Текст книги "Смерть – это лекарство"

4

«Август вел себя странно… очень странно. Неужели его поверья в то, что врачи под видом лечения проводят здесь эксперименты и занимаются продажей органов, тому причина? Все это очень странно. Но о чем все-таки говорили врачи и медсестра? Что-то должно случиться сегодня вечером или ночью».

«Если состояние не улучшится», – напомнил голос мужчины с целым носом.

«Что же именно должно случиться? Надеюсь, это меня не коснется, а то мне и так проблем хватает».

Но Линда ошибалась. Ее это коснется.

5

Вечером ничего не произошло.

А вот ночью Линда проснулась от веселого детского смеха, донесшегося из коридора. Она поднялась с постели и стала слушать, ожидая, что смех повторится. Но он не повторился. Пока что не повторился.

– Рут, ты это слышала?

Ее соседка ничего не ответила. Она лежала спиной к ней, вся дрожа от озноба, прижимая колени к груди и слегка постанывая.

Линда решила, что ей показалось, и собиралась ложиться обратно, но тут смех снова повторился. Она вскочила и пошла к двери. Выглянула в коридор и никого там не обнаружила. «А чего это я удивляюсь», – сказала Линда сама себе и развернулась, но звук прыгающего мяча заставил ее снова выглянуть в коридор.

Бамц. Бамц. Бамц.

– Уильям, это ты? – спросила Линда. В ответ прозвучал детский веселый смех.

Птичка вышла из палаты.

Линда шла на смех. Она думала о том, чтобы позвать ребенка, но побоялась, что это привлечет внимание, а звать шепотом не было смысла. Пройдя два поворота, Птичка увидела, как веселое лицо Уильяма, смотревшее на нее, скрылось за углом.

– Подожди, – проронила Линда и легким бегом, чтобы не сильно нагружать больную ногу, побежала за ним.

Завернув за угол, она обнаружила, что Уильям исчез. Коридор был длинным, спереди была только одна дверь, а позади только длинный проход к очередной развилке. Линде понадобилось всего лишь пару секунд, чтобы добраться до этого коридора, так что она обязана была увидеть, куда бежит юное привидение.

Линда стояла в замешательстве и не знала, что делать. Позади нее раздался очередной веселых смех, но на этот раз он был более женственный. Птичка обернулась и увидела, как в конце пустого прохода весело, на носочках, вприпрыжку пробежала Кэти.

– Кэти, остановись! – Линда была готова побежать за ней, но скрип открывающейся двери заставил ее остановиться и обернуться.

Единственная дверь в этом длинном коридоре открылась, и из нее медленно выкатился голубой мячик, с которым играл Уильям. Линда подошла к нему, и он самопроизвольно повернулся вокруг своей оси.

Тело Линды остолбенело от страха, когда мячик повернулся к ней «спиной». На голубом мячике была кровавая надпись с потеками: «Следуй за мной».

– Нет, – простонала Линда.

Мячик сам подпрыгнул до уровня глаз испуганной девушки и приземлился, издав громкий бамц, выражая свое недовольство ее ответом.

– Х-хорошо, я пойду за тобой, – испуганно заверила его Линда. На этот раз мячик подпрыгнул до уровня ее колен, довольный ответом, и покатился, указывая путь. Линда заметила, что кровавая надпись не смазывается от прикосновения с полом и не оставляет следов на нем.

Резиновый ведущий привел свою кожаную ведомую к лестничной клетке. Он подкатился к первой ступеньке и запрыгнул на нее. Бамц. Затем на другую. Бамц. И вот так продолжалось до четвертого этажа.

Поднимаясь за мячиком, Линда почувствовала запах табачного дыма в пролете между вторым и третьим этажами.

Добравшись до четвертого этажа, ведущий повел дальше. Линда следовала за ним медленным шагом на небольшом расстоянии. Сам же мячик катился на небольшом расстоянии. Она радовалась, что не нужно бежать за ним… Но в один момент он ускорился, и Линда прибавила шагу.

– Давай-ка помедленнее, – попросила она, но мячик только ускорился. Птичке уже приходилось трусцой бежать за ним.

Вдруг боль в ноге стрельнула, и Линда схватилась за больное место, облокотившись на стену. Она сжала губы и закрыла глаза, сморщив гримасу боли. Открыв их, она увидела, что мячик остановился у угла. Он подпрыгнул, подзывая ее, затем снова покатился и скрылся за углом.

