Текст книги "Без жалости"

Сегодня дороги графства патрулировал полицейский первой категории Бен Фриланд. Поскольку даже в графстве Сомерсет иногда все-таки случается что-то серьезное, он считал, что обязан знать весь район, каждый его дюйм, каждую ферму и каждый перекресток, чтобы в случае необходимости добраться до места происшествия кратчайшим путем. Уроженец графства, полицейский Фриланд после завершения учебы в академии прослужил здесь уже четыре года и надеялся скоро стать капралом. Внезапно он заметил пешехода на Постбокс-роуд, рядом с деревушкой со странным названием Дэймс-Куортер, что казалось необычным даже местным жителям, ибо никогда никакого, дамского, квартала здесь не было.

Пешеход на шоссе? Это удивило полицейского. Здесь никто не ходит пешком, все пользуются транспортными средствами, даже дети с малых лет ездят на велосипедах, причем некоторые, задолго до того как достигнут минимально допустимого возраста, что является еще одним серьезным нарушением закона, и Бен Фриланд ежемесячно занимался разбором подобных нарушений. А сейчас он за целую милю заметил девушку, идущую по обочине дороги, – местность тут равнинная, – но не обратил на нее особого внимания, пока не подъехал поближе. Она – теперь полицейский не сомневался, что это была женщина, – шла каким-то странным неровным шагом. Он приблизился еще на сто ярдов и увидел, что девушка одета не так, как принято одеваться в графстве. Это тоже показалось ему странным. Попасть сюда можно только на автомобиле. Кроме того, она двигалась не по прямой, а зигзагами, даже длина ее шагов постоянно менялась, а это означало то, что квалифицируется как «появление в общественном месте в нетрезвом состоянии» – грубейшее нарушение местных правил, усмехнулся полицейский, – а посему он должен остановиться и посмотреть на нее. Фриланд свернул на покрытую гравием обочину, плавно затормозил в пятидесяти футах от девушки и вышел из большого «форда», поправив фуражку и пояс с пистолетом в кобуре, как учили его в академии.

– Привет, – поздоровался он приятным голосом. – Куда направляетесь, мэм?

Девушка остановилась и посмотрела на него глазами существа с другой планеты.

– Кто вы?

Полицейский наклонился к девушке. Нет, спиртным от нее не пахнет. Что касается наркотиков, здесь они еще не превратились в серьезную проблему, и Фриланд знал это. Впрочем, может быть, сейчас все изменится, – Как вас зовут? – произнес он более резко.

– Ксанта, – ответила улыбаясь девушка. – Первая буква – "К".

– Откуда вы приехали, Ксанта?

– Ниоткуда.

– Как это ниоткуда?

– Из Атланты.

– Вы сейчас далеко от Атланты.

– Думаете, я не знаю? – Она засмеялась. – А вот он не знал, что у меня целый запас. – Это, по ее мнению; было остроумной шуткой и ее стоило рассказать. – Прячу их в бюстгальтере.

– Что прячете?

– Свои таблетки. Я спрятала их в бюстгальтере, а он даже не знал об этом.

– А мне можно на них посмотреть? – попросил Фриланд, не понимая, о чем идет речь, но чувствуя, что сегодня ему предстоит настоящий арест.

Девушка хихикнула и протянула руку к груди.

– Отвернитесь, пожалуйста.

Фриланд послушался. Не было смысла преждевременно вызывать у нее тревогу, хотя его правая рука опустилась на пояс рядом с табельным револьвером. Уголком глаза он увидел, что Ксанта просунула руку под свою и без того расстегнутую блузку и извлекла пригоршню красных таблеток. Так вот в чем дело. Полицейский открыл багажник машины и извлек оттуда сумку для сбора вещественных доказательств, чтобы достать конверт.

– Давайте положим их сюда, чтобы не растерять, – предложил он.

– Спасибо. – Ну какой приятный парень этот полицейский.

– Хотите, я подвезу вас?

