Текст книги "Демон из Стеклянной Башни"

– Но, черт возьми, какая же она все-таки обворожительная! – не удержался Майк и высказал свои мысли вслух.

За своими размышлениями Майк и не заметил, как умякал все приготовленное, запивая съестное очень крепким черным кофе. А после хорошего приема пищи неплохо было бы и вздремнуть, пополнив свои весьма истощенные силы. Без этого даже хорошо думать не получится, и комиссар решил дать своему измученному телу пару-тройку часов спокойного сна. Едва устроившись на койке, предусмотрительно отключив сотовый телефон, Майк задышал размеренным сном спящего человека.

Сработавший в смартфоне будильник прервал глубокий сон Стэмпа и он был ужасно раздражен этим обстоятельством. Майк посмотрел на часы, стрелки которых показывали без четверти девять. За окном стояло тихое и спокойное утро очередного выходного дня в маленьком провинциальном городке Среднего Запада. И ничто не говорило о том, что прошедшей ночью неизвестные открыто, прямо из дома, похитили тело простого городского работяги.

«Кстати, такого ли простого?» – задал сам себе вопрос комиссар. – «Уж больно квартирка у него обставлена роскошно для зарплаты простого рабочего учетчика. Но, может быть, у них деньги остались еще от переезда? Или просто дочь и сын помогают деньжатами? Тоже может быть. Вопрос, конечно, интересный и надо бы его аккуратно прощупать». При воспоминании обстановки квартиры Милтонов и сравнив ее с его собственной лачугой лицо Майка опять перекосилось.

С этими мыслями Майк встал с кровати и снова принялся разыскивать разбросанные по квартире вещи. Через полчаса комиссар юстиции был полностью собран (он даже удосужился отутюжить форму) и готов к отбытию к месту службы.

Но сначала Стэмп решил все же наведаться на рабочее место Теодора Милтона и провести там осмотр.

Дорога до мусороперерабатывающего комбината заняла у Майка почти сорок минут, так как завод находился за городом, хотя дорога была полупустой. Люди отдыхали после очередной рабочей недели.

На проходной завода его встретила парочка ребят крепкого телосложения, вооруженных автоматическими винтовками нового образца М-18М.

«Здорово у них здесь налажена охрана» – подумал Майк – «Почти как на режимном объекте».

Комиссару еще не приходилось бывать по работе на комбинате, ничего здесь не происходило криминального до настоящего времени. Хотя сейчас ведь он приехал сюда, значит, все же уже что-то случилось.

– Ваши документы? – деловито, и даже по наглому, задал вопрос один из охранников, вероятно, начальник смены, подошедший к автомобилю комиссара. Это был невысокого роста, весьма широкоплечий малый с короткой стрижкой «под ежик», под мешковатой одеждой которого хорошо читалось мускулистой тело.

Майк достал свои служебное удостоверение и полицейский жетон и предъявил их охраннику. Тот очень долго и внимательно изучал содержимое документа, а потом махнул кому-то в будке рукой, чтобы он открыл ворота и впустил машину комиссара внутрь.

Припарковав свою урчащую махину на служебной автостоянке, Майк проследовал прямиком к этой самой будке возле ворот, где его снова встретили уже знакомые ему охранники.

– Простите, ребята – с широкой улыбкой спросил Стэмп. – Вы не подскажите, как пройти в цех готовой продукции?

– Конечно, комиссар – пробурчал начальник смены. – Пройдете всю стоянку, повернете направо и идите до упора. Там будут синие ворота, это и есть склад готовой продукции.

Майк откозырял охраннику и тот в ответ тоже, по щегольски, козырнул и бегом вернулся к своему месту работы, а комиссар юстиции неспешным шагом направился к цеху готовой продукции.

