Текст книги "Эта чудесная жизнь"

С урбанистикой дела обстояли так. Постепенно, поэтапно, с помощью специально направленных взрывов – на Земле были разрушены все имеющиеся здания, старые и новые. Руины не стали убирать, перекладывать, свозить куда-то, в какое-то отдельное, другое место (поскольку это очень трудоемкий и сложный процесс).

Оставшиеся обломки просто выровняли с помощью специальной техники, и оставили как есть, остальное должно было сделать время. Последний осознанный «удар» человечества по планете. Но Истина рассчитала, что Земля справится и все-таки переварит эту, последнюю порцию несъедобных отходов человечества.

Довольно скоро руины покрылись почвой. Почва заросла травами. Деревьями, лесами. Историю цивилизации постепенно поглощала природа, буквально – все-таки съедала ее, да.

Там, глубоко под землей, все еще прятались бесценные обломки прошлого. Та самая позолоченная лепнина старых дворцов, из-за которой столько спорили… Перемешанная с железобетонными конструкциями позднего времени.

Одновременно с разрушением старых городов – планета, вернее, ее суша, была поделена на отдельные районы, то есть, равные по площади участки, находящиеся на примерно одинаковом друга расстоянии (насколько позволял рельеф, разумеется).

«Платформы» каждого района делались специальной машиной, которая рыла котлованы под будущие строения, и прокладывала все коммуникации. Наружу выводились все трубы и провода. Таким образом, оставалось лишь поставить на эти платформы дома, и другие, необходимые для жизни района, павильоны.

В одном месте – все снесли, позволили зарасти землей и травой, а потом вырыли-проложили коммуникации с помощью специальной машины, и строительная техника – отправлялась дальше.

А на подготовленную платформу, с помощью летающих модулей, ставились стандартные дома. Районы потихоньку заполнялись новыми, почти ничем не отличающимися друг от друга жилищами. (Различия зависели лишь от климатической зоны).

Разрушение старых городов и становление новых районов происходило медленно и постепенно, и затянулось довольно надолго.

Сейчас, видимо, пришло время последнего пустующего участка в пределах нашего района.

…Летающий модуль снизился, навис над толпой огромной страшной птицей. Гудение моторов казалось оглушительным, ветер бил прямо в лицо. Отсюда, с земли, отчетливо просматривался низ нового домика, из которого торчали всевозможные трубы и шланги. Они болтались и дергались на ветру в разные стороны. И как-то ненадежно все это выглядело, надо признаться. По периметру дома торчали вниз неподвижные железные штыри.

Дом стал опускаться – все ниже, ниже, все ближе к земле, к обозначенной основе на ней. Провода и шланги под домом уже не трепыхались беспомощно, а тянулись настойчиво вниз. Короткие колебания – чуть вправо, чуть влево… Мы все стояли, затаив дыхание.

– А вдруг не получится? – прошептала я на ухо Дине.

– Ой, и не говори, тоже волнуюсь! – откликнулась она, нетерпеливо прижимая руки к груди. Что касается Ники, то он, словно окаменев, с открытым ртом наблюдал за происходящим.

Кто-то сзади стал объяснять, что неподвижные штыри – это так называемые «направляющие», и они должны войти в специальные углубления в основе дома, на земле, и, если они войдут в нужные отверстия, то все хорошо. Остальное само соединится…

Пожалуй, да, сейчас был самый сложный момент в установке дома. Скрепятся ли они вместе, все эти конструкции, торчащие из земли, и те, что болтаются под домом, который нес модуль? Но, судя по всему, они как-то притягивались друг к другу, что ли…

Бух. Мягкое, почти неслышное из-за натужного рева моторов «бух», но от которого – ощутимо дрогнула земля под ногами.

А новый дом – вот он, стоит на месте прежней пустоши.

Модуль, освободившись от груза, взмыл вверх, и чуть покачиваясь, поплыл назад, прочь. А мы все захлопали.

– Браво!

– Ура-а-а!

Ники тоже хлопал, и орал – он пришел в восторг от этого зрелища.

– О, это стоило видеть! – закричала я Дине.

