Текст книги "Эта чудесная жизнь"

Но, повторю, это было возможно лишь в том случае, если другой человек был готов переместиться именно в мою фантазию. Если нет, так и скользнул бы мимо, в костюме той, выбранной мной эпохи. И еще, если бы я была не прочь увидеть в мире своих фантазий – гостей. Если бы вдруг он, прохожий, мой сосед по району, решил бы обратиться ко мне (а я – ни с кем не намерена встречаться), то Истина бы подала бы ему сигнал через его Око – не надо мешать, Рита в виртуальной реальности сейчас, и не хочет ни с кем контактировать. При возникновении очень срочного дела на моем Оке выскочила бы картинка – с лицом того, кто искал меня. И тут уж я бы сама решала, «выходить» мне в реальность из Прогулок, или нет.

Звуков извне я не слышала при погружении в виртуальную реальность, мои слуховые рецепторы блокировались, так что я слышала только то, что предлагала Истина – «озвучку» моих видений.

У меня в данный момент в ушах звучали скрежет и грохот, и завывания, сопровождающие «рождение» нового мира.

И как-то страшновато мне вдруг сейчас стало…

Да, в детстве я тоже играла во все эти игры с иной реальностью, но Истина, кажется, не посылала мне таких страшных, завораживающих картинок. Берегла мою нежную детскую психику?… А теперь, получается, можно?

Я провела пальцами по Оку, и оказалась в другой эпохе. Картинка сменилась, теперь вокруг меня возвышались странные растения, по небу летали огромные ящеры с перепончатыми крыльями, они зловеще кричали, а из-за холма неподалеку вдруг появился огромный зубастый монстр на задних лапах. К счастью, меня он не заметил, с рычанием погнался за другим монстром, с огромным рогом на носу, торчащим вверх.

Я еще раз коснулась Ока, и оказалась в густом лесу. Вдали показалась огромная обезьяна, вся заросшая шерстью, затем еще одна. «Нет уж, – содрогнувшись, подумала я, – не надо мне этого «погружения в прошлое»! Лучше куда-нибудь подальше от этих чудовищ!» – и снова коснулась Ока.

Теперь я шла по красивому, очень ухоженному парку, с дивными цветами на клумбах. И пахли они тоже дивно (опять же, стараниями Истины, в реальности мой нос никаких запахов не ловил). Вокруг – причудливые дворцы с колоннами и лепниной на фасадах. Где-то вдали прогуливались дамы в пышных нарядах, с зонтиками.

«А я как выгляжу, интересно?» – я посмотрела вниз, и увидела свою пышную юбку нежно розового цвета, и торчащий из-под нее мысок туфельки с бантом.

И тут же, в ближайшем окне, отразился мой силуэт.

Это была я – в старинном платье, причудливо взбитыми волосами, и тоже с кружевным зонтиком на плече. Я себе очень понравилась: надо же, какая хорошенькая дама, с этой, невесть откуда взявшейся, родинкой над верхней губой. И волосы у меня такие длинные, что из них получилась соорудить столь высокую прическу. И цвет у них замечательный… Золотистый.

Ну да, мои волосы были такого же оттенка… Только до плеч, как и у всех женщин этого мира. Моих современниц, то есть. Одна длина для всех. А так, конечно, хотелось бы подобного буйства на голове…

Но, с другой стороны, это же тяжело – таскать на себе такую копну, и держать ее в порядке…

Кстати, исторической достоверности именно в этих сюжетах, с людьми, не наблюдалось. Прогулки, они лишь про декорации, они о нарядах какого-либо времени. Передают атмосферу прошлых эпох, но исторических фактов в них не больше, чем в какой-нибудь детской сказке.

Я еще раз сменила эпоху, потом еще. И каждый раз любовалась собой в новом образе. Потом вдруг опомнилась: ну и кому может понравится столь откровенное кокетство? Какая же это Хистори, что она там отражает? Что символизирует? Мою страсть к самолюбованию?

Я перебрала еще несколько сюжетов с разными временами и новыми нарядами, но все равно осталась недовольной.

