Текст книги "Расовый смысл русской идеи. Выпуск 1"

Наконец рассмотрим показатель динамики исторических процессов и общественного развития. Он и составит третью опору Государству.

Цикличность исторических процессов следует рассматривать только как событийный фон цивилизации, механически организованный законами ее развития. Нашим аналитикам свойственно находить под общественной историей какое угодно обоснование – с точки зрения социальной идеологии, с точки зрения развития общественно-экономических отношений, с точки зрения духовного развития и даже в соответствии с законами астрологии, но только не в соответствии с законами физики. Между тем, познаваемость законов развития – прерогатива, в первую очередь, физики, и только потом философии. Идеологическое манипулирование этими законами должно быть вытеснено формулировками и выводами точной науки.

Цивилизация – есть некое физическое тело, функциональным пространством которого являются внутрисоциальные и межэтнические отношения. Цивилизация имеет тип, очаг, движущие силы, границы распространения или ареал, потенциал. Для возбуждения процессов, приводящих к созданию цивилизации, необходимо развитие исторической инициативы – например, овладение огнем, плавлением металлов или переход от собирательства к производству. Достаточно очевидно, что все известные нам цивилизации развивались технократическим путем. Их духовный опыт никогда не играл роль главной силы общественного развития. Цивилизаторская инициатива – вот как можно было бы назвать этот символ общественно-исторической новизны, притягивающий к себе общественные силы.

Цивилизация создает собственную этносистему. Она работает в режиме поглощения слабых этносов. Однако при истощении цивилизаторской инициативы этносистема начинает стремительно разрушаться. Этому разрушению способствуют культурологические различия народов.

В очаге цивилизаторской инициативы происходит концентрация сил. Бурное развития общественно-исторической идеи создает взрыв накопленной ею критической массы. Начинается разрастание ареала. Действуют центробежные силы. Война – один из механизмов экспансии цивилизации. Но она только орудие в руках ее идеи. У войны нет иных зачинщиков и вдохновителей, кроме самой цивилизаторской инициативы.

Исторический потенциал этой инициативы определяет время существования самой цивилизации. Потенциал выдыхается, рушится этносистема. Таким образом этнос-инициатор оказывается на острие атак «освободившихся», отпавших фрагментов этносистемы.

Русская цивилизаторская инициатива, в основе которой стояла государствоустроитепьная деятельность военных этносов Южной Балтики, подходит к своему современному финалу (временному, разумеется). Сиюминутная обстановка нашего цивилизаторского обвала типична при угасании эпохи императивности мелких этносов. Народы возвращаются к ущербной мелковесности своего измерения. Кем они были раньше? Великим народом Великой Империи. Что дала им свобода? Понятие «малый народ» на постсоветском пространстве. Маленький народ, маленькая экономика, маленькая культура…

На фоне общего угасания русские занимаются провозглашением своего величия. Те русские, которые сделали из этого провозглашения самоупоитепьную догму, что-то вроде приворотного заговора. Звучит подобное самовосхваление сейчас по меньшей мере странно. За последние пятьдесят пет не выиграв ни одной войны, провалив «социалистический проект», в который были вложены десятки миллионов жизней, сдав свои национальные интересы партнерству с малыми народами, наконец, потеряв рычаги управления собственным государством, мы говорим о собственном величии?! Величие нужно не провозглашать, а создавать действием. Результатом действия.

Сегодня важно понимать, что одна проигранная кампания затмевает память о десяти блистательных победах. Народы помнят только то, что хотят помнить. Сегодня важно не щеголять своими прошлыми достоинствами, а строить грядущее потенциальное превосходство.

И в качестве новой цивилизаторской инициативы, способной создать глобальный виток общественно-исторического процесса, новую цивилизацию, должна выступить русская сословная этнократия. Ведь ни один из народов, когда-либо организованных нами в общую этно-систему, не обладает таким потенциалом цивилизаторской инициативы, как наследники варяга-русов. Поэтому только мы в состоянии подхватить и оживить цивилизаторскую инициативу и вернуть своей расе Большую Культуру и Большую Историю.

© Сергей Городников
Государство и архетипические разломы

Почему возникло государство? Ради чего возникло государство? Что такое государство? Это наиважнейшие вопросы, на которые у всякого философского мировоззрения, какое способно быть идеологическим насилием в организации системы власти, свои собственные ответы.

