Текст книги "Второе пророчество"

– Доверься мне,– нежно попросил Рейн, одним ударом кулака выламывая вторую половинку рамы и беззвучно опуская ее на пол. А затем он легко поднял меня на руки и шагнул вперед, во мрак и пустоту…

Зависнув в воздухе, Изгой мягко приземлился на обе ноги, чуть спружинив коленями в момент соприкосновения с землей. Меня едва ощутимо тряхнуло. Он аккуратно поставил меня рядом с собой, продолжая собственнически обнимать за плечи.

– Мое магнитное поле позволило изрядно замедлить падение, превратив его в слабое подобие полета,– будничным тоном пояснил воин.– Кое в чем я все-таки превосхожу даже Логана…

– Однако! – восхищенно выдохнула я.– Наверное, забавно осознавать себя одним из супергероев популярного детского комикса о борьбе героев и злодеев?

– Шути-шути,– снисходительно усмехнулся Рейн.– На самом деле все это выглядело бы весьма забавным, если бы не оказалось настолько печальным…

– Печальным? – удивленно переспросила я.– Почему?

– Через непродолжительное количество времени мы станем дичью, загоняемой всеми ликантропами Пешта,– без обиняков заявил он.– Логан придет в бешенство, обнаружив, что золотая клетка опустела, а его любимая птичка выпорхнула на свободу. Боюсь, тогда он отбросит свою наигранную галантность и покажет истинный оскал мутанта…

– Он попытается тебя убить? – вздрогнула я, робко вцепляясь в пальцы Изгоя.– Но ведь раньше вы называли друг друга братьями?!

Рейн быстро отвернулся, скрывая от меня свое скорбно вытянувшееся лицо.

– У нас с ним старые личные счеты. И лучше бы тебе ничего об этом не знать… – В его голосе прозвучало столько боли, что я не осмелилась настаивать на более подробном объяснении, решив отложить сей щекотливый разговор до более подходящего времени. И зря, потому что пора бы мне уже привыкнуть – все спорные вопросы нужно разрешать сразу же, ибо всего одна крохотная тайна или недомолвка имеют гадкое свойство перерастать в большую ложь…

– Нужно уходить,– напомнил мне Рейн,– бежим!

И мы помчались так, что у меня аж ветер в ушах засвистел…

Мне весьма смутно запомнились детали нашего ночного бегства, сильнее всего смахивающего на бессильное отступление, на бесславное признание своего поражения. Но до того ли нам тогда было? Мы просто хотели выжить. Подчиняясь Рейну, властно увлекающему меня за собой, я бездумно переставляла ноги, двигаясь, словно послушный автомат, и беспокоясь лишь об одном – только бы не сбиться с темпа, только бы не упасть! Я совершенно запуталась в переплетении темных улиц Пешта, все как одна казавшихся мне чужими и уродливыми. Мимо мелькали фасады аляповато-современных офисов, причудливо чередующиеся с малоэтажными домами старинной постройки, правда, в основном более поздней, чем здания Буды. Иногда мы едва успевали уклониться от выскочившего из проулка автомобиля, но в принципе нам повезло – мы почти не привлекали к себе внимания, потому что в период нашего побега город оказался погружен в самое сонное время суток, наступающее за пару часов до рассвета. Черное небо низко нависало над крышами, давя неподъемной бетонной плитой. Стены зданий отвесно вздымались ввысь, уподобившись скользкому жерлу глубокого колодца, поглотившего отчаянных беглецов. Я напрасно поднимала голову в надежде получить мизерный глоток чистого воздуха, но преграды из стекла и бетона надежно отсекали меня от свободы, ликующе нашептывая: «Ты наша, тебе от нас не уйти!» Прожорливый город надежно поймал нас в искусно расставленную ловушку, завлекая в безвыходный тупик своего мрачного чрева. И тогда мое сердце преисполнилось горем и отчаянием…

– Я их слышу,– отрывисто выкрикнула я, задыхаясь на бегу.– Они уже близко, они нас догоняют…

Рейн страшно заскрежетал зубами:

– К несчастью, ты права. Их слишком много, у них есть машины и оружие. К тому же – они лучше нас ориентируются в этой части города.

– Я не сдамся им живой! – сгоряча ляпнула я.– Если они убьют тебя, я тоже умру!

