Текст книги "Сидни Шелдон. Сорвать маску-2, или Молчание вдовы"

Глава 26

Когда Лана Грей вышла из кабинета доктора Никки Робертс, Ким Чой затаила дыхание и притворилась, что набирает на клавиатуре текст.

Ким была интерном и попала на практику к психотерапевту прямиком из университета Калифорнии. Ее взяли на место Трея Реймондса. Умная, красивая, с идеально гладкой кожей и идеально гладкими корейскими волосами, Ким была воспитана в корейских традициях – училась и работала круглыми сутками, не посещала увеселительные мероприятия и светские тусовки. Встреча с Ланой Грей заворожила ее. Настоящая телезвезда, из плоти и крови!

– Записать вас на следующую неделю? – с придыханием спросила Ким, силясь унять волнение. Прежде ей не приходилось общаться со знаменитостями. Похоже, новая работа может иметь массу приятных сторон в отличие от подработки в университетской библиотеке, где самое большое развлечение – выдача книг по нейрохирургии.

Ким была безумно счастлива!

Лана посмотрела на худенькую красивую азиатку за стойкой и ощутила острый укол зависти к ее молодости. Будто Лане недостаточно было целый час таращиться на безупречную фигуру психотерапевта, так на выходе она наткнулась на еще одно подтверждение собственного несовершенства.

И конечно, доктор Робертс наняла эту красотку намеренно! А как еще понимать такое издевательство? Она хотела втоптать достоинство Ланы в грязь во время сеанса, а затем усилить эффект на выходе!

Лана оперлась о стойку и угрожающе нависла над кореянкой.

– Если бы мне требовалась запись, я бы попросила меня записать, не так ли?

– Ой. – Ким покраснела до корней волос. Она совершила ошибку, но какую именно? Разве в ее обязанности не входили услужливость и предупреждение желаний клиентов? – Прошу меня извинить, мисс Грей, я просто подумала…

– Вы подумали неправильно. Я больше не приду, – объявила Лана и, раздраженно хлопнув дверью, вышла из офиса.

Услышав резкий тон Ланы Грей, Никки вышла из кабинета и застала Ким в слезах.

– Мне так жаль, доктор Робертс, – пролепетала девушка. – Я решила, что следует предложить мисс Грей записаться к вам еще раз, и спросила ее об этом, а она очень, очень разозлилась.

– Не переживай, Ким, твой вины тут нет, – успокаивающе сказала Никки. – Лана злится без всякого повода. Это ее обычное состояние, и оно никак не связано с тобой.

– Она сказала, что не вернется, – пробормотала Ким.

– Она частенько так говорит. Старайся не придавать этому особого значения, – улыбнулась Никки. – Как только приедет Картер Беркли, проводи его ко мне.

Вернувшись в кабинет, Никки закрыла глаза и занялась дыхательными упражнениями. Такая гимнастика помогала расслабиться, много лет назад Дуглас научил Никки этой технике.

«Главное – дышать». Никки мысленно слышала голос мужа, который словно стоял рядом и подсказывал ей. Дышать. Отбросить все мысли. Сосредоточиться только на медленном дыхании. Представлять, что достаешь все беспокойные мысли из своей головы и спокойно раскладываешь перед собой.

Мысль первая. Лана Грей, которая ведет себя все хуже и хуже, превращаясь в настоящую психопатку. Теперь ее врагами были не только мужчины, но и женщины, хорошенькие и не очень. Пожалуй, пришло время передать Лану другому врачу. Никки не справлялась, возможно потому, что ей и самой уже требовались сеансы психотерапевта?

«Главное – дышать».

Мысль вторая. Со смерти Трея убийства прекратились. Несколько угроз, нападение на Никки – и тишина. Действительно ли человек в черном джипе пытался ее уничтожить? Или же с ней просто играли, как с трусливой мышкой, желая усилить и без того поселившуюся в сердце панику? Сможет ли частный детектив разобраться в происходящем? От полиции ни слуху ни духу, противный Джонсон перестал к ней цепляться. И это было хорошо.

«Главное – дышать. Каждая мысль должна быть последовательна. Следует сосредоточиться на настоящем, а не пытаться прогнозировать будущее».

