Текст книги "Закон един для неба и земли. Жечес-Йога. Том 2"

Последние две строфы договорила наспех, но это уже не имело никакого значения. Смотрю словно бы глазами и одновременно чувствую тепло от костра на закрытых веках. И прежде бывали видения, но очень скоротечные. Мелькнут и исчезнут, только мысль поймать удавалось. А сейчас – картинка живая, не статичная, и всё в деталях хорошо видно. Может, я заснула? Нет, на коленях ощутимая тяжесть дневника и пламя ноги греет… К тому же во сне сил гравитации обычно не чувствуешь.

А тут ещё голос певучий… справа. Я его не ушами слышу, он где-то внутри головы раздался. Мужской голос, хоть и мысленный.

– Глаза не открывай, детка! – Даже улыбка в интонации чувствуется, как у Иисуса во время бесед. У Учителя голос более басовитый… А глаза – захотела бы открыть, не смогла бы! Ресницы словно намертво слиплись. Вот, оказывается, какой знак в полночь меня ждал! Или я именно его ждала? Совсем запуталась!..

Если во сне с экзаменом я была в каком-то большом помещении, то теперь – как сидела у дачного очага из двух кирпичей с закопчённым на огне чайником, так и сижу. И дачный пейзаж под ночным небом – привычный. И горы на горизонте на своих местах, и дом – там, где стоял, и грядки. Только освещение необычное – всё в голубом цвете.

Может, это оттого, что пламя костра растеклось лужицей по всей площадке перед верандой и трепещет голубоватым сиянием? А почему чайник и кирпичи чёрным силуэтом так и остались? И небо странное? Словно пониже спустилось, а звёзды на нём стали не мерцающими точками, а полупрозрачными сферами разного оттенка – от яркого бело-голубого до красновато-фиолетового. Как ёлочные игрушки… Кажется, встань и подпрыгни – рукой достать можно. Только вставать мне нельзя, я это каким-то внутренним чутьём знаю.

Необычно, странно, но как красиво стало! Кроны деревьев, кустов, и все растения фосфоресцируют в темноте зеленовато-голубым цветом. Причём их листья повернулись ко мне белёсой изнанкой, словно застеснялись. Костёр теперь похож на полынью в сильный мороз… Так же парит, но не туманцем, а голубоватыми языками пламени, как подожжённый спирт. Они невысокие и совсем не обжигают.

Два световых столба приблизились и трансформировались в две сидящие на стульях мужские фигуры, одетые в элегантные, полувоенного покроя костюмы, похожие на парадную форму лётчиков гражданской авиации. Из полупрозрачного пламени на расстоянии моей вытянутой руки проявились вполне реального и привычного вида молодые люди с живыми глазами. Только изображение немного колеблется… Как воздух в жаркий день. От жара костра, наверное. Потому что пламя и фигуры танцуют в одном ритме.

Гости, молча переглядываясь между собой, неторопливо дали мне освоиться с необычной обстановкой.

Тот, что справа, – брюнет с аккуратной бородкой. Смотрит изучающе и откровенно веселится моему замешательству. Где-то я его видела – улыбка уж больно знакомая… Только тогда бороды на лице не было… И волосы на голове были покороче. Если бы не весёлые глаза и белозубая улыбка, он сейчас больше на Иисуса с иконы похож. Правда, на иконе – очи страдающие и смотрят прямо в душу. А здесь – в глаза глядит, и душа к нему тянется, хоть на верёвочку привязывай, чтоб не улетела! А голос весёлый, без насмешки:

– Узнала! Нам, Иисуса узнала! Она же смелая, Отец! Не убоялась! А ты говорил…

Отец? Ему? Такой молодой? Ну да… У них старым быть не модно… Значит, Триединые Боги вместе решили меня навестить!

