Текст книги "Наследие Уилта"

Глава девятнадцатая

Следом за судейским «бентли» Уилт проскользнул во двор и затаился в гараже. Осталось только добраться до черного хода. Конечно, старый черт взбеленится, увидев, что в коллекции не хватает ружья. Наверное, он и выстрелы слышал. Уилт обмахнул испачканные брюки и поднялся на высокое крыльцо. Затем через кухню прошмыгнул в коридор. Хотелось одного – очутиться в своей комнате и перевести дух. Однако вначале предстояло миновать хозяйский кабинет. Уилт осторожно двинулся по коридору и тотчас увидел судью, со стаканом виски стоявшего в дверях кабинета.

– Зайдите на рюмочку, – пригласил сэр Джордж, явно пребывавший в хорошем настроении. – Похоже, вам не помешает. Что, маневрировали под огнем малыша Эдди?

– Можно и так сказать, – кивнул Уилт, плюхнувшись в ближайшее кресло.

Судья подал ему стакан и сел напротив.

– Недоносок в вас шмальнул?

– Нет, к счастью, я первым его заметил. Но кого-то он подстрелил... кто-то рухнул наземь...

Уилт подивился спокойствию сэра Джорджа. Его безмозглый пасынок разгуливает по имению и палит во все, что шевелится, а тому хоть бы хны.

– Наверное, олень или кабан. Местные их разводят на ферме. Случается, выкормыш забредет в лес. Но лиха беда начало! Если повезет, в следующий раз обалдуй завалит человека.

Ухмыльнувшись, судья подмигнул Уилту, который только что сделал большой глоток и от услышанного поперхнулся.

– Мой вам совет, – продолжил сэр Джордж, берясь за графин, – не выходите из дома, когда малыш Эдди слоняется по округе. Терпеть недолго – скоро он кого-нибудь ухлопает. – Невзирая на протест Уилта, судья почти до краев наполнил его стакан, затем подлил себе. – Ему не устоять перед соблазном незапертого оружейного шкафа. Будем!

Прихлебнув виски, сэр Джордж пояснил:

– Вы же и подали мне идею, оставив его открытым. Если мерзавец кого-нибудь шлепнет, я буду счастлив его арестовать и предать суду. Желательно в Олд-Бейли[10]10
  Центральный уголовный суд в Лондоне.


[Закрыть].

Судья опять взялся за графин, но Уилт замотал головой. Он не верил своим ушам.

– Как вам угодно. Вот что хочу сказать: я не сторонник нынешней системы наказаний. Во времена моего отца, тоже мирового судьи, убийцу вздергивали. Потом смертную казнь похерили, и, честно говоря, я одобряю ее отмену, ибо зачастую слишком поздно выяснялось, что осужденный невиновен. Пожизненное заключение, ставшее высшей мерой, лучше по трем причинам. Первое: исключается всякая возможность, что невиновного отправят на виселицу. Второе: пребывание под стражей до истечения жизни подразумевает каторжные работы. Что-нибудь вроде каменоломен. А тяжкий труд еще никому не навредил, уж поверьте. И третье, самое главное: повешение слишком скоротечно. А вот заточение до последнего вздоха дает изрядно времени, чтобы раскаяться в содеянном. Но потом стали верховодить слюнтяи, и все пошло наперекосяк. Разве нынче «пожизненное» означает «до конца жизни»? Отнюдь. Чаще всего лет двенадцать-пятнадцать, а при так называемом «примерном поведении» подонок выйдет на свободу лет через восемь, а то и раньше. Вот отчего сейчас засилье душегубов.

Сэр Джордж смолк и опять потянулся к графину. Уилт пытался придумать какую-нибудь ответную реплику, но оказалось, тирада еще не окончена.

– Что касаемо сволочного правительства... Оно тратит миллиарды на всякую хрень – подлодки, чужие войны, – однако не находит денег, чтобы у нас было достаточно тюрем. Вся страна летит к чертям собачьим. Да-да, впору на все плюнуть и переселиться в конуру...

Судья нетвердо отошел к столу и начал просматривать бумаги. Уилт не желал провоцировать новый всплеск словоблудия. Из кухни доносились голоса Клариссы и миссис Бейл. На цыпочках покинув кабинет, Генри поднялся по лестнице и нырнул в ванную, показавшуюся убежищем надежнее собственной спальни. Не дай бог, миледи заговорит о шансах Эдварда поступить в Кембридж. Их просто нет. Пролет на экзаменах гарантирован. Еще удивительно, что парень умеет расписываться. Уилт запер дверь и выключил свет – вдруг Кларисса станет его искать.

