Текст книги "Всё или ничего"

– Я тоже, – в тон ему поддакнула Радислава. – Поэтому пододвигайся давай.

– Слушай, может, мне нужно почаще устраивать разборки с монстрами? – неожиданно спросил Виктор, крепко обнимая привалившуюся к нему девушку.

– Чего? – Менестрель уставилась на него, как на полоумного. – Сдурел?

– Просто ты выглядишь такой женственной и трогательной, когда начинаешь за меня переживать, – ухмыльнулся он.

Раздался звонкий шлепок.

– Трогательная – это когда трогает! – подтвердил Виктор, на ощупь отыскивая в темноте губы девушки.

– Дурак, – тихонько произнесла оборотничка, и не думая уклоняться от поцелуя.

«Главное, в поиске героя своего романа не найти геморрой своей жизни!» – пронеслось у нее в голове.

Ранним утром начальника внутренней инквизиционной гвардии разбудил наглый телефонный звонок. Эстебан Ханера выругался и протянул руку к аппарату. В трубке раздался взволнованный голос лейтенанта Штефана Мешты:

– Господин капитан…

– Что случилось? – мрачно спросил Ханера.

– Еще четверо, – упавшим голосом сообщил Мешта.

– Что «еще четверо»? – не сообразил Ханера.

– Исчезли. Их никто не видел со вчерашнего вечера.

– Проклятье! – не сдержал эмоции капитан. – Что еще известно?

– Пока ничего, я выясняю…

– Значит, выясняйте быстрее! – разъяренно рявкнул капитан и швырнул трубку на рычаг. Эстебан почти не сомневался, что этой ночью в отделе Пшертневской вновь произошло нечто неприятное и четверых его людей, скорее всего, уже нет среди живых. – Проклятье! – еще раз выругался господин капитан. – Кто бы ты ни был, я непременно доберусь до тебя, тварь!

Госпожа кардинал с удивлением обнаружила, что дверь в приемную не заперта. Женщина была уверена, что секретаря там еще нет. Кто же тогда? Злата осторожно толкнула дверь и вошла.

– Хм… – чуть удивленно вскинула брови госпожа кардинал. Впервые на ее памяти приемную превратили в спальню. Причем для Златы так и осталось загадкой, как именно габаритный Виктор и его подруга смогли так удобно устроиться вдвоем на маленьком узеньком диванчике. Вопрос о том, почему эти двое вообще здесь спят, она решила пока не поднимать.

Пшертневская тихонько пересекла приемную, отперла дверь кабинета, зашла внутрь и с силой ее захлопнула.

Виктор и Радислава проснулись от резкого звука.

– О, черт! – хриплым со сна голосом констатировал байкер, пытаясь сфокусировать расплывающийся взгляд на одной точке.

– Где? – сонно осведомилась менестрель, не спеша приходить в себя. Лежать между спинкой дивана и байкером, а точнее, отчасти на нем оказалось удобно, и Радислава не слишком торопилась что-то менять.

– Так, мышка, хватаем ноги в руки и о-очень быстро отсюда смываемся! – Виктор сел, и оборотничке волей-неволей пришлось сделать то же самое.

– Виктор! – раздался громкий голос из кабинета Пшертневской, едва рука байкера потянулась к ручке двери, ведущей в коридор. – Зайдите ко мне немедленно! Вашей подруги это тоже касается!

– Грозная женщина, – пробормотала Радислава, совсем не горя желанием навещать в столь ранний час госпожу кардинала.

– Она не женщина, – тяжело вздохнул Виктор, отступая назад в приемную, – она начальник. Но хуже всего не это, мышка.

– А что? – с любопытством взглянула на него менестрель.

– Она – мой начальник… – Байкер со смиренным вздохом толкнул дверь в кабинет Пшертневской. – Я вас слушаю, госпожа кардинал.

Стоило им войти, как в кабинете материализовался князь ди Таэ.

– Виктор, вам что, своей девушки мало и поэтому вы стремитесь отбить мою? – иронично осведомился Эрик, недвусмысленно указывая на обнаженный торс байкера.

– Боюсь, против вас, князь, у меня нет никаких шансов, – ответно усмехнулся тот.

– А я – не его девушка! – огрызнулась Радислава.

