Текст книги "Эта чудесная жизнь"

Сейчас же самый разумный баланс сил на планете, когда все живые существа могут спокойно соседствовать на ней, не мешая друг другу. Природа не уничтожается, есть чистый воздух и чистая вода. Нет войн и революций, восстаний и прочих беспорядков. Есть еда и питье – и всего этого достаточно для поддержания здоровья и сил у человека. Да что там, нет худых или толстых, как раньше!

В наличии – развлечения, причем от них планета тоже никак не страдает, потому что всеми интересными делами можно заниматься в виртуальной реальности. Путешествия, Прогулки, Хистори, различные Клубы…

В личной жизни тоже все прекрасно, поскольку возможен поиск своих идеальных «половинок». Дети рождаются только у любящих и хороших родителей, никаких психологических травм детства и незабытых обид.

И да, семья с детьми – главная цель современных людей. А что, что еще может быть главнее этого?! Потому что все остальные важные цели (победить голод, холод, болезни, неравенство) – давным-давно закрыты.

Люди стали добрее и человечней, сейчас волонтерством заняты почти все. За исключением таких типов, как Алекс, правда. Но подобных Алексу – капля в море, погоды они не делают. Никаких сирот и брошенных стариков, ненужных людей больше нет.

Все здоровы, поскольку с помощью генетики люди спаслись от наследственных заболеваний, а от благоприобретенных недугов сейчас тоже легко избавиться.

Нет почти агрессии, а значит, нет и преступлений. Почти нет преступлений, разве этого мало?…

Либидо, которое есть зло, и одновременно есть добро, это главное сокровище человечества – усмирено, оно стало теперь только лишь добром. Нет боли и обид, мучительного одиночества, никто теперь не рвет себе сердце из-за измен своей «второй половинки», поскольку никто и не изменяет.

А вот если Истину отключат, то, даже если сохранят все ее основные функции – начнутся беспорядки, возникнут агрессия и непонимание между людьми. И тогда уж точно выйдут из строя и Медикал, и Столовые, и Тренажеры…

То есть, как ни крути, если отключат Истину, то либо сразу же, либо чуть позже, человечество опять вернется к первобытному строю. Дома, в которых мы сейчас живем, разрушатся, все строения уйдут опять под землю, покроются слоем плодородной почвы, от нашей цивилизации ничего не останется. Люди начнут учиться добывать огонь и охотиться на животных, это я уже по второму кругу мысли принялась гонять…

Мне вдруг стало не по себе. Совсем не по себе.

Я стояла неподалеку от ворот, и думала. Что лучше: караулить здесь желающих прогуляться за ворота, или мне надо скорей бежать домой, чтобы там залезть в Камеру, и умолять Макса – пусть он немедленно остановит уничтожение Истины?…

Пожалуй, надо бежать домой.

В этот момент я увидела Лену – она шла мне навстречу.

– Рита, привет! – крикнула она издалека. – Не хочешь прогуляться? Там, за воротами.

Вот так я и знала!..

– Туда нельзя, – закричала я. – Потом объясню. Короче, Лена, стой тут, и никого не выпускай наружу.

– Почему?

– Не выпускай, и все тут. А у меня очень срочное…

Я не успела договорить. Потому что в воротах показалась Лара. Вернулась, все-таки! Но она вела себя очень странно, и выглядела тоже странно.

Лара напоминала беременную. У нее под футболкой был довольно большой живот. Лара вся скрючилась, съежилась, спрятала живот под руками – и, зажмурившись, стремительно проскочила ворота. Хотя обычно полагалось делать это медленно – дезинфекция, как-никак.

Оказавшись внутри района, Лара вытащила у себя из-под футболки скомканную накидку оранжево-рыжего цвета.

Я сначала удивилась: откуда у Лары накидка, гардеробная же закрыта для всех – поскольку жара на улице, сколько хочешь води Оком перед считывающим устройством, накидку все равно не выдадут, и вообще, зачем накидку прятать под футболкой, смысл?…

Но затем я поняла все. Накидка принадлежала Ди. Лара сняла ее с мертвого и притащила сюда. Да еще сделала так, чтобы накидка не подверглась дезинфекции.