– Конечно. Я уже так устала идти.

– Ну что ж, тогда садитесь прямо сейчас. – В соответствии с правилами ей полагалось надеть наручники, и Фриланд, усаживая девушку на заднее сиденье, так и сделал. Она, казалось, не обратила на это внимания.

– Куда мы едем?

– Видишь ли, Ксанта, я считаю, что тебе следует прилечь и отдохнуть. Вот я и подыщу тебе подходящее место, ладно? – Налицо все основания для ареста, подумал Фриланд, выводя машину на шоссе.

– Берт и двое других тоже отдыхают, вот только больше никогда не проснутся.

– Что ты сказала, Ксанта?

– Он убил этих подонков – бах, бах, бах. – Девушка жестом показала, как это происходило, вытянув указательный палец и сгибая большой, словно нажимая на курок. Фриланд увидел это в зеркале заднего обзора и едва не съехал в кювет от неожиданности.

– Кто убил?

– Не знаю. Такой белый парень, я не разобрала его имя и не рассмотрела его лицо, но он убил их – бах, бах, бах. Боже милосердный.

– Где?

– На корабле. – Глупый вопрос. Разве не всем это известно?

– Каком корабле?

– Том, что в воде, дурак! – Это тоже показалось ей очень смешным.

– А ты не крутишь мне мозги?

– Знаешь, что самое смешное? Он оставил все прямо на корабле, этот белый парень. Вот только он сам зеленый.

Фриланд не имел представления, о чем речь, но решил выяснить это как можно быстрее. Для начала он включил полицейскую мигалку на крыше автомобиля и разогнал его до скорости, на какую только был способен восьмицилиндровый мощный двигатель, чтобы побыстрее домчаться до казарм дорожной полиции в Уэстовере. Следовало, пожалуй, сообщить по радио о приезде, но это не решило бы проблемы, разве что убедило капитана, что именно он, Фриланд, принял дозу наркотиков.

* * *

– Яхта «Спрингер», посмотрите на левую сторону. Келли взял микрофон.

– А что, там кто-то знакомый? – поинтересовался он, не поворачивая головы.

– Где ты был, Келли, черт побери? – спросил Ореза.

– Уезжал по делам. А тебе что?

– Скучал без тебя, – последовал ответ. – Сбавь немного скорость.

– Это действительно важно? Мне нужно успеть на встречу. Португалец.

– Эй, Келли, прошу тебя как моряк моряка. Сбавь скорость, а? Не будь он с ним знаком.., нет, все равно ему нужно играть по правилам независимо от того, с кем он имеет дело. Келли передвинул рычаги управления дросселями, и через несколько минут катер береговой охраны подошел к его борту. Теперь к нему обратятся с просьбой остановиться, чтобы принять досмотровую команду, на что у Орезы было полное право, и попытка уклониться от досмотра ничем ему не поможет. Не ожидая приказа, Келли выключил двигатели и лег в дрейф. Не спрашивая разрешения, катер ошвартовался к его борту, и Ореза спрыгнул на палубу.

– Привет, чиф, – произнес старшина береговой охраны вместо приветствия.

– В чем дело?

– Я уже дважды побывал на твоем песчаном острове за последние пару недель, чтобы выпить пивка с тобой, но тебя не было дома.

– Очень хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты пил при выполнении служебных обязанностей.

– Знаешь, какое испытываешь одиночество, когда не к кому привязаться. – Внезапно стало ясно, что оба чувствуют себя неловко, но ни один не знал, по какой причине неловко чувствует себя его собеседник. – Так где ты был, черт возьми?

– Мне пришлось уехать из страны. По делам, – ответил Келли. Было ясно, что он не станет пускаться в дальнейшие объяснения.

– Ну что ж, хорошо. Пока будешь дома?

– Думаю, да.

– О'кей, тогда я загляну к тебе "на будущей неделе и ты сможешь травить дальше свои боцманские шуточки.