Рассматриваю второго гостя. А Он – блондин. Тщательно выбрит и с едва заметными веснушками на загорелом носу, как бывает у альбиносов. И не подумаешь, что отец – слишком молодо выглядит для такого взрослого сына. Разве что в плечах пошире… Причёска под молодого Путина – короткая и красноватой бронзой проблёскивает. Совсем не альбинос… Рыжий, скорее… Такое солнышко синеглазое – смотреть больно. Будто изнутри светится. И улыбка ласковая, отеческая…

И тут все мои тревоги и насторожённость испарились неведомо куда. Ну просто гора с плеч! Учитель Аттам! Я же видела Его в каждом из снов, которые запомнила!

– И Нас узнала! Умытая Нам чела! Мы опасайся, вдруг опять подумаешь на Мы – колдун! И быть сначала в виде голограмма к ты явиться, – проговорил, словно пропел, знакомым баритоном.

– Простите, Триединые! Мне, кроме чая, нечем вас угостить. Ужин орлан унёс, – ответила гостям и подумала, что к чаю можно было сделать десерт из клубники со сгущёнкой. Жаль, днём не догадалась спелых ягод собрать.

– Мы, детка, ненадолго, – произнёс Учитель. – У Нам для тебя важное сообщение быть.

Куда подевался третий столб света, я сначала упустила из виду. Вроде за мою спину сместился. Но тут блокнот на коленях страницами зашелестел, и каждая буковка на них ярко высветилась. И я поняла, что он вокруг меня, словно в луче прожектора сижу. И не одна, а с Богородицей рядом!

Стульчик у Неё с моим чурбачком вровень. Руки на коленях ладонями к небу. В правой руке изумительная по форме фарфоровая чаша с чаем. Над ней парок поднимается, такой же, как и из моей походной кружки. По платью узоры искрами переливаются, хоть и сидит неподвижно. Да и платье на Ней не тканое, а из какого-то незнакомого материала. Это во мне бывшая портниха отметила. Она чай пригубила и улыбнулась мне:

– Вкусный у тебя чай! Такой, как я люблю, детка! – Я смутилась, а пошевелиться не могу. Словно плыву в исходящем от Неё облаке любви. И рвётся с языка слово «мама», а произнести его даже мысленно не могу. И ещё знаю, что Иисус и Аттам ждут чего-то от меня, но любые слова мне сейчас кажутся грубыми… К счастью, одна мгновенная мысль мелькнула. Мольбой к своей душе – подскажи! И тут вижу, как от меня из области сердца зелёный луч поплыл к сидящей рядом Богородице. И непонятно, от кого первого он исходил – от Неё или от меня? Он словно связал нас в единое целое, по большой плавной дуге! А наш столб света стал менять оттенки. Сначала дошёл до ослепительно-белого, и я забеспокоилась, что его видно издалека. Но тут он перелился в цвет майской сирени, а потом стал быстро густеть и темнеть, сливаясь с фиолетовым сумраком ночи. Остался небольшой световой круг, перемещавшийся за моим мысленным взглядом, как из налобного фонаря. Каким образом это получалось, было непонятно. И из глаз всех моих гостей появился такой же свет. Показали, короче, что у меня – то же самое.

Правда, стало трудно видеть выражение их глаз, но почему-то я была уверена, что ничего, кроме любви и доброты, они не излучают. К тому же лица были освещены как бы изнутри, и отлично видна мимика. Всё произошло быстро, словно я охватила одним взглядом всю картину.

Рыженький взял в свою ладонь мою правую руку, и где-то в мозгу у меня прозвучал Его голос:

– Есмь Я Аттам, доволен тобой, детка. Есмь ты умница, отлично справилась с испытанием. Мы меньшее ожидал, и Нам не стыдно ты показать Крестосу и Матери! – Я хотела встать и поблагодарить, как положено ученице, но замешкалась из-за тетради на коленях. А тем временем темноволосый Крестос взял меня за левую руку, словно удержать хотел, и произнёс:

– Есмь Я Крестос. Мы давал для ты знак и Сам был уже тут. Стервятник быть аватар Нам. Ты зря убоялась оттого, что ему сказать: «Прощаю, ужин разделю с другом!» Нам быть умелый жечес от ты уже давно, а устойчивое жечес-поле – впервые. Это большое достижение для чела. Не научилась бы, Мы бы не смочь быть тут втроём даже голограммой, не то что материальные. Ну, привет, Танечка!