В указанном месте его ждали настежь открытые синие ворота, в проеме которых стоял огромный тягач прицепом внутрь. Неподалеку стояли еще три тягача, ожидавших своей очереди для погрузки. Вокруг них толпилась кучка людей, видимо, водители, экспедиторы и грузчики с этих фур. Они весело разговаривали между собой, приплясывая на мартовском морозце. В цеху же кипела работа – видимо тягач загружали продукцией переработки завода для отправки на другие предприятия США, где она пригодится в технологическом процессе последних. Мимо комиссара то и дело сновали крепкого телосложения люди, автокары перевозили упакованные продукцией коробки и загружали их в фургон тягача. Вокруг слышалась человеческая речь, сопровождаемая матерными выкриками и руганью. Несмотря на субботний день, отгрузочная работа шла нешуточная. Объемы производства продукции не позволяли делать выходных дней для рабочих, занятых сбытом готовых товаров.

Майку пришлось остановить несколько рабочих, чтобы спросить у них, где найти начальника смены, прежде чем он нашел тучную барышню-негритянку невысокого роста с длинными барашками на голове. Миссис Диксон, так звали начальника цеха готовой продукции, (именно она сегодня выполняла обязанности начальника смены), непрерывно отдавала команды, ругалась с подчиненными и рабочими сторонних организаций, прибывших для погрузки готовой продукции.

– Что вам надо? – кричала миссис Диксон на Стэмпа, хотя он был одет по форме, но, видимо, ей это не говорило ни о чем.

– Меня зовут Майкл Стэмп. Я комиссар юстиции – спокойно ответил Майк, не собираясь вступать в конфликт со сварливой бабой-начальницей. – Здесь я нахожусь по служебной необходимости. Скажите, пожалуйста, миссис Диксон, могу ли я осмотреть рабочее место Теодора Милтона, который по нашим сведениям работал у вас на заводе учетчиком готовой продукции.

Начальница цеха была дамой не робкого десятка, так что нарочитый официоз Майка не произвел на нее должного внимания.

– Так ведь Милтон умер несколько дней назад, так что его личное дело сейчас находится в отделе кадров, а на его месте сейчас работает другой человек.

– Но я надеюсь, что этот новый человек еще не выбросил все вещи Милтона?

– Что вы, что вы – запричитала миссис Диксон. – Мы сложили все личные вещи Теодора в отдельный ящик, чтобы его родные смогли бы их потом забрать.

– Скажите, а никто из родных еще не приходил за ними? – поинтересовался Майк.

– Пока нет – уверенно ответила начальница цеха. – Правда, вчера днем звонила мисс Милтон, его дочь, она хотела прийти за вещами сегодня днем. Кстати, а почему смертью Теодора занимается криминальная полиция, ведь насколько я знаю, его смерть не была насильственной?

– Вы абсолютно правы, миссис Диксон, смерть мистера Милтона не носила насильственного характера, по предварительным данным – Майк специально сделал акцент на последних словах. – А криминальная полиция занимается делом об исчезновении трупа Теодора Милтона.

– Какой ужас – всплеснула руками миссис Диксон. – Как так исчезновении? Его тело что, похитили?

– Да. Сегодняшней ночью мы получили телефонный звонок от родных мистера Милтона, в котором они сообщили, что тело их мужа и отца исчезло прямо из квартиры.

– Бедный Теодор, бедный Теодор – начала причитать начальница цеха готовой продукции, а потом, обращаясь к Майку, сказала.

– Вы знаете, он был таким тихим и мирным человеком. Всегда был в себе. Даже поспорить с ним было нельзя – он никогда ничему не противоречил и не возражал. Бывает так, захочешь на кого-нибудь накричать, выместить свою злобу, а тут Теодор собственной персоной. Начнешь к нему придираться, искать зацепки, а он молчит или говорит: «Да, миссис Диксон, обязательно приму к сведению, миссис Диксон, исправлюсь, миссис Диксон. Ну и так далее». Плюнешь на него, а там, гляди и желание кричать пропадает. А так, хороший человек был, отзывчивый. Что ни попросишь, все выполнит.