Изгой посмотрел на меня как на ненормальную:

– Ты с ума сошла, милая? – Гримаса сурового порицания нарушила безупречную красоту его черт, превращая их в отталкивающе безобразную маску.– Не выдумывай глупостей. Твоя жизнь тебе уже не принадлежит, ибо от тебя зависят судьбы миллионов…

Я виновато вздохнула.

– Не нужно заранее расписываться в собственном бессилии.– Он пытался меня приободрить, но я понимала всю эфемерность его наигранно-бодрых заявлений.– Я еще способен сражаться!

– Чем? – обреченно простонала я.– Голыми руками?

– Ну, – он хищно оскалил зубы,– твои голые руки на что-нибудь да способны. А у меня имеются пятнадцать патронов в магазине «беретты» и верный клинок…

– Предлагаешь попробовать перехитрить судьбу? – иронично осведомилась я.– Вряд ли это возможно. Судьба – хитра! Когда у нас на руках собираются все нужные карты, она неожиданно начинает играть в шахматы…

– Не отчаивайся, мы еще поглядим – кто окажется в проигрыше! – хвастливо пообещал Рейн.– Знаешь,– он остановился и притянул меня к себе,– почему именно ты стала избранницей, призванной спасти мир?

Я отрицательно повела глазами, ладонью утирая его потное лицо.

– Помни,– губы Рейна приблизились к моему уху, жарко нашептывая тайное откровение,– судьба, жизнь и смерть – все они женщины! Капризные, избалованные, себялюбивые бабы – непредсказуемые и взбалмошные. Они не признают никаких правил, не ведают страха и жутко любят импровизировать. И поэтому лишь женщина – прекрасная, отважная и влюбленная – способна стать достаточно опасной соперницей для этих подлых гарпий. Не щади их, любимая! – Его просьба звучала как заклинание.– Обыграй их, обмани, обдури любым способом, даже самым нечестным… Я убежден – ты сильная, ты сможешь…

– Хорошо! – клятвенно выдохнула я, откровенно говоря, мало веря тогда в свои шансы на победу.– Мои противницы сильны, но я попытаюсь…

Наш разговор нарушил рев тормозов и визг автомобильных шин. Узкий переулок залил свет мощных фар. Они все-таки нас догнали!

Пинком ноги Изгой выбил мутное стекло ближайшего окна, расположенного у самой земли, и юркой змейкой нырнул в подвал, втягивая меня следом. Я неловко свалилась на бетонный пол, недоуменно оглядываясь по сторонам. Судя по всему, мы попали в подсобное помещение маленького продуктового магазинчика. Вокруг громоздились коробки с продуктами и стояли ящики с бутылками. Не растерявшись, Рейн мгновенно схватил несколько больших пакетов с крупой и забаррикадировал ими разбитое окно.

– Подождем и немного передохнем,– предложил он, усаживаясь на ближайший ящик. Пошарил рукой возле себя и с одобрительным смешком вытащил из плетеной корзины бутылку местного красного вина. Ловко ударив по дну, вышиб пробку из горлышка и отхлебнул.

– Ого.– Он хвалебно прищелкнул языком.– Вполне! Слушай, моя пресветлая госпожа, у меня возник замечательный план: а попрошу-ка я политического убежища у владельца этого славного магазинчика. Это же настоящий рай, а не подвал: вино в ассортименте,– он пихнул сапогом корзину с белым токайским «Харшлевелю»,– закуски полно, и любимая женщина под боком… Ну чем, спрашивается, не жизнь?

Я рассмеялась и погрозила ему пальцем:

– Прости за каламбур, но через пару дней ты тут волком завоешь от моей стервозности…

– Не-а,– галантно парировал он, ловя мою руку и целуя в серединку ладони,– не наговаривай на себя почем зря. Я ведь знаю, что женщины бывают просто стервозные, очень стервозные и ужасно… – Он замолчал, складывая губы умильным бантиком.

– Ну, – со смешком потребовала я,– договаривай уж давай, если заикнулся.

