Текст книги "Второе пророчество"

Игорь посмотрел на меня восхищенно и согласно кивнул.

– Прости,– подавленно попросил он, не скрывая охватившего его раскаяния.– Это я один виноват во всем случившемся. Проклятый оборотень поманил меня деньгами, и я тут же потерял голову от жадности. Жаль, что из-за меня погибнет такая мужественная девушка, как ты…

– Оборотень? – изумленно переспросила я.– Это ты о Стасе говоришь? Я надеюсь, ты употребил просто фигуральное выражение, ибо поверить в подобную нелепицу я неспособна!

– Ну да,– невесело усмехнулся наш продажный конвоир,– я ведь уже и думать забыл о твоем непробиваемом скептицизме! Не грузись терминами, они сейчас не имеют никакого значения. Любого обманщика и лжеца можно назвать моральным оборотнем…

– Ах если так,– с долей непонятного самой себе облегчения вздохнула я,– то ладно… – Мне почему-то совершенно не хотелось обнаружить в словах диггера какой-то иной, более осязаемый и далеко не столь прозаичный смысл.– Поторопись!

– Хорошо! – печально откликнулся он.– Я постараюсь сделать это быстро. Хотя, видит бог, я бы предпочел тебя целовать, а не убивать… – Он пошарил рукой у себя на поясе, и вдруг его лицо начало стремительно искажаться, наливаясь чудовищной свинцовой бледностью.– Ева,– чуть слышно шепнул парень, взирая на меня с растерянностью и паникой во взгляде,– у меня нет тесака. Очевидно, я обронил его во время нашего безумного бега по коридору…

Я смеялась громко и звонко… Игорь возмущенно приоткрыл рот, намереваясь сказать что-то язвительное, но потом обреченно махнул рукой и промолчал, видимо благоразумно решив не связываться с впавшей в истерику женщиной. Впрочем, я его понимала. Для некоторых мужчин женская истерика – еще та беда, пострашнее самой лютой смерти будет. Так зачем же трепать себе нервы напоследок?

Я уже давно поняла, чем именно мы, женщины, отличаемся от мужчин. Нет, конечно, не анатомией и физиологией, и даже не менталитетом. Мы кардинально несхожи объективным восприятием друг друга, и именно эта разница в жизненных позициях здорово осложняет наши межличностные отношения, полностью исключая возможность взаимопонимания. Мужчины уверены, будто все женщины разные, а женщины считают, что все мужчины одинаковые. Именно по этой банальной причине мужчина способен всю жизнь неустанно перебирать партнерш, стремясь отыскать необычный во всех отношениях экземпляр. А обычная среднестатистическая женщина, наоборот, предпочитает всю жизнь прожить с одним и тем же мужчиной, при этом чувствуя себя совершенно счастливой и пребывая в непоколебимой уверенности – у нее нет никакого резона менять шило на мыло, ведь следующий мужчина ничем не отличается от предыдущего. Но на самом деле все обстоит далеко не так…

Все женщины в мире – неважно, блондинки они, брюнетки или рыжие – имеют наиглавнейшее качество, делающее их неотличимо похожими одна на другую и превращая в абсолютно идентичные между собой клоны. И это качество выражается в следующем: все мы не желаем умирать до тех пор, пока не воплотим в жизнь свою самую заветную мечту, бороться за которую готовы зубами и когтями. Ради этой «идеи фикс» мы способны сидеть на диете и терпеть нечеловеческие муки эпиляции расплавленным воском, мы можем за ночь выучить английский язык и начисто забыть русский, мы способны стрелять глазками так, что разрушительная сила нашего визуального оружия запросто сровняет с землей три Хиросимы и четыре Нагасаки. Короче, недаром мужчины покорно отступают перед убойной силой женского желания и признают: чего хочет женщина – того хочет Бог! Вот только пресловутое сокровенное желание у каждой из нас свое. «Увидеть Париж и умереть! – экзальтированно восклицает мадам Ковалева, уткнувшись носом в самоучитель французского языка и фанатично твердя: – Шерше ля фам, мон амур! Ах – Монмартр, ах – «Мулен Руж»!» Но, похоже, ее голубая мечта так и останется нереализованной… А вот моя…

Я неожиданно дико взвизгнула, оттолкнула опешившего от подобной наглости Игоря и рванулась вперед, прямо к подножию засыпанного костями алебастрового креста. Нет, фигушки, уж я-то точно не собиралась умирать вот так просто, не выполнив свое самое заветное желание. Я ощущала, что светлый зов, проведший меня через добрую половину катакомб, шел именно из этой пещеры, сейчас став необычайно отчетливым и оглушающим. И я не соглашалась умирать, не подержав в своих руках источник этого зова!

