Текст книги "Шагающая смерть"

Глава 5

Все труды о войне утверждают: чтобы воспитать самураев преданными, следует в молодости разлучить их или же обходиться с ними сообразно их характерам. Однако нет смысла придерживаться какого-то единого, строгого плана. Они должны воспитываться на принципах благожелательности. Если старший почитает благожелательность, младший станет почитать долг свой.

Токугава Йеясу, Начало XVII столетия

Всякие попытки противостоять им прекратились на всей территории базы Дайкокукичи, это была победа, победа быстрая и даже более заслуженная, чем мог предположить Дэв. С борта «Виндемиатрикса», причалившего у самого главного шлюза станции, устремились новоамериканские солдаты, вооруженные лазерными ружьями и пистолетами, в броне боевых доспехов – ведь сегодня они были без своих «Летающих смертей».

Дэв оставался на борту «Орла» и сопереживал победе, выйдя в канал оперативной связи. Все его внимание было сосредоточено на том, как происходило овладение базой. Восемнадцать кораблей, включая три эсминца класса «Яри» были их! Он готов был кричать, петь от радости. Когда-то его отец, служа Империи, командовал таким «Яри», это был эсминец «Хатаказе», на этом корабле он спас однажды большую группу беженцев в районе Лунг Ши.

И все-таки они победили! ОН победил и всего лишь ценою потери четверых своих людей да семерки поврежденных «Шагающих».

Плохо только, размышлял Дэв, что у них не было возможности взять базу под полный контроль и заставить эту Верфь работать на себя. Хотя в Новой Америке и некоторых других мирах Конфедерации и существовали космоверфи, но они были несравнимо меньше, кроме того, там не имелось такого оборудования, как на этой Дайкокукичи.

Теоретически, когда-нибудь придет день и станет возможным целиком вырастить космический корабль полностью, включая умную электронику и загрузку бортового ИИ, стоит лишь подобрать нужную цепочку нанотехнологий, обзавестись подходящим ломтем астероидного железа и щепоточкой микроэлементов. Практически, и размеры, и степень сложности даже самого небольшого корабля диктуют необходимость «растить» его по отдельным блокам, которые должны сначала «созреть» в наночанах, как созревает пиво или вино в бочках, затем подвергнуться процессу сборки в единое целое при помощи тьмы всяких там роботизированных и программированных комплексов и даже, в особых случаях, руками живых рабочих – детей генной инженерии.

Смонтированные элементы корпуса пройдут затем многократную упрочняющую обработку методом погружения в нанопоток, что обеспечит необходимую твердость и износостойкость, слой за слоем нарастет покрытие из алмаза, мономолекулярного дюраллоя и керамики с микросеткой из сверхпроводящих материалов для защиты от воздействия заряженных частиц в космосе.

А на завершающем этапе узкоспециализированные нанороботы, плавая внутри корабля, завершат компоновку его «нервной системы» – осуществят программирование компонентов бортового ИИ, загерметизируют электронные блоки, проведут последние электромонтажные работы, установят аварийные системы защиты.

Оружие же, за исключением наиболее мощных, стационарных узлов, таких как, например, станины для мощнейших РРС, которые всегда входят в комплект стандартного оборудования, устанавливается позже на специально предусмотренные технологическим планом места монтажа; электронные узлы управления и контроля его также проверяются и программируются нанороботами, также работающими по заданной особой программе.

Сидевший в кресле на борту «Орла», Дэв нарадоваться не мог на трофеи, которые они сумели здесь заполучить. В перекрестье линий внутреннего обзора появлялись и исчезали темные корабли, пришвартованные между порталами и смотровыми проходами на третьем уровне Верфи.

Их было восемнадцать, военных кораблей самых различных типов, начиная от небольших катеров и корветов до трех малых эсминцев. Все они были новенькими, с иголочки, на их сверкающих, закаленных дюраллоевых корпусах, черных словно бархат космической ночи, не было ни пылинки. На них не было даже опознавательных знаков, номеров или эмблем подразделений империи или Гегемонии.