– Так, господа, может, все-таки перейдем к делу? – вмешалась Пшертневская. – Для начала не соблаговолите ли объяснить, что вы делали в приемной, да еще будучи в таком виде?!

– Э-э… Мы там спали, если кто еще не понял, – нашелся Виктор.

– А дома вам почему не спалось? – ехидно вопросил Эрик.

– Ну-у, скажем так, сначала нам не спалось, а потом уже стало не до сна, – состроил невинную мину байкер.

– И поэтому, я полагаю, вы пребываете в таком расхристанном виде? – со смешком откликнулась Пшертневская. – Ладно, что произошло?

– На нас напали какие-то твари, – мрачно сообщила Радислава, абсолютно не разделяющая веселого настроения остальных.

– Я так понимаю, твари очень скоро об этом пожалели, – с притворным соболезнованием вздохнул князь.

– Вполне вероятно. Я у них не спрашивал, – проворчал Виктор. – Не до того, знаете ли, было. Эти гады едва не разнесли мое жилье!

– А вам стало лень наводить среди ночи порядок, – подхватила Злата, – и вы решили выспаться в отделе? Я правильно поняла?

– Да, – буркнула Радислава. – А еще я не люблю спать рядом с трупами неизвестного происхождения.

– Скорее всего, здесь опять не обошлось без инквизиции, – пришел к выводу Эрик. – Что ж, это нужно было предвидеть. Зря, что ли, Саграда вчера сюда наведался…

– Все, оставим эту тему, – приказала Злата. – Твари тварями, но работа не ждет. Виктор, у меня появилось задание для вас. Вы сегодня же отправляетесь в Одессу. Вот, ознакомьтесь с материалами дела. Ах да, ваша подруга тоже поедет вместе с вами.

– Я ему вовсе не подруга, – повторно огрызнулась Радислава.

– Не суть важно, госпожа менестрель, – суховато откликнулась Пшертневская. – Вам необходимо как можно быстрее покинуть город. Сделать это лучше всего вместе с нашим сотрудником. Вас обоих доставят в Одессу, а дальше вы вольны идти туда, куда пожелаете. Ведь, насколько мне известно, вы оставались в Будапеште лишь в силу гнетущих вас обстоятельств?

Менестрель кивнула. «Ха! Отлично! Наконец-то я смогу вырваться из этого замкнутого круга!» – весело подумала она.

Эрик отметил, как помрачнело лицо Виктора. Ничего, перетерпит, ведь никто и не обещал, что будет легко.

Байкер закончил изучать бумаги и спросил:

– Когда отправляемся?

– В три пополудни, – ответила Злата. – Вы ведь уже имели дело с ихтианами, если я правильно помню?

– Да.

– Значит, особых проблем возникнуть не должно. Можете быть свободны.

– А трупы?

– И трупы тоже, – сдерживая смех, откликнулась госпожа кардинал.

– Но не раньше, чем я осмотрю то, что осталось от ваших ночных гостей! – спохватился Эрик.

Несколько часов спустя Виктор и Радислава заканчивали приводить в порядок изрядно пострадавшее жилище байкера. Точнее, порядок наводил Виктор, а менестрель, сидя с ногами на тумбочке, изобретательно комментировала сей достойный процесс и пила кофе. После особо ехидного комментария байкер не выдержал:

– Слушай, может, тебе тоже тряпку вручить?

– Чтобы ты потом опять обвинил меня в пропаже своей зубной щетки? – иронично осведомилась Радислава.

– Да и от кофе я бы тоже не отказался… – Виктор выразительно посмотрел на кружку в руке оборотнички.

– Вот так вы и садитесь на шею бедным слабым девушкам, – откликнулась менестрель, спрыгивая на пол и направляясь варить новую порцию кофе.

Байкер намеревался ответить, что кто и кому конкретно садится на шею – это еще спорный вопрос. Ведь есть такие женщины – пришьют один раз вешалку к пальто, а потом утверждают, что отдали тебе лучшие годы своей жизни. Но, увы, ничего сказать он не успел…

На пороге комнатки возник Рид. Если бы Виктор не знал, что архонт по причине чрезмерной восприимчивости почти не употребляет спиртного, то решил бы, что друг явился к нему в поисках способа борьбы с похмельем. Архонт выглядел растрепаннее обычного, небрежно стянутые волосы выбились из-под ремешка, под глазами набрякли темные отечные круги, на одном из стекол очков красовалась косая трещина. И насколько Виктор успел изучить товарища, тот сейчас пребывал на грани депрессивной истерики, всегда сопровождавшейся жалобами и причитаниями.