Лара там возилась с телом человека, который, возможно, умер от инфлюэнцы. Если это так, то Лара, не исключено, уже больна. Или зараза таится все еще в складках накидки, что не лучше.

– Не подходи к ней, – коротко бросила я Лене. И озвучила то, о чем только что думала: – Накидка заражена инфлюэнцей, есть вероятность. И Лара тоже может быть больна.

– Что ты такое говоришь, Рита, – с ужасом пробормотала Лена.

– Лара, уходи! – крикнула я. – Иди обратно, за ворота!

Лара засмеялась в ответ. Покачала головой. Как назло, Дэн в этот момент где-то отсутствовал.

– Эй, что у вас там? – услышала я знакомый голос. Я обернулась – к нам направлялся Алекс, за которым послушно семенил Ники. Только не Ники…

– Ники, иди домой. Иди к маме, слышишь? – заорала я что было сил. Ники замер. Остановился.

– Ники, иди домой!!!

Ники сделал шаг назад. Кажется, я его напугала.

– Ты сказала, что я ничего не значу? – опять засмеялась Лара. – О, как ты ошибалась, Рита… Вы тут все от меня теперь зависите. Я у вас главная. Вот! – она затрясла накидкой над головой. – Сдохните все!

– Лара, ты чего, – дрожащим голосом произнес Алекс сзади. – Ты зачем сюда эту заразу притащила…

Алекс тоже догадался, откуда накидка.

– Вы мне все тут надоели, понятно?… – завизжала, затопала ногами Лара. – Мозги мне хотите вскрыть, в своем Медикале, а не дождетесь!

– Не подходи к нам!

Лара шагнула вперед. Мы, все втроем – Лена, я и Алекс – шагнули назад. Лара двинулась влево, и мы тоже подались в сторону.

И тут Лена сделала вот что. Она побежала прямо на Лару. Раз – и выхватила у нее накидку, а затем другой рукой потащила Лару за собой. К новому дому, пустому, он стоял тут, прямо напротив. Это была отчаянная, самоотверженная и разумная мысль – спрятать в пустом доме все главные источники заразы. Пожертвовав при этом собой.

Лена попыталась провести Оком перед считывающим устройством, но в этот момент Лара вывернулась, вырвалась, отбежала в сторону. Лена стояла перед открытой дверью с накидкой в руке. Посмотрела на накидку, обернулась к нам. Затем вошла в дом, и дверь за ней закрылась. Она стояла там, за толстой прозрачной дверью, а накидка лежала у ее ног.

Лена указала нам на Лару, и чиркнула ладонью у шеи.

Я поняла ее. Что она предлагала нам сделать с Ларой. И почему она осталась в доме с накидкой. Если накидка была заразной, то, по крайней мере, один источник инфекции – теперь оказался изолированным.

– Ты чего? – закричал Алекс, обращаясь к Лене, стоявшей за прозрачной дверью. Подошел ближе, немного помедлил, затем провел Оком перед считывающим устройством. Дверь не открылась – Лена ее заблокировала изнутри. Она показала Алексу свою левую ладонь, покачала головой. – Открой! Ты чего, открой!

«Уходи», – показала ему жестом Лена. Потом прижала руки к сердцу. Затем послала Алексу воздушный поцелуй. Помахала рукой.

Она с ним прощалась.

– Открой! – неистово заколотил в дверь Алекс. – Лена! Лена!!!

Я очнулась наконец. Посмотрела на Лару. «Убью, – подумала я. – Хотя нет. Поймаю, и вытащу ее за ворота. И не выпущу. И буду держать ее там, пока она не умрет… и я тоже там останусь».

Вероятно, Лара о чем-то таком догадалась, глядя на мое лицо… Потому что она сорвалась с места, и побежала прочь от меня. Прямо к воротам. Я за ней.

– Куда, – схватил меня за руку Алекс. – Ты знаешь правило – засесть дома, пока не закончится карантин.

Он потащил меня к нашему дому.

– Я надеюсь, никакой заразы нет, все обойдется, – ожесточенно бормотал он, таща меня за собой.

– Где Ники?

– Ники дома, у мамки своей, наверняка…

– А если он где-то на улице остался?

