Текст книги "Реальная угроза"

Подобно большинству молодых и неопытных стрелков, юноша тут же поднял голову, чтобы увидеть результат. Ничего. Он промахнулся – стреляя с расстояния всего в тридцать ярдов! Потрясённый этим, он снова прицелился и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Курок был спущен. Он забыл взвести его. Бормоча под нос ругательства, за которые мать задала бы ему жару, он перезарядил свой «Марлин», тщательно прицелился и медленно нажал на спусковой крючок.

Убийцы не слышали его первого выстрела – в ушах звенело от собственных автоматных очередей – и не услышали второго, но голова одного из них дёрнулась, когда в неё попала пуля, словно бандита ужалила оса. Он тут же понял, что происходит, повернулся и выпустил в Эрика длинную очередь, хотя голову мгновенно сжала страшная боль. Второй бандит тоже увидел юношу и начал стрелять в него.

Но Эрик загонял теперь патроны в казённик с предельной быстротой и тут же спускал курок. Полный ярости, он видел, что его пули пролетают мимо, и невольно вздрагивал при ответных очередях. Ему хотелось убить обоих бандитов, прежде чем они вернутся в свой фургон. Эрик с удовлетворением увидел, как они спрятались в укрытие, и потратил три последних патрона, пытаясь достать их. Но патроны 22-го калибра слишком слабы для этого, и машина рванулась вперёд.

Эрик следил за тем, как уезжают убийцы, сожалея, что не успел зарядить больше патронов в магазин своей винтовки, что не успел выстрелить в заднее окно фургона, прежде чем он повернул направо и исчез из виду.

У юноши не хватило мужества подойти к сержанту Брейдену и посмотреть, что с ним. Он остался у грузовика, опершись на капот, проклиная себя за то, что дал бандитам улизнуть. Эрик не знал и никогда бы не поверил, что в действительности проявил себя намного лучше многих полицейских.

Один из двух бандитов, находившихся в мини-фургоне, чувствовал острую боль от пули, попавшей ему в грудь. Но умер он от пулевого ранения в голову. Когда он наклонился, повреждённая артерия в голове лопнула, и струя крови залила стенку фургона, к полному изумлению умирающего, которому оставалось всего несколько секунд, чтобы понять, что слу...

* * *

Ещё один рейс, совершаемый самолётом ВВС, по счастливой случайности оказавшимся тоже С-141В, захватил мистера Кларка из Панамы. Самолёт летел на базу Эндрюз, где поспешно готовились к прибытию транспорта из Колумбии с гробами погибших. Прежде чем этот самолёт совершил посадку, Кларк находился уже в Лэнгли, докладывая о ходе операции своему боссу Бобу Риттеру. Впервые на протяжении целого поколения Оперативное управление получило от президента США лицензию на неограниченную охоту. Джон Кларк, числящийся в списках отдела кадров как инструктор по ведению полевых операций, являлся главным охотником ЦРУ. Ему долгое время не поручали использовать свой талант, однако навыков он не утратил Риттер и Кларк не следили по телевидению за прибытием самолёта из Колумбии. Всё это было теперь историей, и, хотя оба сотрудника ЦРУ проявляли интерес к истории, та её часть, в формировании которой они принимали участие, никогда не записывалась для будущих поколений.

– Мы собираемся ещё раз изучить эту мысль, что вы подсказали мне во время нашей встречи на острове Сент-Кристофер.

– Какова цель операции? – поинтересовался Кларк. Ему было нетрудно догадаться, что происходив или от кого исходит приказ. В этом и заключалась причина его осторожности.

– Если говорить коротко – месть, – ответил Риттер.

– Слово «возмездие» звучит лучше, – высказал своё мнение Кларк. Несмотря на недостаток систематического образования, он много читал.

– Объекты представляют реальную и несомненную угрозу безопасности Соединённых Штатов.

– Это слова президента?

– Да, – кивнул Риттер.

– Отлично. Это делает операцию законной. Не менее опасной, но юридически законной.

