Текст книги "Без жалости"

– Я не знаю.., я не...

– Тебя предупреждали, правда? – Келли открыл клапан и поднял давление до пятидесяти футов. Сосуды в сетчатке глаз лопнули почти сразу. Келли показалось, что он видит в зрачках что-то красное, расширяющееся в тот момент, когда тот, кому они принадлежали, издал ужасный вопль, несмотря на то что воздух покинул его легкие. Колени, ступни ног и локти забарабанили по стали. Келли немного подождал, прежде чем снова подал в камеру сжатый воздух.

– Говори мне все, что ты знаешь. Билли, иначе тебе будет еще хуже.

Теперь Билли признавался во всем. Информация, полученная от него, была во многом поразительна, но она не могла не быть правдивой. Никто не смог бы придумать такое, для этого требовалось слишком богатое воображение. Заключительная фаза допроса заняла три часа, причем только однажды Келли пришлось выпускать сжатый воздух, да и то на пару секунд – одного шипения было достаточно. Келли вышел из мастерской, изменил вопросы и задал их снова, чтобы убедиться, что ответы останутся прежними. Ответы остались прежними. Более того, задав видоизмененные вопросы, Келли получил дополнительную информацию, которая объединила в одно целое некоторые отрывочные данные, и окончательная картина прояснилась еще больше. К полуночи он не сомневался, что выжал из Билли всю полезную информацию, которой тот располагал.

Когда Келли положил, наконец, свои карандаши, его едва не охватило чувство простой человеческой жалости. Если бы Билли проявил хоть немного милосердия по отношению к Пэм, вполне возможно, что он повел бы себя по-другому, потому что полученные им раны, как сказал Билли, это не личная ненависть, а бизнес или, что еще точнее, – результат его собственной глупости, и он не мог заставить кого-то расплачиваться за последствия своих ошибок. Но Билли не пожелал на этом остановиться. Он подверг пыткам молодую женщину, которую любил Келли, и по этой причине потерял все шансы остаться человеком, а следовательно, и не заслуживал милосердия со стороны Келли.

Впрочем, это не имело значения. Повреждения, причиненные организму Билли, были неисправимы, и продолжали ухудшаться, по мере того как ткани, разорванные барометрической травмой, путешествовали по кровеносным сосудам, то и дело закупоривая их. Хуже всего это проявилось в головном мозге. Скоро невидящие глаза Билли показали, что наступило безумие, и хотя заключительный этап декомпрессии был медленным и осторожным, то, что появилось из камеры, уже нельзя было назвать человеком – впрочем, это не было человеком с самого начала.

Келли ослабил откидные болты на люке декомпрессионной камеры. Оттуда хлынул поток зловония, которого ему следовало ожидать, но по какой-то причине он забыл об этом. Увеличение и уменьшение давления в кишечном тракте и мочевом пузыре Билли привели к легко предсказуемым результатам. Позднее придется тщательно промыть камеру сильной струей воды, подумал Келли, вытаскивая из стального цилиндра бесчувственное тело и укладывая его на цементный пол. Он подумал – а не стоит ли на всякий случай приковать его цепями к чему-нибудь, но тело, лежащее у его ног, было бесполезным даже для своего владельца – суставы практически уничтожены, нервная система годна лишь на то, чтобы передавать сигналы боли. Но Билли продолжал дышать, и это самое главное, подумал Келли, отправляясь спать, довольный тем, что все наконец кончилось. Если счастье не отвернется от него, ему больше не придется заниматься подобными процедурами. При некоторой доле везения и хорошем медицинском уходе Билли сумеет прожить еще несколько недель. Если только можно назвать это жизнью.