С этими словами миссис Диксон препроводила комиссара на второй этаж цеха в небольшую комнатку, плотно обставленную металлическими стеллажами, в которых впритык, бок о бок, стояли толстые папки в кожаных переплетах. В дальнем углу комнаты, за небольшим столиком сидел, сгорбившись, небольшой человечек в клетчатой жилетке и допотопных нарукавниках и что-то чиркал в очередной папке, лежащей перед ним.

– Виктор – обратилась к нему миссис Диксон. – Это комиссар юстиции Стэмп. Покажи ему личные вещи Теодора и выполни все, что скажет мистер Стэмп.

– Хорошо, Хлоя – не оборачиваясь, ответил учетчик писклявым голоском – Только сейчас допишу…

– Ты меня с-лы-шал – пронзительно закричала миссис Диксон так, что у Майка зазвенело в ушах, отчего он рефлекторно закрыл уши руками. – Сделай побыстрее то, о чем я тебе говорю, а потом занимайся текущими делами.

В отличие от Майка, учетчик даже ухом не повел, только вполоборота развернулся к вошедшим, и спокойно ответил.

– Я тебя прекрасно слышу, Хлоя, не надо так орать. Сейчас допишу, мне осталось две цифры свести. А если ты будешь так кричать, то я еще долго буду их сводить.

Видя, что спорить с ним бесполезно, миссис Диксон махнула на него рукой, коротко кивнула Майку «дескать, разбирайтесь здесь сами» и быстро удалилась. Майк остался в комнатушке один на один с новым учетчиком (а может быть и сменщиком Милтона, которого заставили поработать в одиночку, пока не найдут нового рабочего).

«Надо бы выяснить, не работал ли этот учетчик с усопшим вместе. Может он что-нибудь сможет пояснить по поводу смерти Милтона, а может быть наведет и на похитителей его тела».

Ждать Стэмпу пришлось действительно недолго. Уже через пару минут, мужчина в клетчатой жилетке аккуратно вставил шариковую ручку в секретер, вложил в папку закладку, закрыв ее, встал и направился навстречу Майку, протягивая свою жилистую руку для рукопожатия.

– Доброе утро, господин комиссар. Меня зовут Виктор Нюнсберг, я сейчас в одиночку работаю на учете готовой продукции. Нового учетчика еще не приняли, поэтому Хлоя так злится. Да вообще, она почти всегда злится, по любому поводу. Мы уже не обращаем на это внимания.

Майк пожал жилистую руку Нюнсберга, на удивление весьма сильную и сухую, что вызвало у комиссара уважение к собеседнику.

– Здравствуйте, мистер Нюнсберг. А Вы давно здесь работаете?

– Да уж лет десять как. Сперва был простым грузчиком. А как здоровье стало прихрамывать, так сюда перевели. Пока справляюсь, не жалуется никто.

– Так значит, вы с самого начала работали с мистером Милтоном?

– Да. Он устроился сюда, когда я уже работал.

– А вам случайно не доводилось слышать от Теодора Милтона историю их переезда в Вурджвилль, его причины?

– Да, в общем-то, Теодор никогда не распространялся на эту тему. Ну, переехали и переехали. Может стали нужны деньги. Кстати, здесь совсем неплохо платят, все-таки вредность. А может, и другие причины вынудили. Не знаю точно.

– Жаль, жаль, что вы не можете назвать причины их переезда. Но вернемся ближе к начатому разговору. Может, вы покажете, где работал мистер Милтон?

– С превеликим удовольствием – прокряхтел Нюнсберг. – Пройдемте.

И пожилой учетчик жестом руки пригласил комиссара за собой к небольшому столику, за которым он только что восседал сам. Майк немного удивился, но вида не подал.

– У вас одно рабочее место на двоих? – поинтересовался Стэмп.

Нюнсберг в голос рассмеялся.

– Это у вас в полиции у каждого свое собственное рабочее место, а у нас все по-простому – один стол, один стул и куча макулатуры для заполнения. В конце года нам обещали компьютер дать, но видно еще руки пока не дошли. Осматривайте, пожалуйста, раз уж просили.

С этими словами учетчик отошел подальше от стола, предоставив комиссару возможность самому осмотреть их с Милтоном рабочий стол.