Много кораблей стояло вплотную друг к другу на площадках окончательной доделки, покоящихся в своих наноколыбелях или только что покинувших «нанодуш», где их окатывали потоками наночастиц, чтобы корпусам не было страшно никакое космическое излучение. Оставалось лишь установить на них вооружение или несколько оставшихся узлов ИИ, после чего они были готовы к бою. Единственное, что им требовалось, это команды и полные емкости криоводорода. Некоторые – предстояло еще выяснить точное их число – нуждались в инспекции на предмет выяснения, сколько оружия следовало установить на них – они были практически готовы. Но даже невооруженные, они являлись прекрасным дополнением к флоту конфедератов, и вооружить их не составляло особого труда даже в Новой Америке, только бы удалось их туда доставить.

Что же касалось остальных кораблей, то с ними было гораздо больше проблем. Речь шла о крейсере класса «Како», собранном лишь наполовину, о двух легких крейсерах класса «Нака», а также дюжине небольших судов; вот если бы и их можно было бы заполучить в полной боевой готовности!

Но времени для этого, как ни досадно, не оставалось. В любой момент здесь могли оказаться корабли Империи или Гегемонии, и вопрос стоял в том, чтобы как можно быстрее убраться отсюда восвояси вместе с захваченными судами, способными передвигаться самостоятельно, и сохранить в целости свою команду. Все, что он мог сделать – это распорядиться об уничтожении недостроенных кораблей с тем, чтобы они не достались врагу.

Но все это только после того, как Верфь будет взята под их полный контроль. Как стало известно от группы захвата, большинство личного состава Имперских военно-космических сил либо участвовали в обороне, либо не покинули своей казармы – большого, напоминающего цилиндр сооружения из дюраллоя, примыкавшего к центру управления и соединенного с ним длинным переходом, – и были блокированы, причем все вели себя так, будто ожидали длительной осады. Правда, горсточка бойцов базы оказала мужественное сопротивление; с перестрелкой, вернее, с перестрелками, поскольку сопротивлявшиеся действовали разрозненно и совершенно нескоординированно. С ними покончили в считанные минуты.

– Мы захватили их, – сообщил по оперативной сети лейтенант Гарри Лэнгли. – Центр управления взят под контроль!

– Сейчас же отправляюсь к вам. – Дэв отключился.

Уже через минуту он плыл по каким-то коридорам, где царила невесомость, направляясь к блоку центра управления базой. За ним следовали и несколько членов его команды, включая Симону Дагуссе, эксперта по компьютерной технике Конфедерации, и еще несколько специалистов. Повсюду они натыкались на плававшие в воздухе трупы, истекавшие кровью, изуродованные, к счастью, их было на удивление немного – большинство империалов предпочло сдаться, не оказывая сопротивления.

Перед ним исчезла, растворившись, дверь и они вошли, вернее, вплыли, помогая себе руками и цепляясь за блоки и кресла, в помещение, где находился главный пульт управления базой. Это был обширный, круглый зал, повсюду вдоль стен тянулись блоки управления и контроля, под ними стояло с десяток серых кресел цефлинк-операторов. Помещение накрывал огромный купол панорамного обзора. Сквозь этот хрупкий барьер была хорошо различима громада «Орла», зависшего прямо над ними. При виде этой картины у кого угодно тут же отпала бы всякая охота к сопротивлению, мелькнуло в голове у Дэва.

Навстречу им выплыл Лэнгли с лазерным пистолетом в руке. Поперек дюраллоевого пластрона брони, закрывавшего грудь, шла глубокая царапина с оплавленными краями.

– Это все дежурный расчет, сэр, – решил проинформировать Дэва Лэнгли. – Все япошки были на связи, когда мы появились. Впрочем, некоторые не были, – усмехнулся он, ткнув лазером в царапину у себя на груди.

– Благодарю вас, лейтенант.

– А теперь, если позволите, я провожу вас к своим ребятам, они там занимаются этими, ну, из управления базой, империалами.

– Давайте, Гарри, с удовольствием пройдусь с вами.

