Текст книги "История Германии в ХХ веке. Том II"
Автор книги: Ульрих Херберт
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
Поэтому СЕПГ объявила о создании национальных вооруженных сил, учредила «заводские дружины» в качестве военного резерва и укрепила государственный централизм, распустив земли и заменив их пятнадцатью административными округами. В экономической сфере предстояло широко развернуть коллективизацию сельского хозяйства. На все еще существующие частные предприятия в промышленности, а теперь и в ремесле и торговле оказывалось давление с помощью повышения налогов и даже изъятия продовольственных карточек. СЕПГ «сражалась» на всех фронтах.
Усиленно коллективизируя сельское хозяйство, партийное руководство прибегало и к уголовному преследованию и экспроприации крестьян, выступавших против объединения в сельхозкооперативы. Согласно новому закону, нарушение «народной собственности» каралось большими штрафами; в течение нескольких месяцев более десяти тысяч человек были наказаны за это едва поддающееся определению правонарушение. В то же время началась кампания против протестантской церкви. «Молодая община» (Junge Gemeinde), широко распространенная среди старшеклассников и студентов, составила сильную конкуренцию государственному FDJ и теперь была криминализирована как «незаконная агентурная и шпионская организация». Около трех тысяч молодых людей были исключены из школ, многие студенческие пасторы и лидеры молодежных групп арестованы и обвинены в «подстрекательстве к бойкоту»1212
Pollack, Kirche. S. 114 ff.; Ewald Frie, Autonomiespielräume der Kirchen in der DDR // Kaiser/Frie (Hg.), Christen, Staat und Gesellschaft. S. 121–142; Clemens Vollnhals, Die kirchenpolitische Abteilung des Ministeriums für Staatssicherheit // Id. (Hg.), Die Kirchenpolitik von SED und Staatssicherheit. S. 79–119.
[Закрыть].
Последствия нового, сурового курса оказались фатальными. Число побегов из ГДР приняло драматические масштабы, а неприятие политики СЕПГ стало по нарастающей проявляться в городах, на селе, в школах и даже в партячейках. Кроме того, экономические трудности продолжали нарастать: одновременное наращивание армии, огромные инвестиции в тяжелую промышленность и коллективизация сельского хозяйства давили тяжелым бременем на экономический потенциал страны – только на вооружение и содержание армии уходило около десяти процентов государственного бюджета. Главной проблемой по-прежнему оставалась недостаточная производительность труда, которая (при всей сложности точного расчета) достигала примерно половины уровня Западной Германии. Весной 1953 года партийное руководство сочло кризисное развитие экономики настолько угрожающим, что решилось на радикальные меры: резкая экономия, повышение цен на нормированные продукты питания и, прежде всего, значительное повышение трудовых норм должны были в долгосрочной перспективе улучшить экономическое положение страны1313
О производительности труда см.: Ritschl, Aufstieg und Niedergang. S. 16; по наивысшим оценкам, производительность труда достигала 78 процентов по отношению к западногерманской, по самым низким – 44 процента.
[Закрыть].
В этой сложной ситуации смерть Сталина застала руководство СЕПГ врасплох. Советский Союз возглавило сначала коллективное руководство. Берия, глава секретной службы, сталинский палач, ответственный за смерть и рабский труд миллионов людей, теперь предпринял первые шаги по десталинизации: были освобождены более миллиона заключенных ГУЛАГа, а сами репрессивные органы подвергнуты реорганизации. Новое руководство решило устранить вопиющий дефицит в СССР путем активизации сектора производства потребительских товаров и проведения дальнейших экономических реформ. Однако Берия был арестован в июне 1953 года и казнен в декабре того же года. Прошло более трех лет, прежде чем новый сильный человек Советского Союза, Никита Хрущев, после непрозрачной борьбы за власть утвердился в качестве партийного лидера. Послесталинская оттепель в советской политике продолжилась1414
Neutatz, Träume. S. 358 ff.; Hildermeier, Geschichte der Sowjetunion. S. 757–787; Stephan Merl, Entstalinisierung, Reformen und Wettlauf der Systeme 1953–1964 // Handbuch der Geschichte Russlands. Bd. 5/II, hg. von Stefan Plaggenborg. S. 175–203.