– Да-а…

– Ува-а! – с энтузиазмом вопил Ники.

– И вот как, интересно, там внутри – тоже все работает? И туалетная комната в порядке, и одежду можно затолкать в люк, и все прочее?

Кто-то подошел к двери нового дома, провел ладонью перед считывающим устройством.

– Пока не открывает…

– А внутри что там слышно?

– Гудит.

– Раз гудит – значит, дезинфекторы включились, в комнатах и коридорах, на лестнице. Как выключатся – сможем зайти. Все заработало, друзья, можем расходиться.

Мы с Диной тоже побрели обратно, переполненные впечатлениями.

– А когда дом станут заселять? Ты в курсе? – спросила я Дину.

– Думаю, скоро. Вот наберутся первые жильцы, и тогда…

Ники продолжал хохотать, размахивал руками, и что-то лопотал на своем языке. Дина вытащила его из коляски, и он принялся бегать вокруг нас, затем начал бодать меня. Я схватила его на руки, и принялась целовать.

Он был довольно тяжелый, теплый, и какой-то удивительно приятный. Я целовала его, качала, тыкалась лицом ему животик, в общем, тискала ребенка, как только могла.

Дина стояла рядом, и с какой-то расслабленной, блаженной улыбкой смотрела на нас.

– Вы с ним нашли общий язык, – заключила Дина, когда мы с Ники, наконец, наигрались, и я опустила его на землю. Он теперь стоял, прижимаясь к моим ногам, и задумчиво ковырял в носу.

И тут я увидела Лару. Она, оказывается, все это время находилась неподалеку, в тени соседнего дома.

Она стояла, и смотрела на нас троих, опять с таким тоскующим, жадным, голодным выражением, что у меня даже мурашки пробежали по спине. Потом Лара отвернулась и направилась прочь отсюда.

К счастью, Дина ее не заметила. А я подумала о том, что надо бы поговорить с Ларой. Я, конечно, не собиралась ее выдавать, и доносить на нее Истине, но надо внушить Ларе, что она поступает плохо, избегая лечения. И Дэну, кстати, надо сделать внушение, он ведь тоже во всем этом замешан.

Куда это годится – меняться едой, игнорировать уколы… А вдруг с ними что случится, вот как с Яном? Тот не сделал укол вовремя, и всю жизнь себе порушил, а у бедной Лили – и вовсе ее отнял.

Не думаю, что Лара стала бы убивать кого-то (кого?), но вот попытаться наложить на себя руки – отчего нет? Раньше люди именно так и поступали, когда не получали желаемого, когда рушились все их планы…

– Я часто думаю о том, что будет с Ники, если со мной вдруг что-то произойдет, – неожиданно произнесла Дина.

– Что именно? – вздрогнула я.

– Прости, конечно, что, возможно, раню тебя сейчас… Но я смотрю на тебя, и думаю: каково это, вырасти без родителей? Они ведь у тебя погибли из-за инфлюэнцы…

– Ты хочешь, чтобы теперь я рассказала тебе о том, что случилось тогда? – с тоской спросила я.

– Ой, нет! Не надо, нет, я не собираюсь тебя мучить лишний раз… Я о том, как тебе повезло с Ниной.

– О да, Нина оказалась чудесной воспитательницей! – вздохнула я с облегчением, и, вместе с тем, с сожалением. – Я ее очень люблю, и она меня, и вот только сегодня я думала о том, как мы с ней друг друга понимаем, но как грустно, что она уже такая немощная стала…

– Она тебя знала с самого начала, как и ты ее. Она не просто подходила на роль твоей воспитательницы, но она еще и хотела изначально стать ею, едва лишь ты осиротела, ведь так?

– Да. Да… – кивнула я, прижимая к себе притихшего Ники.

– Ты бы решилась воспитывать Ники, если бы со мной что-то произошло? – спросила меня Дина, глядя мне прямо в глаза. В этот момент я почему-то почувствовала себя даже старше ее, что ли… И так жалко мне ее стало!

