Текст книги "Под знаком зверя. Восход луны"

Носорог кинулся снова, поднимая надод собой столбы пыли, сотрясая всё вокруг. За миг до столкновения Рошах встал, выставив руку ладонью вперёд. Животное резко остановилось, едва справляясь с инерцией собственного движения. Несколько секунд постояв неподвижно, оно затем медленно подошло, покорно упираясь в ладонь воина лбом. Крабо, все как один, восторженно заголосили и зааплодировали, но Рошах в этот момент не слышал ничего, кроме биения своего сердца.

В загон вошёл вождь.

– Мы знаем, зачем ты пришёл. Крабо известно всё, что творится во внешнем мире – наши шаманы рассказывают об этом. Мы готовы помочь, но теперь я знаю ещё одно: мой народ на бой поведёт достойный. А пока оставлю вас одних – тебе нужно выплеснуть свою чашу до конца. – И вождь ушёл, оставляя Рошара и зверя наедине друг с другом.

Рошах, продолжая держать ладонь у лба животного, положил вторую руку на тело носорога, чувствуя, как ходят бока от мощное дыхания. Он почувствовал жизненную силу одного из самых могучих животных, населяющих этот мир.

Чуть помедлив, Рошах взобрался на носорога. Животное грузно вышло из загона, переходя на лёгкую трусцу, и затем удивительно грациозно для своих гигантских размеров двинулось вдоль селения крабо. Рошах вцепился руками в шерсть, что послужило животному командой – носорог понёсся со скоростью скакуна прямо в острую траву, которая не причиняла его длинной шерсти никакого вреда.

Рошаху показалось, будто он плывёт по волнам зелёного озера. Верхушки травы оказались не острыми, они приятно щекотали ноги. Воин почувствовал лёгкость ребёнка, получившего долгожданную сладость на праздник, почувствовал себя свободным впервые за столько лет. Он был птицей, летящей высоко в небе, он был рыбой, плывущей в прозрачной воде, он был змеёй, ползущей средь камней в пустыне, был зверем, крадущемся к добыче. Наконец, он был самим собой. Никогда ещё у него не возникало такого чувства единства с миром. Рошах почувствовал покой, почувствовал связь – его разум очистился, излечился, направляя мысли в нужное русло.

Когда они вернулись, близился вечер. И деревня ожила.

Воины Крабо рисовали собственной кровью узоры на теле и предавались пляскам у костра. Их нагие, сильные тела полные жизненной энергии, двигались в такт ударам барабанов. Огни освещали безумные танцы воинов-берсерков. Рошах с интересом наблюдал за происходящим, было в этом что-то изумительно красивое – красивое и опасное. Серая Грива подошёл, по-дружески похлопав его по плечу:

– Танец смерти!

Рошах вопросительно повернулся к вождю.

– Они исполняют танец смерти, вверяя свои души в её власть. Крабо чтят жизнь и восхищаются ей, но поклоняемся мы смерти, искренне веря, что старуха главней всех. Её воле никто не смеет противиться. Мы идём дорогой жизни к вратам смерти, там, где заканчиваются одни пути, чтобы начались другие. От конца к началу. Завтра мои воины уйдут с тобой на войну биться за наш мир, а сегодня они поклоняются той, с кем многим из них вскоре придётся увидеться.

– Ты говоришь об этом так спокойно?

– Смерть – это часть жизни, разве не так? Безусловно, жизнь нужно ценить и беречь, но также нужно понимать: она дана нам на время, а то что даётся на время, приходится отдавать. К тому же, разве есть смерть более достойная для воина, чем смерть за свою землю, за свой дом, за свой народ?

– Владыка не идёт со своим кланом?

– Владыка будет здесь приглядывать за теми, кто остаётся, им нужна поддержка. Я верю в тебя, как и в то, что ты поведёшь моих сынов, как своих собственных братьев, на вечную славу! Пусть каждый из них убьёт как можно больше врагов, прежде чем переступит порог безмолвия. Веселись сегодня, а завтра будь твёрд, как сталь твоего топора! – Вождь гордо окинул танцующих взглядом.