– А, может быть, начнем с личных вещей Милтона? – предложил Майк, обескураженный подобным поворотом событий.

– А чего же не начать – поддержал Нюнсберг. – Тогда нам сюда.

И он снова жестом руки пригласил Стэмпа за собой и провел его за металлический стеллаж, заставленный многочисленными учетными папками.

Все личные вещи Теодора Милтона были уложены в спортивную сумку, причем весьма потертую. Вещей оказалось, как и думал Майк, совсем немного – чашка, ложка, еще какая-то посуда для личного потребления, всевозможные грамоты, выданные за отличную работу, парочка семейных фото, несколько визиток. Внимание Майка привлекла небольшая визитка красного цвета с синими продольными полосками фирмы «РОБОЛЕНД и Ко».

«Так, так. Интересно, зачем рядовому учетчику мусороперерабатывающего комбината визитка фирмы, занимающейся производством робототехники. Робототехника, робототехника… Что-то знакомое. Кажется, сегодня я уже слышал нечто подобное. А где уж трудится его дочь?.. Точно! Это же как раз та самая контора, где работает Сара Милтон. Ну, тогда, может быть, Теодор просто распространял здесь эти визитки на комбинате, ведь Нюнсберг сказал, что рабочим тут неплохо платят. А эта – последняя оставшаяся. Все может быть, все может быть…»

Майк продолжил осмотр вещей, но найденная визитка прочно засела у него в голове и мешала сосредоточиться. Что-то в ней было не так. Но что точно, комиссар не знал. Но одно он знал точно – это зацепка в деле. По личному опыту Стэмп знал, что любая вещица, которую никак невозможно ассоциировать с фигурантами дела, является зацепкой.

Нехотя порывшись в вещах Милтона еще пару минут, перекладывая их с места на место, Майк решил закончить осмотр содержимого спортивной сумки и осмотреть рабочее место учетчиков. Мистер Нюнсберг любезно освободил стол для комиссара, отойдя в самый дальний угол комнатушки, чтобы не мешаться под ногами.

Майк и тут не стал долго задерживаться. Бегло оглядев стол и не найдя здесь ничего стоящего, Стэмп закончил свои дела и, прихватив с собой найденную визитную карточку «РОБОЛЕНДА и Ко», направился на выход.

– Большое спасибо, мистер Нюнсберг, за помощь – перед уходом крикнул Майк учетчику, продолжавшему возиться в углу комнаты. – Всего вам доброго. Смею надеяться на вашу гражданскую сознательность и поддержку в случае необходимости.

– Конечно, господин комиссар, всегда к вашим услугам – прокричал в ответ Нюнсберг, не отрываясь от своих дел. – До свидания!

Уходя, Майку пришлось снова пройти через цех готовой продукции. В воротах снова стоял тягач с прицепом, но это был уже другой автомобиль. А картина, между тем, нисколько не изменилась – также сновали люди и автокары, загружая товар, перекрикивались и ругались рабочие и между собой, и с пришлыми водителями тягача, и с их экспедиторами. В центре всей композиции располагалась миссис Хьюстон, то и дело отдавая команды направо и налево, и ужасно матерясь по поводу и без такового. Ее кучерявые волосы, казалось, вообще встали дыбом от напряжения.

Проходя мимо, комиссар Стэмп не стал подходить к начальнице цеха, издалека выкрикнув прощальные слова. Но, видимо, миссис Хьюстон так была увлечена своей работой, что пропустила его слова мимо ушей и вообще, даже не обратила на него никакого внимания. Скажем прямо, это обстоятельство нисколько не огорчило Майка и он, погрузившись в свои размышления, быстро скользнул через массивные железные ворота и был таков, направившись к своему автомобилю-монстру.

