Текст книги "Эта чудесная жизнь"

– Надо же. Я думала об этом только что… И я согласна с тобой, и с этим человеком из древности. Но проблема вот в чем, Макс. Все, все захотят бродить по Земле в реальности. Толпы людей опять пойдут по траве, вытаптывая ее. Набьются битком в авто, и помчат к какой-нибудь знаменитой горе, и разнесут ее до последнего камешка. Поедут на море, и истолкут ногами все побережье, распугают рыб и взбаламутят дно. Отправятся в какие-нибудь дикие леса, и уничтожат там все растения, набросают в кусты мусора, и заставят животных разбежаться, собьют им все природные циклы… И это только про Путешествия, Макс, про это вечное и прекрасное желание – побродить по миру… Помнится, на одном из выступлений Клуба ты критиковал ротацию населения, которую устроила Истина? А я вот что подумала – ротация стала благом.

– Благом? – удивился он.

– Да! Переселения народов улучшили демографическую ситуацию в мире. Под конец существования прежней цивилизации одни государства страдали от того, что население там потихоньку уменьшалось, у других, наоборот – оно росло стремительно. Работы молодежь не находила, и начала бунтовать. Огромные массы людей мигрировали сами, по своей воле, вызывая недовольство местного населения… Истина же сделала процесс движения масс по миру – постепенным и разумным, покончила с хаосом и беспорядками. Ты собираешься уничтожить программу? А ты готов к тому, что в мире опять все пойдет кувырком?…

– Почему ты думаешь, что все произойдет именно так, по старому сценарию? – покачал он головой. – Люди изменились, стали другими. Согласен, раньше человек разумный – особым разумом не отличался. Войны и насилие, унижения и подавление… Но потом-то, под конец прежней цивилизации, люди уже осознали свои ошибки, почти перестали уничтожать друг друга. И человечество само, добровольно, начало отказываться от агрессивного поведения. Люди сами, потихоньку, осознано – стали бережней относиться к природе! Еще чуть-чуть – и всеобщая гармония была бы достигнута! Но нет, пришла Истина и уничтожила все эти завоевания, под шумок эпидемий. А эпидемии, я больше чем уверен – выдумка, хитрый ход, с помощью которого нас всех поработили. Сейчас же мы можем все вернуть назад. И путешествия в реале станут вновь доступными! Конечно, мы ограничим количество путешествующих по планете – с помощью новых законов, или там, каким-то искусственным путем, уменьшим поток туристов… Но живой мир снова откроется для всех!

– Не знаю, не знаю, – по-прежнему недоверчиво произнесла я. – Когда это людей останавливали законы?… Хотя… Макс, слишком много пока непонятного. Может быть, стоит подождать? Не торопиться с уничтожением Истины? Надо все как следует обдумать, взвесить, рассчитать… Иначе – наворотим дел, а назад-то уже не вернешь.

– Ты не хочешь вновь стать нормальным человеком, обычной женщиной – той, что создала природа, а не роботом женской спецификации… которого Истина обкорнала и подровняла по трафарету? Вырвала ногти на руках и ногах, и волосы на теле, заставила молочные железы и матку – функционировать так, как ей, программе, кажется правильным?

Мы с Максом, получатся, спорили сейчас, но, странное дело, я не чувствовала ни раздражения, ни злости. Наверное, и Макс тоже… Судя по его взгляду, интонациям. Он спорил со мной, но он меня все равно любил в эти мгновения – точно так же, как тогда, когда мы совпадали во мнениях.

Это и было то самое, почти абсолютное понимание и приятие друг друга, идеальное совпадение в паре, когда оба могли открыто выражать свои чувства, не подавлять их. Когда каждый мог оставаться самим собой. Совпадение – это совсем не про идентичность, оно про понимание, что ли…

– Вот ты точно не копался столько в Мемори, как я! – засмеялась я. – Иначе ты бы знал, что раньше женщины чего только с собой не творили! Сами! Добровольно! И тело свое меняли, и цвет волос, и лицо раскрашивали… И от кормления грудью часто отказывались, и избавлялись от зародившегося в их теле ребенка… Истине с ее преобразованиями – далеко до революционных желаний истинных женщин. Но дело в другом.

– В чем же? – терпеливо спросил Макс.