– С тобой ничего не случится, – спокойно и твердо произнесла я. Затем задумалась ненадолго. Опустила голову, и посмотрела на Ники, на его светлые спутанные волосы на макушке. Прислушалась к себе. Я ведь не собираюсь никого обманывать – ни себя, ни Дину, ни даже Ники? Нет. Ответ на вопрос Дины я знала точно. – Да, я бы хотела стать воспитательницей Ники, если с тобой…

Договаривать я не стала, просто взмахнула рукой, как отрубила. Дина начала неуверенно:

– Ты сама еще вчера была ребенком… Это сложно, и тяжело – быть матерью.

– Ну здрасте! – перебила я ее. – Как же с такими настроениями Истина позволила тебе родить ребенка?! – я засмеялась. – Это радость и удовольствие – растить любимое дитя. Нелюбимое – да, пожалуй, что тяжело…

– Но у тебя даже не пары еще!

– Откуда ты знаешь? – фыркнула я. – И вообще, чего ты маешься, Дина, скажи прямо – ты хочешь знать, смогу ли я стать второй матерью Ники, в случае чего?

– Да, – прошептала она.

– Тогда пошли к Ловемату, проверим! Ники, вперед?

– Впилёо-од! – сразу же отозвался тот.

Мы втроем отправились на центральную площадь. Ники шагал в серединке, уцепившись за мою брюки, а Дина толкала перед собой коляску.

Остановились перед Ловематом. Дина взяла Ники на руки, иначе ему было не дотянуться.

– Ники… Сейчас Рита положит свою ладошку вон на ту кнопку, а ты свою – положи на эту. Проверим, готова ли Рита стать твоей воспитательницей. Я опущу свою ладонь на твою, Ники, чтобы тоже все увидеть. Ну-ка… Раз, два… Оп!

Я прикоснулась Оком к широкой кнопке. И надавила на нее, ощущая, как она упруго сопротивляется, но все же проседает. Настоящее тактильное удовольствие – нажимать до упора. Помнится, в моей жизни уже случалось подобное. Тогда, с Ниной. И вот теперь на месте Нины – я. Как это странно все. Странно чувствовать себя взрослой…

Вокруг нас троих закружились вихри из красного, зеленого, желтого… Линии складывались в причудливые узоры. Дина видела то же самое, поскольку она вертела головой, наблюдая за разноцветными сполохами вокруг. Улыбнулась неуверенно. Опустила Ники на землю:

– Ники, что там твое Око показывает, а?

Хотя чего гадать, такую праздничную «иллюминацию» просто так не покажут. Ответ уже ясен. Я взглянула на свою ладонь. Изображение взрослого и ребенка, взявшихся за руки.

Могу. Я могу воспитывать Ники. Я могу заменить Дину, в случае чего.

– Ники… – ахнула Дина, видя тоже самое изображение двух фигур на ладони сына. – Рита – тебе как мама почти, ты только посмотри как она тебя любит… О, Рита!

Ники вдруг разрыдался. Наверное, он тоже что-то такое почувствовал. Всю важность этого момента… Обнял Дину, на меня даже не посмотрел. «Так и надо, мальчик, – подумала я. – Ты все правильно делаешь. Мама лучше. Всегда…»

– Хочешь посмотреть проценты, насколько велико совпадение? – спросила я Дину.

– А зачем, – пробормотала она. – Это уже ненужные подробности. Ты можешь заменить меня Ники, и мне того достаточно.

– Я тоже так думаю, что дополнительная информация ни к чему, – согласилась я.

– Спасибо, Рита.

– Да пожалуйста, Дина, – я приобняла ее вместе с Ники, которого она взяла на руки. – И хватит переживать, все хорошо.

– Спасибо, спасибо… Я теперь, правда, спокойна!

Тут Истина напомнила нам, что пора в Столовую.

Мы отправились обедать.

Сидели втроем. Ники прилежно уписывал свою порцию, не замечая ничего вокруг, мы с Диной тоже ели молча, под грузом сегодняшних впечатлений.

– Пойдешь на Тренажеры? – под конец обеда спросила Дина, немного смущенно.

– Надо сначала поговорить кое с кем. Потом, ладно, встретимся?…

Дина кивнула, лишних вопросов задавать не стала. Она словно чувствовала что-то. Что ей точно лучше не знать лишнего.