Едва они приблизились к группе пленных, те тут же устремили на них взгляды исподлобья.

Мельком оглядев их, Дэв отметил, что пленные разделились на две неравных группы.

Первая группа состояла исключительно из японцев – их было пятеро, и на лицах всех пяти отчетливо читались суровость и презрение. Остальные, не-японцы, четверо мужчин и три женщины всех оттенков кожи, демонстрировали не столь монолитное единство переживаемых чувств – здесь эмоции варьировались от нескрываемого ужаса до смущения и неуверенности, а кое-кто смотрел на них и со злобой. Все были одеты в служебные серые комбинезоны в обтяжку – несли боевое дежурство. Как и Дэв, они уцепились руками за пульты или перегородки, чтобы удержаться в невесомости.

Почти не обращая внимания на остальных, он сосредоточился на одном из японцев, который выглядел самым старшим, предположив, что именно он удерживал здесь бразды правления. Японцу этому было, наверное, за пятьдесят – об этом говорило его изборожденное морщинами, удлиненное лицо.

– Коничива, Шикикансае, – официальным тоном начал Дэв. Обращаясь к нему, как к потенциальному командиру, – слово это обозначало скорее должность, чем звание, – Дэв надеялся перевести их беседу в более спокойное русло и попытаться исключить всякое недружелюбие с самого начала встречи. – Я тайса Камерон из флота Конфедерации. – Какими же непривычными были эти слова для него самого!

Японец, вопреки его ожиданиям, не стал иронически ухмыляться.

– Вы, кажется мне, слишком молоды для такой должности, – холодно молвил он. Его англик был безукоризненным, хотя произношение отличалось преувеличенной тщательностью.

Второй японец с бульдожьим лицом, стоявший рядом с ним, хихикнул и пробормотал что-то неразборчивое. Дэв сумел лишь расслышать слово широ – грубоватый эпитет к такому понятию, как «белый юноша».

– Кузо! – выругался он про себя. Нет, эти люди явно не видели в его лице высокое начальство. Кровь бросилась ему в лицо.

– Сержант Филмор! – отрывисто бросил он, повернувшись к закованному в броню бессловесному существу, которого Лэнгли назначил здесь надзирать за пленными. – Найдите какое-нибудь тихое местечко для этих людей, а я, тем временем, попытаюсь взглянуть на их данные в сети.

– Так точно, сэр, – ответил ему женский голос. Сержант, сунув в кобуру пистолет, отплыла выполнять приказание.

– Ничего ты там не высмотришь, – рявкнул бульдог. Нихонджин имел в виду, что несанкционированный доступ в банк данных невозможен. – Припоздал ты малость – все банки подчищены.

– Боюсь, что он прав, – раздался голос из второй группы пленников, которая сейчас находилась за спиной у Дэва. – К тому времени, как ваши люди прорвались сюда, они уже успели уничтожить все данные. Боже… да это Дэв! Камерон, это ты? Это и вправду ты?

Дэв тут же, схватившись за переборку другой рукой, повернулся. Нет, этого просто не может быть…

– Ллойд? – Фамилия пришла ему в голову тут же, поскольку слишком многое связывало его с этим человеком и не один год, А вот имя… Цефлинк пришел ему на выручку. – Рэнди Ллойд?

Рэнди Ллойд был «Первым шлемом» на транспорте «Минтака» в те давние годы, когда Дэв впервые поднялся на борт этого судна. Он сразу взял Дэва под свое покровительство, да и кем был тогда Дэв – салажонком. Именно он тогда и усадил Дэва в его первое в жизни кресло младшего офицера и показывал, что нажать и за чем следить. Но Ллойд вскоре оставил их транспорт, говорили, что он перешел в Гвардию Гегемонии. Дэв по-мальчишески обожал его; во всяком случае, на его решение также перейти в Гвардию не в последнюю очередь повлиял пример бывшего старпома Рэнди Ллойда.

– Так вы знаете этого парня? – удивилась сержант Филмор.

– Разумеется. – Дэв махнул рукой, призывая Дагуссе. – Симона! Займитесь-ка компьютером.