– Нет, вы только посмотрите на него! – воскликнул байкер. – Господи, обнять и плакать! Что случилось, старик?

– Я подавлен!.. – душераздирающе простонал архонт, вваливаясь в комнату и плюхаясь на кровать.

«М-да, плохо дело», – подумал Виктор, проследив за священником. Обычно тот, ввалившись к нему, принимался нервно метаться по комнате.

– Что случилось?

– Я подавлен… Я до сих пор не могу поверить в то, что произошло…

Мужчина понимающе вздохнул. Он и сам был шокирован происшествием с Арьятой. Особенно его поразило известие о том, кем девчонка оказалась на самом деле, – впрочем, несмотря на это, он скучал по ведьмочке. Рид же, в силу своей природной впечатлительности и меланхоличности, до сих пор двигался, словно тень. И кажется, дошел до ручки.

– Слушай, но ведь ты же знаешь, что… что она жива, насколько к ней вообще применимо это слово, – чуть растерянно произнес Виктор.

– Я ведь действительно полюбил ее! – Священник вскочил и начал нервно мерить шагами комнату, чем несказанно успокоил товарища. Видно, все не так страшно, как показалось байкеру сначала, раз архонт вернулся к своей излюбленной привычке. – Господи, ну почему все так?! Зачем все это? Зачем ты рвешь мне сердце, Боже?!

– Да не переживай ты, – попытался остановить поток его причитаний байкер. – По-другому она бы не смогла вернуть тебе долг…

– Это я во всем виноват, – простонал Рид, не обращая внимания на слова друга. – Я один, от начала и до конца! – Архонт загнанно метался по комнате, размахивая сутаной.

Радислава с любопытством наблюдала за набирающим экспрессию спектаклем.

– Господи, зачем ты наделил меня столь долгой жизнью?.. – продолжал надрываться архонт. – Господи, я хочу умере-эть…

– Мыло дать? – ехидно спросила менестрель.

– Что? – Рид остановился и недоуменно воззрился на оборотничку.

– Мыло дать? Я видела где-то здесь кусок хозяйственного. А в гараже, кажется, веревка завалялась…

Теперь уже Виктор взял на себя роль любопытного зрителя, прикидывая, чем же завершится шоу. По его меркам, донельзя эксцентричный архонт налетел на вполне достойного противника. Радислава ему спуску не даст!

Наконец Рид пришел в себя.

– А с какой это стати всякие оборотни вмешиваются в чужие разговоры?! – недовольно вопросил он.

– Что-то я не видела здесь разговора. – Оборотничка демонстративно зевнула и насыпала кофе в турку. – Я видела жалкое нытье истеричного крылатого лорда!

– Что-о? Да как ты смеешь?!

Менестрель неопределенно пожала плечами:

– Почему бы и нет.

– Виктор, она на меня поклеп возводит! – капризным срывающимся голосом возопил Рид.

Байкер взглянул на него, затем на Радиславу и зашелся заливистым смехом. Оборотничка, разглядев обескураженное выражение лица архонта, тоже принялась хохотать. Рид, сначала обиженно смотревший на них, в конце концов не выдержал и присоединился к всеобщему хохоту.

– О господи, это уже нервное, – отсмеявшись, с трудом выдавил священник.

– Ничего, – Виктор похлопал его по плечу, – полезно, стресс снимает. Успокоился немного?

Архонт кивнул:

– Да, все нормально… Прошу меня простить… э-э… позвольте откланяться. И… Виктор, можно тебя на два слова? – С этими словами он цапнул товарища за локоть и выволок из комнаты наружу. – Где ты откопал эту язву? – трагическим шепотом осведомился Рид, едва они очутились на улице.

– Ну это еще вопрос, кто кого откопал, – усмехнулся Виктор. – В любом случае она невероятная девушка!

