Текст книги "Смерть – это лекарство"

В комнате, предназначенной для медсестер, была только одна Аманда Стоун. Она сидела за столом, на котором ночью получала удовольствие с врачом, который тоже был в комнате, но стоял позади нее возле окна, прислонившись плечом к стене, и смотрел в него. Это был серьезный мужчина лет так тридцати, с квадратным лицом и с короткими черными волосами. Рукава его халата были засучены, обнажая крепкие руки с немного выпирающими венами.

Линда немного засмущалась, когда старшая медсестра предложила ей сесть напротив нее за стол, на котором эти двое занимались любовью. Когда Линда села, врач повернулся к ней лицом с небритой щетиной, молча окинул взглядом и продолжил смотреть в окно.

– Мисс Уайт, у вас все хорошо? – спросила Аманда.

– Да, все хорошо, – ответила Линда, повторяя в голове исключения по поводу ее самочувствия.

– Вы в этом уверены?

– Да. Абсолютно.

– Мне кажется, что это не так. Вы отдаете себе отчет, с кем вы разговариваете? Я говорю не про данный момент, а в общей ситуации.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – Линда вся растерялась в своих мыслях.

– С кем вы разговаривали в столовой и на лестничной клетке?

«Ладно, чего скрывать-то», – подумала Линда.

– С Джорджем Янгом.

– Джордж Янг? – спросила Аманда.

– Я помню его, – сказал врач, прервав свое молчание, и повернулся к девушкам. Его партнерша повернулась к нему. – Негр, который учувствовал в строительстве санатория и которого благодаря связям положили в главное здание, а не к «цветным». Этот парень так много курил, что даже не удивительно, что болезнь так быстро пожрала его.

– Да, я тоже его помню, – сказала Аманда и повернулась к Линде. – Так что, мисс Уайт, я вам советую прекратить разговаривать с ним.

– Почему? Я ничего не понимаю! Это как-то связано с его цветом кожи или что?

– Нет. Дело не в этом, – Аманда начала заводиться.

– А в чем тогда?

– Мисс Уайт, пожалуйста…

– Почему я не могу разговаривать с человеком только из-за того, что он…

Аманда вскочила со стула и ударила кулаком по столу:

– Мисс Уайт! Джордж Янг умер больше года назад!

Линда дернулась, словно через ее тело прошел разряд тока и мир вокруг нее остановился на пару секунд.

– Ч-что? – спросила она.

– Он умер больше года назад, – сказала Аманда Стоун и села обратно на стул. – Так что я не знаю, кого вы там видите и с кем разговариваете, но у меня два варианта объяснения этому. Первый – скорее всего, у вас приступ лихорадки, вызванный болезнью, из-за которого у вас галлюцинации. Второй – у вас проблемы с головой. Так что если дальнейшее лечение и анализы не дадут никаких результатов и вы так же будете видеть мертвых, мы будем вынуждены перевести вас на пятый этаж в комнату для душевнобольных. А сейчас вы свободны. Можете идти к себе в палату.

Но Линда продолжала сидеть, не веря своим ушам. Она была в ступоре и не могла собраться с мыслями. Врач подошел к ней и пощелкал пальцами перед ее глазами, чтобы вывести из этого состояния. Она дернулась и посмотрела на него круглыми глазами.

– Вы свободны. Можете идти, – сказал он, и Линда, с трудом поднявшись, с дрожащими коленками пошла к выходу.

Линда шла по коридору, держась стены. Ее шатало из стороны в сторону, голова шла кругом, колени продолжали дрожать, руки похолодели, а в голове бегали мысли про услышанное: «Как такое возможно? Неужели я и вправду схожу с ума… Нет! Такого не может быть! Я же прекрасно его видела, разговаривала с ним… Да и к тому же видела, как он курит, чувствовала запах дыма. Призрак разве может курить?»

– Тетя… Линда, – позвал ее Уильям.

Птичка обернулась и увидела Уильяма с Кэти. Они шли бок о бок и чем-то напоминали брата и сестру.