Я провела пальцами по Оку, и покинула режим Прогулок. Вновь оказалась в этой, своей реальности. В своем реальном мире. Наверное, я уже давно бродила по закольцованной улице, придумывая Хистори… Все мои виртуальные наброски никуда не годились. Что делать-то? Хистори – это такая вещь, которую могу придумать только я, Истина за меня это не сделает, Истина лишь для того, чтобы помочь мне, но не больше.

Око напомнило о себе, слегка зачесалось. Я взглянула на левую ладонь – картинка Столовой.

«Да что ж такое, как время-то летит!» – в отчаянии топнула я ногой. Затем вспомнила о Нине – идти ли к ней, с коляской? Но потом, задействовав всю свою волю, решила, что не стану, пусть как хочет поступает, а то я уж слишком давлю на свою воспитательницу.

…В Столовой было уже много народу. Столики для одиночек все заняты.

– Рита… Иди к нам, – позвал меня Дэн.

Они с Ларой сидели за столиком, предназначенным для троих. Я кивнула – а что делать.

На раздаче провела ладонью перед считывающим устройством, из окошка выдвинулся поднос с моим ужином. Отдельно – желто-рыжее нечто, помидоры опять, и какие-то ягоды.

С подносом я направилась к Дэну и Ларе.

Некоторое время мы ели молча. Лара о чем-то напряженно думала, а Дэн, судя по всему, вообще ни о чем не думал, он рассеяно смотрел по сторонам, и едва заметно улыбался. Лара толкнула мужа локтем:

– Дэн…

– Да, дорогая? Ой, прости! – он пересыпал рукой все помидоры со своей тарелки – на ее. И свои ягоды тоже отдал.

Подобное поведение являлось недопустимым. Я и то почувствовала себя очень неудобно, когда недавно за обедом, в порыве чувств, решила предложить одну маленькую помидоринку Нине. И Нину это тоже шокировало тогда.

…В раннем детстве, помнится, мы с друзьями пробовали друг у друга еду, когда родителей рядом не было. Иногда ничего не случалось, но, бывало, у кого-то болел живот. Потом это желание – залезть к другому в тарелку – исчезло. Но взрослым людям зачем делиться едой?

Дэн же, получается, сейчас отдал Ларе половину своего ужина.

– Дэн! – пробормотала я. – Разве так можно?

– А почему нет? – ласково и как-то устало улыбнулся он мне.

– Как-то это… неправильно! – растерянно произнесла я.

– Меня потом пучит, – засмеялась Лара. – Дома, ночью. Это смешно. Рита, дай чего-нибудь твоего попробовать, а?

– Я же не наемся! – испугалась я.

– Так это тоже смешно, да, Дэн? Рита, ты когда-нибудь испытывала голод? Сильный голод?

Дэн кивнул согласно. Буркнул:

– Голод – тоже забавно. Разве плохо чувствовать себя живым?

– Что значит живым? – переспросила я, но мне никто не ответил.

Я переводила взгляд с Лары на Дэна. И вдруг заметила (раньше-то никогда особо не приглядывалась!) – что они, кажется, изменились. Дэн выглядел худее, чем обычно, а у Лары, наоборот, стали чересчур уж выделяться щеки.

– Ты еще ребенок, Рита, тебе не понять, о чем мы, – насмешливо произнесла Лара.

– Я с сегодняшнего дня уже считаюсь взрослой!

– О, правда? Поздравляю, Рита, – добродушно похлопал меня Дэн по плечу.

– Так скучно жить, просто невыносимо… Ни шагу в сторону. Каждую порцию выдают с точностью до одного крошечного зернышка… – пренебрежительно произнесла Лара.

– А как иначе-то? – все с тем же недоумением воскликнула я. – Если так надо, если вот это все… вообще все: еда, ее количество, ее состав – это самый оптимальный вариант, и именно для тебя он подобран?

– Ты спрашиваешь – зачем? – ноздри у Лары расширились, словно ей не хватало воздуха. – Так Дэн же тебе только что ответил…

В этот момент в Столовую, через обычный, простой вход зашли Дина с коляской, в которой сидел Ники, и Нина. Она держала Дину под руку, но двигалась довольно бодро сейчас.