Реплика миссис Бейл насчет «самки в течке» нисколько не воодушевляла. Как и ситуация в целом. «Когда дурень разоружится, надо выяснить, чего он хочет вообще, – раздумывал Уилт. – Хорошо, что я прихватил с собой видеофильмы о битвах при Вердене и на Сомме. Может, кровавая бойня ненадолго его заинтересует. И тогда создастся впечатление, что остолопа чему-то учат».

Выждав полчаса, он тихонько сошел в кухню и, удостоверившись, что миссис Бейл одна, шепотом спросил, где хозяйка.

– В спальне накачивается мартини. Вот ваш ужин, – сказала домоправительница, ставя перед Уилтом тарелку с холодной курицей и салатом. – Госпоже подам в спальню, когда заорет. Она куксится, потому что любовник ее все еще хворает. Да только это отговорка. Всем известно, что он по горло сыт постельными забавами, к тому же и выпить нельзя – надо ее туда-сюда возить. Сплетничать не люблю, но она хоть и рада, что дядюшка окочурился, однако ж чувствует себя маленько виноватой. Ну да все равно – заспит и успокоится.

– Похоже, она алкоголичка.

– И нимфоманка, – усмехнулась миссис Бейл. – Вот оттого-то на вас глаз и положила. Говорю ж, в течке... От старика-то ее проку нет – для него она слишком тоща, да и сам он зашибает будь здоров! И жрет черт-те что... Вот этакую курицу есть не станет, а только фаршированную, да с картошкой, жаренной на сале.

– Зловещее сочетание. Однако лучше ей со мной не заигрывать. – Уилт предпочел умолчать об уже состоявшейся попытке. – Иначе Ева, жена моя, ее прикончит. Меня строжайше предупредили насчет всяких «шуры-муры». Но я не понимаю, что вас-то здесь держит?

– Говорю же, после смерти благоверного жить было не на что. Надо признать, хозяева не скупятся и хорошо платят. А с хамством их я примирилась. И потом, я сочувствую миледи. Наверное, оттого, что ее первый муж погиб так же, как и мой... вернее, наоборот. Ведь я вижу, что ей тоже несладко.

– Пожалуй, Еве лучше повременить с приездом в этот сумасшедший дом. Черт, надо бы с ней связаться, да боюсь, кто-нибудь услышит.

– Так позвоните из хозяйской уборной. Я вас впущу, а сама постерегу, хотите?

Подавив опасения, Уилт согласился. После ужина он очутился в личной уборной сэра Джорджа, где, кроме телефона и компьютера, увидел большой несгораемый шкаф, запертый на висячий замок. Мало того, все стены были обклеены картинками с невероятно толстыми женщинами. Уилт не представлял, как в столь мерзком антураже разговаривать с Евой. Однако он напрасно беспокоился – ее мобильник вновь не ответил.

Покинув уборную, Уилт благодарно помахал миссис Бейл и через парадную дверь вышел на подъемный мост, где задумчиво уставился в воду крепостного рва, подернутую зеленоватой ряской. Куда, черт возьми, запропастилась эта дура? Время к вечеру – по всем расчетам, должна уже приехать.

Генри присел на ступеньки крыльца, решив дождаться Эдварда и прояснить один насущный вопрос. Вскоре тот показался: рука в кармане, беспечно вышагивает через лужайку, на плече болтается ружье. Уилт попятился к дверям.

– Не бойтесь, не заряжено, да и патроны кончились, – успокоил Эдвард. – Вроде попал в кабана, только не убил. Не разглядел. Но подранил. Наверное, в ногу.

Генри отважно шагнул вперед.

– Слушай, верни эту гадость на место. Отчим увидит – он тебе шею свернет. И потом, я хочу кое о чем спросить.

– Боитесь оружия, что ли? И вовсе не гадость! Только что вычистил. – Эдвард зашел в дом, но тотчас опять появился: – Чего хотели узнать-то?

– Вопрос простой. Ты хочешь поступить в университет? Если да...