– Флотским боцманам не к чему врать. Тебе что, нужно объяснить основы кораблевождения?

– Хрен с тобой! Но все-таки я, пожалуй, проведу у тебя на яхте осмотр спасательных средств.

– Я думал, это дружеский визит, – заметил Келли, и оба ощутили еще большую неловкость. Ореза попытался скрыть ее за улыбкой.

– Ну хорошо, не буду тебя беспокоить. – Это, однако, не разрядило атмосферу. – Подловлю тебя на будущей неделе, чиф.

Они обменялись рукопожатием, но что-то в их отношениях изменилось. Ореза махнул рукой, давая знак своему катеру подойти к борту, и перепрыгнул на него с легкостью профессионала. Взревел двигатель, и катер отошел. Больше не было сказано ни единого слова.

* * *

Ореза смотрел вслед исчезающему вдали «Спрингеру», не понимая, что происходит. Уезжал из страны, сказал он. Действительно, его яхты не было в Чесапикском заливе – тогда куда Келли дел ее? Почему полиция проявляла такой интерес к этому парню? Неужели Келли – убийца? Впрочем, он ведь получил за что-то свой Морской крест. Подрывник-подводник, это было известно Орезе. За исключением этого, все, что знал о нем старшина береговой охраны, – это то, что он чертовски хороший парень, готовый всегда угостить пивом, и опытный моряк. Да, ситуация действительно становится сложной, когда ты перестаешь заниматься поисками и спасением терпящих бедствие и вместо этого делаешься чем-то вроде морского полицейского, сказал себе старшина, направляя катер к мысу Томас-Пойнт. Нужно срочно позвонить.

* * *

– Так что же произошло?

– Роджер, они знали о предстоящей операции, – ответил Риттер, пристально глядя на собеседника.

– Каким образом, Боб? – удивился Макензи.

– Это нам еще неизвестно.

– Полагаешь, утечка информации?

Риттер сунул руку в карман и достал оттуда ксерокопию документа, которую вручил специальному помощнику по национальной безопасности. Оригинал был написан по-вьетнамски, а ниже приводился рукописный перевод на английский. Крупными печатными буквами выделялись слова «Зеленый самшит».

– Им стало известно название операции?

– Да, у них тоже произошла утечка информации, Роджер. Полагаю, они собирались воспользоваться этой фразой при допросе захваченных в плен морских пехотинцев. Такое оказывается очень полезным, когда хочешь быстро сломать волю к сопротивлению. Однако нам повезло.

– Да, я знаю. Никто не пострадал. Риттер кивнул:

– Мы отправили разведчика к лагерю за сутки до начала операции. Это парень из специального подразделения морских коммандос – их называют «тюленями». Он проявил себя просто блестяще. Короче говоря, разведчик вел наблюдение за лагерем, когда туда прибыли подкрепления северовьетнамской армии. Именно он дал команду об отмене операции. А затем просто спустился с вершины холма, где у него находился наблюдательный пункт. – Риттер знал, что гораздо больше впечатляет простая констатация фактов, чем подчеркивание их важности, особенно если имеешь дело с человеком, в свое время ощутившим запах пороха.

Макензи изумленно присвистнул:

– Да, этому парню в мужестве не откажешь.

– Но он сделал нечто большее, – спокойно продолжал Риттер. – На обратном пути он захватил в плен русского офицера, допрашивавшего наших военнопленных, и коменданта лагеря – вьетнамского майора. Сейчас оба находятся у нас в Винчестере. Живые, – с улыбкой добавил Риттер.

– Так вот как у вас оказался текст депеши, – заметил Макензи. – Я считал, что он получен радиоперехватом. – Помощник по национальной безопасности имел в виду средства электронной разведки. – Как это ему удалось?

– Ты ведь сам сказал, что это мужественный парень, – улыбнулся Риттер. – Но это то, что касается хороших новостей.

– Не уверен, что мне хочется услышать плохие.