Прихрамывая, Линда добралась до угла и выглянула за него. Она увидела большой и длинный коридор с несколькими дверями по обе стороны. Но коридор не был пуст. Кэти и Уильям стояли посередине него рядом друг с другом. Мальчик одной рукой держал свой мячик.

– Эй, ребят, – с легкой ноткой радости сказала Линда и вышла из-за угла, встав напротив детей. Радость, с которой обращалась Линда к детям, пропала. Они, дети, молча стояли и смотрели на нее. Казалось, что они не дышат. А их лица были серьезными, как у человека, заключающего важную сделку.

Все трое были похожи на персонажей вестерна, которые ждут команды, чтобы выхватить свои кольты и узнать, кто из них сегодня вечером опрокинет стопку виски, а кто будет спать вечным сном в гробу.

– К-Кэти… Уильям, – испуганным голосом сказала Линда. Ни о какой легкой нотке радости теперь не могло быть и речи. – В чем дело?

Дети ничего ей не ответили, только подняли одну и ту же руку и указали на дверь напротив их. Линда подошла к детям, посмотрела на их бледные лица и направилась к двери. Открыв ее и войдя внутрь, резкий запах спирта и лекарств дал понять Линде, что она находится в операционной.

Но оказалась она не в самой комнате, где хирург вскрывает пациентов. Сейчас она была в небольшой комнате с двумя столиками, на которых лежали какие-то папки, листочки с надписями, различные пробирки, колбы и пузырьки. В углу комнаты была вешалка с белыми халатами. Прямо напротив Линды была дверь, а рядом с ней в стене было большое прямоугольное окно.

Линда не понимала, чего от нее хотят. Она обернулась, чтобы спросить у ребят, но увидела, как Кэти и Уильям заходят в комнату, закрыв за собой дверь. Кэти поняла по глазам Линды, что она ничего не понимает, и указала ей на окно. Птичка подошла к нему и стала смотреть. Дети подошли к ней и встали по обе стороны от нее: Кэти слева, Уильям справа.

За этим окном и была комната, в которой хирург и вскрывал людей. Все было так же, как и при операции Линды: хирургический стол с большой лампой над ним, прикрытые белой тканью инструменты для вскрытия на металлическом подносе. Рядом на столе стояли различные баночки с жидкостями. Все было, как и в прошлый раз, но многочисленные колбы разных размеров напугали Линду. В одну из удлиненных колб могла поместиться отрезанная человеческая рука, в другую – сердце, почки, легкие.

Страшнее этого только операции, которые они назначают больным, как последний шанс на исцеление.

Слова Августа начали всплывать в памяти Линды, и она начала с каждой секундой все сильнее верить в них.

Под этими операциями они не всегда подразумевают лечение…

Мужчина-хирург ходил по комнате и готовился к предстоящей операции: проверял инструменты, надел марлевую повязку. Медсестра зашла в комнату с большой колбой в руках. Врач указал ей на стол, где были остальные колбы. Женщина поставила ее и вышла из операционной.

Через пару минут она вернулась, катя перед собой каталку с пациентом. Она остановилась напротив операционного стола. Хирург подошел, чтобы посмотреть на больного. Он, врач, закрыл телом лицо пациента, так что Линда не могла его увидеть. Затем врач и медсестра переложили пациента с каталки на стол. И тут Линда увидела, что на хирургическом столе лежит Август Коллинз. Его тело было прикрыто белой простыней, и только голова выглядывала из-под нее.

Медсестра вскинула ее, открыв обнаженное тело Августа до паха. Линда видела, как болезнь высушила его. Крепкий и молодой парень теперь был похож на узника концлагеря. Можно было спокойно разглядеть его ребра. Его грудь тяжело поднималась и опадала.

Медсестра надела марлевую повязку. Хирург взял скальпель и преступил к вскрытию.

Они кладут больного на стол и вырезают органы для продажи.

Скальпель пронзил кожу Августа и направился вниз, к паху. Струйки крови побежали по его бледному телу.

– Я не могу на это смотреть, – шепотом сказала Линда и начала отворачиваться. Но вдруг холодные руки схватили ее голову и прижали к стеклу. Две мысли одновременно пришли в голову: это кто-то из детей заставляет ее смотреть на все это. Но дети так и стояли по бокам, взяв ее за руки, чтобы успокоить. Тогда Кассандра. Эта мысль тоже была неверной, потому что будь эта Кассандра, она бы, схватив ее за голову, начала бы бить ее о стекло, чтобы разбить лицо и расколоть ей череп.

