Текст книги "Без жалости"

– Отчасти благодаря тебе. Еще раз спасибо. – Его слова снова вызвали ее улыбку.

– Не все наши пациенты полностью выздоравливают, поэтому мы особенно гордимся теми, кому это удается.

– Может быть, Сэнди, мы все пытаемся спасти мир, один маленький шажок за другим. – Келли поднялся и, несмотря на возражения сестры, проводил ее обратно в отделение. Келли понадобилось целых пять минут, чтобы решиться сказать ей то, что ему хотелось.

– Знаешь, мне бы хотелось пригласить тебя поужинать, а? Не сейчас, но, может быть...

– Я подумаю, – ответила она, полуотбрасывая эту мысль, полузаинтересовавшись ею. Она знала – так же, как и Келли, – что это слишком скоро для обоих, хотя, наверно, не так скоро для нее. Что он за человек? – спросила она себя. Насколько безопасно познакомиться с ним поближе?

Глава 13
Повестка дня

Впервые в жизни Келли подъехал к Пентагону. Он чувствовал себя скованно, подумав, не стоило ли ему надеть свой боцманский мундир цвета хаки, но тут же вспомнил, что прошли те времена, когда он носил форму. На нем был легкий синий костюм с миниатюрным знаком Морского креста в петлице. Келли поднялся по пандусу, отыскал план здания и быстро изучил и запомнил его. Через пять минут он уже входил в нужную ему дверь.

– Да? – поднял голову сидящий в приемной старшина.

– Меня зовут Джон Келли. Адмирал Максуэлл назначил мне встречу.

Его пригласили сесть и подождать. На кофейном столике лежал экземпляр «Новостей ВМФ». Келли не раскрывал эту газету с тех пор, как оставил службу, однако сумел подавить ностальгию. Ссоры и разногласия за это время мало изменились.

– Мистер Келли? – послышался голос. Он встал и прошел в открытую дверь. Как только она закрылась, над ней вспыхнула красная лампа, запрещающая беспокоить адмирала.

– Как ты себя чувствуешь? – первым делом спросил Максуэлл.

– Отлично, сэр. Спасибо. – Штатский или нет, но Келли не мог не чувствовать себя стесненно в присутствии адмирала. И тут же эта скованность возросла: открылась другая дверь и в кабинет вошли еще двое – один тоже в штатском, зато другой – контр-адмирал, морской летчик, с бледно-голубой ленточкой высшего ордена страны, медали Конгресса, заметил Келли, отчего почувствовал себя совсем робко. Максуэлл представил его вошедшим.

– Я много слышал о вас, – сказал Подулски, пожимая руку молодого человека.

– Спасибо, сэр, – произнес Келли, не зная, что еще сказать.

– Мы с Казом служили вместе много лет, – заметил Максуэлл во время представления. – Я сбил пятнадцать самолетов, – он указал на панель на стене, – а Каз – восемнадцать.

– И все они были засняты на пленку, – заверил Келли адмирал Подулски.

– А вот я не сбил ни одного, – сказал Грир, – зато кислород не повредил мне мозги. – У этого адмирала в штатском был планшет. Он достал из него карту – ту же самую, что побывала в доме у Келли, только более густо испещренную пометками. Затем к ней добавилась фотография, и Келли снова посмотрел на лицо полковника Закариаса, на этот раз изображение было заметно лучше и почти не отличалось от фотографии на удостоверении, которую Грир положил рядом.

– Я побывал в трех милях от этого лагеря, – заметил Келли. – Никто не сказал мне о...

– Тогда его еще не было. Лагерь совсем новый, его построили меньше двух лет назад, – объяснил Грир.

– Еще есть фотографии, Джеймс? – спросил Максуэлл.

– Только аэрофотоснимки, сделанные эс-эр-семьдесят один под острым углом, в них нет ничего нового. У меня один специалист проверяет каждый кадр аэрофотоснимков лагеря – отличный эксперт, раньше служил в ВВС. Он докладывает результаты только мне.

– Из тебя выйдет отличный шпион, – с усмешкой заметил Подулски.