Они все помахали мне, и я им в ответ махнула.

Лара, как уставилась на Ники, так и не отрывала от него больше взгляда. И что-то такое было в ее лице… тоскливое, и одновременно, страстное. Мне ее стало невыносимо жалко.

Я взяла горсть помидорок со своей тарелки – маленьких, оранжевых, с лоснящейся тонкой-тонкой кожицей, которая так приятно лопалась во рту, на зубах – и положила их в тарелку Ларе. Подумала, и добавила ей еще своих ягод.

Она, продолжая смотреть на Ники, пожала мне руку.

Этот жест растрогал меня еще сильнее.

Потом Лара дернулась, посмотрела на свою левую ладонь.

– Что? – спросил жену Дэн.

– К Медикалу опять вызывают.

– Понятно, – он помолчал, ковыряясь ложкой в своей тарелке. – Знаете, чего бы я сейчас хотел попробовать?

– Чего? – спросили мы с Ларой одновременно.

– Алкоголя! Водка, шампанское, коньяк… Слышали про такое?

– Не интересовалась! – быстро ответила я, а Лара помотала головой.

– А я специально в Мемори этот вопрос изучал, не все сведения Истина успела подтереть, – важно признался Дэн. Потом обратился ко мне: – Рита, ты ведь взрослая теперь, а значит, мы уже можем говорить с тобой на эти темы…

– Конечно, я в курсе насчет алкоголя, но, повторю – только в общих чертах. Неохота вникать. Что в нем интересного, Дэн? Это же медленный яд. Скольких людей он погубил, изуродовал, скольким испортил жизнь!

– И скольким дал счастье… Напиток забвения.

– Дэн!

– Я бы хотел сейчас выпить чего-нибудь такого… крепкого. И выкурить потом табака.

– Дэн!!!

– Да он шутит, ты что, Рита, шуток не понимаешь? – толкнула меня локтем Лара.

Я смутилась, замолчала. Да, наверное, Дэн и вправду шутил. Ну невозможно же с такой любовью обсуждать все эти смертельные яды, которыми раньше злоупотребляло человечество… Еще и наркотики существовали, это вообще что-то страшное, как понимаю.

Поначалу, в прежние времена, давно, все эти вещества находились в свободном доступе, ими мог воспользоваться кто угодно. Даже детям иногда давали немного алкоголя с питьем, чтобы они меньше плакали и больше спали. Конечно, потом эти дети становились зависимыми и быстро гибли.

И алкоголь, и табак (кроме наркотиков, то вообще чудовищное вещество) – прежде были доступны всем. Стояли на виду, и любой желающий мог их приобрести. Потом люди сообразили, что так нельзя, слишком много трагедий и жертв, и спрятали алкоголь с табаком в закрытые, отдельные помещения. Правда, их все равно мог купить любой взрослый. Потом о них запретили упоминать публично, хотя по-прежнему их было легко приобрести.

Наверное, ситуация с опасными веществами могла длиться вечно, поскольку они вызывали серьезную зависимость, вроде болезни, и которую никак не вылечить, кстати. Человечество довольно быстро сокращалось. Во время карантинов люди сидели дома, и пили, пили… К тому времени был так же утерян и интерес к продолжению рода…

Лишь Истина, позже, смогла справиться с этой ситуацией.

Производство вредных веществ было полностью закрыто. Раз их нет, то откуда взяться зависимости? Да, оставались еще любители домашнего «зельеварения», только вот где им взять теперь ингредиенты? Ведь к тому времени образ жизни человечества полностью изменился… А постоянные переселения окончательно «добили» тягу людей к запрещенным веществам, поскольку всеобщая ротация разрушила связи между их поставщиками и потребителями.

Поля с опасными растениями были заброшены, тайные лаборатории потеряли своих хозяев. Из Мемори полностью исчезли все рецепты, позволяющие повторить производство отравы. Да, не сразу, не в один момент решилась эта проблема – зависимости человечества от вредных веществ, было еще много попыток воссоздать утерянное… но потом всё окончательно успокоилось. Потребность человечества в ядовитых веществах исчезла навсегда.