– Конечно, нет. Это все мать затеяла. В школе-то было невмоготу, только и радость что физкультура. Я был неплохим боксером, да только из секции поперли – придрались, что задираю малышню. Еще не хватало универа! Мать зудит, но это не по мне.

– По крайней мере, честно. – Генри облегченно выдохнул. – А кем ты себя мыслишь вообще?

– Военным. А что, я здорово стреляю, в спецназ, думаю, возьмут. Еще тренировался – лазал по канату, плавал против течения, часто бегал кроссы... Только не в парадный полк, хочу настоящего дела. Чтоб убивать.

Уилт сник. Если парня манит солдатская лямка, его так просто не отговоришь. Хоть мотивы его весьма сомнительны. Но если матушка готова раскошелиться, надо создать видимость обучения. Пара экзаменов за среднюю школу – и занять место в подразделении спецназа будет куда проще, сказал Уилт, хотя понятия не имел о критериях отбора в диверсанты. Однако требовалось чем-то заинтересовать Эдварда, чтобы он высидел урок-другой. «Какое-то время необходимо продержаться, – думал Уилт. – Ева и девчонки должны получить свой отдых, а я – подработать на оплату пансиона, ибо других денежных источников пока не имеется».

– Ладно, – сказал он. – Давай выясним, что тебя интересует, и тогда я составлю программу занятий.

– Сейчас, что ли?

– Да, пока ты опять не исчез, – проявил твердость Генри. – Только, пожалуйста, убери ружье. Мало ли что...

В доме Эдвард сел к столу, но ружье положил на колени и щелкал курком, отчего Уилт беспрестанно вздрагивал.

– Что-нибудь знаешь о Фолклендском конфликте и Войне в заливе?

– Ну, телик-то я смотрю.

– О Второй мировой войне слышал?

– Про это я много знаю. Англия воевала с Германией, которая убила кучу евреев. Миллиона два, наверное, – гордо представил статистику Эдвард.

– Если точнее, погибло более шести миллионов евреев, и многие крупные державы стали союзниками в борьбе с фашизмом, – поправил Уилт, хотя был близок к отчаянию. Как же вбить хоть толику знаний в сего кровожадного отрока, да еще создать впечатление, что деньги честно отработаны? Ладно, попробуем зайти с другого боку.

– Скажи, есть что-нибудь такое, о чем тебе досконально известно?

– Я все знаю о «Браво-два-ноль»[11]11
  «Браво-два-ноль» – позывной отряда из восьми британских спецназовцев, во время войны в Персидском заливе (1991) действовавшего на территории Ирака. Перед десантниками стояла задача уничтожить мобильные установки баллистических ракет «Скад», а также наземные линии связи. При выполнении задания отряд был обнаружен.


[Закрыть].

– «Браво двадцать»? – нахмурился Уилт, не слышавший о подобном сражении.

– Какое еще «Браво двадцать»? – озадачился Эдвард. – Про такое ничего не знаю. Только про «Браво-ноль-два». Или, может, «Ноль-браво-два»? Ладно, плевать. Видите, как вы устарели? Мы из разных поколений, меж нами пропасть. Вы уж маленько наверстайте, тогда снова рискнем поговорить. А пока я постреляю. Вечером даже лучше – ни фига не видно. Бывайте, старина!

Насвистывая, Эдвард закинул ружье на плечо и был таков.

Уилт угрюмо покачал головой: черт, а ведь наглец его уделал! Ладно, случай совершенно безнадежный, надо просто потянуть время. Конечно, и речи быть не может о занятиях на все лето. Что касается «Браво двадцать», тут и выяснять нечего. Наверняка парень все выдумал, начитавшись военных журналов.

* * *

Еве тоже было нелегко. На обратном пути она не заплутала и вовремя заправилась. Но не одно, так другое. Когда из-за крутого поворота на бешеной скорости вылетел грузовик, мчавшийся по встречке, Ева, избегая лобового столкновения, вывернула руль влево. Одолев насыпь и канаву, машина протаранила живую изгородь и заглохла на пшеничном поле. Девчонки не пострадали, но от испуга так орали, будто наступил конец света.

Стараясь не обращать внимания на их вопли и брань, Ева безуспешно попыталась завести мотор. Потом стала рыться в сумочке, ища мобильник, который наконец обнаружился под задним сиденьем, но признаков жизни не подал. Батарею посадили сестрички, всю дорогу славшие хулиганские эсэмэски наудачу, неведомо кому, поскольку друзей отродясь не имели.

