Текст книги "Всё или ничего"

– Живем, – прошептал он, увидев Рида, и вновь потерял сознание.

Сжатая в кулак ладонь Виктора раскрылась, и на камни выпали две половинки расколовшейся защитной руны, подаренной ему оборотничкой…

Заседание синода близилось к концу. Госпожа кардинал и Профессор только что завершили подробный доклад о результатах своего негласного расследования и теперь с удовольствием следили как за впечатлением, которое их доклад произвел на собравшихся, так и за тем, как бледнеет кардинал Дэпле. Внезапно дверь приоткрылась, и в зал протиснулся служка. Приблизившись к Дэпле, он что-то долго и тихо рассказывал ему, конфиденциально склонившись к кардинальскому уху. Глава Дипломатического корпуса довольно крякнул и поднялся со своего места.

– Прошу внимания святого синода, – важно произнес он. – Мне стало известно, что не больше чем полчаса назад подверглось разрушению здание святой инквизиции! Доподлинно известно, что в этом ужасающем по масштабу злодеянии замешаны сотрудники отдела госпожи Пшертневской. Следовательно, были нарушены условия договора между мной и госпожой Пшертневской. Сотрудники отдела действовали как бандиты и террористы, намного превысив свои полномочия. А посему я вынужден поставить святой синод в известность о роспуске специального отдела при Дипломатическом корпусе Единой всеблагой матери-церкви. Предъявленное же мне обвинение я считаю наглым блефом, не подтвержденным реальными фактами! – Дэпле самодовольно усмехнулся. Кажется, ему несказанно повезло: нет инквизиции, нет Саграды – значит, и улик нет. Занавес опущен, господа!

Присутствующие в зале члены синода взволнованно загалдели, ударившись в споры…

Пшертневская пошатнулась, словно от удара.

– Вещи нам хотя бы дадут собрать? – сухо спросила она.

Дэпле милостиво кивнул:

– На то, чтобы отдел полностью убрался с территории церкви Святого Матиаша, вам будет дано две недели.

Госпожа кардинал в сопровождении Профессора и Радиславы немедленно покинула заседание святого синода, поспешив в отдел…

Оторвавшись от возни с израненным байкером, Эрик переместился из лазарета в лабораторию. Князь был раздражен, мрачен и измотан.

– Что происходит? – напряженно спросила Анна.

– Не знаю! Я не знаю! – взорвался маг. – Я мастер-целитель, и я не знаю!.. Он умирает… – хрипло продолжил Эрик. – Я восстановил все физические и ментальные повреждения, но его аура продолжает распадаться! Я ничего не могу сделать! Ничего не понимаю, ведь у него случались и куда более опасные ранения… Нет, эти тоже, конечно, не царапины, но… А, черт, да не знаю я!

Княжна растерянно закусила губу. Рид нервно зашагал по лаборатории.

– Это невозможно! – упрямо повторил Эрик. – Так не должно быть! Это неестественно!

– Ты ничего здесь не сделаешь, – попыталась утешить брата Анна. – Его убивают не раны, и ты прекрасно это знаешь.

– Да, я знаю, – обреченно склонил голову князь. – Если ничего не изменится, он проживет еще часа полтора, а потом все – аура исчезнет, и наступит полная смерть.

Дверь открылась, и в лабораторию вошла госпожа кардинал в сопровождении Профессора и оборотнички.

– Эрик! – Злата кинулась к чародею.

– Где этот сын блудной гиены?! – мрачно осведомилась Радислава, не увидев среди присутствующих Виктора. Тут взгляд оборотнички упал на неплотно прикрытые двери лазарета. – Я его сейчас сама прикончу! – прорычала оборотничка, кидаясь туда.

Менестрель молнией влетела внутрь и звучно захлопнула за собой дверь. Вся решимость слетела с нее сразу же, едва она рассмотрела бессильно вытянувшегося на койке байкера: мертвенно-бледное, неестественно заострившееся лицо, какие-то слишком белые бинты на груди и руках. Мужчина дышал сбивчиво и неравномерно.

– Ты же обещала… – одними губами прошептала менестрель, – обещала, что не тронешь его… Ты обещала оставить его мне!

