Текст книги "Эта чудесная жизнь"

Цель таких разработок была, в основном, следующей – предоставить человеку слугу, компаньона, сексуального партнера. Люди от робота хотели получить то, что могли получить и без технологических разработок, без траты ресурсов – от другого человека. Поэтому, помимо бессмысленных и неоправданных трат, при внедрении антропоморфных созданий в жизнь еще глубже разрушались бы отношения между людьми, они все сильнее отдалялись бы друг от друга. Зачем тратить силы на живые отношения, если можно приобрести покорного искусственного партнера?

Внедрение антропоморфных роботов грозило вымиранием человечеству. Люди изначально думали, что роботы опасны лишь тем, что способны взбунтоваться, уничтожить своих создателей… Но нет, опасность пряталась совсем в другом месте.

Антропоморфные роботы – дорогое удовольствие, слишком дорогое. И слишком вредное.

Кроме того. выяснилось, что антропоморфные роботы вызывают у многих людей отрицательные эмоции, и даже откровенную неприязнь, поскольку возникал когнитивный диссонанс между тем, что видел человек, и тем, что он ощущал, глядя на робота.

Истина не оставила на Земле искусственных созданий, напоминающих человека. Только механизмы, конструкции из железа и пластика, откровенные в своем предназначении – перевозить грузы, копать землю, убирать, варить-печь… Свистящие щели дезинфекторов, темные грохочущие глубины гардеробной, полупрозрачный белый Медикал с его шлангами, напоминающий морское чудовище с пупырчатыми щупальцами… Висит такое создание в морской глубине, затаившись, ждет добычу. Видела как-то картинку… Забыла название этого животного, но в Мемори не полезу, лишняя информация, и так понятно.

Сегодня человеку оставалось лишь одно. То, к чему и предназначила его природа – к общению с себе подобными, к продолжению рода. Вот какую задачу ставила Истина теперь людям.

Так что я – должна любить Макса. Я должна хотеть от него детей.

И я люблю его, вернее, только начинаю ощущать эту неотвратимость любви к нему, и я хочу хотеть детей от него, и это главное в моей жизни, весь смысл ее, но почему же так тяжело порой, и откуда это стремление – отказаться от своего предназначения?…

Зачем только я не послушала саму себя, когда, после первой встречи с Максом, решила сбежать от него. И сбежала бы, и не узнала бы, что меня с ним связывает 99 % чистого притяжения…

Хотя, с другой стороны, если бы я отказалась от Макса, то в моей жизни ничего такого бы и не произошло, сопоставимого по силе – с теми чувствами, что я испытывала сейчас.

Получается, отказавшись от Макса – я бы отказалась от самой жизни.

– …то есть, ты считаешь, что Истина навязывает нам свою волю? – вдруг спросил меня Макс, с интересом.

– Мне кажется, да. Пусть она из самых правильных «пожеланий» при этом исходит, что ли… В том смысле, что она дает нам именно то, что нам и нужно. От чего мы все становимся счастливей. А еще здоровее, сильнее, умнее, ну, и так далее. Она насильно делает нас счастливыми, понимаешь, Макс?

– Я согласен с тобой. И я не хочу быть игрушкой в руках какой-то там программы, – помрачнев, произнес Макс. – Как странно, что ты тоже об этом думаешь…

– Да все, все об этом думают! Во все века и эпохи люди только о том и размышляли – а правильно ли они живут, а что власть, которая сейчас над ними – губит она их, или спасает?… К свету они идут, или прямиком во тьму…

– Как хорошо, что мы сейчас с тобой вдвоем, и не с компанией, в которой больше семи человек, – усмехнулся Макс. – Живо бы нас разогнали, послали бы всех к Медикалу. За уколом успокоительного!

– Вот Ян… Это мой сосед, – с азартом продолжила я. – Он убил человека. Женщину, которую любил…

– Убил? Сам?!

– Да!!! Задушил, прямо руками, внезапно, под влиянием нахлынувших гормонов. Не сделал укол вовремя, и понесло его…

– В первый раз слышу, чтобы в наше время один человек – намеренно убил другого, – пробормотал Макс. Кажется, эта история страшно его заинтересовала. – Но тогда что, получается, Истина – способна ошибаться? А это ведь значит, что и в других каких-то вещах она тоже может накосячить!