– Девушка? – Архонт вытаращился на товарища, как на убогого. – Я думаю, эта «девушка» старше тебя как минимум вдвое.

– Да хоть вчетверо! – упрямо тряхнул головой байкер. – Рид, ты это… ревнуешь, что ли? – ехидно усмехнулся он.

– Я? Упаси бог! За кого ты меня принимаешь! И это называется лучший друг! – возмутился архонт.

– В таком случае в чем дело?

– Я н-не знаю, – запинаясь, жалобно проблеял Рид. – Это нервное, наверное… Просто я потерял слишком много дорогих мне людей, и с каждым разом переживать это становится все труднее…

– Рид, – Виктор умиротворяюще положил руку ему на плечо, – послушай совета битого жизнью байкера: иди домой и напейся до поросячьего визга. Легче не станет, но наутро все твои проблемы покажутся настолько мизерными, что тебе не захочется к ним возвращаться.

– Ладно, извини за несдержанность, – пристыженно вздохнул архонт. – Удачи тебе в Одессе. Постарайся сохранить голову на плечах, хотя бы для того, чтобы мне было кому жаловаться. – Он грустно улыбнулся и побрел прочь.

Глава 3

– Тебя действительно не волнует, сколько мне лет? – недоверчиво спросила Радислава, когда байкер вернулся в комнатку.

– Не-а, – беззаботно откликнулся он. Виктор догадывался, что оборотничка слышала их с Ридом разговор. Еще бы, с ее-то слухом… – Если после первого поцелуя ты не превратилась в старую каргу, то что волноваться?

– Неужели ты на что-то рассчитываешь, человек? – с непроницаемым лицом осведомилась Радислава. – Через несколько часов мы разойдемся как в море корабли и, надеюсь, никогда больше не встретимся!

– Я не рассчитываю, – нарочито спокойно заверил Виктор. – Я просто живу, не помышляя о том, что за напасть может свалиться на меня через несколько минут, не говоря уже о часах. К тому же… Скажи, неужели я оказался таким уж плохим соседом? – с намекающей улыбкой поинтересовался он.

Менестрель запнулась. Нет, этот человек просто несносен! Но… Но ведь ей нравится их игра, которая, похоже, постепенно превращается в нечто серьезное. Оборотничка досадливо закусила губу.

– Будь ты неладен! – вполголоса проворчала она. – Будь ты неладен, человек!

А затем Радислава подхватила вещи и вышла из комнаты. Виктор с многозначительной усмешкой посмотрел ей вслед. Забытый всеми кофе с сердитым шипением выплеснулся на раскаленную конфорку…

Размеренные четкие шаги, совсем не приглушаемые тонким ковром, были едва слышны – настолько тихо двигался человек.

Сеньор Христобаль Саграда еще раз пересек свой кабинет и в задумчивости остановился возле окна. Его пальцы выбивали маршевую дробь по деревянной раме, словно стремясь синхронизировать взбаламученные мысли команданте, уподобившиеся неровным фрагментам кем-то разорванной нити. Все события последнего месяца напоминали дурной фарс. Верховный инквизитор абсолютно утратил контроль над событиями, попав в какой-то замкнутый круг, состоящий из неудач, ошибок и промашек. Избранные им методы решения поставленной проблемы, на первый взгляд простые и доступные, к сожалению, не принесли столь необходимых Саграде результатов, заставляя отдавать все больше личных сил, расходовать жизненную энергию, идущую в уплату за полученные знания. Очередная попытка избавиться от Поводыря Смерти и одновременно заполучить оборотничку потерпела крах. А тут еще этот дурацкий пожар в доме Пшертневской… Как показушно, как неосторожно! Почерпнув информацию из вполне достоверных источников, сеньор Христобаль сумел выяснить: к этому деянию приложил свои пухлые ручонки досточтимый кардинал Дэпле, чтоб ему провалиться! Вечно он лезет куда не просят. Надоел со своими медвежьими услугами.

И не следовало преждевременно сбрасывать со счетов этого проныру Криэ! Странный, тихий, шизанутый… Ага, как же! Многоуважаемый господин профессор оказался достойным продолжателем дела своего друга Ингвара Краковского. С маниакальным упорством продолжая расследование, Вилдар Криэ почти вплотную подобрался к тем фактам, которые сеньор инквизитор предпочел бы пометить грифом «не вскрывать никогда». Но убрать достойного теолога сейчас означало бы подписать себе смертный приговор. Его дружки сразу обо всем догадаются и примутся мстить. А команданте еще не успел замести все следы.

