Текст книги "Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. Том 1. Перманентная революция и футуризм. Eritis sicut deus! Том 2. Советское авторское право в 1917–1930-х годах. «Честный» плагиат. Прецеденты"

В ст. 100 Уложения в свою очередь говорилось о том, что «виновный в насильственном, посягательстве на изменение в России или какой-либо её части установленных законами основными образа правления и порядка наследия Престола или отторжения от России какой-либо её части, наказывается смертной казнью».

Следователь Вольтановский решил лично провести повторный обыск в типографии и обнаружил там не только экземпляры большевистской газеты «Борьба», но и 18 боевых патронов калибра 10,62 к револьверу системы «Смит и Вессон», которыми, по совпадению, была вооружена российская полиция.

По совету адвоката 7 апреля Людмила Маяковская представила в полицию справку о том, что её брату на самом деле едва исполнилось 14 лет. Считая документ попыткой изменить обвиняемому меру пресечения, дотошный следователь с целью установить действительный возраст арестованного отправил запрос по прежнему месту регистрации семьи в Кутаиси и представил его фотографию для опознания директору 5-й гимназии Петру Ильичу Касицыну. С этой же целью им были назначены дополнительные медицинская и почерковедческая экспертизы. Следователь вынес соответствующее постановление: «…Приняв во внимание состояние здоровья обвиняемого, а также что ему в настоящее время 14 лет и что показание его заслуживает доверия, признал возможным ограничиться в отношении него одной из менее строгих мер пресечения… а потому… постановил: означенного Маяковского отдать под особый надзор полиции по месту его жительства». Людмила Владимировна Маяковская дала расписку «о принятии на жительство своего брата», а тот, в свою очередь, дал подписку о невыезде. 9 апреля он был освобождён из-под стражи.

14 декабря 1906 года премьер-министр П.А. Столыпин утвердил совершенно секретное «Положение о районных охранных отделениях», 9 февраля – «Положение об охранных отделениях». К концу февраля 1907 года были приняты: «Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения», «Инструкция по организации наружного (филёрского) наблюдения», «Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения», которые были разосланы в районные и местные охранные отделения.

10 мая 1907 года М.И. Трусевич и А.Т. Васильев – директор полицейского департамента – подписали циркуляр Департамента полиции № 125449 «О степени участия секретных сотрудников в деятельности революционных организаций», в котором говорилось: «В Департамент полиции поступают сведения об активном участии секретных сотрудников в такого рода революционной деятельности, как вооружённые экспроприации, хранение бомб и т. п., причём один из секретных сотрудников во время обыска даже подбросил хранившуюся у него бомбу своему соседу по квартире. Таковые секретные сотрудники задерживались с поличным или на месте преступления и привлекались к судебной ответственности. В то же время лица, ведающие розыском, узнавали о деятельности своих секретных сотрудников уже после их привлечения к следствию, а в своих донесениях в Департамент полиции старались оправдать преступную и провокаторскую их деятельность и возбуждали ходатайства об освобождении сотрудников от судебной ответственности. Такое поведение секретных сотрудников и описанное отношение к нему лиц, ведающих розыском, ясно указывает на полное непонимание последними назначения секретной агентуры и степени её участия в революционной деятельности.

Ввиду изложенного Департамент полиции в подтверждение § 8 инструкции начальникам охранных отделений по ведению внутреннего (агентурного]) наблюдения считает необходимым разъяснить, что, состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым провокаторством, т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли или даже совершенно неповинных. Если для сохранения своего положения в организации секретным сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, то они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, сколько-нибудь угрожающих какою-либо опасностью, и во всяком случае не привлекать к соучастию других лиц. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное предприятие, т. е. предупредить его, с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционного поручения или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения, причём разрешение на такую деятельность допустимо лишь в целях розыскных.

К сему департамент считает необходимым присовокупить, что в случаях нарушения сотрудниками преподанных им инструкций или учинения чего-либо преступного без испрошения предварительных указаний со стороны чина, руководящего агентурой, департамент ни в какой мере не выступит в пользу облегчения участи уличённого в преступлении сотрудника, вредная деятельность коего в таком случае всецело будет отнесена на вид заведывающего розыском».

