Текст книги "Эта чудесная жизнь"

– Ваше? – вытаращил он глаза. – А ты вроде как не при чем?

– Моя вина, – вздрогнула я. – Ты прав. Моя вина тут есть. Если бы я донесла Истине раньше, то все остались бы живы. И ресурсы планеты не растрачивались бы лишний раз.

– Раньше? Погоди… Это ты? Ты донесла? Так это ты донесла!.. – ахнул он.

– Я.

– Ну, Рита… ты даешь… – кажется, у Алекса кончились все слова.

Я провела пальцами по ладони, вызывая Лену. Показалось ее лицо – в траурной рамке. Я сунула свою ладонь под нос Алексу.

– Видел уже, – пробормотал он, отворачиваясь в сторону. – Уже укол мне сделали, да. И заодно проверили, мне его сделали, или не мне, хех…

– Опять ты не о том. Ты дурак, Алекс. Главное – это то, что она, Лена, тебя любила.

– Вот что ты мне сердце рвешь-то, сейчас еще на укол позовут, во второй раз… и второй раз подряд анализ крови мне сделают! Получается, это ты своими язвительными замечаниями природу портишь! – огрызнулся он. И пошел прочь, опустив голову.

Я вновь провела по ладони, вызывая Макса.

На моем Оке высветилось его лицо. В первый момент я ничего не поняла. Или не хотела этого видеть? Или уже как-то привыкла к этому трафарету, хотя, если подумать, к нему просто невозможно привыкнуть?…

На моей ладони было лицо Макса, но в траурной рамке.

Это значило только одно – Макс умер. Его больше нет. Макса – почему-то тоже уже нет.

Я смотрела на свою ладонь. И ничего не понимала. Через некоторое время картинка на моей ладони потускнела, и словно растаяла. Исчезла. Я тогда снова провела по Оку, думая о Максе… И что же? В этот раз никакого результата. Око не отозвалось. Истина показывала такую картинку человеку только один раз.

Может, сбегать за Алексом, пусть он вызовет Макса?

Ведь совсем недавно Макс был жив, никакой траурной рамки, вот только что, недавно… И вдруг его уж нет, что ли?

Странно, но никакого особого горя я не ощутила почему-то, в первый момент. Только какую-то пустоту внутри, и недоумение.

Почему Макс умер, он тоже заразился? Но это глупости, эпидемия инфлюэнцы случилась только в нашем районе… Или до его района зараза тоже добралась? Нет, вряд ли. Я же успела поговорить с Максом, когда у нас начался карантин, он не упоминал, что и у них разразилось нечто подобное!

Дело в другом. Истина казнила его. Стерла.

Да, она его стерла – неожиданно четко и ясно осознала я. Потому что Макс не собирался останавливаться в своем стремлении уничтожить Истину. Он мне сам говорил о том, что намерен бороться с программой до конца! И его даже я не могла остановить.

Даже я.

Получается, что Макса убила – тоже я?

Если бы я не стала доносить на заговорщиков, то, возможно, им бы удалось воплотить свой план в жизнь. Они бы уничтожили Истину, и Макс остался бы жив.

Своим доносом я погубила его.

Я отправилась домой. Там, у себя, залезла в Камеру, натянула на себя костюм. Провела по ладони пальцами.

И оказалась на той самой площади, у здания Клуба Любителей Пения. Сверху, над входом, висла растяжка с надписью, которая предупреждала всех гостей о том, что отныне все выступления певцов будут прослушиваться.

Все, как рассказал Алекс.

Чуть ниже располагалась уже знакомая мне доска с именами членов Клуба. Я вгляделась в нее: судя по всему, количество людей сильно не уменьшилось. Где-то в середине пустая строка. И вот еще пустая строка. Двух человек не хватало.

Мне вдруг стало не по себе. Я принялась разглядывать доску, ища имя Макса. Несколько раз пробежалась по спискам, выискивая знакомое лицо. Нашла даже себя, где-то в последних рядах. Но Макс в списке отсутствовал. Равно как и Лара. Эти две пустых строки… Лара и Макс. В одной из пустых строк, получается, было когда-то его имя.