«Ладно, пусть копает… себе могилу, – криво усмехнулся Христобаль Саграда. – Я еще доберусь до тебя, господин профессор…»

Кроме этого сеньора инквизитора сильно беспокоил начальник внутренней инквизиционной гвардии капитан Эстебан Ханера, всегда идущий напролом, словно раздразненный кабан-секач. То, что гвардеец почуял неладное, команданте понял уже давно. Единственное, чего пока еще не знал досточтимый сеньор Христобаль, – это насколько далеко зашел Ханера в своих подозрениях и что конкретно ему стало известно. Ханера принадлежал к породе истинных солдафонов, упрямых, но не блещущих особым умом. Возможно, ему окажется не по плечу составить многоходовую логическую цепочку. А возможно, команданте просто недооценивает своего подчиненного… М-да, так или иначе, а сеньора Саграду такое положение дел не устраивало.

Но больше всего досточтимого великого инквизитора беспокоили отнюдь не капитан и не теолог. Он не испытывал никаких особых эмоций ни по поводу своих неудач, ни по поводу угроз со стороны Криэ и Ханеры. Ничего, абсолютно ничего: ни злости, ни азарта… Как жаль!

Саграда разочарованно сжал кулаки. Выходит, он вновь загнал себя в клетку, из которой, как ему казалось, уже смог вырваться. Напрасно он прикрывал мнимым благочестием свои темные делишки, выдавая их за пышно обставленные дела веры. Так кто кого обыграл? Все реже и реже ему удавалось заставить себя что-либо почувствовать. Да, много лет назад он сам сделал свой выбор… Но времена, когда непомерные амбиции вынудили его променять душу на серую пустоту полного безразличия, уже миновали. Тогда он жаждал власти, богатства, статуса… Сейчас у команданте имелось все, и амбиции сыто почивали где-то в глубине его существа. Зато пустота бодрствовала и все больше требовала замены, разъедая изнутри. А наполнить ее с каждым разом становилось все труднее. Вот ведь как бывает: ты есть – а никому-то ты и не нужен! Но сеньор инквизитор не привык бросать начатое. Возможно, победа или поражение все же принесут такое желанное наполнение и хотя бы на время заглушат холодную пустоту…

Сеньор Христобаль с силой ударил кулаком по оконному стеклу. Стекло жалобно дзинькнуло и осыпалось осколками, частью на улицу, частью в кабинет. Инквизитор с шипением тряхнул порезанной рукой. Что ж, по крайней мере физическую боль он еще вполне ощущает!

Друзья – на то они и друзья, что к ним всегда можно прийти без предупреждения… Пшертневская деликатно постучала по резной деревянной двери. Из глубины квартиры тут же донесся малопонятный отклик, нечто среднее между «подите к черту!» и «входите, не заперто!». Госпожа кардинал застыла на секунду в раздумьях, но все же выбрала второй вариант и вошла.

Она неспешно пересекла маленькую прихожую и попала в единственную комнату. Хоть Злата давно уже здесь не бывала, в квартире мало что изменилось. И если жилище Профессора всякий раз напоминало ей опрятную библиотеку, то обиталище Рида неизменно ассоциировалось с полуразграбленным книжным складом, который подвергся нападению конных варваров.

В этой квартире книги встречались повсюду: в книжном шкафу, в шкафу для посуды, на креслах, под креслами и просто на полу, громоздясь там кучами, кипами и грудами. Более того, они даже служили подпорками для просевшего от времени дивана, превращая его в эдакое вальяжное книжбище (назвать подобное сооружение лежбищем просто язык не поворачивался). Книги также заполонили оба подоконника, и поэтому одинокий кактус в кирпично-красном горшке, сиротливо притулившийся между стопками фолиантов, смотрелся тут несколько дико.

Рид сидел в одном из парных, довольно целых кресел – оно было хромым только на одну ножку (ее тоже заменяли книги). Второе же кресло хромало на все четыре конечности и посему во избежание казусов использовалось хозяином не по назначению, а как дополнительная книжная полка. Архонт бездумно перелистывал страницы лежащего на коленях тома.