Не слушая оправданий (вот были б у них собственные мобильники, они бы знали, насколько хватает заряда), Ева вытолкала дочерей из машины и приказала следовать за собой. Сквозь брешь в живой изгороди компания вышла на дорогу, рассчитывая на помощь проезжающих. К несчастью, движение было вялым. Первая машина, появившаяся через полчаса, не остановилась. Верилось с трудом, что водитель не заметил терпящих бедствие, ибо близняшки, вопреки всем увещеваниям, прямо на обочине загорали топлес. За рулем второй машины сидел пожилой мужчина, которого так поразило обилие обнаженной плоти, что он еле вписался в крутой поворот. Пока девицы натягивали майки, бурча, что с такой мамашей-ханжой фига с два нормально загоришь, и вообще, на кой им сдалось это имение в занюханной дыре, мимо промчались две спортивные машины с открытым верхом, явно устроившие шоссейные гонки. Минул еще час, и наконец остановилась малолитражка, водитель который, увидев всю компанию, помотал головой – нетушки, этакий табор в его машине не уместится, – с чем и отбыл.

– Нужно добраться до ближайшей телефонной будки, – решила Ева, покосившись на своих утомленных красавиц, которые вновь разлеглись на обочине, но уже, слава богу, одетые. Девицы нехотя встали, однако еле-еле плелись, волоча ноги, и тогда Ева прибегла к подкупу, посулив каждой по мобильнику, если прибавят шагу.

Через четверть мили семейство увидело мужика, который на противоположной обочине серпом косил высокую крапиву. Перейдя через дорогу, Ева спросила, далеко ли до ближайшей деревни.

– Миль шесть, – ответил мужик. – Может, чуток поболе. Туристы, что ли?

– Нет, нашу машину занесло в поле, потому что на встречную полосу из-за поворота выскочил трейлер...

– Видел я этого полоумного. Нет, он точно кого-нибудь угробит. Таких надо лишать прав. Скотина, ведь летел на семидесяти милях, самое малое.

– Вот нас-то он чуть и не угробил, – горестно вздохнула Ева. – Откуда можно позвонить в техпомощь? Тут есть ферма или телефонная будка?

– Поблизости нету, – покачал головой мужик. – Кому охота жить в этакой глуши? Раньше-то будка была, а теперь уж давно нет. В двух милях отсюда есть ферма, но миссис Уорнзли давеча родила и теперь в больнице. А муж поехал ее проведать.

Ева огляделась: насколько хватало глаз, вокруг тянулись плоские пшеничные поля, лишь деревья вдоль дороги нарушали монотонность пейзажа. Далеко-далеко справа виднелся церковный шпиль, за ним – коньки крыш.

– А вы как сюда добираетесь? – спросила Ева.

– Так, это, соседствую с Уорнзли, я, вишь ты, ихний свинопас. Раз в неделю хозяин отвозит на рынок за провизией. И потом, у меня велосипед...

Мужик смолк и посмотрел на дорогу: из-за поворота выехал трактор с тележкой.

– Эй, Сэм! – несуетно замахал свинопас. – Ты-то нам и нужен! Этот хренов гонщик скинул дамочку с дороги. Ну, тот мудила на грузовике... Машина у нее застряла в посевах Волли. Будь другом, захвати леди и близняшек, тебе ж по дороге. Глянь, может, вытянешь машину обратно на большак? – Понизив голос, он добавил: – Уж верно, тебя отблагодарят.

– А чего, я не прочь. Так вы, миссис, в хлеба заехали? Скажите дочкам, пускай в тележку залазят. Правда, старина Волли не обрадуется, что его пшеницу потравили. Он нраву-то крутого, ей же ей!

Двадцать минут спустя сквозь проем в живой изгороди тракторист вытянул старенький «форд» на дорогу. Исцарапанная, но в общем-то целая, машина никак не откликнулась на попытки ее завести и лишь чихнула, когда Сэм, открыв капот, покопался в моторе.

– Свезу-ка я вас к Джиму Бодлу, пускай глянет, – сказал тракторист. – В моторах он дока, не чета мне.

Четверня вновь забралась в тележку, и вскоре трактор с «фордом» на буксире въехал во двор автомастерской. Сестры тотчас нырнули в магазинчик. Из бокса вышел человек в синей спецовке.