Мне удалось сделать не больше четырех шагов, как пол вдруг ушел из-под моих ног, и я с воплем безотчетного ужаса полетела вниз. К счастью, падала я недолго, угодив, слава богу, не в бездонную пропасть, а в небольшую яму, глубиной мне по пояс. Я рухнула на колени, довольно болезненно ударившись обо что-то острое. Безотчетно зашарила пальцами по дну ямы, отыскивая то, что излучало теплый, страдающий от моего отсутствия зов. Под руку мне подвернулся начисто обглоданный череп, за ним второй…

– Там есть что-нибудь интересное? – спросил Игорь, заглядывая в яму и освещая ее стенки своим фонариком.– Золото, брюлики?..

– А зачем они тебе? – скептично хмыкнула я.– От людоедов откупаться собрался?

– Ну, – смущенно шмыгнул парень, улыбаясь белозубо и неисправимо по-мародерски,– интересно же!

– Тут есть нечто лучшее! – Я подала ему железную бляху от почти полностью сгнившего кожаного ремня, украшенную изображением нацистского орла.– Я нашла останки наших беглых немцев, улизнувших из лагеря военнопленных зимой сорок восьмого года. Как бишь их там звали? Кажется, Шульц, Зальц и Аксман. Так? – Я выложила на край ямы три черепа.– Все «три богатыря» в наличии!

– Батюшки-светы! – потрясенно ахнула подползшая к нам Галка.– Ева, ты их нашла!

– Невероятно! – прерывающимся от волнения голосом констатировал Игорь, боязливо трогая пальцем насмешливо скалящий зубы череп.– А ты точно уверена в их подлинности?

– Угу.– Я высыпала в его подставленную ладонь несколько пуговиц с фашистской свастикой и заплесневелый погон унтерштурмфюрера СС.– Уверена на все сто процентов – это они!

– Потрясающе! – благоговейно выдохнул диггер, судорожно сжимая пуговицы.– Стас не ошибся, ты нашла раритет!

– Да ничего здесь нет! – сердито пробурчала я, бестрепетно копаясь в костях.– Надеюсь, покойные фрицы на меня не обидятся…

– Ищи лучше! – требовательно прикрикнул на меня Игорь, весь дрожа, как в приступе лихорадки.– Вспомни документ Стаса и рассказ Летописца. Немцы имели при себе что-то важное, предназначенное лишь для тебя. И этот предмет не мог пропасть. Ищи его!..

Я невежливо уселась прямо среди разломанных скелетов, на ребрах которых четко просматривались следы чьих-то острых зубов, и задумалась. Внутри ямы зов ощущался очень сильно, вызывая у меня покалывание в кончиках пальцев и зуд в глазах, будто кто-то незримый подталкивал меня, требуя: «Достань, посмотри!» И этот зов шел откуда-то снизу. Неужели из-под земли? Я недоуменно сдвинула кости и на пробу, носком сапожка, вяло поковыряла почву у себя под ногами. Мягкая, податливая… Предположим, такой вариант развития событий немцев загнал в яму, они понимают, что обречены на гибель, и у них остаются считаные секунды для того, чтобы успеть спрятать священную для них реликвию. Двое защищают одного, а тот усиленно…

Я вскрикнула от негаданно снизошедшего на меня озарения и принялась воодушевленно раскапывать дно ямы, разбрасывая комья земли и вздымая тучи пыли.

– Эй, ты чего, крыша поехала? – испуганно предположил Игорь, но в ответ я лишь пригрозила ему грязным кулаком, не прекращая захватившего меня процесса археологических изысканий.