[Закрыть].
Эти радикальные изменения немедленно отразились на ГДР. Новое руководство КПСС уже через несколько дней после смерти Сталина прямо заявило германским товарищам, что политика усиления классовой борьбы, которую проводил Сталин, привела к дестабилизации ГДР и что политика «нового курса» распространяется и на ГДР. Для «оздоровления ситуации в Германской Демократической Республике» оно потребовало прекратить и повернуть вспять вытеснение частных предпринимателей, расширить индустрию потребительских товаров, замедлить темпы коллективизации, прекратить борьбу с церковью, укрепить «законность и гарантию гражданских прав»1515
Protokoll der außerordentlichen Sitzung des Politbüros des Zentralkomitees am 05.06.1953, цит. по: Staritz, Geschichte. S. 108 ff.
[Закрыть]. Результатом стало полное замешательство в Восточном Берлине, и в адрес Ульбрихта быстро раздались первые обвинения в «ошибках» прошлого. Через несколько недель руководство СЕПГ объявило о некоторых послаблениях в соответствии с указаниями из Москвы: темпы коллективизации решено было замедлить, повышение налогов на частных предпринимателей, экспроприации и аресты должны были быть отменены, члены «Молодой общины» были освобождены из тюрем, а исключенные студенты допущены к занятиям.
После «обострения классовой борьбы» наступила фаза «отхода» (Zurückweichen): объявленный СЕПГ «новый курс», однако, отнюдь не оправдал тех ожиданий, которые были вызваны у населения сообщениями о переменах в СССР; в частности, не было отменено повышение трудовых норм. Руководство СЕПГ не обращало внимания на вести о растущем недовольстве среди рабочих, поступавшие в течение нескольких недель. Когда даже партийная газета «Нойес Дойчланд» критически отозвалась о внедрении повышения стандартов в строительной промышленности Берлина, это было истолковано как сигнал.
Народное восстание 17 июня 1953 года пронеслось над диктатурой СЕПГ подобно буре. Тот факт, что накануне руководство партии поспешно отозвало повышение трудовых нормативов, практически не был замечен населением. Самой примечательной была скорость, с которой забастовки и демонстрации распространились по всей стране, начавшись со строителей бульвара Шталиналлее в Восточном Берлине. Цели протестов расширились так же быстро – от критики стандартных повышений до требований свободных выборов и отставки правительства. Протесты прошли в 242 городах и поселках, в забастовках и демонстрациях приняло участие около полумиллиона человек. Во многих местах были распущены сельхозкооперативы, а в нескольких городах здания партийных комитетов были взяты штурмом. На несколько часов руководство СЕПГ потеряло контроль над страной. Народная полиция оказалась бессильной, а попытки умиротворения по государственному радио успеха не имели. Вместо этого граждан ГДР о происходящем информировала западноберлинская радиостанция РИАС1616
Armin Mitter, Der «Tag X» und die «Innere Staatsgründung» der DDR // Kowalczuk/Mitter/Wolle (Hg.), Der Tag X. S. 9–30; Mitter/Wolle, Untergang auf Raten. S. 27–162; Diedrich, Der 17. Juni. S. 55–141; Staritz, Geschichte. S. 117 ff.; Schroeder, SED-Staat. S. 119–130.
[Закрыть].
Промышленный треугольник Галле-Лейна-Мерзебург был одним из центров восстания. 17 июня начали забастовку 3 тысячи рабочих завода в Лейне, и их число быстро перевалило за 20 тысяч. Хотя руководство СЕПГ уже отозвало требование о повышении норм, требования бастующих работников химической промышленности уже давно вышли за эти рамки. Они прошли многолюдным маршем до Галле и взяли штурмом городские тюрьмы и здания горкома СЕПГ. Во второй половине дня 60 тысяч человек собрались в центре Галле. Их требованиями были отставка правительства, свободные выборы, освобождение политических заключенных и воссоединение Германии. Ранним вечером появились первые советские танки, толпа рассеялась, и сразу же началась охота советской тайной полиции и госбезопасности на лидеров забастовки. Химические заводы в Лейне и Буне были оккупированы советскими войсками. Работы там возобновились 20 июня. Однако четыре недели спустя в Лейне началась еще одна забастовка, в которой приняли участие 5000 рабочих. Она тоже была подавлена. Пресса ГДР ни словом не обмолвилась об инцидентах в промышленных районах центральной Германии. Но даже на Западе обо всем масштабе восстания стало известно лишь после 1990 года1717
Rupieper (Hg.), Einheit; Löhn, Spitzbart.