Третья мысль не желала оформляться во что-то четкое. Никки не могла настроиться на настоящее, а цеплялась за прошлое, свивая эмоции из осколков событий разных дней. Улыбающееся лицо Дугласа. Разгневанные брови Анны. Презрительный оскал Джонсона. И кто-то еще. Кто-то невидимый. Ленка, любовница покойного мужа. Повезет ли Уильямсу в поисках там, где потерпела фиаско сама Никки? Найдет ли он хоть что-то на эту женщину, чья смерть в машине Дугласа разделила жизнь Никки на до и после?

Над дверью заморгала красная лампочка с надписью: «Пациент ждет».

Никки вздохнула. Должно быть, пришел Картер Беркли. Принимать его сейчас было настоящим испытанием на прочность. Навязчивые идеи банкира, и без того трудно управляемые, усилились до предела. После смерти Лизы Флэннаган Картер превратился в настоящего параноика. Он подозревал всех и каждого, включая своего терапевта, что делало оказание психологической помощи невозможной.

Никки чувствовала свое бессилие и понимала, что теряет Картера, точно так же как теряла Лану. Доктор Робертс ничем не могла помочь своим пациентам. Жена, которой изменяли, женщина, неспособная дать жизнь ребенку, а теперь еще и неумелый психотерапевт. Что толку во всех теориях, если на деле получаешь нулевой результат?

Стараясь подавить панику и депрессию, Никки вернулась к дыхательной гимнастике. В голове звучал строгий, но понимающий голос Гретхен Адлер: «Соберись, размазня, они еще все попляшут!»

Никки собралась с духом, распахнула дверь и улыбнулась посетителю.

– Картер, проходи.

Она заметила, что его левая нога забинтована. Затравленно озираясь по сторонам, Беркли схватил костыли, прислоненные к дивану, и захромал в кабинет.

– Что произошло? – спросила Никки, когда они остались наедине.

Положив костыли на пол, пациент опустился на кушетку и тяжело вздохнул. У него было бледное лицо, на висках и на лбу блестели капельки пота. Пальцы, перебиравшие пуговицы рубашки, дрожали.

– Меня подстрелили, – стуча зубами, пробормотал Картер. – Они меня подстрелили.

– Боже мой! – воскликнула Никки. – Картер, мне очень жаль это слышать. Но кто именно в тебя стрелял и когда?

– Я не успел запомнить лица. Но это точно были те парни из мексиканской группировки. Я уже о них говорил! Сто раз повторял, но меня не слушают. Сначала мне угрожали. Потом эти парни проникли ко мне в дом. Полицейские смотрят на меня как на идиота. Они ведут себя так, словно я все выдумал. Но вот пожалуйста! Меня подстрелили!

По спине Никки внезапно прошел холодок.

История Беркли странным образом походила на ее собственную: угрозы, проникновение в дом, нападение, полное бездействие полиции.

– Да плевать на копов, – раздраженно сказал Картер. – Я-то знаю правду. Это были те же парни. Наверное, они за мной следили. Я вышел из клуба примерно в час сорок ночи и стал ждать, пока мне подгонят машину. И тут подъезжают эти парни, двое выходят наружу, один достает пистолет и стреляет мне в ногу. А потом они сваливают.

Теперь Картер выглядел как человек, пребывающий в панике. Но если его рассказ правда, было от чего впасть в панику.

– Эту сцену кто-нибудь видел?

Он покачал головой.

– Нет. Я был на улице один. Парень с парковки как раз отправился за машиной, а когда он вернулся, я уже лежал на земле, в крови и почти без сознания.

– Понятно. – Никки сделала пометку в блокноте.

Ей хотелось поверить Картеру Беркли. Если он заявил в полицию, значит, врачи должны были зафиксировать именно пулевое ранение. Однако Картер мог и сам пустил себе пулю в ногу, пытаясь добиться… чего именно? Внимания? Едва ли Картер зашел бы так далеко, ведь у него была хорошая работа.

В то же время парни из таинственной мексиканской группировки появлялись всякий раз, когда вокруг Беркли не было ни души. Как удачно выбран момент!