– Свети сюда! – требовательно рыкнула я, и он послушно направил в яму лучик фонарика, растерянно пожав плечами и обменявшись с Галкой совершенно ошалелым взглядом.

Сначала я обнаружила тонкий ремень и, подцепив его, вытянула из земли кожаную командирскую планшетку, добротную и мало пострадавшую от многолетнего пребывания в подземелье. Игорь с Галиной таращились на меня восторженно выпученными глазами, не смея ни вздохнуть, ни моргнуть от напряжения. Я медленно расстегнула застежку планшетки, и в руки ко мне выкатилось что-то небольшое, квадратное, бережно обернутое в лоскут черного шелка. Я развернула ткань, извлекая из нее глиняную, покрытую синеватой глазурью плитку…

– Ну вот,– разочарованно протянул диггер,– а где сокровище, золото, брюлики?..

– Тсс,– сердито зашипела Галка, зажимая ему рот своей мягкой ладошкой,– не видишь, что ли, ты мешаешь Еве!

Нет, он мне не мешал. А вернее, я напрочь позабыла сейчас о существовании своих спутников, пристально всматриваясь в загадочную пластинку и напрягая мозги. Я пыталась вспомнить: мне уже доводилось где-то видеть точно такие же клинообразные значки, складывающиеся в непонятную надпись. Причем видеть не так давно! Но, к сожалению, расшатанная усталостью и недосыпанием память никак не хотела пойти мне навстречу или дать подсказку, превратившись в темный безголосый провал. И тогда, подчиняясь идущему от плитки зову, я положила пальцы на ее поверхность, словно слепая, на ощупь, исследуя каждый значок, каждую черточку неведомого текста…

Свечение возникло само собой, зародившись в глубине пластины. Сначала оно напоминало крохотного светлячка, но потом усилилось и обрело форму четкого квадрата, занявшего всю плитку. Я потрясенно расширила глаза, намереваясь отбросить от себя этот непонятный предмет, но раритет словно прилип к моим пальцам, не желая расставаться с кем-то, проснувшимся в недрах моего сознания. Свечение плавно перетекло в мои ладони, наполняя их зудом и жаром. Мне казалось, вот я перестаю быть самой собой – скромной девушкой двадцати пяти лет от роду, круглой сиротой, покинутой мужем и до недавних пор считавшей себя неприметной серой мышкой. Сейчас я стала кем-то другим – сильным, умным, опытным. Перед моим воспаленным сознанием проносились удивительные картины, расшифровать которые я не могла. Я видела мощную крепость, возведенную на вершине высокой горы, и многочисленную когорту всадников, следующих за молодым мужчиной с благородным и умным лицом, ласково усмиряющим гарцующего от нетерпения вороного жеребца. А рядом с ним юную смеющуюся прекрасную деву с королевским венцом на серебристых локонах. Я видела воина в белом плаще и ощущала на своих губах его горячие от страсти уста, целующие меня самозабвенно и исступленно. А затем вдруг изображение крепости поплыло, сменившись рядами марширующих солдат, вскидывающих руки в жесте преданности и восторженно скандирующих: «Хайль Гитлер!» Два пятна – черное и белое в середине ромбического рисунка, тварь с когтистыми лапами, обнимающая меня уверенно, будто личную собственность, летящие по ветру пряди длинных белых волос… Хотя нет, это не волосы, это снег, а точнее, огромная снежная равнина и ползущие по ней снегоходы, помеченные гербом, имевшим форму свободно распахнувшего крылья имперского орла, несущего в когтях лавровый венок, в центре которого находился полярный медведь со свастикой на спине… Не помню, какое государство имеет такой герб… Это не Норвегия, не Исландия… Но чей же он тогда? И вот это снежное великолепие внезапно перекрывает ослепительная вспышка, переходящая в волны всепожирающего пламени, катящегося по поверхности нашей планеты и уничтожающего все на своем пути: города, леса, людей…

Я закричала и открыла глаза…

– Что это было? – с заиканием спросил Игорь, стягивая со своей головы вязаную шапочку и утирая струящийся по вискам пот.– Ты сидела вся объятая светом, а твое лицо… – он посмотрел на меня вопросительно,– оно выглядело таким отрешенным, словно уже не принадлежало человеку. Что тебе открылось, Ева?