– Я не подведу тебя! – Рошах уверенно взглянул вождю в глаза, и взгляд этот говорил сам за себя лучше всяких слов.

– В этом нет сомнений. Кстати! – Лицо вождя озарилось лукавой улыбкой. – У меня есть кое-что ещё для тебя – караул нашёл гостя на границе. Я подумал возможно тебе будет интересно.

По команде вождя воины привели Хельгу, она была напугана и растерянна, но по всей видимости не теряла боевого настроя.

– Эта девушка со мной.

– Я знаю, ты неправильно о нас думал – мы не причиняем вред тем, кто нам не враг, а также тем, кто приносит благие вести.

– Разве я пришёл с благими вестями?

– Да, ты пришёл за помощью в борьбе со злом, а это очень хорошо. Это даёт надежду, надежда рождает веру, вера в умелых руках способна на многое, ибо без неё мы никто. Ты пришёл слишком наполненным, надеюсь сейчас всё изменилось. – С этими словами вождь удалился в cвою хижину, оставляя Рошаха и Хельгу наблюдать ночное действо, которое было уже в самом разгаре.

Через день войско Крабо двигалось вперёд, их возглавлял Рошах, сидящий на чёрном исполине. Под тяжестью шерстистых носорогов, казалось, проседала земля

Когда показался Разрез, Рошах дал команду остановиться. У прохода стоял Джианг, его извечная улыбка сегодня выглядела слишком неестественно. Рошах спешился и пошёл навстречу бывшему коллеге-наёмнику.

Джианг неожиданно поклонился и сказал:

– Я долго думал над твоими словами, служа наёмником, мне приходилось выполнять различные задания, в том числе и плохие. Тогда я не зацикливался над этим, воспринимая это просто как работу, которую необходимо выполнить, не более. Уйдя из-под контроля, я мог сам выбирать свою судьбу. Мог стать на любую сторону, делать что захочу и как захочу.

– И как ты решил поступить?

– Я хочу идти с тобой! Если крабо идут за Рошахом, то почему Джианг не может?

– Мы идём на войну.

– Война – слово, давно заменившее мне такие понятия, как мать, дом и семья. Видят боги, нет слова приятнее моему слуху. – Наёмник шумно вдохнул, протягивая руку

Рошах в ответ протянул свою руку:

– Тогда выстраивайтесь в след за нами, лошади есть?

– Да, только не спрашивай откуда.

Джианг дал короткую команду, на которую из укрытия показались конники. Их было гораздо больше, чем тогда у костра. Они не походили на всякий сброд и вызывали впечатление хороших вояк. Ряды союзников заметно пополнились. Рошах с удивлением для себя отметил, сколь многочисленна банда Джианга – очевидно, ранее он не видел и половины. Предводитель бандитов догнал его, и, прочитав в глазах Рошаха удивление, расплылся в ещё более широкой, чем обычно, улыбке.

– Теперь понимаю, почему военные патрули не возвращались после поиска бандитов, осевших в Разрезе, – заметил Рошах.

– Ой, да полно тебе, большинство из них, кстати добровольно, остались в моих рядах!

20

На лугу, подсунув под голову рубаху, подставив ночному небу солидных размеров живот, обильно покрытый волосяным покровом и плавно вздымающийся в такт дыханию, мирно спал мужичок, с виду больше похожий на гнома, нежели на человека. По его безмятежному сну можно смело сказать: для счастья много не надо – достаточно вкусно поесть, да крепко поспать.