– То есть ты сразу вызвал полицию? Или это сделал парень с парковки? Должно быть, он был поражен, застав вас раненым.

Внезапно Картер уставился на нее. Взгляд был совершенно безумным, зрачки расширились – точь-в-точь сумасшедший.

– Может быть. – Он понизил голос до шепота. – А может, он заодно с теми типами. Может, у них везде свои люди! Да так оно и есть! У них повсюду свои люди – в Лос-Анджелесе, во всем штате и даже за пределами Америки. Они распространяют свое влияние словно чума.

– Но кто они такие? – очень осторожно спросила Никки. – Ты столько раз говорил, что они из Мексики, но помимо этого…

– Точно из Мексики, я-то знаю. И я бы сказал, кто они, но это подвергнет опасности вашу жизнь. Да и мне несдобровать, если станет известно, что я болтаю языком. – Картер говорил торопливо, сбивчиво, глотая слова и вращая глазами. – Они могли застрелить меня, однако предпочли ранить в ногу. Это было предупреждением. Им не нужно, чтобы я умер. Им нужно, чтобы я молчал.

– Возможно, – согласилась Никки.

– Возможно? Но я не могу молчать, док! Я должен рассказать хоть кому-то! Я был там, я все видел. Ее убили, а меня заставили смотреть. Словно это было какое-то шоу. Господи-и-и… – Картер скатился с кушетки и взвыл, уткнувшись в пол.

Никки торопливо приблизилась, опустилась перед ним на корточки и обняла за вздрагивавшие плечи, помогая сесть. Этот очень важный момент близости врача и пациента, пожалуй, можно было назвать прорывом в лечении.

– Что именно тебя заставили смотреть, Картер?

Он отворачивался.

– Нет, я не могу.

– Можешь, – шептала Никки. – Закрой глаза.

Банкир послушно кивнул и закрыл глаза.

– Теперь дыши медленно и глубоко. Представь себя на том месте. Что ты видишь?

– Деревья. – Картер вздохнул. – Уже темно, но светит луна. Жарко.

– Хорошо, Картер. Очень хорошо. Что еще?

– Я вижу девушку за деревьями. Она как раз на свету.

– Хорошо, девушка на свету, – подбадривала его Никки. – Как она выглядит?

Правильная последовательность вопросов – известный прием в психологии, но Никки редко доходила с пациентами до такой степени доверия, как сегодня.

Люди склонны выталкивать из памяти кошмары, заменяя их придуманными событиями, поэтому вытягивать из них дурные воспоминания, одно за другим, словно нанизывая бусины на нитку, было целым искусством.

– Она обнажена. – Теперь Картер говорил ровно и спокойно, словно вопросы Никки баюкали его. – Нет, не совсем. На ней трусики. Она колеблется, словно не знает, что делать дальше. А потом…

Картер напряженно замер, веки задрожали.

– А потом… – тихо повторила Никки, опасаясь, что ниточка оборвется.

Дыхание мужчины ускорилось, руки бессознательно зашарили по бедрам. Он слабо пискнул, словно мышка.

Никки ждала.

– А потом грохот выстрелов. Механический треск: «та-та-та-та…» Я не вижу, кто стреляет, но вижу девушку. Она дергается, ее рвет на части, кровь выплескивается из груди, живота. Кровь… Я думаю, что она мертва, но все еще двигается.

Картер принялся всхлипывать, постепенно выходя из странного оцепенения, в которое его погрузила Никки. Она поняла, что время на исходе, и заторопилась.

– Ты знал эту девушку?

Он кивнул.

– Как ее имя?

Картер отстранился и внезапно распахнул глаза.

– Он заставил меня смотреть! И он смеялся! Все вокруг заливала кровь, а он смеялся. Это было так ужасно, так гадко и страшно. Животное, вот он кто! Зверь из чащи!

– Как звали девушку, Картер? – повторила Никки, уже зная, что ответа не будет.

– Если я скажу, док, вам крышка. Он убьет вас.

– Тогда кто он такой?

Картер помолчал и внезапно улыбнулся. Улыбка вышла грустной, обреченной.

– Спасибо вам, доктор Робертс, за терпение и работу. Особенно сегодня. Мне надо было выговориться. Это росло внутри, словно опухоль.