– Если Истины не будет, то пострадают сильнее всего именно женщины.

– Ты опять про насилие?

– И не только. Ведь именно женщинам – рожать детей. Женщинам – кормить их грудью.

– Это же прекрасно…

– Макс. Макс! Ты мужчина, ты не можешь примерить на себя беременность, роды и лактацию, а я могу. Когда отключат Истину, у меня, как и всех других женщин – начнутся менструации, а это ужасно неудобно. Не знаю, почему, но именно этот момент – меня просто ужасно пугает. И вызывает сомнения. У нас же сейчас ничего нет, вот всех этих средств гигиены, которые раньше имелись у женщин.

– Что, правда, все настолько серьезно? – вздрогнул Макс.

– Еще как! Придется заново шить трусы и заново изобретать все эти прокладки… Чтобы потом опять завалить планету мусором. И главное, от каждого секса тогда будут рождаться дети…

– И что плохого? – засмеялся Макс. – Разве мы не вымираем потихоньку?

– Мы вымираем, но получается, что миссия по спасению человечества ляжет исключительно на плечи женщин.

– Мужчины будут помогать…

– Макс, это сейчас мужчины помогают, и на равных и все такое, а в будущем – где женщине найти помощника и опору, если Истину вырубят, и уже не так просто встретить свою идеальную пару… И всякий дурак, который захотел заняться сексом, прикинется нежным возлюбленным…

– Но раньше люди как-то жили – без Ока, без Истины, без этих вечных подсчетов и процентов…

– Да плохо раньше люди жили, очень плохо, – с азартом возразила я. – Все искусство прошлого – именно о несовпадении людей и их желаний, и страданиях из-за всего этого, сплошные мучения и смертоубийства порой… Да что там, в наше время и то, случается подобное еще. Я же тебе рассказывала про Яна? Раз – и убил свою возлюбленную, даже Истина не успела помочь. А что ж вообще без Истины тогда начнется?! Страшно представить. И про детей, Макс, про детей давай поговорим. Сейчас дети рождаются только у тех родителей, которые готовы ими стать. Которые хотят и умеют – любить там, ухаживать… Которые полностью подготовлены к родительству! А ты возьми Лару.

– А что Лара? – нахмурился Макс. – Бедная женщина, которая все никак не может обрести счастье материнства…

– Ха. Она чокнутая. Она… фу. И муж ее тоже не совсем в себе. Да они уморят этого ребенка, который у них появится! – воскликнула я нетерпеливо.

– А если материнство сделает ее лучше, исправит?

– Ага, ну давайте, поэкспериментируем, рискнем ребеночком… Возложим на него эту миссию – сделать свою мамашу лучше! Она о своем здоровье-то не думает, а о его – задумается, да?!

Некоторое время мы шли молча. Макс, очевидно, обдумывал все сказанное мною. Наконец, заговорил опять:

– Рита. Возможно, ты во многом права сейчас. Все именно так, как ты говоришь. Это проблемы, которые непременно надо решать. Но все же, ответь мне, неужели свобода не стоит некоторых жертв? Или жизнь без прокладок и с гарантированной контрацепцией – важней свободы?

– Макс…

– Что? – неожиданно улыбнулся он.

– Мы не о том совсем. А вдруг что-то пойдет не так? И при взрыве пострадают люди, живущие в том районе… Дети Нины. И еще кто-то! Мы ж не Истина, все просчитать не можем до конца… Откажись от участия в заговоре, – не без труда произнесла я. – Ну его. Все равно нас с тобой скоро соединят, мы и так будем вместе, и у нас будет опять всё… И любовь, и секс, и дни и ночи вдвоем… Ты ничего не потеряешь.

– Ты боишься, – с утвердительной интонацией произнес Макс.

– Да, – призналась я.

– Тобой сейчас правит страх, получается. Не ты владеешь собственной жизнью, не ты решаешь, что тебе делать, а твой страх. А, и твоя неуверенность еще.

– Макс, ну правда… – заныла я.

Он опять помолчал, а потом произнес спокойно, даже как-то обыденно:

– В ближайшие дни Истину уничтожат. Все уже готово. Тянуть дальше нет смысла. Наши планы и так в любой момент могут рухнуть.

– В ближайшие дни?!