– Что стряслось? – спросил он.

– Кто его знает, не заводится, – пожал плечами тракторист. – Я пошурудил, но все без толку. Заехала, вишь, на пшеничное поле, но что с ней такое – не пойму.

– Это как же вас угораздило?

– Я свернула, чтоб избежать аварии, – вмешалась Ева. – Из-за поворота на дикой скорости выскочил грузовик. Я протаранила живую изгородь, а вот этот человек любезно вытащил нас обратно на дорогу.

Слушая ее, механик Джим открыл капот и оглядел мотор.

– Вроде все нормально. Может, что под днищем... – Светя фонариком, он забрался под машину, но вскоре вылез и ухмыльнулся: – В другой раз, Сэм, тягай машину за передок. А то вон весь выхлопной патрубок забил землей и соломой. Сейчас починим.

Через полчаса, оплатив разор магазина и вернув прикарманенные детишками товары, Ева тронулась в путь. Сэм и Джим разбогатели на двадцать фунтов каждый, а торговец до конца дня закрылся, приходя в себя после пережитого кошмара. Обогащенные новым диверсионным способом, девицы хихикали на заднем сиденье, предвкушая ночлег в гостинице, к которому вынуждали подступавшие сумерки. Против ожидания, каникулы начались классно – никакого сравнения со скучным прозябанием в Озерном крае.

Глава двадцатая

Слегка взбодренная долгим хмельным сном, леди Кларисса отправилась в ванную, размышляя о том, что многие проблемы решаются сами собой. В принципе, если уговорить мужа на захоронение дяди Гарольда в семейной усыпальнице, забот почти не останется. Под началом Генри Уилта сын непременно поступит в Кембридж. Общение с репетитором убедило в том, что она ему интересна, и, главное, из него выйдет хороший любовник. Несомненно, он богаче воображением, нежели безынициативный шофер, оживлявшийся, лишь когда речь шла о моторах. Из слов Генри можно заключить, что жена его погрязла в заботе о дочерях.

Вряд ли он удовлетворен своим супружеством по части постели. Да и живут они небогато. Вон как вспыхнули Евины глаза, когда она услыхала о гонораре и премии. С финансовой точки зрения дядюшкина смерть пришлась как нельзя кстати, ибо за выходные в «Черном медведе» денег уходило гораздо больше недельного жалованья Уилта. Вот еще, думать о тратах! Ведь за Джорджа она вышла ради денег, хотя и первый муж оставил ее весьма небедной. Кларисса вылезла из ванны, вытерлась и стала одеваться. Настроение у нее было хорошее.

* * *

Чего не скажешь о Еве. У той настроение было весьма паршивым. Вдобавок ко всем дорожным неурядицам опять предстояла ночевка в отеле. Хотя четверня побожилась вести себя хорошо, а Ева десять раз проверила, что мини-бар накрепко заперт, среди ночи ее пробудили дикие вопли. Полминуты Ева соображала, откуда они исходят, а затем полчаса уговаривала несчастную женщину, проснувшуюся от того, что по ее номеру шастали четыре тени, не вызывать полицию. Девицы клялись, что спустились в холл за книжками, а на обратном пути перепутали номер, однако не могли объяснить, почему Джозефина размалевана косметикой перепуганной постоялицы, а Пенелопа щеголяет в ее колье.

Остаток ночи Ева провела на сторожевом посту, клюя носом в кресле, а утром заплатила по счету за себя и соседку, пережившую набег. Через полчаса пути в зеркало заднего вида она разглядела, что доченьки умыкнули гостиничные полотенца и две подушки. Первой мыслью было ехать дальше и хоть так компенсировать зряшные траты, но все же Ева одумалась и повернула обратно.

Последней каплей в чаше страданий стала мучительная дорога к усадьбе. Ева напрочь забыла мужнины указания насчет объезда и порулила лесом. Она столько раз заезжала в тупик, вынуждавший подавать задом, что даже гвалт за ее спиной смолк.

Наконец выбравшись к усадьбе, Ева приказала дочерям сидеть в машине, а сама, перейдя через подъемный мост, дернула шнурок звонка. Вместо ожидаемой леди Клариссы дверь открыл юнец с ружьем наперевес. Тоном, каким обычно говорят с торгашами, он спросил, что ей угодно.