Ладони Триединых и правда были тёплые, чуть-чуть шершавые и вполне материальные. Тут и Богородица, не вставая с места, обняла за плечи меня, Аттама и Иисуса. На это прикосновение у меня из сердца хлынул такой поток любви, радости и благодарности, что не удержалась от слёз. Они сами, без моей воли и желания, потекли по щекам к подбородку.

Не отпуская моей руки, Учитель Аттам стал промокать моё лицо носовым платком. И я совершенно смутилась, представив, какие следы на белейшей ткани оставят мои щёки, чумазые от сажи и копоти костра. А от мысли о грязной повязке, которую неуловимым движением Он снял с моего пораненного пальца, слёзы хлынули и вовсе не подчиняясь никаким приказам остановиться.

Подняла взгляд и увидела на заботливом лике Отца трогательные конопушки. Тут мои глаза высохли мигом. Заметив, что я улыбнулась, Учитель укоризненно сказал, утирая себе лицо тем же платком:

– Ну, что ты Нам смеёшься? Сама придумала для Учителя курорт, а загорать нельзя Нам. Теперь бущ все над Мы смеяться! Как важное дело делай с ними?

– А Ты жечес на себя с велением пигментной ткани пробовал? У меня так белый шрам от ожога стал загар воспринимать. Правда, месяц на это ушёл. Но в тонком теле, может, это быстрей будет? – извиняясь за улыбку, мысленно сказала я.

– Да?! Уже! И больше Нам никто не назовёт рыжий-конопатый! – с хитрецой заулыбался он, не отпуская моей руки. – Для обычного земного зрения было уже темновато, несмотря на необычное освещение, исходящее от моих гостей. Но я действительно больше не смогла разглядеть, ни одной конопушки на бронзовом от отпускного загара лике Учителя. Может, они мне померещились?

Тем временем Иисус Крестос кивнул Аттаму, взял под руку Мать, и их фигуры стали терять очертания, пока не исчезли. От лужицы костра тоже стали плавно подниматься волны света, пока не ушли лучом в небо. Потом, словно иссякнув, голубизна на земле стала уменьшаться и таять.

– Нам тоже пора, и ты устала, – сказал Учитель Аттам. – Не забыла, что после испытания Нам, Трое, надо тебя умыть в естественных водах? – Я кивнула, и Он продолжил: – Завтра, когда будешь троекратно погружаться в озеро, зови Нас Трое с Богородицей. Молитву «Отче Наш» начинай так: «Отче Наш, Иисус Христос и Богородица…» Всё остальное говори по-прежнему и не забудь про жечес на себя и Нам, когда будешь крест на себя наложить после «Аминь». Поняла?

– Это понятно, а как я на озере завтра окажусь? Это же полста километров отсюда! – удивилась я.

– Детка, ты утром дочери отвечать на непринятый вызов будешь? Она тебе хотела предложить ехай купаться на озеро. А Мы благословляем! – Видно, у меня был неадекватный вид, потому что Он опять улыбнулся и добавил:

– Это от Нам тебе сюрприз! А звонок дочери был знак. И скопа, и мышонок – знак. Их ты видеть, опознай, что это знак, и Нам не зови, почему?

– Ждала совсем необычный знак по такому случаю и боялась нарушить обет до официального объявления, что испытание закончилось…

– А Мы даже рад, что так получиться! Пришлось Нам Трое лети к ты! Жечес, Таня! Пока! Можно уже открывай глаза. И руку умой водой, тогда шрама не будет!

– Жечес, Отец Аттам! До завтра! – Я наконец-то смогла разлепить ресницы и уже земным зрением увидела быстро тающее голубоватое облачко тумана, восходящее к звёздам от носика всё ещё кипящего чайника на затухающем и тускло мерцающем красными угольками костре. Досадуя на себя за то, что с вечера поленилась сменить повязку, решила вымыть руки с мылом. И удивилась: от раны топором не осталось даже подсохшей корочки! Словно и не было глубокого пореза и отёка вокруг него ещё несколько часов назад!