– Вы можете взять на себя её осуществление?

На лице Кларка появилась задумчивая улыбка, словно он смотрел куда-то вдаль.

– Я буду вести порученную мне часть операции по-своему. В противном случае можете считать меня вышедшим из игры. У меня нет ни малейшего намерения умереть из-за чьей-то халатности. Я хочу, чтобы никто из центра мне не мешал. Вы скажете мне о задачах и передадите необходимые средства. Я сделаю всё остальное так, как считаю нужным, и сам выберу сроки.

– Согласен, – кивнул Риттер. Кларка это крайне удивило.

– Тогда я выполню это. А как дела с теми парнями, что находятся там, в джунглях?

– Сегодня ночью мы их эвакуируем.

– И куда их переместят?

Риттер объяснил.

– Это по-настоящему опасно, – ответил оперативник, хотя объяснение Риттера его ничуть не удивило. Скорее всего, это планировалось с самого начала. Но если...

– Нам это известно...

– Мне не нравится такой оборот дела, – заметил Кларк после недолгого размышления. – Это осложняет ситуацию.

– Мы платим вам не за то, что вам нравится.

С этой точкой зрения Кларк был вынужден согласиться. Он был достаточно честен, чтобы признать, что часть операции его всё-таки привлекает. В конце концов именно такое задание поставило Кларка под широко распростёртые заботливые крылья Центрального разведывательного управления столько лет назад. Но то задание он выполнил в качестве агента, работающего по найму, а эта операция была законной с юридической точки зрения, хотя кое-что можно оспаривать. Когда-то, такие соображения заставляли мистера Кларка задумываться, но теперь, когда у него были жена и дети, ситуация изменилась.

– Мне можно пару дней побыть с семьёй?

– Конечно. Понадобится некоторое время для размещения необходимых средств.

Всю информацию, которая будет вам необходима, я перешлю с нарочным на «Ферму».

– И как назвали операцию?

– «Обмен любезностями».

– Ну что ж, название вполне подходящее. – На лице Кларка появилась усмешка. Он вышел в коридор и направился к лифту.

По тому же коридору в сторону кабинета судьи Мура шёл новый заместитель директора ЦРУ по разведке доктор Райан. Никогда раньше они, Кларк и Райан, не встречались, не произошло этого и сейчас, хотя их жизни уже соприкасались дважды.

Глава 14
Подхватить и вывезти

– Я должен поблагодарить твоего директора Джейкобса, – заметил Хуан. – Может быть, мы встретимся с ним когда-нибудь. – Он не спешил с этой фразой.

Скоро, решил он, можно будет получить у неё всю информацию с помощью доверительной интимности, которую следует ожидать от мужа и жены – в конце концов, у настоящей любви нет секретов, правда?

– Может быть, – через мгновение ответила Мойра. Она уже думала о том, что директор придёт на её свадьбу. Это не значит, что она мечтает о слишком многом, не так ли?

– А что ему понадобилось там, в Колумбии? – поинтересовался Кортес, лаская кончиком пальцев то место, которое стало таким знакомым.

– Теперь это уже передано средствами массовой информации. Они назвали операцию «Тарпон». – В течение нескольких минут Мойра объясняла суть операции, а ласки Хуана не прекращались ни на мгновение.

Их подсказывал только его опыт офицера-разведчика. Он даже заметил, что лениво улыбается, глядя на потолок. Какой идиот. Я предупреждал его.

Предупреждал не один раз в его собственном кабинете, но нет – он считает себя таким умным, так уверен в своей дальновидности, что отказался следовать моему совету. Может быть, теперь этому кретину понадобится мой совет... Прошло несколько минут, прежде чем он задал себе вопрос: а как будет реагировать его босс на это известие? И тут улыбка исчезла с его лица, а ласки прекратились.

– Что с тобой, Хуан?

– Твой директор выбрал опасное время для визита в Боготу. Эти бандиты будут вне себя от ярости. Если они узнают, что он в Колумбии...