– Что вы здесь делаете? Вас же увидят и отправят обратно в детское крыло.

– До отбоя мы можем спокойно ходить по всему санаторию, – сказала Кэти.

– Линда, давай поиграем, – предложил Уильям.

– Я сейчас не в состоянии, малыш. Мне надо собраться с мыслями.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила Кэти. – Скажи нам. Незачем все держать в себе. Станет легче, если выговориться.

Линда заверила, что это не для детских ушей. Десятилетний Уильям начал возражать, что он уже взрослый. А Кэти подошла поближе к ней и попросила, чтобы та все рассказала. Если у нее какие-то проблемы, то ее мама сможет по возможности помочь.

Птичка подумала и сказала:

– Я видела… ну не знаю, насколько это правда… призрака.

Кэти и Уильям переглянулись.

– Знаю, в это сложно поверить. Да я и сама не верю. Я с ним разговаривала. Он сказал, что он был рабочим, когда строилось это здание, а затем уже был здесь пациентом. Но сейчас мне сказали, что он уже как больше года умер. Но я в это не верю!

Линда схватилась за волосы.

– Я же прекрасно знаю, что видела. Он был живым.

Подумав, Кэти сказала, что знает, как ей помочь, чтобы она успокоилась и все прояснилось. Но мальчик схватил ее за руку и спросил, уверена ли она в этом. Кэти кивнула и сказала Линде, чтобы она после отбоя ждала их на первом этаже возле лифта.

После отбоя Линда пришла к месту встречи. Немного подождала, а затем услышала стук туфель. Посмотрела в сторону и увидела Кэти, идущую без Уильяма.

– Моя мама сказала, что все заполненные журналы для записей смертей хранятся в подвале, в специальной комнате, где-то в коробках или в ящиках. Так что если хочешь выяснить правду, тебе нужно спуститься в подвал и найти журналы… Мама сказала, что если ты решишь идти туда, то у тебя могут быть большие проблемы, потому что это место закрыто для пациентов…

«Но тогда почему твоя мама не пытается меня остановить?» – хотела спросить Линда, но промолчала.

– …Попасть туда можно на лифте, но это будет очень шумно, или спуститься по лестнице.

Кэти провела Линду ко входу в подвал. Сказала не задерживаться там. Попросила, если ее поймают, чтобы она молчала. И сообщила, что там на ночь выключают свет, и протянула ей фонарик.

Линда осмотрела продолговатый предмет, а когда подняла глаза, то Кэти уже отдалялась от нее.

– Спасибо, Кэти, – сказала Линда.

Девочка остановилась и повернула голову. Линда увидела ее суровое лицо, и оно взволновало ее. А следующая фраза поселила в голове Птички непонимание и страх:

– Тебе не понравится то, что ты там найдешь.

После этого Кэти скрылась за углом, и Линда осталась одна. Еще раз посмотрела на фонарик, проверила, работает ли он, глубоко вздохнула и спустилась в подвал.

Спустившись с последней ступеньки, Линда оказалась в T-образном коридоре. Она сразу же почувствовала запах пыли и сырости. Зачем хранить вещи в месте, где сыро? Кэти ошиблась, потому что свет в подвале был. Потолочные лампы с круглым абажуром покачивались от сквозняка и излучали тусклый свет.

По пути к развилке Линда думала над словами Кэти. «Тебе не понравится то, что ты там найдешь». Что же это могло значить? Неужели Кэти знает правду про Джорджа? Но если знает, то почему не сказала сразу, а отправила искать журнал записей смертей?

Оказавшись на развилке, Птичка взялась за левый угол и выглянула за него. Там была одна-единственная дверь со стеклом. Затем она посмотрела направо и поняла, что дальше идти нужно налево, потому что справа был тупик с кучей хлама.

За дверью была кромешная тьма. Все-таки Кэти не ошиблась. Линда включила фонарик и вошла в комнату, освещая себе путь конусом света.