Глава 21
Возможности

Келли почувствовал некоторое беспокойство из-за того, что так хорошо спал. Не слишком здорово, встревоженно подумал он, что он может проспать не просыпаясь десять часов кряду после того, что он сделал с Билли. Странное время для пробуждения совести, сказал Келли своему отражению в зеркале, когда начал бриться. К тому же раскаиваться в этом слишком поздно. Если человек занимается тем, что мучает женщин и торгует наркотиками, ему следует подумать о всех возможных последствиях своих действий. Келли вытер лицо. Он не испытывал никакой радости из-за того, что причинил столько боли, – в этом он не сомневался. Просто ему требовалась определенная информация и он собрал ее, одновременно определил наказание, вынес приговор и привел в исполнение особенно подобающим и эффективным способом. К тому же Келли умел распределять свои действия по знакомым и привычным категориям, а это помогало ему без особого труда успокаивать свою совесть.

Наконец он должен был отправляться в путь. Одевшись, Келли накрыл брезентовым чехлом палубу на юте. Он уже сложил в чемодан личные вещи и перенес его в салон яхты.

В пути придется провести несколько часов – это будут скучные часы и больше половины пути в темноте. Направляясь на юг, к мысу Лукаут-Пойнт, Келли внимательно осмотрел кладбище кораблей у острова Бладсуэрт. Корпуса кораблей, построенных во время первой мировой войны, выглядели удивительно печально. Некоторые из них были деревянными, некоторые – из железобетона, что казалось в высшей степени странным. Все они уцелели, несмотря на массированные нападения немецких подводных лодок – первую такую кампанию в мировой истории, – но в мирное время их эксплуатация не окупала себя даже в двадцатые годы, когда матросы на торговых судах обходились намного дешевле, чем команды буксиров, плавающих ежедневно по Чесапикскому заливу. Келли поднялся на мостик и, пока автопилот удерживал яхту на прежнем курсе, приложил к глазам бинокль, потому что один из этих полуразрушенных кораблей мог представлять для него интерес. Впрочем, он не заметил там никакого движения и не увидел никаких катеров среди зарослей высокой травы и тростника на месте последнего пристанища кораблей, бороздивших некогда морские просторы. Этого следовало ожидать, подумал Келли. В конце концов, это не какое-то там постоянно действующее промышленное предприятие, хотя и послужило отличным укрытием для деятельности, в которой Билли еще недавно играл активную роль. Келли повернул штурвал, направляя яхту на запад. Это подождет. Келли заставил себя переключиться на другие мысли. Скоро он вольется в группу, станет снова одним из людей, похожих на него. Приятная перемена, подумал Келли, она позволит составить план дальнейших действий в успешно развивающейся операции.

* * *

Патрульных полицейских всего лишь информировали об инциденте с миссис Чарлз, однако уровень их бдительности повысился, когда они узнали подробности смерти парня, напавшего на нее. Дальнейших предостережений им не требовалось. Как правило, в каждой патрульной машине находилось двое полицейских, хотя случались и одиночные патрули, где за рулем сидел только один опытный или излишне самоуверенный полицейский (в последнем случае патрульный вел себя таким образом, что Райан и Дуглас пришли бы в негодование, стань свидетелями его действий). Если в патрульной машине было двое полицейских, как это и полагается, один из них подходил к подозреваемому, тогда как второй оставался рядом с машиной, держа руку на расстегнутой револьверной кобуре. Первый полицейский поворачивал бродягу к стене и обыскивал его, проверяя, нет ли у него оружия. Часто при обыске оружие находили, но, как правило, это были ножи. Если у пьяных бродяг когда-то и было огнестрельное оружие, они уже давно заложили его, чтобы купить спиртное или реже наркотики. В первую ночь обыску подверглись одиннадцать бродяг, двое из них были арестованы «за непристойное поведение» – так заявили полицейские. Но до конца смены никого подозрительного так и не обнаружили.

– Отлично – мне удалось кое-что узнать, – произнес Шарон. Его автомобиль стоял на парковочной площадке универсама рядом с «кадиллаком».

– Что именно?

– Они ищут парня, переодетого уличным бродягой.

– Кончай шутить! – презрительно бросил Таккер.

– Уверяю тебя. Генри, это правда, – заметил детектив. – Полицейским отдан приказ приближаться к бродягам с максимальной осторожностью.