Отмечались и другие нарушения правил агентурной и оперативной работы. 3 октября 1907 года в циркуляре Департамента полиции № 136287 отмечалось: «До сведения Департамента полиции постоянно доходят слухи, что некоторые начальники охранных отделений и чины жандармских управлений пользуются секретными сотрудниками в качестве наблюдательных агентов, посылая их на проследки, для выяснения квартир разыскиваемых лиц и указания подлежащих аресту чинам полиции. Для выполнения означенных функций сотрудники снабжаются удостоверениями от офицеров, руководящих розыском, их визитными карточками и т. п. Отдельные случаи нарушения со стороны ведающих розыском лиц правил о надлежащем пользовании сотрудниками случались довольно часто, и каждый раз они вели к провалу ценного агентурного источника, ввиду чего департамент неоднократно разъяснял г[осподам] офицерам, заведующим розыском, о необходимости крайне осторожного пользования сотрудниками, отнюдь не поручая им обязанностей наблюдательных агентов, совершенно не отвечающих их прямому назначению – обстоятельному осведомлению розыскных органов о деятельности революционных организаций и их личного состава». [1.275]

Особую роль в организации активного внедрения нелегальной агентуры в революционные ячейки сыграл генерал Отдельного корпуса жандармов Сергей Васильевич Зубатов, который был личностью, без преувеличения, легендарной. Не окончив полностью курс всё той же 5-й московской гимназии, вполне благополучный Сергей Зубатов стал членом революционного кружка, близко общался с Николаем Бердяевым, всю жизнь с гордостью называл себя его учеником. Его одноклассником по гимназии и товарищем был Михаил Гоц – наследник богатейшей чайной империи и будущий организатор партии социалистов-революционеров. С 1883 года толковый юноша состоял филёром в штате «летучего отряда» Московского охранного отделения, начиная с 1888 года служил в полиции, где за семь лет сделал головокружительную карьеру – занял пост начальника Московской тайной полиции. Очевидный талант С. В. Зубатова к оперативной работе способствовал тому, что при его непосредственном руководстве была в буквальном смысле разгромлена революционная группа «Партия народного права», раскрыта подготовка покушения на императора Николая II участниками студенческого кружка И. Распутина, ликвидирована народовольческая типография в Петербурге, под руководством полиции в Москве организована работа нелегального «Совета рабочих механического производства», позднее для борьбы с набиравшим авторитет и влияние БУНДом полицией создана Независимая еврейская рабочая партия и т. д. О рабочей манифестации, в которой участвовало 45 000-50 000 человек и которая закончилась возложением венка к памятнику императору Александру II у малого Николаевского дворца и торжественной панихидой, можно писать роман – это непревзойдённый шедевр полицейской организации «стихийных проявлений» верноподданических чувств трудящихся.

У С.В. Зубатова в связи с организацией манифестации даже произошёл конфликт с крупными московскими фабрикантами: несмотря на убедительные просьбы полиции, заводчики отказались оплачивать участие в той самой верноподданной акции рабочих 19 февраля 1903 года и засчитали им этот день как прогул.

По некоторым данным, царская охранка в начале XX века имела порядка 26 тысяч платных агентов, внедрённых в различные общественно-политические организации. [1.184]

Работа с неоднородной агентурой требовала особого внимания, особенно в ситуациях, когда штатные сексоты попадали под арест вместе со своими подопечными.

В этой связи целесообразно сослаться на до сих пор не потерявшую своей практической актуальности «Инструкцию по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения» от 10 февраля 1907 года – документ редкий, поэтому приведём его полностью, он того стоит:

§ 1. На обязанности лица, ведающего политическим розыском, лежит прежде всего приобретение и сбережение внутренней секретной агентуры – единственного вполне надёжного средства, обеспечивающего осведомлённость.

На приобретение и сбережение внутренней агентуры должны быть направлены все усилия лица, ведающего розыском.

Наружное наблюдение является лишь вспомогательным и притом весьма дорогим средством для разработки агентурных сведений и для прикрытия конспиративности агентурного источника.

§ 2. Для успешной работы в деле политического розыска и руководства внутренней агентурой лица, ведающие розыском, должны знать программы революционных партий, быть знакомы с историей революционного движения, положением его, движения, в данный момент и следить за революционной литературой.