– Благодарю, Аттам! Я думала, ещё неделю с повязкой буду ходить!

– Детка, ты,

Нам нужна,

аватар здоровая, – пришло издали мысленно-голосовое сообщение Учителя на мотив знаменитой песни Пахмутовой на стихи Матусовского «Старый клён». И я, пользуясь полным дачным безлюдьем в ночные часы, запела её в полный голос! Теперь это не нарушало обета! Правда, пение всполошило всё собачье поголовье дачного массива… Может, они радовались вместе со мной?

Утром за мной заехала дочь, и мы провели тот день, купаясь и загорая на берегу солёного озера в степной зоне Хакасии.

4.7. Не подлежу закону санации

Т: – Жечес, Учитель Аттам! Благодарю Тебя за замечательный сюрприз! Даже мечтать боялась о пляжном отдыхе на озере!

БОГ АТТАМ: – Долг платежом красен! Мы по твоей мечте отдыхал у океана и с ты решил поделиться такой радостью. К тому же Нам, Троице, быть нужда умыть чела солёными естественными водами.

Т: – Вот почему, глядя на бирюзовую воду, на почти невидимые вдали очертания противоположного берега и волны с барашками пены, всё время вспоминалось море! Я всё правильно сделала на крещении?

ИИСУС КРЕСТОС: – Умней и нельзя было представить! Но поначалу Мы наблюдал у тебя такая быть боль перед погружением, что убоялся, вдруг она тебе помешает жечес Нам сотворить. А ты Нам честь, и моленье, и погружение, и жечес нашла Нам Трое! Когда из вод вышла, уже Нам сияй, и даже боль исчезни!

Т: – Да, действительно, пока мы до озера добирались, в машине было душно, и голова заболела. Стеклоподъёмник у штурманского сиденья давно ремонта просит, а тут ещё и кондиционер отказал. За окном жара – тридцать три градуса по Цельсию. Приехали, дочь сразу в воду нырнула, а я жечес-полем боль с себя снимала. Сначала не помогло, зато было несколько минут настроиться на крещение. Удачно получилось, что народу на берегу не было и никто не нарушил моей сосредоточенности.

БОГ АТТАМ: – Детка! Ну-ка, вспомни, что ты одновременно делала, когда боль жечесом с себя снимала?

Т: – Ну, дочка уже в воде плещется, а я ещё у машины стою. Майку, мокрую от пота, через голову снимаю и жечес-поле зелёного цвета раскручиваю…

БОГ АТТАМ: – А мысль у ты? Какая быть в это время?

Т: – Мысль? «Снимаю головную боль, как эту майку! Желаю очищения крещением Богу Триединому»! Потом выпила глоток холодной родниковой воды из насквозь промороженной бутылки и пошла в воды озера. Вышла, о боли даже не вспомнила!

БОГ АТТАМ: – Детка, ты же этим действием веление ей сделать, неужели не поняла? И сразу водой себя очистила изнутри и снаружи! Мы наблюдал, ты всегда водой боль снимаешь, даже учить не стал, думал, что знаешь сама!

Т: – Дома, при сильной боли, я всегда контрастный душ принимаю. Давно заметила, что это мне без таблеток помогает. А тут – на крещение приехала, и голова болит. Пить хотелось и смыть с себя пот. Я же не каждый день совершаю обряд крещения с Троицей! Надо было, не теряя времени, внутреннее равновесие восстановить. Видно, это была подсказка организма.

ИИСУС КРЕСТОС: – Не организма, детка! От Матери ты совет услышала!

Т: – От Богородицы? Откуда Она узнала? Вы так быстро ушли ночью после испытания, что я не успела сделать поручение и открыть Ей все свои мысли, как Тебе и Учителю Аттаму!

БОГ АТТАМ: – А тебе и не было нужда это делать! Заметила, что во время Наш визит быть полное совпадение лучей жечес у ты и Она?

Т: – Заметила. А что оно значит?

ИИСУС КРЕСТОС: – Оно значит, что ты тогда уже стать Её аватар! И у ты, как у аватара, теперь прямая связь быть с Ней всегда! Как и с Нами по Серебряной Нити!