– А я его и не трогаю, – совсем рядом с Радиславой раздался тихий, насмешливый голос, исходящий из пустоты. – В данный момент от меня ничего не зависит… Ты – хозяйка положения. Ты – его жизнь.

Радислава плюхнулась на колени возле кровати, накрыв ладонью перебинтованную руку байкера. Одно слово, только одно слово… Она никогда не думала, что будет так сложно произнести это имя.

– Ви… Виктор! Слышишь меня, идиот ты эдакий? Только посмей мне умереть! Виктор… Я люблю тебя! – Оборотничка со всхлипом уткнулась ему в бок.

…Он бежал по горящему мосту, проделывая это в сотый раз и словно в первый… Вот он, тот пылающий островок, и пропасть с двух сторон… И Радислава на том берегу протягивает ему руку. Он знал, что прыгнет и что вновь промахнется… Промахнется в последний раз… И все-таки он прыгнул.

– Виктор! – Цепкие девичьи пальцы сомкнулись у него на запястье. От неожиданности он на секунду растерялся. – Виктор! – Полные отчаяния янтарно-желтые глаза волчицы. – Я люблю тебя! Мы не должны разлучаться, нам дали одну жизнь на двоих!

Он уцепился за край моста свободной рукой и, подтянувшись, выкарабкался наверх.

– Рада… – едва сумел выдохнуть он. – Любимая!

Но менестрель вдруг улыбнулась и растворилась в озаряемой пожаром дымной темноте. Он пошатнулся. Тьма стала совсем черной, такой, какая бывает перед самым рассветом, а затем – совершенно безопасной, обычной, хрупкой темнотой, которая всегда окутывает нас перед пробуждением…

Виктор с усилием разлепил странно тяжелые ресницы.

– Рада… – хрипло и едва слышно произнес он, проводя перебинтованной рукой по жемчужно-русым волосам. – Радочка, мышка моя любимая…

Менестрель вскинулась… Байкер разглядел ее заплаканное, но такое счастливое лицо.

– Ты зачем сырость разводишь, мышка? – попытался улыбнуться он.

– А ты зачем врал?! Нет у тебя никакого коврика перед дверью! У тебя даже замка на двери нет, дурень! – облегченно всхлипнула Радислава.

– Если бы он там был, ты бы не смогла вернуться, – просто ответил Виктор.

Глава 11

Минуло две недели…

Его святость патриарх Нейтральной зоны преподобный Алексий Радонежский – абсолютно седой, но еще крепкий румяный мужчина, похожий на лубочного Деда Мороза, – неспешно отхлебнул из маленькой фарфоровой чашечки глоток зеленого чая и в задумчивости посмотрел на Вилдара Криэ, сидевшего напротив. Профессор с позволения патриарха попыхивал только что раскуренной трубкой. Аудиенция происходила в личных апартаментах его святости при кафедральном соборе в Будапеште.

– Что до твоего прошения, – мягким басом вещал преподобный Алексий, – не вижу в нем ничего предосудительного или кощунственного. Ежели такова его воля… Но скажи, отрок сей и вправду происходит из Высокого дома?

– Да, – кивнул Профессор.

– Что ж, кровь завсегда свое берет. Впрочем, укора моего ни тебе, ни ему не выскажу, ибо пути Господни неисповедимы. Если же Господь решил, что он ему лучше послужит аки воин и чаровник, то Всевышнему виднее. Засим разрешаю тебе избавить отрока от сана и в мирскую жизнь отпустить. – Патриарх снова отпил из чашки, пряча в бороду лукавую, всепонимающую улыбку.

Криэ довольно кивнул. Он знал, что время, потраченное на то, чтобы добиться аудиенции, было потрачено недаром.

– А ты, друг мой, что теперь делать намерен? – обратился патриарх к Вилдару.

– Я, преподобный Алексий, намерен вернуться в Вену, – откликнулся Профессор. – Устал я от этих интриг и прочей нервотрепки. И хоть, по мнению мирян, теология – наука скучная, зато с нею всяко спокойнее выходит.

– Не желаешь ли при мне советником обретаться? На месте покойного Ингвара?