Я медленно перевела взгляд на свои ладони. Свечение потухло, втянувшись куда-то внутрь моего тела и сжавшись в малюсенькую точку, слабо тлеющую в области груди. Глиняная пластинка исчезла, рассыпалась, превратившись в горку пыли, тонкими струйками просачивающуюся у меня между пальцев.

– Я видела гибель нашей планеты,– почти равнодушно произнесла я.– И это произойдет скоро, очень скоро…

Глава 9

Мы слишком поздно начинаем задумываться о смысле жизни, обычно в тот самый момент, когда перед нами возникает реальная угроза эту пресловутую жизнь потерять. А интересно, что произойдет, если все люди узнают точную дату своей смерти? Скорее всего, они тут же начнут исступленно предаваться всевозможным плотским грехам, пустившись во все тяжкие. Хотя как посмотришь на некоторых из ныне здравствующих, так создается впечатление, будто они эту дату знают уже давно. Но в отличие от подобных счастливцев у нас уже попросту не оставалось времени на какие-либо глупости, ибо мы понимали, что умрем в самое ближайшее время – здесь и сейчас…

Из ведущего в ритуальную пещеру коридора послышался приглушенный шум. Галка с Игорем тут же спрыгнули ко мне в яму, изрядно потеснив бренные останки неправедно усопших немцев и настороженно поглядывая по сторонам. Впрочем, их бдительность не являлась излишней, ибо положение наше и впрямь оказалось незавидным: нам противостоял значительно превосходящий по численности противник, а из оружия у нас имелись лишь пистолет без патронов да собственные зубы с когтями. В общем, следовало признать откровенно – наши шансы на выживание практически равнялись нулю.

– Они идут! – сквозь зубы процедил диггер, сосредоточенно хмуря брови и сжимая в ладони пистолет.– Держитесь у меня за спиной. Уж пару-тройку черепов я точно проломить сумею…

– А что потом? – истерично взвизгнула Галка, под влиянием извечного женского инстинкта «Мужчина – мой защитник» хватаясь за его рукав и умоляюще заглядывая в глаза хорохорившегося парня.– Они задавят нас количеством, схватят и начнут обгладывать заживо, даже не потрудившись придушить… – Осознав, что наш спутник отнюдь не Терминатор, подруга отпустила горестно отвернувшегося Игоря и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи мелко затряслись, словно хвост бродячего цуцика.

Я ласково обняла плачущую девушку, притягивая поближе к себе. Сейчас ее рыдания не казались неуместным проявлением слабохарактерности или трусости, а выглядели вполне логичными, ибо кому же хочется умирать в двадцать-то пять лет, когда жизнь еще только начинается, да к тому же столь страшной смертью? Поэтому ни у меня, ни у Игоря не возникло ни малейшего желания за что-то осудить мою неуравновешенную подругу. Сам диггер обильно потел от страха, в качестве адреналиновой подпитки вполголоса выдавая скабрезность за скабрезностью. А вот я сама, в противовес своим откровенно паниковавшим спутникам, почему-то не испытывала особого волнения, что, возможно, стало отнюдь не проявлением некоего бездумного пофигизма, а скорее, наоборот, показателем довольно высокой стрессоустойчивости. Мой хваленый скептицизм разошелся вовсю, подсказывая – ты не умрешь здесь и сейчас настолько нелепо и бессмысленно, ведь тебе еще предстоит совершить немало необычного! Хотя следует признать, что в данный миг я совершенно не представляла, какой же именно смысл вкладывается в это многозначительное слово – «необычное»… Но, подозреваю, знай я тогда все наверняка, то, вероятно, добровольно предпочла бы умереть еще тут, в этой самой подземной пещере… К несчастью, подобные мысли пришли в мою голову намного позже, в совсем другом месте и при иных обстоятельствах. Ну что же тут поделаешь, если наша жизнь весьма непредсказуемая штука, и неожиданное в ней случается намного чаще, чем ожидаемое.