– Я рада это слышать. Быть может, в следующий раз…

– Нет, – перебил ее Картер. – Я больше не приду. У меня маловато шансов. Я думал, что смогу противостоять и начать все с нуля, но нет. Теперь очевидно, что такого варианта не было с самого начала. А вот вы еще можете спастись. Вы можете начать жизнь заново.

– Картер, я не собираюсь все бросать и уезжать, если ты об этом, – твердо сказала Никки.

– Надеюсь, вы передумаете. – И он с чувством пожал ей руку. – Удачи, доктор Робертс, и прощайте.

Никки смотрела, как мужчина на костылях покидает ее кабинет, и не могла избавиться от странного чувства. Сегодня ей удалось совершить прорыв. Она сделала такой шаг вперед, о котором не могла и помышлять еще на прошлой неделе, и действительно помогла Картеру Беркли открыться, проговорить свои проблемы вслух. Она словно вскрыла нарыв, что принесло пациенту облегчение, однако теперь по какой-то причине Никки Робертс боялась за своего пациента куда сильнее, чем прежде.

Правда ли то, что он рассказал? Существовала ли та девушка на самом деле, или же Картер Беркли выдумал ее, оправдывая или искажая события прошлого?

Фраза Картера: «Вы можете начать жизнь заново» – произвела на Никки впечатление.

Но так ли на самом деле? Эта мысль потрясла ее до глубины души.

Позднее позвонила Анна Бейтман и отменила визит. В любой другой момент Никки была бы расстроена, но теперь испытала лишь облегчение, что сможет побыть одна.

Долгое время она просто сидела в кресле и, задумавшись, едва не проигнорировала звонок Дерека Уильямса.

– Есть новости? – напряженно спросила Никки.

– Кое-что, – размыто ответил детектив. – Сможете подъехать в мой офис?

– Смогу, но я в «Сенчури плаза», а это далеко. По телефону нельзя сказать?

Уильямс колебался.

– Я предпочел бы встречу. Давайте через час?

Никки разволновалась. Детектив что-то нащупал. Что-то настолько важное, что рассказать мог только при встрече! Она очень надеялась, что новости касались проклятой Ленки.

«Пожалуйста, Господи, после стольких месяцев ада дай мне немного покоя!» – взмолилась Никки. Прежде чем последовать совету Картера Беркли и начать все с самого начала, она должна была узнать правду.

Глава 27

– Прошу вас, присядьте.

Толстый детектив сделал приглашающий жест в сторону дивана, и несколько листков бумаги слетели с его стола. Да, кабинет был весьма тесный.

Никки послушно села, не сводя с Уильямса взгляда.

– Как прошел ваш день, доктор Робертс? – осторожно спросил Дерек.

– Мой день? Не очень, – честно призналась Никки. – Двое моих пациентов покинули плот.

По неизвестной причине Дерек Уильямс располагал к себе, вызывал настоящее доверие, которого она не чувствовала к другим людям, по крайней мере к мужчинам. Быть может, из-за того, что в общении детектив не флиртовал и не проявлял к Никки ни капли интереса. Это было непривычно и приятно.

– Всего двое? Невелика потеря, – мягко улыбнулся он. – С моего так называемого «плота» однажды свалилось куда больше клиентов. Но это было давно.

Он вновь улыбнулся, и Никки почему-то тоже улыбнулась.

– Так какие у вас новости? – не выдержала она. – Прошу, скажите, что это о любовнице моего мужа!

Уильямс развел толстыми руками.

– Увы, нет, мне очень жаль.

Улыбка Никки померкла.

– Всему свое время, – примирительно сказал детектив. – До девчонки мы тоже доберемся. А пока у меня на руках то, что придаст расследованию хороший фундамент.

– Ладно, – вздохнула Никки. Фундамент ей и самой сейчас был бы кстати. – Я готова. Поразите меня.

Дерек прокашлялся.

– Итак, я перечитал все свои записи и решил начать с Трея Реймондса.

И он рассказал о своей поездке в Вестмонт и о том, как сел на хвост детективу Джонсону.