– Нет, избави меня от суеты, Господи! – заполошно замахал руками Криэ. – Я покоя хочу, преподобный Алексий, хотя бы малого.

– Ладно. Не смею тебя задерживать более, Вилдар. Да и отрок твой, поди, извелся весь, тебя ожидаючи. Счастья ему! – Глаза патриарха смеялись так, словно преподобному Алексию было ведомо все – и прошлое, и настоящее, и будущее.

Криэ поднялся и, коротко поклонившись, направился к двери. В коридоре, изнывая от вынужденного безделья, его действительно ожидал Хьюго.

– Что ж, мой мальчик, – Профессор отечески похлопал его по плечу, – считай, что тебе повезло. Патриарх разрешил избавить тебя от сана хоть сейчас и поручил тебе служить Господу уже в статусе мага. Я думаю, не грех согласиться с его пожеланием. Мы как раз успеем воспользоваться здешним церковным залом до начала службы. К тому же я планирую попасть на вечерний поезд до Вены.

– Значит, все-таки уезжаете? – огорченно произнес де Крайто.

– Да. Знаешь, приходит время, когда вся эта беготня с оружием наперевес начинает раздражать, – подвел итог Криэ. – Моя квартира, кстати, поступает полностью в твое распоряжение.

– Но…

– Никаких «но», а то я не знаю, что у тебя нет жилья.

Хьюго покорно склонил голову. Перечить Профессору было бесполезно.

Рид неторопливо шел по улице, постоянно поглядывая на часы. Вроде бы должен успеть до закрытия…

Несколько часов назад он и Анна попрощались с Виктором и Радиславой. Узнав, что отдела распущен, байкер разозлился: дескать, в гробу он видел Дэпле и прочих высокопоставленных идиотов. Перетащил свои немногочисленные вещи к архонту, отчего квартира святого отца стала еще больше напоминать разгромленный склад, вывел байк из гаража и вместе с Радиславой отправился в Санкт-Петербург, в отпуск. Пообещав, впрочем, вернуться к зиме и напроситься к Риду в квартиранты.

Архонт остановился перед высокими дверями, ведущими в здание главного городского архива. Постоял, помялся, поправил съехавшие очки, глубоко вздохнул и вошел.

Одетая в кокетливое короткое платье, Лисса расставляла на полке папки с архивными документами. Архонт взглядом споткнулся об ее длинные стройные ноги, да так и замер – смущенный, очарованный.

– Добрый вечер, – поздоровалась девушка, заметив вошедшего Рида.

– А… эм-м… – слегка растерялся он. – Добрый вечер, Лисса. Простите, я так и не смог навестить вас в больнице еще раз.

– О, ничего страшного, я слышала о том, что произошло, – милостиво махнула она рукой. – Очень рада, что те документы вам помогли.

– Помогли – не то слово! – благодарно возопил Рид. – Вы фактически спасли все расследование.

– Да ладно вам, – скромно опустила ресницы девушка.

– Кстати, у меня кое-что есть для вас. – Архонт зашуршал бумажным пакетом, который держал под мышкой. – Вот. Кактус. Отдам в добрые руки, приучен к горшку!

– Ой, надо же, совсем такой, как был у меня. И тоже собирается цвести, – просияла счастливой улыбкой Лисса, рассматривая цветок.

– Да он каждые две недели цветет, – смущенно добавил Рид.

– Но этого не может быть! Этот редкий сорт цветет раз в десять лет!

– Да? – в свою очередь удивился священник.

– Кстати, нам наконец назначили директора, – сменила тему девушка, крепко обнимая горшок. – Так что с завтрашнего дня у меня наконец-то убавится работы! Говорят, что он из церковной братии. Риддаэль Крайэн. Возможно, вы его знаете.

– Конечно, знаю, – широко улыбнулся Рид. – Риддаэль Крайэн – это я!

Князь ди Таэ сидел на веранде своего фамильного особняка и задумчиво смотрел на клонящееся к горизонту солнце. Ему все еще не совсем верилось, что вся эта канитель с Сарагосской рукописью, длившаяся без малого год, наконец-то закончилась. Княгиня ди Таэ тронула мужа за плечо, отвлекая от созерцания заката.