– Черт побери, – фыркнул поставщик наркотиков.

– Он белый, не очень высокий, старше сорока. Очень силен физически и молниеносно действует в случае надобности. Они многое скрывают, но примерно в то же время, когда он убил того пария, погибли еще два торговца наркотиками. Готов поспорить – это тот самый, что охотится за дилерами.

– И он прикончил Рика и Билли? – недоверчиво покачал головой Таккер. – Трудно поверить.

– Генри, не имеет значения, веришь ты этому или нет, но таковы мои сведения, понимаешь? Отнесись к ним с полной серьезностью.

Кем бы ни был этот парень, он – настоящий профессионал. Ты меня понимаешь? Профессионал.

– Значит, Тони и Эдди... – тихо пробормотал Генри.

– Я тоже так считаю. Генри, но это всего лишь догадка. – Шарон включил сцепление, и его машина направилась к выезду со стоянки.

Как все глупо, думал Таккер, выезжая на Эдмонтон-авеню. Зачем Тони и Эдди пытаться сделать это... Что, что в самом деле происходит, черт побери? Они мало что знают о способе транспортировки – всего лишь то, что наркотики как-то попадают в Америку, да еще то, что он хотел, чтобы пути доставки товара и его территорию ; оставили в покое, пока сам Генри превращался в их главного поставщика. Нелогично с их стороны подрывать его бизнес, не подчинив сначала себе транспортировку продукта. Не подчинив.., он выбрал не правильное слово.., но...

Не подчинив. Что если Билли жив? Вдруг он заключил сделку с ними, а Рик отказался – нельзя исключать такую возможность; Рик слабее Билли, однако на него можно положиться.

Может быть, так: Билли убивает Рика, забирает с собой Дорис и прячет где-то ее тело – ведь он знает, как это делается, правда? Затем устанавливает связь – с кем? Он честолюбивый ублюдок, этот Билли, подумал Таккер. Не такой уж умный, но честолюбивый и настойчивый, когда этого требуют обстоятельства.

Да, такое возможно. Итак, Билли устанавливает контакт с кем-то. Но с кем? Что ему известно? Билли знает, где ведется переработка продукта, но не имеет представления, как он попадает в Америку.., может быть, запах, пластмассовые пакеты пахнут формальдегидом. Раньше Генри относился к этому более осторожно; когда Тони и Эдди помогали ему перерабатывать продукт в начальной стадии операции, Таккер пересыпал товар в другие пакеты, чтобы избавиться от запаха – так, на всякий случай. Но последние две партии ушли на переработку в тех же пакетах... Проклятье. Какая грубая ошибка! Билли знает приблизительно, где ведется окончательная переработка товара после его доставки в Америку, но сможет ли он найти это место? Вряд ли, подумал Генри. Билли плохо разбирается в мореплавании и вообще не любит яхты, а приобрести навыки навигаций не так-то просто.

А вот Эдди и Тони хорошо знакомы с яхтами, идиот, напомнил себе Таккер.

Но зачем им нарушать сложившуюся систему, особенно теперь, когда все налажено и приносит такую прибыль?

Кому еще он перешел дорогу? Конечно, парням из Нью-Йорка, но ведь Генри даже ни разу не встречался с ними. Он захватил их рынок сбыта, это правда, и воспользовался временным недостатком товара, чтобы утвердиться там. Может быть, это вызвало у них ярость?

А ребята из Филадельфии? Они стали соединительным звеном между ним и Нью-Йорком. Вдруг их охватила жадность? Не исключено, что они узнали насчет Билли.

А может быть, в игру вступил Эдди, предав одновременно Тони и Генри.

