Текст книги "Второе пророчество"

– Понравилось? – Вадим игриво потерся подбородком о мой затылок.– Обещаю тебе, маленькая моя, отныне ты будешь получать только все самое лучшее!

– Все? – с пошловатым намеком бормотнула я, вдыхая сочный букет незнакомого парфюма, горьковато-сладкого, резкого, идеально шедшего к его властным манерам.

– О да! – подтвердил муж, его глаза вспыхнули огнем желания.– Поедем-ка домой, ко мне на виллу, кошечка моя, и я докажу, как сильно я тебя люблю…

Я отвернулась, скрывая брезгливую гримасу. Как же это мерзко – подменять любовь одним только вожделением, как же это грязно…

– Там в подвале остался Рейн,– ничего не значащим тоном напомнила я.

Смуглый лоб Вадима прорезала гневная морщинка:

– Не волнуйся, я прикажу его добить!

– А ты уверен, что он заслуживает именно смерти? – Я предприняла последнюю попытку достучаться до его сердца.

– О да! – импульсивно откликнулся ликантроп.– Каждый человек совершает в жизни нечто такое, что карается только смертью! – Его зрачки превратились в два полыхающих огнем угля, в два острых бурава, настырно ввинчивающихся в мою душу.– Даже ты…

«Он знает наверняка или только подозревает?» – сомневалась я, стараясь понять: догадался ли муж о подлинной природе отношений, связывающих меня с Рейном. Всеми фибрами души я ощущала – он пытается сканировать мое сознание, желая проникнуть в мои мысли, мечты и воспоминания. И тогда я интуитивно воздвигла безграничную ментальную стену, надежнее каменной оградившую мой разум от любого нападения извне. Вадим напрягся, по его виску скатилась капля пота, а я тут же поняла – его попытки не увенчались успехом, разбившись об этот бастион из непоколебимой веры и надежды, отныне охраняющий мою любовь.

Красивое лицо мужа красноречиво отражало мучающее его недоумение, лишь еще сильнее подстегнувшее присущую ему кровожадность:

– Подожди, отдам распоряжение и поедем… – Он развернулся на каблуках.

– Стой! – Я ухватила его за рукав пиджака.– Выслушай меня…

Сотни размышлений, идей и предположений вихрем пронеслись в моем мозгу, окончательно формируя отчаянный и дерзкий план спасения. Нет, я ни на секунду не усомнилась в невиновности Рейна и ни за что уже не поверю в то, что он будто бы намеревался устранить моего отца. Изгой никогда не убивал из пустой прихоти, из жестокости или ради удовлетворения каких-то низменных инстинктов. Врожденное чувство милосердия и поразительное душевное благородство, сопровождавшие любой его поступок, всегда заставляли Рейна безмерно ценить чужую жизнь, ставя ее превыше своей собственной, начисто заглушая любое проявление эгоизма и даже инстинкт самосохранения. Он убивал только тогда, когда защищал меня, но ни разу – себя. Сейчас я вспомнила: именно Рейн был тем, от кого я впервые услышала имя своей матери – Людвига… Там, в подземелье Екатеринбурга… Жаль, что моя память временно ослабела, видимо, под воздействием перенесенных стрессов. Поначалу он принял меня за нее и осознал – судьба даровала ему второй шанс на любовь и жизнь. А я отнюдь не собиралась лишать Изгоя этого последнего шанса. Вопреки всем жизненным обстоятельствам он – отвергнутый и оклеветанный – остался человеком, вместившим в свое сознание разум волка, тогда как Вадим бесповоротно превратился в жестокое бесчеловечное чудовище. Нынче я видела все это особенно ясно и отчетливо… И поэтому я сделала свой, надеюсь, закономерный и единственно правильный выбор!

– Выполни мое самое заветное желание! – попросила я, придавая своему голосу волнующую эротичность и глубину.– И после этого мы будем вместе!

– Какое это еще? – с подозрением спросил муж.

– Изгой послужил причиной гибели моих родителей,– ядовито прошипела я.– Я тоже жажду мести.– И, видимо, нечто новое, настолько отчаянно-горькое и выстраданное прорезалось в моих интонациях, что Вадим вздрогнул от неожиданности и всецело поверил в неподдельность моего порыва.

– Ты ее получишь! – обрадованно кивнул он.

– Нет,– едко рассмеялась я,– ты меня не понял. Я хочу убить Изгоя сама!

На пару кратких минут муж онемел от изумления, а потом благоговейно склонил голову, отдавая дань моему чувству самообладания.