Конечно Дэн сейчас пошутил про алкоголь с табаком, Лара права. Не может нормальный человек желать всерьез, чтобы весь этот разрушительный угар повторился!

Мы покинули Столовую одновременно – я, Дэн и Лара. Прошли по очереди, держа дистанцию, по Лабиринту, крутя все эти колесики и рычаги, напевая мелодию. Мне это даже понравилось – как мы дружно пели хором, находясь в разных концах помещения.

– Рита, у тебя есть голос, оказывается, – заметил Дэн. – И слух!

А я в это время пыталась понять, что ощущает мой организм. Я же не наелась, получается? И правда, как-то странно в животе у меня теперь…

Мы дошли до Медикала. И тут произошло следующее. Лара провела рукой перед считывающим устройством, а Дэн, как-то извернувшись, прижался к выступающей приборной панели своим плечом (те, у кого хватало роста и сил, обычно прижимались к панели, а не вытягивали трубку с устройством, делающим инъекции).

То есть, укол предназначался Ларе, а получил его – Дэн. Это было настолько невероятно, невозможно, и ужасно, что я на некоторое время даже потеряла способность говорить. Просто стояла, и широко раскрытыми глазами пялилась то на Лару, то на Дэна.

– Ну ты чего, Рита, – довольно грубо произнесла Лара. – Не видела такого еще, да?

– Н-не видела…

– Ты много еще чего не видела, не слышала, и не знаешь из реальной жизни.

– А если Истина обнаружит ваш обман? – спросила я.

– Не обнаружит. Вернее – сразу не обнаружит. Анализ крови она не так часто делает. Периодически… Она больше следит за температурой, или пульсом, например. Как только у кого паника начинается – она в курсе, но в остальном можно что хочешь делать…

– Лара! Дэн! Но так нельзя! – очнулась я. – Это же… даже не знаю, что теперь будет с вами.

– Да ничего не будет, – равнодушно ответил Дэн.

– Как? Ларе не станет лучше теперь, а тебе, Дэн, наоборот, будет хуже…

– Вот не надо этой пустой болтовни – лучше, хуже, – поморщилась Лара. – Мы и без того с Дэном в западне. Истина не позволяет нам родить. Считает, что мы не готовы стать родителями. Эта пигалица может, а я, получается, нет?

Я поняла, что Лара имеет в виду Дину. Поскольку Дина отличалась довольно невысоким ростом.

Дэн обнял Лару, прижал к себе.

– Тихо, тихо, милая… Если ты опять начнешь волноваться, Истина пропишет тебе очередной укол. А для меня это перебор уже… Рита, ты ведь не расскажешь об этом никому? О том, что инъекции достаются мне, а не Ларе?

Я, если честно, еще даже не задумывалась о том, надо рассказать об этом кому-то, или нет. Хотя, наверное, позже – я поведала бы о данной ситуации Нине? Я всегда бегала к ней с вопросами, и ждала от нее советов. Я всем с ней привыкла делиться. Так что, думается, да, я наверняка обо всем рассказала бы Нине, рано или поздно.

– Она расскажет, – засмеялась Лара, словно подслушав мои мысли. – Нине своей. Я Риту знаю. А Нина потом официально донесет на нас.

«Донесет» – это неправильное слово. Если случались проблемы в обществе, то обычно говорили – «надо нажать на красную кнопку». Подходили к Ловемату, который отвечал за все социальные дела, и нажимали на большую красную кнопку, что располагалась отдельно, где-то сбоку. И все.

Каким-то там образом, через Око жалобщика, потом – Истина сама уже вникала в проблему.

Это Лена мне рассказала. Она уже несколько раз нажимала эту самую кнопку. Лена хотела уехать, и это была ее главная просьба, обращенная к Истине. Пока еще нерешенная.

– Нина – донесет? – переспросила я. – То есть, нажмет на красную кнопку, ты это имеешь в виду?

– Ну да. Сама еле ходит, а вот доносить точно потащится… Да и вообще, говорят, донести можно, не выходя из дома.

– Не будет Нина этого делать, – строгим голосом произнесла я.