[Закрыть].
Уже утром 17 июня Советская контрольная комиссия (СКК) объявила чрезвычайное положение и начала вооруженное подавление восстания. Когда советские танки въехали в центры городов, демонстрации быстро сошли на нет. 18 июня восстание было подавлено, хотя отдельные протесты продолжались и в последующие дни. Начались масштабные аресты: три тысячи человек были арестованы советскими войсками и более десяти тысяч – властями ГДР в последующие недели. Было убито около пятидесяти демонстрантов, двадцать из которых были расстреляны на месте, а также, вероятно, двадцать советских солдат, которые отказались принять меры против демонстрантов.
Восстание 17 июня затронуло все слои населения, но прежде всего это было одно из крупнейших рабочих восстаний в новейшей истории Германии; две трети арестованных были рабочими. Их недовольство экономическими условиями и неприятие диктатуры СЕПГ были неоспоримыми движущими мотивами этого восстания. Время восстания имеет большое значение: смерть Сталина, новый многообещающий курс в СССР, недостаточность реформаторских усилий руководства СЕПГ, наконец, повышение трудовых нормативов, но прежде всего очевидная неуверенность режима перед лицом событий в Москве – все это побудило людей выйти на улицы против заметно ослабевшего режима. Этот расчет на слабость правителей оказался верным, что касается руководства ГДР: партийное руководство и власти были парализованы перед силой восстания. Только ввод советских танков спас диктатуру СЕПГ.
Потребовалось много времени, чтобы ситуация в ГДР вновь стабилизировалась после восстания, и во многих отношениях СЕПГ так и не смогла полностью оправиться от этого потрясения. Здесь было слишком очевидно, что правление СЕПГ встретило подавляющее неприятие среди народа и особенно среди рабочего класса. Даже стремительно растущее число беженцев указывало на утраченное доверие: только в 1953–1956 годах из ГДР на Запад уехало более миллиона человек – надежный индикатор настроений в стране1818
Bericht des Bundesministeriums für Gesamtdeutsche Fragen, 1961, см.: Weber, Geschichte. S. 325.
[Закрыть].
Таким образом, 17 июня внесло ясность: во-первых, никто больше не мог усомниться в том, что режим СЕПГ был диктатурой меньшинства, а не правлением народа, что бы под этим ни понималось. Во-вторых, СССР продемонстрировал готовность к прямому вмешательству при малейшей угрозе его власти и намерение обеспечить власть СЕПГ даже военными средствами; это гарантировало безопасность партийного руководства и подавляло любые мысли об открытом восстании на десятилетия вперед. И в-третьих, США не вмешались в конфликт, тем самым подтвердив, что даже в конфликтных ситуациях они признают разделение сфер интересов и придерживаются соглашений четырех держав. Что бы ни говорила пропаганда, СССР мог быть спокоен: военная интервенция Запада в ГДР не предвиделась.
Во время восстания руководство СЕПГ по-прежнему использовало лозунг, что это было не что иное, как «фашистский переворот», и это оставалось официальной формулировкой до 1990 года. Но эта классификация лишь скрывала степень недоумения и разочарования в своей собственной базе – рабочем классе. Ибо внутри страны было слишком хорошо известно, кто и против кого проводил демонстрации. Возникшее (или укрепившееся) недоверие к собственным рядовым членам так никогда и не исчезло у руководства СЕПГ до конца его правления. «Надежде, должно быть, трудно противостоять июньскому опыту», – говорил после событий 17 июня герой пролетарского романа партийного конформиста Германа Канта, а для будущего это означало: «Берегись, будь бдителен, будь начеку, никакого легковерия, никакого ленивого либерализма, никакого романтизма, борьба еще не закончена, не бойся упрека в узости, если это значит: ни пяди земли врагу и никогда больше ни одного шанса для еще одного июня»1919
Kant, Impressum. S. 208 f. (пропуски в тексте нами не указаны).