На проходной машину Майка уже встречали все те же хмурые охранники. Они-то как раз не только заметили приближение громадины комиссара, но и на прощание, вразнобой, кивнули ему, и он, не опуская стекла, коротко кивнул им в ответ. Когда комиссар подъехал вплотную к выходу, входные ворота, как по мановению волшебной палочки, открылись, выпуская урчащего монстра наружу. Майк резко нажал на педаль акселератора, обдав охранников густыми клубами дыма, и удалился прочь в морозное субботнее утро.

…

На стоянке перед полицейским участком было уже полным полно машин. Майк едва нашел место, чтобы припарковать своего грохочущего монстра. Ко всему прочему по пути от стоянки до участка Стэмп два раза попал в лужи, образовавшиеся на солнышке после ночного морозца, замочив при этом ноги.

Когда комиссар добрался до участка, ночная смена дежуривших полицейских уже ушла по домам на отдых, и Майк обрадовался, что ему не придется встречаться с этим нахальным и хамоватым Харрисом. Ух, до чего же он не любил, если не сказать ненавидел, этого молокососа в погонах. До чего же ему, иногда, хотелось съездить по его рыжей физиономии, да так, чтобы зубы разлетелись по разным углам. И только должностное положение комиссара не позволяло Майку опуститься до такого унижения и охлаждало его пыл.

В кабинете инспекторов собралась уже вся его группа, которая живо что-то обсуждала. Долгожданное весеннее солнышко, проникающее сквозь огромное во всю стену окно, наполняло помещение ярким светом и мягким теплом. Столы, за которыми в служебное время восседали инспектора, размещались почти как в школе – вдоль длинных стен по три с каждой стороны с проходом посредине. Один стол пустовал. И Майк, при проведении своих совещаний пользовался рабочим столом Редлиффа, так как тот стоял в самом конце кабинета, но направление в сторону остальных сотрудников. В это время сам Редлифф занимал пустующий стол в самом конце кабинета, почти у выхода. Кабинет был образцом чистоты и порядка. Прекрасного качества крашеные обои кремового цвета были подобраны в тон натяжному потолку, оснащенному превеликим множеством светодиодных лампочек со встроенным изменением гаммы цветов. В кабинете присутствовала даже школьная доска. Правда, никто уже не мог вспомнить, для чего она вообще предназначалась изначально. Сейчас же ребята, в основном, использовали ее для развлечения – чертили на ней всевозможные карикатуры друг на друга, либо просто рисовали для снятия нервного напряжения. И самой большой загадкой для Майка было то, откуда берется мел для письма. Каждый раз, когда Стэмп специально забирал какой-нибудь очередной кусок мела, на следующий день на полочке под этой самой доской снова лежал новый мелок. После некоторых подобных фокусов Майк все же сдался и оставил и доску, и прилежащий к ней кусок мела в покое. Все инспектора сидели по своим местам, кроме Редлиффа, разместившегося возле стола младшего инспектора юстиции Йенса на маленьком стульчике для посетителей. Больше всех говорил Редлифф, и это было неудивительно для Майка. Ведь с самого поступления юнца Дика на службу в полицию, Майк сразу же почувствовал в нем стержень, способный превратить зеленого сопляка-очкарика, коим и являлся сейчас Редлифф, в толкового старшего инспектора, а может быть, в дальнейшем, и самого комиссара юстиции или добротного окружного шерифа. При появлении комиссара Дик тут же уселся за свободный стол, готовый слушать начальника и записывать все необходимое в свой блокнот.

«И эта вертихвостка здесь! – гневно подумал Майк, увидев в комнате Линду Саммервуд – Чего ей дома в законный выходной-то не сидится? Все чего-то доказывает, все чего-то жилы рвет. А кому это нужно? Кому? Мне? Да ни черта мне не надо ни ее стараний, ни ее умений. Да и, вообще, я бы с удовольствием обменял ее сейчас на толкового малого в брюках, а не в юбке. Ведь все равно я уверен, что не место женщинам в полиции. Грязная это работа, а женщина должна украшать мир, а не копаться в грязи».

И тут же Стэмп неожиданно для самого себя вспомнил Сару Милтон. Он был очень обескуражен этим обстоятельством. В памяти всплыли благородные черты девушки, ее безупречную точеную фигурку и, конечно же, просто по-царски грациозные движения. Майк постарался прогнать мысли о девушке.