– Эта поездка хранится в тайне. Их министр юстиции – его старый друг. Насколько я помню, они вместе учились в университете и знают друг друга уже сорок лет.

Поездка хранилась в секрете. Кортес попытался убедить себя, что они не решатся на такой глупый шаг, как... нет, могут решиться. Его удивило, что Мойра не почувствовала, как похолодело его тело. Но что он мог сделать?

* * *

Как обычно бывает с семьями военных и коммивояжёров, родные Кларка привыкли к его внезапным отъездам и возвращениям после разных по продолжительности командировок. Они привыкли и к тому, что он обычно приезжал домой без предупреждения. Это стало почти игрой, и его жена, как ни странно, не возражала против неё. В данном случае Кларк взял машину в гараже ЦРУ и, сидя за рулём, и течение двух с половиной часов, которые потребовались, чтобы добраться до Йорктауна, штат Вирджиния, обдумывал предстоящую операцию К тому моменту, когда машина свернула с шоссе 64, он нашёл ответ почти на все основные вопросы, хотя конкретные детали будут разработаны после того, как Кларк прочитает материалы, содержащиеся в пакете с разведывательной информацией, который Риттер обещал прислать ему домой.

Дом Кларка ничем не отличался от дома государственного служащего среднего ранга – кирпичное строение с четырьмя спальнями и просторной гостиной, расположенное на акре леса из длинноиглых сосен, распространённых на американском Юге. Отсюда до «Фермы» можно было доехать за десять минут.

«Ферма», место подготовки агентов ЦРУ, имела почтовый адрес Уилльямсбург, штат Вирджиния, хотя на самом деле находилась ближе к Йорктауну, поблизости от складов, где ВМФ хранил как баллистические ракеты, запускаемые из подводных лодок, так и их ядерные боеголовки. В этом районе проживали главным образом сотрудники ЦРУ, так что не было нужды придумывать сложные версии о местах работы мужчин для любопытных соседей. Семья Кларка имела, разумеется, представление о том, как он зарабатывал на жизнь. Две его дочери семнадцатилетняя Мэгги и четырнадцатилетняя Патриция – иногда называли отца тайным агентом – выражение, которое они подхватили из возобновлённого телесериала Патрика Макгухэна, передаваемого по одному из кабельных каналов.

Однако они понимали, что не следует обсуждать этот вопрос с остальными школьниками, хотя время от времени предупреждали своих друзей вести себя в присутствии их отца вежливо и без лишних шуток. Впрочем, это предупреждение было излишним. В большинстве своём люди совершенно инстинктивно следили за своим поведением в присутствии мистера Кларка. У Джона Кларка не было рогов и копыт, но редко требовалось больше одного-единственного взгляда, чтобы понять, что с ним лучше не вступать в пререкания. Сэнди, его жена, знала о нём ещё больше, в том числе и то, чем он занимался перед тем, как стал работать в ЦРУ.

Сэнди была медицинской сестрой и учила молодых медсестёр в операционных местной учебной больницы. Поэтому она привыкла иметь дело с жизнью и смертью, и её утешало то, что её муж является одним из немногих «непосвящённых», понимавших эти проблемы, хотя и с противоположной точки зрения. Для жены и детей Джон Теренс Кларк был преданным мужем и любящим отцом, правда, иногда излишне старающимся защитить их от суровой действительности. Мэгги как-то пожаловалась, что он спугнул нравящегося ей парня одним взглядом. То, что юношу вскоре арестовали за управление автомобилем в нетрезвом виде, к досаде дочери, лишь доказывало правоту отца. С другой стороны, он был куда мягче матери, когда заходил разговор о родительских уступках, и всегда готов был выслушать историю девических огорчений. Бывая дома, Кларк давал советы самым мягким и убедительным тоном, его поведение было спокойным и разумным, но родные знали, что за пределами семьи он был совсем другим. На это они старались не обращать внимания.