– Я им там нужен, – отшутился Грир, но его слова прозвучали почти серьезно. Келли посмотрел на трех адмиралов. Шутки походили на те, что можно услышать в столовой для старшинского состава, только язык был более интеллигентным. Грир снова взглянул на Келли. – Расскажите мне про долину.

– Лучше всего оставаться как можно дальше от этого места...

– Для начала расскажите, как вы спасли молодого Голландца. Опишите каждый свой шаг.

На рассказ Келли потребовалось пятнадцать минут – с того момента, как он покинул подводную лодку «Скейт», до того, как вертолет поднял его и лейтенанта Максуэлла в устье реки и доставил их на борт авианосца «Китти Хоук». Рассказывать было просто, но его удивили взгляды, которыми то и дело обменивались адмиралы.

Келли еще не научился читать взгляды. Он не думал об адмиралах, как о старых людях или вообще как о людях. Они были адмиралами, существами без возраста, подобными богам, принимающим важные решения, и выглядели именно так, как им следовало выглядеть, – даже тот, что был в штатском. И нельзя сказать, что Келли считал себя в их обществе молодым. Он участвовал в боях, а это навсегда меняет человека. Но через призму лет они смотрели по-разному. Для Максуэлла, Подулски и Грира этот молодой человек не так уж сильно отличался от них самих тридцать лет назад. Они сразу убедились, что Келли – настоящий солдат, и, глядя на неги, видели себя. Взгляды украдкой, которыми они обменивались, походили на взгляды дедушки, наблюдающего за тем, как его внук делает первые неуверенные шаги по ковру гостиной. Только шаги Келли были больше и серьезнее.

– Да, это была нелегкая операция, – сказал Грир, когда Келли закончил рассказ. – Значит, этот район густо населен?

– И да и нет, сэр. Я хочу сказать, что это не город или что-то похожее, всего лишь крестьянские хозяйства или вроде того. Я слышал и видел транспорт на шоссе – всего несколько грузовиков, но много велосипедов, повозок.

– Много военного транспорта? – спросил Подулски.

– Адмирал, военные перевозки идут по вот этому шоссе. – Келли постучал пальцем по карте. Он видел пометки, означающие расположение частей северовьетнамской армии. – Как вы планируете проникнуть в лагерь?

– Это будет непросто, Джон. Мы думали о высадке с вертолетов, может быть, даже использовании десантных, судов и стремительной атаке по вот этому шоссе. – Подулски постучал пальцем по карте.

Келли покачал головой.

– Слишком далеко. Это шоссе очень легко защитить. Господа, вы должны понять, Вьетнам – страна, находящаяся на военном положении. Практически все там носят военную форму, а когда у людей появляется оружие, они чувствуют себя частью армии. В этом районе достаточно вооруженных людей, чтобы преградить вам движение по этому шоссе. Десант никогда не достигнет лагеря.

– Неужели население действительно поддерживает коммунистическое правительство? – озадаченно спросил Подулски. Он просто не мог в это поверить, однако у Келли была другая точка зрения.

– Боже мой, адмирал, как вы думаете, почему мы воюем так долго? Почему никто не помогает летчикам со сбитых самолетов? Они совсем непохожи на нас. Мы никак не желаем это понять. Как бы то ни было, если вы высадите на берег морскую пехоту, никто не примет их там с распростертыми объятиями. Даже и не думайте об атаке вдоль этого шоссе. Да и вообще это не шоссе, а скорее проселочная дорога, даже хуже, чем кажется, если судить по аэрофотоснимкам. Стоит срубить несколько деревьев и уложить их поперек дороги, и она закрыта. – Келли поднял голову. – Единственный выход – высадка с вертолетов.

Он увидел, что его точка зрения пришлась не по душе адмиралам, и было нетрудно понять причину. Эта часть страны была усеяна зенитными батареями. По крайней мере двое из адмиралов являлись летчиками, и если штурм лагеря наземными силами казался для них многообещающим, значит, преодолеть огонь зенитных батарей еще труднее, чем он думал.

– Мы можем подавить батареи, – предложил Максуэлл.