– Да, Рита, да.

– Но Макс…

– У нас, людей, только один шанс вырваться на свободу. Один шанс. Если его упустить, то мы, люди, навсегда останемся под властью Истины.

– Отмени взрыв. У тебя же есть власть? Ты лидер, да? Вот и отмени все! – взмолилась я.

– Нет.

Нет. Нет… в этом его «нет», в одном этом коротком слове – и заключался тот самый, единственный, процент нашего с ним несовпадения.

– Ты не выдашь нас? – спросил Макс сдержанно.

– Нет, – тоже быстро, даже не думая, ответила я. – Мне-то что, у меня есть ты. Я люблю тебя больше всех и больше всего. Ладно, пусть Истину уничтожат. Лишь бы ты жил, и был всегда со мной. Что мне эти люди, они все одного твоего мизинца не стоят… Дина уедет, Нина умерла, у меня остался один ты. Ты мне дороже всего мира, и всех людей, вместе взятых.

– Рита, ты такой ребенок еще… Не бойся, все постепенно наладится, мы справимся со всеми этими мелкими трудностями.

– Когда Истина рухнет… как мы найдем друг друга? Ведь связи, возможно, не будет?

– Я приеду за тобой. А связь мы быстро восстановим, я же тебе говорил про склад с очками…

– Но Око же перестанет работать?

– И что. Все то же самое, очки реагируют на движения рук. Немного тренировки, и вот тебе уже снова все доступно, и ты снова окажешься в мире виртуальной реальности. В каждом районе у нас есть свои люди, они пресекут панику, разъяснят остальным ситуацию. Уж потерпеть-то можно немного…

– Хорошо, – ответила я, почти успокоенная. Может, и правда, я слишком поддалась своим страхам?… – Макс, вот еще что. Герой Ди – исчез.

– Стоп-стоп-стоп. Да, я как раз собирался о нем поговорить, о том человеке, что поселился возле вашего района… – кажется, в первый раз за этот вечер Макс вдруг всерьез разволновался. – Он умер.

– Умер?!

– Увы. С ним собирался выйти на связь один товарищ, из соседнего с вашим района, но обнаружил, что Ди – мертв. Увидел его тело издалека, ближе не стал подходить, и молодец… Конечно, я не верю в инфлюэнцу, это, скорее всего, какой-то несчастный случай с Ди произошел, но… А вдруг! Хотя не представляю, как и где Ди мог ею заразиться.

– От какого-то другого Героя! – вырвалось у меня.

– Возможно, Ди еще с кем-то из Героев встречался, да… В любом случае, хорошо, что наш товарищ, тот, связной – не стал близко подходить к Ди. Связной не заболел. Но велел передать всем, чтобы никто не выходил за пределы своих районов. В ближайшие дни. Потом, надеюсь, вирусы на трупе погибнут (если это инфлюэнца, конечно), и вообще… Короче. На всякий случай! Я, конечно, не особо верю в инфлюэнцу… Но. Не ходи туда, ничего не трогай там, за воротами… Ты поняла, Рита?

– Да, – сдавленным голосом произнесла я.

– Предупреди Дэна и Лару. Мне сейчас очень некогда. Все, давай прощаться, любовь моя.

– До свидания, Макс.

– До свидания, Рита. До нашего с тобой свидания, когда мы с тобой станем, наконец, свободными!

У него такое счастливое лицо было в этот момент. Вот не знаю, как это удавалось программе, передавать то, что человек в данный момент весь буквально светится. Или же я сама это себе вообразила?…

Я провела пальцами по ладони, и через мгновение обнаружила себя уже дома, в Камере. Вылезла из своего костюма, и вышла из квартиры. Остановилась перед дверью напротив, ведущей в квартиру Лары и Дэна.

Провела Оком перед считывающим устройством у входа, но без результата. Дверь не открылась, а на моем Оке выскочила картинка – изображение двух спящих людей.

Лара и Дэн уже легли спать, судя по всему. Гостей они отказывались принимать.

«И ничего страшного, – сказала я себе. – До завтрака Лара все равно никуда не пойдет, а потом я ее и Дэна – встречу в Столовой, и предупрежу о том, что Ди умер, и отчего – непонятно, поэтому нам надо быть осторожными».