[Закрыть].
Однако тот факт, что население восстало против плохого снабжения, дефицита товаров и злоупотреблений властью со стороны партии, подтверждался внутри страны в многочисленных отчетах от партячеек, а также от Штази. Одна из руководительниц Политбюро СЕПГ жаловалась, что «оправдывались вещи, которые нельзя было оправдать, и замалчивались обстоятельства, замалчивать которые было преступлением». Однако в курсе партии никто не сомневался: «Генеральная линия партии была и остается верной» – имелось в виду «строительство социализма». Однако ускорение процесса преобразования было «ошибкой». В результате скорость изменений в экономике оказалась слишком высокой. Ошибочными были и «попытки вытеснения и ликвидации городской средней и мелкой буржуазии и крупного крестьянства»2020
Beschluss des ZK der SED, 21.06.1953: Kommuniqué der 15.Tagung des SED-Zentralkomitees, 24–26.07.1953 // Dokumente der SED. Bd. 4. S. 451 ff., здесь S. 473; Diskussionsbeitrag v. E. Schmidt: Politbüro d. ZK der SED, 07.07.1953, цит. по: Schroeder, SED-Staat. S. 126; Entschließung des ZK der SED, 26.07.1953, цит. по: Weber, DDR, Dok. 110. S. 200 f.
[Закрыть].
Внутри партии основным объектом критики стал авторитарный стиль правления Вальтера Ульбрихта, против которого теперь, казалось, было большинство в руководящих органах. Однако, когда через несколько недель ситуация в Москве снова стала неясной из‑за ареста Берии, критики уклонились от дальнейших шагов, и падение Ульбрихта, которое казалось уже неизбежным, было предотвращено. Лидер же партии теперь занялся тем, что обычно и делают лидеры компартий: стал громить своих внутрипартийных оппонентов; многие из них были по его указанию арестованы и заключены в тюрьму. Последовала обширная «чистка», особенно в нижних эшелонах партии, в сочетании с усилением силовиков и особенно Штази, которая с этого момента должна была больше сосредоточиться на внутриполитической ситуации и меньше на «разведке» в Западной Германии.
Одновременно руководство партии пытается быстро, без лишнего шума и пыли устранить наиболее важные помехи. Большинство мер, принятых во времена «обострения классовой борьбы», были возвращены назад; путем дальнейших социально-политических улучшений предпринимается все, чтобы вернуть доверие населения: зарплаты и пенсии были повышены, цены снижены – что, с другой стороны, означало, что центральные экономические планы не могли быть выполнены, поскольку производительность труда не поспевала за зарплатой. СССР также стремился как можно быстрее стабилизировать ситуацию в ГДР. Поэтому он отказался от дальнейших репарационных выплат, расходы на размещение Советской армии были сокращены, а некоторые предприятия Советских акционерных обществ (САГ) были возвращены.
Решающим же обстоятельством для дальнейшего развития было то, удастся ли руководству СЕПГ устойчиво увеличить экономический рост, производительность и ситуацию с поставками за счет более масштабных реформ. В Советском Союзе «новый курс» был продолжен при новом партийном лидере Хрущеве: там увеличивалось производство товаров народного потребления, совхозы и колхозы получили бо́льшую автономию, а в результате сокращения репрессий готовность к реформам возросла как среди населения, так и в аппарате власти.
Это нашло яркое выражение на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 года, где Хрущев выступил с резким, дотоле не слыханным с официальной трибуны, обличением Сталина и его преступлений. Его критика была направлена в первую очередь на самого диктатора, на «культ личности» вокруг него и установленную им политическую линию. Партия и созданная ею система власти остались нетронутыми, как и принципы марксизма-ленинизма или причастность членов нынешнего руководства КПСС к сталинским преступлениям. Тем не менее речь Хрущева стала сенсацией, ведь он сказал то, что раньше невозможно было произнести безнаказанно: что миллионы невинных людей были осуждены и уничтожены во время правления Сталина. Хрущев особо подчеркнул, что партия также стала жертвой сталинского террора. 98 из 139 членов ЦК, 2210 из 2750 районных секретарей партии были расстреляны или погибли в ГУЛАГе в сталинскую эпоху. Из 200 членов украинского ЦК в живых осталось только трое2121
Hildermeier, Geschichte der Sowjetunion. S. 762 ff.; Neutatz, Träume. S. 363–375.