– И ужасно любимые! – торжественно закончил он, опускаясь передо мной на одно колено.– О, госпожа моего сердца, ты самая прекрасная из всех стерв и самая стервозная из всех красавиц этого мира! – мелодичным речитативом завел он.– Я люблю тебя, я тебя обожаю. Млею от воспоминаний о твоей нежной груди, о твоих шелковистых бедрах, об упругом животе, стройных ногах и…

– Это у тебя уже не любовь, а какая-то анатомическая инвентаризация получается! – неловко пошутила я, специально обрывая поток его восхвалений и опасаясь – до описания каких еще интимных уголков моего тела он способен дойти. Но Рейн упрямо отсалютовал мне початой бутылкой вина и предупреждающе откашлялся, видимо намереваясь немедленно продолжить поток дифирамбов.

– А твой любовный бутон… – нараспев выдал он,– услада мужской страсти…

Я залилась багровым румянцем смущения…

– Бдзинь! – громко звякнула вдребезги разбитая бутылка, орошая пол бордовым потоком отлично выдержанного «Виллани вёрёш».

– Стрелы Аримана! – зарычал Рейн, отбрасывая в сторону бутылочное горлышко, оставшееся у него в руке, сталкивая меня с корзины и закрывая своим телом.– Вот мерзкие отродья, такое вино угробили…

Напавшие на нас ликантропы сбили закрывающие окно мешки. Пули жужжали над нашими головами, выщербляя стены и портя запасенный в подвале товар. А мне вдруг стало совсем не страшно, потому что я ощутила – на сей раз смерть подобралась совсем близко и теперь забавляется напропалую, придирчиво отмеряя отведенный нам срок. И мне ужасно захотелось обставить эту старую дуру, ибо я почти ничем не отличалась от нее внешне – тоже имела косу и могла похвастаться чуть менее эффектной худобой. Но зато я обладала значительным преимуществом: была намного моложе и, стало быть, красивее и выносливее. А красота для женщины – уж что-нибудь да значит!

– Идиоты! – долетел до нас гневный вопль моего мужа.– Кто дал вам команду стрелять? Убью гада! Прекратить огонь! – И он добавил уже совсем другим тоном, медоточиво и преувеличенно заботливо: – Любимая, ты не пострадала? Я так по тебе соскучился… Ты меня не ждала, случаем?

– Не ждала? – с издевкой хохотнула я.– А как же! Да я даже перестала тебя ненавидеть. Ведь для того, чтобы ненавидеть, нужно уважать объект ненависти. Вадим, я тебя презираю!

– Не ершись, дорогая! – снисходительно порекомендовал муж.– Все равно ты от меня никуда не денешься. Так что давай решим наше маленькое дельце без кровопролития, тихо, по-семейному. Выходи-ка ты из этого подвала сама, добровольно, и не вынуждай меня суетиться.– Последняя фраза прозвучала на редкость лениво, с этаким обманчивым миролюбием.

– Фиг тебе! – нагло отбрила я, с опаской косясь на автоматные дула, демонстративно маячившие перед разбитым окном.– Пойди в больничку, полечи свою манию величия для начала!

– Лучше наслаждаться манией величия, чем страдать от комплекса неполноценности! – амбициозно откликнулся Вадим.– И скажи мне спасибо за то, что я избавил тебя от неуверенности в себе…

– Как это? – не поверила я.– Ты хочешь сказать…

– Да, именно! – звонко рассмеялся он.– Я и хочу тебя, и скажу… Долго же до тебя доходило, любимая!

– Так, значит,– недоверчиво начала я,– ты все спланировал заранее? Но… нет, я тебе не верю!

– Почему? – непритворно изумился он.– Привыкай к мысли, что твой муж – гений! – Смерть от скромности ему явно не грозила.– Я долго искал твои следы, хитроумно заметенные Львом Казимировичем, но в итоге все-таки узнал про Екатеринбург и вознамерился покорить твое сердце. Полагаю, самый удобный и прямой путь завоевать доверие женщины – это внушить ей чувство любви. Согласись, кошечка моя, ты влюбилась в меня по уши! – В его голосе проскользнули самодовольные нотки.– И быстренько выскочила за меня замуж. О, поначалу меня постигло жесточайшее разочарование, ибо ни морально, ни внешне ты ничуть не походила на будущую спасительницу человечества. Но, признаюсь откровенно, позднее я разглядел в тебе многообещающие задатки великой личности: терпение, преданность, упрямство, выносливость и адскую смесь крайней неуверенности в себе с постоянно прорывающейся наружу природной дерзостью. Ты просто чудо, радость моя!