Он подъехал к крыльцу перед самым ужином и прошёл через кухню, держа в руке чемодан с двумя костюмами. Здесь царил аппетитный запах. Его неожиданное возвращение домой слишком часто заставало Сэнди врасплох, и потому она привыкла готовить больше, чем требовалось ей с дочерьми.

– Где ты был? – задала Сэнди риторический вопрос и тут же начала, как обычно, отгадывать. – Загар не слишком хороший. Где-то в холодном климате или там, где всё время облачно?

– Почти всё время сидел в помещении, – ответил Кларк совершенно честно.

Вместе с парой недоносков в проклятом фургоне связи на вершине холма посреди джунглей, подумал он. Как в плохие старые дни. Почти. Несмотря на всю свою проницательность, жена почти никогда не догадывалась, где он бывал. С другой стороны, ей и не следовало знать об этом.

– Сколько времени...

– Всего пару дней, затем снова придётся уезжать. Важная работа.

– Это как-то связано с... – Сэнди кивнула в сторону телевизора, стоявшего в кухне.

Кларк только улыбнулся и покачал головой.

– Как ты думаешь, что там случилось?

– Насколько мне известно, просто здорово повезло наркомафии, – ответил он шутливо.

Сэнди знала, как относится её муж к торговцам наркотиками и почему. У каждого в душе скрывалась ненависть к чему-то. Ненависть к наркотикам сжигала душу Кларка – и его жены. Она слишком долго была медицинской сестрой, слишком часто видела последствия наркомании. Кларк читал лекции своим девочкам только по этому вопросу, и, хотя они относились к наставлениям старших с таким же отвращением, как пара любых других здоровых подростков, Мэгги и Патриция никогда не приближались к этой линии, не говоря уже о том, чтобы пересечь её.

– Похоже на то, что президент с трудом сдерживает себя.

– А как бы ты чувствовала себя на его месте? Директор ФБР был его другом, насколько могут быть друзьями политические деятели. – Кларку захотелось как-то смягчить это заявление. Сам он относился к политическим деятелям с недоверием, даже к тем, за кого голосовал.

– И что он собирается теперь предпринять?

– Не знаю, Сэнди. – Я ещё не обдумал план операции. – Где девочки?

– Они ушли в Буш-Гарденс со своими друзьями. Гам установлены новые аттракционы, и сейчас они, наверно, носятся на них и визжат от страха.

– У меня есть время принять душ? Сегодня весь день я переезжал с места на место.

– Ужин будет готов через пятнадцать минут.

– Отлично. – Он снова поцеловал её и направился в спальню со своим чемоданом. Перед тем как войти в ванную, он сложил грязное бельё в корзину.

Кларк решил, что посвятит один день отдыху с семьёй, а затем примется за планирование операции. Спешить с этим не стоит. При операциях такого рода спешка кончается смертью. Он надеялся, что политики поймут это.

Нет, разумеется, не поймут, сказал он себе по пути к душу. Этого они никогда не понимали.

– Не переживай, – сказала Хуану Мойра. – Ты устал. Извини, что я так утомила тебя. – Она прижала его лицо к своей груди. Мужчина, в конце концов, не машина, а пять раз на протяжении одних суток... разве можно ожидать большего от любовника? Ему нужно поспать, отдохнуть. Как, впрочем, и ей самой, поняла Мойра засыпая.

Через несколько минут Кортес осторожно освободился от её объятий, прислушиваясь к медленному, спокойному дыханию женщины, глядя на мечтательное выражение её умиротворённого лица. Как же ему поступить, черт побери? Что предпринять? Позвонить по телефону – рискнуть всем ради короткого разговора по линии, не защищённой от прослушивания? Колумбийская полиция, или американцы, или кто-нибудь ещё уж точно установили жучки на всех этих телефонах. Нет, это более опасно, чем ничего не предпринимать.

Профессионализм офицера-разведчика говорил ему, что безопаснее всего дать событиям развиваться своим чередом. Кортес опустил голову и посмотрел на себя.