«Вот что значит долгое отсутствие женской ласки – уже и на подозреваемых кидаюсь. Надо позвонить Элеоноре и договориться с ней о встрече, а то это просто так не пройдет».

Войдя в кабинет инспекторов (предусмотрительно оставив кожаный плащ и шляпу в своем кабинете), Майк принял максимально суровый вид, на который только был способен, дабы показать своим подчиненным всю степень значимости, которой наделен их начальник, и весь груз ответственности, которая на него возложена. Сухо кивнув присутствующим и что-то пробормотав себе под нос, Майк тяжелой походкой прошлепал за самый дальний стол, принадлежавший Редлиффу, который в это время сидел за соседним столом вместе с Николасом Йенсом, тоже младшим инспектором юстиции, но в отличие от Редлиффа, не обладающего особыми талантами в сыске и не выказывающего особых рвений по службе. Пройдя за стол, Стэмп также тяжело плюхнулся в черное канцелярское кресло, поскрипывающее при каждом неловком движении седока, положил руки на стол, сложил ладони в замок и обвел подчиненных испытывающим взглядом прежде, чем начать «летучку». При виде своего начальника, да еще такого особенно грозного, каким был Майк сегодняшним утром, все собравшиеся немного приутихли, только Йенс по-прежнему продолжал что-то тараторить прямо в ухо Винстону, который, в свою очередь, полностью сконцентрировал свое внимание на комиссаре.

– Доброе утро, если, конечно, его можно назвать добрым, учитывая тот факт, что все мы собрались здесь, в свои выходные дни, по служебной необходимости – поздоровался Майк с присутствующими в кабинете инспекторами юстиции, внимательно уставившись при этом на младшего инспектора Йенса, который, заметив его пристальный взгляд, опустил глаза вниз и принялся разглядывать свои принадлежности. – Я собрал вас всех здесь по очень серьезному делу. Сегодняшней ночью у нас произошло весьма странное и, вместе с тем особо тяжкое преступление – похищение трупа. Я думаю, младший инспектор Редлифф успел ввести вас немного в курс дела. Так вот, похищен труп некоего Теодора Милтона, рядового учетчика мусороперерабатывающего комбината. Мы вместе с инспектором Редлиффом успели подсобрать кое-какую информацию относительно расследования данного дела. Сейчас нам необходимо обобщить ее и выдвинуть рабочие версии. Если есть какие-нибудь вопросы до начала, милости прошу, задавайте.

«Тишина гробовая» – подумал Майк, хотя ему сейчас вовсе не хотелось использовать именно это сравнение, но ничего другого в голову не приходило.

Выдержав театральную паузу, Стэмп продолжил.

– Если у вас нет ко мне вопросов, тогда давайте обсудим сложившуюся ситуацию. Утром я побывал на рабочем месте Милтона и нашел там одну очень интересную вещицу, но об этом позже. Сейчас я хочу дать слово младшему инспектору юстиции Редлиффу, чтобы он полностью доложил о материалах дела и сообщил о выполнении моего поручения.