Приютившая нас пещера плавала в синеватом полумраке, неравномерно освещаемая скудным светом, источаемым фосфоресцирующими грибами. Внезапно на ближайшей к нам стене возникла уродливая тень – горбатая и зловещая, ритмично размахивающая когтистыми конечностями. Очертания тени все увеличивались и разрастались, принимая поистине немыслимые размеры. Враг приближался… И тогда наши нервы, и так уже напряженные до предела, не выдержали… Галка взвыла воплем голодной африканской гиены, вытаскивая из нагрудного кармана своей куртки что-то непонятное, а Игорь рванулся навстречу противнику, замахиваясь разряженным пистолетом. Я едва успела ухватить его за штанину густо извазюканных глиной брюк. Из ведущего в пещеру коридора вышла большая, тощая, донельзя шелудивая крыса и уселась на задние лапы, взирая на нас с обиженным неодобрением.

Галка облегченно всхлипнула и обмякла, не разжимая крепко стиснутых кулаков. Игорь вяло съехал обратно в яму, расслабленно роняя руки себе на колени и принимая полусидячее положение.

– Тьфу ты, черт,– устало буркнул он,– я чуть не обделался от испуга. Никогда не любил крыс…

– А может, эти твари занялись чем-то другим и забыли про нас? – с надеждой в голосе предположила Галка.

– Ага, как же, держи карман шире! – нехорошо усмехнулась я.– Вспомни, как тебе есть хочется, когда на диете сидишь… А эти уроды всю жизни на диете…

– Оголодали небось, болезные? – фальшиво-небрежно подмигнул диггер.

– Голод – не тетка,– утвердительно кивнула я.– Голод – это злобный дядька с ножом и вилкой!

– Значит, живыми нам отсюда не выбраться! – пессимистично констатировал Игорь, задумчиво теребя свой небритый подбородок, успевший покрыться рыжей щетиной.– Блин, мы ведь даже никому не сообщили – куда и на сколько идем, поэтому нас и искать-то не станут…

– И никто не узнает, где могилка моя! – заунывно проныла я, старательно изображая на лице великое и искреннее сожаление.

– Это тоже Кук сказал? – приподняла бровь Галка.

– Не-а, фараон Хеопс,– назидательным тоном пояснила я.– Скромный такой правитель был, ничуть не помпезный, без малейшего намека на манию величия!

«Главное, не позволить им впасть в панику,– вертелось у меня в голове.– Потому что паника полностью подавляет волю и убивает желание сопротивляться».

Игорь покосился на меня удивленно. Его рот шокированно приоткрылся, глаза смешливо округлились. И правда, это выглядело совершенно невероятным – мы находимся на волосок от гибели, а я веду себя абсолютно невозмутимо, как ни в чем не бывало продолжая шутить и балагурить. Но тем не менее моя уловка сработала – Игорь ударил себя по ляжкам и расхохотался громко и заразительно, а спустя секунду к нему присоединилась и Галка, оглашая пещеру тонким заливистым смехом. Я довольно улыбнулась, понимая: тот, кто смеется в лицо смерти, уже не боится практически ничего!

– Гляди,– резко прерывая смех, воскликнул диггер, пальцем указывая на пляску теней, пятнающих стену пещеры,– наверное, это наши каннибалы!

На этот раз приближающихся к нам теней было много, очень много…

– Это уже не крысы! – опасливо пискнула Галка.– Сюда идут Неприкаянные…

– Нет,– ожесточенно рявкнула я, упрямо поигрывая желваками,– они и есть самые настоящие крысы, и негоже нам отступать перед какими-то тупыми животными! Мы должны бороться за свою жизнь!

– Согласен! – деловито кивнул Игорь, поудобнее перехватывая пистолет.– Без боя я не сдамся.

– Глаза выцарапаю! – угрожающе шипела мадам Ковалева, выставляя вперед левую руку с длинными, наращенными в маникюрном салоне ногтями.– Пусть только сунутся, гады!