– Тогда уж лучше там и переждет. Если ты заражена, ну, и я тоже, то нам лучше ни с кем не контактировать. Ни к чему не прикасайся. Сабо – сразу в люк, не оставляй их у порога.

– Но Лара…

– Если Лара больна, то она сейчас загнется. Все ж быстро очень происходит… Если мы еще не заразилась, то, считай, нам повезло.

– Ты не понимаешь…

– Снимай сабо, я сказал. Бросай в люк! Не трогай ничего тут…

Алекс втащил меня в подъезд, бегом – на второй этаж, провел моей рукой перед считывающим устройством, затолкал меня внутрь моей квартиры. Судя по топоту его босых пяток – он поднялся на свой этаж. Сверху хлопнула дверь.

У меня из головы не выходила мысль о Ники.

И еще меня не отпускала надежда – вдруг все обойдется. Например, Ди умер вовсе не от инфлюэнцы. И тогда никто из нас не умрет. Или, например, Ди умер от инфлюэнцы, но вирус уже погиб на свежем воздухе, и Лара не смогла заразиться. И накидка не опасна.

Или, дезинфекция в воротах – успела очистить накидку… Хотя, если сама Лара заразилась? Но она же убежала за ворота, в лес, так? Возможно, она там и правда, как выразился Алекс… умрет. И зараза останется не здесь, а опять там, за пределами района, ну, а потом как-нибудь, как-нибудь…

А вдруг инфлюэнцы действительно не существует?! И люди (мои родители, Лео, другие) умирали не от нее вовсе, а от «трюков» Истины?

Сирены не было, и это не могло не обнадеживать. Сирена звучала, когда у кого-то из жителей начинала подниматься температура. Вот только – только начинала, сильно и стремительно… Первый признак заражения. У человека подскакивала температура, это изменение ловил имплант в его голове, и тут же посылал сигнал Истине.

И именно тогда начинался карантин.

«Наверное, обошлось», – подумала я. Почему-то меня совершенно не беспокоило то, что я тоже могу умереть. Мне было все равно. Я больше беспокоилась о других людях.

И в этот момент вдруг зазвучала сирена.

Звук, который нельзя забыть, тоскливый и тягучий. Голос смерти. В двери что-то щелкнуло. Значит, сработал замок, включилась блокировка. Теперь уже не выйти.

Я подошла к окну, посмотрела вниз. Никого. Только бы все остались живы.

Рядом загудело, пол слегка завибрировал. Это включилась теперь принудительная дезинфекция.

Я зажмурилась, расставила руки и ноги, позволяя потокам воздуха обдувать меня со всех сторон. Меня вполне ощутимо трепало, моими волосами как будто кто-то довольно грубо играл.

Я стояла, и ждала. Я знала, что потом, скоро, наступит небольшая пауза, и мощные потоки воздуха затихнут, перед тем как вновь задуть. Пауза сделана для того, чтобы люди, которых дезинфекция застигла врасплох, могли что-то предпринять в этот, «спокойный» промежуток времени – перейти с места на место, занять удобное положение. Пауз должно быть несколько…

Гудение, наконец, прекратилось. Ураган вокруг затих. Я открыла глаза. И увидела внизу за окном, перед которым стояла, Лару. Она стояла посреди улицы, с Ники на руках. Ники, оказывается, остался там, снаружи. А начавшийся карантин, получается, не позволил Дине выйти из квартиры за сыном. «О нет, – подумала я, чувствуя, как внутри меня все холодеет. – Зачем Лара взяла Ники на руки? Совсем с ума сошла?»

Я подошла ближе к окну, опустила взгляд еще ниже – и заметила Дину, она находилась у себя на веранде. Сквозь прозрачную крышу было очень хорошо видно мою подругу. Она так и прилипла к стене изнутри. Она, судя по всему, не отрывала глаз от Лары и сына.

На щеках у Лары горел лихорадочный румянец. Точно, она заразилась. Лара засмеялась, и поцеловала Ники. Дунула ему прямо в лицо. Опять поцеловала. Ники заревел.

Я увидела, как Дина сползла вниз по прозрачной стене. И так и осталась стоять там на коленях.