– У нас есть сведения, что противник намерен ликвидировать лагерь, а вместе с тем и всех военнопленных, находящихся в нем.

– Боже... Генри сейчас в Париже, – пробормотал Макензи.

– Бессмысленно поднимать этот вопрос на переговорах, даже во время неофициальных дискуссий. Они просто-напросто от всего откажутся, и это может так их напугать, что они постараются сделать все, чтобы возражения имели под собой реальную почву. – Все хорошо знали, что настоящая работа на подобных конференциях ведется во время перерывов, а не за столом переговоров, когда стороны обращаются друг к другу с официальными предложениями. Именно этим занимались сейчас в Париже американская и вьетнамская делегации..

– Да, ты прав. Как же нам поступить?

– Мы установили контакт с русскими. У нас есть такая возможность. Я сам встретился с их представителем в Вашингтоне.

– Держи меня в курсе, ладно?

– Можешь не сомневаться.

* * *

– Спасибо, что у вас нашлось время для разговора со мной, – сказал лейтенант Райан.

– А в чем дело, собственно говоря? – спросил Сэм Розен. Они сидели у него в кабинете – небольшой комнате, где с трудом поместились четыре человека. Рядом с профессором расположились Сара и Сэнди.

– Мне хотелось поговорить с вами по поводу вашего бывшего пациента – Джона Келли. – Райан увидел, что эта новость ничуть не удивила присутствующих. – Я должен встретиться с ним.

– Тогда почему вы обратились ко мне? – поинтересовался Розен.

– Мы не знаем, где он. Вообще-то я надеялся, что кто-то из вас может мне помочь.

– Помочь в чем? – спросила Сара.

– Помочь в расследовании серии убийств, – тут же произнес Райан, надеясь потрясти их.

– Кого убили? – Этот вопрос задала медсестра.

– Дорис Браун и несколько других.

– Джон не имел к ее убийству никакого... – выпалила Сэнди, прежде чем Сара Розен успела коснуться ее руки.

– Итак, вы знаете, кто такая Дорис Браун, – сразу заметил детектив.

– Мы с Джоном стали.., друзьями, – ответила Сэнди. – Он находился за пределами страны в течение двух последних недель и не мог никого убить.

Господи, подумал Райан. Эта новость была одновременно и плохой и хорошей. Он слишком уж подчеркнул имя Дорис Браун, хотя реакция медсестры на обвинение оказалась удивительно эмоциональной. С другой стороны, теперь одна из его догадок подтвердилась.

– Он уезжал? Куда? Вы знаете это?

– Я не имею права говорить об этом. Мне даже знать этого не следует.

– Что вы имеете в виду? – изумленно спросил лейтенант.

– Извините, больше ничего не могу к этому добавить. – Ее голос был настолько откровенным, что заподозрить медсестру в уклончивом ответе было трудно.

Что все это значит, черт побери? Райан не мог ответить на это и решил продолжить:

– Кто-то по имени Сэнди звонил по телефону Браунов в Питтсбурге.

– Лейтенант, – заметила Сара, – я не понимаю, почему вы задаете нам все эти вопросы.

– Я пытаюсь собрать кое-какую информацию и хочу попросить вас передать своему другу, что мне нужно поговорить с ним.

– Это уголовное расследование?

– Да.

– И вы задаете нам вопросы, – сказала Сара. – Мой брат – адвокат. Может быть, попросить его приехать сюда? У меня создалось впечатление, что вы расспрашиваете нас относительно совершенных убийств. Я начинаю нервничать. Поэтому разрешите задать вам вопрос – кого-то из нас в чем-то подозревают?

– Нет, но мы подозреваем вашего друга. – Райану совсем не хотелось, чтобы при этом разговоре присутствовал юрист.

– Одну минуту, – вмешался доктор Розен. – Если вы считаете, что Джон каким-то образом нарушил закон, и хотите, чтобы мы помогли вам отыскать его, значит, по вашему мнению, мы знаем, где он находится в данное время, верно? Разве это не делает нас.., как это называется, его помощниками, соучастниками?