Я потерла костяшки кулаков, попутно вспоминая все, что мне приходилось читать о драках или же видеть о них в кино. Жаль, что вместо изучения иностранных языков я не записалась в секцию карате. Жаль, что я не прихватила с собой дедушкин дамасский кинжал. Жаль, что я двадцать пять лет попусту коптила небо, не успев совершить ничего хорошего или благородного. Жаль…

И в этот момент Неприкаянные лавиной хлынули в пещеру, грозя заполнить ее всю…

Их бледные костлявые тела образовали безудержный поток, сразу накрывший, захлестнувший нас с головой. Я почти не запомнила этой короткой, но ожесточенной схватки, вместившейся в несколько быстротечных минут. Я ощущала беспрестанно впивающиеся в меня зубы – мелкие и острые, а в ответ сама кусалась не менее злобно и жестоко. Я, как умела, молотила уродов кулаками, распинывала их ногами и распихивала локтями. Где-то рядом на одной ужасной истошной ноте неумолчно визжала Галка, давая понять – она еще жива. Я слышала отрывистые вскрики Игоря и звуки его беспощадных ударов, словно гнилые орехи раскраивающих черепа мерзких мутантов. А потом чьи-то цепкие холодные пальцы обхватили меня за горло, мешая дышать. В голове зазвенело, во рту появился кислый привкус желчи, перед глазами поплыла кровавая пелена, и до меня дошло – все, это конец, сейчас я умру…

– Ева, ты где? – через вязкую пелену засасывающего меня небытия до моего слуха вдруг донесся громкий, смутно знакомый мужской голос.– Чаладанья, ты жива?

– Я здесь! – едва слышно прохрипела я, пытаясь вспомнить, откуда мне известен этот богатый интонациями баритон, грубоватый, чуть порыкивающий.– Помоги мне…

Под сводами пещеры грохнула раскатистая автоматная очередь, затем вторая. Издыхающие Неприкаянные выли дико и обреченно. Звуки выстрелов рождали переливчатое эхо, оглушая и в то же время радуя, превращаясь в победную песнь нашего освобождения. Сжимающие мое горло пальцы ослабели и разжались. Я надсадно закашлялась, пытаясь самостоятельно выбраться из-под лежащих на мне тел, уже мертвых и неподвижных. Сильная рука легко смахнула трупы Неприкаянных и вытащила меня из ямы, поднимая на ноги. На мгновение ослепнув от яркого света в упор направленных на меня мощных фонарей, я болезненно зажмурила глаза, осмысливая произошедшее. Нас спасли в самый последний момент, не позволив стать пропитанием для жутких подземных обитателей. Но кем же оказались эти негаданные избавители?

Я медленно подняла веки, мучительно привыкая к сменившему тьму свету и сквозь повисшие на ресницах слезы вглядываясь в окружающих меня людей. Справа, припав на одно колено и неустойчиво пошатываясь, примостился Игорь – ободранный, грязный и злой, но почти не пострадавший. Слева, на земле, сидела Галка, сердито разглядывающая свои обломанные, перемазанные в крови ногти. Лицо девушки пересекали несколько неглубоких царапин, но в остальном она выглядела вполне здоровой. Я издала громкий вздох облегчения. Мы выжили!

– Мы выжили! – вслух произнесла я.

– Да,– вальяжно ответил все тот же смутно знакомый голос.– Я подоспел вовремя, чаладанья, и спас ваши невезучие задницы. А поэтому я требую ответной признательности и нужной мне услуги, так сказать, в качестве жеста доброй воли!..

Я возмущенно вскинула подбородок, наконец-то узнав этот самоуверенный баритон. Я не ошиблась – передо мной стоял Стас…

– Опаньки,– я иронично наморщила нос, силясь подавить идиотский смех, так некстати подступивший к горлу,– это вам не какой-нибудь замшелый хрен с горы, а некто покруче. Да никак у нас здесь сам хранитель секретных бумаг объявился?! А кто мне байки трехэтажные недавно втюхивал, рассыпался мелким бесом, внушая: мол, не шастаю я по подземельям, там и шею сломать недолго! – Я довольно удачно сымитировала его интонации.– Выходит, ты нам врал?

Шатен, сейчас облаченный в удобные армейские ботинки с высокой шнуровкой и в камуфляж из какой-то непромокаемой ткани, уставился шокированно на меня, видимо весьма возмущенный моей развязностью и вопиющей неблагодарностью.