– Тут сложный вопрос, возможно, то был самый оптимальный вариант решения проблемы, случайное убийство, в смысле… Погиб только один, а не многие. Но я не об этом. Ян до сих пор чувствует себя виноватым, хотя вся эта история произошла очень давно. Он как будто хочет умереть. Не видит смысла в жизни. И Истина, наверняка, в курсе его эмоционального состояния… Это ужасно звучит, но почему тогда она его не казнила? Не стерла, в смысле… Он же, бедняга, живет и страдает. Постоянно на уколах, я знаю, – подумав, добавила я.

Макс покачал головой, с ироничной улыбкой на лице. Я шла с ним рядом, и время от времени поглядывала на него, снизу вверх. И, чем чаще я это делала, тем сильнее привязывалась к этому человеку.

– Прежний мир казался людям чрезмерно жестоким и несправедливым, – начал он медленно. – Наши предки ждали от жизни счастья и покоя. И милосердия. И справедливости. И мы, их потомки, все это получили сполна. Только вот незадача – нам не к чему больше стремиться! И на основании этого я делаю вывод: не нынешняя, а прежняя жизнь, на самом деле, была прекрасной и интересной. Да, нелегко приходилось раньше людям, много трудностей, но зато сколько впечатлений… Когда-то у людей, у человечества вообще – имелось будущее. А у нас его нет, поскольку мы уже живем в нем. Наш мир в целом, пусть и не без мелких шероховатостей – идеален, сбалансирован, выверен и точен, и потому любые перемены в нем – просто невозможны.

– А инфлюэнца? – спросила я.

– А кто его знает, может и нет ее, этой инфлюэнцы.

– То есть?!

– А вот так, – серьезно произнес Макс. – Сама посуди – все болезни изведены на корню. Никакой плохой наследственности. А эта зараза – опаньки, она одна, да вдруг осталась? Тянется за нами хвостом, с прошлых времен… С чего бы? Со всем справились, а с инфлюэнцей – нет? Тебе не кажется это странным?

– Но антибиотики, резистентность организма к ним, мутации бактерий и вирусов, невозможность поиска новых вакцин и все такое… – сделала я неопределенный жест рукой. – Типа, сейчас гуляет по Земле такой зловредный вирус, что он сжирает человека быстро. За тот промежуток, что между завтраком и обедом, или даже еще быстрее, чем длится обед в Столовой. Я слышала, что если, все-таки, найти против него вакцину, теоретически, то да, с этим вирусом мы, может, и справимся, но! Зато родится новый и такой страшный вирус, что выкосит все, абсолютно все население. Сейчас, от нынешней инфлюэнцы – хоть кто-то, но остается в живых, а от новой заразы возможна уже 100 % смертность…

– А я вот лично не уверен в непобедимости инфлюэнцы, – покачал головой Макс. – Тебе не кажется, что данная болезнь – это способ манипулировать всеми нами? Держать в рамках своего района, когда – ни туда, ни сюда? Чуть какое недовольство в народе – сразу же объявляется карантин, все сидят дома, выйти никуда нельзя. И этот страх, вечный страх… Когда думаешь только об инфлюэнце, а на что-то другое уже сил не остается?

– Я не думаю все время об инфлюэнце, – вздохнула я. – Хотя мои родители умерли от нее. Меня воспитала одна женщина, Нина…

– Детка… я не знал, – Макс остановился, поцеловал меня в лоб. Вернее, я ощутила, как моего лба коснулось что-то легкое, даже невесомое. Это мой мозг дал команду почувствовать, мне же, как будто прикосновение чьих-то губ. Не поцелуй это был, нет, скорее – символ поцелуя. – Бедная, милая моя Рита.

– А ты… у тебя – все живы? – осторожно спросила я.

– Да, и папа, и мама, и брат с сестрой, правда, они все далеко сейчас от меня находятся, но мы иногда общаемся во время Путешествий.