– Я миссис Уилт, здесь по приглашению.

– Меня никто не уведомил, – насупился Эдвард. – Сейчас позову миссис Бейл. Надеюсь, она в курсе.

Парень скрылся в доме. Слегка растерявшись, Ева переминалась на мосту, но вот за дверью раздались шаги. Оторвав взгляд от зеленоватой воды, Ева узрела благопристойную и весьма пышную даму, которая, назвавшись миссис Бейл, извинилась, что не поспела сама встретить гостью.

– Надеюсь, Эдвард вас не обхамил, – сказала она, разглядывая четыре кривляющиеся рожи за стеклом машины.

– Так это был Эдвард? Какой он взрослый! Да уж, учтивостью не блещет. Похоже, решил, что я чем-то торгую.

– Он такой. Всех визитеров принимает за торгашей и хочет поскорее спровадить. Милости прошу в кухню, я только что заварила чай.

– Благодарю вас, охотно. Может, для девочек найдется лимонад или сок? А где мой муж, коль ученик гуляет? И леди Кларисса?

– Думаю, в постели, – ответила миссис Бейл, пропуская гостей в вестибюль, где четверня тотчас вылупилась на старинные портреты.

– В постели? Как? С кем? В чем дело?

– Сплетничать не люблю, но... ведь все равно узнаете... Опять чрезмерные возлияния.

– Ох, какой стыд! Нет слов! Кошмар! Что подумает сэр Джордж!

– Конечно, маленько поорет, но потом утихнет. Шибко не убивайтесь, такое бывает, особенно здесь.

– Ужасно! Невыносимо!

– Да не расстраивайтесь так, чего вы? Я уж слыхала, в спальне зашебаршили, так что вот-вот хозяйка спустится.

– Что? Там и леди Кларисса? – обомлела Ева. – Они вдвоем напились, что ли? Только не говорите, что и спали вместе... – Она осеклась, поймав на себе девчачьи взгляды, горевшие живым интересом.

– Ну да, леди Кларисса в спальне... О ком я толкую-то?.. Ах вон оно что... Да нет, она в своей постели, ну, может, с сэром Джорджем... хотя вряд ли.

– Надо же, как я сглупила, – смутилась Ева, стараясь не обращать внимания на радостные смешки дочек. – Однако весьма огорчительно слышать такое о леди Клариссе.

– На днях она потеряла дядюшку. Вот и утешается мартини.

– Господи, какое несчастье! Соболезную. Поди, плачет...

– Да уж, лачит, с утра до ночи лачит. Удивляюсь, как еще сохранила человеческий облик. И печень.

Иссякнув, Ева молча уткнулась в чашку.

– Давайте-ка провожу вас в коттедж, – сказала миссис Бейл, когда чаепитие закончилось. – Ей-богу, там вам будет гораздо лучше – спокойненько, есть холодильник и плитка. Полагаю, нынче вы отужинаете со мной. Ваш муж питается здесь, в кухне. Семейные обеды в столовой ему не глянулись.

– Рада слышать. Интересно, где он, раз не в постели, – сказала Ева и поспешно добавила: – Что мы уже выяснили. Я думала, он нас встретит.

– Последний раз я видела мистера Уилта, когда без рубашки он шел к пруду. Видать, решил искупнуться. Не топиться же.

После осмотра коттеджа Ева поблагодарила миссис Бейл и торопливо зашагала к водоему, позволив потомству прогуляться в лесок. Увидев мужа, с книгой возлежавшего на травке, она перешла на рысцу и заполошно выкрикнула:

– Генри! Произошло нечто ужасное!

– Знаю, дядюшка помер.

– Нет, хуже! Кажется, девочек все-таки отчислят!

– Ведь я говорил, что рано или поздно это случится! – Уилт ожег Еву взглядом. – Не надо было забирать их из монастырской школы. Ладно, зато и я соскочу с крючка.

– В смысле?

– Теперь нет нужды в бесплодных попытках втемяшить исторические факты в башку обормоту, который и читает-то по слогам, а в будущем хочет убивать людей. Забавно, но отчим мечтает, чтоб кто-нибудь навеки избавил его от пасынка.

– Ты всегда был эгоистом! Мы же только приехали, а девочки так ждали каникул! И потом, как быть с твоим жалованьем? Ведь тогда придется вернуть деньги.