– Вот это номер,– наигранно сердито хмыкнул он, но в его взгляде читалось нечто серьезное, похожее на невольное уважение,– я тебе жизнь спас, куколка, а ты еще и хамишь! А ну-ка,– он требовательно повел дулом автомата, висевшего у него на груди,– будь хорошей девочкой и скажи мне спасибо…

– Пожалуйста! – издевательски передразнила я, быстренько ощупывая свои ноги и руки на предмет причиненного мне ущерба. Следует признать, что Стас с его бригадой и в самом деле подоспели как нельзя вовремя – я отделалась сущей ерундой: несколькими ссадинами, поверхностными ранками и синяками на кистях рук. Серьезно покусать меня не успели.– А не ты ли, обманщик, и втянул меня в эти неприятности, подставив под зубы Неприкаянных?

– Ну-у-у,– наш псевдоспаситель попытался скорчить виноватое лицо, но в лицедейском искусстве он не преуспел, и поэтому состроенная им гримаса получилась крайне неубедительной,– предположим, что про мутантов я не знал…

– Ой ли? – саркастично прищурилась я.

– Почти не знал,– огрызнулся Стас, неприязненно кривя рот.– Предполагал, конечно, что они существуют, но не был уверен полностью. Так ведь посему, для подстраховки, и полез я следом за вами, дабы оградить чаладанью народа лугару от любой нежданной беды, а еще…

– Стоп! – Я резко оборвала его неловкие оправдания.– Никогда не слышала ни о каких лугару, а «чаладанья» в переводе с венгерского обозначает – многодетная мать семейства. Так что прекрати нести бред, и уж не знаю, к чему сводятся твои намеки, но я пока даже первым ребенком обзавестись не успела…

К моему огромному изумлению, Стас вдруг покачнулся, словно я ударила его под дых, и, повернувшись к Игорю, злобно гаркнул:

– Ты, козлина человеческая, немедленно отвечай – вы нашли раритет или нет? Чего она тут мне несознанку разыгрывает? За что я тебе деньги вперед авансом заплатил, мурло рыжее?

Измученный диггер вздрогнул и покаянно заблеял дрожащим голосом:

– Ты только не злись, ладно… Мы чего-то нашли, но вот чего…

– Ясно,– саркастично отрезал Стас, быстро возвращая себе прежний самоуверенный вид,– урок мне на будущее: никогда не связывайся с дураком!

Я внимательно выслушала их короткий разговор, но, к своему стыду, не поняла из него ничегошеньки, как будто они общались на каком-то тарабарском языке.

– Вы нашли останки беглых фашистов? – На сей раз Стас обращался непосредственно ко мне.

– Да! – оторопело подтвердила я.

– А раритетную вещь, упоминавшуюся в моих бумагах? – терпеливо допрашивал он.

– При них действительно имелась некая глиняная вещица, при первом моем прикосновении сразу же рассыпавшаяся в прах! – честно доложилась я.

– Проклятие! – Стас обескураженно почесал в затылке, демонстрируя неподдельную растерянность.– А никакого устройства, упоминающегося в третьем пророчестве, или хотя бы намека, где его искать, у них не было?

– Третье пророчество? Не понимаю, о чем ты говоришь? – Я недоуменно развела руками.– Поясни, что вообще тут происходит?

– А ты сама разве так ничего и не вспомнила? – продолжил допытываться Стас, глядя на меня испытующе, словно пытаясь распознать скрытый подвох.

– А о чем я должна вспомнить? – вопросом на вопрос ответила я, чувствуя себя совершенно запутавшейся.

– Ох ты, западло-то какое! – в голос взвыл Стас, разъяренно потрясая сжатыми кулаками.– Да что же это за невезение… Крюгер меня убьет!

– Ого! – чуть не подпрыгнул рыжий диггер, сосредоточенно внимавший репликам своего подельника.– А как же поручение Логана – воспользоваться силами немцев и оставить их с носом? Ты же еще клялся и божился, уверяя меня, якобы не имеешь никакого отношения к замыслам подлых швабов. Ты, мол, убежден в их доверчивости, получил от них нужное – ценные документы – и теперь рассчитываешь обвести Крюгера вокруг пальца? Выходит, ты мне вра… – но договорить он не успел.