– И тогда ты решил сделать из меня бойца? – догадливо продолжила я.

– Точно! – хмыкнул он.– Разве мне это не удалось? Разозли мышь – и она покусает слона! Чувство ревности и обида на меня привели в действие спусковой механизм заложенной в тебе бомбы. Твой бурный темперамент и сильный характер прирожденного лидера поперли наружу, будто на дрожжах. Кстати, я и не помышлял слишком рано открывать тебе тайну своего настоящего имени и рассказывать про пророчества Заратустры, ибо кого бы я получил в этом случае – послушную, тихую сообщницу? Нет, мне нужна настоящая чаладанья – бешеная волчица, готовая рвать и метать…

– Молодец! – саркастично похвалила я.– Ну просто молодец, стрелу Аримана тебе в задницу! Ты, интриган проклятый, заставил меня страдать, считать себя брошенной и обманутой, из-за тебя я плакала и мучилась…

– Слезы – это хорошо,– серьезно перебил меня муж,– они очищают душу…

– Они тебе еще отольются! – мстительно пообещала я.– Ты же вел себя как альфонс!

– Ну-у-у,– словно подводя итог своим действиям, он чиркнул ногтями по кирпичной кладке дома, сбрасывая излишки раздражения,– я ведь старался. Легкое поведение – весьма тяжелая работа! Я неустанно подливал масло в огонь твоего праведного гнева, выставляя напоказ эту дуру Софочку. Но не забывай, дорогая, что, по законам геометрии, четырежды сходивший налево муж непременно возвращается обратно!

– Никогда тебя не прощу. Ты – подонок! – уязвленно огрызнулась я.

– Не зарекайся понапрасну, милая! – вкрадчиво проворковал муж.– Ты тоже причинила мне боль, когда вознамерилась сделать яркий макияж и пойти по другим мужикам. О, вот тогда я не сдержался и приревновал, чуть не разрушив свои далеко идущие замыслы. К тому же мне были вовсе не нужны новые претенденты на твою руку и сердце, я не мог позволить тебе рисковать твоей личной свободой. А уж когда ты схватилась за кинжал… Я не посмел позволить тебе убить меня, ведь за сим последовал бы процесс моего эффектного воскрешения… А бить тебя по-настоящему оказалось превыше моих сил! Как называется женщина, которую и любишь и ненавидишь? – самокритично вопросил Вадим, разговаривая сейчас, скорее, не со мной, а лишь с самим собой.– Жена! Ева, ты мне очень дорога… – Он немного помолчал, видимо ведя безмолвную беседу со своим сердцем.– Поэтому я форсировал развитие событий и быстро вовлек тебя в подставную игру, дабы отвлечь от мыслей о мужчинах! – Он иронизировал.– К тому же с этой игры и началось обретение твоей силы, ведь я знал о скрытом в подземелье артефакте. А ныне ты стала настоящим бойцом! Выходи же, любимая, не упрямься…

– А Стас на самом деле собирался меня изнасиловать? – поддела я.– Знаешь, реакция его организма не выглядела имитацией!

– Он бы не посмел! – взбешенно отрезал Вадим.– Перед ним ставилась задача вытянуть из тебя ценную информацию. Но причини он тебе хоть малейший ущерб, я бы его не помиловал!

– Зачем тебе информация? Твоя цель спасти ликантропов? – откровенно спросила я.

– Конечно! – без лишних раздумий, проникновенно признался он.– Я жажду власти. А власть невозможна без наличия подданных. Мой чалад понимает, что мои поступки направлены во спасение нашего народа, а поэтому предан мне безоговорочно! Выходи же, родная, не глупи… У нас с тобой единая цель и общий путь!

– Ладно,– убежденная его аргументами, покладисто откликнулась я.– Выйду, но обещай не трогать Рейна! Помирись с ним, а если он в чем-то виновен перед тобой, то забудь и прости.

– Ну уж нет! – протестующе рыкнул Вадим.– Я не балую врагов прощением, а то от желающих подавить на жалость отбоя не будет!