Вполне в духе Истины – не переформатировать весь список, а вот так, с безжалостной правдой – указать на то, что двух членов Клуба уже нет.

А могла бы показать лицо Макса (ну и Лары) в траурной рамке, кстати. Хотя, нет. Тогда эти картинки вызывали бы у людей тревожные и печальные чувства. А Истина заботилась об эмоциональном состоянии людей. Тогда, получается, это была не безжалостная правда, а очень даже «жалостная», с этими пустыми строчками?

Я опять провела пальцами по ладони, и обнаружила себя в своей Камере. Полутьма, тишина.

Я пыталась понять произошедшее.

И получалось так, что из всех членов Клуба был стерт только Макс. (Лара не стерта, она умерла от инфлюэнцы). Все остальные заговорщики живы, включая и меня.

А это значило, что всех, кроме Макса, Истина сочла безопасными. Да она и наш Клуб тоже, судя по всему, считала отныне безопасным местом. Приходите, кому охота петь…

Эти люди, включая меня, уже никак не угрожали программе. Лишенные лидера, они ни на что уже не были способны. Да и раньше, если подумать, они тоже не являлись особо опасными – только языком трепали, о том, что мечтают о свободе.

Один Макс собирался бороться до тех пор, пока у него есть силы. Он не хотел отступать, он не мог передумать. Он бы продолжил свою борьбу даже после того, как заговор был разоблачен. И он что-нибудь точно придумал бы, его никто бы не остановил, и ничто. А значит, именно Макс был реально опасен для Истины. Именно поэтому она и стерла его. Она не могла оставить эту, как говорили раньше – бомбу замедленного действия – в живых. Потому что Макс не раскаивался ни в чем.

Он, одним своим существованием, являлся провокацией. Он – настоящая бомба, а не тот заряд, что нашли под руинами старых зданий. Лидер! Как много он значит для людей… Удалить лидера, чтобы спасти всех остальных.

Если вспомнить историю, то, порой, убийство одного человека вызывало целую войну. По принципу домино: беда начинала тянуть за собой другую беду, и, постепенно, разрушения захватывали мир… Равно как и приход одного человека к власти – тоже вызывал необратимые глобальные перемены. Не стань этот человек вождем – и не случилось бы в мире катастрофы.

Макс как раз являлся именно центральным элементом всей этой истории.

Если так, то, возможно, Истина специально подослала меня к Максу? Чтобы решить вопрос «по-хорошему», что ли. Едва-едва дождалась моего взросления, и тут же отправила знакомиться с Максом. Поскольку, была вероятность, что я (именно я, только я) – смогу его остановить. Не «никто», а только я. Не «ничто», а только любовь…

Но ни я, ни любовь ко мне не остановили Макса. Ни известие о заражении маленького Ники, получается… Смерти других людей не могли остановить Макса.

Или же все было гораздо проще? Программа никак не могла найти источник инфлюэнцы, вдруг усилившейся в последнее время. Откуда появляется зараза? Почему ничего не помогает?

Программа действовала строго в рамках уже сложившейся, совершенной стратегии. Ничего поменять в ней Истина не могла, иначе нарушилась бы вся стратегия!

Но действуя строго в рамках этой стратегии, Истина, все же, что-то такое предприняла. Что именно? Этого никто не может знать, ибо оно за рамками человеческого понимания. Но она вскрыла чисто человеческую проблему с помощью чистой математики! Взяла, да просчитала, наконец, что это такое – любовь…

Истину, именно истину, с маленькой буквы, теперь все равно не узнаешь. Да и, в общем, какая теперь разница. Ведь Макса большая Истина стерла.

Как именно стерла? Да, поди, как люди рассказывали: отправила ему сигнал, что за воротами его ждет авто. Он вышел, сел, поехал, потом получил смертельный укол, авто доставило его туда, куда доставляют все мертвые тела. Куда отвезли и тело Нины, кстати. Там железные механические руки запихнули тело Макса в печь, и тоже сожгли.