Я вернулась к себе и, совершив обычные вечерние процедуры, тоже легла спать. Уснула я сразу же, буквально провалилась в сон – после сегодняшнего, очень тяжелого дня.

…Утром проснулась разбитой. Настроение хуже некуда, и эта тревога еще… Стены моей комнаты переливались оттенками сиреневого и фиолетового. Эти переливы успокаивали, но не сильно.

Я встала у окна, и принялась наблюдать за тем, что происходит снаружи.

Вон Ники – он бегает по веранде на первом этаже. Прозрачные стены и потолок веранды позволяют разглядеть все, что творится там. Дина подходит к сыну, уводит за руку в комнату. Через некоторое время они выходят из дома вдвоем. Ники идет рядом с Диной, сам. Надо же, какой взрослый, сегодня без коляски!

Прошел мимо Ян – энергичным, быстрым шагом, опустив голову. Наверное, торопится позавтракать, чтобы потом, с новыми силами, он мог отправиться на Тренажеры. Искупать вину и приносить пользу обществу.

Вон Лена. Шагает – легкая, с развевающимися волосами, высоко поднятой головой. Алекс – за ней следом. Смотрит ей в спину, судя по всему. Ой, а если он за ней специально следит, и постоянно наблюдает издалека? Странный он. А потом ведь сам, на людях, твердит, как ему эта Лена безразлична…

Лары с Дэном все никак не видать. Конечно, им можно было послать сообщение – с просьбой связаться со мной, но я внутренне противилась этому действию. Мне хотелось лично поговорить с ними.

Наконец, когда я уж потеряла всякое терпение, и мне самой пришло на Око сообщение о том, что пора в Столовую, появилась эта парочка.

Я выскочила из квартиры, сбежала вниз, сунула ноги в сабо, и, наконец, покинула дом.

В крытой галерее догнала Лару и Дэна.

– Привет, Рита, – обернувшись, хитро улыбнулась Лара. Нижняя губа и подбородок были у нее в чем-то коричневом, засохшем. И пахло от нее так, что лучше не приближаться.

– Привет, Лара… Привет, Дэн!

– Привет, – добродушно отозвался тот. Вроде худой, а лицо у него какое-то опухшее, под глазами темные круги. – Слышала? Скоро, теперь совсем скоро! – в его голосе прозвучали ликующие нотки.

– Да, слышала, – коротко отозвалась я. – И есть важный разговор по этому поводу.

Мы зашли в Столовую. Там еще кто-то завтракал, поэтому мы не стали пока обсуждать новости, сели за столик на троих.

Лара держала рядом свою корзиночку для еды.

– Дэн, фрукты не трогай, и вот этот кусок отдай мне. Рита, что там у тебя? Вот это – мне… – она сунула свой палец мне в тарелку. Честное слово, меня чуть не стошнило, когда я увидела ее палец, тоже весь в какой-то засохшей грязи, разноцветных разводах…

– Лара, нет, – выдавила я из себя.

– Что нет?

– Мы больше не будем кормить Ди.

– Это еще почему? – захлопал глазами Дэн. – Он ушел? Все-таки ушел? Это точно известно?

– Он умер, – сказала я. – Есть вероятность, что от инфлюэнцы.

– Не может быть… – прошептала Лара. – Я его вчера так и не нашла… Хотя я не спускалась в овраг… Он, наверное, был именно там! Но Ди – точно умер? А с чего решили, что от инфлюэнцы?

– Слишком быстрая смерть.

– Ну и что, почему сразу инфлюэнца…

– Да, может, и не она, кто знает теперь, но, в любом случае, за ворота пока лучше не ходить, к его телу не приближаться. Вдруг зараза прицепится, – строго произнесла я.

– Жалко, – пробормотала Лара. – Жалко Ди… – Передернула плечами, потом опустила голову. Вдруг быстро посмотрела на свою ладонь, где Око: – На укол зовут.

– Конечно, милая, как не позвать, ты же расстроилась! – потянулся к жене с поцелуем Дэн. Сам особо расстроенным он, кстати, не выглядел: судя по всему, смерть Ди его не впечатлила. Или он радовался тому, что избавился от соперника?

Я принялась доедать свой завтрак, старательно обходя след от пальца Лары в своей тарелке. Сегодня придется отдать в чистку тарелку с остатками еды! Как неэкологично…

– Надо еще Алекса предупредить! – спохватилась я.