– На мою большую удачу, этот грубиян действовал слишком открыто: тряс всех подряд в районе – от несчастных матери и бабки Реймондса до дилеров в подворотне. Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что копу ничего не удалось найти. Он пытался завоевать крепость своими пращами, но стены оказались крепки. Мне оставалось лишь прикинуться мирным жителем и войти в крепость в поисках защиты.

Никки оценила витиеватый слог, но ждала продолжения.

– Трей завязал пару лет назад, почти сразу после встречи с вашим мужем.

– Все верно, – подтвердила она. – Дуглас помог парнишке слезть с иглы.

– Помог, верно, но этого было мало. Трей не только употреблял, но и барыжил помаленьку, ему надо было кормить семью. В основном он торговал героином. Но сейчас появился новый наркотик. Крепкая штука, с которой не слезают. На улицах его зовут «крокодилом».

– Я знаю, что это, – подхватила Никки. – Партнер мужа, Хеддон Дефо, водил меня в клинику. Этот «крок» творит чудовищные вещи. Как я поняла, его придумали и завезли русские.

– Верно. – Уильямс был впечатлен. – Так вот, Трей работал на ребят из мексиканского картеля, которые соперничают с русскими на местном рынке сбыта. И тут Трей знакомится с вашим мужем. Думаю, парням из картеля такой ход не понравился. Это не тот бизнес, в котором можно запросто начать с нуля.

– Но ведь он слез и смог изменить свою жизнь, – возразила Никки. – Дуглас взял его под крыло, помог найти работу, бесплатно лечил. Трей никогда не пропускал работу, не брал отгулов, не опаздывал.

– Да. Прекрасная дневная работа. – Дерек вздохнул. – Я не хочу сказать ничего плохого о вашем муже, но для того, кто работает с наркозависимыми, Дуглас Робертс был несколько наивен. Другим боссом Трея – помимо вас, Никки, – был мексиканский наркоделец Карлос де ла Роза.

Никки впервые слышала это имя и с трудом осознавала, что за ее спиной хороший мальчик Трей мог творить незаконные вещи.

– Вы думаете, люди де ла Розы убили Трея?

– Этого я не знаю. Однако его отказ работать и попытка завязать должны были взбесить членов картеля. Де ла Роза – мелкая сошка. Куда более важная фигура – его босс, крайне опасный человек. И вот тут начинается самое интересное.

– Кто он? – спросила Никки.

– Хотите верьте, хотите, нет, но вы его знаете, доктор Робертс. Ну или знаете о нем. Это Луис Доминго Родригес.

Никки нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто это такой.

– Я не…

– Ваша пациентка, Анна Бейтман, жила с ним в браке. – Дерек развернул монитор и показал ей фотографию приятного мужчины с густыми черными волосами, седеющими на висках, и пронзительным взглядом.

Никки была смущена.

– Должно быть, вы ошибаетесь, мистер Уильямс, или ваши источники что-то напутали. Муж Анны занимается недвижимостью.

– Прошу, зовите меня Дерек, – вставил детектив. – И я совсем не ошибаюсь. Луис Родригес женился на Анне Бейтман восемь лет назад. Маленькая частная церемония на Коста-Рике. Если хотите, могу показать снимки и копию свидетельства о браке. Я собрал много материла, потому что мой интерес к этому человеку отнюдь не праздный. Я сталкивался с Луисом Родригесом по одному старому делу, когда искал пропавшую девушку. Она мертва, конечно, но официально все еще числится пропавшей без вести. Вы слышали когда-нибудь о Шарлотте Клэнси?

Никки закрыла глаза и потерла виски. Внезапно ей показалось, что она провалилась в альтернативную реальность, где жизни всех людей переплелись в единую паутину и каждая нить имела свой смысл, – в мир, где ее секретарь торговал наркотиками, а муж пациентки был главой наркокартеля.

– Но Анна говорила, что ее муж торгует недвижимостью, – беспомощно повторила Никки, пытаясь собрать воедино расползающуюся действительность. – Именно этим он и заработал свое состояние.

– Нет. Недвижимость – это лишь способ вложить деньги. А вот состояние Луис Родригес сколотил еще двадцать лет назад, когда наводнил города западных Штатов кокаином.

