Текст книги "Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне!"

Мстислав Великий

Мстислав был совершенно счастлив. Он не поддался предложениям Сатаны, но сбывалось все, чего Мстислав хотел, и даже то, о чем он не мог мечтать. Он не только удержал в своих руках крепкое государство, восстановленное его отцом, он возвратил отколовшийся осколок. У него была любимая жена, годившаяся ему в дочери, но любившая его не меньше, чем он ее. И он чувствовал себя таким же здоровым, как в молодости.

Однако он не собирался жить спокойной жизнью, он хотел присоединить северные земли, хотел, чтобы границы Киевской Руси дошли до Балтийского моря.

Мстислав не мог знать, что умрет через три года пятидесятипятилетним, вернувшись после удачного (но только начинавшего задуманное) похода на Литву и успев распорядиться, чтобы пленных расселили по деревням. Не мог он, конечно, знать и то, что всего лишь через несколько лет после смерти его причислят к лику святых. Это могло бы случиться и раньше, если бы не споры с ромейской церковью, где не могли простить Мстиславу то, что он не назначил митрополитом грека, а явно хотел назначить русского.

В 1032 году монахи, не договариваясь друг с другом, вносили в летописи слова о том, что умер Мстислав Великий.

Эпилог

Проживи Мстислав столько, сколько прожил его отец Владимир Мономах, или хотя бы ненамного меньше, Русь, скорее всего, не развалилась бы снова. Мстислав не ждал смерти, но перед походом на Литву, допуская гибель в бою, сказал брату Ярополку, что тот – его наследник и что, правя в Киеве, он должен отдать Переяславль сыну Мстислава Всеволоду. После внезапной смерти Мстислава Ярополк так и сделал, однако Всеволод был князем переяславским всего несколько часов; его изгнали дяди Андрей и Юрий, впоследствии за любовь к набегам на чужие и далекие от него русские земли прозванный Долгоруким. Наводить порядок и защищать брата отправился старший сын Мстислава Изяслав. Договориться с дядями ему удалось, но он не знал, что из ромейской ссылки после известия о смерти Мстислава вернулись отпущенные императором Иоанном родственники уже умершего Бориса Всеславича, бывшего князя полоцкого. Они воспользовались отсутствием Изяслава, и племянник Бориса объявил себя князем. Вернувшийся Изяслав отстоял Минск и окрестные города, став князем минским.

Переяславль Ярополк решил отдать опытному брату Вячеславу, а Всеволода отправил княжить в Новгороде, где настоящая власть оставалась за привыкшим к ней тестем Мстислава Дмитрием Завидовичем.

Вячеслав, сказав брату, что отправляется в Переяславль, на самом деле отправился в Туров и завоевал княжество своего племянника Ростислава, а потом, оставив посадника, вернулся в Смоленск.

Ярополк, потрясенный тем, что творят его братья, в преданности которых он был уверен, отдал Переяславль все еще находившемуся там Юрию в обмен на часть его княжества для ставшего изгоем Ростислава.

Вдова Мстислава Ульяна уехала вместе с сыновьями Святополком и Владимиром к отцу в Новгород. Отец начал говорить ей, что она должна снова выйти замуж, но она не хотела обсуждать это.

– Ты должна меня слушаться, – даже не возмущенно, а удивленно произнес Дмитрий Завидович.

– Я вдова великого князя Мстислава, – сказала Ульяна, – чьи братья после его смерти из агнцов в козлищ превратились. Ты не вправе указывать мне.

Ее отцу нечего было ответить. У него было странное ощущение, что Мстислав здесь, рядом, и слышит разговор.

Всеволод ходил подавлять взбунтовавшуюся Чудь, сделал это и вернул Руси Юрьев.

– Только ты продолжаешь дела отца, – сказала ему Ульяна, когда он вернулся в Новгород.

Вдохновленный своим успехом, Всеволод обещал брату Ростиславу сделать того суздальским князем, но дошел только до реки Дубны и возвратился, когда посланные им доложили о полном превосходстве Юрия. Недовольные новгородцы, считавшие Всеволода только начальником дружины, требовали от него выполнить обещание и захватить Суздаль. Новый митрополит Михаил (как раз после его приезда в Киев ромейская церковь перестала полностью отрицать, что Мстислава можно признать святым) специально поехал отговаривать от междоусобицы, но его даже не пустили в Новгород. Как раз тогда Григорий отказался от поста игумена. Ему прислали письмо из ладожского монастыря, где он провел столько лет, сообщили о смерти настоятеля и предложили занять место покойного. Вначале Григорий все-таки приехал в Новгород, потому что хотел увидеть Ульяну.

– Вот, – упрекнула его Ульяна, – что произошло из-за того, что не захотел ты стать митрополитом. Тебя бы новгородцы впустили. И снова митрополит у нас грек, чего не хотел мой муж.

– Признаю свою вину, – согласился Григорий.

– А в Киеве ты уже ничего не мог сделать? – спросила Ульяна.