– Зачем?

– Чтобы он не выходил за ворота.

– Да он сроду туда не выходил, что ему там делать, – пожала плечами Лара. Она теперь сидела, поджав губы, вся несчастная такая. Наверное, жалела Ди. Успела к нему привязаться! Или надеялась, что у них с Ди получится завести ребенка? Затем Лара продолжила капризно: – И вообще этот Алекс жадина. Специально раньше нас на завтрак пошел, делиться ему не захотелось!

– А вот Дина с Ники туда часто ходят, к воротам! – произнесла я вслух, и меня, с опозданием, вдруг пронзило ужасом. Я вскочила, хотела бежать, но Дэн положил мне руку на плечо:

– Сиди, не дергайся. Они сегодня без коляски, ногами гуляют. Далеко точно не пойдут.

– Ты наблюдательный, – кисло произнесла Лара. – На чужих детей смотришь.

– Лара…

– Ничего-ничего, вот рожу, и ты мне даром не сдашься…

Тут я не выдержала:

– Лара. Ну как ребенок-то без отца расти будет?!

– Нормально. А как раньше люди жили, – огрызнулась она. – Ничего-ничего, вот Истину вырубят, и я рожу…

– Лара, с чего ты взяла, что сразу родишь? Ты изучала этот вопрос в Мемори, например? Как происходит зачатие, и все такое… Это еще ведь и от здоровья женщины и мужчины зависит.

– Какая разница, – раздраженно возразила Лара. – Вся эта превентивная контрацепция нафиг пропадет, как только Истины не станет.

– Повторяю. Чтобы родить, надо быть здоровой. И чтобы партнер тоже не болел…

– А я здорова. И Дэн тоже! И вообще… Либидо у всех откроется, я так-то себе любого мужика смогу найти. Рожу если не от Дэна, то от любого другого.

– Ты так говоришь, как будто это все так просто и легко… – начала я, но потом передумала, замолчала. Лару мне не переубедить, нечего и силы на это тратить.

Я вдруг отчетливо, пусть и с опозданием, но осознала: человека бесполезно учить, если его убеждения расходятся с уже существующей в мире, проверенной информацией, со знаниями, то есть. И человека не «перенастроишь» в этом случае. Никак. Вообще. Никогда. Разве только что-то страшное произойдет, невероятное… Да и то, смысл в поучениях, которые только задним числом способны дойти? Для чего они тогда? Чтобы человек, ставший жертвой своих заблуждений, потом волосы на себе стал рвать?… Из серии: ах, чего я раньше умных людей не слушал…

Мы закончили с завтраком, отнесли свои подносы к раздаче.

– Предлагаю установить дежурство у ворот, – терпеливо произнесла я. – В ближайшие день-два – за них точно лучше не ходить.

– Рита, ты страдаешь ерундой. За ворота и так мало кто ходит, только если авто кто ждет. А Ди живет… вернее, жил, в стороне, там у него шалаш, туда сроду никто не забредал. И кто в овраг полезет, если он именно там сейчас лежит? Да и вообще, одна я эти места знаю! – раздраженно произнесла Лара.

Мы дошли до Медикала. Лара приблизилась к специальной панели, провела рукой перед считывающим устройством, но неожиданно сбоку подлез Дэн и подставил свое плечо. В результате – укол получил опять он. Так вот почему Дэн совершенно не расстроился, когда узнал о смерти Ди, а Лара, наоборот, распереживалась, и сообщила, что ее вызывают к Медикалу! Дэн просто мечтал об уколе для себя! – внезапно озарило меня.

– Что вы делаете! – схватилась я за голову. – Обещали же…

– Это в последний раз, – заученно произнесла Лара.

– Дети, дети… Мечтаешь о них? Да тебе нельзя иметь детей, понимаешь? – вырвалось у меня. – Ты же… ненормальная. С тобой сбой какой-то произошел, тогда, перед сменой Медикала… Я не знаю почему: то ли старый Медикал в том виноват, то ли это ты, сама по себе, спятила, и оно вот так просто совпало, и теперь ты отказываешься лечиться…

– Я спятила? Я ненормальная? Почему это мне нельзя иметь детей? – возмутилась Лара. – Можно подумать, твоя Дина чем-то лучше меня, нормальнее!