Кто бы это ни был, он или она просто держали голову Линды, и чтобы она не закрыла глаза, чтобы не видеть вскрытия, указательным и безымянным пальцами обоих рук раскрыл ей глаза и удерживал их, не давая закрыться.

Хирург тем временем при помощи пинцетов и зажимов отодвинул кожу и мышцы Августа.

Желудок Линды скрутился, и съеденный ужин начал выбираться наружу. Ее тело задергалось. Рвота уже поднималась по горлу. В уголках глаз начали выступать слезы. Рвота была готова выплеснуться наружу, но Линда сжала рот, и ее ужин остался во рту, а щеки надулись. Превозмогая отвращение, она проглотила горькую и теплую рвотную массу.

А хирург тем временем уже добрался до ребер. Медсестра подала ему хирургическую пилу, и он принялся отпиливать их.

Август Коллинз даже и представить себе не мог, что он, молодой юноша, который буквально месяц назад, рассказывая своей ровеснице на ярмарке анекдот про то, как ученик Боб пытался ответить на экзаменационный вопрос путем пересчета своих ребер, окажется на операционном столе и хирург будет пересчитывать его ребра.

Отпилив несколько ребер, хирург добрался до легких. Он протянул руку, и медсестра дала ему странный прибор, напоминающий насос. Врач ввел тоненькую трубку в легкое и начал качать воздух, вгоняя его в легкое Августа. Это нужно было для того, чтобы расширить пораженное легкое.

Через пару минут хирург вытащил трубочку из легкого и уже был готов ввести ее в другое, как неожиданно тело Августа дернулось в страшной судороге.

Хирург и медсестра несколько секунд стояли не шевелясь. Затем врач положил насос и раскрыл зрачок Августа. Он, хирург, посмотрел на свою помощницу и покачал головой.

Медсестра дала ему специальную нить с иголкой. Мужчина принялся зашивать пациента.

«Вот откуда у Кассандры такой шрам! – взорвалось в голове Линды. – Она тоже была пациентом, которому суждено было умереть на операционном столе».

Зашив разрез, хирург направился к раковине, чтобы вымыть руки. А его помощница тем временем накрыла тело с головой.

Август Коллинз умер.

Линда не могла поверить своим глазам: пару дней назад она разговаривала с ним, а теперь он мертв. Рвота снова начала подниматься ко рту.

Кэти и Уильям отпустили ее руки и вышли из комнаты. Через минуту неизвестный отпустил голову Линды. Она обернулась, чтобы увидеть, кто ее держал, но в маленькой комнате никого не было, кроме нее.

Рвота снова достигла горла, и Линда уже не могла ее сдерживать. Она упала на четвереньки, и ее вырвало. Когда содержимое желудка полностью вышло наружу, она попыталась встать, и у нее закружилась голова. Руки и ноги задрожали. Ее тело охватила слабость.

– Там что, кто-то есть?! – услышала Линда голос медсестры из соседней комнаты.

Она нашла силы подняться и направилась к двери. Но не успела сделать даже второй шаг, как мужская рука схватила ее за ворот ночного халата.

– И что это мы тут делаем, юная леди? – спросил хирург.

– Вот черт… – сказала Линда с испуганными глазами, медленно поворачивая голову, понимая, что теперь у нее будут большие проблемы.

Глава девятая. В комнате №502

1

В тот момент, когда Линда наблюдала за тем, как ее знакомого вскрывают на четвертом этаже в главной операционной, ее новая подружка и соседка по палате лежала с лихорадкой, трясясь от озноба, как осиновый лист под одеялом. Ее губы приоткрывались маленькой расщелиной из-за легкого стона. Она видела сон о том, как прогуливалась с молодым человеком по парку Чероки. Они шли под руку, разговаривая на разные темы. Рут в основном только любовалась красотой природы, но слух ее улавливал только голос партнера.

И когда в один момент он замолчал, юная девушка посмотрела на него и вырвала свою руку из-под его, потому что это уже был не ее молодой человек. Последний участок пути она шла под руку с неким существом, хотя, возможно, это был и человек, но Рут не могла этого понять из-за того, что ее спутник был одет в черные одеяния с капюшоном на голове, который скрывал его лицо.