Т: – Она что, почувствовала мою боль перед крещением?

БОГ АТТАМ: – Да! Захотела пить и воды у Нам просила! А ты Её тут же напоила!

Т: – Это что получается, теперь мне любое желание организма надо удовлетворять срочно? Как беременной?

ИИСУС КРЕСТОС: – Детка, Нам ты быть теперь Её полная копия в земном материальном теле. И все потребности и желания у вас теперь одинаковые.

Т: – Всё-всё совпадает? И чувства тоже?

БОГ АТТАМ: – Да, именно!

Т: – А что получается, когда я делаю жечес на себя?

ИИСУС КРЕСТОС: – У-у! Нам тогда Она и ты – обе уже умытые!

Т: – И как мне теперь жить? Каждую ночь по-прежнему приходят «приветы» от тёмных! Ей же опасно!

БОГ АТТАМ: – А почему ни вчера, ни сегодня ты себя диагностикой не лечила? На тебя же ночем были нападения?

Т: – Да, были… Но хватило обычного жечес на себя. Утром и позабыла, что у меня болело.

ИИСУС КРЕСТОС: – А ты это не удивляет?

Т: – Ну, колдуны, наверное, слабенькие попались…

БОГ АТТАМ: – Детка, ещё подумай, а?

Т: – Это Богородица меня защитила, да? Мне честь Её защита и помощь! А жечес с благодарностью теперь кому делать? Богородице или на себя?

ИИСУС КРЕСТОС: – Хоть кому, или на обе сразу!

Т: – Благодарю за помощь, Богородица!

Сделала, как на уроках Учителя – себя-то мне вроде незачем благодарить, – подумала про себя. Ответа от Неё опять не почувствовала, но тут закачался маятник над диаграммой… Я надеялась, что Богородица отвечает, а это снова был Учитель.

БОГ АТТАМ: – Мы на уроках не мог добиться у ты такой тонкости и силы жечес. А тут, ночем и спросонья, его уровень стал выше на целая октава! Их просто сдуло от поля Божьей Матери!

Т: – Да, быстро помогло, и я сразу уснула. Только Она мне не отвечает. Ну, я ни разу не почувствовала изменения поля, как бывает с Тобой, Учитель Аттам, или с Иисусом. И голоса Её я не слышу, как слышу вас, когда срочный вызов и к маятнику долго идти.

БОГ АТТАМ: – Детка, это неудивительно. Мать уже вместила ты на испытании, и это значит, что теперь у вас с Ней одно поле. Оно для вы общее. Тебе теперь нужно тренировать особую тонкость чувств, чтобы уловить разницу. В земном теле умеешь хорошо отличать деформации своего поля от контакта с другими, особенно враждебными соприкосновениями с иными полями. С Нашим полем боль не бывает, Мы бережно ты вмещаем. От Нас вызов ты иголочками по телу чувствуешь. А от тёмных у ты всегда убивающая боль. От телепатических вызовов друзей, с разнородным и неочищенным полем, тоже боль, но точечная и слабее. А умеешь ты наблюдать изменения вибрации в своём поле от собственный смех или печаль, например?

Т: – Ни разу не догадалась посмотреть на своё поле, когда смеюсь. Оно что, меняет форму?

БОГ АТТАМ: – Не форму, а качество. Оно искристым становится, когда вы с Матерью Нам смеётесь!

ИИСУС КРЕСТОС: – Вы теперь с Матерью едины, Таня. Поэтому остерегайся боль себе делать, а если боль быть извне, ни секунды не терпи. Сразу жечес на себя нужно быть.

Т: – Так же, как на озере? Будто платье с себя снимаю? И мне что, теперь перед всеми обнажаться?!

БОГ АТТАМ: – Вот ты Нам даже не улыбнулась, а Мы по полю видеть, что вы обе смейся! Мысленно это представить нужно, детка. Это же не материальное платье, а оковы боли. Их Мы Сам таким движением снимаем. И с Себя, и с других тоже.

Т: – Благодарю за совет! Буду пользоваться! А что, Богородица сейчас уже в тонком мире, раз я аватар?