А вы являетесь соучастниками? – хотелось спросить Райану, но задать такой вопрос он не решился.

– Разве я говорил это? – сказал он.

– Мне еще никогда не задавали таких вопросов, и я тоже начинаю нервничать, – повернулся хирург к жене. – Позвони брату.

– Послушайте, у меня нет ни малейших оснований считать, что вы каким-то образом нарушили закон. С другой стороны, я подозреваю в этом вашего друга. Моя просьба заключается в следующем: вы окажете ему большую услугу, если передадите, что он должен позвонить мне.

– Вы считаете, что он убил кого-то – кого именно? – не дал отвлечь себя доктор Розен.

– Людей, торгующих наркотиками.

– А вам известно, чем я занимаюсь? – резко бросила Сара. – На что я трачу здесь почти все свое время? Вы знаете это?

– Да, мэм, знаю. Вы занимаетесь лечением наркоманов.

– Если Джон действительно убивает людей, продающих наркотики молодежи, я, может быть, сама купила бы ему пистолет!

– Вы испытываете чувство потери, когда умирает кто-то из ваших пациентов, верно? – спросил Райан, готовя ей ловушку.

– Разумеется. Мы не привыкли терять больных.

– Тогда какие чувства испытываете вы при известии о смерти Дорис Браун? – Сара не ответила на этот вопрос лишь потому, что вовремя заметила, куда он ведет. – Келли привел ее к вам потому, что знал о вашей работе с наркоманами, верно? Вы вместе с миссис О'Тул приложили немало усилий, чтобы вылечить ее. Неужели вы считаете, что я могу винить вас в этом? Но прежде чем доставить к вам девушку, он убил двоих. Я знаю это. Эти двое, по-видимому, принимали непосредственное участие в убийстве Памелы Мэдден и именно они были его целями. Ваш друг Келли – очень крутой и жестокий человек, но совсем не такой сообразительный, как это ему кажется. Если он сам явится к нам, это одно. Но если нам придется охотиться за ним и арестовать – это совершенно другое. Передайте ему это. Поверьте, вы окажете ему услугу. И не только ему. До настоящего момента вы не нарушали закон. По крайней мере я так считаю. Стоит вам, однако, сделать для него что-то кроме того, о чем я попросил вас, и вы можете оказаться соучастниками. Обычно я не предупреждаю людей таким образом, – произнес лейтенант Райан суровым голосом. – Мне известно, что вы не преступники. То, что вы сделали для Дорис Браун, заслуживает восхищения, и мне очень жаль, что с ней все так получилось. Но Келли убивает людей, а это не правильно, понимаете? Я говорю вам это для того, чтобы вы не забыли чего-нибудь. Мне тоже не нравятся торговцы наркотиками. Это я занимаюсь расследованием убийства Памелы Мэдден – девушки, найденной в фонтане. Я приложу все усилия, чтобы виновники оказались в тюрьме, и буду рад, если их отправят в газовую камеру. Такова моя работа – защищать справедливость, но законным способами. Моя работа', а не его. Вы меня понимаете?

– Да, думаю, что понимаем, – ответил Сэм Розен, вспомнив про хирургические перчатки, переданные им Джону. Теперь ситуация изменилась. В то время он чувствовал себя в стороне от происходящего – эмоционально сочувствовал своему другу, но был очень далек от того, чем он занимался, близок ко всем этим ужасным вещам эмоционально, но одновременно очень далек от них, одобряя его поступки, словно читал статью в газете. Теперь все изменилось, и он понимал, что непосредственно вовлечен в это. – Скажите, лейтенант, насколько далеко вам удалось продвинуться в расследовании убийства Пэм? Вы скоро арестуете убийц?

– Нам уже известно кое-что, – ответил Райан, не подозревая, что этими словами разрушил все, чего сумел добиться, и это после того, как был так близок к желаемой цели.