Ошеломленная Рут отпрянула от существа и в непонимании смотрела на него.

– Ты кто? – спросила девушка.

– Как кто? – удивился незнакомец. – Ты меня не узнала?

Рут замотала головой.

– Скоро мы встретимся с тобой уже наяву, – веселым голосом сказало существо в черном. – Очень скоро.

Из-под капюшона вылезла нижняя часть лица, и незнакомец улыбнулся Рут, обнажив зубы с пятнистой эмалью. Это был человек, но не простой, потому что, когда он поднял руки, черные рукава сползли вниз и обнажили руки таинственного незнакомца: одна рука была обычной, как у всех людей, с несколькими выступающими венами на кистях, а вот другая была другой: абсолютные голые кости с незначительным количеством мышц, которые больше напоминали красные ниточки, которыми были соединены фаланги пальцев. Эти руки потянулись к Рут.

В реальной жизни юная девушка заерзала на кровати, строя гримасы ужаса, начала тяжело дышать и громко постанывать. А в мире снов принялась убегать от незнакомца с костяной рукой. Но, как это обычно бывает в кошмарных снах, да и в обычных снах, Рут не могла нормально бежать: ноги были вялые, переставляла она их быстро, но с места сдвигалась только на пару дюймов.

– Помогите! – закричала Рут во сне. – Спасите!

Но все люди пропали из парка.

Рут обернулась и посмотрела на Костяную руку. Он, все так же улыбаясь, тянулся к ней. Отчаянный крик вырвался из ее груди, и Рут затрясла головой.

– А если она снова выйдет из палаты и начнет бродить по санаторию, – прозвучал не пойми откуда мужской голос.

– Помогите! – продолжала кричать Рут.

– Они тебе не помогут, – издевательски говорил человек в черном.

– Нам сказали отвести ее в палату, и все, – сказал уже другой мужской голос, все так же не пойми откуда.

От отчаяния Рут закрыла глаза и приготовилась к худшему. Но затем кое-что произошло: мужчина в черном исчез, как и весь парк Чероки, а вместо них появилось окно с решеткой и сеткой от комаров, кровать соседки, прикроватная тумбочка и другие элементы интерьера палаты санатория.

Ворвавшиеся в комнату люди спасли Рут от незнакомца с костяной рукой, выведя ее из сна своими громки разговорами.

2

После того как хирург схватил Линду за шиворот, он провел молниеносный допрос, на котором Линда ничего не сказала из правды.

– Я просто решила прогуляться из-за того, что не могла заснуть, – говорила Линда врачу. – И вот из-за своего глупого любопытства решила заглянуть в открытую дверь и…

– Понятно, – сказала хирург. – Присядьте пока что здесь.

Врач указал на стул возле одного из столов. Линда села.

– Побудьте здесь немного, а я скоро вернусь.

Он положил руку ей на плечо.

– Ой, знаете, я, наверное, пойду, – виноватым голосом заговорила Линда, – а то уже что-то спать потянуло.

Она привстала со стула, но хирург надавил рукой ей на плечо и снова усадил на место.

– Я сказал сидеть здесь, – строгим тоном сказал врач, а затем посмотрел через плечо и сказал: – Присмотри за ней.

Медсестра стояла возле двери, ведущей из операционной в маленькую комнату. Мужчина вышел из комнаты, оставив девушек наедине.

Линда сидела на стуле, робким взглядом осматривала комнату и смущенно мяла и потирала свои пальцы, прижимая руки к животу. Она была похожа на робкую девушку, которая всю жизнь слушалась родителей и проводила все время перед учебниками, а в один момент пошла гулять с другими ребятами, которые любили выпить, покурить, рассказать непристойную историю. И вот она сидела в их кругу, прям как Линда, улыбаясь детской улыбкой среди губ, которые уже познали вкус любви, табака, алкоголя и с которых слетали непристойные истории. А вот медсестра же, напротив, выглядела как одна из ребят такой компании. Она улыбалась, оценивая и решая, готова ли эта робкая девушка вкусить одну из прелестей жизни, которую она до этого ни разу не пробовала.

Вскоре вернулся хирург. Но вернулся он не один: с ним было двое парней, проживших чуть больше четверти века.

– Вот она, – сказал хирург, мотнув головой в сторону Линды.

– Не думал, что увижу ее всерьез, – сказал один с врачей, вошедших вслед за хирургом.