– Так точно, сэр.

– Да, тесновата наша галактика, тебе не кажется? – проговорил Ллойд, подплывая чуть ближе. – Так когда же ты решил податься в пираты, сынок?

Ллойд был старше Дэва на добрых пятнадцать лет, и прошедшие годы оставили свои отметины на его лице. Дэв разглядел и седину на висках. Да, крепко потрепала жизнь старину Ллойда! Неудивительно, что Дэв сразу не признал его.

– А кто сказал, что именно в пираты? – вопросом на вопрос ответил Дэв, пытаясь скрыть смущение. – Я сражаюсь на стороне конфедератов, Вы, может, слышали о нас?

Хотя они с Ллойдом много лет не виделись, Дэв по-прежнему чувствовал себя перед ним юнгой, видя в нем своего наставника, и ему даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не добавить слово «сэр».

– Ну, как же, как же, приходилось, – ответил Ллойд. Он не счел необходимым улыбаться в ответ на смущенную улыбку Дэва. – Вот уж никогда не думал, что ты бросишься в это безнадежное предприятие вместе с кучкой обреченных. Ведь тебе наверняка известно, что шансов у них никаких?

– Вас просто разнесут в клочья, – добавил командующий базой, стоявший чуть поодаль, в другом конце помещения.

– Я здесь не для того, чтобы дискутировать с вами на эти темы, – ответил Дэв. – Или с вами. – Последнее относилось к Ллойду. – Так что там с компьютерами, Симона?

Дагуссе как раз убрала ладонь с интерфейса. Она покачала головой, и от этого смешно затрепыхались ее волосы, вставшие дыбом в невесомости.

– Мне кажется никто здесь ничего не уничтожал, – ответила она. – Скорее походит на то, что они просто поставили шифр на входе в банк данных, а все изобразили так, будто данные уничтожены.

– На самом деле?

– Не знаю, – раздельно ответила Симона. – Просто уж очень это в их духе.

Симона Дагуссе была умнейшей из всех компьютерщиков, с которыми Дэву приходилось общаться. Иногда ему даже казалось, что и сама Симона уже наполовину превратилась в компьютер.

– Хорошо, Симона, благодарю.

– Я могу обойтись и без этого шифра, если вам очень нужно покопаться там.

– Очень.

Брови Ллойда поднялись.

– А что ты собираешься искать, Дэв?

– Честно говоря, мы прибыли сюда, чтобы забрать ваши корабли. Но и файлы противника всегда представляли для нас очень большой интерес. Ведь никогда не знаешь, что вы там замышляете, какие приказы и предписания получаете, кроме того, нас очень интересует, куда вас могут перебросить.

– Куда перебросить, говоришь? – буднично переспросил Ллойд. – Как перебросили неделю назад?

– Дамаре-е! – выкрикнул вдруг один из офицеров-японцев, бросившись к Ллойду. – Заткнись!

Тут вмешались и остальные японцы и началась потасовка. Сержант Филмор, оттолкнувшись от переборки, так саданула плечом этого японца, что оба они беспорядочно закувыркались. Двое подоспевших конфедератов быстренько оттеснили пленников, и те оказались в изоляции.

– Урагири-моно! Коно йогоре! – продолжал кричать японец с бульдожьей физиономией, отчаянно сопротивляясь двум сграбаставшим его людям Дэва. Лицо его покраснело от напряжения и злобы. – ПредательИзменник! Грязный ублюдок!

– Да уберите вы их отсюда к чертям! – рявкнул Дэв. Он был страшно озадачен происшедшим. Конфедераты стали выволакивать японцев из помещения центра управления, и вскоре воцарилось спокойствие.

– Ну и разозлили же вы вашего босса, – покачал головой Дэв. – Вы, кажется, хотели мне что-то рассказать?

Ллойд оглянулся на остальных. Японцев среди них не было. Одна из стоявших женщин покачала головой.

– Рэнди, думаю, что тебе не…

– Проклятье! – проворчал один из служащих центра. – Ведь мы все давали присягу!