– Если бы мог, не возвращался бы в Ладогу, – ответил Григорий. – Ярополк хочет продолжить дела брата и отца, но не хватает ему способностей к этому. Если бы я помогал ему, хуже точно бы не было. Только он не хочет моей помощи, и я понимаю почему. Твой муж Мстислав доверял моим советам, потому что знал себе цену. Тот, кто знает свое превосходство, не княжеское, а человеческое, легко слушает других. А Ярополк, как я чувствую, и понимает свою слабость, и бежит от таких мыслей. Он доказывает себе свою силу, и ему не нужен такой помощник, как я.

– А был бы ты митрополитом, он не мог бы не слушать тебя, – заметила Ульяна.

Григорий вздохнул, а потом сказал:

– Я попробую убедить Всеволода не слушать никого и не нападать на Суздаль.

Всеволод согласился разговаривать с Григорием.

– Я знаю, как ценил тебя мой отец, – почтительно произнес Всеволод. – Ты хочешь отговорить меня от похода на Суздаль?

– Конечно, – кивнул Григорий. – Разве ты забыл, что твой отец ненавидел междоусобицы?

– Нет, не забыл. Я поклялся брату сделать его суздальским князем. Но я узнал, что поход мой не имеет смысла. А брат прислал мне письмо, где снял с меня клятву. Еще Ростислав написал: «У меня есть там какие-то земли, и это хорошо». И если бы не новгородцы… Ты не хуже меня знаешь, что у меня нет здесь настоящей власти. Я должен их слушаться.

– Чтобы князь слушался своих подданных… Такое давно уже не могло и присниться, – поражался Григорий.

– Не воевать же мне с ними? – горько усмехнулся Всеволод.

Несмотря на зиму, новгородское войско отправилось в поход. Двадцать шестого января произошла кровавая битва у Ждановой горы. Погибло и много новгородцев, и много суздальцев, но битву новгородцы проиграли.

Юрий Долгорукий и ростовчане в битве не участвовали; Юрий Владимирович отстаивал Переяславль. Братья Олеговичи, участвовавшие по приказу Мстислава в захвате Полоцкого княжества, а потом ходившие вместе с ним на Литву, теперь вместе с половцами напали на Переяславль и взяли город. Затем они направились к Киеву, сжигая и грабя города и села, позволяя половцам брать русских в рабство, но под стольным градом их ожидало войско Ярополка. Олеговичи все-таки не осмелились сражаться с великим князем и заключили под Киевом мир. При заключении мира Ярополка поддерживали приехавшие из Новгорода Мирослав, сын Дмитрия Завидовича и брат Ульяны, а также епископ Нифонт. Ярополк отправил в Переяславль брата Андрея, а Ростислава сделал князем владимирским. Юрий получил обратно отданные Ростиславу земли и снова владел всем Ростово-Суздальским княжеством, к которому присоединил еще и принадлежавший Всеволоду Черниговскому город Остёр.

Уже через несколько месяцев хорошо подготовившиеся Олеговичи снова напали на Переяславль, а потом была битва на реке Супой, которую Ярополк проиграл и в которой погибла почти вся его дружина. Среди погибших был Василий, сын ромейского принца Леона и внук Мономаха. Олеговичи захватили даже знамя великого князя и стояли на берегах реки Лыбедь. Ярополк не решился на вторую битву и подписал позорный мир, отдавая противникам Переяславль и Курск.

В 1136 году новгородцы осудили своего князя Всеволода на изгнание, предъявив ему несколько надуманных обвинений. Всеволода заперли в епископском доме вместе с женой, детьми и тещей, одного из его ближайших друзей сбросили в Волхов, а князем избрали явившегося им на помощь Святослава Олеговича. Ярополк дал Всеволоду Псков, и новгородцы его туда отпустили.

Ульяна, давно уже с горечью смотревшая на то, что происходило после смерти ее любимого мужа, теперь видела, как новгородцы, а главное – ее отец, изгнали ее пасынка. Она не выдержала и уехала в Ладогу. Часто она посещала монастырь Григория и исповедовалась тому.

– Ты исповедуешься, – говорил Григорий, – а где же грехи? Их не может быть, ведь ты праведница. Ты просто хочешь побеседовать со мной.

На следующий год умер Дмитрий Завидович. Ульяна приехала на похороны отца и с удивлением наблюдала, как ее брат Мирослав поднял восстание против Святослава Олеговича, призывая вернуть Всеволода. Восстание не удалось, после чего Мирослав и главные его соратники отправились в Псков, радушно принятые Всеволодом Мстиславичем. Туда же поехала и Ульяна вместе со своими сыновьями.

Святослав Олегович, не позабыв призвать половцев, решил захватить Псков, но город окружали дремучие леса, где псковитяне завалили все дороги. Войску Святослава Олеговича пришлось вернуться, а Псков стал свободен от набегов. Всеволоду потом наследовал его брат Святополк, старший сын Ульяны.