§ 3. Лица, заведывающие агентурой, должны руководить сотрудниками, а не следовать слепо указаниям последних. Обыкновенно сотрудник выдающийся – интеллигентный и занимающий видное положение в партии – стремится подчинить своему авторитету лицо, ведущее с ним сношения, и оказывает давление на систему розыска. Если для сохранения отношений возможно оставлять его в убеждении, что такое его значение имеет место, то в действительности всякое безотчётное увлечение сотрудниками приводит к отрицательным результатам. Лицо, ведающее агентурой, должно составить себе план расследования и стремиться извлечь из агентуры все данные для его осуществления. Поэтому, никогда не открывая своих карт перед сотрудником, надлежит давать ему поручения, вытекающие из плана розыска. При этом следует с особенным вниманием относиться к выяснению или закреплению в памяти таких фактов, которые могли бы быть впоследствии использованы как судебные улики и подтверждены доказательствами, лежащими вне соприкосновения с сотрудником. Эти задачи розыска (в общих чертах) могут быть указаны сотруднику, дабы и он приучился к собиранию данных, пригодных для судебного расследования, и прикрытию агентуры.

§ 4. Лица, ведающие розыском, должны твёрдо помнить, что «сотрудничество» от «провокаторства» отделяется весьма тонкой чертой, которую очень легко перейти. Они должны знать, что в умении не переходить эту черту и состоит искусство ведения успешного политического розыска. Достигается это только безусловно честным отношением к делу и пониманием целей розыска, а не погоней за отличиями, открытием и арестом отдельных средств пропаганды (типография, склады оружия, взрывчатые вещества и проч.).

Лица, ведающие розыском, должны проникнуться сознанием, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Последние результаты будут достигнуты, если они при серьёзной осведомлённости о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этими знаниями достигнут того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу.

§ 5. Секретные сотрудники должны состоять членами одной из революционных организаций (о которых они дают сведения) или, по крайней мере, тесно соприкасаться с серьёзными деятелями таковых, так как только тогда сведения их будут ценны. Лица, не состоящие в революционных организациях и не соприкасающиеся с ними, особенно различные местные «старожилы», принадлежащие иногда к крайним правым партиям, зачастую не только не бывают полезны в деле политического розыска, но даже и вредны, так как заставляют неопытных и неосведомлённых лиц, ведающих розыском, направлять таковой в ложную сторону и совершенно непроизводительно тратить силы и средства. Изложенное отнюдь не значит, что сведениями таких лиц надлежит пренебрегать, – не следует лишь на последних возлагать больших надежд и считать таких лиц «секретными сотрудниками», а сведения их – «агентурными». В деле розыска нельзя пренебрегать никакими сведениями, но нужно научиться давать им надлежащую оценку и не считать их без проверки (дающего сведения лица и самых сведений) достоверными.

§ 6. Секретные сотрудники должны быть постоянными и получать определённое жалованье (помесячно), а не за отдельные сообщения, так как только при имении постоянной агентуры можно быть в курсе деятельности революционных организаций и только постоянная агентура может относиться с интересом к делу розыска.

В сотруднике, начавшем работу по материальным соображениям, надлежит по возможности создавать и поддерживать интерес к розыску как орудию борьбы с государственным и общественным врагом – революционным движением. Особенно ценны в этом отношении сотрудники, взявшие на себя эту роль по побуждениям отвлечённого характера.

При удачных ликвидациях, являющихся результатом сведений и разработки, постоянного сотрудника следует поощрить денежной наградой.

§ 7. Сведения приходящих лиц, требующих платы за каждое отдельное указание на то или другое революционное предприятие («штучники»), конечно, должны быть использованы в интересах дела, в особенности сведения о предполагаемых экспроприациях, совершаемых часто лицами, не имеющими никакого отношения к революционным организациям, но к таковым сведениям нужно относиться с большой осторожностью и тщательно проверять их всеми способами. Зачастую сведения эти бывают провокаторскими, а иногда просто «дутыми». При этом всегда надлежит стремиться использовать лицо, дающее отдельные сведения, в целях учреждения при его посредстве систематической агентуры.

§ 8. Состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым «провокаторством», т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли. Хотя для сохранения своего положения в организациях сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, но в таких случаях они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешения лица, руководящего агентурой, и уклоняться во всяком случае от участия в предприятиях, угрожающих серьёзною опасностью. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное преступление, т. е. предупредить его с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционерами поручения или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения. При сем необходимо помнить, что все стремления политического розыска должны быть направлены к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности, почему не следует «срывать» дело розыска только ради обнаружения какой-либо подпольной типографии или мёртво лежащего на сохранении склада оружия, помня, что изъятие подобных предметов только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей и уничтожению организации.