– Ты поистине великая женщина! – хрипло выдохнул он.– Смерть Изгоя свяжет нас сильнее любых обязательств, крепче брачных уз…

«О да! – мстительно подумала я.– Вот это – верно!»

– Никогда не женись на женщине, с которой можно жить,– пафосно изрек оборотень.– Женись на той, без которой жить нельзя! – Собственническим жестом он притянул меня к себе и жадно поцеловал в губы.

Я слизнула капельку крови, выступившую от его напора в уголке моего рта, и цинично улыбнулась… Есть женщины, краснеющие в момент подневольного поцелуя. Другие кричат и зовут милицию, третьи – кусаются или сыплют оскорблениями. Но опаснее всех те женщины, кто при поцелуе просто смеется… Берегитесь их, ибо они замыслили недоброе!

Вадим извлек пистолет из привешенной к его поясу кобуры, снял его с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в патронник, и протянул мне.

– Я пойду одна, ведь это все-таки моя личная месть! – категорично потребовала я.

– Порадуй себя! – садистски хохотнул он.– Целься в голову, в центр лба, чтобы уж наверняка! – Он напутственно похлопал меня по плечу, открыл дверцу машины и сел в салон, словно самоустраняясь от предстоящего убийства. Его разом расслабившаяся фигура выражала состояние крайнего облегчения. И я его отлично понимала. Да, нелегко все-таки собственноручно убивать того, кому ты обязан всем…

Я спустилась обратно в подвал…

Рейн полулежал на спине, привалившись к стене, неловко подогнув колени и обморочно закрыв глаза. Его грудь едва приподнималась от затрудненного дыхания. Парализующая сила серебряного кинжала действовала безотказно.

Но вот он услышал мои осторожные шаги, и его веки дрогнули. Не ведаю, сколько еще лет мне суждено прожить на этом свете, но я четко знаю одно: мне уже никогда не забыть выражения его светлых глаз, до краев заполненных плещущейся в них любовью, переросшей в благоговение, в слепое, самозабвенное обожание….

Несколько томительно долгих мгновений я наслаждалась его беспомощным видом, а затем подняла руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелила…

Эпилог

Я аккуратно выдернула кинжал «Луч Селены» из раны на боку Рейна и небрежно вытерла его окровавленное лезвие о свои замызганные джинсы. Заботливо осмотрела входное отверстие от клинка, уже переставшее кровоточить и начинающее затягиваться. Изгой с кряхтением поднялся на ноги, массируя затекшие мышцы. Он пальцем ощупал выбоинку от пули, оставшуюся на стене, и уважительно сложил губы трубочкой, изображая свист:

– Парой сантиметров ниже, и ты бы точно мне голову разнесла!

– Ты же не думаешь, что я промахнулась? – тихонько поддразнила я.

– Нет,– лукаво улыбнулся Рейн.– Ты устроила великолепный розыгрыш. Логан точно слышал звук выстрела… Спасибо тебе, любимая! – Он потянулся ко мне, намереваясь обнять и поцеловать, но я поспешно отшатнулась.

– Не нужно,– умоляющим тоном шептала я.– Вдруг на моей коже останется твой запах, а у оборотней очень тонкое обоняние…

Рейн печально вздохнул и согласно махнул рукой, подтверждая мою правоту.

– Я тебя люблю! – сказала я, пытаясь хоть немного подбодрить и утешить того, расставание с кем казалось мне страшнее смерти.– И буду любить вечно!

Он нежно улыбнулся, его хмурое лицо немного просветлело.

– Когда и где мы увидимся? – лаконично спросил любимый, посылая мне воздушный поцелуй взамен настоящего. Я поймала в ладонь его теплый выдох и выпила, как пьют волшебный нектар, ниспосланный добрыми богами.

– На одном из полюсов, ищи меня там. Я чувствую зов судьбы, ведущий меня вслед за пророчеством!

Он безмолвно кивнул. А я лучезарно улыбнулась и протянула ему свою правую руку…

Он глубоко вздохнул, осененный какой-то догадкой, видимо лишь в настоящий момент пришедшей в его голову, и ответно показал мне свою правую руку…

Несколько секунд мы молча сравнивали снежинку, образованную линиями, пересекающимися на моей ладони, и рисунок на его фамильном перстне…

– Потрясающе,– очарованно выдохнул Рейн.– Идеальное сходство. Что все это означает?

Я недоуменно пожала плечами, мол – не знаю, но давая понять – эту тайну нам тоже предстоит раскрыть, а затем достала из куртки обрывок бумаги с телефоном Соланы Рамирес, переданный мне господином Зиминым.

– Разыщи эту женщину,– подсказала я.– Она тебе поможет. И не выходи отсюда сразу, подожди, пока мы уедем.