– Вы действительно считаете, что у нас перед этими подонками есть какие-то обязательства? – с горечью спросил Ллойд.

– Джемис, – подозвал Дэв еще одного из своих. – Уведите этих людей куда-нибудь отсюда. И проследите, чтобы им там было удобно.

– Выполню в точности, сэр.

– И остальные пусть тоже выйдут.

Дэв и Ллойд остались вдвоем, если не считать Симоны, усевшейся в одно из кресел, но, подключившись к сети, она присутствовала здесь лишь физически – через цефлинк она вела диалог с ИИ базы.

– Значит уже тайса – капитан первого ранга? – хмыкнув, полюбопытствовал бывший наставник Дэва.

– Не думаю, чтобы меня это сильно восторгало. Это, в конце концов, не так важно. Вы понимаете, о чем я?

– Да нет, что ты, я вовсе не желал задеть тебя. Каждому свое.

– Так вы хотели что-то рассказать мне?

– Вы прибыли сюда из Новой Америки, так?

Осторожность взяла верх.

– Нет. С чего это вы взяли?

– Ну, я все же, как-никак, немного полетал в торгашах. – Ллойд многозначительно кивнул в сторону купола панорамного обзора, где видна была корма «Виндемиатрикса», пришвартовавшегося к одному из главных причалов базы. – Я узнаю этот уникальный дизайн среди сотни других кораблей, стоит мне на него только взглянуть.

– Мы всюду достаем корабли, – чуть суховато произнес Дэв.

– Не сомневаюсь в этом. Также, как и автоматизированные верфи Гегемонии.

– Если требуется, и их тоже. Куда вы клоните, сэр? – Дэв и сам не заметил, как вырвалось это «сэр».

– Я пришелся не ко двору Танемуре, Дэв. Неделю назад, точнее восемь дней назад у нас тут происходила мощнейшая переброска флота. В ней участвовали все корабли как Империи, так и Гегемонии. В особенности, мне хотелось бы обратить твое внимание на одно очень любопытное соединение – это эскадра «Цветок сакуры» под командованием адмирала Кавашимы. Старая лиса, прожженный хитрец, как мне о нем не раз приходилось слышать. Один корабль класса «Дракон», это «Донрю». Кроме того, тринадцать крейсеров, пять из них такие огромные, дьявол их возьми, «Како» и «Атаго» класса. Десять эсминцев, четыре из них – «Аматуказе», таких, как этот твой, что завис тут рядом. Несколько транспортов, тоже не маленьких.

– Бог ты мой, – изумился Дэв. – Да это же настоящая агрессия! Армада завоевателей!

– Тут ты попал в самую точку, сынок. Они притащились сюда, чтобы забрать два только что построенных эсминца и по самую крышку заправиться водородом. Мне удалось подслушать по коммуникационной сети один разговорчик, как раз перед тем, как они отправились отсюда, это был разговор Кавашимы с Танемурой.

– Танемура – ваш командир? Он сейчас здесь? Этот длиннолицый?

– Он самый. Во всяком случае, один из этих… командиров. Я своими ушами слышал, как он пожелал Кавашиме гамбате кудасаи в Новой Америке.

– Удачи, значит, – перевел Дэв. Новость эта ошарашила его. Целая армада агрессоров прошла через систему Афины около недели назад и направилась в Новую Америку? А наличие двух мощных транспортных кораблей говорило о том, что прибыв туда, они собирались там задержаться надолго, если не навсегда.

– У вас есть… доказательства, что все именно так?

Его собеседник невольно, как-то поземному пожал плечами.

– Есть, но все это находится в сети данных. Там должен иметься полный список кодов идентификации, сигнальных протоколов, частоты ВИР-коммуникации, словом, все.

– Вряд ли вы располагаете паролем для проникновения в систему.

– Хм… Попробуй слово фугаку.