– Вы это о чем? – спросил хирург.

– Да Аманда рассказывала, что есть тут одна чокнутая, которая по ночам бродит по санаторию и видит призраков, – сказал второй врач, приведенный хирургом.

– Ха, – издала легкий смешок медсестра и слегка покачала головой.

– В любом случаем мне без разницы, с кем она там разговаривает. Просто отведите ее обратно в ее палату, и все, – сказал хирург. – Но раз это уже не первый раз, когда она разгуливает ночами по санаторию, то нам нужно принять меры…

Сердце Линды дернулось от страха.

– …но это уже решим завтра, – закончил врач, оперирующий Августа.

Двое еще достаточно молодых мужчин повели Линду обратно в палату. Они шли позади нее по обе стороны, а она спереди. Прям как заключенная и два надзирателя.

Они спустились на первый этаж и пошли все так же, как заключенная и два охранника.

– Слушай, я тут подумал, а если она снова выйдет из палаты и начнет бродить по санаторию, – сказал один из парней другому, когда они уже приблизились к палате.

– Нам сказали отвести ее в палату, и все, – ответил второй. – А что будет дальше – это уже не наша проблема.

– Да, думаю, ты прав.

– Знаешь, а она мне кое-кого напоминает.

Парень головой указал на Линду, и она навострила уши.

– И кого же это?

– Ту женщину, которая тоже бродила по ночам и всех уверяла, что видит призраков.

– Да-да, тоже припоминаю. Как же ее там звали? Ка… Ка…

– Кассандра, – сказала Линда, остановившись напротив двери в свою палату.

Двое парней в белых халатах остановились в ступоре и уставились на нее.

– Что? Что ты сказала? – одновременно спросили оба.

– Ее звали Кассандра.

– Откуда ты знаешь? – спросил один из врачей.

Линда повернулась к ним лицом и ответила на вопрос:

– Так я ее видела.

– Очень смешно, – сказал второй парень. – Она умерла еще в прошлом году. Откуда ты можешь знать про нее?

– Слушай, Брэд, я, конечно, ни на что не намекаю, но ты… это…

– Что?!

– Как бы это сказать… Ты точно не веришь в существование духов?

– Оливер, ты в своем уме?

– Но откуда она тогда может знать про нее?

– Оттуда же, откуда многие пациенты узнают про Джорджа Бланга.

Линда кинула на него удивленный взгляд.

– Из наших собственных уст. Этот черномазый умер больше года назад, а некоторые сотрудники продолжают о нем говорить, мол, какой он был хороший, бла-бла, участвовал в строительстве, бла-бла. А пациенты это слышат и все узнают. Так же и с ней. Услышала от кого-то про Кассандру… Фамилию не помню, но это не важно.

– Вообще-то его фамилия Янг, – вставила Линда и тем самым совершила ошибку.

Брэд, словно разъяренный пес, сорвался с цепи.

– Слушай сюда, чокнутая!

Он начал тыкать ей в грудь пальцем и наступать на нее, а она начала пятиться назад, заходя в палату.

– Мне без разницы, какая фамилия была у того черномазого! Он умер, и это главное.

– Что здесь происходит?! – завопила в панике Рут, проснувшись от ночного кошмара.

– Заткнись! – обрезал ее Брэд. – А ты, чокнутая, заруби себе на носу, что призраков не бывает.

Он развернулся, махнул рукой и сказал:

– Оливер, пошли отсюда.

Двое врачей вышли из палаты, закрыв за собой дверь. Рут проследила за тем, как они вышли, и повернулась к Линде.

– Что случилось? – спросила взволнованная соседка.

И Линда ей все рассказала.

3

Во время своего рассказа Линда замечала, как меняется состояние Рут. Она становилась все сильнее напуганной. И это было не удивительно, ведь после рассказа о том, как голубой резиновый мячик с кровавой надписью привел тебя к детям-призракам, которые провели тебя в операционную и заставили смотреть на то, как вскрывают твоего знакомого, у каждого должны были задрожать кости и пробежать мурашки по спине.

После рассказа Линды Рут поделилась с ней своим сном. А уже после него они обе легли в кровати.

Но никто не спал, а только делал вид.

Рут лежала, напуганная рассказом Линды, а та в свою очередь была напугана пережитым и тем, что ей и ее соседке приснился один и тот же мужчина в черном.