Инфлюэнца – не «трюк» хитрой программы, не выдумка, призванная держать людей под контролем… Вирус реален. А Истина чиста. Поскольку Герои, люди без имплантов в голове, были ей неподконтрольны. Я же – преступница, поскольку позволила всему этому случится, не смогла предотвратить беду, хотя могла, могла…

Всё. Самое худшее, оно произошло. То, чего я боялась, свершилось. И почему я еще до сих пор жива…

Я, пока еще длилась пауза в дезинфекции, побежала в Камеру, быстро залезла в костюм. Скоро связь исчезнет. До конца карантина.

Истина давала возможность людям переговорить сразу после его начала, для того, чтобы решить какие-то главные, насущные проблемы, а потом, чтобы не способствовать всеобщей истерии, дальнейшему погружению в панику – прерывала связь.

Я провела пальцами по ладони левой руки. Вокруг загудело – в Камере тоже включилась дезинфекция. Я закрыла глаза, и увидела Макса.

Поскольку место встречи нами обоими не было выбрано, мы сейчас стояли внутри пустой белой комнаты.

– Рита… – улыбнулся он. – Как хорошо. Это случится сегодня. Именно сегодня Истину отключат. Мне только что передали сведения… Один из Героев находится в районе № 1.

– Отмени, – выдохнула я.

– Нет. Это уже невозможно. Сейчас у меня нет связи с Героем. Рита, да что с тобой?

– Отмени! – упрямо выкрикнула я. – У нас в районе начался карантин. Эпидемия.

– Ох… Но с тобой все в порядке, да?

– Лара ходила к умершему, этому Ди… Мало того, что она там заразилась, она еще притащила в наш район ту самую накидку, тоже, наверняка, заразную. Отмени все, отмени, отмени!

– Зачем?! Зачем она это сделала? – после паузы, с отчаянием, с недоумением воскликнул Макс.

Странно, но я его совсем не ненавидела. Я его любила, по-прежнему. Я любила его волосы, и глаза, и ямочку на подбородке, и длинный нос, и то, что сам он, Макс, весь такой высокий, и большой. Либидо у меня было выключено, но я все равно любила и желала Макса – каким-то остаточным, отраженным, рассудочным чувством. Я знала, что я его хочу, даже сейчас, когда никакого «хочу» и в помине во мне не было, когда мое тело «молчало».

– Она это сделала, потому что спятила, вот почему, – с отвращением произнесла я. – И муж ее, Дэн, тоже не смог остановить Лару, потому что все уколы, которые предназначались ей, он принимал на себя…

– Как?

– Да вот так… Я даже подумать не могла, что подобное возможно. И я, дура, не донесла на них вовремя, и теперь Лара окончательно спятила, и у нас карантин, и она заразила Ники… Малыша Ники, который только недавно начал ходить, ты понимаешь?!

– Нарочно, что ли, заразила?! – шепотом спросил Макс.

– Думаю, да. Лара ненавидела мать Ники, Дину, мою подругу. Ну как же, одним материнство, другим нет… – передразнила я Лару. – И во всем этом виновата я. Потому что молчала!

– Если бы ты донесла на Лару с Дэном, то, скорее всего, наш заговор был бы раскрыт. Истина прочитала бы все твои воспоминания.

– Ага, а жизнь Ники, жизнь маленького мальчика – разве не стоит того?! – схватилась я за голову. – Макс, останови все, отмени все, я знаю, ты можешь! Макс, пожалуйста!

– У нас только один шанс, Рита.

– Мы не сможем жить без Истины, неужели ты не понимаешь? Мы все погибнем, мы, то есть, человечество…

– Мы не погибнем. Мы обретем свободу.

– Мы сейчас свободны, неужели ты не понимаешь? А потом, без Истины, мы станем зависимы, от всего – от голода, холода, непогоды, здоровья, либидо… друг от друга! Мы, именно в данной системе – свободны, потому что равны, и ни один человек не стоит над другим, и власть над людьми – есть только у Истины. Если ее уничтожат, то вернутся все эти правители, цари, президенты, богачи и умники, и прочие…

– А чем я тебе плох? – улыбнулся вдруг он. – Ты не хотела бы видеть меня в роли правителя? Время изменило людей, и все эти сатрапы и деспоты – остались в прошлом. Повторения деспотии не будет. Я не допущу такого. Нет, Рита, я не собираюсь ничего отменять. Да я уже и не смогу ничего отменить. И… мы уже ничем не поможем Ники, даже если бы и могли отменить всё.