§ 9. Секретных сотрудников надлежит иметь в каждой из действующих в данной местности революционных организаций и по возможности по несколько в одной и той же организации. Лицо, ведающее розыском, не должно упускать ни одного случая, могущего дать хотя бы слабую надежду на приобретение секретного сотрудника. Каждое лицо, подающее надежду, надлежит расположить к себе и использовать в целях агентуры, причём нужно помнить, что дело приобретения секретных сотрудников очень щекотливое и требует много терпения и осторожности. Малейшая неосторожность или форсировка часто вызывают решительный отпор.

§ 10. Секретные сотрудники приобретаются различными способами. Для приобретения их необходимо постоянное общение и собеседование лица, ведающего розыском, или опытных, подчинённых ему лиц с арестованными по политическим преступлениям. Ознакомившись с такими лицами и наметив тех из них, которых можно склонить на свою сторону (слабохарактерные, недостаточно убеждённые революционеры, считающие себя обиженными в организации, склонные к лёгкой наживе и т. п.), лицо, ведающее розыском, склоняет их путём убеждения на свою сторону и тем обращает их из революционеров в лиц, преданных правительству. Этот сорт сотрудников нужно признать наилучшим. Помимо бесед с лицами, уже привлечёнными к дознаниям, удаётся приобретать сотрудников и из лиц, ещё не арестованных, которые приглашаются для бесед лицом, ведающим розыском, в случае получения посторонним путём сведений о возможности приобретения такого рода сотрудника.

Независимо от сего при существовании у лица, ведающего агентурой, хороших отношений с офицерами Корпуса жандармов и чинами судебного ведомства, производящими дела о государственных преступлениях, возможно получать от них для обращения в сотрудники обвиняемых, дающих чистосердечные показания, причём необходимо принять меры к тому, чтобы показания эти не оглашались. Если таковые даны словесно и не могут иметь серьёзного значения для дела, то желательно входить в соглашение с допрашивавшимся о незанесении таких показаний в протокол, дабы с большей безопасностью создать нового сотрудника.

§ 11. Кроме того, можно использовать тех лиц, которые, будучи убеждены в бесполезности своей личной революционной деятельности, нуждаются в деньгах и хотя не изменяют коренным образом убеждений, но ради денег берутся просто продавать своих товарищей.

§ 12. Сотрудники, находящиеся в низах организации, могут быть путём постоянной совместной работы с лицом, ведающим розыском, а равно арестами более сильных работников, окружающих его, проведены выше.

§ 13. Вновь принятого сотрудника всегда следует незаметно для него основательно выверить наблюдением и постараться поставить под перекрёстную агентуру.

§ 14. Лицо, ведающее политическим розыском, должно осмотрительно относиться к приезжим заявителям, разъезжающим по охранным отделениям и жандармским управлениям с единственной целью выманивать деньги. Такие лица (в большинстве случаев из провалившихся сотрудников), зачастую довольно развитые, развязные, будучи осведомлены о личном составе некоторых охранных отделений или управлений и знакомы с деятельностью некоторых революционеров, вводят в заблуждение даже опытных лиц, давая им заявления о готовящихся террористических актах и других выдающихся преступлениях, и тем заставляют вести розыск в ложном направлении. Личность каждого такого заявителя и его нравственные и служебные качества надлежит немедленно проверить <.. > путём сношения по телеграфу с начальником подлежащего управления или отделения, прежде чем предпринимать что-либо по его указанию.

§ 15. Самым прочным, хотя и не всегда продуктивным, положением сотрудника является такое положение, когда он находится в организации в роли пособника и посредника в конспиративных делах, т. е. когда его деятельность ограничивается сферой участия в замыслах или приготовлениях к преступлению, что фактически неуловимо формальным дознанием и следствием и даёт возможность оставлять на свободе сотрудника и близких к нему.

§ 16. Секретные сотрудники ни в коем случае не могут посвящаться в сведения, даваемые другими сотрудниками. С особою осторожностью следует относиться вообще к ознакомлению сотрудника с ходом розыска, а также деятельностью и личным составом розыскного учреждения. При сношениях с сотрудником нужно получать от него всё необходимое и по возможности не разоблачать перед ним ничего. В противном случае лицо, ведущее агентуру, быстро окажется в руках сотрудников, из коих очень многие склонны вести двойную игру, а в случае разрыва отношений с ними розыскному делу и лицам, ведущим его, будет всегда угрожать крайняя опасность.