Время близилось к полуночи, Бульб, так его звали, вырос в этих краях и знал: бояться здесь нечего, поэтому поляна была его излюбленным местом для отдыха. Он видел сон, в котором сидел за хорошо убранным столом, и пышногрудая девица наливала ему горячительного в кружку. Она мило улыбалась, раскачивая бёдрами при ходьбе, словно, корма корабля в неспокойную погоду. Бульб уже готовился покончить с пиршеством и отправиться следом за явно расположенной к общению барышней, как, вдруг, стол, на котором стояла еда, начал сильно шататься, а затем и стул, да весь дом пришёл в движение. Пирующий пал ниц, закрываясь руками, сверху упали оленьи рога, по всей видимости прибитые не самым лучшим образом. Следом за рогами рухнул весь потолок…

Мужичок проснулся весь в поту, обнаружив себя целым и невредимым всё на том же лугу. Он облегчённо вздохнул, лишь немного сожалея о несостоявшейся ночи любви. Высоко в небе светила луна. Звёзды горели несчётным числом несбывшихся надежд. Бульб вытер рубахой пот со лба и встал, оглядываясь по сторонам. Лёгкий ветерок оживлял траву на лугу, особенно длинные её стебли щекотали живот.

Землю сильно колыхнуло, да так, что он едва устоял на ногах. Ещё несколько сильных толчков заставили его снова прилечь. Лишь спустя какое-то время Бульб осмелился открыть глаза и даже подняться. Он увидел, что впереди появился большой разлом в земле, из которого полыхал яркий свет. Внутренний голос твердил, что надо бежать, куда глаза глядят, но врождённое чувство любопытства взяло верх. «Да я же только посмотреть», – подумал он.

Из разлома сильно жарило, не позволяя приблизиться. С противным скрежетом оттуда появилась страшная лапа огромных размеров, она состояла из двух перекрученных когтей. Бульб заворожённо смотрел на происходящее, невзирая на ужасную вонь и явно нарастающую опасность. Лапа ухватилась за край разлома, вытягивая вслед за собой отвратительное туловище, и, как оказалось, эта передняя конечность была одна. Мерзкое костлявое тело обтягивала вонючая чёрно-серая шкура. Задние лапы походили на два высохших кривых корня, плотно вгрызающихся в землю. Чудовище имело один плохо видящий глаз и пасть полную зубов. Оно не заметило жалкого человечишку, опустив лапу прямо на него. Бульб, уже готовый распрощаться с жизнью, с удивлением обнаружил себя живым меж двух гигантских когтей.

Тварь посмотрела в сторону поселения, издала низкий глухой стон и направилось к нему. Передвигалась она странным образом, передней конечностью хваталась за землю и подтягивая тело следом. Мужичок взирал на это, не веря своим глазам, он хотел закричать или бежать спасать людей, но не смог сделать ни шагу, ни даже вымолвить слова. Тварь доползла до первых домов и уселась на задницу, передняя лапа стала разносить дом на куски, вытаскивая людей и отправляя одного за другим в пасть. Был слышен крик, начался пожар, кто-то пытался отбиваться, иные пытались защищать свои дома, но всё тщетно. Маленькая девочка, плача, кинулась бежать, она не успела сделать десяти шагов, как длинный язык утащил её за собой в мерзкую, зубастую пасть.

Бульб стоял до последнего, не веря в происходящее. В сознание его привели уже знакомые звуки, раздающиеся из расщелины. Недолго думая, он, наконец, кинулся бежать, спотыкаясь, падая в грязь, поднимаясь и снова падая, оставляя за спиной весь ужас ночи и всех тварей, вылезших из земных недр. Бульб не верил в своё спасение и бежал до тех пор, пока кубарем не скатился на дно оврага. Там, отдышавшись, напившись в грязной луже, ночной беглец уже более осторожно двинулся в сторону Элдура, периодически прислушиваясь к любым шорохам. Дым, поднимающийся к небу от догорающей деревни, остался далеко позади. Из трещины в земле одна за одной выползали твари тёмного мира, они заполняли округу, неся за собой смерть. Началось то, что предсказывали ранее, то, чего так боялся Волгурд.

Отшельник, живущий в глуши леса, проснулся весь в холодном поту. Он встал на ноги, зачерпнул ковшом воды из ведра, попил, вылив остатки себе на голову. Подойдя к дыре, служившей входом в его ветхое жилище, он достал сушёных грибов и стал есть, глядя на луну. В голове рекой потекли грустные мысли, воспоминания прожитых лет. По щеке потекла одинокая слеза, повторяющая каждую морщинку на лице, она добралась до седых усов, повиснув на их кончике.