– Ты не имеешь в виду Бэ-пятьдесят два? – спросил Грир.

– "Ньюпорт ньюз" снова выходит на огневой рубеж через несколько недель. Скажи, Джон, ты видел ее стрельбу?

– Да, конечно, – кивнул Келли. – Она дважды поддерживала нас, когда мы проводили операции вблизи побережья. Огонь этих восьмидюймовок производит большое впечатление. Но проблема заключается в другом, сэр. Сколько этапов операции должны пройти как надо, чтобы операция оказалась успешной? Чем сложнее операция, тем больше вероятность какого-нибудь срыва в одном из ее звеньев. – Келли откинулся на спинку дивана и напомнил себе, что сказанное им предназначалось не только для адмиралов.

– Голландец, через пять минут у нас совещание, – неохотно напомнил Подулски. Встреча оказалась не слишком успешной, подумал он. Грир и Максуэлл придерживались другого мнения. Они узнали немало полезного. Это было достаточно важно.

– Могу я спросить, почему все это держится в таком секрете? – поинтересовался Келли.

– Твоя догадка в прошлый раз была правильной. – Максуэлл посмотрел на младшего адмирала и кивнул ему.

– Сведения о подготовке операции в Сонг-Тай просочились к вьетнамцам, – сказал Грир. – Нам неизвестно, каким образом это произошло, но позднее один из наших источников сообщил нам, что они знали об этом – по крайней мере подозревали. Вьетнамцы рассчитывали, что операция будет проводиться позднее, так получилось, что мы высадились в лагере сразу после того, как они вывезли оттуда всех военнопленных, но перед тем, как была организована засада. В одном нам не повезло, в другом повезло. Они не ожидали начала операции «Кингпин» в течение еще одного месяца.

– Боже милостивый, – выдохнул Келли, – кто-то из наших, кто находится там, намеренно предал нас?

– Добро пожаловать в реальный мир разведывательных операций, чиф, – с мрачной улыбкой произнес Грир.

– Но почему?

– Если я когда-нибудь встречу этого джентльмена, то обязательно спрошу. Мы можем использовать это как отличную приманку. Что, если проверить документы операции, втихую?

– Где они находятся?

– В Эглине, на базе ВВС, где готовилась группа для проведения операции «Кингпин».

– Кого пошлем? – спросил Подулски. Келли почувствовал, как глаза присутствующих устремились на него.

– Господа, неужели вы забыли, что я был всего лишь боцманом?

– Мистер Келли, где ваш автомобиль?

– В городе, сэр. Я приехал сюда на автобусе.

– Пойдемте со мной. Позднее вы успеете вернуться в город на маршрутном автобусе.

Они молча вышли из здания. Автомобиль Грира – «меркьюри» – стоял на площадке, выделенной для приезжающих в Пентагон, у входа со стороны Потомака. Он сделал знак, приглашая Келли занять место в машине, и поехал в сторону Джордж Вашингтон-паркуэй.

– Голландец достал из архива твое досье. Я прочитал его. Ты произвел на меня доброе впечатление, сынок. – Грир промолчал о том, что при поступлении на службу Келли набрал в среднем 147 очков на каждом из трех по-разному сформулированных тестов по измерению коэффициента интеллектуальности. – Твои командиры говорили о тебе только хорошее.

– Мне повезло – у меня оказались хорошие офицеры, сэр.

– По-видимому. Трое из них пытались убедить тебя поступить в школу подготовки офицеров, но Голландец уже говорил с тобой об этом. Мне также хотелось бы знать, почему ты отказался от стипендии для учебы в колледже.

– Мне надоело учиться в школах. Да и стипендия была за успехи в плавании, адмирал.

– Да, они в Индиане любят это, я знаю, но у тебя были отличные оценки, и ты мог бы получить академическую стипендию. Ты учился в превосходной подготовительной школе...

– Там мне тоже выделили стипендию, – пожал плечами Келли. – Никто в нашей семье не заканчивал колледжа. Отец служил на флоте во время войны. Думаю, мне просто не хотелось учиться дальше, вот я и поступил на военную службу. – Он никому не говорил о том, как разочаровал этим своего отца.