– Ты не собираешься ничего делать, – с утверждающей интонацией произнесла я.

Макс промолчал. Он смотрел на меня, и молчал.

– Отмена уже ничего не исправит, – наконец, печально повторил он. – Даже если у нас сейчас ничего не получится, то я все равно не перестану бороться за свободу. Неужели ты так и не поняла, Рита. Я – никогда не успокоюсь.

– Это ты не понимаешь, – с трудом произнесла я. – Ты вот все про власть Истины говорил, над человеком…

– Да, Рита. Мы вымираем. «Благодаря» Истине. Благодаря – в кавычках, разумеется, это ирония.

– Мы не вымираем. Мы, люди, занимаем ровно то место, и ровно столько места – на Земле, сколько и должны, благодаря Истине. Без всякой иронии, без кавычек! Истина не позволяет нам сейчас вновь завладеть всем миром, всей нашей планетой – Землей. Она не позволяет нам уничтожать ее, и других существ, что живут на ней… Она не позволяет человечеству рваться в космос, и захватывать всю Вселенную, и другие планеты… Она не позволяет одним – уничтожать других.

– Да, отчасти, согласен. Но только если нас считать не людьми, а… ну, не знаю, высокоразвитыми животными, что ли.

– А кто мы, если не высокоразвитые животные, в основе своей?

– Мы – люди. Мы новая ступень развития. А Истина опять загнала нас в пещеры…

– Макс, если мы отключим Истину, мы точно окажемся в пещерах. Истина – это и есть мы! Мы все! Да, мы уже не животные, тут соглашусь. Мы, люди, еще не находились на таком высоком уровне развития… Мы превратились в единое целое, мы наконец-то стали человечеством… Как и мечтали всегда.

Я замолчала, у меня вдруг кончились все аргументы. И Макс тоже молчал, не отрывая глаз от моего лица.

– Как я люблю тебя, если бы ты только знал, – прошептала я.

– Я знаю. Я чувствую твою любовь. И я люблю тебя.

– Отмени все тогда. Ради меня.

– Рита…

– Отмени!!!

– Нет. Вот именно потому, что я люблю тебя. И эту жизнь, и людей. Мы все сейчас в клетке. И это несправедливо.

Он был упрям, невероятно упрям. Но и я тоже. Я, в приступе отчаяния, раздражения – провела пальцами по левой ладони, и вновь очутилась у себя дома, в Камере. Была как раз очередная пауза в дезинфекции.

…Я подошла к окну.

А там, на улице, в это время, как раз садился небольшой летательный модуль.

Дина – все так же стояла на веранде, на коленях, прилипнув к прозрачной стене. Лара, с Ники на руках, топталась напротив. Ей было уже откровенно нехорошо, Ларе. Щеки ее багровели от жара, волосы слиплись, торчали в разные стороны.

Это ладно, меня Лара не волновала больше. Хуже то, что Ники тоже заразился. Теперь это стало окончательно ясно. Он уже не плакал, лежал щекой на ее плече. Другая его щека буквально пылала. Безучастный взгляд, такой странный, незнакомый – у моего потенциального воспитанника… Почти сына. У того, кого Истина мне доверила, получается.

Модуль снизился, Лара с Ники на руках шарахнулась в сторону. Модуль снова приблизился к ней – Лара опять отшатнулась от него. Судя по всему, Лара не желала в него залезать.

Я провела пальцами у себя по ладони. Я обратилась к Истине – выпусти меня. Я затолкаю Лару, я возьму Ники, и тоже сяду с ними туда, в модуль. Я не боюсь болезни.

Я прислушалась – не щелкнул ли замок в двери, выпуская меня? Нет, не щелкнул. Может, Истина тоже сошла с ума?

Но нет. Когда я вновь взглянула в окно, я заметила Яна. В специальном комбинезоне, взятом из Медикала. Сквозь прозрачный экран на мягком шлеме было отчетливо видно лицо Яна – спокойное, немного отрешенное. Ян тащил на себе Лену, которая едва переставляла ноги, и эту злосчастную оранжевую накидку.