Зрение уже подводило отшельника так же, как и здоровье. Перед ним возникла огромная тень, она приближалась и от неё воняло гнилью. Старик приподнялся, всматриваясь в темноту. Его слабые глаза едва бы смогли разглядеть удар огромной лапы, да и некогда отточенная реакция была уже не та. Только брызги крови на лачуге поставили точку в не рассказанной истории…

Бульб шёл подгоняемый страхом, его трясло и кружилась голова. В глазах темнело от усталости, но останавливаться он не решался. Желание жить преобладало сейчас над всем. Мимо пронёсся здоровенный дикий кабан, он чуть ли не снёс с ног бедного мужичка. Бульб, уже дважды готовый расстаться с жизнью за эту ночь, попытался успокоить биение сердца. Лес во всю пылал за спиной, округу наполняли стоны умирающих в огне животных.

Ближе к утру Бульб добрался до опушки леса. Впереди раскинулась долина, на другом конце которой стоял великий Элдур. Его вечно горящие огни были видны уже отсюда. Они служили символом спасения и свободы всем страждущим…

– Смотри, лес горит! – Один из солдат даже выронил миску с едой из рук.

Второй, допивая воду из бурдюка, бросил его на пол, вскакивая на ноги.

– Кажется началось, – воскликнул первый, – бей тревогу!

Второй вскочил, спотыкаясь о собственную еду, подбежал к колоколу, трижды пробив в него. Через некоторое время, с главной башни раздался рёв сигнального рога, настолько мощный, что те, кто находился сравнительно недалеко, позакрывали уши. Этот рог был сделан с единой целью – оповещать город о большой опасности, и каждый в душе лелеял надежду никогда не услышать этот звук. Элдур проснулся, жители стали выходить из домов в сонном недоумении. Несколько отрядов пробежали из казарм на стены. По улицам проехал всадник, уполномоченный успокоить жителей, поскольку конкретной угрозы пока не наблюдалось.

К городским воротам снаружи, что есть силы, бежал маленький человек, спотыкаясь и часто падая. Следом за ним из пылающего леса показалась страшная тварь, она вертела головой в разные стороны, по всей видимости пытаясь найти свою жертву. Чудовище уставилось на бегуна, взревело и ринулось за ним. На стене появился Горго. Он оценивающе посмотрел на происходящее и поднял руку вверх.

– Лучникам готовиться! – по этой команде две дюжины солдат натянули тетиву в ожидании команды.

– Подпустим их ближе.

Внизу, настигаемый своим преследователем, бежал Бульб.

– Пустите меня, откройте ворота, я не хочу умирать. Я хочу жить!!! – По щекам его текли слёзы.

– Что прикажите? – осведомился солдат.

– Не открывать врата до тех пор, пока эта тварь не издаст последний вздох.

– Но-о-о-о…

– Никаких «но»! Выполнять!

Горго отдал команду, и стрелы полетели в чудище, мгновенно находя свою цель. Вопреки ожиданиям, оно даже не отреагировало на это.

– Убить эту тварь! Бить до тех пор, пока на этом мерзком теле не останется живого места.

Горго вышагивал на стене, не отводя взора от зрелища, разворачивающегося под стенами города. Стрелы летели, врезаясь в отвратительную плоть. Чудище сбавило темп, но не остановилось, практически настигнув свою жертву. Командир стражи выхватил копьё и, что есть силы, метнул его в чудище. Оружие воткнулось в голову монстра на добрую половину. Тварь издала отвратительный писклявый стон, падая замертво, пробороздив при землю.