– Рид… – Пшертневская остановилась напротив него. – Ри-ид…

– А? О… Прости, не заметил, – вяло вскинулся он. – Ты присаживайся… – При этом архонт слишком резко поднялся, книга шлепнулась под кресло, попутно зацепив еще несколько томов. Те тоже полетели на пол.

– Да нет, сиди уж лучше на месте, – остановила его Злата, – не провоцируй стихийное бедствие. А я, пожалуй, облюбую во-он ту книжную стопку. – Женщина улыбнулась.

Но Рид все же усадил ее в кресло, а сам перебрался на пол.

– Удивительно, как это Эрик тебя одну отпустил, – ворчливо заметил архонт, поправляя очки. – Или, может, он тоже находится тут и просто маскируется под книжную полку?

– Не ослоумничай, тебе не идет, – беззлобно огрызнулась Пшертневская.

– Заметь, я тебя ни о чем не просил, – чуть раздраженно произнес священник.

– Друзья – они на то и друзья, чтобы приходить на помощь, не дожидаясь просьб, – деликатно, словно ребенку, объяснила Злата.

– Извини, – склонил голову архонт.

В комнате повисло неловкое молчание. Госпожа кардинал подняла оброненную Ридом книгу и принялась рассматривать название, написанное замысловатым готическим шрифтом.

– Сэр Томас Мэлори, «Смерть Артура», – прочитала она. – История о рыцаре Ланселоте и королеве Гвиневере, полагаю?

Архонт лишь кивнул.

– Вот что я тебе скажу, друг мой… – Злата отложила книгу. – Если ты не перестанешь заниматься самоедством, то в конце концов твой рассудок откажется тебе служить.

– Наверное. – Рид безысходно пожал плечами.

– Так вот, сумасшедший архонт нужен мне в последнюю очередь и как друг, и как сотрудник, – уточнила госпожа кардинал. – Я понимаю, что скорбь твоя велика, а страдание безмерно, но скажи мне, кому от этого легче?

– Никому, – уныло откликнулся архонт.

– Вот и я о том же. Поэтому у меня имеется для тебя ответственное задание, чтобы ты наконец перестал убиваться и вновь начал приносить пользу обществу, – усмехнулась женщина, ободряюще потрепав товарища по руке.

– Ну вот так всегда, – тяжело вздохнул он. – Суета сует. Лучше бы свежую книжку принесла.

– О, прости, забыла совсем… – Пшертневская извлекла из кармана томик в яркой обложке. – Держи.

– Ольга Вольска! – Архонт прочитал фамилию автора, вытесненную на переплете книги. – Не слышал про такую раньше… Интересно пишет?

«Очень!» – утвердительным взмахом ресниц показала Пшертневская.

– Я всегда знал, что ты не зря возглавляешь отдел, – заметно повеселел Рид. – Умение уговаривать – у тебя в крови, Златочка…

Пшертневская лишь отмахнулась и продолжила:

– Ты ведь слышал, что в связи с последними событиями из тайников всплыли некие документы, которые теперь находятся в руках инквизиции?

– Волчий мор? Я правильно понял?

– Правильно. Через пару дней вернется отец де Крайто… В общем, берешь его, Анну – и вплотную занимаетесь этим делом. Документы необходимо вернуть в дом Скрипто.

– Что?! – Рид вскочил на ноги, пылая праведным гневом. – Как ты это себе представляешь, ma daeni? Я и де Крайто… Не-э-эт!!! Уж лучше я себе сразу вены вскрою! Нет, и не проси! Мне вполне хватило прошлогодней совместной работы, от которой я, кроме сломанных ребер, не получил ничего! Чтобы я – и это недоразумение в рясе?! Не бывать такому! Да раньше я увижу Божьих ангелов, а Илья-пророк промчится по Будапешту… Да небо раньше упадет на землю, чем я стану с ним работать!

Злата терпеливо пережидала изливаемый на нее поток возмущения.

– Ты закончил? – спросила она, когда Рид примолк, чтобы набрать воздуха. – Тогда через два дня приступаешь к активным действиям. Думаю, княжна ди Таэ и отец де Крайто только обрадуются тому, что вы вновь работаете вместе.