Грир задумался над тем, что услышал. Он не был удовлетворен ответами Келли.

– Последний корабль, которым я командовал, была подводная лодка «Даниел Уэбстер». Мой главный старшина, командовавший постом гидролокации, имел докторскую степень по физике. Отличный специалист, знал свое дело лучше, чем я – свое, но у него не было задатков лидера, он старался оставаться в стороне. А вот ты другой, Келли. Знаю, что ты пытался, но не сумел.

– Видите ли, сэр, когда ты находишься на фронте и вокруг происходят события, кто-то должен ими заниматься.

– Не все смотрят на вещи таким образом. Знаешь, Келли, в мире существует два типа людей – те, которые ждут указаний, и те, которые разбираются во всем сами, – заметил Грир.

Знак на обочине шоссе обозначал что-то, что Келли не разобрал, но там точно ничего не говорилось про ЦРУ. Он не понял этого, пока не увидел большое здание проходной.

– Тебе не приходилось взаимодействовать с сотрудниками управления во Вьетнаме?

– Приходилось, – кивнул Келли. – Мы были – ну, вы ведь знаете об операции «Феникс»? Мы составляли часть ее, маленькую часть.

– Что ты думаешь о них?

– Двое или трое были превосходными специалистами. Остальные... Вы хотите, чтобы я говорил откровенно?

– Именно это мне и нужно, – заверил его Грир.

– Остальные скорее годятся, чтобы смешивать мартини, – бесстрастно ответил Келли.

В ответ он услышал грустный смешок.

– Это верно, многие у нас любят смотреть кино. – Грир поставил машину в отведенное для нее место и открыл дверцу. – Пошли со мной, чиф. – Одетый в штатское адмирал провел Келли через главный вход и вручил ему специальный гостевой пропуск, требовавший сопровождения сотрудником ЦРУ.

Что касается Келли, он чувствовал себя здесь, подобно туристу & странной и незнакомой стране. Даже то, что вокруг все казалось самым обыкновенным, придавало зданию что-то зловещее. Несмотря на то, что здание было самым обычным правительственным строением, штаб-квартира ЦРУ была окружена своего рода аурой. Она как-то не походила на реальный мир. Грир заметил озадаченность на лице Келли, усмехнулся, прошел с ним к лифту и поднялся в свой кабинет на шестом этаже. Только здесь, за закрытыми дверями, он заговорил.

– Что у тебя намечено на будущую неделю?

– У меня нет ничего, что связывало бы мои действия, – осторожно ответил Келли.

Джеймс Грир грустно кивнул.

– Голландец рассказал мне и об этом. Мне очень жаль, чиф, но моя задача заключается сейчас в том, чтобы помочь двадцати хорошим людям, которые не увидят своих семей, если мы что-нибудь не предпримем. – Он сунул руку в ящик стола.

– Сэр, теперь я ничего не понимаю.

– Видишь ли, мы можем сделать это добровольно или по принуждению. По принуждению означает, что Голландец снимает телефонную трубку и тебя призывают из резерва на военную службу, – сурово произнес Грир. – А добровольно – это когда ты сам приходишь работать ко мне в качестве гражданского консультанта. Мы платим тебе суточные, что чертовски лучше, чем жалованье боцмана.

– А что я должен делать?

– Ты летишь на базу ВВС в Эглине через Новый Орлеан и Эйвис, насколько я помню. Вот это, – Грир бросил на колени Келли удостоверение личности, похожее на бумажник, – позволит тебе получить доступ к их документам. Мне нужно, чтобы ты изучил оперативные планы в качестве модели для того, что мы собираемся осуществить. – Келли посмотрел на удостоверение личности с фотографией, которая была его старой фотографией из архивов военно-морского флота. На ней была только его голова, как и на паспорте.

– Одну минуту, сэр. Моя квалификация не позволяет...