Дэв понял, что его бывший сослуживец и наставник мог оказаться прав. Слово это, поэтическое обозначение горы Фудзи, символа Японии, вполне могло подойти в качестве ключа для того, чтобы в конечном итоге спустить с цепи тех, кто должен выполнять какой-нибудь очередной дьявольский приказ, заложенный в память ИИ. Впрочем, он не верил в это до конца. Ллойд выглядел искренним и… сердитым, и Дэв ощущал узы, связывающие его с этим человеком, своеобразное чувство братства однополчан, хоть и бывших, но ведь и японцы не такие уж дураки, чтобы посвящать всех и каждого в такие секреты.

Ллойд не мог не заметить, что Дэв колеблется.

– Это было паролем для большей части секретных материалов, касающихся перемещений флота. А вот относительно того, существует ли еще какая-нибудь категория секретности, об этом мне ничего не известно. Когда вы пожаловали сюда, они сразу же приняли решение отсоединить всех не-японцев, включая и меня. Мне кажется, они сразу же заблокировали доступ к данным, как только уяснили, что мы все равно ничем не сможем остановить вас.

Дэв жестким взглядом посмотрел на Ллойда.

– Почему?

– Что значит «почему»?

– Почему вы решили нам помогать? Мы ведь враги, разве это не так?

– В общем… да, это так. Но все, что нам официально сообщалось о вас, это только то, что есть такие. Нам говорили, что вы террористы, партизаны, мятежники, словом, только это. – Он снова пожал плечами и от этого движения стал медленно вращаться в невесомости, пока, ухватившись за одну из панелей, не остановился. – Вот уж никогда бы и в голову мне прийти не могло, что вы располагаете такой мощью!

Дэв взглянул вверх, на купол панорамного обзора, на корабли, стоявшие на приколе неподалеку от базы.

– Не знаю, можно ли это действительно назвать мощью. Вот у Империи – действительно мощь.

Дэв затронул очень болезненную для себя тему. Что заставило Ллойда предать Гегемонию и Империю и буквально в одну секунду стать изменником? Уж никак не внезапное появление крейсера, единственного крейсера и нескольких довольно спешно переделанных для войны транспортов!

Ллойд нахмурился и отвел взгляд.

– Дэв, многое изменилось с тех пор, как мы с тобой служили на том корабле. У меня многое изменилось. И я сам изменился.

– Неужели служба Гегемонии не заладилась?

– Да нет, здесь причины в другом. Ищи глубже. Я теперь – Универсалист.

– То есть?

– Учение о Божественном Универсализме. Полтора года назад я перешел к ним.

Дэв удивленно уставился на него. Начисто лишенный и следа всякой религиозности, он знал очень многих верующих и старался относиться к этим людям с пониманием и даже интересовался иногда некоторыми из постулатов. Но теперь столько было сект и самых различных учений по всей Шикидзу, что он просто не мог уследить за всеми.

– Простите, но мне это ничего не говорит. Ллойд улыбнулся.

– Я был бы рад познакомить тебя с этим. Но сейчас, боюсь, не время и не место. Если попытаться объяснить это в двух словах, то мы считаем, что весь Разум – часть Бога, что Бог – не больше, не меньше, чем часть совокупного разума и является таковым всегда и везде, начиная с момента Сотворения и до тех пор, пока существует время. Это подобно тому, как мы являемся маленькими частицами в некоем универсальном ИИ. Мы…

– Прошу простить меня, но, как вы сами вполне справедливо заметили, сейчас не место и не время. Как это все смогло доставить вам неприятности и осложнить ваше положение?

– Я доложил об этом главе нашего департамента.

– Имперского?

Ллойд кивнул. – Аннайша. Не очень-то умно с моей стороны, тебе не кажется?

– Ну, мне кажется, что свойственно ошибаться всем, даже людям, решившим посвятить себя служению Богу.

Аннайша или «проводники», как их называли, были офицерами Империи, но служили они в Гвардии Гегемонии. Некоторые служили официально, в качестве офицеров-координаторов, осуществляя связь между вооруженными силами Империи и Гегемонии, но некоторые были засекреченными агентами, назначенными для того, чтобы тайно информировать власти об умонастроениях, образе жизни и лояльности в частях и соединениях Гегемонии.