Все может быть. Но что бы ни случилось, транспортировка продукта все еще в руках Генри. И как бы ни обернулось дело, ему нужно защищать то, что у него осталось, – свою территорию и связи. Только что все наладилось, операция наконец-то стала приносить огромные дивиденды. Потребовались годы напряженного труда, чтобы достичь того, чего он сейчас достиг, сказал себе Генри и повернул направо, направляясь к дому. Начинать все сначала – значит, снова подвергнуться огромному риску, а ведь так трудно заставить себя пойти на это. Новый город, создание новой системы распределения. А война во Вьетнаме заканчивается. Число трупов американских солдат, на которые он рассчитывал, начало сокращаться. Возникшие сейчас трудности могут все разрушить. Если он сумеет сохранить операцию, в худшем случае удастся заработать десять миллионов – нет, скорее двадцать при правильном раскладе – и тогда можно спокойно уйти. Да, это привлекательный вариант. Два года, еще два года труда, и цель будет достигнута. Вряд ли он сумеет начать снова. Придется защищаться здесь.

Твердо стой и защищайся, парень, сказал он себе. И тут же в голове Таккера возник план. Точно, он заявит: ему нужен Билли, причем живым. Поговорит с ним и прощупает его, выяснит, не начал ли Эдди действовать самостоятельно, не установил ли он контакт с конкурентами на севере. С этого он начнет сбор сведений. А потом настанет время действовать.

* * *

Здесь должно быть подходящее место, сказал себе Келли. «Спрингер» медленно плыл вперед. Фокус заключался в том, чтобы найти место достаточно населенное, но пустынное в данный момент. В требованиях, предъявляемых к этой фазе операции, ничего трудного, улыбнулся он про себя. Поворот реки – и вот хорошее место. Келли внимательно осмотрел берег. Похоже на школу, может быть, интернат, и в зданиях ни одного освещенного окна. Чуть дальше раскинулся городок – маленький и сонный, там горят всего несколько огней и каждые пару минут проезжает автомобиль, но машины едут по главной улице, и вряд ли кто-нибудь обратил внимание на яхту. Он прошел на яхте чуть дальше и тут же, за поворотом, увидел место получше – ферма, судя по внешнему виду здесь выращивают табак – старинная плантация, большой дом ярдах в шестистах, хозяева внутри, наслаждаются прохладой кондиционированного воздуха. Внутреннее освещение и голубой отблеск телевизионного экрана не позволяют им видеть, что происходит снаружи. Да, здесь можно рискнуть.

Келли перевел двигатели на холостой ход, прошел на нос яхты и бросил маленький якорь. Теперь он двигался быстро и неслышно, спустил в воду ялик и перевел его за корму. Поднять Билли через леер оказалось нетрудно, но вот опустить его в шлюпку Келли не смог. Он положил Билли на палубу, поспешно спустился в каюту и принес спасательный жилет, который надел на тело, потом сбросил Билли за борт. Так будет проще. Келли спустился в ялик, привязал шкертом спасательный жилет к корме шлюпки и сильными гребками погнал ее к берегу. Всего через три или четыре минуты нос ялика врезался в болотистый берег. Да, это школа, увидел Келли. Не иначе в ней идут летние занятия, и обслуживающий персонал наверняка появится тут только утром. Он спрыгнул на берег и вытащил Билли, прежде чем снять с него спасательный жилет.

– Оставайся пока здесь.

– ..оставайся...

– Совершенно верно. – Келли оттолкнул шлюпку от берега, сел за весла, и, глядя в сторону кормы, невольно остановил взгляд на Билли. Он оставил его совершенно раздетым. Никаких документов. Никаких отметин на теле, по которым можно было бы его опознать, – кроме оставленных Келли. Билли несколько раз повторил, что у него не брали отпечатков пальцев. Если это так, полиции будет нелегко опознать его, может быть, не удастся совсем. Да и вряд ли он долго проживет. Мозговая травма, вызванная воздушной эмболией, оказалась более серьезной, чем планировал Келли, и все свидетельствовало о том, что и его внутренние органы пострадали очень тяжело. Но Келли, в конце концов, проявил больше великодушия – вороны не будут рвать тело Билли. Вот разве что врачи проведут вскрытие. Через несколько минут Келли поднялся на палубу «Спрингера», и яхта направилась обратно вверх по течению Потомака.