Дерек рассказал миссис Робертс, откуда так много знает о жизни Луиса Родригеса и о провальном расследовании, которое вел много лет назад. Он поведал, что надеялся через Родригеса выйти на таинственного любовника Шарлотты Клэнси, американца, водившего старый «ягуар»; о мексиканских копах, избивших его до бессознательного состояния и депортировавших обратно в Штаты; о том, что Валентина Баден помогала супругам Клэнси лишь раскрутить случай с дочерью в прессе, чтобы привлечь внимание общественности, а сама тайно вела расследование в Мехико-Сити, и о том, что уже в Лос-Анджелесе его навещали агенты ФБР с предупреждением прекратить расследование.

– Тогда я не слишком уделял внимание Луису Родригесу. Да и не думаю, что он повинен в смерти Шарлотты. Скорее всего он знает, кто виноват. Возможно, Валентина Баден тоже в курсе. Но когда тебе намекают, что расследование надо свернуть… становится любопытно. Со мной, по крайней мере, это правило работает на все сто. Именно поэтому я так много знаю о Луисе Родригесе.

– Что же например? – Никки всегда хотелось понять, чем же так завораживал и притягивал к себе Анну Бейтман ее муж.

– Это очень двуличный человек. Просто настоящий Джекил и Хайд в одном лице. Он поднялся из нищеты, и это сделало его чуть ли не национальным героем для бедных, которые получают от него щедрые пожертвования. Этот Робин Гуд строит больницы и школы, занимается благотворительностью. Особенно много Луис жертвует на спасение наркозависимых. Вся Мексика знает, что сестра Луиса умерла от передозировки и это изменило его жизнь.

Никки припомнила слова Анны, что ее муж настоящий филантроп и что в его прошлом была какая-то грустная тайна.

– Торговля недвижимостью – его любимая игра. Ему нравится покупать, продавать… плюс это прекрасное прикрытие для производства кокаина.

Дерек рассказал, что Родригес делает щедрые пожертвования в фонды муниципальных властей, включая полицейское управление. И речь шла не только о Мексике, но и об Америке.

– Он дружит со всеми, он везде герой. Даже те, кто знает об источнике его богатства, предпочитают видеть в нем безгрешного бизнесмена и благородного человека. Только прочувствуйте великолепие его замысла! Луис Родригес никогда не сует взятки мелким чиновникам и судьям. Он просто спонсирует фонды, которые их кормят. Это великий манипулятор.

Никки была задумчива. С одной стороны, ей нравилось думать, что она оказалась права в своих суждениях о муже Анны. С другой – выходило, что эта персона из разряда неприкасаемых. Ей было сложно поверить в слова детектива, так же как и в параноидальный бред Картера Беркли.

– А вы можете доказать хотя бы часть из того, что рассказали? – спросила она в лоб.

– Ну, немногое. Но я работаю над доказательной базой. Я потратил десять лет на поиск информации, после того как отец Шарлотты Клэнси уволил меня.

– А он вас уволил? – удивилась Никки.

Уильямс пожал плечами.

– Он не желал слышать правду о дочери. По его убеждению, она никогда не стала бы встречаться с женатым мужчиной. Я могу его понять. Это же была его девочка.

– А Валентина Баден? Как она связана с этой историей?

– Сложно сказать. – Детектив вздохнул. – Ее фонд, организованный с благими намерениями, далеко не милая богадельня. Полагаю, Валентина занимается не только благотворительностью и спасением страждущих. Конечно, Луис Родригес – рыба куда крупнее, чем супруги Баден, но и люди помельче умеют проворачивать темные сделки, водрузив на темя нимб. Поговаривали, что этот фонд поиска пропавших был причастен к пропаже людей, которых потом так счастливо находили.

Никки недоверчиво покачала головой.

– Сомнительная версия. Зачем это?

Уильямс потер большой и указательный пальцы, намекая на деньги.

– На чужих несчастьях люди зарабатывают миллионы. Я слышала, что Валентина помогала семьям выйти на «похитителей» и договориться о выкупе. Представляете, о каких деньгах может идти речь в отдельных случаях? Конечно, эта схема сама напрашивается, и вряд ли Валентина часто ее использует. Но есть и другие схемы. Вы же слышали о программе защиты свидетелей. Люди скрываются от преследования различных преступных группировок по всему миру. Но их всегда можно найти, если посредник хорошо постарается. За кругленькую сумму. Но для этого должны быть отличные связи.