* * *

Ореза вернулся на станцию и сидел сейчас за своим письменным столом, занимаясь столь ненавистной для него работой. Одной из причин, почему он не так уж стремился к должности начальника станции береговой охраны, было то, что в этом случае у него появится собственный кабинет и он превратится в составную часть «руководящего персонала», вместо того чтобы командовать судном. Старшина пошарил среди бумаг, разбросанных на столе, нашел карточку и набрал номер телефона.

– Отдел по расследованию убийств.

– Пригласите к телефону лейтенанта Райана, пожалуйста.

– Его нет.

– Тогда сержанта Дугласа.

– Сегодня он в суде.

– Ну хорошо, я позвоню попозже. – Ореза положил трубку. На часах было почти четыре – он находился на станции с полуночи. Старшина выдвинул ящик стола и принялся заполнять бланки, отчитываясь за топливо, использованное во время дежурства в Чесапикском заливе, пока следил, чтобы плавание по нему было безопасным для пьяных яхтсменов. Затем он собирался ехать домой, поужинать и лечь спать.

* * *

Проблема заключалась в том, чтобы понять, о чем она говорит. Из приемного покоя, находящегося напротив полицейского участка, вызвали врача. Тот поставил диагноз – наркотическое опьянение, что никого не удивило. Затем врач объяснил, что им придется подождать, пока не закончится процесс нейтрализации наркотиков в организме. Высказав эти два ученых мнения, врач предъявил графству счет на двадцать долларов. В течение нескольких часов полицейские пытались говорить с девушкой, но она поочередно то смеялась, то раздражалась от их вопросов. Несмотря на все это, ее рассказ о происшедшем ничуть не изменился. Три человека убиты, бах, бах, бах. Впрочем, теперь это казалось ей уже не таким забавным. Она начала припоминать Берта, и слова, которыми пользовалась Ксанта для его описания, редко приходилось выслушивать даже полицейским.

Если девушка от своих наркотиков воспарит еще выше, то окажется на Луне вместе с астронавтами, подумал капитан.

– Значит, где-то на корабле в заливе трое убитых, – повторил полицейский Фриланд. – У нас есть их имена и все остальное.

– Неужели ты веришь ей?

– Она повторяет одно и то же безо всяких отклонений, верно?

– Да. – Капитан поднял голову. – Ты любишь ловить рыбу в том районе. Каково твое мнение, Бен?

– Похоже на остров Бладсуорт.

– Мы задержим ее до утра за появление в публичном месте в нетрезвом состоянии.., кроме того, у нас ведь железные улики в отношении найденных у нее наркотиков, правда?

– Капитан, я всего лишь спросил ее, и она сама передала их мне.

– О'кей, составь все необходимые бумаги и доведи дело до конца.

– А потом, сэр?

– Любишь летать на вертолете?

* * *

На этот раз он выбрал другую стоянку. Это оказалось очень просто, ведь столько яхт находилось в море – кто из владельцев занимался рыбной ловлей, а кто, поставив яхту на якорь, развлекался. На этой стоянке было немало пирсов для проходящих яхт, которые летом плавали вдоль берега, заходя сюда, чтобы заправиться топливом, купить продукты и отдохнуть. Хозяин стоянки наблюдал за тем, как искусно Келли поставил свою яхту в третий по размерам гостевой причал, что далеко не всегда удается шкиперам таких больших яхт. С еще большим удивлением он увидел, насколько молод парень, сошедший с нее.

– Вы долго собираетесь пробыть здесь? – спросил он, помогая Келли ошвартовать яхту.

– Пару дней. Не возражаете?

– Нет, конечно.

– Ничего, если я расплачусь наличными?

– Мы принимаем наличные, – заверил его хозяин стоянки. Келли отсчитал банкноты и заявил, что будет спать на борту. Он не говорил, что произойдет на следующий день.