– Честно говоря, по моему мнению, у тебя отличная квалификация для такого дела, но со стороны будет казаться, что твоя квалификация действительно недостаточна. Нет, ты будешь там самым младшим консультантом, собирающим сведения для малозначащего отчета, который никто не будет читать. Половина денег, которые мы тратим в этом проклятом управлении, испаряется именно таким образом – если ты этого еще не знаешь, – произнес Грир, слегка преувеличивая сложность ситуации из-за своего раздражения порядками, царящими в ЦРУ. – Мы хотим, чтобы твоя работа в Эглине выглядела рутинной и бессмысленной.

– Это вы серьезно?

– Чиф, Голландец Максуэлл готов принести в жертву свою карьеру ради этих людей. И я тоже. Если существует возможность спасти их...

– А как относительно мирных переговоров? Ну что мне сказать этому молодому парню? – спросил себя Грир.

– Полковник Закариас официально считается мертвым. Об этом сообщила другая сторона, даже опубликовала фотографию тела. Кто-то навестил его жену вместе с капелланом базы и женой другого офицера ВВС, чтобы облегчить тяжелую весть. Затем ей предоставили неделю на то, чтобы освободить служебную квартиру. Все как положено, – добавил Грир. – Полковник официально мертв. Я очень осторожно поговорил с несколькими влиятельными людьми, и мы, – произнести это оказалось ему очень трудно, – наша страна не будет срывать мирные переговоры из-за такого случая. Фотография, которая имеется у нас, несмотря на ее обработку, улучшение качества и тому подобное, не может служить достаточно убедительным доказательством для суда, а для этого применяется именно такой стандарт. Мы не можем предоставить достаточно доказательств такого уровня, и люди, от которых зависит принятие решений, знают это. Они не хотят срыва переговоров, и если для окончания этой проклятой войны понадобятся жизни еще двадцати человек, никто не будет возражать. Этих людей уже списали.

Келли с трудом верил услышанному. Сколько людей списывает Америка каждый год? И ведь не все списанные носят военную форму, верно? Некоторые из них находятся прямо здесь, в американских городах.

– Неужели все обстоит так плохо?

Трудно было не увидеть усталости на лице Грига.

– Ты знаешь, почему я согласился на эту работу? Ведь я собирался уходить в отставку. Я отслужил свое, командовал кораблями, словом, исполнил свой долг. Меня ждет хороший комфортабельный дом, игра в гольф два раза в неделю и легкая работа консультанта, понимаешь? Чиф, слишком много людей занимают такие должности, и реальность для них – это всего лишь память. Они концентрируют все свое внимание на «процессе» и забывают о человеческих жизнях, находящихся на противоположном конце бумажной цепи. Вот почему я согласился на эту должность. Кто-то должен попытаться вернуть в этот процесс реальность. Мы рассматриваем операцию как «черную». Тебе известно, что это значит?

– Нет, сэр, неизвестно.

– Это новый термин, появившийся совсем недавно. Он означает, что операции не существует. Это безумие. Такого не должно быть, но ситуация именно такова. Ты готов принять участие в нашей команде?

Новый Орлеан... Глаза Келли сузились на мгновение, растянувшееся на пятнадцать секунд и закончившееся коротким кивком. – Если вы считаете, сэр, что я могу помочь, то я готов. Сколько времени мне выделяется?

Грир с трудом выдавил улыбку и бросил на колени Келли авиабилет.

– Твое удостоверение личности оформлено на имя Джона Кларка – это легко запомнить. Ты вылетаешь завтра во второй половине дня. На обратном билете открытая дата, но я хочу видеть тебя в следующую пятницу. Надеюсь, ты справишься с работой. Моя визитная карточка и номер личного телефона находятся вместе с удостоверением личности. Упаковывай вещи, сынок.

– Так точно, сэр.

Грир встал и проводил Келли до дверей кабинета.

– И спрашивай счета за все. Когда работаешь на дядю Сэма, нужно принять меры, чтобы все было оплачено должным образом.

– Будет исполнено, сэр, – Улыбнулся Келли.

– Вернуться обратно в Пентагон ты можешь на голубом автобусе, что стоит снаружи.