Дина с Ники ушли, а я осталась дожидаться Лару с Дэном.

Они появились позже. Я махнула призывно рукой. Они с подносами сели за столик рядом со мной. Причем, когда Лара села рядом, на меня опять пахнуло от нее чем-то таким… странным. Непривычным.

– Лара, мне надо с тобой поговорить. Ну и с тобой, Дэн.

– О чем? – безучастно спросила Лара, ковыряя ложкой в своей тарелке. Дэн, видимо, по привычке, потянулся к ее тарелке, с горстью овощей и фруктов, он хотел отдать их жене, но я резко затрясла головой:

– Не надо. Стоп. Слушайте, так нельзя. С едой, и вообще… Я знаю вашу тайну про уколы, ребята, и, если вы не прекратите, я нажалуюсь Истине.

– Ты обещала, что не будешь делать этого, – напомнил Дэн, ссыпая еду обратно себе в тарелку. – И вообще, я пошутил… Хотел тебя подразнить, Рита.

– Мы все уже прекратили, – «примерным» голосом произнесла Лара. – Теперь уколы получаю я, а не Дэн. Ты что, не видишь, какая я спокойная?

Я немного сбилась – и правда, Лара, по крайней мере, внешне, выглядела сейчас нормально.

– А насчет еды… Ну, не думаю, что ты из-за трех помидорок побежишь на меня ябедничать, – устало закончила Лара.

Дэн посмотрел на меня печально:

– Из-за того, что мы с Ларой иногда позволяем себе немного поэкспериментировать с едой, катастрофы не случится. Ты вспомни, раньше люди об этом вообще не думали, кто сколько и чего ест, и что? И нормально, человечество не вымерло. В конце концов, мы едим сейчас обычные продукты, а не яды какие-нибудь.

– Я беспокоюсь о вас, – с тоской произнесла я.

– Спасибо, Рита, – кивнула Лара, и теперь уже сама потянулась к тарелке мужа – за фруктами и овощами. Я поежилась, но не стала делать замечания.

– Ладно. Поняла. Прошу прощения, если обидела… – я вышла из-за стола, и направилась к Лабиринту.

– Рита, мы тебя любим! – крикнул в спину мне Дэн.

Мне было как-то не по себе. С одной стороны, я им обоим сочувствовала – Ларе и Дэну. Ну вот такая беда с ними случилась, Истина не давала им детей. Люди в печали, пытаются хоть как-то отвлечься, и тут я со своей моралью… Да, история Яна меня напугала (что может случится с человеком, решившим не следовать рекомендациям Истины), но она не имела никакого отношения к другой истории – Лары и Дэна.

Но, все же… С Ларой определенно было что-то не так. Этот запах! Хотя нет, на запах плевать, больше всего меня сегодня поразило то, как Лара опять глядела на нас с Ники. С какой голодной тоской.

Защекотало левую ладонь. Я взглянула на Око. На экране – знакомое лицо. Макс. Макс махал рукой, словно зовя меня к себе. Я сразу же забыла обо всем и обо всех. Это же Макс!

Я коснулась своего Ока, и Максу полетела в ответ картинка с поднятым вверх большим пальцем.

…Когда-то люди, которых разделяло расстояние, обменивались информацией с помощью сообщений, написанных на бумаге, от руки. Эти письма развозила специальная служба – почтовая. Письмо добиралось до адресата очень медленно, а ответа можно было дожидаться целый сезон. Сами письма тогда представляли собой долгое и подробное повествование, порой напоминающее роман, то есть, это были длинные тексты.

Затем люди стали использовать для общения на дальних расстояниях специальные переговорные устройства, называемые телефонными аппаратами. Вместо письма – звук, к которому позже присоединилось и видео. Информация приобрела более естественный вид.

Но, после эпохи разговоров, случился возврат к прежней форме общения: люди принялись обмениваться текстовыми сообщениями, правда, теперь уже довольно сжатыми. И чем дальше, тем короче становились эти тексты. Слова, да и целые фразы стали заменяться знаками. Схематичными картинками. Смысл сообщения, суть информации, эмоции собеседника – ловились при этом мгновенно. Да, некоторые ситуации требовали подробных разъяснений, и тут уж одними картинками, значками и символами обойтись было невозможно.