БОГ АТТАМ: – В тонком теле, но на Земле. Она не желает с Терра уходить. Дети же тут Наши! У Нам тоже вместе с Ней теперь быть дом на Земле. У всех Трое! И Нам честь, он у ты в сердце! Не возражаешь?

Т: – Обижаешь, Учитель, мне это такая радость!

ИИСУС КРЕСТОС: – И Нам радость!

Т: – Теперь мне нужно по-другому молиться Вам?

БОГ АТТАМ: – Да нет нужда в особом ритуале! Нам уже давно каждый час от ты моленье без слов, а только жечесом приходит. А теперь – ты ещё не подумала, а Мы уже знай, что для ты и для Нам нужно в твоём доме!

Т: – Ну а как мне обращаться к Богородице? Я Её имени даже не знаю!

ИИСУС КРЕСТОС: – Не спеши, узнаешь ещё. Научишься быть аватар, у Неё сама спросишь.

Т: – Поделись Своим опытом, Иисус! Ты же был аватаром Бога Аттама в земной жизни. Как ты почувствовал это изменение?

ИИСУС КРЕСТОС: – Просто Мы был земной, а Бог у Нам в сердце быть. И всё.

Т: – Не совсем ясно. Вас же Трое в сердце у меня теперь! Целое общежитие! А я, кроме лёгкости в теле и непонятной эйфории, других перемен в себе пока не чувствую. Вам со стороны, может, виднее?

БОГ АТТАМ: – Сама и заметила! Это Наша быть радость! У всех Трое!

Т: – Не только ваша! И моя тоже! Я с этой радостью уже третий день живу!

БОГ АТТАМ: – И Мы, детка!

Т: – И кто теперь мне Учитель?

ИИСУС КРЕСТОС: – Мы, все – Трое!

Т: – Все сразу? Или мы переходим на предметное обучение? Ну, Бог Отец учит законам Мироздания, Иисус – как быть земным аватаром, а Богородица – по женским делам?

БОГ АТТАМ: – Ты Нам что, не понимай? Тебе осталось на практике в земной жизни научиться применять всё, что Мы Трое знай и делать умей! Просто мало время прошло, случай не выдался тебе умения проявить. Подожди немного, а?

Т: – Подожду, конечно! И с радостью учиться буду!

ИИСУС КРЕСТОС: – А ты на испытании уже показала Нам умение, которое прежде Мы не наблюдал у тебя!

Т: – Я даже не догадываюсь, о чём речь. Напомни, Иисус, пожалуйста!

ИИСУС КРЕСТОС: – Ты быть увести тучу тёмных с дачи в первый день, помнишь?

Т: – А! Операция «Пятница – Иван Сусанин»?

ИИСУС КРЕСТОС: – Мы тогда так быть удивлён, Танечка! Не ожидал у ты умений Матери!

Т: – Да, действительно. Я в ту минуту почувствовала себя матерью всем, за кого отвечаю. Ангелам, которые, охраняя меня, получили раны, и всем растениям, что стали вянуть по неизвестной причине. А тут мне птичка попалась. Бежит от меня по дорожке, раненой притворяется, от гнезда подальше уводит и в руки не даётся.

Я расценила это как подсказку. И тут же применила для защиты от тёмных. Они сами облегчили мою задачу – не пришлось имитировать у себя боль, и без того сердце болело и рука.

БОГ АТТАМ: – Ну-ка, подробней расскажи Нам! Мы же тогда быть на отдыхе, раз Нам всё равно быть не позволено наблюдай за чела на испытании.

Т: – Да ничего особенного, Учитель! Ты же Сам меня этому научил. Помнишь, однажды, ранней весной, ещё по снегу, я просила благословения на дачу сходить, снегом наполнить ёмкость для воды? Ты благословение дал, а через минуту спрашиваешь: «Ты где сейчас, Таня? Уже на даче? Мы тебя потерял!» Только я за столом как сидела, так и сижу! В воображении представила, как на дачу приду и что там делать буду. И тогда Ты мне объяснил, что так можно путешествовать душой.