– Ты и раньше не отличался добротой! – вполголоса пробурчал Рейн, внимательно прислушивающийся к нашему разговору.– Вечно врал, интриговал и третировал слабых…

– Из ябед вырастают доносчики, из жадин – богачи, а из добрых – лохи! – злорадно расхохотался Вадим.– Из тебя же, мой бывший друг, в итоге получился первостатейный дурак! Так что выходи, любимая, обещаю тебе – твой дружок умрет быстро и безболезненно…

– Почему ты так ненавидишь Рейна? – опечаленно спросила я.– Вы ведь вроде бы клялись друг другу в дружбе до гроба, а он вывел ликантропов из лаборатории доктора Менгеле!

– Почему? – взбешенно завопил Вадим.– И ты еще спрашиваешь почему? А я и не отступаюсь от своей клятвы – гроб я ему сейчас обеспечу. За этого бесхарактерного красавчика Белу, за Люд…

– Логан! – предостерегающе выкрикнул Рейн.– Умоляю тебя, замолчи…

– Так она не знает всей правды? – неподдельно изумился Вадим.– Ты ей ничего не рассказал? Клянусь Ариманом, это очаровательно!

– О чем он говорит? – Я повернулась к Изгою.– Что ты скрыл от меня?

Лицо мужчины отражало невероятную смесь стыда и раскаяния.

– Не надо,– сдавленным шепотом попросил он,– не вороши прошлое, Логан. Пусть мертвые спокойно спят в своих могилах…

– Не вороши? – бесновался Вадим, подпрыгивая возле подвального окна.– Ах ты, предатель! Да ты…

И тут Рейн не выдержал. Он выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в ночную темноту, целясь в моего мужа…

Видимо, выпущенная им пуля все же достигла цели, потому что до меня долетел болезненный всхлип мужа.

– Вадим! – испугалась я, совершенно теряя голову от противоречивого чувства, вынуждающего меня буквально разрываться между двумя этими мужчинами.– Ты цел?

Ответом мне стал автоматный залп. Видимо, боевики Логана опомнились и поспешили отомстить за своего предводителя. Рейн с руганью отпрыгнул к противоположной стене подвала, отвечая редкими единичными выстрелами. Ему приходилось экономить патроны. Я с криком гнева метнула в автоматчиков огненный шар, с радостью выслушивая жалобные стенания обожженных пламенем ликантропов. Внезапно я ощутила странный зуд под браслетом, купленным у старухи-нищенки и надетым на мою правую руку. Я поспешно сбросила куртку и закатала рукав джемпера. Выпуклый кристалл, размещенный в центре загадочного украшения, налился алым светом и тихонько вибрировал. Сама не понимая, что делаю, и действуя по наитию, я сильно нажала на кристалл. Из расположенного под ним отверстия вылетела тонкая белая игла длиной с мой мизинец и вонзилась точно в глаз боевика, заглянувшего в разбитое окно. Подвал сотряс вопль боли и ужаса.

– Ничего себе! – восхищенно хмыкнул Рейн.– Вот так убойная игрушка!

– Откуда берутся иглы? – не понимала я.

– Видимо, формируются из каких-то веществ, забираемых из твоего организма,– предположил Изгой.– Так что, прошу, будь поосторожнее с этой штуковиной!

Он оказался прав, потому что, выпустив еще несколько игл и угостив врагов парой огненных шаров, я почувствовала слабость во всем теле и сильное головокружение. У Рейна закончились патроны. Тогда он отшвырнул ставший бесполезным пистолет, усадил меня в угол и, вытащив из ножен меч, приготовился отбиваться до последней капли крови.

– Ну как, герои меча и магии,– в окне показалось смеющееся лицо Вадима,– наигрались, поди, в войнушку? Может, поговорим? – Он легко спрыгнул в подвал и менторски встал напротив нас, широко расставив ноги и изящно сложив на груди перекрещенные руки.– Порядочность, как и девственность, теряют единожды и навсегда! Вот только это далеко не так приятно, в отличие от постельных утех! – Он скабрезно подмигнул Рейну и послал мне гротескное подобие воздушного поцелуя. (Я при этом скривилась, будто меня пытались накормить какой-то тухлятиной).– Вы – проиграли, а посему не ждите от меня никаких благородных жестов, ибо подонкам благородство несвойственно!