– В полиции, вы имеете в виду? – спросила Никки.

– У вас удивленный вид. А ведь кто-то должен обеспечивать нашим доблестным копам солидную пенсию помимо государства и налогов наших граждан. И появляются люди вроде Валентины Баден. Вариантов много. Например, похищение девушек и продажа их в секс-рабство. Увы, доказательств у меня нет, только предположения.

– Вы же не думаете, что и Шарлотту Клэнси…

Уильямс качнул головой.

– Нет, тут что-то другое. Для рынка секс-услуг воруют детей из бедных семей, к тому же более юного возраста. Не обязательно девочек, мальчиков тоже. А восемнадцатилетняя американка из хорошей семьи – скорее проблема, чем чистый заработок. – Он опять покачал головой. – Однако вернемся к фонду Валентины Баден. Я все больше думаю, что фонд всего лишь прикрытие, даже если действует нелегальными методами. Уж слишком большие суммы проходят через их счета.

Никки слушала затаив дыхание.

То, что говорил детектив, шло вразрез со всеми ее представлениями. Она вспомнила разговор с Гретхен о том, как искренне жалела бедняжку Валентину… Все вокруг миссис Робертс рушилось так стремительно, что она теряла почву под ногами.

– В любом случае, – резюмировал Дерек, не дождавшись ответа, – деятельность миссис Баден внушает массу подозрений. Что же касается Луиса Родригеса, то мне досконально известно, что последние пару лет его бизнес переключился с кокаина на «крокодил». В данный момент он пытается установить свое влияние здесь, в Лос-Анджелесе, выдавив с рынка русских. Его люди теперь всюду: захватывают город словно чума.

Никки едва не охнула вслух.

Чума.

Именно так сказал Картер, описывая загадочных мексиканцев, которые ему угрожают.

Еще одно звено в цепи? Еще одна нить в паутине странных связей?

Никки с трудом заставила себя переключиться на более трезвое восприятие событий.

– Допустим, Луис Родригес действительно наркобарон, – начала она. – Как вы думаете, его жена знает об этом?

– Нечего тут и допускать. Я точно знаю, кто он. А вот касательно догадок о его женушке – тут уж я пас. Я эту Анну никогда не встречал, но все, что вы про нее говорили, наводит на определенные мысли. Полагаю, она не в курсе. Я же говорил, что Родригес живет двойной жизнью. Вполне возможно, что из пары Джекил – Хайд ваша Анна Бейтман знает только одного.

«Я должна ее предупредить. Она имеет право знать, кто он такой. Это право любой жены – знать, за кем она замужем. У нее есть право не жить во лжи».

Никки стало интересно, как много людей в окружении Анны знают правду, но умалчивают о ней. Быть может, это такой же заговор молчания, как и заговор Хеддона Дефо и персонала клиники не говорить Никки об измене Дугласа?

– Но вы сказали, что полиция все знает? – Никки прищурилась. – Вы говорили об американской полиции? И об агентах ФБР?

– Уж можете мне поверить, они знают. Бьюсь об заклад, в полицейских базах хранятся километровые досье на Родригеса и де ла Розу, однако никто не даст им ходу. Копы знают, какими путями «чистый» мексиканский «крокодил» попадает в Лос-Анджелес, но закрывают на это глаза.

– Но почему? – изумленно выгнула брови Никки.

Детектив пожал плечами.

– Либо они предпочитают отдать рынок мексиканцам, чтобы выжить русских – и это меньшее из зол, – либо кто-то на самом верху получает хорошую прибавку к окладу.

– То есть полиция и наркоторговцы в сговоре? – немного поразмыслив, спросила Никки. – Вы считаете, что полиция так же наваривается на незаконном бизнесе, как и фонд пропавших без вести?

– Да, именно так я и считаю. Кто-то получает хорошие взятки за то, что улицы города заполнены наркотиками. Родригес и у себя на родине делает точно так же. Он дружит с политиками, поддерживает власть, отстегивает бабки на «правое дело», чтобы подмазать нужных людей в Мехико, но при этом не забывает и о бедноте, о своих основных покупателях.