Как только Келли вышел из кабинета, Грир вернулся к работе. Голубой маршрутный автобус прибыл через несколько секунд, и Келли не пришлось дожидаться под крышей конечной остановки. Это была странная поездка. Примерно половина пассажиров была в форме, остальные – в штатском. Никто не разговаривал, словно обмен ничего не значащими фразами по поводу продолжающегося пребывания «Вашингтонских сенаторов» в нижней части турнирной таблицы Американской футбольной лиги подорвет безопасность страны. Он улыбнулся и покачал головой, но тут вспомнил о собственных секретах и намерениях. И все-таки Грир предоставил ему возможность, на которую Келли не рассчитывал. Он откинулся на спинку сиденья и повернулся к окну, тогда как остальные пассажиры напряженно смотрели прямо перед собой.

* * *

– Они очень довольны, – сказал Пиаджи.

– Я ведь все время говорил тебе об этом, приятель. Очень удобно, когда у тебя на улице продается товар, качеством лучше всякого другого.

– Но не все этим довольны. Люди вынуждены задержать продажу двухсот килограммов французского товара, потому что мы сбили цену нашим специальным подготовительным предложением.

Таккер позволил себе громко рассмеяться. «Старая гвардия» в течение многих лет требовала слишком высокую цену. Вот к чему приводит монопольная система установления цен.

Со стороны их могли принять за двух бизнесменов или, может быть, адвокатов, поскольку в этом ресторане, что в двух кварталах от нового здания суда на Гарматц-стрит, было много и тех и других. Пиаджи в костюме из итальянского шелка выглядел лучше многих, и он пообещал себе познакомить Генри со своим портным. По крайней мере, подумал он, Таккер научился следить за собой. Теперь ему предстоит научиться не одеваться кричаще. Респектабельно – вот слово, лучше всего подходящее к этому. Парни, что носят кричащие костюмы, подобно сутенерам, ведут опасную игру и слишком глупы, чтобы это понимать.

– Следующая партия будет вдвое больше. Твои друзья справятся с ней?

– Запросто. Парни из Филли особенно довольны. С их основным поставщиком произошло небольшое несчастье.

– Да, я читал во вчерашней газете. Потерял бдительность. В его организации было слишком много народа.

– Генри, ты умнеешь на глазах. Только не будь слишком уж умным, ладно? Это добрый совет, – спокойно подчеркнул Пиаджи.

– Все в порядке, Тони. Я хочу сказать, что мы сами не должны допустить подобной ошибки, верно? Пиаджи кивнул и отпил пива.

– Совершенно верно, Генри. И мне очень приятно повторить: хорошо заниматься бизнесом с человеком, который умеет поставить дело. Всем очень интересно, откуда ты получаешь свой товар. Я прикрываю тебя. Позднее, однако если тебе понадобится финансирование...

Глаза Таккера, сидевшего за столом напротив Пиаджи, на мгновение вспыхнули.

– Нет, Тони. Не сейчас и никогда в будущем.

– Пока у меня нет возражений. Но ты все-таки подумай, когда будет время.

Таккер кивнул, якобы пропустив слова Пиаджи мимо ушей, но на самом деле насторожился: что задумал его партнер? Доверие – в таком деле, как это, которым они занимались, – не бывает постоянным. Он доверял Пиаджи, зная, что тот вовремя расплатится с ним. Предложил ему благоприятные условия, которые были приняты и неуклонно соблюдались, а золотые яйца, приносимые этой курицей, были реальным страхованием его жизни. Таккер уже достиг такого уровня, что несвоевременная уплата за поставленный товар не может причинить вред его операции, и пока идут регулярные поставки героина, они будут взаимодействовать – бизнес есть бизнес, ведь именно поэтому он и искал контакта с итальянцем. Но верности и доверия между ними быть не может. Доверие прекращалось вместе с его полезностью. Генри ничего другого и не ожидал, но если его партнер когда-нибудь попытается вмешаться в канал поставок...