Я завороженно рассматривала прекрасного мерзавца, будучи не в силах отвести от него взгляда, испытывая и восхищение и негодование одновременно. Следовало признать, собираясь в погоню за сбежавшей женой, умный оборотень использовал все доступные ему козыри. Тщательно подобранная одежда как нельзя лучше подчеркивала его мужское обаяние и завидную стать. Смуглая кожа и темные волосы ликантропа красиво контрастировали с кроваво-коралловой водолазкой и черным кожаным пиджаком. Иллюзию общего благополучия нарушала только одна малозначительная деталь – кровавое пятно, неопрятно расплывшееся на правой штанине его щегольских брюк. Отметка, оставшаяся от пули Рейна.

– Ты,– Вадим обличающим жестом вытянул безупречно наманикюренный палец, указывая на Изгоя,– трус, лжец и предатель! Расскажи Еве все правду!

– Э-э-э? – озадачилась я.– Перестаньте мне мозги компостировать!

– Это все он. «Певцу любви и правды» – так ведь его называли раньше, до того, как заклеймили кличкой Изгой,– не хватило смелости быть честным до конца,– продолжал издеваться оборотень.– А ты ему доверилась…

– Хватит! – категоричным тоном потребовала я.– Говори сам…

– Ну уж нет.– Рейн шагнул навстречу Вадиму, и я невольно залюбовалась их смертельным противостоянием. Бесспорно, они оказались самыми красивыми мужчинами из всех, кого мне довелось повстречать. Куда там до них прославленным голливудским актерам и претендентам на титул «Мистер Вселенная». Они сошлись в крохотном разгромленном подвальчике, будто лед и пламень, как день и ночь поражая противоположностью внешности и натуры, но этим самым лишь еще больше подчеркивая свою индивидуальность и неповторимость. Вадим – смуглый брюнет, облаченный в красное и черное, и Рейн – светлокожий блондин в белых одеждах. Демон и ангел, в кровь изранившие мое многострадальное сердце!.. Ведь я до сих пор так и не смогла выбрать одного из них… – Нет,– повторил Изгой, прожигая Вадима ненавидящим взглядом,– я расскажу все без утайки, мне стыдиться нечего.– Он протянул руку и трепетно погладил меня по щеке.

Вадим ревниво скрипнул зубами.

– Это случилось давно,– мечтательно полузакрыв глаза, вымолвил Рейн.– В лаборатории доктора Менгеле, едва оправившись после первичной трансформации, вызванной введенной нам кровью лугару, я встретил необычайно красивую пару – Вадима Логана и его родную сестру Людвигу. Они различались, как солнце и луна – он и его голубоглазая белокурая сестра. Мы с Людвигой полюбили друг друга с первой минуты знакомства и стали близки, я собирался взять ее в жены. Но сначала нам нужно было обрести свободу. Ради благополучия Людвиги я организовал побег всех ликантропов и привел их в Будапешт. Но потом случилась беда: молодой князь чалада лугару тоже влюбился в юную красавицу и поэтому вполне гостеприимно принял пришельцев. Людвига попала под обаяние Белы Фаркаша (коего я считал своим сводным братом), бросив меня. О,– горько усмехнулся Изгой,– давно известно, что двигателем всеобщего прогресса является лень, а все проблемы в мире происходят от женщин! Старейшина лугару, Калеб, запретил межклановые браки, ратуя за чистоту крови и боясь осложнения отношений между двумя чаладами. Но Бела и Людвига презрели это разумное правило и зачали ребенка. Продолжая любить неверную красавицу, я помог им бежать, тем самым спровоцировав кровопролитную войну, закончившуюся убийством многих лугару и в конечном счете смертью твоих родителей… Я помогал преступникам, я предал свой народ и отрекся от дружбы с Логаном… Но кроме этого, я знал, что Калеб не намеревается казнить влюбленных, и понимал – если они останутся среди лугару, то Людвига уже никогда ко мне не вернется. А так я еще имел какой-то крохотный шанс…

– Наши законы справедливы! – важно сообщил Вадим.– И если бы мы все их соблюдали, то никто бы не погиб…

Его слова звучали настолько правильно, что я почему-то совсем в них не поверила…

– Он всегда игнорировал Белу Фаркаша и таил против него зло! Он выжидал удобного момента… – воспользовавшись затянувшейся паузой, подло выболтал Вадим.