Коммунизм заявляет, что государство возникло в результате появления частной собственности и порождённых ею классов и усиливается в результате противоборства классов. Поскольку классы должны в будущем отмереть, то и государство тоже обречено на отмирание, то есть, оно исторически временно, а потому к существованию и противоборству государств надо относиться лишь как неизбежному и преходящему злу. Иначе говоря, коммунизм изначально утверждает, что государство есть зло, но зло преходящее, и надо стремиться к его уничтожение через борьбу с правом собственности, в том числе и с национальным правом на территорию, производительные силы и так далее. По сути дела, все это – обоснование гражданской войны и противостояния с мировой промышленной цивилизацией.

Взгляды либералов на суть государства туманны и довольно примитивны, а порой и архаичны, характерны для эпохи зарождения европейского капитализма. Они так или иначе отталкиваются от идей Бэкона, согласно которым государство возникло для того, чтобы индивидуумы не перегрызли друг другу глотки, и там, где появляются два человека, они могут выжить лишь при возникновении третьей силы, которая осуществляет контроль над ними, превращаясь в государство, если эта сила в состоянии выполнять такую задачу. То есть, либерализм тоже воспринимает государство как некое неизбежное зло, как некоего чудовищного Левиафана, который возник и необходим потому, что в человеческой природе изначально Зло сильнее Добра.

Из этого вытекает постоянное недоверие либералов к народам и нациям, которые создали сильные государства, с одной стороны, и восхваление племенных, диких отношений – с другой. С позиции радикального либерализма сила и самостоятельность белого человека, создавшего самые сильные государства современного мира, изначально воплощают в себе силы дьявола, тогда как сопротивление государственности и порядку со стороны африканских народов, народов Океании, кочевых племен вызывает всяческое восхваление, ибо государство для них всегда враждебно.

Патриоты-государственники ограничиваются отношением к государству как к мистической данности, не требующей рационального обоснования. Они никогда не занимались проблемой возникновения государственного устройства и не желают этим заниматься. Между тем в наше время, когда промышленное производство неумолимо рационализирует все формы общественных и политических отношений, нельзя всерьёз заявлять претензии на духовное руководство обществом без всеохватной философской концепции государства, без логически выверенного объяснения отношения личности и общества, личности и государственной власти.

В России, переживающей общегосударственный кризис, становится очевидным, что упомянутые выше «легитимные» идеологии не имеют ничего общего с объективной реальностью и экономически, политически неэффективны не могут указать путь выхода из исторического тупика. Выжить государство в состоянии только и только через прорыв к принципиально новому, трезвому и непротиворечивому взгляду на государство, чего нельзя сделать без обращения к проблематике этнических и расовых основ его существования.

Идея государства могла возникнуть только на севере. Для честного и непредвзятого объяснения этого факта надо обратиться к временам родоплеменных отношений, когда зарождались этнические культуры, их духовные основания.

На юге, где климатические условия позволяли жить в условиях изобилия продовольствия, главной задачей любого родоплеменного сообщества было установить власть над определённой территорией с естественными ресурсами жизнеобеспечения. Борьба за территорию была естественной эволюционно-биологической формой отношений, освящённой традициями, представлявшимися поэтому правильными и справедливыми.

Иное дело, когда такие племена вытеснялись на север, где добыча ресурсов жизнеобеспечения становилась сезонной, требовала постоянного напряжения сил. Чтобы выжить в таких условиях, потребовались огонь, теплые жилища-укрытия, изощрённые орудия труда и охоты, высокая производительная эффективность каждого члена сообщества, а также высокая готовность к индивидуальной борьбе за выживание.

Пример североамериканских индейцев, эскимосов, якутов, ряда самоедских племён в России, которые в северных тяжёлых условиях продолжали жить по стайно-стадным принципам южных родоплеменных отношений и оказались чрезвычайно сильно зависящими от природы, замечательно показывает, что выживание на севере было чрезвычайно тяжёлым делом, а уж освоение северных территорий оказалось просто не под силу эволюционно-биологическому типу бытия племенных сообществ.

На севере Евразии когда-то, по всей видимости, произошло подлинное чудо, которое изменило судьбу человеческого рода, вырвало его из полуживотного существования. В одном из племён совершилось революционно-мутационное изменение этнической культуры, которая вырвалась из традиций южных родоплеменных отношений, породила принципиально новую традицию общественной организации. Это племя и стало прародителем арийской расы.