Стас взбешенно заскрежетал зубами, выхватил из кобуры на поясе пистолет и выстрелил прямо в лицо излишне болтливого диггера. Я увидела, как в центре лба Игоря образовалось маленькое черное отверстие, из которого выплеснулся фонтанчик алой крови. Мертвое тело моего бывшего поклонника покачнулось и грузно рухнуло на спину, дополняя кучу небрежно сложенных трупов, еще недавно называвшихся зловещими обитателями подземных катакомб. Галка взвизгнула, закатила глаза и стала валиться, оседая мне под ноги. Потрясенная не меньше подруги, я затравленно озиралась по сторонам, пытаясь найти путь к отступлению, но бежать оказалось некуда.

До настоящего момента я как-то не особо заостряла внимание на четверых других мужчинах, колоритных спутниках Стаса, сопровождающих сего прожженного афериста. Трое из них выглядели киношными персонажами из дешевого боевика, внешне абсолютно неотличимыми между собой. Этакие примитивные «трое из ларца – одинаковы с лица», будто под копирку деланные, с топорными мордами, не отягощенными даже скудным проблеском мысли. Типичные наемники, привыкшие беспрекословно выполнять любой приказ командира. Вооруженные до зубов автоматами и пистолетами, они равнодушно – как сорную траву – выкосили Неприкаянных, а затем педантично сложили их тела в огромный штабель, словно в насмешку устроив его у самого подножия алебастрового креста. Но кроме белобрысой троицы возле Стаса отирался еще один тип – невысокий, смуглый и гибкий, производивший крайне отталкивающее впечатление. Проскальзывало в его облике что-то хитрое и недоброе, скорее присущее хладнокровной ядовитой твари, чем человеку. И вот сейчас пятерка этих лжеспасителей взяла нас с Галкой в кольцо, отрезая все пути к отступлению.

– Никуда ты уже отсюда не сбежишь, куколка,– мгновенно разгадав мои намерения, гадко хихикнул чернявый.– А ты, Станислас,– он назидательно выставил палец, упираясь им в грудь рослому Стасу, возвышавшемуся над ним на целую голову,– еще ответишь за свое предательство! Я так и подозревал, что ты продался Крюгеру! Логан тебе этого не простит…

Я ошалело хлопала глазами, уже даже и не пытаясь вникнуть в суть их разговора, безнадежно ускользающую от моего понимания. Мои догадки оказались верны: Стас действительно не только подкупил Игоря, дабы тот отвел меня за Грань и помог отыскать старинный раритет, но и специально подсунул нам архивный документ, разбудивший мое злополучное любопытство. Вся тщательно продуманная операция концентрировалась лишь на мне одной. Впрочем, диггер и не скрывал своей материальной заинтересованности в успехе нашей экспедиции. Но вот в чем я ошиблась – так это в том, что посчитала, будто Стас владеет полной информацией, касающейся искомого раритета. Нет, он, видимо, тоже играл роль бесправной пешки, слепо следуя выданным ему инструкциям и притом изрядно опасаясь кого-то более сильного, возможно, как раз этих неведомых мне Крюгера и Логана. И, думается мне, наш предатель дерзнул взять на себя слишком много, вознамерившись действовать на свой страх и риск, подставив одного из боссов. И кажется, он прокололся…

– Нет, Айзек, ты неправ! – торопливой скороговоркой зачастил изворотливый шатен, то багрово краснея, то бледнея аж до синевы.– Я и не собирался изменять Логану. Да как тебе вообще могла прийти в голову подобная нелепица? Я готов немедленно доказать ему свою преданность…

Айзек насмешливо наморщился, становясь похожим на подлого шакала, собирающегося исподтишка, за пятку, цапнуть попавшую в ловушку жертву.

– Мне твои слова ни к чему, подтверди их делом!

– Приказывай! – Стас вытянулся в струнку, демонстрируя безоговорочное повиновение.

– Ой, что-то не верю я в амнезию этой стервы лугару.– Айзек оценивающе обошел меня, рассматривая, словно выставленный на продажу товар, чуть ли не принюхиваясь и ненавидяще щуря свои и без того узкие, подозрительно бегающие глазки.– Полагаю, она нам врет. Выбей из нее признание…