– Ты намеревался убить моего отца и повторно завоевать мать? – ошарашенно взвизгнула я.– Ты… ты – зверь!

Алые губы Вадима расплылись в торжествующей улыбке.

– Нет! – надрывно выкрикнул Рейн, и я увидела две прозрачные слезинки, скатившиеся по его впалым щекам.– Нет, я не хотел убивать своего брата. Но я был согласен ждать Людвигу до скончания веков!

– Не верь ему, милая,– холодно отчеканил мой муж.– Он и меня когда-то братом называл, а все-таки предал. Предав одного, легко устранить и второго!

Рейн тяжело сглотнул, понимая, какими нелепыми покажутся мне сейчас любые его оправдания.

– Я обожал свою младшую сестренку,– похоронным тоном подхватил Вадим,– и никогда бы ее не обидел. Я бы защитил ее от Калеба, от лугару, да хоть от всего мира! – не своим голосом заорал он, потрясая сжатыми кулаками.– А этот проклятый предатель отнял у меня все – семью, дружбу, тебя! И когда я наконец тебя отыскал, любовь моя, то поклялся растоптать всякого, кто посмел встать между нами!

– Но, Вадим,– ошеломленно шепнула я,– а как же наше кровное родство?

– Забудь,– надменно усмехнулся он,– эти бессмысленные правила, придуманные людьми. Зачем они нам? Так ты пойдешь со мной, единственная моя? – Он протянул мне свою раскрытую ладонь.

– А он? – Выразительным взмахом ресниц я указала на Рейна, поникшего и печального.

– Пусть получит то, чего заслуживает! – торжественно провозгласил Вадим.– Смерть!

Мое сердце затрепетало от жалости к несчастному, всеми отвергнутому Изгою.

– Пощади его,– просила я, заискивающе заглядывая в глаза мужа,– пожалуйста…

– Ну нет.– Оборотень хищно оскалился, схватил меня за запястье и силой поволок к окну.– Я жажду мести!

– Тогда я с тобой никуда не пойду! – отчаянно отбивалась я, оглядываясь на безучастного Изгоя и взглядом умоляя его о помощи. Но, увы, Рейн стоял неподвижно, предоставив мне самостоятельно решать и свою, и его судьбу.– Отпусти меня…

Вадим вдруг так резко выпустил мою руку, что от неожиданности я упала на пол, и злобно засмеялся:

– Если не пойдешь, то я прикажу убить твою глупую подругу!

– Галку? – ахнула я.– Где она?

– Здесь,– сообщил муж,– в моей машине. Эй, парни,– он повысил голос,– а ну-ка потормошите немножко нашу беленькую цыпочку!

До моего слуха донесся грубый многоголосый мужской ржач и истошный женский визг. Я мгновенно узнала Галинин голос.

– Ева! – со всей силы слезливо блажила моя подруга.– Прости меня и спаси. Я не хотела тебя предавать, меня обманули! Мне пообещали: участвуя в слежке за тобой и в твоей поимке, я окажусь причастной к спасению мира. Я никогда не видела Логана в лицо и даже не предполагала, что он и есть Вадим…

Я в панике схватилась за голову, уже ничего не соображая и судорожно пытаясь понять – кого мне нужно спасать в первую очередь, Галку или Рейна? А ведь, помнится, как-то, сидя у себя на кухне, я обещала Галке свою помощь…

– Выбирай! – хладнокровно потребовал Вадим.– Останешься с ним – и мои мальчики всласть позабавятся с твоей подружкой, а потом выколют ей глаза, отрежут уши и грудь, выпустят кишки…

– Прекрати! – закричала я, чувствуя, что схожу с ума.– Я тебе не верю, ты же – не чудовище!

– Еще какое чудовище,– грубо хохотнул оборотень.– Я тебя не обманываю! – Он выхватил из кармана что-то мятое, грязное и бросил мне в руки.– Я ее убью, точно так же, как уже убил твоего старого еврея…

Я развернула брошенный мне предмет и обмерла, ибо он оказался шапкой несчастного Абрама Соломоновича, сплошь заляпанной потеками засохшей крови. Так, значит, Вадим жестоко убил слабого пожилого человека, растерзал из одного лишь животного желания убивать!