Тем не менее, в целом, человечество от текста перешло к обмену символами. Зачем тратить время и силы, зачем напрягаться, строя длинные фразы, если можно послать своему собеседнику – определенную картинку. В которой заключены и информация, и эмоции, и даже ирония… да все, что угодно.

В словах можно запутаться. Ошибиться. Отразить в письменной речи лишь второстепенное, забыв о главном. Или, наоборот, скрыть суть за потоком фраз. Поди, разберись потом, трать время, напрягай голову! Слова можно истолковать превратно, в конце концов…

Символ (то бишь, картинка) однозначен. Суть, заключенная в нем, всегда на виду. В символе, как таковом, нет ошибок и иносказаний. Сам по себе он не может являться ложью. Ложью он становится лишь тогда, когда его отправитель намеренно использует совсем не тот символ, что соответствует ситуации.

Поначалу многие не воспринимали всерьез символы (они же смайлики, эмодзи, знаки, пентаграммы, иероглифы, эмблемы, пиктограммы и тому подобное). Люди печалились, думая, что распространение символов якобы должно сделать население глупее. Что вся глубина мысли – лишь в красоте письменной речи… Противники символов грозили тем, что мозг, привыкнув к общению картинками, перестанет напрягаться, и тогда человек превратиться в животное.

Но получилось иначе. Наоборот, люди стали лучше понимать друг друга. Ведь если информация изначально прозрачна и ясна, то меньше поводов для конфликтов и обид. А развивать, тренировать мозг можно другими способами, гораздо более продуктивными. Именно для того и была придумана система тестов. Эти тесты развивали различные участки человеческого мозга.

Так что, символы объединили людей, уравняли всех в проявлении своих чувств и потребностей, сделали саму информацию максимально объективной.

С их помощью мог выразить себя и ребенок, и взрослый. Уже не имел значения уровень образования. Не нужно было полжизни корпеть над правилами письма, как в прежние времена. Зачем так усложнять свою жизнь, не проще ли заняться в освободившееся от зубрежки время – чем-то любимым, приятным, и нужным?… Не надо ничего откладывать на потом, и ждать, пока там еще письменная речь у тебя отшлифуется… Не жди – выскажись прямо сейчас! Не это ли та самая свобода, о которой люди всегда мечтали?…

Использование символов приближало человечество к счастью. Поскольку всё – становилось понятным всем.

Нет, письменная речь никуда не делась, ее и сейчас использовали, но специально учить правила больше не приходилось, поскольку текст исправляла программа. То есть, Истина. И специально учиться письменному языку больше не требовалось – человек наращивал опыт в процессе переписки. Вот как с маленькими детьми: они же сами, постепенно, учатся ходить, говорить, самостоятельно есть… Без всяких усилий, легко, не тратя время на зубрение правил, на осмысление того, куда какую ногу поставить, или как прицельней попасть ложкой в рот.

Прежняя школа в том, старом виде – с уроками, переменами, домашними заданиями, учебниками и учителями – давно умерла. Человек теперь просто жил, а не готовился к жизни.

Кстати, широкое использование символов лишило литературу, помимо других причин, о которых я уже упоминала, прежней популярности. Да, да, читать роман, в какой-то мере – приятный процесс, а потом еще и возникает приятное ощущение послевкусия, когда закрыта последняя страница… Но процесс чтения потерял свою магию, потому что проблемы прошлого больше не отзывались в сердце современного читателя. Послевкусие же (результат чтения, тот самый инсайт) можно было выразить теперь в виде символа. Вместо тысячи букв – один символ всего! А когда и результат, и процесс потеряли прежнее значение, то и литература стала уже не актуальна.

Хотя, насколько мне известно, и сейчас существовал Клуб Любителей Литературы, помимо других Клубов…

Словом, наш сегодняшний обмен сообщениями с Максом можно было расшифровать примерно так:

«Приходи, жду тебя» – Макс.

«Да, сейчас буду!» – я.