По кабинету пошли тихие перешептывания между инспекторами. В отделе уже многие догадывались об истинном отношении шефа к Дику Редлиффу, но вслух эти домыслы высказывал всего один человек – старший инспектор юстиции Рубен Ван Гистон, метивший на место Стэмпа и терпеливо ожидавший своей очереди. И ему было совсем не по душе осознавать, что какой-то там молокосос, едва закончивший полицейскую академию, может бесцеремонно нарушить все его планы и сам занять место комиссара юстиции. Да и то, высказывался он только в очень узком кругу проверенных людей, стараясь, чтобы его слова не дошли до самого Стэмпа. Но мир всегда был не без добрых людей, и Майк хорошо знал об этих разговорах, стараясь ничем не выдавать своих знаний. Стэмпу, действительно, уже давно предлагали участие в выборах на должность окружного шерифа (а шансы их выиграть у Майка были хорошие) и многие в участке поговаривали, что долго комиссар не сможет сопротивляться этому давлению и в скором времени место комиссара юстиции станет вакантным. Вот этого момента и ждал Ван Гистон. Майк хорошо относился к старшему инспектору юстиции, даже в прошлом помог ему занять эту должность. Рубен неплохо справлялся со своими обязанностями, был очень исполнителен, имел хороший послужной список по раскрытым делам. Но не было у него чего-то, не дал Бог какой-то изюминки, живого мышления, чтобы занять пост комиссара. А у Редлиффа было. Но не было у Дика большого послужного списка, такого как у Ван Гистона, в силу своей молодости, не было и устоявшегося мнения начальства в участке. Поэтому Майк хотел в случае своего повышения по службе воспользоваться связями, чтобы комиссаром был назначен именно Редлифф, а не Ван Гистон. И потому сегодняшние перешептывания ему особо не понравились.

Дик немного помялся, прежде чем начать свой доклад, видимо, тоже поняв, о чем судачат его коллеги. Но потом все же приступил к описанию дела.

– Сегодняшней ночью, примерно в один час семь минут по местному времени в участок по телефону позвонила мисс Сара Милтон и сообщила о пропаже тела своего покойного отца – Теодора Милтона, 19.. года рождения, уроженца города Нью-Бетлехем, Пенсильвания, работавшего учетчиком готовой продукции на мусороперерабатывающем комбинате. В Вурджвилль семья Милтонов перебралась почти три года назад и с тех пор, ни в каких криминальных событиях замечены не были. Правда, у сына Милтона – Филиппа – было несколько приводов в полицию, но все они были за чрезмерное потребление спиртного. Связей с уголовниками Милтоны не имели. Только тот же самый Филипп Милтон некоторое время назад водил приятельские отношения с Джоном Драггером, известным в городе торговцем легкими наркотиками до момента их полной легализации, а теперь предпринимателем средней руки, снабжающим почти всё Восточное побережье и большую часть Среднего Запада марихуаной и изделиями на основе каннабиса.

Здесь Редлифф сделал остановку, чтобы перевести дыхание и ответить на вопросы, которые могли возникнуть у инспекторов. Но никто даже не сделал попытки открыть рот, один только Йенс, будучи до конца верен себе, что-то бормотал в ухо теперь уже инспектору юстиции первого класса Винстону, сидевшему позади него. Поэтому Дик продолжил.

– Так вот, как я уже говорил, труп Милтона предположительно пропал около часа ночи. Никто ничего не видел.

– А может быть, просто посмотреть записи с видеокамер – с пренебрежением выкрикнул с места Ван Гистон, не выдержав напыщенности, которую, по его сугубо личному мнению, демонстрировал сейчас Редлифф, зачитывая свой доклад. Старший инспектор юстиции Рубен Ван Гистон был невысокого роста, крепкого телосложения и весьма широкоплеч. Лицо его не было ничем примечательным, хотя женским вниманием Рубен обделен не был никогда, в основном, благодаря своему отменному чувству юмора и какой-то сокровенной, одному ему присущей сексуальности, почти животной. Он менял женщин, как говорят в таких случаях, словно перчатки, никогда не задерживаясь на одной, стараясь держать их всех на расстоянии. Именно поэтому к своим тридцати пяти годам был холост, ни разу не связав себя брачными узами. Да и детей не имел тоже, даже внебрачных. Характер у Ван Гистона был ему под стать, ужасно колюч. В отношениях с коллегами Рубен никогда не отличался особо теплыми чувствами, всегда и во всем тянул одеяло на себя, всякий раз стараясь доказать всем свою правоту и беспрекословность своего и только своего мнения. В общем, человеком он был совсем не простым, если не сказать жестче, хотя всегда был у начальства на особом счету с прицелом на скорый карьерный рост.

Майк внимательно посмотрел на старшего инспектора юстиции. Его взгляд выражал немой укор в адрес подчиненного, но он промолчал. А Редлифф нет.