– Лучше! Она – прекрасная мать. Она любит Ники, и старается сделать его жизнь счастливее, она с радостью и удовольствием заботится о нем… Она умеет держать себя в руках, ее не терзают злоба и зависть…

– Зависть? – раздула ноздри Лара. – Ты считаешь, что я завидую Дине?

– Да, и еще как. Тому, что она смогла стать матерью, а ты нет. Ты ведь не о ребенке мечтаешь, как о таковом… Ты хочешь быть… значимой. Ты с помощью этого ребенка – возвыситься хочешь. Ты с Истиной споришь, и ты ее в этом споре жаждешь победить. Хотела бы ребенка, по-настоящему, живо бы взяла себя в руки, прошла бы тесты… Со здоровьем бы не мудрила – ела бы все, что тебе дают, и не пропускала бы дезинфекцию… Лара, от тебя воняет! Я давно тебе хотела сказать, что от тебя воняет, как… как от мусорной кучи. Хотела бы ты детей – не позволяла бы Дэну делать уколы за себя. Он же на них подсел, как на наркотики! Ты думаешь, он детей хочет? – я указала на Дэна, который преспокойно стоял рядом, и, улыбаясь, щурился на небо, разглядывал облака. – Ему тоже плевать на детей. Он мечтает об очередной дозе лекарства, и ради этого готов на все. Ну какой из него отец? Вам обоим нельзя сейчас иметь детей!

– Рита, вот не надо. Свобода, в том числе свобода материнства – это священное право каждого человека, которое Истина отняла у нас… – торжественно начал Дэн, но я не дала ему договорить:

– Какая свобода? Истина спасает будущего ребенка – от таких родителей, как вы с Дэном! Вы же, два придурка, хотите свое счастье – на несчастье своего ребенка построить…

– Прекрати! – закричала Лара, и задергалась вдруг. Затем подняла свою ладонь с Оком. – Дэн… Дэн! Истина предлагает мне лечь в Медикал на процедуру. Она зовет меня на процедуру, Дэн, а не на укол!

– Давно пора, – сказала я.

– Никуда я не пойду, – яростно возразила Лара.

Тут у меня защекотало левую ладонь. Пришло сообщение от Истины: значок о помощи – человек рядом нуждается в госпитализации. И лицо Лары. Истина говорила мне о том, что Ларе требуется госпитализация, и я должна ей помочь. Судя по тому, что и Дэн сейчас рассматривал свою ладонь, ему тоже пришло это сообщение. Все как обычно: Истина обращалась с просьбой о помощи к ближайшим людям. А ближайшими (территориально) к Ларе людьми – являлись как раз мы с Дэном.

– Лара… – двинулась я к ней.

– Дэн, держи ее, – крикнула Лара, и метнулась в сторону. Я хотела бежать за ней, но не успела – Дэн схватил меня, обнял, прижал к себе.

– Дэн, пусти.

– Рита, не лезь не в свое дело, – пробормотал невнятно он, но потом все-таки отпустил меня.

– Бежим за ней. Положим ее в Медикал, пусть ей сделают процедуру наконец, Ларе потом станет лучше. Неужели ты не замечаешь, что она… совсем не в себе? Она, может быть, сошла с ума!

– И что. Имеет право, – расслабленно улыбнулся Дэн. – Ладно, Рита, не переживай, она сейчас вернется, я ее знаю. Вернется, и сама ляжет в Медикал.

– Дэн, если она этого не сделает, я сообщу программе о том, что вы творите.

– Не надо, Рита. Лара сейчас придет. Вспыльчивая она, но и отходчивая.

– А ты хитрый. Ты пользуешься ее слабостью. Ее желанием иметь детей.

– Я ее люблю, Рита. И потом, мы же с ней пара. Истина не позволила бы нам сойтись, если бы у нас с Ларой не было совпадений.

– Истина просчитала когда-то варианты двух нормальных людей, но вы уже перестали быть таковыми, вы теперь с Ларой оба ненормальные, – покачала я головой. – Она потихоньку сходит с ума, и не получает должного лечения, а ты весь организм себе сбил этими уколами, которые предназначались Ларе.