В комнате были только строительные инструменты и материалы. Банки с красками, настенные плиты и многое другое было покрыто толстым слоем пыли. В другом конце комнаты была еще одна дверь со стеклом, как та, через которую зашла Линда. Она направилась к ней, и тут фонарик заморгал. Один раз. Второй. Погас. Линда осталась в темноте. Сначала потрясла фонарь – ничего. Потом постучала по нему – все так же. Идти на ощупь и натыкаться на все подряд она не хотела. Остался один вариант – развернуться и идти обратно. Но тут громкий звук бьющегося стекла заставил ее обернуться раньше времени.

Страх полностью сковал Линду, когда она увидела силуэт человека, прижимавшегося к дверному стеклу. Лампа, которая освещала левую часть T-образного коридора, уже не светила. И только благодаря лампе на развилке коридора, которая еле доставала светом до двери, Линда смогла разглядеть силуэт женщины. Она с поднятыми над головой руками прижималась к стеклу обнаженными грудями и смотрела на Линду красными светящимися глазами. Птичка уже не могла дышать по-обычному: через рот набирала полную грудь воздуха и тяжело выдыхала. Фонарик в руке задрожал вместе с телом Линды. Женщина за стеклом не двигалась, только смотрела. Линда попыталась сделать шаг назад, но тут фонарик выбросил желтый конус света вперед, и обнаженная по пояс женщина исчезла. Линда, волоча ноги, пошла обратно туда, откуда пришла. Выглянув обратно в коридор, она начала успокаиваться, потому что там никого не было.

– Привидится же такое, – сказала она и вернулась обратно в темноту.

Птичка зашла в следующую комнату. Все также было объято тьмой. Это помещение было намного больше. Оно предназначалось для хранения мебели: кровати, стулья, тумбочки, кресла, шкафы. Кое-что из мебели было новым, а что-то уже давно следовало отправить на свалку.

Пройдя эту комнату, Птичка зашла в третью. На этот раз она была больше первой, но меньше второй. Линда поняла, что эта та самая, которая ей нужна, так как повсюду были коробки с написанными годами. У дальней стены стоял большой дубовый стол, слева от него стояли выдвижные ящики, а справа дверь, через которую проникал теплый желтый свет. Линда открыла ее и увидела справа от себя длинный прямой коридор. Потолочные лампы были абсолютно такие же, как и в начале ее поисков. Они покачивались и светили аналогично. Вернувшись обратно, Линда принялась искать журнал. Все коробки были подписаны за позапрошлые года, и поэтому Линда принялась осматривать выдвижные ящики (они были тоже подписаны).

Поиски были недолгими, потому что ящик посередине оказался нужным. Внутри него сверху лежал журнал с надписью: «Отчет по смертности за 1927 год».

Линда раскрыла его на столе и принялась искать нужную запись. Листы были разделены на три колонки: имя и фамилия/возраст/дата смерти. Птичка начала вести пальцем по записям сверху вниз. Через пару страниц ее опасения подтвердились: «Джордж Янг/30 лет/4.17.1927».

Тут же в голове Линды начали появляться ответы на вопросы. Вот почему он ни разу не кашлянул при их встрече. Он мертв. Вот как он смог незаметно скрыться на лестнице. Он мертв. Вот почему на нее все косо смотрели в столовой. Никто не видел его, кроме нее. Он мертв. Аманда Стоун сказала правду. Он мертв.

Тело и разум Линды не знали, как реагировать на это. С одной стороны, она столкнулась с настоящим призраком, с другой – это привидение не желает ей ничего плохого.

Птичка была готова убрать журнал на место, но заметила две надписи, которые пояснили ей, из-за чего дети обходили качели на детской площадке и почему две медсестры косо смотрели на нее.

Две надписи гласили: «Уильям Грэй/10 лет/4.23.1927», «Кэти Паркер/12 лет/4.25.1927».