Рид так и сел.

– Боженька, за что мне кара твоя непомерная? – простонал архонт, осознавая всю правоту слов Виктора о том, что «если хочешь избавиться от проблемы, создай себе еще парочку». Ведь тогда на предыдущую у тебя просто не останется времени…

Когда парусник Эорлин-ши опустился на посадочную площадку в Одессе, часы на главной городской башне показывали около половины девятого пополудни. Тихий теплый вечер накрыл разношерстный город. Погода здесь оказалась намного лучше, чем в Будапеште. Байкер, сунув руки в карманы, задумчиво брел по набережной. С оборотничкой он расстался, едва они ступили на землю. Радислава заявила о том, как несказанно рада, что видит его в последний раз, и, не дожидаясь ответа, исчезла с глаз долой.

«Может, все же стоило ее остановить… – вертелась в голове Виктора навязчивая мысль. – Мало ли в какие неприятности может влипнуть одинокая девушка, шатающаяся по городу на ночь глядя. И что станет с незадачливыми личностями, рискнувшими эти самые неприятности оной девушке обеспечить?..»

Бесцельно болтаясь по городу, Виктор вышел к одному из небольших диких пляжей, расположенных на окраине.

«Окунуться, что ли?» – подумал он.

На пляже было пустынно, и Виктор совсем уже собрался осуществить свою нехитрую задумку, когда неожиданно обнаружил, что находится здесь не один. На воде, у самых прибрежных камней, покачивалось странное плавсредство, больше всего напоминавшее катамаран, уменьшенный раза эдак в два.

«Ихтианская плывуха», – догадался байкер. Он видел такие несколько лет назад в Прибалтике. А вот и ее хозяин…

Ихтианин, занятый сбором моллюсков, разбросанных среди обнажившейся во время отлива гальки, никак не прореагировал на появившегося возле него человека… Байкер недолго думая подобрался по камням к самому морю и легонько хлопнул рукой по воде, привлекая внимание существа. Вообще-то он намеревался приступить к работе завтра с утра, но раз уж подвернулся такой удобный шанс избежать всех нудных ритуалов, то грех его не использовать.

Сборщик моллюсков оказался ихтианкой. Она обернулась на звук, сложив, а затем раскрыв, словно два веера, свои перепончатые уши. В сгустившихся сумерках ее серая кожа казалась почти черной, круглые рыбьи глаза подводной жительницы тускло поблескивали. Ихтианы прекрасно видят в темноте, и Виктор не сомневался, что его успели хорошо рассмотреть. Мужчина жестом показал ей подплыть ближе. Ихтианка приблизилась, впрочем не выпуская из рук какое-то гарпунообразное оружие. Байкер неуверенно хмыкнул. Он все же предпочел бы, чтобы разговор происходил без нацеленного на него острия: если подводной дамочке вдруг померещится опасность, ничто не помешает ей вогнать эту штуку ему под дых, он даже глазом моргнуть не успеет.

«Что быть надо, эранин?»[14]14
  Эранин – на языке ихтианов обращение к жителю суши.


[Закрыть] – раздался в голове у Виктора механический голос.

Мужчина тяжело вздохнул. Похоже, предстоит общаться телепатически. Господи, как же он это не любил, особенно учитывая тот факт, что прибрежный клан наверняка неплохо владеет языком своих сухопутных соседей.

«Я дипломат. Специальный отдел. – Он попытался как можно четче сформулировать мысленную фразу. – Я вам помогать. Позови старшего».

«Ты – помогать? – презрительно скривилась ихтианка. – А-а-а… Возвращать то, что эране у нас забрать?» Острие значительно поднялось из воды, нацелившись Виктору в шею.

«Э… да. Позови старшего. И убери, бога ради, свой гарпун!»

Ихтианка несколько секунд сверлила его тяжелым взглядом своих неподвижных рыбьих глаз.

«Ты глупый, невежественный эранин! – вынесла свой нелицеприятный вердикт подводная жительница. – Женщина плавать с копьем, никогда с гарпуном! Гарпун для воин! Но старшего я позову…» Она оседлала плывуху и скрылась в морской глубине.