Ничто несравнимо с тем, чего он сумел добиться. Эта мысль пришла ему в голову впервые за длительное время.

* * *

Группа «Кинжал», разумеется, совершенно – если не блаженно – не подозревала о том, что случилось накануне. В джунглях нет службы новостей, а радиосвязью они могли пользоваться лишь для получения распоряжений и передачи собранной информации. Ввиду этого переданное им новое распоряжение показалось крайне неожиданным. Чавез и Вега снова несли дежурство на наблюдательном пункте, перенося влажную духоту, которая последовала за сильнейшей грозой. На протяжении предыдущего часа выпало два дюйма дождя, и наблюдательный пункт превратился теперь в мелкую лужу. Ожидалось, что ещё до того, как рассеются тучи, после обеда снова пойдёт дождь.

Появился капитан Рамирес, причём появился совершенно неожиданно, удивив на этот раз даже Чавеза, который гордился своим мастерством поведения в лесу.

Сержант тут же успокоил себя, подумав, что капитан научился передвигаться настолько бесшумно, потому что многое перенял у него.

– Привет, капитан, – поздоровался со своим офицером сержант Вега.

– Ну что там происходит? – спросил Рамирес. Чавез ответил на вопрос капитана, не отрывая глаз от бинокля.

– Наши два друга наслаждаются утренней сиестой. – После обеда, подумал он, наступит время ещё для одной, разумеется. Следующее заявление капитана заставило его опустить бинокль:

– Надеюсь, им нравится отдых. Он для них последний.

– Как вы сказали, капитан? – озадаченно переспросил Вега.

– Сегодня вечером за нами прилетит вертолёт. Этот аэродром представляет для нас посадочную площадку, парни. – Рамирес указал на взлётно-посадочную дорожку. – Перед тем как улететь отсюда, мы все уничтожим.

Чавез на короткое время задумался над словами капитана. Он всегда ненавидел торговцев наркотиками. Время, в течение которого Чавез был вынужден сидеть здесь и следить за тем, как эти ленивые мерзавцы занимались своим грязным делом в сущности абсолютно безнаказанно, подобно игрокам на поле для гольфа, ничуть не изменило его точку зрения.

– О'кей, капитан, – кивнул Динг. – Как мы будем действовать, сэр?

– Как только стемнеет, вы и я обойдём аэродром с северной стороны. Остальные разделятся на две огневые группы, чтобы в случае необходимости обеспечить нам поддержку. Вы, Вега, останетесь здесь со своим пулемётом. Второй пулемётчик отойдёт на расстояние метров в четыреста. После того как снимем обоих охранников, заминируем бочки с горючим, что в сарае, – это в качестве прощального сюрприза. Вертолёт заберёт нас на дальнем конце аэродрома в двадцать три ноль-ноль. Тела охранников возьмём с собой, наверно, сбросим их в море.

Да, какое-то неожиданное приказание, подумал Чавез.

– Нам понадобится примерно тридцать-сорок минут, чтобы подобраться к ним, не подвергаясь риску, но, судя по поведению этих недоносков, это будет нетрудно, сэр. – Сержант знал, что убивать охранников придётся ему – ведь оружие с глушителем находилось у него.

– Я полагал, что вы спросите меня, является ли это дело настоящим, – напомнил капитан Рамирес. Он только что задал такой вопрос по спутниковой связи.

– Если вы отдаёте такой приказ, я не сомневаюсь, что речь идёт о деле, проводящемся всерьёз. Моральные соображения меня ничуть не беспокоят, – заверил своего командира старший сержант Доминго Чавез.

– Хорошо. Операция начнётся, как только стемнеет.

– Так точно, сэр, – Капитан похлопал обоих по плечу и ушёл на сборный пункт Чавез посмотрел ему вслед, затем достал фляжку, отвинтил крышку, выпил пару глотков и лишь после этого посмотрел на Вегу.

– Черт побери! – негромко заметил пулемётчик.