– Мы с комиссаром сразу же нашли записи со всех камер, расположенных в нескольких кварталах вокруг дома Милтонов, но на них ничего не оказалось. Вернее сказать, на них было все, кроме того момента, когда предполагаемые преступники могли бы попасть в зону видимости камер. В это самое время на всех, без исключения, записях начинается рябь, которая заканчивается через пару минут. Мы предполагаем, что злоумышленники орудовали специальными приборами, способными воздействовать на записывающие устройства – Дик мельком взглянул на Стэмпа и тут же в упор посмотрел на Ван Гистона. – Так что видеозаписи не самое полезное доказательство в этом деле, Рубен. Предвещая твой следующий вопрос, отвечаю – мы также опросили соседей и возможных свидетелей, но никто ничего не видел и не может ответить даже на такой, казалось бы, простой вопрос – на каком автомобиле были преступники, и сколько их было.

Дик продолжал пристально смотреть на Ван Гистона, не отводя от него глаз, словно бы испытывая своего собеседника на прочность. Старший инспектор юстиции первым отвел взгляд, сделав вид, что ему нужно срочно что-то сказать впереди сидящему Винстону. Редлифф буквально всем нутром почувствовал остроту момента и радость от того, что вышел победителем из этого короткого поединка взглядов. В полной мере насладившись своей маленькой победой, младший инспектор юстиции Редлифф продолжил зачитывать свой доклад.

– Так вот, сегодняшней ночью, при посещении места преступления мы с комиссаром Стэмпом пришли к выводу, что к преступлению могут быть причастны члены семьи Теодора Милтона. В таком случае необходимо было выяснить, кому из них выгодно исчезновение трупа главы семейства. Ведь по нынешним законам до церемонии нейтрализации, пока автомат не выдаст свидетельства о смерти, человек считается живым, наследство не открывается и наследникам невозможно вступить в право наследования. Поэтому утром, по заданию комиссара, я посетил городскую нотариальную контору, где и обнаружил, что покойный Милтон еще при жизни составил завещание по распоряжению своим имуществом на случай его смерти – в это время Дик остановился и снова поглядел на Майка. Он был ужасно недоволен тем, что комиссар пришел в участок прямо перед самой «летучкой» и не дал Редлиффу возможности доложить о своей находке и обсудить с ним, как следует ситуацию. Именно поэтому сейчас он немного мялся, прежде чем продолжить.

– Ну не томи душу – выкрикнул неуемный Йенс. – Давай уж побыстрее версии выдвигать, а то развел здесь мыльную оперу с театральными паузами.

– Прекратить разговорчики – прикрикнул Стэмп и даже ударил ладошкой по столу, но не сильно, больше для проформа, а потом, обращаясь к Редлиффу сказал. – Действительно, Дик, не перегибай палку, выкладывай поскорее всю свою информацию.

– Хорошо, хорошо, комиссар – поспешно отрапортовал Редлифф и продолжил свой доклад. – В завещании единственным наследником всего имущества Милтона является Сара Милтон, дочь усопшего Теодора Милтона.

– Так, так – протянул Стэмп. – Очень интересный факт. А ты полностью уверен, что жена и сын ничего не получают по завещанию, Дик?

– Абсолютно, комиссар. У меня на руках копия этого завещания. Я попросил разрешения у миссис Хьюстон сделать копию, чтобы у нас были хоть какие-то зацепки.

– Молодец, Редлифф, – похвалил его Майк, искренне радуясь в душе, что у него есть такой смышленый напарник, которого, в отличие от остальных его подчиненных, вовсе не надо контролировать в работе. – Дай-ка мне копию.

Редлифф подошел к своему столу, за которым сейчас восседал комиссар, и протянул Майку бумажную копию завещания Теодора Милтона.

– Господин комиссар, кроме всего прочего я распорядился, чтобы миссис Хьюстон пока повременила с оглашением этого документа и, вообще, не распространялась ни с кем на эту тему. По крайней мере, до понедельника.