– Это хорошо. Но… тогда, получается, Истина отняла у меня моих родителей для того, чтобы держать всех в остальных людей в страхе, что ли? – с недоумением произнесла я. – Если все так, то большую несправедливость трудно представить!

– А кто знает, – помрачнел Макс. – Нет, у Истины много и плюсов, чего уж там. – Он помолчал. – И самый большой плюс – то, что я встретил тебя. Спасибо ей за то, что она подарила мне тебя.

Я задрожала. Очень сильные ощущения… А что будет, если мы с Максом встретимся в реале? Пойдем к Ловемату, откроем свои либидо… Выдержу ли я эту чувственную бурю?

– Я устала, – сказала я, уже совершенно без сил. Осмотрелась, и села прямо на траву. Затем легла. Макс лег рядом со мной.

Мы не двигались, просто лежали рядышком, прикрыв лица ладонями от солнца. Рядом покачивалось то самое растение, с пушистой метелкой на конце, и эта метелка вполне ощутимо щекотала мне щеку.

– Ты знаешь, Макс… Я тоже обо всем этом думала, – пробормотала я. – Как на самом деле лучше – как раньше, или как сейчас? Да, нынче нет войн, никто не голодает, никто никого не унижает… Но мы же все как клоны. Есть такое понятие в фантастике, ты в курсе?

– Да, я в курсе насчет клонов, – засмеялся Макс. – Любимая страшилка писателей прошлого. Роботы и клоны, роботы и клоны… Вот так прежние люди представляли наше с тобой время.

– О, и роботах я тоже вот только что думала… Короче, Макс. Мы, люди, многое приобрели, стабильность и все такое, но, в действительности, мы же и потеряли многое! Я вот, например, люблю историю, люблю на эту тему по Мемори полазить. Раньше ведь существовали города… Огромные-огромные поселения. В которых кипела жизнь. Дома почти до неба, много людей. Особые помещения, где подавали вкусную еду, типа нашей Столовой, магазины. Конечно, тогда просто так ничего бы не дали, все радости жизни становились доступными лишь после того, как за них заплатишь денежку… Но это же приятно: заработать деньги, а потом пойти их тратить.

– Да. Это весело. И это то, что можно выбрать. Самому! Самому выбрать работу, потом, получив деньги, самому решать, на что их потратить, на какие увеселения…

– А сейчас все увеселение – это болтаться на веревочках в Камере, – фыркнула я. Уставилась сквозь пальцы на небо, по которому плыли облака.

– О, точно… И страны существовали, и везде разные обычаи, и еда разная. Мир был огромным и красивым.

– И мы все это потеряли! – язвительно воскликнула я. – Теперь везде все одинаковое. Даже люди.

– Но я тебя сразу узнал, среди тысяч других… Рита.

– Что, Макс? – я повернула к нему лицо.

– Я бы хотел тебя поцеловать.

– Ты знаешь, и я. И еще я бы хотела обнять тебя. По-настоящему.

Мы лежали рядышком, плечом к плечу, и смотрели друг на друга.

– Рита. Ну что мы за дурачки. Мы же забыли о самом главном. В мире, в котором еще не существовало Истины, люди не знали, что такое – включать и выключать либидо. Все могли заниматься любовью – да хоть когда, хоть где, и сколько угодно раз.

– И от любви могли рождаться дети, – подхватила я. – Вот захотели люди ребенка, занялись сексом, и родили потом маленького человечка. Не надо было никакого разрешения у кого-то там испрашивать, проходить специальные тесты, тащиться к какому-то там Ловемату, чтобы Истина чего-то там включила в организме, и потом, после акта соития, назначенного на определенный день и час, произошло зачатие…

– Раньше люди могли распоряжаться своим телом как угодно. Делали что хотели. Или ничего не делали, потому что ничего не хотели! А теперь хочешь не хочешь, у человека только одна цель – создать пару и родить детей. Нет, вроде никто не заставляет нас размножаться, но, в условиях, когда других занятий нет, что еще остается…

Я задумалась. Потом возразила:

– Э, нет. Были и недостатки в той системе. Ты бы, может, не ждал меня, того момента, когда я стану взрослой, а уже состоял бы в отношениях с какой-то другой женщиной. Либидо-то у тебя работало бы… – сказала я и чего-то расстроилась.