Прошло еще два часа, и он увидел причалы корпуса морской пехоты в Куантико. Превозмогая усталость, Келли осторожно подвел яхту к берегу, выбрав гостевой пирс – один из последних среди причалов.

– Кто вы? – донесся из темноты голос.

– Меня зовут Кларк, – ответил Келли. – Вас должны были предупредить.

– Да, конечно. У вас хорошая яхта, – и охранник направился к маленькому домику в глубине порта. Через несколько минут от зданий, в которых размещались офицеры, к пирсу подъехал автомобиль.

– Мы не ждали вас так рано, – заметил Марти Янг.

– Пора браться за дело, сэр. Подниметесь на борт?

– Спасибо, мистер Кларк. – Спустившись в салон, генерал огляделся. – Откуда у вас такое сокровище? Мне пришлось довольствоваться маленьким швертботом.

– Не знаю, должен ли я отвечать на ваш вопрос, сэр, – ответил Келли. – Извините.

Генерал кивнул.

– Голландец сказал, что вы примете участие в операции.

– Это верно, сэр.

– Уверены, что справитесь? – Генерал заметил татуировку на кисти Келли, но не понял, что она означает.

– Я принимал участие в операции «Феникс», сэр, больше года. Кто включен в состав штурмовой группы?

– Добровольцы из разведывательных подразделений корпуса. Сейчас они проходят усиленную подготовку.

– Поднимаете их в половине шестого утра? – спросил Келли.

– Точно. Я пришлю кого-нибудь за вами. – Янг улыбнулся. – Вы нужны нам в отличной физической форме.

– Против этого трудно возразить, генерал. – По лицу Келли промелькнула ответная улыбка.

* * *

– Откуда такая срочность? – спросил Пиаджи, раздраженный тем, что его побеспокоили без предварительной договоренности, да еще в ночь с субботы на воскресенье.

– Думаю, кто-то пытается оказать на меня давление. Хочу узнать кто именно.

– Вот как? – Действительно, это достаточная причина для срочной встречи, хотя время для нее выбрано не лучшее, подумал Тони. – Расскажи мне, что происходит.

– Кто-то ликвидирует дилеров в западной части города, – сказал Таккер.

– Я тоже читаю газеты, – заверил его Пиаджи, наливая вино в бокал гостя. В такие моменты важно продемонстрировать спокойствие. Таккер никогда не сможет войти в клан к которому принадлежал Тони, но при всем при том он ценный партнер. – Почему это так тебя беспокоит, Генри?

– Этот самый парень ликвидировал двух моих людей – Рика и Билли.

– Тех самых, что...

– Совершенно верно! Кроме того, исчезла одна из моих девушек. – Таккер поднес к губам бокал с вином и сделал глоток, глядя в глаза Тони.

– Ограбление?

– У Билли было семьдесят тысяч долларов наличными. Полицейские нашли их, прямо там. – Таккер разъяснил некоторые подробности. – По мнению полиции, за этим стоит профессионал.

– У тебя есть враги среди уличных торговцев? – спросил Тони. Вопрос не содержал особой проницательности – у всех, кто занимается наркобизнесом, есть враги, – но упоминание о профессионале представляло немалый интерес.

– Я позаботился о том, чтобы полиции стали известны мои главные конкуренты.

Пиаджи кивнул. Такое широко распространено в этом бизнесе, хотя и является рискованным. После недолгого размышления он покачал головой, отказываясь от этой мысли. Генри был склонен к рискованным поступкам, что иногда беспокоило Тони и его компаньонов, но в то же самое время умел вести себя очень осторожно, когда это требовалось, справляясь с двумя противоречивыми чертами своего характера.

– Кто-нибудь пытался поквитаться с тобой?

– Ни один из этих людей не откажется захватить такую сумму наличными.

– Это верно, – согласился Пиаджи. – У меня есть для тебя новость, Генри. Я тоже не оставил бы столько денег.