[Закрыть].
Выступление Хрущева стало вторым шоком после восстания 17 июня для руководства СЕПГ, которое предавалось культу великого вождя Сталина так же бездумно и беззаветно, как и все остальные компартии. Однако в ГДР «обсуждения ошибок» не последовало; здесь любой ценой не допускалась информация или дискуссии о сталинских массовых преступлениях. Только спустя годы Шталиналлее в Восточном Берлине была переименована в Карл-Маркс-аллее, Шталинштадт стал Эйзенхюттенштадтом, а большая бронзовая статуя Сталина в берлинском районе Фридрихсхайн была переплавлена. Кадровых изменений от такой формы «десталинизации» в ГДР так и не последовало. Руководящие кадры, полностью исповедовавшие сталинизм и поклонявшиеся Сталину, остались на местах.
В своей речи Хрущев объявил не только о внутрипартийных изменениях, но и о корректировке внешнеполитического и экономического курса: принцип «сосуществования» должен был перенести соревнование между коммунистическими и западными государствами с военного уровня на экономический и технический. Теперь было разрешено допускать, что к социализму могут привести различные пути. Однако главной целью было как можно быстрее, примерно за десятилетие догнать западные страны в экономическом и технологическом плане. С учетом реальных экономических условий в СССР, ГДР и других странах восточного блока такая ориентация казалась хорошей миной при плохой игре. Но она должна была придать и партийным лидерам, и народу уверенность и оптимизм после шока от обнародования сталинских преступлений. И в определенной степени это удалось.
Эти импульсы ХХ съезда КПСС руководство СЕПГ восприняло более решительно и в рамках нового пятилетнего плана 1956–1960 годов начало проводить серьезные экономические реформы. Основное внимание уделялось упору на модернизацию, которая в первую очередь означала автоматизацию, механизацию и использование атомной энергии. Таким образом, в течение пяти лет производительность труда должна была вырасти на невероятные пятьдесят процентов. Кроме того, необходимо было укрепить частный сектор в промышленности и в кустарном производстве, замедлить коллективизацию сельского хозяйства и расширить выбор потребительских товаров. Рабочим были обещаны повышение заработной платы на тридцать процентов и сорокачасовая неделя2222
Weber, Geschichte. S. 280 ff.; Staritz, Geschichte. S. 149 ff.; это относится также к нижеследующему.
[Закрыть].
В политической сфере реформы продвигались более робко. Тем не менее многие партийные лидеры, смещенные или заключенные в тюрьму в предыдущие годы, были реабилитированы, и более 20 тысяч заключенных были освобождены. Лозунг партии о преодолении «догматизма» и активизации научных дискуссий также нашел положительный отклик среди интеллектуалов. В университетах, в частности, активизировались дискуссии о праве на свободную научную дискуссию и о независимости науки от политического диктата. Философы Вольфганг Харих и Эрнст Блох, а также германист Ганс Майер были здесь самыми важными фигурами. Они стали проводниками надежды на реформированный социализм, в котором станут возможны демократия и свобода мнений.
В других странах Восточного блока стремление к реформам проявилось более выраженно, чем в ГДР. Повсеместно подавление частного предпринимательства, упор на тяжелую промышленность и на силовые структуры по сталинскому образцу приводили порой к чудовищным проблемам со снабжением и усиливали противостояние между населением и партийным аппаратом. После смерти Сталина реформы и волнения усилились во многих странах. В Чехословакии забастовки и демонстрации прошли уже летом 1953 года. В Польше усилия по коллективизации сельского хозяйства натолкнулись на сопротивление, а форсированная индустриализация страны создала гораздо больше проблем, чем решила. И здесь рост цен на потребительские товары и заметное повышение стандартов способствовали ухудшению настроений, тем более что сложная экономическая ситуация открыто обсуждалась в польской прессе.