Макс, мне кажется, и не сопротивлялся. А куда деваться. Он прекрасно знал о том, что Истина не оставит его в покое, она будет преследовать его до последнего. Не даст ему ни есть, ни пить, ни в дом не пустит, никуда. Или, если уж Макс совсем разупрямится, пошлет сигнал его соседям, чтобы те затолкали Макса в авто… А он не хотел бы доставлять людям такие неудобства.

Я его знаю. Я его чувствую. Или, вернее – знала, чувствовала?… Скорее всего, дело было так. Он получил сигнал на Око, о том, что его ждет авто за воротами, и некоторое, очень недолгое время – Макс колебался. Потом усмехнулся, и отправился туда, к авто. Он тоже, как и Истина, многое умел просчитывать, он знал, что сопротивляться бесполезно. Он шел на свою казнь, презирая Истину. И он не думал обо мне. Если бы думал – Истина, наверное, его бы помиловала. Наверное…

Ну так вот, Истина.

Я тебя ненавижу.

Чтоб ты сдохла.

Я вылезла из своего костюма, выбралась из Камеры. Вышла на улицу. Закат еще длился, но уже исчезла куда-то, утекла за горизонт – эта невыносимая жара.

– Рита… – ко мне торопливо шел Дэн. – Чудо. Я жив! Вовремя смотался тогда… Засел дома, и тут карантин.

– Рада за тебя, – безучастно произнесла я.

– Но я не о том… Ты представляешь, только что узнал – всех Героев поймали, и поселили в одном районе… Правда, за ворота им выходить запрещено. Хотя как запрещено, током бьет, если попытаться выйти. Один из Героев уже на связи, я его видел в реале, давно, ну, то есть, я знаком с ним. Самсон! Око уже ему на ладошку приделали, имплант в мозг зафигачили. Такой радостный, Самсон болтал со мной сегодня в Камере – типа, уже освоил все, быстрее, чем его товарищи…

– Откуда у него твои координаты? – недоверчиво спросила я.

– Без понятия. Наверное, Истина решила социализировать Героев. А как иначе-то, они ж там у себя заперты, с кем им еще общаться? Для Героев новые правила, получается.

– Они страдают? – нахмурилась я.

– Ха! Я так понял, они все даже очень довольны, Герои, ни о чем беспокоиться им теперь не надо. Еда есть, чистая вода, кров. Ничего делать не надо. Их даже не волнует, что выйти за пределы района нельзя.

– Тоже рада за них.

– Вот люди, сколько поколений мечтали о свободе, бродили по лесам и полям, а как дали им еду и кров, вылечили им все болячки, даже, говорят, зубы в Медикале новые вставили – так они мигом о свободе и забыли…

Странно. Дэн потерял Лару, но расстроенным совершенно не выглядел. Нет, оно понятно, что свой укол успокоительного он уже получил, но вот Алекс, например, и с уколом выглядел подавленным. Или Дэну сейчас вкололи уже какое-то другое лекарство? Раньше, когда он получал уколы за Лару, Дэн выглядел каким-то заторможенным. Теперь же – вполне бодрый мужчина… Скорее всего, да, так и было, Истина вколола Дэну какое-то другое лекарство, и дозировку, пожалуй, изменила.

– Рита. Рита, мы все уже в курсе – про Макса. Все так стремительно! Соболезную. И Лары больше нет, – вздохнул Дэн. – Ничего у нас не вышло. В том смысле, что наш заговор провалился. Но, ты знаешь, мне даже легче стало. Это какое-то безумие было, наваждение. И я тут сегодня подумал – и что потом? Да мы друг друга поубивали бы тут все, без Истины…

Он еще что-то говорил, и говорил, и говорил, но я уже не слушала Дэна.

Отодвинула его рукой, направилась, куда глаза глядят. Села прямо на землю за новым домом. Надеюсь, дезинфекция полностью очистила его…

Я ненавидела Истину всей душой.