Он кивнул повторно, педантично сворачивая записку и пряча ее в карман.

Мы попрощались взглядами, после чего я повернулась к нему спиной и, стараясь не разрыдаться слишком бурно, уже во второй раз за это утро вылезла в разбитое окно.

Рейн даже не пытался меня остановить или задержать, ибо понимал – у нас нет иного выхода, мы должны расстаться. Я услышала его последнее мысленное «Люблю!», похожее на золотистый солнечный лучик, а затем он сразу же разорвал ментальный контакт между нами и намертво замкнулся в себе так, будто и в самом деле перестал дышать и двигаться. Крупные слезы катились из моих глаз и падали на землю, отмечая начало скорбного пути, простирающегося передо мной. Пути, призванного привести к спасению или гибели целого мира, чья судьба зависела теперь только от меня. Я четко осознавала все трудности и важность возложенной на меня миссии, а поэтому не имела права проявлять трусость или слабость. Ведь с этого момента я становилась воплощенным в реальность вторым пророчеством и была обязана полностью разгадать загадку последнего, третьего предсказания Заратустры. А значит, меня ждали новые испытания!

Я гордо расправила плечи, с видом победительницы подошла к машине Вадима и, не дрогнув, в упор встретила испытующий взгляд мужа, терпеливо ожидающего моего возвращения.

– Получилось? – мнимо-индифферентно спросил он, напряженно перекатывая желваки, красноречиво проступившие на его нижней челюсти и с головой выдающие владеющее им волнение.

Нахально выставляя напоказ свой поступок, я швырнула еще пахнущий порохом пистолет на мягкое сиденье шикарного автомобиля и небрежно уселась рядом с мужем, всем своим поведением старательно подчеркивая – я здесь своя, я здесь хозяйка!

– Да! – коротко бросила я, ничуть не обременяя себя враньем. Ведь я же не уточняла, что именно у меня получилось.– На все сто!

Вадим окинул удовлетворенным взглядом мое заплаканное лицо и горящие траурным огнем глаза, сделал соответствующие выводы и повелительно постучал в стекло, отделяющее салон джипа от водительского места:

– Поехали!

– Куда мы едем? – поинтересовалась я, после того как наша машина влилась в широкий транспортный поток на одной из центральных улиц Пешта.

– Сначала тебе нужно восстановить растраченные силы! – многозначительно усмехнулся он, выразительно шевеля бровями.– А затем мы отправимся в Антарктиду…

«Ага,– возликовала я,– значит, мои умозаключения оказались верны! Все разрозненные ниточки, ведущие нас к третьему пророчеству, сходятся!..»

– В Антарктиде спрятана тайная база немцев, называемая Новым Швабелендом,– пространно рассказывал Вадим.– Признаюсь, я никогда не верил в спорные данные о самоубийстве Гитлера и в самое ближайшее время собираюсь выяснить, какое отношение имеет к нему некий загадочный герр Зауберкюнстлер, заправляющий всеми авантюрами в возрожденном, Четвертом рейхе. Боюсь, эти успешно оклемавшиеся после поражения в войне с русскими швабы способны доставить нам уйму неприятностей…

– Ого! – поощрительно поддакнула я.– Они что, совершили научный прорыв и овладели технологиями, недоступными всему остальному миру?

– В точку! – благожелательно крякнул муж, которому явно понравилось вводить меня в курс первоочередных дел.– Я уверен, проклятые швабы сумели создать абсолютно новый тип ядерного оружия, используя совершенно иные законы и принципы, построенные на основе имплозивной[14]14
  И м п л о з и в н ы й – взрыв, направленный вовнутрь; обжатие вещества сходящейся концентрической взрывной волной.


[Закрыть] физики. Помнишь ужасную гибель русской подводной лодки «Курск», произошедшую в Баренцевом море двенадцатого августа двухтысячного года? Я предполагаю, что этот случай стал всего лишь маленьким пробным шариком, запущенным вступающими в игру силами Нового Швабеленда…

– Игру за передел мирового господства? – уточнила я.

Оборотень сердито хрустнул пальцами:

– Да, думаю, что так! Немцы сумели первыми добраться до ценной информации и намереваются любым способом выжить в грядущем катаклизме, они безудержно рвутся к власти!

«Как и ты!» – беззвучно хмыкнула я.

– Забудь о жалости и сантиментах, милая! – ультимативно потребовал муж, покровительственно обнимая меня за плечи.– Начиная с этого дня тебе понадобятся совсем другие чувства, ибо приближаются новые времена, тяжелые для всех нас. Народу ликантропов предстоит пройти через настоящую битву за выживание, а ты положила славное начало нашим совместным трудам – убив Рейна. Ты поступила мудро!