Линда так и продолжала стоять, склонившись над раскрытым журналом, пока холодные руки не схватили ее за лицо и не потащили назад. Громкий крик раздался на всю комнату, вырываясь из груди Линды. Руки тащили ее назад, намереваясь уронить на пол, но она смогла вырваться и по инерции полетела вперед. И чтобы не упасть лицом вниз, перевернулась к темноте и упала на пол. Фонарик лежал рядом с ней. Конус света был направлен к ее ногам. Из темноты на нее выскочила женщина, полностью обнаженная по пояс, протягивая к ней руки. Она прыгнула на Линду, но та успела схватить ее руки. Ее красные глаза из-за лопнувших капилляров были полны злобой. Женщина была сильнее Птички и, приложив побольше усилий, начала протягивать руки к ее шее. Когда Линда почувствовала, как ледяные пальцы касаются ее шеи, просунула ногу к груди и пнула нападавшую между налитых соком грудей. Женщина отскочила обратно в темноту. Линда вскочила с пола и побежала к коридору. Выбравшись из комнаты, Линда побежала изо всех сил вперед. Услышав что-то похожее на рычание, обернулась на бегу и увидела, как нападавшая бежит следом за ней по коридору, притом усердно догоняет. Покачивавшиеся лампы то освещали одну половину женщины, то другую. Хоть Линда обернулась на долю секунды, она успела заметить большой шрам от разреза, идущий от груди до живота блондинки.

Пораженные болезнью легкие горели в груди Линды, словно в них налили расплавленный свинец. Птичка понимала, что долго убегать она не сможет, но в этот раз удача была на ее стороне: впереди она заметила поставленные к стене корпуса кроватей. Преодолев их, Линда опрокинула корпуса, преградив путь преследовательнице. Женщина закричала в ярости, и тот крик придал Линде уверенности. Превозмогая боль, она продолжила бежать дальше, пока не добралась до первой попавшейся двери (на этот раз без стекла), и вбежала в комнату. Линда закрыла за собой дверь и снова очутилась в непроглядной темноте. Но пока дверь была открыта и в комнату проникал свет, Птичка заметила кровать и спряталась под нее.

Холодный пот бежал по ее лицу и спине, оставляя большую темную полосу. Боль в груди была невыносимая. Все тело горело. Линда смотрела в темноту с надеждой, что эта женщина не найдет ее… Но дверь распахнулась, и преследовательница ворвалась в комнату. Прямоугольник света осветил комнату, и глаза Линды ощутили легкий дискомфорт.

Женщина заходила по комнате. Ее босые ноги ступали рядом с лицом Линды, и она смогла разглядеть ее: кожа бледная, ногти на руках и ногах синие, из одежды только черные штаны.

– Я знаю, что ты где-то здесь: видела, как ты забежала сюда, – сказала женщина хриплым голосом. От страха Линда зажала рот рукой, чтобы из него не вырвался стон. – Кажись, я знаю, где ты.

Из глаз Птички потекли слезы, и она закрыла их в ожидании смерти.

– Кто здесь?! – прозвучал голос из коридора. – Здесь кто-нибудь есть? – уже в комнате.

Линда открыла глаза и увидела Элизабет, стоящую в дверном проеме.

– Элизабет, я… КХЕ-КХЕ!.. здесь. По… кхе-кхе!.. …моги мне, пожалуйста.

– Линда?! Что ты тут делаешь? – спросила она, нагибаясь под кровать.

– Она хочет меня убить! Кхге-кхе! Она все еще здесь?! КХЕ-КХЕ-КГЕ!

– О ком ты говоришь? – Элизабет осмотрела комнату. – Здесь никого нет, кроме нас. Давай, вылезай оттуда.

– НЕТ! КХЕ-КХЕ! ОНА БЫЛА ЗДЕСЬ!

Элизабет принялась вытаскивать Линду за руку, Птичка пыталась сопротивляться, но силы ее покинули, так что медсестра без труда вытащила ее из-под кровати.

– Пошли наверх, пока тебя никто не увидел. Я вколю тебе морфин, чтобы ты успокоилась.