– Ну и что. Потом бы я встретил тебя, и оставил бы ту свою женщину. Это было нормальным в те времена, люди постоянно сходились и расходились.

– А вдруг той женщине стало бы больно от твоего ухода? – немедленно возразила я. – И она вообще не захотела бы тебя отпускать?!

– Нет, это невозможно, я бы не стал связываться с какой-то ненормальной…

Я захохотала, закрыв лицо руками. Макс обиженно молчал. Я прижалось щекой к его плечу. Опять это бесплотное, формальное прикосновение, которое ничего не давало…

– И еще один минус прошлой жизни я знаю. Правда, он касается только женщин.

– Какой минус? – спросил Макс.

– Раньше с определенной периодичностью женщины истекали кровью.

Макс помолчал, видимо, пытаясь сообразить, о чем это я. Затем ответил:

– Я так понимаю, что это было вполне обычным, нормальным явлением. Вот сколько книг об истории прошлого прочитал – никто из авторов не заострял внимание на каких-то там менструациях.

– О, точно… Это слово. Название. Я его забыла.

– Сколько времени длилась эта менструация? Совсем недолго.

– Долго! – возразила я. – Долго и часто. И сопровождалось она кучей не совсем приятных ощущений. И еще требовалось особое белье. А, накладки какие-то, женщинам, на это белье требовались…

– Неэкономно, да. Расходовались лишние ресурсы – на производство белья, накладок, затем лишняя стирка белья, расход воды, утилизация этих самых накладок… Проще – целиком и полностью отменить это физиологическое явление.

– А вообще это противно и страшно, – поморщилась я. – Вот сейчас представила – бррр…

– Но это не всю жизнь продолжалось, у девочек это явление отсутствовало, у взрослых женщин, с определенного момента, тоже все прекращалось… Не думаю, что женщины как-то особо страдали от данного процесса, – рассудительно заметил Макс.

– Если мы с тобой решим стать родителями, мне тоже включат эту программу! – вдруг оживилась я. – Правда, до ментс… до менструации все равно дело не дойдет, в какой-то особый день мы с тобой сделаем ребенка, и она сама собой отменится, я так понимаю…

– Мы с тобой сделаем ребенка, – повторил Макс, произнес эту фразу, словно пытаясь понять ее смысл. – Это потрясающе звучит.

– Просто невероятно! – согласилась я. – Но, быть может, нам с тобой придется пройти тесты, если мы с тобой окажемся не слишком готовы к этому событию. И вообще, ты сам сказал – лучше не торопиться. Всему свое время. Мы здесь и сейчас, зачем, и правда, думать об этом… Лишние мысли.

Я словно пыталась уговорить саму себя.

– Я говорил тебе, что ненавижу эти выражения: «здесь и сейчас», а особенно – «лишние мысли»? Эти слова давят на меня, – произнес Макс с неприязнью. – Напоминают о том, что у меня ни в чем нет власти, и даже свои желания – я должен умерить… А я хотел бы как можно скорее увидеть тебя в реале! – вдруг признался он.

– И я!

Мы сложили свои руки, Оком к Оку, и замерли на какое-то время. «Хочу, – подумала я. – Хочу быть с Максом. Пусть в этом новом доме, что поставили в нашем районе – поселят нас вместе. Меня и Макса!».

– А что дальше? – спросила я.

– Дальше мы будем ждать, – ответил Макс.

– Долго? – нетерпеливо спросила я.

– Как только появится возможность, и дорожный трафик позволит, у нас произойдет свидание.

– Только свидание?! Одно свидание?… – возмутилась я. – А когда мы сможем уже совсем-совсем не разлучаться, Макс?

– Так ты даже не в курсе, как это все происходит… – засмеялся Макс. – Какой же ты еще ребенок, правда. А будет так: сначала Истина организует нам свидание, где-нибудь между нашими районами, и какое-то время мы пробудем там вдвоем. Потом, позже, когда появится возможность, Истина поселит нас вместе, уже как семью.

– У нас в районе как раз поставили новый дом! – закричала я.