Из откровений Ллойда Дэв понял, почему тот оказался здесь. Дело в том, что империалы предпочитали иметь дело с верными, лояльными служаками, которые не рассуждали о проблемах вечности, универсальных истинах и священной природа всех существ, наделенных разумом, а выполняли приказы. Любые приказы. А командиры, подобные Ллойду, представляли опасность, поскольку могли переориентировать этих гайджинов, вбивая им в голову подобные идейки.

– Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос, – напомнил Дэв. – Почему вы пожелали помогать нам? Такой поступок – смертный приговор вам, и вы это знаете. Или, в лучшем случае, вы подвергнетесь психореконструкции. Но на это надежд почти нет.

– Ничего, всех нас им не удастся ни убить, ни психореконструировать.

– Кого «нас»? Универсалистов?

– Универсалистов! – ответил Рэнди. – И Космическую церковь Христа. И Учеников Дезере. Баптистов. «Зеленых». «Почвенников». Всех. Всех, кто думает не так, как они. Вот, что сейчас заботит и Империю, и Гегемонию. А вы боретесь именно против этого, ведь так?

Дэв прекрасно понимал, что имеет в виду Ллойд. Почти то же самое ему приходилось слышать и из уст генерала Синклера, тогда, на Эриду.

Мы считаем, что различия между культурами, отторгающими друг друга, исключают для любого правительства всякую возможность вникнуть в думы, чаяния, идеалы и цели этих несравнимых между собой миров…

Эти слова, Которые Дэв вызвал из памяти своего цефлинка, были восприняты сейчас им абсолютно по-иному – они ударом отозвались в его разуме, он воспринял их так, будто слышал эту мысль впервые. Человеческая культура представляла собой торжество различий, однако, чем жестче было правительство, тем менее склонно было оно смириться со всякого рода различиями.

Свобода слова, свобода вероисповедания, свобода совести… все эти ценности становились глубоко антипатичными любому правительству, как только оно начинало ощущать собственную значительность, укореняя принцип всезнайства, безгрешности и избранности находившихся под его руководством сограждан.

– Да, именно за это мы и сражаемся, – медленно ответил Дэв. – Но сейчас мне кажется, что, когда на пути в Новую Америку находятся двадцать с чем-то кораблей, боюсь, что борьба эта скоро "закончится. Теперь уже не было смысла скрывать свою географическую принадлежность.

– Значит, вы прибыли все же из Новой Америки! До нас, разумеется, доходили разные слухи и слушки о том, что, мол, бунтовщики устроили там что-то вроде большого схода. – Лицо Ллойда помрачнело. – Дэв, империалы замышляют опрокинуть эту систему и шутить не собираются. На твоем месте я бы не стал туда возвращаться. Это место опасное.

– Катя! – внезапно обожгла его мысль. Страх за Катю, за остальных друзей, за всех тех, кого он оставил там, заставил его вздрогнуть. Как их предупредить? Дьявол, это никак невозможно сделать отсюда, задумай он даже отрядить в Новую Америку хоть сверхбыстрого курьера. Ведь, если эта эскадра стартовала туда восемь дней назад, то никакой курьер не сумеет опередить их.

Пройдя к ближней панели, Дэв возложил руку на интерфейс.

– Симона?

– Я здесь, командир, – ответил синтезированный голос в его мозгу. – Здесь целая куча данных, но чтобы добраться до них, потребуется время. И… я почти уверена, что у них загнан в программу такой цербер, что… нажми я не ту клавишу, и все вмиг будет потеряно…

– Попробуй ввести слово «фугаку».

Не прошло и секунды, как раздался торжествующий крик Симоны.

– Есть! Вошли! – и Дэв тут же почувствовал, как в его разум хлынул поток данных.

Нет! Теперь им уже не помогут никакие секретные коды опознавания и маршруты кораблей противника. Ничего им не поможет, разве что только какое-нибудь внезапное изменение физических законов перехода в гиперпространство и через Божественный океан.

Новая Америка оказалась под угрозой сокрушительного поражения превосходящими силами противника, и в распоряжении Дэва не было средства, способного воспрепятствовать этому.