Но. Я признавала, умом – она нужна людям. Без нее никак. Это только мне плохо из-за Истины, а другим-то, большинству, это точно, вполне себе хорошо. Другие люди не должны расплачиваться за мою ненависть, мое недовольство…

Я, только я одна, должна нести это бремя недовольства, я не имею права втягивать в свои проблемы других людей. Вся информация об истории человечества, собранная в Мемори – вопиет о том, что часть людей всегда чувствовала недовольство, в любые времена, при любых правителях, при любых обстоятельствах. Равно как существовали и вполне себе довольные люди – которые обладали минимумом возможностей. Порой бедняк в хижине чувствовал себя комфортнее, чем вельможа во дворце…

Но мне этот мир теперь казался несовершенным. Потому что – без Макса. Я вполне себе переживу то, что от меня ушли Нина, Дина, Лена, что я потеряла маленького Ники. Это не значит, что я не страдаю из-за их ухода, еще как страдаю, но я чувствую, что рано или поздно эта боль, вызванная их потерей, притупится. Но вот без Макса мне – вообще никак. Без него не дышать, ни есть, ни пить. Ничего.

Я просто еще не поняла, как мне больно без него. А когда пойму, когда до моего сознания, наконец, дойдет этот факт, что Макса больше нет, то это – все.

Какая свобода, какая еще свобода… Мне нужен только Макс, он был моей свободой.

Потом я вернулась домой, и легла спать. Сегодня я без сил, но завтра я должна предпринять нечто радикальное. Не знаю, что, но я обязательно должна придумать что-то, что позволит мне вырваться из железных лап Истины. Другие люди пусть остаются с ней. Их дело. Но я с ней – не останусь.

…Ночь. Левую ладонь защекотало. Я открыла глаза – за окнами только-только начинался рассвет. Затем я привычно взглянула на свою левую ладонь, и увидела на Око – изображение авто. Это значит, что там, за воротами, меня ждало авто.

Некоторое время я с недоумением разглядывала картинку на своей ладони. А потом догадалась – Истина тоже хочет меня стереть. Как и Макса.

Почему не сразу? Да потому что дорожный трафик, будь он неладен. Сразу-то авто не найдешь. И Макса Истина тоже не сразу стерла, лишь через какое-то время после того, как к ней поступила информация о заговоре. Тоже ведь, поди, из-за трафика этого дурацкого!

Я поднялась с кровати, оделась, покинула дом и направилась к воротам.

Мне как-то даже легче стало, вот честно. Смерть – это сейчас оптимальное, самое наилучшее разрешение всех моих проблем. Я смерти не боялась, я ей даже обрадовалась. Истина, все-таки, гениальная программа, тут не поспоришь.

Тихо, пусто – район еще спал. Поднималось солнце над горизонтом, в розовых облаках.

Когда я вышла за ворота, к ним уже подъезжало авто. Остановилось, и из него вышел Ян. С каким-то ошеломленным, сосредоточенным лицом.

– Ян, привет! Ничего себе, ты вернулся?! – невольно вырвалось у меня. Наверное, это прозвучало грубо, но Ян совершенно не обиделся.

– Ага, я вернулся, – сдавленным голосом произнес тот. – Сам не могу поверить. Неужели я дома… Чудо какое-то. Возвратился из ада. Да нет, вру, все нормально было, единственное, никто не выжил, кроме меня. Ах, да… – он полез в салон авто, достал большую коробку.

– А там что? – спросила я.

– Там новый костюм, защитный, сейчас в Медикал его затолкаю, вместо прежнего. Тот-то сожгли, безжалостно, что на мне был, и всю мою одежду тоже, выдали вот новую, после карантина. Но дезинфекция там, конечно, о-очень основательная была…

Не договорив, Ян махнул мне рукой, и скрылся за воротами, внутри нашего района.

Авто стояло напротив, дожидаясь меня. Забавно. Оказывается, это универсальная машина. Служит для перевозки людей и грузов, ну и еще, получается, это место казни.

Я провела Оком перед считывающим устройством на дверце, и она распахнулась. Я села в авто спокойно, без страха. Авто поехало, и я вздохнула с облегчением. Просто сидела, и ждала укола. Как, когда произойдет смертельная инъекция – меня не интересовало. Потому что смысл думать о том, что от меня совершенно не зависит…

Я закрыла глаза. Я просто ждала.