Ян меня опередил в намерении спасти наш район.

Он провел рукой в перчатке перед считывающим устройством на боку модуля – дверца открылась. Ян затолкал Лену внутрь салона, бросил туда же накидку.

Затем Ян подошел к Ларе, осторожно взял из ее рук Ники. Лара уже не сопротивлялась – видимо, болезнь зашла слишком далеко. И Ники… Он казался совершенно безучастным. Как тряпочка повис на руках Яна. Ян положил Ники на одно плечо, затем подал руку Ларе, помог ей сесть внутрь (Лара уже не стремилась куда-то убежать). После того Ян сам залез в модуль. С Ники на руках.

Дверца задвинулась, модуль взлетел.

И в этот момент опять заработала система дезинфекции. Я закрыла глаза, и вот так – довольно долго мне пришлось простоять, пока струи воздуха тормошили меня со всех сторон, словно пытались тем самым добиться от меня чего-то.

Я не чувствовала ни жара, ни слабости, ничего такого, что позволило бы подозревать у меня инфлюэнцу. Это значило, что мне удалось успешно ее избежать.

Возможно, и Алексу получилось спастись. Был бы он болен, Яну пришлось бы тогда идти и за ним. Истина бы дала ему указание… Но нет. Единственные жертвы эпидемии, если так – Лена, Ники, Лара. Надеюсь, Яну удастся избежать заражения… А вдруг Ники выздоровеет, вдруг он один тех немногих, кому дано преодолеть эту заразу?

Интересно, он сам, Ян, добровольно, вызвался помогать заболевшим, или Истина предложила ему эту задачу, как самому ближайшему – к очагу инфекции, и он согласился? Хотя, какая разница. Он же согласился. Это то же самое, что и добровольно вызвался.

Надо же… а когда-то меня удивляло, и возмущало, почему Истина не стала наказывать Яна за убийство его девушки. Да, да, понятно, что Ян раскаялся, и все такое, и не собирается повторять, он понял и осознал свое преступление… Только как без наказания-то?! А вот если бы Истина стерла тогда Яна, спасть район пришлось бы сейчас мне. Я уже вызвалась добровольцем, и я тоже, в данный момент, была ближе всех к месту событий.

Это что же, получается, Истина – спасла меня сейчас тем, что когда-то сохранила жизнь Яну?

Или… она догадалась, что ни за каким костюмом к Медикалу я не пойду, а пойду так, как есть, без защиты? Потому что сама хочу наказать себя.

Я жива. Но почему другие тоже не могут выжить?

Или Ники жив еще? Ну вдруг, ну вдруг – случится чудо…

Вокруг все затихло, я открыла глаза и провела пальцами по Оку, пытаясь связаться с Ники. Просто послала ему картинку с машущей рукой – привет, мальчик!

Но у меня на ладони высветилось лицо Ники в черной рамке. Затем исчезло. Экран на моей ладони погас, исчез, обнажив эти борозды, которые когда-то назывались линиями судьбы.

– О нет, – произнесла я вслух.

…Обычно с просьбами, важными сообщениями ходили к Ловемату, нажимали там красную кнопку. Это было некое действо. Ритуал. Который надо продумать, осознать. Который буквально надо совершить.

А вот что делать, если мне надо срочно сообщить о чем-то важном программе, то есть, Истине? До Ловемата мне сейчас не добраться. И Камера, наверное, тоже уже бесполезна. Выключили ее, она не будет действовать до конца карантина. Но есть одна надежда – на Око.

Я провела пальцами по своей левой ладони, и опять, уже второй раз за сегодня, обратилась непосредственно к Истине.

«Ты в опасности. Тебя хотят уничтожить. Проанализируй все мои разговоры. Посмотри в моей памяти – там вся информация».

Я хотела добавить – «Макс ни в чем не виноват», но потом передумала. И вовсе не потому, что хотела ему наказания. В конце концов, в смерти Ники виновата я, только я.