– Рита, ты точно еще совсем ребенок! – всплеснула руками Лара. – Ты что, до сих пор не поняла, кто она, твоя Нина? Она же помешана на правилах, чтобы они все и всегда соблюдались!

Я смешалась. А ведь правда, моя воспитательница терпеть не могла, когда игнорировали закон, и никому (даже себе) не позволяла поблажек.

– Хорошо, – кивнула я. – Нине я ничего не стану говорить о вас.

– Значит, сама побежишь жаловаться? – с интересом спросила Лара.

– Тебя ж никто не станет наказывать, – неуверенно возразила я. – И Дэна тоже. Просто сделают тебе заново все нужные уколы, что такого…

– Ха. Хорошо, если только это, – фыркнула Лара. – До сих пор помню, как мне было плохо, когда мне проводили последнюю процедуру. Адская боль. Этот паршивый Медикал сломался именно тогда! Прямо со мной внутри! Дурацкая хреновина – мучила меня!

– Так Медикал и поменяли сразу после того! – сказала я.

Дэн, кажется, «отключился». Он больше не спорил, он замер, и теперь стоял с Ларой рядом, безучастный и спокойный. Кажется, даже небольшие морщинки на его лице разгладились, оно стало ровным-ровным.

– Ты, Рита, не понимаешь, – продолжила Лара. – Нас же наверняка разлучат с Дэном, если все станет известно Истине. Либо его, либо меня – перебросят в какой-нибудь другой район. Одни долго-долго теперь ждут переезда, а других только так переселяют, в один день. Нас с ним – раскидают, в один момент! А до того нам «закроют» либидо. Лишат возможности проявлять свою любовь.

– Но как? – спросила я. – Я чего-то не слышала, чтобы уже сложившуюся пару специально разлучали… Ты это все только что придумала!

Лара молчала, и Дэн тоже.

А я вдруг поняла, что не стану нажимать на красную кнопку. Я не Истина, чтобы решать за других людей, менять им судьбы.

– Ладно, ребята, все в порядке. Никому не скажу, ничего не стану делать, – выдавила я из себя улыбку.

– Рита, ты молодец, – засмеялась Лара. Обняла меня крепко. Замерла на секунду, и я опять почувствовала этот странный запах от нее, от ее тела, от ее лица. Но опять промолчала.

Потому что в следующий момент меня озарила очередная идея. Насчет Хистори. Зачем громоздить всякие фантазии, вводить в сюжет этих древних ящеров и диковинные цветы из доисторического прошлого? Они все вымерли давно, исчезли. А живая жизнь – вот она, здесь. Кто сказал, что смысл – только в придуманных мирах и символах? Красивую, берущую за душу Хистори лучше преподнести на реальном материале.

И как только я это поняла, то разом забыла про все, и ничего, кроме желания сделать свою Хистори, меня уже не волновало.

Надо выйти за пределы района, на свободное пространство.

Потому что настоящие, живые растения – растут там, за воротами. Здесь, в пределах жилого района, их просто нет. Пустое пространство, заполненное лишь строениями. Ни цветов, ни деревьев. Оно и правильно, кстати, проще убираться, отчищать все поверхности уличными пылесосами, которые принимаются за работу ночью… Не надо специально ухаживать за деревьями и кустами, подравнивать кроны, предупреждать падения деревьев, сметать листья с дорожек…

Итак, моя Хистори начнется с прогулки на природе. Ведь чем проще, тем лучше, не так ли?

Я вернулась к нашему дому, зашла внутрь, достала из отдельного отсека, что возле гардеробной, коптер с видеокамерой.

Коптер – вещь общественная. Он один на весь дом. Кому надо, тот им и пользуется. Если желающих много, то образуется очередь, Истина посылает сигнал на Око тому, кто следующий в очереди. До долгих очередей никогда дело не доходило на моей памяти. В течение дня человек получал нужный гаджет…

С коптером подмышкой я направилась на другой конец района. Прохожих – никого. Все, наверное, засели в своих Камерах. Погода сегодня не слишком располагала к прогулкам на открытом воздухе, да и поздно уже… На секунду я задумалась, быть может, мне тоже стоит повременить с моей задумкой? И отправиться на создание Хистори завтра? Но нет, не следует откладывать столь интересное дело на потом!