Их венчание состоялось несколько дней назад и прошло без особой помпы и пышности. Из приглашенных присутствовали только самые близкие друзья. Не обошлось, впрочем, и без забавных ляпсусов… Ну вроде перепутанной молитвы: когда Рид по рассеянности вместо венчальной молитвы начал читать псалом об изгнании бесов, чем изрядно насмешил всех присутствующих. По окончании праздничной службы букет невесты, описав дугу в воздухе, свалился на голову, а после – в руки все тому же архонту, что вызвало дополнительный приступ хохота у гостей и радикально красный цвет на смущенной физиономии Рида.

– Знаешь, что самое обидное в этой истории? – спросила Злата. – То, что, несмотря на все наши усилия, Саграде все же удалось достичь своей цели.

– Ты о чем, ma daeni?

– Отдела больше нет.

– Не знаю, так ли уж это плохо, – откликнулся Эрик. – Проблемы с древними расами были, есть и будут, и я не думаю, что люди Дэпле сумеют справиться с ними сами. Поэтому считай, что у нас сейчас просто внеочередной отпуск, коим не грех насладиться. А еще, сдается мне, он может кончиться так же внезапно, как и начался. Причем в любую минуту. Так что, ma daeni, за отсутствие у нас работы тебе переживать не стоит.

Злата неопределенно фыркнула, мысленно соглашаясь с мужем, что отпуск – это все-таки неплохо.

Любопытная луна заглядывала в окна церкви Святого Матиаша, словно торопилась попрощаться с кем-то, чья судьба вызывала у нее особенный интерес… Анна сидела за столом в своем кабинете и заканчивала сортировать бумаги. Завтра в этом здании разместится кто-то другой и напрочь сотрет все следы специального отдела при Дипломатическом корпусе Единой всеблагой матери-церкви. Княжна намеренно оттягивала сборы до последнего мгновения, сама не зная почему. Чародейка складывала в коробку бумаги и размышляла, чем же ей заняться теперь. Скорее всего, она соберет вещи и отправится на вольные хлеба… Хм, отличная задумка, кстати! Работы для чародея хватит везде. Жаль, что Виктор с Радиславой уже уехали, можно было бы набиться к ним в попутчики. Да и Рид, возможно, тоже согласился бы составить ей компанию, если бы не получил должность в главном городском архиве. Может, стоит попробовать уболтать Хьюго, пригласив его в напарники? А что? Эта идея не так уж и плоха…

«Хьюго!» – Анна мысленно произнесла это столь дорогое ей имя и задумалась. Нет, она так и не сумела понять его до конца. Странный мужчина: смелый, надежный, преданный, но при этом жутко робкий и нерешительный. Любит ли он ее? Кажется, они так и не прояснили свои отношения. А та ночь, разве она ничего не значит для него? Чародейка опечаленно вздохнула. Но как бы там ни было, она никогда и ничего от него не потребует. Ей нужно лишь то, что он сам захочет ей дать: все или ничего! Он и так научил ее многому: уважению к эмоциям других людей, терпению, состраданию. Теперь она знает – жизнь дается нам для благих дел, для дружбы и любви. И не стоит тратить ее попусту: на злобу, зависть и месть. О, она даже поняла и приняла его Бога, ведь Бог – и есть любовь! Мысли Анны сами собой оформились, сложившись то ли в стихи, то ли в благодарственную молитву…

 
Господь, учи меня терпенью!
Дай волю мне, людей любя,
И со своей бороться ленью,
Чтоб жить не только для себя.
 
 
Господь, учи меня страданью!
Покуда миром правит боль,
Да не сведи ты к назиданью
Земную, краткую юдоль.
 
 
Позволь молчать, пока молчится,
Упреков мрачных не цеди,
Когда горит, когда стучится
Звезда любви в моей груди.
 
 
Я не пройду бездушно мимо
Того, кто сердцем слаб и хил,
А то, что истиной хранимо,
Храню и я по мере сил.
 
 
Знакома я с судьбы цинизмом,
Но, наказаний не боясь,
Клянусь бороться с эгоизмом
И, если нужно, падать в грязь.
 