Известно, что арийцы зародились как бы вдруг, в локальном участке где-то на севере современной России и стали стремительно расти численно, экспансивно распространяться, вытесняя южные расы. Известно также, что все арийские мифы культивировали идею о своём происхождении от некоего города на севере, в Гиперборее, то есть признавали происхождение от некоего единого центра с городской традицией, или, говоря современным языком, цивилизационной традицией. Ни одна другая раса не имеет такого мифа, все другие расы вели свое мифологизированное происхождение от Бога, воспринимая себя биологическими детьми Бога. Ни одна другая раса не имеет изначального цивилизационного мифа о своём происхождении. В этом принципиальное отличие арийцев от прочих рас.

В чём выражалось это революционно-мутационное отличие при индивидуальном и племенном поведении? В том, что арийцы культурно-этнически отказались от биологического эволюционного фатализма. Они заложили в свою праэтническую культуру принципы активного вмешательства в окружающий мир с целью его освоения, обустройства и преобразования и поставили духовную цель воспитания и накопления совершенно новых качеств как индивидуального мировоззрения, так и мировоззрения родоплеменного, построения основы общественного поведения, предопределённого для изменения окружающего мира. Особенностью арийского мировоззрения стал вызов богам, гордое сознание сотворчества с Богом.

Вероятнее всего, никакого чудесного города Асгарда в действительности не было. Гораздо важнее, что появился миф о существовании такого города и о Золотом веке, который был связан с этим городом. Для сравнения важно сопоставить его с иудейским раем как наиболее разработанной идеей Золотого века южных рас, в которой яснее ясного проявляется биологически-эволюционная паразитарность.

Арийский миф об Асгарде, созданном праарийцами в суровых условиях севера вопреки биологической эволюционности и даже вопреки желаниям Бога, прославляет абсолютно иное понимание Золотого века.

Это принципиальное мировоззренческое различие отразилось во всех последующих религиозных системах. В арийских религиях герой сравним с богами, он даже борется с ними и порой побеждает. Тогда как в неарийских религиозных системах человек не смеет помыслить против Бога, а, бросив ему вызов, неизбежно жестоко наказывается.

Именно арийское мировоззрение поставило целью созидательное творение мира, создание производительных сил под задачи получения ресурсов жизнеобеспечения, тогда как все, абсолютно все прочие мировоззрения, культуры прочих рас сохранили укоренившиеся традиции паразитарности.

В арийском мировоззрении, в его изначальном, северном проявлении выявилось, постепенно укоренилось и принципиально новое общественное поведение. Ибо если каждый мог быть сотворцом Бога, то его индивидуализм мог смиряться не боязнью наказания от Бога, а исключительно договорными, общественными отношениями, которые были отражением заинтересованности в объединении усилий, в выработке законов общественной жизни, которые могут быть изменены в случае изменения внешних условий существования. Иначе говоря, именно арийское расовое мировоззрение заложило основы постоянно развивающегося диалектического революционно-цивилизационного рационализма, на котором возникли первые государства.

Почему же первые могущественные цивилизации появились не на севере, а на юге? Ответ на этот вопрос кроется в арийской концепции исторического прошлого и грядущего бытия. Она подразумевает, что арийцы вышли из своей прародины, из некоего Священного Города Асгарда в Гиперборее, но их конечной целью является возвращение могущества Асгарду, после чего начнётся новый Золотой век. То есть, первые арийские духовные жрецы, Великие Стратеги арийского бытия, бытия новой богоподобной северной расы, заложили некую духовную Сверхпрограмму, осуществление которой стало целью арийской экспансии из Асгарда ради грядущего возвращения всей духовной власти в Асгард и управления всем глобальным миропорядком.

Главной задачей арийцев являлась с самого начала организация и максимально возможное раскрепощение производительных сил как единственного условия постоянного возрастания ресурсов жизнеобеспечения. А раскрепощение производительных сил потребовало организации соответствующих производственных отношений. Организатором таких отношений стало государство. Государство, таким образом, стало инструментом осуществления арийской Сверхпрограммы освоения земли ради достижения Золотого века, как его воспринимали праарийцы.