Дэн посмотрел на меня снисходительно. Кажется, он был совершенно спокоен, и его ничего не волновало.

– Какая же ты зануда, Рита. Еще вчера ребенок сама, а теперь нам всем нотации читаешь. Хотя чего удивляться, тебя ж старуха растила, у тебя все замашки, как у Нины…

Старуха. Он сказал – старуха! И это в наше время, когда всякое упоминание о возрасте являлось оскорблением.

И тут произошло нечто. Я ударила Дэна. Ладонью по щеке. Дала ему пощечину, то есть. Я ударила его, и отскочила назад, сама в ужасе от того, что только что сделала. Я ударила человека.

– Дэн… Дэн, пожалуйста, прости, – прошептала я. В один миг поняла, сколь легко это – проявить агрессию. Кстати. Ян же! Теперь понятно, что произошло тогда с Яном, в случае с его возлюбленной! Когда ярость изливается из человека в одно мгновение…

И вдруг я увидела Дину. Она шла к нам, одна.

– Молчи, – пошипела я сквозь зубы, обращаясь к Дэну.

Дина приблизилась к нам. Какое же у нее всегда спокойное лицо и ясный взгляд, опять поразилась я.

– Рита… посмотри за Ники, ладно? Я его на площадке оставила. Он играет. Не хочу его дергать, – она улыбнулась светло и безмятежно. – Я ненадолго! В Камеру, и обратно. Меня сестра попросила срочно с ней связаться… – Дина помахала передо мной ладонью левой руки, показывая свое Око.

– Да, Дина, уже иду, – сказала я. И немедленно отправилась в сторону детской площадки.

«Почему мне не пришло сейчас сообщение о том, что я тоже нуждаюсь в успокоительном уколе? – подумала я. – Или Истина не посчитала выплеск моей агрессии в сторону Дэна таким уж серьезным? Да, наверное. Я же не собиралась убивать Дэна!»

…на детской площадке Ники сидел в куче песка, и с помощью ведерка и совка, мастерил куличи. Посуду и песок еженощно подвергали дезинфекции, кроме того, игрушки было невозможно утащить из песочницы – сразу же включался предупреждающий сигнал.

Ники был так увлечен своим делом, что совершенно не заметил меня.

Я стояла неподалеку, и пыталась сообразить, что сейчас мне надо сделать, из обязательного. Когда вернется Дина – отправиться искать Лару? Или Лара, все же, сама направится к Медикалу, как и обещал Дэн? И главное: а вдруг кто из моих соседей по району – решит сейчас прогуляться за ворота? Ведь так бывает, когда внезапно – начинают происходить вещи, которые вот только что, перед тем, казались невозможными, невероятными.

Я провела пальцами по своему Оку, вызывая Алекса.

Он появился довольно скоро.

– Рита, звала? – хмуро буркнул он.

– Да. Спасибо, что пришел. Ди умер. От инфлюэнцы, есть подозрение. За ворота сейчас лучше не выходить.

– А что, потом прям можно будет? – усмехнулся он.

У меня мурашки по спине побежали. Мне самым страшным казалось заразиться инфлюэнцей. Но, с другой стороны, труп неподалеку от района – это тоже невесело. Даже если Ди умер от чего-то другого. Его тело начнет разлагаться, и все такое… А главное, как теперь там гулять, в любимых полях, зная, что где-то неподалеку лежит мертвый человек?

– Не знаю. Потом этот вопрос решим. Алекс… мне кажется, мы должны установить дежурство у ворот, на первое время, чтобы никто не ходил за них…

– Ага, и что мы скажем людям, которые собрались прогуляться по окрестностям? Мы ж так свой план завалим… Ты заговорщица, ты должна понимать!

– Алекс, но жизнь людей…

– Если мы растреплем сейчас про Ди, то свободы нам никогда не видать!

– Тогда мне не нужна такая свобода! Если из-за нее начнут гибнуть люди! – не выдержала, с отчаянием произнесла я. – И вообще, можно же что-то придумать, соврать…

– Тебе надо, ты и иди.

– Хорошо, я пойду, – согласилась я. – А ты пока присмотри за Ники. Дина ушла поговорить в Камеру со своей сестрой, что-то срочное, я так поняла.