Неужели? – подумал Таккер, скрывая свои мысли за бесстрастным выражением лица.

– Тони, или этот парень не сумел найти деньги, или он хочет таким способом мне что-то сообщить. Он убил уже семь или восемь человек, причем очень умело и хладнокровно. Рика прикончил ножом. Не думаю, что он оставил деньги случайно, понимаешь? – Странным в этом разговоре было то, что оба собеседника относили использование ножа на счет национальности друг друга. Генри считал, что нож – оружие итальянцев, тогда как Пиаджи полагал, что только негры прибегают к нему.

– Я слышал, что кто-то ликвидирует дилеров с помощью малокалиберного пистолета.

– Он прикончил одного выстрелом из охотничьего ружья, прямо в грудь. Полицейские патрули обыскивают уличных бродяг, но проявляют при этом особую осторожность.

– Я не знал этого, – признался Пиаджи. Действительно, у Генри отличные источники информации, подумал он, но в этом нет ничего удивительного – Генри живет в той части города, и вполне естественно, что его разведывательная служба действует быстрее, чем Пиаджи.

– Похоже, что этим на самом деле занимается профессионал, – закончил Таккер. – Кто-то, кто отлично умеет убивать, понимаешь?

Пиаджи кивнул в знак согласия, но на самом деле он испытывал замешательство. Существование профессиональных убийц на службе мафии было легендой, обязанной своим возникновением телесериалам и кинофильмам. Когда одному из боссов организованной преступности требуется устранить кого-то, этим обычно занимается человек, выполняющий другую работу, настоящую, приносящую деньги. Вот почему такие убийства не требуют особого профессионализма. Не существует какого-то общества искусных убийц, терпеливо ожидающих телефонного звонка, получающих задание, ликвидирующих кого-то и затем возвращающихся обратно в роскошную квартиру, чтобы ожидать следующего звонка. Действительно, в мафиозных сообществах есть члены, убивающие людей с исключительным хладнокровием и умением, но это не одно и то же. За таким мафиози просто закрепляется репутация человека, на которого сам акт убийства не оказывает воздействия – а это означает, что он убивает просто и буднично, без лишнего шума или какого-то артистизма. Настоящие социопаты встречаются редко, даже среди мафии, и потому неумелые убийства являются скорее правилом, чем исключением. Таким образом, для Генри понятие «профессиональный убийца» было чем-то, существующим только на экране, телевизионный образ хладнокровного мафиози. Но как Тони сумеет тогда объяснить происходящее, черт побери?

– Это не один из моих людей. Генри, – ответил Пиаджи после недолгого размышления. То, что его слова не означали, будто у него нет таких людей, к делу совершенно не относилось, сказал себе Пиаджи, наблюдая за реакцией своего партнера на сказанное. Генри всегда исходил из того, что Пиаджи знает, как убирать людей с дороги, тогда как Тони был уверен, что у Таккера больше опыта в таких делах, причем подробности даже пугали его. Это также требовало объяснения, но только, совершенно очевидно, не в данный момент. Сейчас он просто следил за лицом Таккера, допивая бокал «кьянти».

Откуда я знаю, что он говорит правду? Не требовалось особой проницательности, чтобы прочитать его мысли.

– Тебе нужна помощь. Генри? – произнес Пиаджи, стараясь прервать неловкое молчание.

– Я не думаю, что это дело твоих рук, – сказал Таккер, осушив свой бокал. – Для этого ты слишком умен.

– Рад слышать такое. – Тони улыбнулся и снова наполнил бокалы.

– А вот как насчет Эдди?

– Что ты имеешь в виду?

– Его когда-нибудь примут в ваш клан? – Таккер смотрел внутрь своего бокала. На Тони можно положиться – он всегда создавал дружескую атмосферу во время деловых встреч. Именно по этой причине их так притягивало друг к другу. Тони вел себя спокойно и расчетливо, даже когда ему задавали вопрос, требующий прямого ответа.