– Меня могут туда не поселить, ты же знаешь. Вдруг у меня с твоими соседями слишком много несовпадений, и я не подхожу для того окружения, в котором живешь ты… Истина подберет то место, где нам обоим будет комфортно. И опять тут все завязано на свободных для проживания квартирах формата «мужчина + женщина», на трафике, на других людях… Возможно, для того, чтобы соединить нас, понадобиться перетасовать кучу людей.

– О-о… – зарычала я.

– Рита, твоя психика не выдержит такого напряжения, если ты хочешь всего и сразу! Ты должна привыкнуть в мысли, что мы, пусть и не в ближайшее время, но все равно будем вместе… Тебе надо привыкнуть к мысли, что есть я. Ты должна привыкнуть к своей любви.

– Любви? – схватилась я за голову.

– Ну вот, ты сама убедилась, что пока не в силах осознать происходящее, тебя крутит и вертит, а что было бы, если бы тебе включили либидо, вот прямо здесь и сейчас?

– Я бы взорвалась, – захохотала я, хотя мне совсем не смешно было. – Макс, но скажи, а ты как? У тебя разве не так же?

– У меня так же, Рита. И может еще хуже, еще… тяжелее, да. Но я привык терпеть.

– Ненавижу Истину. Не-на-ви-жу.

– И я, – совершенно серьезно произнес Макс. – И ее, и то, что нам все время приходится обуздывать себя этими дурацкими поговорками.

– Ненавижу Истину! – я вдруг разрыдалась, и почувствовала, как от слез щиплет глаза. И это было вполне реальное ощущение: поскольку там, у себя, в Камере – я плакала по-настоящему.

У меня зачесалась левая ладонь. Я взглянула на Око сквозь слезы – картинка с изображением Медикала, то есть, знак того, что мне надо сделать укол. Истина почувствовала мое состояние…

– Макс, мне пора, – всхлипнула я, и показала ему свою левую ладонь.

Вместо ответа Макс показал мне свою, его Око отображало точно такую же картинку. Значит, Макс тоже уж слишком распереживался сейчас…

– До встречи, Макс, – с трудом произнесла я.

– До скорой встречи, Рита, – ласково ответил он. – Давай одновременно. Ра-аз… два!

Я открыла глаза в своей Камере. Висела спиной вниз, словно все еще продолжала валяться на траве – там, рядом с Максом.

«А если не пойти на укол? – мрачно подумала я. – Вот что тогда со мной эта дурацкая Истина сделает?… Возьму, и умру тут, и будет она знать!»

Я висела, слегка покачиваясь, на веревках, а мою левую ладонь продолжало одолевать это навязчивое ощущение – будто кто-то кончиками пальцев бегает по коже, все сильнее и сильнее. Не больно, но неприятно. Я резко поднялась, стянула с себя костюм, и вышла на улицу.

Оказалась возле Медикала, провела Оком перед считывающим устройством, подвернула рукав футболки вверх, прижалась плечом к специальной панели. Вспомнила Дэна и Лару, их махинации здесь. Кажется, я теперь понимала эту парочку. И это разные вещи, разные истории: с Ларой и Дэном одна, с Яном – совершенно другая. Укол не есть абсолютное благо.

Короткая, острая, но при этом несильная боль.

Я отстранилась от панели, опустила рукав вниз. Вздохнула. Постояла. Подобная история, с вызовом к Медикалу, являлась для меня редкостью в последнее время.

Я прислушалась к своим ощущениям: раздражение, ярость, тоска, нетерпение – постепенно уплывали куда-то, как облака за горизонт. Оставалась одна прозрачная, легкая синева. Не безразличие, но – безмятежность. Определенно, я теперь чувствовала себя лучше. Немного устала, но и только.

Я села прямо на землю неподалеку. Невольно вспомнила одну картинку из Мемори, которая почему-то запала в мое сознание: высокие дома, спешащие в разные стороны люди, деревья, фонтан, скамейка возле него, на которой сидит красивая женщина. В голове ворочались какие-то ленивые мысли.