Заметив тень сомнения на лице Никки, Дерек вздохнул.

– Я уверен, что мексиканские картели – часть схемы. А убийства Трея и Лизы как-то связаны. И вам лучше заранее привыкнуть к мысли, что смерть вашего супруга тоже не случайна.

Никки часто заморгала. Последние слова Уильямса стали последней каплей. Она не хотела, чтобы Дуглас был как-то связан с картелями или бог знает чем еще. Хватало того, что он погиб вместе с любовницей!

– Подведем итоги. – Уильямс откинулся в кресле. – Вы получили часть результатов. Я ожидаю решения, в какую сторону мне копать дальше.

Никки смотрела на него растерянно.

– На этой неделе я занимался Треем, – напомнил Дерек. – С завтрашнего дня могу заняться Лизой Флэннаган. Она принимала кое-какие наркотики. Быть может, это связь? А может, дело в ее романе с Уиллом Баденом. Возможно, участие Валентины и ее супруга в нелегальных схемах отмыва денег куда шире и глобальнее, чем я первоначально предположил. А еще я могу разузнать, с чего это полиция так много внимания уделяет вашему давнему пациенту Брендону Гролшу. Или продолжать шпионить за нашим «добряком» из полиции, детективом Джонсоном, в ожидании, что его жадные расистские пальцы приоткроют завесу одной из наших тайн? Решать вам, – заявил он. – Кто платит деньги, тот и музыку заказывает.

Это старое избитое выражение заставило Никки улыбнуться.

– Что вас насмешило?

– Не то чтобы насмешило. Но мне кажется, вы хороший человек, Дерек. Я вижу, что вы не сидите без дела, и удивляюсь, как много в вас нерастраченной энергии. Это как раз то, чего мне сейчас не хватает. Я благодарна вам за помощь и доверяю выбор вам.

Уильямс смотрел почти с недоверием: уже целую вечность он не получал столь увесистых комплиментов. Особенно от хорошеньких женщин.

– Ну… это… спасибо, конечно. – Он смущенно покашлял. – Я очень тронут. А вы можете написать рекомендательное письмо с этими словами моей бывшей жене? Ну, про то, что я хороший человек? Я даже плату за следующую неделю брать не стану.

– В самом деле?

– Да нет, шучу. Мне нужны деньги, – ухмыльнулся Уильямс. – Кстати говоря, мне бы пригодилась небольшая сумма на расходы.

Никки достала чековую книжку. Она понимала, что платит сверх меры, но ей было плевать. За четыре дня Уильямс накопал куда больше информации, чем полиция за несколько недель. Впрочем, миссис Робертс была не готова так сразу поверить во все слухи и перетолки, которые собрал детектив, во всяком случае – пока.

– Я хочу, чтобы на этой неделе вы сосредоточились на аварии, в которой погиб мой муж. – Она подписала чек, вырвала его из книжки и сунула Уильямсу в руку. – Хочу знать все об этой Ленке.

Уильямс задумался.

– Вы уверены, что это самое важное?

– Да, это самое важное.

– Вы сознаете, что ваша жизнь, возможно, в большой опасности? – заметил Дерек. – Торговля наркотиками – это мир больших денег. Подобным бизнесом может руководить только социопат. И не мне вам объяснять, как опасны социопаты. Я сейчас говорю не только о Луисе Родригесе, а в целом обо всех русских, китайцах, мексиканцах, которые могут счесть вас своим врагом.

– И чем же я могла им навредить? – спросила Никки.

– Пока не знаю. Но я предпочел бы потратить неделю, чтобы это выяснить. И будет лучше добыть факты прежде, чем ваша машина вылетит с трассы на большой скорости. Не обижайтесь на то, что я так прямо выражаюсь.

– И не собиралась. Я признательна вам за заботу, Дерек. Но если я рискую завтра умереть, то мне тем более необходимо получить ответ на самый главный вопрос, который меня мучает. Я хочу знать все о своем покойном муже. Кто была эта Ленка? Вряд ли это очень трудно выяснить.