На окраине нашего района располагался квадрат пустого поля, под будущий дом. С торчащими из земли трубами, кабелями, какими-то загадочными железяками. Можно было, конечно, коснуться Ока на ладони, и сразу бы перед моими глазами появились бы названия всех этих предметов, принцип их действия, для чего они предназначены, но я не стала этого делать. Зачем. Строение домов – не мое увлечение. Лишние знания.

Любопытство, оно ведь, и я об этом упоминала уже, порождало теперь только проблемы. Вообще, все старались поменьше интересоваться такого рода информацией, не являющейся жизненно важной. С подобными вопросами обращались к Истине (через Око) лишь в крайних случаях.

Если надо – Истина направляла человека сама. Вот как сегодня, когда я вытащила из гардеробной складную коляску для Нины, и задумалась, а что дальше-то с этой коляской делать? И тут же получила нужный ответ… Это вот было нужной информацией, а знание о каких-то там трубах, торчащих из земли, мне ни к чему.

Давно, в прошлом, с какого-то момента дети вдруг перестали усваивать знания. Взять те же научные дисциплины. Детям приходилось изучать науки от самого их зарождения. Хочешь понять математику? Пойми базу, основу: начни с древности, с какого-нибудь Евклида, не забудь открытия Средневековья, труды гениев новой эпохи, и только потом переходи к изучению фантастических прорывов тех ученых, что работали уже в эпоху новейшую.

И то же самое касалось и других дисциплин. Человеческий мозг и психика, в конце концов, отказались все это запоминать. А ведь если не понял базу – не поймешь надстройки. Особенно в условиях, когда информация и без всякого заучивания являлась доступной.

Природа всегда идет по пути опрощения. Когда стало понятно, что человеческий мозг не в состоянии усвоить огромный массив информации, началась стагнация науки (и искусства заодно, опять же). Попробуй, потащи за собой целый воз сведений из всякого-разного…

Знания, которые давались детям, превратились в обзорные. Сведения об эпохах, занявших многие века – стали умещать в страницу текста. Толстый учебник превратился в краткий конспект, в схему, в компиляцию…

Да и мало впихнуть человеку в голову знания, ему надо еще ими как-то распорядиться, суметь их применить… Важен же не только запас знаний, а еще и умение ими оперировать.

Перегруженность информацией наложила свой отпечаток на культуру и общение. Обширный текст заменила картинка. Понятие – открывалось с помощью символа. Вместо долгого толкования – идеограмма. Подробности стали лишними, требовалась одна суть.

Собственно, это опять к вопросу, почему исчезла литература, например. Смысл писать огромный роман с множеством героев и хитрым сюжетом, чтобы вызвать у читателя определенное ощущение в конце, тот самый инсайт?… Ведь достаточно одного символа, обозначающего определенное состояние. Одного смайлика. Смысл снимать фильм, если его содержание можно передать определенным набором эмодзи?…

Но опрощение – не значит возвращение к примитиву. Это про другое, про скорость информации, и способность к ее усвоению.

Меня родители с детства приучали: не перегружай мозг, научись отделять нужное от ненужного, но ни в коем случае не игнорируй важное, и, главное, умей отличить важное от ненужного… Вечная детская присказка.

Детская… гм. Забыла, я же уже не ребенок.

Словом, современному человеку больше не требовались общие, обширные, подробные знания. Ему вообще не нужны были знания. Куда бы он приложил, к чему бы применил? Для чего? Зачем? Человечество достигло вершины познания. Когда все знания перестали быть нужными. Все решала Истина, в самом идеальном виде.

Современный человек изучал теперь только то, что было ему интересно, и процесс познания стал приятным развлечением, видом досуга. В сущности, и мое хобби, изучение прошлого человечества, этой самой истории – тоже являлось лишним, по большому счету. Но, с другой стороны, если мне именно это и было интересно больше всего?!

…На выходе из района, огороженного сеткой – ворота. Я провела Оком перед считывающим устройством на них, и ворота распахнулись. Из прорезей и щелей по периметру ворот вырвались мощные потоки воздуха с очистителем. Тут полагалось не торопиться, очищение должно быть тщательным! Это нам внушали с детства… Ибо вопрос жизни и смерти.