Командир довольно улыбнулся под воодушевлённые крики солдат. Врата открылись, впуская спасённого. Бульб, тяжело дыша, упал у стены, не веря собственному счастью. В это время тварь выпустила язык следом за своей жертвой, хватая того за ногу и утягивая назад в пасть. Командир в мгновение ока оказался внизу, он подскочил и с размаху перерубил мерзкий язык ударом топора, а затем подошёл к чудищу и в три замаха отсёк голову. После этого, Горго, брезгливо вытирая оружие о голенище сапога, вернулся обратно, и ворота за ним с глухим стуком закрылись.

– Кто таков? – подошёл он к спасшемуся.

– Я… я Бульб, – выдавил мужичок.

– Бульб, поздравляю! Ты спасён. Глаз не сводите с того места, откуда пришла эта тварь, – поворачиваясь к солдатам приказал командир. – А ты идёшь со мной, – добавил он тоном, не терпящим возражений, тыча пальцем в коротышку.

21

Рошах наблюдал закат. Солнце раскалённым огненным шаром, подобно расплавленной стали вылитой в воду, погружалось в гладь великого озера, разливаясь по его живой глади сотнями огненных кругов. Они напоминали лестницу, ведущую к небу. Ступени горели, зовя за собой наверх, исчезая в пучине вод и уступая место новым. Казалось, если нырнуть следом, то можно нагнать остатки дня, искупаться ещё хоть раз в лучах, дарующих жизнь или, возможно, вовсе сгореть, обретая вечную свободу.

Завтра они выступают на Элдур. Больше не будет длительных привалов, спокойных ночей и даже, возможно, таких закатов. На всё это не останется времени. Рошах думал о том, как часто вот так он смотрел на закат, как часто наслаждался обычными радостями жизни, доступными в любой миг, стоит только протянуть руку? Ответ был – «Никогда!» Вся его жизнь состояла из бегств и погонь, причём убегать и догонять приходилось самого себя. В последнее время в нём что-то изменилось, быть может жизнь вновь обрела смысл? «Чудо происходит, только если в него искренне верить», – говорил когда-то отец. Но чудес не бывает, Рошах это знал. Ничего не происходит просто так, ничто не проходит бесследно, особенно плохое.

– Рошах, тебе необходимо это увидеть. – Хельга, нарушила его одиночество.

Он повернул голову в сторону, которую она указывала, и в вскочил на ноги. Это были амазонки, они пришли, несмотря ни на что. Лесные воительницы, гордо вскинув головы, ехали верхом на медведях, размеры которых поражали даже бесстрашных Крабо. Впереди всех двигалась Златовласая, величественно кивая по сторонам в знак приветствия.

Рошах подошёл к её медведю, помогая спуститься.

– Ты всё же решила прийти?

– Думал, мы могли пропустить такое, и позволить решать судьбу мира без нас?

– Я чувствовал, что будет именно так.

– Иначе не могло быть, если это начало нашего конца, тогда давай встретим его месте.

Его рука утонула в её волосах, хранивших в себе тепло ушедшего дня.

– Рад видеть великих воительниц! – подошёл к ним Ирокез. – Наши воины выражают вам своё уважение, а тебе, прекрасная дева, мой отдельный поклон… – Он хотел продолжить, но вовремя заметив, как Златовласая смотрит на Рошаха, поспешил удалился.

– Каков твой план?

– Мы обговорим его после. Лучше скажи, как тебе это удалось?

– Этот же вопрос могла бы задать и я. Мир в котором мы живём прекрасен и огромен, он не ограничивается нашим лесом. И если произойдёт беда, то несчастье коснётся нас тоже. Мои сёстры понимают это не хуже меня.

– Здесь вы смертны, величие леса не распространяется за его пределами

– Знаю, – она улыбнулась, – но нас защитишь ты, и не позволишь никому погибнуть напрасно. – Златовласая подняла руку вверх, и амазонки ответили ей единым боевым кличем.

Армия союзников остановилась на ночной привал, до Элдура оставалось менее пяти дней ходу. Хельга старалась держаться подальше от Рошаха в присутствие Златовласой. Её удивляло то, как они умело не проявляли своих чувств, только посвящённый или имеющий искушённый взгляд, мог сказать о их связи. Рошах с утра выглядел хмурым и, по всей видимости, не был расположен к общению. Когда они остановились на привал, он и вовсе куда-то пропал.