Эх, города прошлого… Хоть посидеть где было. А сейчас какие скамейки… Скамейки на улицах района мешают уборке. Способствуют скоплению народа, а значит, повышают уровень агрессии. Вместо того, чтобы вырабатывать электричество – народ по лавочкам будет сидеть?! Фонтан же – это дорогое бессмысленное удовольствие и разносчик бактерий. Так что нечего рассиживаться… А хочешь красот – включи режим виртуальной реальности, где мир превратится в ту же самую картинку из Мемори. Там и фонтаны, и сады с цветами и беседками…

– Привет, Рита.

Я подняла голову: напротив, у павильона, стоял Алекс, тоже прилаживался плечом к специальной панели. Получив укол, поморщился, потер плечо, опустил рукав, и сел рядом со мной.

– Привет, Алекс, – лениво ответила я.

– Как дела?

– Отлично. Я нашла свою пару.

– Ничего себе! Быстро ты.

– Это удивительно… – пробормотала я. – Видишь, даже укол понадобился, – я указала на свое плечо.

– Поздравляю.

– Ходил смотреть, как новый дом ставят? Ты бы мог жить там с Леной, если бы захотел. Вы с ней, мне кажется, наилучшая кандидатура для того, чтобы поселиться в свободной квартире для пары.

– Это не твое дело, – буркнул Алекс. – Вот сама там и селись, со своим кавалером.

– Я теперь тебя понимаю. Любить – это тяжело. Иногда я не хочу любить, и испытывать вот это все…

– Ха, а я тебе о чем толковал? – засмеялся Алекс.

– Но я тебя и не понимаю, Алекс, – продолжила я. – Отказываться от любимой женщины, когда все условия, когда все вот так удачно складывается…

– Рита, чего ты привязалась, – вздохнул Алекс. – Доставала бы кого-нибудь другого, честное слово. Не хочу я, чтобы меня насильно сводили со своей парой, я же человек, все-таки.

– И тут я тоже опять тебя понимаю! – подняла я палец. Однако, так странно я себя еще никогда не чувствовала. Хотя нет, после смерти родителей мне часто приходилось ходить на уколы к Медикалу. На самом деле я помнила, я хорошо знала это ощущение расплывающегося сознания… Интересно, раньше, выпивая алкоголь, люди примерно так же себя чувствовали? Наверно, так же, если судить по описаниям в Мемори.

Так вот зачем Дэн делал уколы вместо Лары! – внезапно озарило меня. Если бы у Дэна имелся сейчас доступ к алкоголю, он бы себе такого не позволил, все эти игры с уколами.

– Алекс, я, кажется, ненавижу Истину.

– Тише. Попридержи язык, – добродушно произнес он, и зачем-то огляделся. О, он тоже испытывал подобный страх перед разоблачением, оказывается…

– Нас только двое, – напомнила я.

– И что. Знаешь, мне иногда кажется, что она слушает все наши разговоры, даже когда нас двое.

– Не все. Только те, где беседующих – больше семи.

– Ай, брось, это для успокоения. На самом деле Истина как будто в курсе всего.

– Алекс, Истина – это программа. Внутри компьютера, который расположен в районе № 1. Внутри какого-то там ящика. Ты боишься ящика?…

– А ты классная, Рита, – вдруг произнес Алекс. – Ты мне нравишься, несмотря на 13 % нашей совместимости. Если бы либидо у меня не было выключено, то я бы… Эх, ты бы точно забыла про своего этого… имени его не знаю…

Я засмеялась. Мы сидели с ним, и смеялись, глядя друг на друга.

– Ладно, мне пора.

Алекс поднялся, и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, пошел прочь. Наверное, Алекс был взрослым мужчиной уже, когда я только родилась…

Потом встала и я, побрела к дому. Я чувствовала себя после укола спокойной, умиротворенной. Я уже могла думать о Максе без внутренней дрожи, без слез. Я вообще могла не думать о нем сейчас… Словом, меня покинули все чувства, кроме любопытства.

Дома, в Камере, я опять принялась штудировать Мемори. Мне хотелось понять: а и правда, так ли он хорош, мир прошлого, мир без Истины?