– Это щекотливый вопрос. Генри, и вообще-то я не должен говорить об этом. Вот ты никогда не сможешь стать членом клана. Тебе ведь понятно почему.

– Что, у вас не соблюдается принцип равных возможностей, а? Ну что ж, я не обижаюсь. Главное, чтобы хорошо шло дело, Энтони. – Таккер воспользовался паузой и улыбнулся, нарушив напряженность и, как он надеялся, вызывая партнера на откровенность. Его надежда сбылась.

– Нет, – заметил Пиаджи подумав. – Все считают, что у Эдди недостаточно на это способностей.

– А вдруг он старается доказать, что вы ошибаетесь?

– Не думаю, – покачал головой Пиаджи. – Он неплохо зарабатывает на этом и все хорошо понимает.

– Тогда кто? – спросил Таккер. – Кто еще знаком с операцией? Кто захочет совершить столько убийств только для прикрытия? Кто в состоянии создать впечатление, что это – дело рук профессионала?

Нет, на это Эдди недостанет ума, подумал Пиаджи. Он знал это или считал, что знает.

– Генри, если ты уберешь Эдди, это вызовет кучу неприятностей. – Он сделал паузу. – Но я постараюсь выяснить.

– Спасибо, – кивнул Таккер. Он встал и оставил Тони один на один с бутылкой вина.

Пиаджи продолжал сидеть за столом. Почему все так осложнилось? Правду ли говорил Генри? Пожалуй, подумал он. В конце концов, он является единственным звеном, связывающим Таккера со своим кланом и ни в чьих интересах разрубать это звено. Таккер может занять очень важное место в их деловых интересах, но никогда не войдет в семью на равных с остальными итальянцами. С другой стороны. Генри умен и превосходно разбирается в своем бизнесе, и, если обещает, то доставляет товар вовремя и в нужном количестве. У семьи было немало таких людей, партнеров в деловых предприятиях, младших членов – называйте их, как хотите, – чья ценность и влияние зависели От пользы, которую они приносили. Многие из них даже обладали немалой властью, превышающей влияние членов семьи, но разница между ними, тем не менее, оставалась. В случае разногласий голос члена семьи решал многое – по сути дела решал все..

Может быть, в этом и заключается объяснение? Что, если Эдди завидовал влиянию Генри? Неужели ему так хочется стать членом семьи, что он готов отказаться от материальных благ, которые приносит ему участие в распространении наркотиков? Трудно поверить в это. А во что легко?

* * *

– Эй, на «Спрингере»! – донесся голос с причала. Капрал корпуса морской пехоты с удивлением увидел, что дверь, ведущая в каюту, сразу же распахнулась. Он полагал, что ему придется будить этого.., штатского, вытаскивать его из мягкой постели. Вместо этого капрал увидел, что на палубе появился мужчина в походных сапогах и маскировочном комбинезоне. Комбинезон отличался от формы морских пехотинцев, но выглядел достаточно похожим, чтобы показать, что его носит серьезный человек. Капрал заметил, что с комбинезона были спороты нашивки – с тех мест, где раньше находилось имя владельца, воинское звание и эмблема рода войск. Он почувствовал, что к мистеру Кларку следует относиться с еще большим уважением.

– Следуйте за мной, сэр, – произнес капрал и пошел вперед. Келли молча последовал за морским пехотинцем. Он знал, что обращение «сэр» ничего не значит. Когда у морского пехотинца возникают сомнения, он и к телеграфному столбу обратится точно так же, называя его «сэр». Вслед за капралом он подошел к машине, и они поехали, пересекая железнодорожные пути и поднимаясь вверх по склону холма. Глядя по сторонам, Келли мечтал о еще нескольких часах сна.

– Вы – водитель у генерала?

– Да, сэр. – На этом разговор завершился.