Хельга, с озабоченным лицом прохаживалась по лагерю. Повернув за очередную телегу, она столкнулась с той, кого пыталась избегать всё это время.

– С ним всё в порядке не волнуйся, – опередила её Златовласая, спокойным, но слегка повелительным тоном, впрочем, амазонки всегда так разговаривали, не скрывая своего превосходства.

– Простите? – Хельга потупила взор, уставившись себе под ноги.

– Я говорю о Рошахе, вижу ты переживаешь, не надо это отрицать. Он взрослый мальчик, а значит может сам о себе позаботиться, и не только.

– Хорошо, с вашего позволения я пойду, если можно. – Хельга хотела развернуться, но Златовласая остановила её, властно положив руку на плечо.

Хельга с изумлением смотрела на амазонку, идеальные черты лица которой были полны воли и решительности. Она была само совершенство, именно о таких женщинах барды слагают песни и эпические поэмы.

– Он нравится тебе, не отрицай этого. А может, что-то большее? Не уверенна. В любом случае ты должна знать, я не осуждаю тебя, нет смысла избегать меня и тем более его. Просто пойми… Хельга, верно? – Девушка утвердительно кивнула. – Мы связаны с ним так же, как вода связана с жизнью, без одного нет другого. Я никогда не встану между ним и другой женщиной, потому что знаю: он мой, так было всегда ещё до нашего рождения. Ты должна принять это и не отравлять себе душу.

Златовласая бесшумно удалилась, оставив Хельгу наедине со своими чувствами.

22

Наместник сидел в гордом одиночестве, полностью погружённый в раздумья. Меж полными губами торчала соломинка, которую выходец из деревни никогда не выпускал изо рта, не изменяя тем самым привычке маленького пастуха, пасущего скот на весенних лугах. Он сидел, уставившись в окно со своей ветхой крепости, которой очень гордился и часто в порыве патетики называл даже «непреступной».

Крепость была не так плоха, только размер и толщина её стен оставляли желать лучшего. Старик сидел, сложив руки на животе, способном вместить тушку приличного поросёнка, зажаренного на костре. Злой озабоченный взгляд сверлил всё вокруг – просторы подвластных земель, луга полные сочной травы, деревья, высаженные так, чтобы давать тень виноградникам. Коровники с конюшней были его особой гордостью и предметом хвастовства. Если доводилось чужому взгляду увидеть эту красу, то он тут же удостаивался длительного рассказа о том, как всё по уму устроено в его хозяйстве, а лошади чуть ли не самые лучшие во всей Горгунде, что едва ли соответствовало истине.

Не так давно вышедший на заслуженный отдых бывший управляющий колонией по добыче руды вёл относительно спокойный образ жизни. Он изъявил желание не присягать на верность Волгурду, держась подальше от великого Элдура и сохраняя свою независимость. Из так называемых беспокойств существовала определённая «холодная» война с заколдованным лесом, которая пока так ни к чему и не привела, кроме потерь с его стороны. Но вот одно дело не давало ему покоя – сбежавший когда-то с рудников заключённый, лишивший его правой кисти и, как следствие, покоя. Такую дерзость жестокий управляющий не мог простить.

На заре своих лет Кабриз, или как его звали Седой, хотел избавиться любой ценой от Северянина. Нанятый отряд наёмников ничего не дал, кроме трупов и новых растрат. Кьёши оставался последней надеждой, он должен был выполнить заказ любой ценой, как это подобало ордену ассасинов. Следуя вестям, которые принёс его помощник, заказ уже должен был быть выполнен, но, сам не понимая, почему, Кабриз не знал покоя. Старика клонило в сон, бессонные ночи давали о себе знать, да и съеденная за обедом дичь требовала покоя для лучшего переваривания.