Первым делом я отправилась искать сведения о тех самых менструациях. Оказывается, одним женщинам менструации казались ерундой, для других они являлись тяжким испытанием. Их длительность, сила, болезненность – различались значительно.

Да, я примерно о чем-то таком слышала раньше, видела упоминания об этом – в Мемори, но как-то это все прошло мимо моего сознания… Только сейчас я впервые всерьез задумалась о том, как прежде жили женщины. Задумалась, сама став взрослой.

Но сколько конфузов, неприятных моментов, оказывается, было связано с этим явлением! И сколь тяжко приходилось тем женщинам, что жили в тот период, когда цивилизация еще не могла предложить им помощь в виде всевозможных приспособлений, что появились позже… Быть женщиной, в прежние времена – это, оказывается, постоянно испытывать стыд и неудобство. Ощущение собственной грязи…

Позже к решению женских проблем подключилась промышленность.

Потому что при менструациях требовалось очень много расходных материалов. И не накладки они назывались, а прокладки, оказывается. И еще какие-то тампоны, чаши существовали… Дополнительно требовались лекарства – для устранения различных болевых синдромов, да и нервы у женщин вполне могли разбушеваться перед менструацией.

Словом, значительные ресурсы тратились на расходные материалы для женщин в «эти» дни. Но почему-то никто из ученых того времени не пытался избавить женщин от данной напасти, используя какие-то кардинальные методы…

Я углубилась в «женскую» тему, принялась изучать материалы теперь уже о беременности, о родах.

Зачатие. Сейчас оно не могло произойти просто так, а только если Истина одобрила рождение ребенка у данной пары. А вот раньше, как я понимаю, люди часто старались избежать ненужного зачатия. Пользовались какими-то природными средствами, потом изобрели какие-то устройства, потом и вовсе, начали регулировать этот процесс с помощью биохимии. Затем пошли еще дальше, и стали внедрять под кожу женщине специальный чип, который сам впрыскивал ей в кровь дозы необходимого гормона, предотвращающего зачатие.

Беременность и роды. Ну, про беременность ничего нового, вокруг меня полно беременных, а вот роды раньше происходили естественным путем. Высокая смертность как матери, так и ребенка. Позже ситуация несколько исправилась, врачи, то есть, люди, обладающие определенными познаниями в медицине, научились извлекать ребенка из живота женщины хирургическим путем.

Собственно, именно это и делалось сейчас внутри павильона Медикала. Но теперь ребенка, конечно, извлекал из тела женщины не специально обученный человек, а особый механизм. Робот. Медицинская машина! У которой было все под контролем, и она никогда не допускала ошибок. Или почти никогда?…

Как именно раньше рожали женщины, со всеми подробностями – я узнала сейчас из Мемори. До этого момента я особо не думала о природном механизме родов. Для меня роды – это когда женщине, уже сильно беременной, приходил сигнал на Око – пора. Женщина шла к Медикалу, залезала на кушетку внутри павильона, дверь закрывалась, там происходила операция по извлечению ребенка, ребенку сразу внедрялся имплант в мозг, а на ладонь его левой руки «налеплялось» Око. Одновременно, если у новорожденного были какие-то проблемы, запускались процедуры, когда больные клетки – замещались здоровыми. Через короткое время двери Медикала открывались, и из него выходила счастливая женщина со здоровым ребенком на руках. Ребенком, за которым с самого рождения, помимо родителей, присматривала еще и Истина.

Я это к тому, что никогда не видела ни взрослых, ни детей, страдающих какими-либо недугами. Весь процесс зачатия, рождения, и развития человека – находился под контролем Истины. Здоровые люди рожали здоровых деток.

А, забыла, и еще бесплодие беспокоило людей раньше, то есть, невозможность родить ребенка… Эта неприятность была теперь тоже исключена. Равно как и несовместимость партнеров в плане зачатия. Эта проблема решалась еще на уровне знакомства. Истина не предложит, например, женщине, мечтающей о детях – мужчину, который к продолжению рода не стремится. Или наоборот.