 
Пятнает нас не униженье,
Ведь мудрый все готов снести,
Но лишь посмертное забвенье
Друзей, что ты не смог спасти.
 
 
А если жизнь течет стабильно,
Замедли ход и оглянись,
Того, что выбрал меркантильно,
Ты добровольно устыдись.
 
 
Господь, учи меня молитвам!
Простым, но искренним словам,
Зовущим нас к великим битвам
И мелким суетным делам.
 
 
Господь, спасибо за науку!
За то, что зря не стал щадить,
А словно смертный, подал руку
И подсказал, как нужно жить…
 

Из раздумий княжну вывел звук скрипнувшей двери. Анна подняла взгляд от бумаг. В кабинет зашел Хьюго де Крайто… Ее сердце трепыхнулось, словно пойманная в силки птичка.

– Добрый вечер, – поприветствовала чародейка.

– Нам нужно поговорить, – решительно произнес Хьюго.

– Хм, обычно за этой многообещающей фразой следует ваше маловразумительное объяснение и у нас происходит скандал, – иронично напомнила княжна ди Таэ. – Сейчас вы скажете, что вы священник, а я ведьма, и конечно же между нами не может быть ничего общего…

– Нет, ma daeni, пожалуй, сегодня все произойдет с точностью до наоборот, – неожиданно пообещал Хьюго, усаживаясь на край стола. – На сей раз ваша прозорливая ершистость вас подвела.

Княжна поднялась и с легкой настороженностью взглянула на него.

– Для начала, может, наконец перейдем на «ты»? – предложил он.

– Что ж, начало мне нравится, святой отец, – подстегнула Анна.

– Уже нет, – огорошил он ее, глядя на часы. – Святым отцом я перестал быть еще два часа назад.

Только теперь княжна заметила, что под привычным пилигримским плащом на де Крайто надета отнюдь не форменная одежда церковника, а самые обычные джинсы и рубашка.

– Если у тебя есть еще какие-то претензии, то озвучивай, – предложил он.

– Ну-у… – протянула чародейка, силясь отыскать, к чему бы придраться, – ты абсолютно не умеешь целоваться…

– Неужели это так сложно исправить? – Хьюго усмехнулся, нежно взял Анну за руку и притянул к себе. Теперь он уже ничуть не походил на прежнего робкого юношу: глаза де Крайто лучились задором и нежностью, а его прикосновения вызывали в ее теле сладостную дрожь.

– Мне кажется, ты не безнадежен, – признала Анна. – Пожалуй, первый мастер-класс можно провести немедленно.

Хьюго согласно хмыкнул и, крепко обняв чародейку за талию, прижался губами к ее ярким устам…

В дверь деликатно постучали. Увлекшись друг другом, молодые люди полностью проигнорировали сей неуместный звук…

Но, увы, постучали сильнее и уже не так деликатно. Поцелуй пришлось прервать… Княжна с недовольным видом распахнула дверь. На пороге стоял посыльный от Дипломатического корпуса.

– Для госпожи кардинала и специального отдела, – официальным тоном сообщил он, протягивая Анне коричневый конверт. – Срочно!

Чародейка вскрыла конверт, бегло просмотрела вытряхнутые из него бумаги и невнятно выругалась.

– Что там, родная? – спросил Хьюго, заинтересованно заглядывая ей через плечо.

– Наш отпуск!.. – возмущенно проворчала чародейка. – Похоже, он уже закончится, так толком и не начавшись…

Эпилог

Верховный некромант оценивающе посмотрел на проклятую книгу, лежащую у него на столе, и совершенно к месту вспомнил старинную фразу: «Рукописи не горят». Он удовлетворенно кивнул, соглашаясь с объективной истиной. Да, Сарагосская рукопись не сгорела… Иллар де Элле любовно перелистывал пожелтевшие хрупкие страницы, пахшие кровью и вереском. Существуют вещи, которые всегда возвращаются к своему создателю или к одному из создателей… Итак, все задуманное им завершилось. Некромант защелкнул серебряные застежки и поставил тяжелый фолиант на полку. Сарагосская рукопись отправляется на покой, ибо свою задачу она выполнила… Господин де Элле подошел к шахматной доске и убедился: партия закончена, белые безоговорочно победили черных.