Но эмоций (для нас!) в этих картинках, что мы с Максом послали друг другу с помощью Ока (ну и Истины, само собой) – заключалось не меньше, чем если бы мы с ним сейчас разразились пламенными и долгими посланиями.

…Лабиринт я прошла очень быстро, затем направилась к своему дому. Оставила сабо у входа, и бегом поднялась наверх по лестнице. Забралась в Камеру, торопливо натянула на себя костюм.

Вот как странно, раньше люди ходили на свидание. То есть, буквально: они покидали дом, и, либо пешком, либо на транспорте (общественном или личном) добирались до места встречи. Напрягали и без того непростой дорожный трафик!

Далее. Насколько я смогла изучить Мемори, на свидании люди обычно посещали заведение, напоминающее нашу Столовую. Влюбленные ели вместе, часто – пили алкоголь. Для них, специально, на кухнях, работали люди, которые пекли еду; а обслуживали посетителей так называемые официанты. Часть блюд, причем, выбрасывалась потом не съеденными. Или не доеденными…

Что еще? А, мужчины на свидании дарили женщинам цветы, иногда еще какие-то подарки.

К этому событию полагалось как-то особо принарядиться, особенно женщинам. Им вменялось в обязанность сделать что-то с волосами, какую-то сложную прическу – самой, или с помощью обученных для этих целей мастеров. Тратилась вода, химические реагенты какие-то.

А, не стоит забывать, что раньше у людей росли ногти, а значит, женщины делали еще что-то особое и с ногтями. Вырезали их по форме, красили там…

Лицо. Да, точно, еще полагалось наложить на лицо специальные краски, с помощью которых прятались неровности кожи, оттенялись ресницы, усиливался цвет губ и т. п. Что еще? Про волосы на теле, наверное, тоже надо упомянуть – в какой-то временной период люди от волос избавлялись просто нещадно, самыми жестокими способами… И все это тоже делалось с помощью разных мастеров, в предназначенных для того отдельных помещениях, с использованием химических средств и специальной техники. (О том, что этого можно вовсе избежать, прибегнув к услугам генетики, люди тогда и не подозревали).

То есть, какой вывод я сделала, изучив этот вопрос в Мемори. Людям раньше, чтобы сходить на свидание, приходилось потратить уйму всего – и времени, и различных ресурсов планеты.

Целые отрасли промышленности, предприятия, множество людей в различных сферах – работали именно на одно это событие – встречу двух людей.

А воды, электричества сколько при этом уходило! Страшно представить. Особенно если учесть, что большинство свиданий ничем не заканчивались. Поскольку люди на свидании внезапно осознавали, что они не подходят друг другу. Но и у тех, кто после первого свидания не расстался, тоже было мало шансов на семейное счастье. Прожив какое-то время вместе, люди все равно разбегались! Редко когда брак сохранялся надолго. Так что все эти ресурсы и время, вбуханные в подготовку свиданий, оказывались совершенно бессмысленными тратами.

Сейчас просто. Сейчас не надо никуда выходить из дома, если любимый человек живет далеко. Достаточно залезть в Камеру, надеть на себя специальный костюм – и назначай свидание, где хочешь. Вот он, весь мир перед тобой. В котором ты не уничтожишь ни одного растения, не наполнишь воздух вредными испарениями от транспорта, пока будешь добираться до места встречи, а на производство красок для лица и волос, и разных химических отдушек – не потратятся природные ресурсы, ну и прочее, и прочее.

…Поправив на себе костюм, я, наконец, провела пальцами правой руки по своему Оку. Я не думала о конкретном месте встречи, я просто ощутила – хочу к Максу, хочу туда, где он ждет меня, и мне совершенно не важно, в каком уголке виртуального мира произойдет сейчас наше свидание, я также не собираюсь звать Макса куда-то за собой… Как будет, так будет. Пески или льды, водопады или пещеры – мне все равно. Я хочу быть там, где сейчас находится он.

А, да, единственное условие – не желаю никаких посторонних. Пусть, только Макс и я.

Проведя по ладони, я закрыла глаза.

Но то, что произошло затем, не могло меня не поразить. О таком бы я сама не додумалась.