– Да что с этим Ники случится… – с тоской произнес Алекс.

Ники, сидевший в песке, поднял лицо, и улыбнулся – той же светлой, сияющей улыбкой, что была и у Дины. Потом опять усердно принялся лепить куличи. «Может, не оставлять малыша Алексу, взять Ники с собой?» – мелькнула у меня мысль. Но потом я решила, что лучше не рисковать. Чем дальше Ники от ворот, тем лучше.

– Нет, ты постой тут, – строго сказала я. – И сразу сообщи мне, когда Дина вернется, а то у меня сердце прямо не на месте.

– Ладно, – вздохнул Алекс.

Я направилась к воротам.

Думала я в этот момент вот о чем. О том, что человек не в состоянии контролировать окружающий мир и людей в нем. Не в состоянии предусмотреть всё. Поэтому когда-то умники и придумали разные службы помощи… Эти службы решали отдельные проблемы: касающиеся здоровья людей, их безопасности, удобного проживания, и прочего. Потом, с развитием науки, службы стали пользоваться различной техникой, которая замещала людей. Стали еще использоваться специальные, отдельные программы, которые полностью заменяли иные службы. Заменяли, заменяли, а потом и вовсе, в какой-то момент все эти программы – объединились в одну. Истина – это одна программа про всё.

Так вот. Зачем уничтожать Истину, если она не про власть совсем, не-ет… Она про разумный контроль над жизнью и людьми. Истину грохнут – и что? Людям придется, в конце концов, заняться тем же самым, что до того делала она. Люди опять станут сами лечить заболевших, ловить преступников и определять им наказание, тушить пожары, чинить дома, присматривать за детьми и теми, кто нуждается в помощи… Но в случае с людьми опять начнутся ошибки, взятки, халатность, да и просто невозможно человеку предусмотреть все проблемы, да еще и в комплексе…

Вот я, что я сейчас делаю? Пытаюсь просчитать риск возникновения эпидемии в нашем районе. Заодно хочу учесть еще множество факторов, способных повлиять на ситуацию: то, что Лара, похоже, спятила, а Дэн тоже потерял человеческий облик, Алексу же абсолютно плевать на волонтерство (а я ведь с ним Ники оставила, нашла на кого ребенка бросить!). Что я еще не могу учесть? Ах, не знаю…

Истина, пусть и не на сто процентов, но на девяносто девять (как и в случае нашей совместимости с Максом), эффективно «разруливала» все эти проблемы.

После того, как Истину уничтожат – на Земле начнется хаос. Получится ли вновь воспользоваться отдельными услугами, предоставляемыми Истиной: Столовой, Тренажерами, Камерой, Медикалом? А если нет? А если какая-то отдельная услуга не сможет быть восстановлена? И мы тогда останемся либо без электричества, либо без медицинской помощи, либо без еды… либо без связи. А если не восстановятся две системы, три? Все? И подобный хаос, да еще на фоне угрозы инфлюэнцы?

Человечество окажется лицом к лицу с глобальной катастрофой. Оно вымрет! Хотя нет, какие-то отдельные, с уникальной иммунной системой люди, наверное, выживут. Один процент выживет. Какие-то везунчики, как их там… а, Адам с Евой. И что тогда?

Мы, люди, точнее те единицы из выживших, вернемся в прошлое. В те далекие времена, когда сами строили хижины и с трудом добывали огонь. Охотились на животных и ели ягоды с кустов.

Все сначала, все с нуля, вся история человечества. От камня к железу, от железа к электричеству. Целые эпохи развития пройдут, пока, в один прекрасный день, не родится на свет новая, очередная программа. Искусственный интеллект, который назовут Истиной!

Кто знает, может, там, под толщей земли, уже лежат останки не одной, а нескольких цивилизаций?

Человечество не может развиваться бесконечно. У всего есть предел, я об этом тоже уже думала. И тогда людям остается только два варианта: либо начать все с начала, либо остановиться в одной этой точке. Когда нет смысла развиваться, но есть смысл поддерживать жизнь в ее существующем виде.

А что в этом такого страшного? Консервация жизни – это не есть стагнация, не есть замедление всех процессов, это – про стабильность. Ускорение, развитие – эти вещи хороши, когда идеал еще не достигнут, когда до оптимальных показателей далеко.