Просто… ведь, глупо это – просить программу миловать, либо казнить. У нее же нет чувств, у Истины. Ее и самой-то нет. Стоит где-то там условно-железный ящик, этот самый главный компьютер…

И вообще. Как странно-то. Истины и в том ящике нет. Ее нет ни здесь, у меня в комнате, ни в нашем районе, ни в каком-то другом месте земного шара. Это просто авто – сами по себе ездят по дорогам, картинки перед глазами, транслируемые имплантом – бегают, сменяют друг друга, или вот – гудит вентиляция за стенами… Где она, где, эта Истина? В телах людей? Которые испытывают физическое влечение к своему партнеру? Или она – во вдруг начавшей делиться яйцеклетке? В остром скальпеле внутри Медикала – рассекающем живот беременной женщине, чтобы потом механические руки – смогли достать из ее живота новое дитя?

Истины нет. Ее нельзя потрогать, увидеть. Услышать. Это ведь не она сейчас гудит в щелях дома, не она управляет потоками воздуха, пропитанного составом для дезинфекции.

Истина сама не способна видеть, она не в курсе, что на Земле появились люди без имплантов, рожденные без помощи Медикала, и она этих людей сейчас просто в упор не замечает. Если только не сообщить ей, то есть, предоставить новые данные, меняющие всю картину мира… Истина сама не узнает, что против нее плетется заговор, поскольку не слушает то, что обсуждают люди числом меньше семи, тем более, если их разговоры не касаются религии и истории. Она просчитала когда-то – что должна быть какая-то, пусть относительная приватность, иначе это плохо влияет на нервную систему человека. Что дешевле и экономнее дать людям кусочек этой приватности, чем пичкать их потом постоянно успокоительными уколами (а на фарму-то ресурсы уходят!).

Истины, как некоего живого организма, обладающего чувствами, способного к диалогу и общению с человеком – нет. Мне некого просить о милосердии к Максу. Как решит программа, так и решит. Выберет самый оптимальный вариант, и точка.

А может, она и не успеет ничего сделать.

Кто знает, может, вот прямо сейчас, где-то там, происходит взрыв, разнося в клочья «жилище» Истины.

Нина. Нина! Нина могла бы мне подсказать…

Нина поняла бы меня, но не одобрила бы. Она ведь тоже придерживалась того правила, что меньше надо думать о лишнем (то есть, о том, что не имеет прямого отношения к собственной жизни), и что не надо попусту ковыряться в глубинах Мемори… Прошлое умерло. Нина была согласна с правилами, выставленными Истиной, моя воспитательница считала, что надо жить здесь и сейчас. И думать надо только об актуальных проблемах, которые надо решать тоже вот прямо здесь и сейчас. Абстрактно-философские рассуждения Нина считала ненужными и мешающими. Была уверена, что они расшатывают человека, лишают его цельности. Уводят в сторону от главных задач, заманивают в дебри рефлексий…

Нина.

Лена.

Ники.

А Дина?…

В одной из пауз я услышала отдаленный, едва различимый стрекот. Подошла к окну, увидела где-то далеко, там, за пределами района – очередной модуль. Он кружился над лесом. Сердце у меня сжалось – неужели еще кто-то заразился?

Потом я заметила, что из модуля что-то льется. Жидкость. Потоком.

Тушат пожар? Но нигде же никакого дыма… И тут я догадалась, что там, куда льется струя из модуля – лежит тело Ди. Его тело, представляющее опасность, залили каким-то едким химикатом, растворяющим все ткани.

Помнится, когда-то слышала о подобном. Да, да, кто-то рассказывал о большом животном, умершим возле какого-то района, так вот его тушу тоже чем-то полили. Обычно с умершими животными ничего не делали, но, поскольку это событие произошло слишком близко к району, то в тот раз Истина решила «убрать» мертвую плоть. Да, а что еще оставалось… Не трогать же, не переносить с одного места на другое, подальше…

Стоп. Стоп.

Если Истина, наконец, «увидела» тело Ди, то, получается, она отреагировала на мое сообщение?! И, возможно, взрыва не будет?…

Я дождалась вечера, уснула. На следующий день полезла в Камеру – без результата. Связи по-прежнему не было. И дверь наружу не открывалась. Я питалась содержимым бутылочек, что хранились в специальном люке. Люк распахивался сам, напоминая мне, что пришло время приема пищи.