Открыв глаза, я оказалась… у себя же. В смысле, рядом со своим районом. Я сразу узнала эти места, по которым иногда прогуливалась, и вот недавно я их посещала, правда, поздним вечером, когда придумывала Хистори, и с Диной я тут тоже бывала.

Все та же дорога, по обеим ее сторонам – поля, кусты и деревья, растущие то там, то тут, хаотично.

Звон насекомых в траве. Солнце. Облака. В просветах деревьев, очень далеко, зеленая трава соединялась с синим небом.

У меня возникло странное, сумасшедшее ощущение. Словно я сейчас не в Камере совсем, а просто вышла прогуляться за ворота своего района.

«Ах», – мысленно произнесла я. Медленно обернулась – и увидела Макса, он шел ко мне откуда-то с середины поля, по колено в траве. Шел, и улыбался, глядя по сторонам.

– Привет, Макс!

– Рита… Привет!

Смеясь, мы побежали друг к другу, и остановились, когда нас разделял всего лишь один шаг. Мне до ужаса хотелось обнять Макса, но я знала, что смысла нет. Это Макс передо мной, да, это он, пусть он сейчас и далеко от меня, где-то в своем районе, в своем доме, своей Камере. Но это и не совсем Макс. Передо мной лишь его проекция. Я вполне могу его обнять, и почувствовать сопротивление его тела, но вот это-то и есть неправда.

Истина в виртуальном мире дает нам все – возможность испытать тепло и холод, почувствовать брызги на своем лице от бьющихся о берег волн… запахи и звуки… да все она нам дает. Кроме ощущения тепла и силы, идущих от человеческого тела. Хочешь по-настоящему кого-то обнять? Иди в реал, человек.

Это и жестоко, и разумно.

Когда-то люди мечтали о виртуальной реальности полного погружения. И да, в каком-то смысле, Истина сделала пребывание человека в вирте абсолютно убедительным. Но телесных ласк это не касалось во-об-ще.

– Я решил придти к тебе. Хотел посмотреть, где ты живешь, – сказал Макс, глядя на меня сверху вниз. Все-таки, он был очень высокий. И у него смешной, длинный нос. Он – Долгоносик.

– Хорошая мысль! – ответила я. – Мне приятно. Очень. Я тут была недавно, и видела настоящего котика. Вот.

Я приложила свое Око к его, показала Максу эпизод из своего прошлого.

– Да, настоящий котище… – удивился Макс, вынырнув из моих воспоминаний. Огляделся вокруг. – Может, он и сейчас тут где-то рядом бегает.

Мы побрели рядом. Просто шли, по колено в высокой траве, непонятно куда.

– Ты обратила внимание на то, что у нас с тобой…

– Да. 99 % совместимости, – я сразу догадалась, о чем он подумал сейчас. – И у тебя тоже так? Макс, скажи, это ошибка?

– Нет, – он вдруг обнял меня за плечи. Вернее, я почувствовала на себе, на своих плечах – эту странную, пустую тяжесть. – Я верю.

– Я тоже верю, но мне… я испытала страх, когда увидела эти проценты, – призналась я, шагая рядом с Максом навстречу солнцу.

– Потому что ты перед тем чуть не отказалась от меня? Чуть не сбежала?

– Нет. Мне кажется, я сразу почувствовала, что ты, что вот это все… слишком серьезно. Я еще не знала, что у нас с тобой такая совместимость, я не знала про эти цифры – 99 %, но я их ощутила сразу.

– И я. Когда увидел тебя на склоне. Ты болталась между небом и землей. Я еще не видел твоего лица, но знал – это ты. Ты. Ты спрыгнула ко мне прямо с неба.

– Любовь с первого взгляда, – подняв палец, с иронией произнесла я. – Так раньше говорили. В старых книгах.

– Ты читаешь книги? – удивился он.

– Одно время увлекалась, но потом стало тяжело, я бросила. Очень уж далеко все это от нас.

– Я одно время тоже читал, фантастику, – признался Макс. – Но сейчас у меня другое занятие… Потом расскажу, ладно?

– Ладно. Макс, и что теперь делать? – спросила я.