Я прошла через ворота, медленно, зажмурившись (поток воздуха тут был очень сильным, дуло со всех сторон), и, наконец, оказалась в свободной зоне. Если двигаться все время прямо и прямо, то там, далеко, (пешком, пожалуй, долго топать) – будут границы следующего района. Если прямо и направо – там расположен столб агрофермы, спрятанный за высоким забором. Мне она сейчас не нужна. Я подбросила коптер: он, едва слышно зашуршав, взвился высоко, потом снизился, и принялся виться над моей головой. А я зашагала прямо по мягкой, широкой дороге, с обеих сторон которой росла трава. Потом деревья. Какие-то кусты. Опять поле с высокой травой. Здесь Истина не следила за посадками растений…

Я коснулась Ока: перед моими глазами в углу, внизу (чтобы не мешать обзору реальности), появилась картинка. А на картинке – я, это меня со стороны сейчас снимает коптер.

Я взмахнула руками, закружилась, и фигурка в углу передо мной, на маленьком экране – тоже закружилась.

Я побежала, и тут, очень кстати, мне в лицо подул ветер, и волосы взметнулись назад, потом я попятилась, чуть не упала, и засмеялась. Я бегала, кружилась и прыгала, а девушка в углу экрана передо мной – повторяла все мои движения. Коптер, согласно моим желаниям (я водила пальцем по левой ладони), тоже то приближался, то удалялся, то и вовсе переворачивался в воздухе, снимая меня со всех возможных ракурсов.

Уже темнело, но, кажется, даже это обстоятельство оказалось мне на руку. Сейчас часть моего Хистори будет про ночь, а завтра – сниму про день.

И вполне жизненная Хистори получится, кстати… Я ведь на самом деле люблю гулять на природе, за пределами района.

Я добегалась до того, что устала и запыхалась. Села у дороги на камень. Рядом, на уровне лица, росла трава – растения с пушистым кончиком в виде метелки. Если сорвать такую травинку, и плотно сжатыми пальцами провести по стеблю вверх, то метелки соберутся в небольшой конус, либо длинный, либо короткий.

В детстве, гуляя с друзьями за пределами района, мы иногда гадали: долго кому жить, кому мало. Если конус на сорванной травинке оказывался длинным – то, значит, долго. Короткий – и жизнь будет короткой, срежет ее инфлюэнца.

Родители как-то поймали нас, и отчитали – разве можно рвать растения?…

Казалось бы, что такого, ну сорвали дети один раз травинку, отщипнули лепесток у цветка, и что…

А нет. Родители рассказали нам историю из прошлого. Раньше, до Истины, творилось что-то невероятное. Люди специально выращивали цветы в гигантских количествах, затем срезали их, и продавали за деньги. Огромные площади были заняты рассадой, на них трудились люди, потом надо было весь этот урожай собрать, сохранить, довезти, упаковать, продать… И все для того, чтобы цветы простояли у кого-то дома несколько дней, в емкости, называемой вазой. А потом бы их – выбросили. В мусор.

Бессмысленное транжирство, и жестокость. Эксплуатация природы.

Нет, понятно, цветы бывают очень красивыми, ими приятно любоваться, но не проще ли выйди на улицу, оглянуться вокруг… Зачем обязательно тащить в дом растения, которые, к тому же, весьма недолго жили срезанными? Кстати, в те давние времена цветы росли возле домов, не надо даже никуда специально выбираться, не то что сейчас, когда ни одной травинки в пределах жилого района…

Хоть у цветов нет голоса и сознания, но это живые существа, у них своя программа, они не давали согласия на свое разведение и раннюю гибель, они, если бы обладали голосом, то, возможно, заявили бы – а мы не хотим вам служить, люди.

Да собственно, раньше во всем так было, во всех областях человеческой жизни, не одних цветов касалось…

Этот рассказ заставил меня задуматься, иначе взглянуть на жизнь, и с тех пор я стала еще сильнее интересоваться историей, и сравнивать прошлое с настоящим.