«Символично, не правда ли?» – беззвучно спросил он у себя.

– Ну и как, доволен результатом? – неожиданно раздалось у него за спиной.

Иллар обернулся и приветливо кивнул небрежно сидящей на столе Арьяте… Гостья испытующе смотрела на него и улыбалась с оттенком легкой язвительности.

– Надеюсь, я никому не причинил никакого вреда? – чуть забеспокоился некромант. – А если и причинил, то только тем, кто этого заслуживал. Хотя признаюсь, нередко я сомневался в успехе нашей затеи и мне приходилось импровизировать!

– Мог бы и предупредить, – с легким осуждением вздохнула Арьята. – Возможно, тогда я бы все тщательней продумала.

– Нет, так неинтересно, – бурно запротестовал де Элле. – Я люблю импровизацию.

– В любом случае каждый из нас достиг своих целей, – подвела очевидный итог менестрель по имени Смерть. – Одни получили все, а другие – ничего. Справедливо вышло, не так ли?

Некромант галантно поклонился, выражая восхищение стратегическими талантами своей напарницы. М-да, давно он не участвовал в настолько увлекательной и опасной игре!

– Надеюсь, люди усвоили преподанный им урок, – выразил уверенность он. – Теперь они знают истинную цену любви и дружбе, понимают, куда способна завести месть, и намного больше дорожат жизнью. Кажется, нам удалось примирить магию и религию, а те, кто стоит на страже двух миров, уже не допустят возникновения новых конфликтов. Жаль, правда, что их так мало…

– Мало? – удивленно изогнула бровь Арьята.

– По пальцам пересчитать можно! – напомнил де Элле.

– Друг мой, ты ошибаешься! – мягко поправила его девочка. – Тех, кто стоит на страже двух миров, гораздо больше, ибо каждый, кто защищает добро, всегда готов вступить в борьбу против зла. И таких наберутся сотни, тысячи, целая армия! Пусть даже они не заявляют о себе публично, ибо защитник добра силен поступками, а не словами. И значит, мы должны мыслить глобальнее: наши миры не ограничиваются физическими рамками – нет, они простираются намного шире, охватывая наши сердца и души…

– Ты хочешь сказать… – озаренно начал некромант, ощутив необычайный прилив воодушевления.

– Ну да! – улыбнулась Арьята. – Тебе есть зачем жить. Мы все ради чего-то живем, боремся и умираем. – Она позволила себе тонкий сарказм. – Ибо все мы печемся о гармоничном сосуществовании двух миров, называемых добром и злом, и никогда не позволим нарушить устоявшееся равновесие, обеспечивающее их справедливое развитие. Поэтому я тоже брожу по земле, – внезапно призналась она.

Де Элле не сводил с Арьяты восхищенных, благодарных глаз. Он наконец-то понял: именно дружеские отношения со Смертью помогли ему полнее осознать смысл и значение жизни…

– Ладно, хватит сантиментов. Я получила массу удовольствия, работая с профессионалом. Спасибо. – Девчонка передала Иллару две светящиеся золотом нити. – Когда тебе надоест бездельничать и ты придумаешь другую забаву, сожги их на огарке свечи. Вдруг я тоже захочу поучаствовать! – Она заговорщицки подмигнула некроманту и задорно расхохоталась. – Ненавижу скуку!

– Благодарю за оказанное доверие, – поклонился немного шокированный господин де Элле. – Всегда рад помочь.

– До свидания, Иллар. Удачи. – Арьята прощально помахала рукой, растворяясь в воздухе.

Де Элле задумчиво смотрел на опустевший стол. Да, они еще встретятся, во что бы то ни стало и вопреки всему… Как постоянно встречаются в пространстве и времени непрерывно противоборствующие явления: любовь и ненависть, дружба и предательство, добро и зло. Когда-нибудь жизнь снова скажет себе: «Мне приелись обыденность и рутина», и весь мир опять потянет на развлечения. Непременно потянет, и это произойдет весьма скоро. Они все как раз опять успеют соскучиться по тайнам, путешествиям и приключениям.

И тогда сама судьба обязательно придумает для них что-нибудь новенькое…