Поскольку на Севере раскрепощение производительных сил требовало огромных энергозатрат, постоянного повышения производительности труда, то идея государственности стала распространяться арийцами и мессиански утверждаться в тех регионах, где были наиболее благоприятные условия для накопления цивилизационного опыта и знаний. Так зародились цивилизации Египта, Междуречья, Китая, которые так или иначе духовно контролировались и направлялись древнейшими арийскими працивилизациями Персии, Индии, Античных Эллады, Рима.

Биологически-эволюционные южные расы по-разному воспринимали арийскую идею государственности. Если восточно-азиатские китайские племена подхватили её и воспроизвели, культивируя преимущественно внешние формы, то расово близкие им монголы не смогли воспринять её ни в каком виде. Они предпочитали развивать паразитаризм родоплеменной южной традиции в форме разбоя и грабежа. Сам феномен завоеваний Чингис-хана стал возможен лишь вследствие использования тех колоссальных материальных ресурсов, которые накопили цивилизации Евразии к тому времени и которые можно было десятилетиями грабить и разорять такой огромной разбойничьей орде, какой было, по сути, войско одного из величайших завоевателей в мировой истории.

Русский историк С.Соловьёв подметил гигантскую разницу в исторических последствиях двух потрясений евразийского континента. Завоевания Александра Македонского подстегнули цивилизационное, культурное развитие везде, где он появлялся, привели к расцвету эллинизма, к расцвету производственных отношений и производительных сил, подтолкнули общий прогресс цивилизационного развития через взаимодействие ранее обособленных цивилизаций СевероВосточной Африки, Передней и Средней Азии, Юго-Восточной Европы. Тогда как завоевания Чингис-хана везде чудовищно, абсолютно бессмысленно губили цивилизации из одной только инстинктивной потребности к безрассудному и не заботящемуся о завтрашнем дне разрушению, отбросили цивилизационное развитие огромных регионов на сотни лет или вовсе стирали их с лица Земли.

Идеологическим обоснованием непримиримого противоборства южных биологически-эволюционных рас против арийской экспансии стал иудаизм, который в самой законченной форме отразил интеграционную приспособляемость к арийским идеям государственности, цивилизованности и развитию производительных сил и производственных общественных отношений как новой божественной данности. Вся история завоевания древними евреями Палестины свидетельствует, что возник новый тип биологического паразитизма.

Мифологизированная в Ветхом Завете история египетского пленения есть история ненависти южной расы к цивилизации, в которой она обречена оказаться расой рабов. Это история порождает мировоззрение, создающее альтернативу такому положению дел и помогает южным расам приспособиться, создать государственность на основании собственных расовых инстинктов, учитывающих природную страсть к паразитарному использованию созданных Богом ресурсов жизнеобеспечения, распространяя эту страсть на ресурсы, создаваемые богоподобной расой.

Идея господства одного народа над множеством других – идея богоизбранности – могла стать мировоззренческой доктриной лишь у биологически-эволюционной расы, которая ни на йоту не отошла от стайно-стадных инстинктов борьбы за ресурсы жизнеобеспечения, уже имеющие место, уже созданные кем-то. Средством реализации этой идеи в условиях созданной арийцами цивилизованности стала коммерция, которая оказалась необходимой для развития производительных сил на том этапе их становления, когда товарообмен стал стимулом их раскрепощения и роста производительности труда.

Иудаизм противопоставил идее арийского Золотого века (возрождение величия Асгарда и раскрепощение созидательных начал) идею Золотого века южных племен, каждое из которых ожидало утверждения безусловного Авторитета – мрачного властителя для других рас и народов и милостивого руководителя избранной расы, становящейся посредником в управлении покорённым стадом людей. Материальные средства для организации покорения других племён должны, согласно иудаизму, обеспечить именно арийцы.

Нетрудно увидеть в этой концепции все то же эволюционное развитие идеи борьбы за природные ресурсы, какая сложилась у южных биологически-эволюционных рас, когда зарождалось их стадно-стайное родоплеменное этническое и духовное самосознание.

Южные расы устояли перед прямой экспансией арийцев, потому что для созидания цивилизаций на том этапе потребовались рабы, но это дало обречённым на рабство южным расам время, чтобы выработать для своей организации идеологические системы вроде иудаизма, ислама, вследствие чего и возникли совершенно определённые архетипические разломы, подобные разломам в земной коре. В материальном, экономическом бытии проявляют они готовность к созидательному труду, а в последние века – в отношении к двум главным движущим силам экономического развития.