Сейчас из пережитков прошлого остались лишь агрофермы. Там на вертикальных конструкциях росли овощи и фрукты. Истина решила, что без этого минимума съедобных растений человек погибнет. Исчезнет с лица Земли. Поскольку одними водорослями, из которых делали наши разноцветные завтраки, обеды и ужины – не восполнишь нехватку нужных веществ в организме.

А вот раньше человек использовал все ресурсы природы, всех живых существ (растения, животные, даже насекомые шли в дело), и ему было плевать на их права. А у всякого живого организма они есть, свои права, даже если они и не заявлены официально. У всех «детей» этой планеты, в том числе и у растений – есть программа, по которой они существуют, и нарушение ее – и есть нарушение их прав. А как убить животное, это я вообще не представляю, людоедство почти. Брр!

Если бы сейчас тут со мной был Алекс, он, наверное, возразил бы мне, и сказал бы, что раз так, то и нет смысла противиться инфлюэнце. Вирусы же тоже имеют свои права!

…Я не выдержала и, словно повинуясь какой-то неведомой силе, протянула руку к растущей прямо передо мной травинке с «метелкой» на конце, зажала ее, и провела пальцами вверх.

– Долго или коротко, сколько мне жить? – произнесла я вслух, как детстве, оставшемся уже во вчерашнем дне.

Раз, и между двумя пальцами у меня вырос конус из семян, длинный и высокий.

– Значит, так… – произнесла я, содрогнувшись. Дунула на конус, семена унеслись по ветру. В сущности, я сейчас не уничтожала живое растение, не ломала его, я просто сделала то, что скоро сотворит сама природа – сорвет эти семена со стебля, и бросит на землю, чтобы они проросли потом… Но, все равно, я точно знала, что никогда такое не повторю больше. Никогда.

Оглянулась – коптер висел неподалеку, снимая все мои действия. Мне стало не по себе: словно меня застукали на месте преступления. Никогда. Клянусь, Истина, никогда!

Я вскочила, и опять побежала по мягкой земле. Это было какое-то особое ощущение… когда знаешь, что под ногами – живая планета, а не пол Камеры, или панели тренажеров. И не плотная, утрамбованная поверхность дорожек внутри района.

Планета Земля тоже живая. И у нее тоже есть права. Раньше они никак не учитывались, люди больше говорили, что заботятся о планете, чем делали что-то реальное для ее сохранения… В принципе, именно по этой причине, в конце концов, и было решено отказаться от покорения космоса. Во-первых, экономически невыгодно, слишком затратно, а, во-вторых, Истиной была учтена та мораль, которой стали все больше придерживаться люди. Очень простая, на самом деле мораль: все живое имеет право на свою жизнь.

Раньше, до Истины, считалось важным вкладываться в развитие космических технологий, а другие планеты виделись нашими колониями. Тем более, если атмосферы на отдаленных планетах не наблюдалось. Ничего, прилетим, освоим, окультурим, приспособим… Люди воспринимали Вселенную как собственность, как свой дом, в котором можно делать что угодно, хотя, в сущности, люди обладали лишь одной «комнатой» в этом доме, претендовать на другие они не имели права. А сколько книг, фильмов создавалось когда-то на эту тему! Часть Мемори была буквально забита историями, рассказывающими о покорении космоса людьми…

Но разве сама по себе каждая планета не есть отдельное существо? Мертвая она? А как определить это издалека, и, потом, у каждой мертвой планеты есть шанс ожить. Вот как зерно, оно тоже некоторое время лежит в почве неподвижно, а потом вдруг стремительно выбрасывает побег. И с планетами, не исключено, та же история. А тут, здрасте – мы, пришельцы с Земли, незваные гости, уже заполнили собой чужое пространство, преградили путь дальнейшему росту побега. Так что лучше не покушаться не на свое, на то, что живет по своим законам, и может запросто погибнуть от внешнего вторжения… Да даже если новая жизнь и не зародится на чужой пустой планете, что с того. Ее все равно никто не должен тревожить. Это ее судьба. И мы все, люди, тоже можем вымереть. Это ж естественные этапы – рождение, развитие и умирание. А ворошить чужие могилы нельзя.