Пиаджи в свою очередь подумал, а уж не зашел ли он слишком далеко, оказывая давление на Таккера, понимает ли его партнер, насколько велик подлинный потенциал того, чем они занимались. Контроль за продажей наркотика на всем Восточном побережье, причем опираясь на надежную и тщательно спланированную организацию, был его заветной мечтой. Не может быть, чтобы Таккеру скоро не понадобилось дополнительное финансирование, и люди, поддерживающие контакт с Пиаджи, уже спрашивали, как они могут тут помочь. Но он заметил, что Таккер не осознал истинной сути его невинных вопросов, а более настойчивые попытки продолжить разговор только ухудшили бы ситуацию. Поэтому Пиаджи занялся ленчем, решив пока не нарушать установившегося порядка. А ведь жаль. При всем своем уме Таккер был мелким организатором и в глубине души им останется. Может быть, однако, он поймет необходимость увеличить масштабы операции. Генри никогда не примут в состав их организации, но он все-таки может играть в ней важную роль.

– Следующая пятница тебе подходит? – спросил Таккер.

– Вполне. Позаботься о безопасности. Чтобы все было хорошо.

– Можешь не сомневаться, приятель.

* * *

Это был спокойный перелет рейсом компании «Пьемонт» на Бо-инге-737 из международного аэропорта Френдшип. Келли летел туристским классом, и стюардесса принесла ему легкий ленч. Полеты над Америкой разительно отличались от его остальных воздушных путешествий. Келли удивило обилие плавательных бассейнов в населенных пунктах. Где бы они ни пролетали, даже над холмами Теннесси, солнце, что сверкало над головой, отражалось от маленьких квадратных кусочков голубой хлорированной воды, окруженной зеленой травой. Его страна казалась такой спокойной, такой удобной для людей.., пока ты не оказывался на земле. Но по крайней мере здесь не приходилось опасаться трассирующих очередей из зенитных орудий.

В отделении фирмы «Эйвис» его ждал автомобиль, а на сиденье лежала карта. Оказалось, что он мог долететь до Панама-сити во Флориде, но Новый Орлеан вполне устраивал его, решил Келли. Он уложил свой чемодан в багажник автомобиля и поехал на восток. Езда на машине мало отличалась от управления яхтой, хотя здесь, в лихорадочном потоке автомобилей, мчащихся рядом, ему приходилось проявлять больше внимания. Келли управлял машиной автоматически, позволив себе обдумывать по пути открывающиеся возможности и методы осуществления поставленных задач. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от потока транспорта, в то время как перед мысленным взором мелькали совершенно иные картины. И тут на лице его появилась улыбка, сдержанная и собранная, сам он этого даже, не заметил, тщательно, шаг за шагом оценивая предстоящие несколько недель.

Четыре часа спустя, миновав южные районы штатов Миссисипи и Алабама, он остановил машину перед главными воротами базы ВВС в Эглине. Действительно, это было подходящее место для подготовки коммандос к операции «Кингпин» – жара и влажность точно соответствовали жаркому и влажному климату страны, где они в конце концов оказывались.

Келли ждал снаружи у проходной, пока не подъехала синяя машина ВВС, чтобы встретить его. Из машины вышел офицер.

– Мистер Кларк?

– Да. – Он вручил офицеру бумажник со своим удостоверением личности. Офицер вытянулся и приложил руку к козырьку фуражки, что было внове для Кларка. Очевидно, кто-то на базе испытывал немалое уважение к ЦРУ. Этот молодой офицер, по-видимому, никогда не работал с его сотрудниками. Правда, Келли на этот раз надел галстук, стараясь выглядеть пореспектабельней.

– Прошу вас, следуйте за мной, сэр. – Офицер, капитан Гриффин, проводил его в комнату на первом этаже офицерского общежития, которое походило на мотель средней руки и, что особенно приятно, находилось неподалеку от берега Мексиканского залива. Он помог Келли разобрать вещи и повел его в офицерский клуб, пропуском куда, как сказал капитан, служил ключ от комнаты в общежитии.

– Весьма благодарен вам за гостеприимство, капитан. – Келли решил, что просто обязан пригласить офицера выпить с ним пива. – Вам известна цель моего приезда?