После хрущевского сведения счетов со Сталиным в феврале 1956 года возникла новая ситуация: люди стали смелее, а протесты – громче. В промышленном городе Познань на западе Польши демонстрация рабочих против повышения стандартов за несколько дней в июне 1956 года переросла в народное восстание. Десятки тысяч людей вышли на демонстрацию против правительства, требуя свободы вероисповедания и свободных выборов, штурмовали городскую тюрьму и защищались от вмешавшейся армии силой оружия; в результате 53 человека были убиты и сотни ранены. Назначение на пост первого секретаря партии коммуниста-реформатора Владислава Гомулки, который был свергнут несколькими годами ранее, казалось, временно разрешило кризис. Новое правительство обещало прекратить коллективизацию сельского хозяйства, создать независимые рабочие советы на заводах и предоставить больше свободы католической церкви. Но когда волнения продолжились, Хрущев пригрозил военным вмешательством Советской армии. Эскалации удалось избежать только благодаря обещанию Гомулкой безоговорочной лояльности Советскому Союзу, который в ответ отменил уже подготовленную военную интервенцию2323
Borodziej, Geschichte Polens. S. 257–300.
[Закрыть].
Почти в то же время обострились события в Венгрии. И здесь протест был вызван экономическими трудностями, но с самого начала центральное место занимали и политические требования, особенно требование восстановления в должности ранее свергнутого премьер-министра Имре Надя, проведения свободных выборов и вывода советских войск из Венгрии. Когда на второй день демонстраций в Будапеште тайная полиция открыла огонь по толпе и убила тридцать человек, демонстрации переросли в восстание и, наконец, в вооруженную революцию. В дело вмешалась Советская армия, и вскоре тяжелые бои потрясли всю страну. После того как Надь был восстановлен в должности главы правительства, ситуация, казалось, успокоилась. Но когда Надь объявил о выходе Венгрии из Варшавского договора и обратился за помощью в ООН, перед Советским Союзом встал вопрос о власти. Имея 15 дивизий и четыре тысячи танков, Советская армия за неделю кроваво подавила восстание; число жертв с венгерской стороны достигло от трех до четырех тысяч человек, среди советских солдат – около 670 человек.
После этого по всей Венгрии начались недели террора. Надь и другие революционные лидеры были казнены, как и, вероятно, несколько сотен повстанцев. Около 15 тысяч молодых венгров были заключены в советские исправительно-трудовые лагеря; более 200 тысяч человек бежали на Запад. СССР наглядно показал, что ждет непокорных. В течение последующих двенадцати лет в восточном блоке восстаний уже не было2424
Dalos, 1956; Walentin A. Pronko: Ungarn – UdSSR: Herbst 1956 // Heinemann (Hg.), Das internationale Krisenjahr 1956. S. 75–94.
[Закрыть].
Восстания эти имели далеко идущие последствия. С одной стороны, события в Берлине, Познани и Будапеште дали понять, что СССР может обеспечить свою сферу влияния только силой. Все три восстания возникли в основном в среде рабочего класса. Отныне никто в здравом уме не мог считать правдоподобной претензию коммунистических режимов в Восточной и Центральной Европе на роль представителей интересов трудящихся. С другой стороны, подтвердилось то, что стало известно уже 17 июня: в западном мире с большим сочувствием следили за событиями в Польше и, прежде всего, в Венгрии, но США не вмешались; ведь не могло быть сомнений, что вмешательство Запада в Венгрии привело бы к войне между двумя ядерными державами, США и Советским Союзом. Таким образом, статус-кво был подтвержден; в этом отношении позиция Москвы укрепилась.
Наконец, для народа ГДР после 17 июня и тем более с осени 1956 года стало ясно, что диктатуру СЕПГ свергнуть не удастся. Как и в Польше, Чехословакии или Венгрии, в долгосрочной перспективе людям пришлось смириться с режимом. Но в отличие от других государств Восточного блока, любой, кто был недоволен условиями жизни, мог просто покинуть ГДР, что ежегодно делали почти четверть миллиона человек. Это ослабило политическую оппозицию в ГДР, но в то же время показало уязвимость режима СЕПГ: люди просто убегали от него.