Я, на эту птичку глядючи, вспомнила тот урок. Решила, что если меня мог потерять Бог, почему не попробовать увести прочь и потеряться от тёмных?

Мимо как раз легковая машина проезжала. Соседа с дальнего конца улицы. Того, несостоявшегося папы кошки Даши. Он меня однажды подвозил от автобусной остановки, так что представить, как я сижу на заднем сиденье у него в салоне, было легко. А дальше сделала мысленным фотошопом монтаж из разных воспоминаний. Что машина едет по улицам в больницу, а там меня на каталке привозят в кабинет врача и после отвозят в палату для больных. Как делают укол и как после я засыпаю, глядя на белый потолок.

Потом я на некоторое время выключила у себя все мысли, посмотрела поле у Ангелов, усилила его своим и открыла глаза. Резкая боль за грудиной и в районе солнечного сплетения утихла, кровь из раны от топора перестала капать на землю из-под повязки с листом подорожника, а поле жечес больше не подвергалось нападениям. Все оставшиеся дни! Наверное, они решили, что я умерла, и ждали похорон на третий день. Но я вместо этого не только живая, но и с вами материальными повстречалась!

БОГ АТТАМ: – А Нам ты этот случай не рассказать почему? Убоялась, что Мы тебе вина за ложь предъявить?

Т: – Нет, Учитель Аттам. Когда вы Трое у меня на даче появились и сказали, что испытание я выдержала, то стало ясно – наблюдатели не поставили мне тот случай в вину.

И ты, как мой Наставник, о нём знаешь. Просто не было повода рассказывать специально. Нахлынули другие чувства, иные события, новые мысли. Прости, я не собиралась что-либо от Тебя скрывать!

БОГ АТТАМ: – Нам честь! После такое применение знаний от Нам чела можно было отменить испытание уже в первый день! Жаль, Мы не мог вмешаться!

Т: – И хорошо, что не вмешался! Я тогда не научила бы Ангелов диагностике и лечению полем жечес. Это уже на второй день было. Но вот нестыковка: Иисус сказал, что от Матери Божьей у меня такое умение появилось. Только в действительности это произошло на два дня раньше, чем мы с Ней поля соединили. Иисус ошибся?

ИИСУС КРЕСТОС: – Детка, нет! Мать Сама так часто делает!

Т: – Но я же у Учителя Аттама научилась!

БОГ АТТАМ: – А почему тогда раньше не применяй? Мы уже в отчаянье быть, что защитить чела Наше поле не может!

Т: – До испытания я и не догадывалась такой приём применить, а там появилась веская мотивация. Тебя звать разрешено было в крайнем случае, а я не хотела провалить экзамен. Решила сама справляться. Тут сосед мимо проехал, вызвал воспоминание о факте, как меня подвозил. Я вспомнила тот случай так образно, что даже почувствовала, какие в его иномарке удобные сиденья. И тогда на ходу придумала способ и легенду. Или не сама придумала? Это от Богородицы был Знак птицей?

БОГ АТТАМ: – Ну, птица там просто ты убоялась, а Богородица, как увидеть у ты умысел увести тёмных по ложный путь, сразу решила взять ты под Свой покров, не дожидаясь крещения! Даже раньше вердикта Кармического Совета!

Т: – А Кармический Совет что решил? Он не будет возражать? Если я останусь в подчинении Закону Санации, то не смогу избежать болезней и боли. Тогда Матерь Божья тоже это почувствует.

ИИСУС КРЕСТОС: – Мы тебе уже давно намекал. А ты о себе совсем не думай и не заботишься! Если бы сейчас не спросила, значит, не нуждайся в этом. Мы без желания и воли инициируемого на этот статус не вправе отменить болезни и подчинение Закону Санации. Исполнителям кармы нужда быть именно в твоём велении: «Не подлежу Закону Санации». Тогда быть исполнено.

Т: – Мне нужно так и сказать?

БОГ АТТАМ: – Да, детка, в Нашем присутствии и сейчас же!

Т: – А как назвать себя? По какому статусу?