– Да, у тех, кто руководит операцией, неожиданно прорезалась смелость, – согласился Чавез.

– С удовольствием вернусь в такое место, где есть душ и кондиционер, – произнёс Вега через некоторое время. То, что на пути к этому придётся убить двух человек, мало интересовало солдат. Их даже развеселило, что после нескольких лет службы в армии им, наконец, поручили выполнить именно то задание, ради успеха которого было потрачено на подготовку столько времени. Обоих не интересовали моральные соображения. Они служили в армии своей страны. Их страна приняла решение, что двое дремлющих в нескольких сотнях метров мужчин были врагами и заслуживали смерти.

Вот и все, хотя оба думали о том, как все это произойдёт по-настоящему, а не во время учения.

– Давай договоримся о сегодняшнем вечере, – сказал Чавез, снова поднимая бинокль. – Ты уж поосторожней со своим пулемётом, Осо.

Вега задумался.

– Я не буду стрелять слева от сарая, если только ты не подашь мне сигнал.

– Да, хорошо. Я буду подкрадываться вон от того толстого дерева. Вряд ли предстоят неприятности, – произнёс он, размышляя вслух.

– Нет, всё должно пройти гладко.

Если не считать, что на этот раз всё будет всерьёз. Чавез не отрывал от глаз бинокля, рассматривая охранников, убить которых ему предстояло через несколько часов.

* * *

Полковник Джоунс получил приказ о предстоящем вылете примерно в то же самое время, что и все оперативные группы, причём ему передали комплект совершенно новых тактических карт, которые ещё предстояло изучить. Вместе с капитаном Уиллисом он тщательно обсудил план ночного рейда в тишине своей комнаты. Им предстояло подхватить и эвакуировать солдат. Тех самых, которых они высадили несколько дней назад. Они возвращались обратно гораздо раньше, чем предполагалось. Пи-Джи подозревал, в чём тут причина. По крайней мере отчасти.

– Прямо с аэродромов? – удивился капитан – Да. Или все четыре оказались запасными и не использовались, или наши друзья собираются захватить их перед тем, как мы прилетим за ними.

– Вот как, – понял капитан Уиллис после недолгого размышления.

– Отыщите Бака, пусть он проверит ещё раз готовность шестистволок. Он сразу поймёт, в чём дело, как только вы скажете А я выясню погоду на ближайшие сутки.

– Эвакуация в обратном порядке по отношению к высадке?

– Да, мы дозаправимся в пятидесяти милях от берега и ещё раз на обратном пути.

– Ясно. – Капитан Уиллис отправился искать сержанта Циммера. Пи-Джи пошёл в противоположную сторону, к метеорологической станции базы. Прогноз на вечер и ночь разочаровал его: слабый ветер, безоблачное небо и луна во второй четверти.

Идеальная лётная погода для всех, но лётчики, занятые специальными операциями, рассчитывают на обратное. Ну что ж, ничего с этим не поделаешь.

* * *

Они уехали из мотеля в полдень. Кортес мысленно поблагодарил судьбу, которая улыбнулась ему на этот раз, – Мойре захотелось закончить этот уик-энд пораньше. Она заявила, что ей нужно вернуться к детям, хотя Кортес заподозрил, что она приняла это решение лишь для того, чтобы избавить своего измученного любовника от дальнейших усилий. Ещё ни разу женщины не испытывали надобности жалеть его, и тяжесть унижения компенсировалась желанием как можно быстрее выяснить, что за чертовщина происходит в Колумбии.