И они пошли к выходу, Элизабет поддерживала Линду за руку, а она, вся ослабевшая и испуганная, медленно переставляла вялые ноги.

Глава четвертая. Во дворе

Чтобы успокоить нервы Линды и уменьшить боль в груди, ей вкололи морфин. Это дало свой результат, но только на ночь и утро. А ближе к полудню, во время прогулки по двору, боль начала возвращаться. Сначала Элизабет выкатила Линду в кресле-каталке на солнце и начала катать по двору.

– Э-Элизабет… кхе-кхе!.. мне больно. Внутри… кхе-гхем… все горит, – простонала Линда.

– А ты побольше бегай и не соблюдай постельный режим с твоим диагнозом, – с сарказмом произнесла Элизабет, наклонившись к ней. – И вообще, что ты там делала?

– Я… КГХЕ-КХЕ… мертвых вижу.

Медсестра ничего не ответила.

– И не только вижу… Кхе-кхе… Я с ними говорю… а одного даже за руку держала.

– Кого ты видишь? – спросила Элизабет. Что-то подсказывало Линде, что ее спутница применяет один из методов для поддержания душевнобольных – хочешь помочь дурачку, тогда сам притворись дурачком, чтобы он все рассказал.

– Негра…

Элизабет снова ничего не ответила.

– …женщину с огромным шрамом… Кхе… мальчика… и девочку.

– Девочку? – промолвила Элизабет, но Линда услышала ее.

– Ты что-то знаешь про нее?

– Нет. Просто у тебя такой интересный набор персонажей: негр, какая-то женщина, мальчик и девочка, – после этих слов она проронила легкий смешок.

– Кхе-кхе! Я так и знала, что ты мне не поверишь. Кге-кхе. Но я не сумасшедшая… Хотя бы ты мне поверь.

– Я верю тебе, – сказала Элизабет, но Линда чувствовала, что она сказала это только для того, чтобы успокоить ее.

Они дали еще один круг по двору в тишине (кашель Птички не в счет). Когда Элизабет остановилась, Линда после продолжительного приступа кашля попросила ее снова вколоть ей морфин, так как боль становилась уже адской. Но медсестра дала отрицательный ответ, сказав, что чрезмерное количество морфина опасно для здоровья и может вызвать зависимость. После этого она сообщила, что ей нужно отойти на пару минут, и попросила Линду побыть одной.

Элизабет удалилась. Линда посмотрела ей вслед, а затем закрыла глаза и начала вспоминать приятные моменты жизни, чтобы теплые воспоминания отвлекли ее от боли.

Через пару минут она заснула.

Она видела последнее приятное воспоминание, которое грело ей сердце: Энди прибегает к ней на ярмарке и разговаривает с ней. Воспоминания об Августе перестали быть приятными.

Из воспоминаний в реальный мир ее вывел человеческий гул. Когда она открыла глаза, то повернулась в сторону, откуда исходили голоса. Несколько пациентов и пара медсестер смотрели куда-то вверх, прикрывая рукой глаза от солнца. Кто-то указывал пальцем в том же направлении, куда все смотрели, и что-то кричал. Линда смогла разобрать только что-то наподобие просьбы не делать этого. Это ее насторожило. Она сама повернулась и начала смотреть туда же, куда и все – наверх. Но солнце не позволяло ей хорошо видеть. Линда начала прикрывать глаза рукой и жмуриться. Она не смогла рассмотреть все детали, но поняла, что на самом краю балкона крыши стоит медсестра. Птичка поняла это по униформе, но из-за солнца и полуприкрытых глаз ей казалось, что она вся черная. Линда не могла разглядеть лица работницы санатория. А в следующее мгновение она увидела, как эта медсестра летит вниз. Линда отвернулась, чтобы не видеть этот ужас, и казалось, что все звуки этого мира исчезли, кроме одного – громкого удара о землю. Затем в этот мир вернулся еще один звук – истерический крик женщин, которые были на улице.