ИИСУС КРЕСТОС: – У Нас тебе предложен статус: аватар Божьей Матери. Ты принимаешь его?

Т: – Но я же ещё не научилась! И обязанностей аватара мне ещё не объяснили! А вдруг не справлюсь? Можно мне пока назвать прежние статусы: лчес и чела Бога?

ИИСУС КРЕСТОС: – Ты что? Нам Мать не принимаешь в сердце? Нам без Неё тут тоже неумно оставаться!

Т: – Не так, Иисус! Матерь Божью и я, и моё сердце сразу вместили. Просто потому, что Она – и мне Мать! Но, принимая новый статус, я должна иметь представление о своих правах, обязанностях и наказании за ошибки. Иначе я не смогу их исполнять честно, осознавая ответственность за каждое своё действие. Я сейчас редко болею и согласна немного подождать с велением отказа от санации, пока научусь…

БОГ АТТАМ: – Ты не прав, Крестос. Нам чела не была предупреждена, что инициация на аватара и испытание на обет молчания для освобождения от санация вместе будут. Она не брала обетом себе такие обязательства. Мы вина, что её не готовил на инициацию, а только на обет молчания. Но Ты же Сам ей объявил, что после испытания обетом уже бущ снят Закон Санация. Какие у чела там были нарушения?

ИИСУС КРЕСТОС: – Наблюдатели не нашли нарушений обета, и условия испытания нарушены не были тоже. Да, она в первый же день показала, что ей эти условия на испытание не откроют все способности! Мы уже на ходу заменить испытание по обету на инициацию космической сущности!

БОГ АТТАМ: – А почему бы сразу не известить об этом Учителя и чела, а?

ИИСУС КРЕСТОС: – Чела тут такие умения явить, что нельзя было оставлять ей ненужное испытание ни минуты! Тогда Мы бы нарушить Закон.

БОГ АТТАМ: – Есмь Я, Бог Отец, беру её ответственность Нам! И Нашей волей позволяем Тане назвать себя статусом, с которым она уходила на испытание! Сейчас Мы назначаем ей статус: чела на аватара Божьей Матери. Научится, будет ещё держать Инициация. Есмь Я Аттам сказал.

Ты, Танечка, согласна быть себе статус стажёра на аватара Матери Божьей?

Т: – Да, Аттам, согласна! Мне честь заботиться о Богородице!

ИИСУС КРЕСТОС: – Вопрос исчерпан! От имени Кармического Совета Есмь Я, Бог Триединый Крестос, приношу извинения Богу Отцу Аттаму и Его чела Тане за неуместные требования. Нам только надо, чтобы чела уже сейчас назвать себя стажёром на аватара.

БОГ АТТАМ: – Ну, всё в порядке! Детка, повторяй за Мы:

«Есмь я, чела Бога Аттама… лчес Совета Кармы… стажёр на аватара Божьей Матери… в земном воплощении монада Татьяна Хлебцевич… волею моей приказываю исполнителям кармы не насылать на меня болезни во исполнение Закона освобождения от Санации. Отныне и до особого распоряжения Бога Отца, который вправе отменить моё веление, если я устану от жизни и пожелаю совершить Переход. Аминь».

И крестом себя осени… Правильно, крест с прозрачным жечесом быть надо!

Ну и всё, детка, теперь ты не будешь болеть никакими болезнями. Чувствительность к боли Мы пока оставляем на время стажировки на аватара. Пусть это тебе будет сигнал быть срочно жечес – Нам и на себя. Станешь аватаром, в боли не будет уже необходимость. Согласна?

Т: – Благодарю, Боже!

БОГ АТТАМ: – Вот что значит умытая Нами чела! Одним словом всем Трое благодарение быть с тонкостью Нашего поля жечеса! У Ты, Крестос, есть ещё вопросы к стажёру?

ИИСУС КРЕСТОС: – Вопросов нет. Нам честь от умытого стажёра жечес получить!

БОГ АТТАМ: – Есть вопросы у исполнителей кармы к стажёру? Нет? Тогда все быть свободны! Пока, Танечка! На урок жду завтра, в обычное время.

Т: – Жечес, Триединые!