Напустив на себя вид благонравной школьницы, присутствующей на лекции опытного преподавателя, я почти не слушала этих лицемерных речей, углубившись в собственные размышления. Слезы на моем лице высохли, сменившись упрямым, дерзким прищуром. Я смиренно приняла уготованную мне долю, приготовившись плести новое Кружево судьбы и спрятав свою любовь в самый потаенный уголок души. Туда, где она сможет в безопасности дремать до некоего заветного часа, призванного стать триумфальным мигом ее возрождения. О да, я самозабвенно полюбила Рейна, причем полюбила отнюдь не за красоту или благородство, а за ту волшебную песню, кою тихонько напевало его преданное сердце и которую услышала только я! Я слышу ее постоянно… Я слышу ее и сейчас – ласковую, печальную и настолько осязаемую, что от нее мурашки бегут по коже… Господи, только бы эти легчайшие эманации души Рейна случайно не уловил мой кровожадный муж! Я испугалась за безопасность любимого и сознательно оборвала незримые золотые нити, сквозь пространство и расстояние соединяющие нас в одно единое общее целое, пообещав ему: «Мы еще встретимся. Непременно встретимся!»

Свернувшись в теплый комок на груди блаженствующего, ничего не подозревающего мужа, всецело уверовавшего в мою благосклонность, я тихонько мурлыкала рождающиеся в душе строчки, предназначенные только для Рейна. Разум подсказывал: «Ты должна отречься от этой опасной любви, несущей вам лишь горе и неисчислимые беды!» Но сердце бурно протестовало против подобного решения, словно за величайшую драгоценность Вселенной, изо всех сил цепляясь за мою несчастную, тайную любовь… Любовь не признает насилия! Ее не вытравишь даже ядом, не вырвешь из сердца никакими железными крючьями – как ни старайся! Настоящую любовь не испугаешь испытанием на прочность, ибо такие чувства – не умирают! И пусть сегодня я принадлежу другому, но все равно когда-нибудь он придет, миг желанной встречи, соединяющий два любящих сердца. Знай же, далекий возлюбленный, что в тот самый момент, когда мои губы вынужденно произносят жестокую фразу: «Я не твоя!», свет моего любящего сердца неустанно озаряет темную пропасть разлуки и отчаянно сигнализирует: «Я лишь твоя, всегда твоя!»…

 
К чему все эти измышления?
Ведь чувства от тебя храня,
Приму я твердое решение —
Я не твоя, я не твоя…
 
 
Сожгу огнем живую душу,
Пусть задыхается в крови,
Но свой обет я не нарушу —
Не подарю тебе любви.
 
 
Босой ногой ступлю на стекла,
Сбегу в далекие края,
Скажи себе: «Любовь поблекла!» —
Я не твоя, я не твоя…
 
 
Под стройной ивою плакучей,
Из всех своих девичьих сил
Сорву, сложу небрежной кучей
Тот нимб, что ты мне прилепил.
 
 
Укроюсь за семью морями,
И громко с мачты корабля
Я крикну: «Вечность между нами!» —
Я не твоя, я не твоя…
 
 
Порву стихи, что написала
Тебе трепещущей рукой,
Когда писала, я не знала,
Что разрушаю свой покой.
 
 
Но расползаются все шире
Моих любовных ран края,
Есть ты и я в огромном мире —
Я лишь твоя, всегда твоя…
 

Теплый салон и мягкий ход машины убаюкивали меня ничуть не хуже ласковой колыбельной песенки. Незаметно для себя я медленно скатывалась в сладкие объятия расслабляющей дремы, словно хищный зверек, забившийся в уголок безопасной берлоги и постепенно восстанавливающий израсходованные силы, запасающийся ими на будущее. Я ощущала себя грешницей, заключившей сделку с самим дьяволом, продавшей свою жизнь, душу и настоящую любовь ради того, чтобы победить жестокого бога Митру и отвратить его кару. Моей последней отчетливой мыслью стало: «Я только чуть-чуть отдохну и сразу же примусь разгребать все накопившиеся проблемы…»

Вот уж не знаю, кто придумал эту меткую фразу: «На войне и в любви – все способы хороши», но сейчас я поняла – для дальнейшей реализации своих планов я отброшу неуместную в нынешних обстоятельствах щепетильность и непременно постараюсь воспользоваться любыми доступными мне средствами. Впрочем, если придется, то даже и недоступными. А все это оттого, что я точно уверена – впереди меня ожидают и то и другое…

И война…

И любовь…