Южные биологически-эволюционные расы тяготеют к той или иной форме коммерческого, ростовщического интереса или откровенного (как у африканцев) паразитизма, и, соответственно, поддерживают политические течения либерализма, тогда как арийцы тяготеют к производству (главным образом, к современному промышленному производству), создают соответствующие производственные и политические отношения для максимального раскрепощения производительности общественного труда и тяготеют к гражданственно-общественному национализму.

Поскольку между коммерческим и промышленным интересами идёт непрерывная антагонистическая борьба, постольку она оказывается, так или иначе, отражением неумолимой борьбы арийской расы с объединенными современным иудаизмом южными биологически-эволюционными расами.

Не случайно жизнеспособная общественная организация всегда складывалась из трёх основных общественных сословий и четвёртого внеобщественного – сословия шудр, то есть неарийцев или потерявших архетипическое самосознание и архетипические генетические инстинкты.

Надо ясно понимать, что вообще-то генетическая наследственность южных биологически-эволюционных рас первична по отношению к арийской наследственности, ибо она вырабатывалась миллионы лет под самые разные условия выживания. Поэтому расовое смешение неопасно для них, но опасно для арийцев с точки зрения сохранения общественного сознания и чисто наследственных производительных устремлений.

Разрушение общественного сознания, общественной организации, государства и цивилизации всегда начиналось со смешения арийцев с другими расами, с размывания и потери ими своего архетипического самосознания. На начальном этапе, когда этот процесс ещё не становился необратимым, как раз и выделялось особое четвёртое сословие теряющих расовый архетип отбросов общественного организма. Когда шудр становилось слишком много, они взрывали общественное самосознание, требовали для себя гражданских прав, обивались этих прав, не имея необходимых арийских инстинктов, чувства ответственности. В конце концов, это приводило к разрушению общества, к нарастанию паразитизма и ослаблению созидательных инстинктов, к одичанию в сфере социальной этики, к оформлению государства в тоталитарных системах, а затем – к гибели государства. Пример Древнего Рима настолько поучителен в этом смысле, что не требует особых комментариев.

В настоящее время, когда впервые в истории цивилизаций складывается единый мировой рынок товарообмена и вызревает потребность в управлении глобальными производительными силами из одного центра, то есть вызревают условия для воплощения арийской Сверхпрограммы возрождения Асгарда и начала арийского Золотого века, мы являемся свидетелями перехода этой борьбы в решающую стадию. Её средоточием становится Россия.

Неумолимо приближающаяся Русская национальная революция обязана будет в полной мере выразить антагонистическое противоборство промышленного и коммерческого интересов как антагонистическое противоборство арийской и южных биологически-эволюционных рас, то есть проявить себя как арийская расовая революция, завершающая Сверхпрограмму арийской концепции целеполагания.

К этому русскую нацию толкают задачи хозяйственного освоения огромной территории – преодоления демографического кризиса русского этноса и заселения русских земель. Задачи такой сложности могут быть выполнены только и только через стремительный рост производительности труда, производительных сил, становления социально-корпоративной этики производственных отношений. Иначе говоря, они могут быть выполнены лишь при пробуждении арийского расового архетипа в самой радикальной его форме, при становлении арийской системы общественной и государственной власти. Поэтому русский революционный национализм должен сознательно будить в русских архетипическую тревогу. Ему объективно предстоит обозначить архетипические расовые разломы.

Русской Национальной революции предстоит возродить идею Асгарда и арийского Золотого века во всей их мировоззренческой полноте и создать духовную, политическую столицу арийской расы для становления системы глобального управления мировой цивилизацией, мировым Сверхгосударством.

Согласно арийскому мировоззрению, это государство в принципе не может быть основанием мирового Зла, ибо только оно будет способно осуществлять непрерывную организацию глобальных производительных сил и социально-производственных отношений, их постоянное усложнение. Это Сверхгосударство не может не быть абсолютным добром, ибо оно станет абсолютным инструментом осуществления арийского Золотого века, арийского понимания сословно-корпоративного общественного устройства во всей его приближающейся к рациональному арийскому идеалу полноте.