Во всех странах восточного блока восстания обозначили конец оттепели. В Советском Союзе Хрущев призвал к борьбе с «ревизионизмом», и внутриполитический режим был вновь ужесточен. В ГДР Ульбрихт лишь убедился в правоте своего неприятия любых форм внутриполитического «отхода» и теперь вновь обрушился с репрессиями на тех, кто с 1953 года выступал за бо́льшую демократию и свободу слова. Вольфганг Харих был арестован и приговорен к десяти годам тюремного заключения, Эрнста Блоха принудили к уходу на пенсию, над университетами снова установили жесткий контроль. Руководство партии приструнило внутренних политических критиков и конкурентов Ульбрихта и провело очередную «чистку партии», четвертую по счету за последние десять лет. Чтобы предотвратить развитие событий по венгерскому сценарию, была ужесточена политическая часть уголовного кодекса; кроме того, была расширена Штази и усилен ее прицел на собственное население. Надежды на реформированный социализм с демократией и свободой слова были развеяны2525
Staritz, Geschichte. S. 164 ff.; Schroeder, SED-Staat. S. 135 ff.
[Закрыть].
И все же экономические перспективы, похоже, улучшились. Начали сказываться экономические реформы; промышленное производство в ГДР выросло в 1957 году на восемь, в 1958‑м на одиннадцать и в 1959‑м на двенадцать процентов. Особой поддержкой пользовался химический сектор. На основе советской нефти планировалось массовое расширение производства пластмасс (под впечатляющим лозунгом «Химия дает хлеб, благосостояние, красоту»). Значительный рост был достигнут в отрасли потребительских товаров. В 1958 году было отменено нормирование жиров, мяса и сахара и исчезли последние талоны на питание. С точки зрения руководства ГДР, механизмы государственного экономического планирования срабатывали успешно и «закономерное» превосходство социализма над капитализмом должно было вот-вот возобладать и на практике. Число беженцев также сократилось. Если в 1958 году их число составляло 204 тысячи, то в 1959 году оно снизилось до 143 тысяч, что могло свидетельствовать об определенной стабилизации2626
Steiner, Plan. S. 83–122.
[Закрыть].
Экономическая ситуация в СССР также улучшилась. Всемирное восхищение и престиж принесли режиму впечатляющие успехи в области естественных наук и технологий. Взрыв первой советской водородной бомбы в 1953 году изрядно напугал западных политиков и военных. В 1957 году выход Советского Союза в космос с первым космическим зондом под названием «Спутник» привлек огромное и встревоженное внимание на Западе, поскольку, казалось, демонстрировал преимущества советской науки и техники. В ГДР Спутник также породил самые смелые надежды. «Эмиграция из [нашей] республики – это не только измена, но и глупость, – писала „Берлинер цайтунг“ в декабре 1957 года. – Какой умный человек покинет войска победителя?!» Ведь теперь было ясно, «что впервые силы социалистического лагеря превосходят силы капиталистического остального мира. Советские спутники являются символом и доказательством этого сдвига, который будет происходить теперь все быстрее»2727
Berliner Zeitung am 11.12.1957, цит. по: Weber, DDR, Nr. 132. S. 232 ff.
[Закрыть]. Заявление Хрущева о том, что Советский Союз догонит США в экономическом отношении к 1970 году, вдруг перестало казаться такой фантастикой, какой она была воспринята на Западе. Правда, имеющиеся сегодня данные показывают, что сила советской экономики была на Западе сильно переоценена. В тогдашнем восприятии, однако, это было соревнование с открытым исходом.
Поэтому руководство СЕПГ вскоре сочло уместным снова перейти в наступление. На V съезде партии в 1958 году Ульбрихт провозгласил новой «главной задачей» доказать «превосходство социалистического общественного строя ГДР над господством империалистических сил в боннском государстве». Это должно было коснуться даже сферы потребления: ГДР должна была в течение нескольких лет превзойти ФРГ по потреблению потребительских товаров и продуктов питания2828
Referat Ulbrichts auf dem V. Parteitag der SED, 10.07.1958 // Schroeder, SED-Staat, Dok. 11. S. 670 f.
[Закрыть].