Авто ехало и ехало, мягко покачиваясь на неровностях дороги. Я заснула, но, наверное, на очень короткое время, потому что тут же проснулась, от того, что авто замерло на месте. Дверца была открыта… А напротив, неподалеку – зависла над землей капсула небольшого, точно такого же, как хранился у нас в гардеробной – коптера.

Перед моими глазами задрожала стрелка, указывающая на коптер, затем нарисовались человеческие руки, протянутые к коптеру. Понятно: надо выйти, протянуть руки к коптеру.

Что ж, значит, смерть будет выглядеть именно так.

Я послушно вылезла из авто, протянула обе руки, ладонями вверх, навстречу коптеру. Из него на мои ладони шлепнулась легкая, почти невесомая коробочка.

Коптер немедленно улетел, и в этот же момент и авто, что находилось за моей спиной, тоже сорвалось с места, и укатило себе дальше.

Я осталась стоять, в полном недоумении. Что это было? Зачем? Смысл всего этого действа?

Я повертела в руках коробочку – легкую, из темно-серого, бугристого, неровного материала. Я знала, вещи из него – одноразовые. Только чтоб донести – принести. Кажется, сделаны тоже из водорослей. Потом можно выбросить, и коробочка сама развалится, рассыплется, под ближайшим дождем – размокнет, размякнет, впитается в почву, и растворится в ней без следа. Очень экологично.

Я перевернула коробочку, и вдруг увидела выдавленную картинку на обороте. Лицо Макса. Схематично, конечно, было нарисовано, но, кто изображен – угадывалось легко. Этот длинный нос… И имя внизу, под рисунком – «Макс», чтобы уж точно не ошибиться.

Урна – вспомнила я. Этот предмет назывался урной. В которой находился прах Макса.

В мои ладонях – все, что осталось от человека, которого я любила.

Я буквально окаменела, на меня навалилась такая тоска… Я все поняла. Истина дала мне возможность попрощаться с Максом. Ладно, не с ним, а с тем, что от него осталось.

Как будто я – его родственница. Или там, самый-самый близкий человек. Истина не собиралась меня стирать. Она просто пригласила меня на похороны – того, кто был мне дороже всего. Она его мне отдала, а не его родителям!

Специально позволила мне отъехать подальше от того места, где еще недавно лежало тело Ди. Я ведь все время от этом думала, о том, что это место, рядом с районом – теперь несет на себе печать смерти, в нем напоминание о тех печальных днях, когда все пошло наперекосяк… Истина знала, что меня все это беспокоит, занозой сидит в мозгах. Трафик, все дело в трафике. Приехал Ян, и меня посадили в то же авто, позволили отъехать подальше от места, которое было мне неприятно, пугало. Ни одной лишней поездки, ни одного нелогичного действия. Все продумано до мельчайших подробностей.

Я провела мизинцем правой руки, в которой сжимала урну – по левой ладони. И тут же невольно зажмурилась от яркого света, лившегося на меня со всех сторон. Потом мои глаза привыкли – хотя, конечно, это была виртуальная реальность.

Каменистая кромка, впереди – море, а сзади, надо мной, нависал высокий обрыв. Кажется, тот самый, с которого я спрыгнула сюда когда-то. Море казалось спокойным сегодня, волны не так ожесточенно бились о камни, как раньше. И да, это было то самое место, где мы впервые встретились с Максом. Где-то там – вход в пещеру, потом можно выйти с другой стороны высокого холма, и спуститься вниз по заросшему травой склону. Но те места меня не интересовали сегодня.

Я сделала несколько шагов вперед, и оказалась почти в прибое. Волны плескались у моих ног, и иногда доходили до щиколоток. Я же – чувствовала легкий холод, и что-то вроде щекотки.

Не вполне, не 100 % реальные ощущения, где-то на 99 %, но смысл ехать на другой конец Земли, чтобы испытать практически то же самое. Только вода будет чуть холоднее, и одежда промокнет, если я вдруг вздумаю полезть в воду.

Как там когда-то сказал Макс? «Лучше видеть глазами, нежели бродить душою». А потом добавил, что и это, впрочем, тоже суета и томление духа. Не его слова вроде, он их лишь повторил.