Они ехали по шоссе 81, как всегда молча. Кортес взял автомобиль с обычным сиденьем во всю ширину машины, и Мойра сидела на середине, склонившись ему на плечо, а он обнимал её правой рукой. Почти как подростки, если не принимать во внимание тишину, и он снова ощутил к ней чувство благодарности. Но теперь это объяснялось не тихой страстью. Его ум работал с быстротой, намного опережавшей движение автомобиля, который ехал по шоссе в точном соответствии с разрешённым пределом скорости. Он мог бы включить радио, но это нарушило бы атмосферу в салоне. Можно ли пойти на такой риск? Если его работодатель положился на свой здравый смысл – а у Эскобедо его было немало, заставил себя признаться Кортес, – то сейчас он всё ещё обнимает правой рукой исключительно ценный источник развединформации. Эскобедо всегда заглядывал далеко в будущее, готовя свои деловые операции. Он понимал значение этого – и тут же Кортес вспомнил про его высокомерие и самомнение. Вспомнил, как легко было его обидеть, и если он считал, что простая победа недостаточна, чтобы излечить его гордость, Эскобедо шёл на то, чтобы унизить, сокрушить, полностью уничтожить тех, кто как-то задел его, даже совсем незначительно. В руках у него была огромная власть и такие деньги, которые обычно имеются только у государства. А вот чувства перспективы ему недоставало. Несмотря на незаурядный ум и здравый смысл, Эскобедо находился во власти ребяческих эмоций, и эта мысль все более укреплялась в сознании.

Кортеса, когда он свернул на шоссе I-66, направляясь теперь на восток, в сторону Вашингтона. Как это странно, думал он с горькой улыбкой, что в мире, переполненном информацией, ему приходится размышлять подобно ребёнку, когда достаточно лишь одного – нажать кнопку радиоприёмника, но он заставил себя не делать этого.

Они въехали на стоянку аэропорта как раз вовремя. Он остановился возле машины Мойры и вышел, чтобы перенести её чемоданы.

– Хуан...

– Да?

– Не расстраивайся из-за того, что произошло ночью. Это я виновата во всём, – тихо проговорила она. Кортес заставил себя улыбнуться.

– Я ведь предупреждал тебя, что отнюдь не молод. И доказал это. В следующий раз постараюсь побольше отдохнуть, чтобы не разочаровать тебя.

– Когда...

– Не знаю. Я позвоню тебе. – Он нежно поцеловал Мойру. Через минуту она выехала со стоянки, а он замер у своего автомобиля, глядя ей вслед, как она и рассчитывала.

Затем Кортес сел в машину. На часах было почти четыре, и он включил радио, чтобы услышать новости, которые передавались каждый час. Ещё через две минуты он вернул автомобиль на стоянку компании «Хертц», забрал багаж и вошёл в здание аэропорта, надеясь улететь первым же самолётом, куда бы он ни отправлялся. На самолёте авиакомпании «Юнайтед», вылетающем в Атланту, были свободные места, и Кортес знал, как приобрести билет в похожем на муравей-ник здании аэропорта Он успел подняться в самолёт, когда уже собирались откатывать трап.

* * *

Мойра Вулф ехала домой. С лица её не сходила улыбка, но в то же время она чувствовала себя виноватой. То, что произошло с Хуаном прошлой ночью, было очень унизительно для мужчины, но все это из-за неё. Она хотела от него слишком многого, а ведь он, по его собственному признанию, не молод. Её чувства взяли верх над здравым смыслом, и в результате она обидела мужчину, которого... которого любила. Мойре долго казалось, что она больше никогда не будет испытывать это чувство, но оно вернулось, принеся с собой всю страсть молодости, и хотя Хуану недоставало энергии юноши, он вполне компенсировал этот недостаток своим терпением и фантастическим искусством обращения с её телом.

Она протянула руку и включила радиоканал, по которому передавали старые мелодии. В течение всего пути Мойра находилась во власти воспоминаний о самых сладостных минутах, её переполняло ощущение молодого счастья, усиленное мелодиями, под которые она танцевала тридцать лет назад.

Её удивило, что на противоположной стороне улицы, прямо напротив её дома, стоит автомобиль, очень напоминающий машины Бюро, хотя это могла оказаться и дешёвая машина, взятая напрокат. Но нет – над крышей автомобиля торчала антенна. Да, это машина Бюро. Как странно, подумала она. Остановив свой автомобиль у входа в дом и достав чемоданы из багажника, Мойра направилась к двери, но, когда открыла её, увидела Фрэнка Уэбера, одного из агентов, служивших в охране директора Джейкобса.