– Нет, мне хватило ума не брать платы, пока не познакомлюсь с никчемным отроком. Слушай, а за что изгоняют девчонок? Сейчас это важнее.

– И говорить-то противно, – покраснела Ева.

– Но я хочу знать и настаиваю на информации.

Ева мялась. Даже директриса постеснялась изустно поведать эту историю, а потому изложила ее в очередном письме.

– Ну же! – нетерпеливо подстегнул Уилт.

– Жуткое непотребство... – шепнула Ева.

– Чему удивляться? Твоя кровь! Судя по рассказам, твоя тетка, подвизавшаяся в баре американской военной базы, определенно была...

– Не смей говорить пакости о тете!

– Ладно, тогда поведай о жутком непотребстве, за которое наших дочурок собираются вышибить из школы.

– Да я и сама точно не знаю, – вновь увильнула Ева. – Директриса сказала, там что-то связано с презервативом.

– Вот как? На ум приходит лишь одна ситуация, связанная с презервативом, но я очень надеюсь, что до этого не дошло. В чем там дело?

– Я не расспрашивала. Начальница была вне себя.

В леске грохнул выстрел.

– Боже мой, что это?

– Ничего, Эдвард куда-то пальнул.

– Как, настоящей пулей?

– Естественно. Последние сутки я пытался предупредить, чтоб вы не приезжали, но твой чертов телефон не отвечал. Парень до зубов вооружен и опасен, а потому вам надо поскорее уносить ноги. Но если хочешь, чтобы наших шалопаек угрохали, что при нынешнем раскладе было бы совсем недурно, оставайся.

– Не паясничай, Генри! Куда он стреляет? И почему такому юнцу доверяют оружие?

– Потому что в безмозглости отчим не уступит пасынку. Ответ на первый вопрос: во все, что шевелится. Уж я-то знаю, сам видел – парень бьет вслепую. Но полагает, будто метит в оленя или кабана.

– Но ведь кабаны очень опасны!

– Меньше, чем Эдвард. – Уилт привстал, услышав беспорядочную пальбу.

– Боже мой, почему никто не сказал? – завопила Ева, вцепившись в мужа. – Девочки пошли в лес! Куда ты смотрел!

Ее перебил дикий визг четверни, выскочившей из леска.

– Откуда мне было знать, черт возьми! Если б кто уведомил о полоумном ублюдке с ружьем, я бы близко не сунулся...

Налетевшая четверня не дала ему договорить.

– Мамочка, в нас стреляли! – взвыла Эммелина, вклинившись меж конфликтующих сторон.

– Быстро в коттедж! – приказала Ева. – Мигом!

Уилт затрусил вслед за женой и дочерьми:

– Уезжаем! Минуты здесь не останемся!

– Мы ж только распаковались!

– Значит, быстрее соберемся. – Уилт прятал улыбку, предвкушая скорое избавление. – Едем домой. Наверное, ты устала, я сяду за руль.

– Никаких «домой»! Поселимся в приличном отеле на побережье.

– Ты понимаешь, что четверню надо пристроить обратно в монастырскую школу? Конечно, если там не прознают, что их выперли за жуткое непотребство, в котором фигурируют гондоны! А во что выльется проживание в отеле? – наседал Уилт, радуясь шансу покинуть сумасшедший дом.

– О чем ты? Я не имела в виду, что занятия прекратятся. Мы уезжаем, а ты будешь зарабатывать свои полторы тысячи в неделю.

– Хорошо, бросайте меня! – озлился Уилт. – Ведь я всего лишь финансовый источник! А лучше всего, если меня пристрелят. Ты останешься богатой вдовушкой!

– Слава богу, ты застрахован, так что нищенствовать не буду. А если еще подать иск, Гэдсли выплатят огромную сумму за нанесенный ущерб...

– Вот уж спасибо! Пойду разыщу засранца, пускай не откладывает в долгий ящик!

– Выбирай выражения! Здесь дети!

– А ничего, что при них говорят об убийстве отца?

– Это всего лишь рассуждение, и ты сам поднял тему.

Уилт заткнулся. Он мог бы сказать, что именно Ева затеяла всю эту бодягу, так что если с ним или дочерьми что-нибудь случится, то виновата будет только она. Но решил смолчать – вдруг все обойдется. Супруга и так уже сильно не в духе. Чем скорее она с их выводком отсюда уберется, тем лучше.