Их было человек двадцать пять. Они стояли в утреннем тумане, потягиваясь и разговаривая между собой, – пока сержанты расхаживали перед строем, всматриваясь в лица солдат, пытаясь найти тех, кто еще не пришел в себя после сна и не готов к напряженной работе. Головы всех повернулись в сторону подъехавшего генеральского автомобиля, из которого вышел мужчина. Они увидели, что на нем не такой, как у морских пехотинцев, маскировочный комбинезон, и попытались понять, кто это, принимая во внимание, что на комбинезоне отсутствовали нашивки, обозначающие воинское звание. Приехавший направился прямо к старшему сержанту.

– Сардж Ирвин? – спросил Келли. Старший сержант Пол Ирвин вежливо кивнул, окидывая незнакомца изучающим взглядом.

– Да, сэр. А вы мистер Кларк?

– По крайней мере пытаюсь быть им в такую рань, – усмехнулся Келли.

Они пристально посмотрели друг на друга. Пол Ирвин был чернокожим с бесстрастным, непроницаемым лицом. Он не казался излишне строгим, как этого ожидал Келли, и у него были глаза осторожного человека, готового ко всем неожиданностям, как и полагается морскому пехотинцу его возраста и опыта.

– Вы в форме? – спросил Ирвин.

– Это можно выяснить только одним способом, – ответил мнимый Кларк.

На лице Ирвина появилась широкая улыбка.

– Отлично! Я разрешу вам бежать первым, сэр. Наш капитан куда-то исчез – наверно, пошел по бабам. Проклятье!

– А теперь давайте разомнемся. – Ирвин вернулся к строю, подал команду, и солдаты застыли по стойке «смирно». Келли занял место справа во второй шеренге.

– Доброе утро, морская пехота!

– Раз-вед-ка! – послышался дружный крик мощных глоток. Утренняя дюжина гимнастических упражнений оказалась не такой легкой, но Келли и не собирался выделяться среди остальных. Зато он следил за Ирвином, который с каждой минутой становился все более серьезным, делая упражнения подобно роботу. Полчаса спустя все действительно размялись, и Ирвин снова вернул солдат в строй, готовясь к пробежке.

– Солдаты, позвольте мне представить вам нового члена нашей команды. Это – мистер Кларк. Сегодня мы с ним будем задавать темп бега.

Келли вышел вперед и встал рядом с сержантом, бормоча себе под нос:

– Но я ведь не знаю, куда бежать, черт побери.

– Пусть это вас не беспокоит, сэр, – усмехнулся Ирвин. – После того как отстанете, просто следуйте за нами.

– Хватит болтать, пустобрех. Показывай дорогу, – ответил Келли, как и подобает профессионалу.

Через сорок минут Келли продолжал бежать впереди. Возглавляя группу, он получил возможность задавать темп, и это было единственным преимуществом лидера. Больше всего он беспокоился о том, чтобы не шататься на глазах у следующих за ним солдат, а это становилось совсем не просто, потому что, когда тело устает, первым выходит из строя его вестибулярный аппарат, и человек начинает терять равновесие.

– Налево, – показал рукой Ирвин. Келли не знал, что ему понадобится десять секунд, чтобы перевести дыхание и ответить. Кроме того, на его долю выпала добавочная нагрузка выкрикивать счет шагов. Теперь они бежали по узкой грунтовой дороге, ведущей через сосновый лес.

Впереди здания, промелькнуло в голове Келли, Боже милосердный, надеюсь, здесь мы остановимся. Даже мысли превратились, казалось, в судорожные вздохи. Грунтовая дорога огибала здания, но впереди были автомобили и это, наверно, и есть.., что? Келли едва не остановился от изумления и по собственной инициативе скомандовал: «Быстрым шагом, марш!» – чтобы замедлить темп.

Манекены?

– Взвод, – послышался голос Ирвина, – стой! Вольно, – добавил он.

Келли несколько раз кашлянул и чуть наклонился вперед, благословляя свои пробежки в парке и вокруг острова, позволившие ему пережить такое испытание.

– Медленно, – недовольно проворчал Ирвин.

– Доброе утро, мистер Кларк. – Оказалось, что один из автомобилей настоящий, заметил Келли.