– Привет, Фрэнк, – поздоровалась она. Уэбер помог ей с багажом, сохраняя мрачное выражение лица. – Что случилось?

Как бы сказать помягче, подумал Уэбер, чувствуя себя виноватым, что нарушает столь приятный уик-энд.

– Вечером пятницы убили Эмиля. Мы все это время пытаемся разыскать тебя.

– Что ты сказал?

– Это произошло по пути к посольству. Погибли все, включая охрану. Похороны Эмиля состоятся завтра. Остальных хоронят во вторник.

– Боже мой. – Мойра опустилась на стоящий рядом стул. – А Эдди, Лео? – Она подумала о молодых агентах из охраны, к которым относилась как к собственным детям.

– Все до единого, – повторил Уэбер.

– Я не знала, – прошептала она. – Я не читала газет и не включала телевизор с... с вечера пятницы. А где?..

– Твои дети в кино. Мы просим тебя приехать в штаб-квартиру и помочь нам. Здесь останется человек, который присмотрит за твоими детьми.

Прошло несколько минут, прежде чем она смогла встать. Но как только смысл сказанного проник через заново выросший заслон эмоций, хлынули слезы.

* * *

Капитану Рамиресу не хотелось сопровождать Чавеза. Дело было не в трусости, просто у него существовали другие обязанности. В своём представлении об ответственности командира он теперь изрядно запутался. Рамирес ещё недавно командовал ротой, а вести группу совсем не то же самое, что командовать.

Командир роты должен оставаться позади своих солдат, управляя – в армии не любили это слово – боевыми действиями, перемещать свои подразделения, следить за ходом боя, чтобы контролировать происходящее, а командиры взводов принимали непосредственное участие в схватке вместе со своими солдатами. Научившись вести за собой подчинённых, будучи лейтенантом, он должен был применить накопленный опыт на следующем, более высоком уровне, хотя бывали случаи, когда капитану приходилось возглавлять действия своей роты. В данном случае он командовал всего лишь отделением, и хотя для успешного выполнения операции требовались осторожность и опыт командира, размеры его подразделения означали, что он должен принять на себя личное руководство. К тому же он просто не мог послать двоих солдат на убийство, не присутствуя при этом лично, хотя Чавез был подготовлен для выполнения этого задания намного лучше его, мог ориентироваться в темноте и двигаться в джунглях тише и незаметнее самого капитана Рамиреса.

Противоречие между командованием и ответственностью за руководство отделением беспокоило молодого офицера, но, как и следовало поступить, он склонился в сторону непосредственного руководства. В конце концов, разве можно командовать своими людьми, если они не уверены в его способности вести их? Подсознательно его не покидала мысль, что, если сегодня ночью он проявит себя должным образом, впредь такая проблема перед ним не возникнет.

Разместив огневые группы, они с Чавезом вышли из лагеря, обходя аэродром с северной стороны. Сержант шёл впереди. Все развивалось по плану. Охранники все ещё сидели возле сарая, курили свои самокрутки – или что там ещё – и беседовали так громко, что их было слышно в лесу за сотню метров. Чавез тщательно рассчитал переход, основываясь на патрулировании периметра аэродрома, который по приказу капитана осуществили прошлой ночью. Не столкнувшись ни с какими неожиданностями, они через двадцать минут повернули обратно и снова увидели аэродром. Теперь они двигались медленнее.

Первым по-прежнему шёл Чавез. Узкая колея, по которой подъезжали к аэродрому грузовики, служила удобным ориентиром. Они шли по её северной стороне, чтобы не попасть в огневые зоны своего же отделения. Точно по графику они увидели сарай. Как и было заранее запланировано, Чавез подождал, пока его капитан приблизится с дистанции в десять метров, на которую отставал. Они обменялись знаками. Теперь Чавез пойдёт прямо, а капитан будет идти справа.