Я подумала, как хорошо, что меня уже не должны волновать те, древние женские страхи: страх умереть самой, страх потерять ребенка в родах, и страх того, что ребенок может родиться больным…

Возвращаясь к прошлому. Развитие цивилизации и науки не могло решить всех проблем. Мужчины и женщины, даже уже в новейшие времена, упорно продолжали делить свои обязанности, делили детей, имущество… Жизнь вроде становилась все проще и легче, благодаря новым технологиям, а отношения – все хуже.

Перед приходом Истины шла уже самая настоящая война, война полов… В результате – все больше людей отказывались от семьи и брака, и находили удовольствие в одиночестве. Даже от секса люди отказывались – ибо он требовал слишком много усилий, и был связан с переживаниями, неоправданными ожиданиями и еще кучей проблем. Именно тогда, кстати, и началось внедрение в жизнь антропоморфных роботов, получил распространение виртуальный секс…

Материнство – это тяжело.

Секс между людьми – тоже тяжело.

Пол – как наказание.

Масса каких-то жутких историй, где женщины жаловались на насилие со стороны мужчин. Мужчины насиловали всех подряд! Я так поняла, бедным женщинам даже на улицу иной раз нельзя было выйти без того, чтобы на них не напал какой-нибудь маньяк.

Женщины – хищницы были ничем не лучше, оказывается. Тоже особо не церемонничали, гоняясь за мужчинами, к которым испытывали страсть, или, например, которые могли принести женщине какие-нибудь дополнительные блага. Тогда женщины, чтобы заполучить выгодного партнера, часто пускались на обман, шантаж, уничтожение всеми способами – своих соперниц; они манипулировали детьми и финансами…

Словом, сюжеты прошлого, в основном, не про любовь, не про желание найти семейное счастье, а про захват и выгоду, унижение и месть, похоть и насилие.

Я, начитавшись наиболее типичных семейных историй прошлого, кажется, стала понимать, почему Истина отключила либидо у человека до того момента, пока тот не вступит в сознательный возраст и не найдет наиболее подходящую себе пару. Современные мужчина и женщина совпадали теперь по темпераментам, желаниям, способностям и возможностям.

Ни ревности, ни агрессии, ни непонимания – ничего этого не было в нынешних отношениях мужчины и женщины. Возраст тоже не является помехой, как раньше.

Внешность так и вовсе теперь не имела значения. Все физические параметры современного человека – в пределах нормы. Здоровые люди, они одинаково прекрасны!

Если значимость человека раньше зависела еще и от его общественного положения, финансовых возможностей – то теперь все это тоже не имело смысла, и исчезло навсегда. Осталось в прошлом. Какие короли и прочие аристократы? Какие богачи, обладатели несметных ресурсов? Их нет. А раз их нет, то нет и смысла бороться за отношения с определенным, имеющим в обществе «вес», человеком.

…Думаю, я была одной из немногих на Земле, кто столь подробно изучал историю отношений полов. На основании чего я сделала такой вывод? Да просто никто вокруг не говорил об этом. Потому что неинтересно. Смысл обсуждать то, что давно уже стало неактуальным?… Тем более что сведения о прошлом Истина не скрывала: пожалуйста, кто хочет, тот пусть копается в старом белье человечества, вон они, все сведения – в Мемори, лежат себе в виде текстов и видеоинформации, картинок и аудиозаписей.

…Незадолго до того, как к власти пришла Истина, ученые (наконец-то!) стали вести совершенно новые разработки в области гинекологии. Какие тампоны и прокладки… Не лучше ли задуматься о том, как совсем избавить женщину от неприятных ощущений, сделать при этом ее жизнь проще и легче, но в то же время сохранить все ее репродуктивные функции? Причем, сделать это так, чтобы в развитии от девочки к женщине – не произошло никаких сбоев. Вроде и есть оно, это взросление, формирование женского тела, но при этом никаких привычных проявлений – в виде менструаций, гормональных встрясок, перепадов настроения и прочего… Короче, нужно сохранить пол, но при этом избавиться от тех его негативных проявлений, что мешают спокойной, счастливой жизни женщины. Надо освободить ее от всех этих приспособлений, без которых не обойтись в определенные промежутки времени. Да и замусоривание планеты в то время уже стояло особенно остро, и ресурсы производства потихоньку истощались…