– Я работаю в разведотделе, – ответил Гриффин.

– "Кингпин"? – Словно актер в кино, капитан оглянулся вокруг, прежде чем ответить.

– Да, сэр. Мы подготовили для вас все документы, которые могут вам понадобиться. Я слышал, вы занимались там специальными операциями.

– Совершенно верно.

– У меня есть вопрос, сэр, – сказал капитан.

– Давайте, – согласился Келли между глотками пива. Он испытывал жажду после поездки из Нового Орлеана.

– Известно, кто несет ответственность за неудачу в этой операции?

– Нет, – ответил Келли, и на него нашло внезапное озарение. – Может быть, мне что-нибудь удастся узнать здесь.

– Мы думаем, что мой старший брат был в этом лагере. Сейчас он был бы дома, если бы тот, кто...

– Твою мать! – сочувственно выругался Келли. Капитан даже покраснел.

– Если вы опознаете его, что тогда?

– Это не входит в наши обязанности, – ответил Келли, жалея о том, что сказал. – Когда можно начинать?

– Вообще-то мы планировали завтра с утра, но все документы у меня в кабинете.

– Мне понадобится комната, где меня не будут беспокоить, побольше кофе и, может быть, несколько сэндвичей.

– Думаю, мы справимся с этим, сэр.

– Тогда я хотел бы начать прямо сейчас.

Через десять минут желание Келли было исполнено. Капитан Гриффин дал ему большой желтый блокнот и множество карандашей. Келли начал с первого комплекта разведывательных аэрофотоснимков, сделанных RF-101 «Вуду» и убедился, что, как и в случае с «Сендер грин», обнаружение лагеря в Сонг-Тай было чистой случайностью – он оказался в том месте, где, по данным разведки, находилась небольшая военная база, на которой велась подготовка личного состава северовьетнамской армии. Однако внутри лагеря в тайне от охранников на земле была то ли вытоптана, то ли выложена камнями, а может быть, сушащимся бельем буква "S" – что означало SOS. Список тех, кто принимал участие в операции, был подлинным – это были люди из состава войск специального назначения, имена которых он знал понаслышке.

Своей конфигурацией лагерь, отметил Келли, ничем не отличался от лагеря в Сонг-Тай. Один документ вызвал особое удивление. Это была записка некоего генерал-лейтенанта некоему генерал-майору, в которой говорилось, что, хотя операция по спасению военнопленных из лагеря в Сонг-Тай являлась важной сама по себе, в то же время она представляла собой средство достижения определенной цели. Это, говорилось в записке, открывает самые разные возможности, в том числе уничтожение одной гидроэлектростанции... А, вот в чем дело, понял Келли. Генерал-лейтенант хотел, чтобы ему предоставили свободу действий в Северном Вьетнаме. Тогда он сможет забросить туда несколько таких групп и вести игру, подобную той, которую вели группы Организации стратегических служб в тылу немецких войск во время второй мировой войны. Меморандум заканчивался напоминанием, что политические факторы делали подобные аспекты операции «Полярный круг» – одно из первых кодовых названий того, что стало впоследствии операцией «Кингпин», – исключительно уязвимыми. Есть люди, которые сочтут это попыткой расширить театр военных действий. Келли поднял голову, допивая вторую чашку кофе. Какое отношение все это имеет к политике? – удивился он. Противник мог делать все, что ему заблагорассудится, тогда как наша сторона постоянно дрожит от страха, что ее обвинят в эскалации военных действий. Даже на своем уровне Келли замечал признаки этого. Операция «Феникс», тщательно подготовленное разрушение политической инфраструктуры противника, была строго засекречена. Черт побери, они все носили военную форму, не правда ли? Человек, одетый в военную форму и находящийся в зоне военных действий, является объектом охоты по любым правилам, верно? Противник уничтожал мэров населенных пунктов и школьных учителей в Южном Вьетнаме с небывалой свирепостью. Двойной стандарт в методах ведения войны был очевиден для всех. Эта мысль беспокоила Келли, но он постарался забыть о ней и придвинул к себе вторую пачку документов.