«О боги,– мысленно молилась я,– научите меня стойко переносить все выпавшие на мою долю беды и испытания. Наделите меня мудростью и милосердием!»

И тут я внезапно прозрела! Мои мысли обрели необыкновенную ясность, доселе им несвойственную. Вадим не гнушается шантажа и прочих нечестных методов воздействия, а ведь совсем недавно Рейн тоже просил меня стать хитрой и, если это потребуется, без угрызений совести прибегать ко лжи и обману. И вот теперь для меня настало время раскрыть всю глубину своего характера, позволить себе проявить истинные женские черты – непредсказуемость, изворотливость и коварство…

– Пойдем поговорим снаружи, наедине,– предложила я мужу, одаривая его самой обольстительной улыбкой, какую только смогла изобразить.– Посекретничаем!

Вадим остолбенел от неожиданности, глупо хлопая глазами и взирая на меня, будто на одно из семи чудес света.

– Но,– потерянно лепетал муж,– Изгой же сбежит…

– Не сбежит! – уверенно пообещала я, а затем выхватила из ножен серебряный кинжал «Луч Селены», подаренный мне Кружевницами, и с размаху всадила его Рейну под ребра…

Вадим подал мне руку и галантно помог выбраться из подвала. В его глазах застыло опасливое восхищение, лишь усилившееся после того, как я коротко сообщила ему, что это за кинжал и откуда он у меня взялся. Поцелуй горячих губ мужа обжег мои холодные, будто лед, пальцы:

– Моя королева! – Его так и распирало от гордости за себя, за то, какая женщина находится рядом с ним.– Моя чаладанья!

Я наградила оборотня преданной улыбкой, приложив максимум усилия для того, чтобы казаться искренней и естественной. Хотя бы сейчас, пока там, в подвале, лежит парализованный воздействием метеоритного серебра Изгой.

Над городскими крышами занимался бледный зимний рассвет. Первые солнечные лучи, скромные, серо-розовые, нехотя растекались по напыщенно-крикливой зеркальной туше отеля «Атрия-Хиатт», карабкались по ступенчатым очертаниям конторы авиакомпании «Малев». Здесь не звонили колокола, зато музыкальным отголоскам старины тут внушительно урчали моторы шикарных «роллс-ройсов», развозивших по офисам преуспевающих бизнесменов и олигархов. По улицам не разливался аромат утреннего кофе, сваренного в уютных старомодных кофейнях. Тут пахло деньгами, властью и убийствами – любимыми запахами всех разбогатевших на обмане выскочек, считающих себя хозяевами мира. Я брезгливо принюхалась… Нет, тут не пахло – тут смердело!

Узкий проулочек перегородили четыре бронированных джипа, наглухо блокируя въезд и выезд. С десяток основательно вооруженных мужчин лениво покуривали чуть поодаль, бросая в мою сторону опасливые и настороженные взгляды. Все как на подбор высокие, атлетически сложенные и коротко остриженные. Личная гвардия Логана, его верные шавки и охранники. Я пренебрежительно усмехнулась, ощущая шквал идущих от них эмоций: недоверие, насмешку, недопонимание, острую плотскую похоть.

Моя усмешка стала еще ироничнее – ну да, эти беспринципные мордовороты, для которых человека убить – раз плюнуть, наверное, немало всякого разного обо мне наслушались. А сейчас они выглядели откровенно разочарованными, ибо вместо ожидаемой непобедимой воительницы перед ними предстала измученная худенькая блондинка, высокая и тонкая будто тростинка, с испачканным кровью и грязью полудетским растерянным личиком. Никто не ожидает от меня никакого подвоха. Кажется, я всем кажусь инфантильной и слабой, а значит, никто не догадается о моей настоящей силе. И естественно, о моих планах…

Заметив, что меня буквально качает от усталости, Вадим властно махнул рукой, подзывая свою свиту. К нам почти бегом бросился совсем молодой парень с неприятным острым лицом, поднося термос с горячим шоколадом. Налив дымящийся напиток в крышку термоса и вложив серебристый стаканчик в мои ходуном ходившие пальцы, муж удрученно покачал головой и, достав из кармана пиджака фляжку с коньяком, протянул ее мне. Сделав несколько глотков его любимого «Араспела», а затем запив их сладким тягучим шоколадом, я почувствовала, что оживаю.