Дремоту сбивали лишь наполнявшие голову мысли…

– А ты хорошо устроился, как я посмотрю. Примерный помещик. Даже сложно к чему-либо придраться.

Седой вздрогнул не столько от неожиданности, сколько от знакомого голоса. Он стал вертеть головой в разные стороны, пытаясь встать, но для его тучной туши это оказалось не так-то просто.

– Я здесь! – Голос отчётливо слышался из тёмного угла.

Приглядевшись, Кабризу удалось различить в полумраке силуэт человека.

– К-как, как ты здесь оказался? – спросил он, стирая рукавом пот со лба – от страха Седой изрядно взмок.

– Через окно. В последнее время это стало для меня привычкой. К тому же, не приходится тревожить охрану, бдящую дни напролёт.

Рошах вышел на свет, наместник, едва сдерживая дрожь, сжал предательски трепыхающиеся губы.

– Не бойся. Я пришёл поговорить о перемирии. Ты уже слишком стар и не годишься мне в соперники, а убивать тебя без боя я не вижу смысла. Предоставлю эту возможность времени, которое сожрёт тебя, как червь яблоко.

– Перемирие!! – Бирош возмутился. О каком перемирии идёт речь? Вот, что ты мне оставил на память о своём визите! – Он поднял культю вверх, больше похожую на старый засохший цветок, чем на руку.

– Я бы мог показать тебе шрамы от плетей, оставленных твоими надзирателями, или перечесть тех, кто сгнил там на руднике, пока ты обогащался, наслаждаясь жизнью. Сейчас это не имеет никакого смысла, время назад не вернёшь.

– Я выполнял приказ, выполнял свою работу, если хочешь.

– Не вали всё на обстоятельства! Что за больной разум выбирает себе подобное занятие?!

– Ненавижу тебя, Рошах, ненавижу всем сердцем!!

– Прекрасно, хоть в этом я с тобой солидарен, но твои нападки мне изрядно надоели.

– Ты угрожать вздумал? Я позову охрану!

– Не стоит, мы оба знаем к чему это приведёт. Позволь им и дальше наслаждаться жизнью, служа такому жалкому выродку, коим ты являешься.

– Да чёрт с тобой – что же тебе, всё-таки, нужно?

– С меня хватит, пора с этим заканчивать. Кьёши больше не поможет тебе, слишком дорого ему обошёлся последний заказ.

Седой выпучил покрасневшие от злости глаза.

– Я не остановлюсь ни перед чем! – почти заорал он, дёргаясь и брызжа слюной.

Рошах не ответил, ещё немного полюбовался результатом своего визита и исчез так же незаметно, как появился.

Бирош, в порыве гнева, едва заметил отсутствие причины своего негодования, а когда его силы изрыгать проклятия иссякли, он осторожно подошёл к окну.

Старый помещик окинул ещё раз взглядом свои владения, с досадой потирая то место, где должна была находиться кисть руки. Он позвонил в колокольчик и велел служанке готовить воду для вечернего омовения. Молодая рыжая девушка, кланяясь, ушла выполнять приказ. Бирош был зол на себя за то, что показал свой страх перед Рошахом.

Не в силах больше ждать, когда принесут нагретую воду, старик встал и пошёл вниз, изрыгая брань на всю округу. Оскорбления слуг его настолько увлекли, что он оступился и кубарем скатился вниз на собственной спине, ощутив всю прочность ступенек. Помещик поднялся, тщетно пытаясь прожечь дыру в испуганной девушке с вёдрами горячей воды в руках, затем фыркнул и поднялся наверх, прихрамывая на одну ногу.

В покоях воду вылили в деревянную бочку, перемешав с холодной речной водой. Бирош был слишком зол, и не дав девушке забрать ведро, послал её прочь. После мытья старик вылез и стал вытираться, неуклюже приплясывая на одной ноге, которая тут же отозвалась болью недавнего падения. Он не устоял, падая на то самое оставшееся ведро – шея глухо хрустнула. Так бесславно закончилась история некогда грозного смотрителя колонии.