Ну вот, Макс, я развеиваю твой прах вроде как над морем. Хотя, на самом деле, это никакое не море, а поле, заросшее травой. И как хорошо, что авто увезло меня подальше от тех мест, где умер Ди.

Я не хочу сейчас думать о Ди, и о других Героях, которых Истина выловила, и запрятала в одном из своих районов…

Хотя почему о них не думать? – сама себе вдруг возразила я. Именно эти неприкаянные – и являлись источником нынешней инфлюэнцы. Возможно, с какого-то момента люди в районах, и люди, живущие на свободе – стали, в сущности, разными видами живых существ. В очередной раз вирус мутировал, и обрел почти абсолютную непобедимость.

Если источник нового штамма вируса изолирован, окончательно и бесповоротно, то теперь инфлюэнца, получается, побеждена? В том смысле, что ее уже никак не передать друг другу… Она заперта в том районе, где теперь живут бывшие Герои.

Стоп. Сама я об этом догадалась, или мне о том сейчас подсказала Истина?

На какое-то время даже забыла о Максе, о том, что сейчас происходит.

Потом встряхнулась, посмотрела на урну в своих руках.

Макс умер не зря. В том смысле, что его стирание, его смерть – не были бессмысленными. И я, получается, тоже не так уж и виновата, если разоблачение заговора привело человечество к спасению от смертельной болезни. И Ники, и Лена… они тоже погибли не зря.

Я теперь абсолютно точно уверена, что во всем произошедшем – изначально прятался какой-то замысел. Недоступный человеческому пониманию. Но он был, этот замысел, точно.

Истина каким-то образом, действительно, просчитала все. Догадаться не могла. Увидеть – тоже, а вот взяла, да и вычислила!

Что она есть такое, эта Истина. Программа, пусть и способная к самосовершенствованию? Или она не что теперь, а – кто? Некое… всемогущественное существо? Тот самый Бог, которого искали с древности, и наконец, нашли? Впрочем, какая разница, мне не постичь Истину, моего разума не хватит. Или ее не разумом надо постигать, а как-то иначе?… Стоп, стоп, это все лишнее. Вообще нет смысла об этом думать. Да и зачем. Истина всю дорогу пыталась показать людям – не надо думать, как жить, надо просто жить. Это и есть свобода.

У меня же сейчас одна задача – Макс.

Макс.

Макс…

Я увидела, что слеза из моих глаз капнула прямо на урну. И словно прожгла ее. Из образовавшегося отверстия тонкой струйкой, словно дым, полетел по ветру пепел.

Еще одна слеза.

Струи белого пепла летели, свивались, сливались с небом и морем. Потом урна окончательно распалась в моих руках, и обрывки от нее, вместе с остатками пепла, унесло окончательно ветром.

Руки мои опустели. Макс хотел бы навсегда остаться тут, на этом заброшенном берегу, где волны бьются о камни.

Конец, прощание закончилось.

Я провела пальцами по Оку, и оказалась вновь у себя, в своем, реальном мире. Там, где-то сбоку, довольно далеко – мой район. Если поторопиться, то можно успеть к завтраку.

Но я все стояла, и смотрела.

Сейчас передо мной, перед моими глазами – расстилалось уже не море, а поле. Живое. Настоящее. Знакомое с детства, и даже немного надоевшее уже. Когда-то мы гуляли здесь с Максом – правда, не в реальности, а в режиме Путешествий. Именно тут бродили наши с ним души.

Пожалуй, если и делать свою Хистори, то на основе той самой прогулки с Максом.

Если и пытаться запечатлеть что-то главное о своей жизни, то надо рассказать именно о том моменте. Самом счастливом в моей жизни. Когда мы с моим возлюбленным шли по этому полю, заросшему травой и цветами, и этими смешными растениями с пушистой кисточкой на конце… Вот в них осталась душа Макса на самом деле. Пепел-то я над ними развеяла, не было никакого моря.

Название растения я не знала, и не видела смысла узнавать даже сейчас. Потому что это знание – никак не могло изменить мою жизнь. Оно вообще не влияло на мою жизнь.