Новгородцы же, как и полочане, объявили, что не подчиняются великому князю. Новгородцы лишились подвозов, еды стало меньше, поднялись цены на хлеб. Во всем этом обвинили Святослава Олеговича, изгнали его и примирились с Ярополком, который послал к ним князем Ростислава Георгиевича, внука Мономаха. Святослав Олегович, разлученный с женой и детьми, поехал в Чернигов к старшему брату, но был схвачен в Смоленском княжестве местными жителями и заперт в Смядынском монастыре.

Это заточение ожесточило двух остальных Олеговичей. Они (и, как всегда, вместе с половцами) в очередной раз захватили Переяславль, откуда пришлось бежать князю Андрею Владимировичу, а потом пошли на Киев. Но Ярополк объединился с остальными русскими князьями, заключил союз с венграми; при нем было около тысячи конных берендеев и торков. Всеволод Олегович, князь черниговский, перепугавшись, хотел бежать с половцами, однако его же подданные требовали от него заключения мира, что тот и сделал.

Но, вернувшись в Киев, двадцать второго февраля 1139 года Ярополк умер. Вскоре в город вошел Всеволод Олегович и занял златой престол, устроив роскошный пир митрополиту и боярам. Новым князем черниговским стал его двоюродный племянник Владимир Давыдыч. Великий князь отдавал и другие волости своим родственникам, но все семь лет его правления были постоянной междоусобицей между Олеговичами и потомками Мономаха.

После смерти Всеволода Олеговича в 1146 году златой престол, как и хотел его старший брат, занял Игорь Олегович. Но этот набожный князь, хотя и участвовал в войнах и междоусобицах, к власти был совершенно непригоден. Это прекрасно понимал Изяслав, старший сын Мстислава. Игорь Олегович доверял и Ивану Вышатичу, и тысяцкому Улебу, но те поддержали Изяслава, когда тот решил взять Киев. Его победа в битве оказалась необычайно легкой, а спасавшегося Игоря Олеговича схватили в болоте, где увяз его конь, и заточили в темницу. Там не просидевший на златом престоле и года князь заболел, просил Изяслава выпустить его. Изяслав сжалился над ним и выполнил просьбу. Позже Игорь Олегович принял монашество.

Через год Юрий Долгорукий, заключив союз со Святославом Олеговичем и сыновьями Давыда Святославича, напал на Киев и захватил стольный град, начав раздавать волости своим сыновьям. Во время захвата Киева недовольный этим нападением народ ворвался в монастырь, где жил Игорь Олегович, и убил того. «Теперь меня назовут убийцей Игоря, – сказал Изяслав, узнав об этом. – Видит Бог, что ни словом, ни делом не принимал я в том участия. И Бог рассудит нас в жизни иной». Но, не желая ссориться со своими сторонниками, великий князь не наказал виновных. Бежав из Киева, Изяслав начал собирать войско против дяди и вернул себе златой престол, правя до самой смерти в 1154 году. Ему наследовал старший из братьев Ростислав, который пошел на Чернигов, где правил другой Изяслав, Изяслав Давыдыч. Тот объединился с Глебом, сыном Юрия Долгорукого, и с половцами. Увидев перед собой большое войско, Ростислав бежал в Смоленск. Изяслав Давыдыч занял Киев, но не стал великим князем, а уступил златой престол Юрию Долгорукому. Сбылась мечта младшего сына Мономаха, сбылась, но только на два года, пока его не отравили на пиру. Великим князем стал Изяслав Давыдыч, но и он правил два года, хотя не до своей смерти. На Киев шел Ростислав, и теперь уже Изяславу Давыдычу пришлось бежать. Ростислав правил восемь лет, заболел, находясь в Смоленске, и умер по дороге в Киев. Ему наследовал сын, названный в честь своего деда Мстислава Великого. Мстиславу Ростиславичу пришлось два года воевать с Андреем Боголюбским, сыном Юрия Долгорукого, проиграть очередную междоусобицу и переехать во Владимир Волынский. Андрей Боголюбский, еще двенадцать лет назад перенесший столицу своего княжества во Владимир Клязьменский, основанный Мономахом, сделал этот город столицей Руси. В Киеве правил брат Андрея Глеб, но киевский князь подчинялся теперь великому князю владимирскому.

В начале XIII века Русь была разделена примерно на полсотни великих княжеств, и титул великого князя, хотя и существовал, не означал власти над Русью. А на востоке уже захватывало земли племя, перед которым меркли и половцы, и печенеги. И, когда пришли монголо-татары на Русь, не поддержал великого князя, самоотверженно сражавшегося и погибшего, его родной брат, заключивший союз с врагами. В следующем веке платившая дань Русь была разбита на 253 удельных княжества. И продолжалось монголо-татарское иго почти два с половиной века, пока не прекратил его Иван III, венчавшийся на великое княжение в почти забытой уже шапке Мономаха и начавший снова объединять Русь.

Что бы сказал Мстислав с присущей ему мягкой улыбкой, если бы узнал обо всем этом? Наверное, он сказал бы: «Правое дело всегда побеждает, хотя может победить не скоро».