На третий день дверь открылась. Я услышала знакомый щелчок. Подошла к двери, толкнула ее, и она отворилась. Значит, карантин кончился? И с Истиной ничего не случилось, получается?… Я провела пальцами по ладони, вызывая Макса на связь. Но выскочила картинка: он качает головой – нет, нет. Обычно подобная картинка означала, что вызываемый мной человек не готов выйти на связь. Или не хочет, или не может…

Я опять упала на кровать, надеясь, что Макс сам решит связаться со мной в скором времени. Поэтому мне не хотелось уходить далеко от Камеры.

Нина.

Ники.

Лена еще. Лара.

О Дине лучше не думать…

Ближе к вечеру я, наконец, вышла из дома.

Несмотря на то, что солнце клонилось к горизонту, было очень жарко. В центре района толпились люди.

– Не собираться, не собираться больше семи… – командовал кто-то.

Небольшая очередь к Медикалу; разбившись на группы, люди ждали уколов. Встревоженные, испуганные лица.

Я прошла мимо.

Я искала Дину. Зачем? Не знаю. Я бы все равно не смогла ее утешить. Я, по сути – та, из-за кого погиб ее сын.

Ну почему, почему должно было погибнуть невинное дитя, прежде чем я решилась сообщить Истине о заговорщиках? Зачем нужна была эта жертва?

Навстречу мне шел Алекс.

– Привет, Рита.

– Привет, – ответила я. Сделала над собой усилие, и спросила: – Ты Дину не видел?

– Эва. Ты даешь. Она ж уехала, вот прямо недавно, как только карантин закончился. Как собиралась, так и уехала. Одна, правда… Что ж, значит, не захотела она даже с тобой попрощаться. Ты ведь в курсе? Я про Ники…

– Я в курсе, – безучастно ответила я.

– Да, кстати. Когда за Диной приехало авто, на нем привезли оборудование для Медикала. И ту штуку, что делает уколы – заменили… На новую, другую. С совершенно другим принципом работы. А старая уехала вместе с Диной куда-то… На утилизацию, поди. Теперь, вместе с уколом – каждому анализ крови еще делают. Одновременно! Чтобы больше уже никто не смог воспользоваться чужой фармой… А еще, мне рассказали, младенцам, которые потом родятся – новый имплант в голову будут вставлять. Усовершенствованный. Типа, уже никаких уколов и не надо будущим людям. Успокоительное им вообще не потребуется. Потому что из нового, усовершенствованного импланта пойдет сигнал на определенные участки мозга, который станет блокировать ненужные эмоции… То есть, следующему поколению людей – фарма вообще не понадобится, представляешь?

– Так я и знала!

– Что ты знала?

– Да про новые импланты. Ты понимаешь, что это значит? – спросила я.

– Я не дурак. Это значит, что наш заговор рухнул, – усмехнулся Алекс. – Истина теперь в курсе. Про Лару с Дэном прознала, этих «укольных» махинаторов, и про все прочее. И нам теперь не видать свободы, как своих ушей. Не знаю, что там произошло, как Истина нас вычислила, или этот Герой, что заслали в район № 1, налажал там, и засветился… Я зашел в Клуб наш, Любителей Пения, а там прям на входе объявление – отныне всех исполнителей прослушивают на предмет того, о чем именно они поют… Поговорил с нашими, ну, из других районов – они в курсе. Кто-то переживает, что заговор рухнул, кто-то вроде даже облегчение испытывает… Еще с Максом хотел связаться, но он чего-то не отвечает, занят. Хотя чего мне он, зачем… Все всем теперь и так ясно. Истина нас вычислила.

– Я не об этом, – покачала я головой. – Ты что, не замечаешь главного? Какая разница, что там с Клубом, где кто налажал… Новые, усовершенствованные импланты – это ж, априори, дорогие штуки! Которые требуют иных технологий, иных ресурсов. К тому же, наш Медикал теперь выйдет из строя раньше, чем планировалась, с этими дополнительными анализами. Это все, опять же, расход ресурсов, это нагрузка на систему, все эти нововведения. Ничего хорошего в них нет. А тот завод, что выпускает павильоны Медикала, для нас, для старых поколений, которым требуется фарма – будет работать интенсивнее. Природа опять пострадает! Вот что это значит, Алекс. Вот что значит ваше стремление к свободе.