– Ты о нас? Ничего не надо делать. И думать не надо. Вот как идем сейчас, так и идем себе дальше, – со спокойной, сдержанной лаской произнес он. – Мы тут, и мы вдвоем. Надо жить здесь и сейчас. Я не люблю это выражение, потому что стараюсь думать о будущем, но… Иногда, редко, эти избитые формулировки, все же, отражают действительность.

– Мы точно не здесь, и, возможно, не сейчас! – засмеялась я. – Если мы живем далеко друг от друга, то у нас разные день и ночь.

– Ты нетерпеливая, оказывается. Хотя я, на самом деле, такой же. Только я уже научился сдерживать себя. Я же жил без тебя, Рита. Мне кажется, довольно долго жил один.

– А я тоже думала об этом. Что мне-то повезло, я сразу тебя встретила, а вот тебе пришлось какое-то время потерпеть.

– Да, да, точно, – кивнул он, и кажется, печаль прозвучала в его голосе.

– А если все это неправда, про совместимость, проценты, и прочее, и Истина все врет? Ей просто надо чтобы мы не вымерли, и потому она показывает всем большие проценты, лишь бы люди размножались…

– Ты сама себе противоречишь, Рита. Только что призналась, что сразу почувствовала, еще не получив информацию от Истины, что я – именно твой человек, а теперь, выходит, тебе все показалось?

– Я не знаю, – вздохнула я. – Ну ладно, Истина не врет, и мы с тобой пара, с очень, небывало высокой совместимостью. Но вдруг Истина специально все подстраивает? Засылает подходящих людей в какое-то одно место, знакомит их там, и вот она вам, новая семья… Плодитесь и размножайтесь. Ты никогда не задумывался о подобном варианте событий?

– Да кто его, вернее, ее, знает. Мы, люди, давно перестали контролировать Истину. Мы вообще не способны ее понять, как ни старайся, – осторожно произнес Макс. – Ты что, недовольна Истиной?

– Не знаю. И да, и нет. С одной стороны все так ладно, так правильно устроено, а с другой… – я вдруг вспомнила о Ларе и Дэне. Потом о Яне. – …а, с другой – никакой надежды.

Мы шли и болтали, и все это время Макс не снимал руки с моего плеча. Как бы я хотела, чтобы это происходило в реальности… Ну или путешественникам в вирте Истина открыла бы каналы чувственности.

Когда-то, давно, люди всерьез верили: рано или поздно, но можно будет заниматься любовью в виртуальном пространстве, ощущая при этом полноценные телесные радости. И уже велись разработки, и придумывались всякие интересные штучки-игрушки, и тратились на это огромные природные ресурсы, изобретатели ломали голову над новыми решениями… пока не стало ясно, что это путь в никуда.

Потому что с какого-то момента люди вообще перестали вступать в реальные отношения. Перестали выходить из дома. Встречаться друг с другом. Работа – дома, еда – на дом, развлечения тоже дома. И секс тоже дома, в одиночестве. Планета разрушалась, ресурсы ее тратились, а люди все больше отгораживались друг от друга.

Сейчас все наоборот. Планету не иссушают людскими прихотями, максимально сохраняют природу, но вот без общения теперь никак. Истина сделала все для того, чтобы люди как можно чаще пересекались друг с другом, пусть и в вирте – чтобы познакомиться с новыми людьми, и для поиска подходящей пары еще. И в реале чтобы тоже общались, занимаясь волонтерством. Посещали небольшими компаниями Столовую и Тренажерную, для поддержания постоянных добрососедских отношений.

Потому что от одиночества начинались всякие болезни. А это неэкономно.

Но, мало того, что Истина вывела на корню любой намек на телесную любовь в вирте, она еще поставила крест на антропоморфных роботах.

Это же была когда-то мечта человечества – изобрести робота, ничем не отличающегося от человека. Уже всерьез, пусть и заранее – рассуждали о правах роботов, как надо регулировать их деятельность, их отношения с людьми…

Причем с самого начала было ясно, что создание робота в виде человека, с тем же телосложением и мимикой – слишком дорогая задача, требующая много усилий и средств. Именно эта похожесть, кстати, и вызывала лишние затраты.