Виктор поудобнее расположился на камне и принялся ждать, втайне надеясь, что глава клана соизволит поговорить с ним при помощи человеческой речи.

Полчаса спустя из воды у камней вынырнула тройка ихтианов-мужчин: один потощее и постарше – глава и двое помоложе да помускулистее – охрана.

– Это ты звать меня для говорить, э? – сварливо осведомился старший. Его голос словно доносился из рассохшейся бочки. – Я – Йса Поющий Дельфин, старший клана. Я слушать.

Виктор старательно повторил то, что перед этим втолковывал ихтианке.

– Помогать – хорошо, – удовлетворенно признал старший. – Люди нас обижать сильно: храм разорять, ихтиан убивать. Думать, мы совсем глюпый, э? Думать, мы сразу гарпунами – тык, э? Нет, мы свой право знать, жалоба писать, да! Ты приходить наша жалоба смотреть и делать, э?

– Да, я постараюсь сделать все, что смогу, – пообещал байкер, понимая, что Йса Поющий Дельфин, может, и неказист на вид, но бюрократ еще тот.

– Это хорошо. До конца недели мы ждать. Если ничего – мы злиться и не пускать эран в море. Но мы так не хотеть. Кто тогда с ихтиан торговать, э?

– Хорошо, я постараюсь уладить все недоразумения до конца недели. Но скажите, кому это вообще было нужно?

– Большой босс, – важно надул губы ихтианин. – Это все большой босс делать. Он ихтиан не любить. Слишком жадный, да! Говори с большой босс, пусть он отдавать то, что у нас забрать. Тогда ихтиан спокойный быть, эран в море пускать и торговать. Моя сказать, да! Твоя выполнять.

– Знать бы еще, кто такой этот большой босс, – озадаченно пробормотал себе под нос Виктор, но ихтианин услышал.

– Глюпый эранин, – укоризненно откликнулся он. – Большой босс, как я. Я держать море, он держать сушу.

– Градоправитель, что ли? – шокированно переспросил байкер.

– Да-да, – часто закивал Йса Поющий Дельфин. – Твоя глюпый, но быстро все понимать. Так твоя выполнять, э?

– Выполнять, выполнять, – с послушным вздохом посулил Виктор, которого этот разговор уже порядком утомил.

– Хорошо. Наша ждать. Неделю. Нет – ругаться, затем жаловаться, да! – напомнил в последний раз морской бюрократ и беззвучно ушел под воду, а охрана последовала за ним.

Байкер с кряхтением покинул мокрый валун и пошел прочь от моря, направившись в гостиный двор, где снял номер. У него голова шла кругом от всех этих дипломатических изъяснений. И Виктор даже не смог определить, что оказалось затруднительнее: общаться с ихтианами мысленно или с ними же, но вслух. Байкер достаточно устал за день и теперь хотел лишь одного – выспаться. А завтра утром он непременно наведается в городскую ратушу – поговорить с «большой босс», хе-хе. Но сейчас спать, и только спать…

Темные малопонятные закорючки сливались в витиеватые строчки, что шли одна за другой на пожелтевшей бумаге, раскрывая доверенное им много лет назад.

Княжна ди Таэ, вооружившись настольной лампой, похабно толстым бутербродом с ветчиной и недюжинным терпением, посвятила вечер разбору записей в дневнике Ниро де Крайто. Почерк у покойного старшего лэрда сего достойного дома оказался ярким примером того, как не нужно писать. На первый взгляд все вроде бы четко, красиво, с завитушками, но едва начинаешь читать, как эта витиеватая вязь превращается в малопонятный орнамент. И выделить из него отдельные буквы, не говоря уже о словах, становится просто невозможно.

«У Хьюго почерк куда лучше, – отстраненно подумала Анна, вспомнив отчеты мечника. – Разборчивей – так уж точно».

Вдобавок на страницы дневника было наложено так называемое заклятие «нижней строки», которое позволяло писавшему вносить на лист в несколько раз больше информации, чем предполагал размер страницы. А читающий сию абракадабру человек, в свою очередь едва дойдя до последней строчки, получал новую порцию написанного. Таким образом, на одной стороне листа помещалось от трех до пяти страниц рукописного текста. Неслабо?