По аналогии с экономическим планированием в СССР, в октябре 1959 года экономика ГДР была переведена на семилетний план, который предусматривал увеличение промышленного роста и производительности труда до уровня ФРГ к 1965 году. Поскольку в скором времени ожидался крах западногерманской экономики, эти цели также казались достижимыми. И действительно, в начале 1960‑х годов экономика ГДР пережила фазу экономического роста, которая позволила ей занять видное место в сообществе стран СЭВ. Однако ожидание экономического спада на Западе не оправдалось, поэтому разрыв с Западной Германией в промышленном производстве, доходах на душу населения и производительности труда не сократился, а продолжал увеличиваться.
Тем не менее уверенность в себе руководства СЕПГ вновь возросла с ростом производственных показателей, и поэтому на партийном съезде в 1958 году оно начало новую кампанию по усилению классовой борьбы во всех областях. После того как первое наступление такого рода привело к 17 июня и было вынужденно прервано, вторая попытка должна была достичь прежде отложенных целей. Сначала это относилось к сектору культуры. В средних школах преподавание следовало более последовательно направить на воспитание в духе социализма, искусство и литература должны были сильнее ориентироваться на социалистический реализм, а борьбу с церковью следовало возобновить. Было успешно введено обязательное «молодежное посвящение», нерелигиозный обряд инициации, широко распространенный в рабочем движении с начала века и противопоставлявшийся протестантской конфирмации. Расцерковление общества вскоре приобрело значительные масштабы, параллельно с процессами секуляризации на Западе2929
Chowanski/Dreier, Jugendweihe.
[Закрыть].
Теперь, по расчетам руководства СЕПГ, наступило время, когда оно могло с позиции силы заняться отложенной до сих пор коллективизацией сельского хозяйства. После 17 июня партия была очень осторожна в вытеснении частной собственности в сельском секторе, но в начале 1960 года она начала как никогда жесткую кампанию против частника. Партийные агитотряды обрабатывали одну деревню за другой, парткомы и судебные органы боролись против непокорных крестьян угрозами, обещаниями и арестами. Так в течение первых трех месяцев года был почти достигнут 40-процентный рубеж коллективизации сельскохозяйственных земель. К концу 1961 года только десять процентов земли все еще находилось в руках «индивидуальных крестьян»3030
Schöne, Frühling auf dem Lande?. S. 154–234; Kluge (Hg.), Bodenreform. S. 157–174.
[Закрыть].
Последствия сразу стали заметны. В условиях невозможности открытого восстания у людей не осталось другого выбора, кроме как бежать. Тысячи сельских жителей уехали в ФРГ, экономическая мощь которой открывала перспективы, способные перевесить утрату родины. Брожение в сельской местности распространилось и на города. В 1960 году число людей, бежавших в Западный Берлин, вновь возросло до 200 тысяч. Среди них, помимо крестьян, было непропорционально много молодых, хорошо образованных людей. Экономически и политически это было долгосрочной угрозой для существования ГДР. Если она не хотела снова свернуть свое социалистическое наступление, а в то время это казалось совершенно невозможным, она должна была отреагировать на это массовое бегство.
Проблема заключалась в Западном Берлине. Ответственность четырех держав за столицу Германии привела к тому, что в центре ГДР оказался кусочек Запада, где были размещены западные войска и где действовали с некоторыми оговорками законы ФРГ. Пока СССР поддерживал вариант нейтральной, воссоединенной Германии, статус Западного Берлина его устраивал. После того как в 1955 году оба немецких государства получили обширный суверенитет и полностью интегрировались в соответствующие блоки, роль Западного Берлина подлежала пересмотру, по крайней мере с восточной точки зрения. Руководство СЕПГ сочло необходимым вмешаться. Еще в 1958 году Ульбрихт постулировал, что весь Берлин относится к «суверенной территории» ГДР. Несколько недель спустя Хрущев выдвинул ультиматум западным державам: в течение шести месяцев Западный Берлин должен быть превращен в демилитаризованный «вольный город», иначе ГДР при поддержке Советского Союза объявит о своем суверенитете над всей территорией, включая весь Берлин3131
О дальнейшем см.: Uhl, Krieg um Berlin?; Hoffmann (Hg.), Vor dem Mauerbau; Lemke, Berlin-Krise; Wettig, Chruschtschows Berlin-Krise 1958 bis 1963; Feiken, Dulles und Deutschland; Bremen, Die Eisenhower-Administration.
[Закрыть].
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?