Линда тяжело дышала: эти два звука заставляли ее сердце биться в бешеном ритме. Грудь быстро поднималась и опадала. Птичка посмотрела туда, где уже собрались все, кто был во дворе в этот момент. Они образовали круг вокруг трупа. Во двор уже спешили другие врачи и медсестры. Линда смотрела на всю эту суматоху и не слышала приближающегося постукивания каблуков за спиной.

– Линда, пойдем отсюда, – сказала Элизабет, взявшись за ручки кресла-каталки. – Тебе здесь делать нечего.

– Кто это был и почему она это сделала?

– Это сейчас не важно. У тебя и так проблемы с нервами, а тут еще и это, черт бы ее побрал.

Возвращаясь обратно в здание, Линда еще раз посмотрела на круг, образовавшийся над трупом. В этот раз он состоял только из врачей и медсестер. Пациенты отошли подальше, чтобы не мешать работникам санатория делать свою работу. Сотрудников было меньше, чем пациентов, и поэтому круг был не таким плотным. Линда смогла увидеть руку, согнутую под невообразимым углом, лежащую в луже крови.

Элизабет заметила, куда смотрит Линда, и отвернула ее голову в другую сторону:

– Не смотри туда.

Глава пятая. Хирургическое вмешательство

Рут уже давно спала. В отличие от соседки. А действительно, как тут заснешь, когда по санаторию ходят привидения. Одно из них пыталось тебя схватить и, несложно догадаться, убить. Медсестра, совершившая самоубийство у тебя на глазах. Может, ее дух теперь тоже блуждает по санаторию? Так еще и самое главное – эта жуткая боль в груди, которая ни на минуту не утихает.

Линда ворочалась из стороны в сторону. Она скинула одеяло, потому что все ее тело горело в лихорадке. Пот стекал со лба, вся ее ночная сорочка взмокла точно так же, как и простынь под ней. Голова разболелась, а вместе с бешено бьющимся сердцем каждый удар его отдавался в голову. Вена, вздутая на шее, тоже пульсировала в ритме сердца. Раскаленный свинец продолжали наливать в легкие Линды, но теперь их еще подогревал жар в несколько раз сильнее адского пламени. Конечно, очередной укол морфина мог бы облегчить ее страдания, но, увы, ведь Элизабет сказала, что его нельзя колоть сильно часто.

Ее не собирались переводить в отдельную палату, куда обычно переводят людей с последней стадией болезни, которые уже готовы перерезать себе вены, лишь бы их страдания закончились, потому что болезнь у нее была все так же на начальной стадии, а все эти мучения являются последствиями ее беготни. Печально осознавать, что если бы не эта беготня, то ее вообще бы сейчас не было в этой комнате. А что, если эта женщина появится в ее палате? Ну, тогда Линде придется попрощаться с этим белым светом, ведь в таком состоянии, как у нее сейчас, убежать не получится.

«ЗА ЧТО МНЕ ВСЕ ЭТО?!» – вопила про себя Линда. Но тут же внутренний голос дал ответ: «Это тебе за то, как ты поступила с Энди! Он любил тебя, а ты вот как! Это все из-за Августа! Это он тебя заразил! Теперь тебе придется вытерпеть эти испытания, чтобы показать, как ты любишь жизнь!»

Это заключение внутреннего голоса заставило Линду впасть в депрессию.

– Я сама во всем виновата, – промолвила Линда еле слышно, чтобы соседка не услышала. А после того, как ее губы содрогнулись, произнося эти слова, она закрыла глаза, запрокинула голову назад, сжала и оскалила зубы, схватилась за простыни и сжала ее, а затем разрыдалась.

Она старалась всхлипывать как можно тише, ведь она не одна в комнате, но это у нее получалось с трудом. Спустя пару минут она начала рыдать еще сильнее, уже не от горя, а от боли. Рыдание и сбившееся дыхание только усугубили ее положение.

«ПРОСТИ! ПРОСТИ МЕНЯ, ЭНДИ, ПОЖАЛУЙСТА!» – продолжала она вопить про себя, пока ее не позвали.