§ 17. Никто, кроме лица, заведующего розыском, и лица, могущего его заменить, не должен знать в лицо никого из секретных сотрудников.

Фамилию сотрудника знает только лицо, ведающее розыском, остальные же чины учреждения, ведающего розыском, имеющие дело со сведениями сотрудника, могут в необходимых случаях знать только псевдоним или номер сотрудника. Чины наружного наблюдения и канцелярии не должны знать секретного сотрудника и по кличке. Он им должен быть известен лишь как действительный революционный деятель по кличке наружного наблюдения, если он вошёл в сферу последнего.

§ 18. Секретные сотрудники ни в коем случае не должны знать друг друга, так как это может повлечь за собою провал обоих и даже убийство одного из них.

§ 19. Сведения, даваемые секретными сотрудниками, должны храниться с соблюдением особой осторожности и в строгой тайне.

§ 20. Сведения, полученные от секретных сотрудников, обязательно проверяются, если к тому представляется возможность, наружным наблюдением.

§ 21. Заведующему агентурой рекомендуется ставить надёжных сотрудников к себе в отношения, исключающие всякую официальность и сухость, имея в виду, что роль сотрудника обыкновенно нравственно очень тяжела и что «свидания» часто бывают в жизни сотрудника единственными моментами, когда он может отвести душу и не чувствовать угрызений совести. Только при соблюдении этого условия можно рассчитывать иметь преданных людей.

§ 22. Никогда не следует заставлять сотрудника форсированно добывать сведения, так как это часто вызывает провалы. После ликвидации необходимо дать сотруднику возможность на время прекратить активные сношения с товарищами.

§ 23. Производя ликвидацию, никогда не следует арестовывать всех окружающих сотрудника лиц, оставляя его одного на свободе, но надлежит оставлять около него несколько лиц, более близких и менее вредных, или дать ему возможность заранее уехать по делам партии, или, в крайнем случае, арестовать и его самого, освободив впоследствии с близкими к нему и наименее вредными лицами по недостатку улик. О предстоящем аресте сотрудника всегда нужно войти с ним в соглашение. Арест сотрудника допустим лишь в случаях неустранимой необходимости. <…>

§ 24. Производство обысков и арестов по агентурным сведениям нужно совершать с большой осторожностью и осмотрительностью, дабы не провалить секретного сотрудника, почему предварительно ликвидации надлежит тщательно рассмотреть всё то, что может повлиять на целость агентуры, и отвести последнюю от возможности подозрений.

§ 25. В ликвидационных записках никогда не следует помещать конспиративных кличек сотрудников, а также указывать вообще на лицо, давшее сведения, а употреблять для этого выражение «по имеющимся негласным сведениям». Агентурные сведения, известные лишь одному секретному сотруднику или очень тесному кругу лиц, помещать в такие записки не надлежит вовсе.

Ликвидацию следует начинать с тех мест и лиц, где могут быть серьёзные вещественные доказательства или «техника», так как таковое, как поличное, даёт возможность привлекать по обвинению в участии в революционном сообществе лиц, даже застигнутых без вещественных доказательств на их квартирах, и даёт возможность прикрыть агентуру. Лучше всего удаётся прикрыть агентуру, если начинать ликвидацию с ареста установленной наблюдением сходки хотя бы некоторых из подлежащих ликвидации наиболее видных лиц, так как такой приём придаёт ликвидации вид случайности. Для взятия типографий или мастерских бомб хорошо начинать с задержания на улице, под благовидным предлогом, кого-либо из проживающих в намеченной квартире лиц, чем и объясняется последующий обыск квартиры.

§ 26. Вознаграждение сотрудника находится в прямой зависимости от ценности даваемых им сведений и положения, занимаемого им в организации.

§ 27. Секретные сотрудники, если они не живут на партийные средства, обязательно должны иметь какой-нибудь легальный заработок, так как неимение такового немедленно возбуждает в организации подозрение относительно источника средств к существованию. Устраиваться на службу сотруднику следует рекомендовать самому, без посредства лица, ведающего розыском, так как посредничество это, хотя бы и через промежуточных лиц, рано или поздно неминуемо ведёт к провалу сотрудника. При наличности скудного легального заработка секретного сотрудника надлежит обращать самое серьёзное внимание на то, чтобы он не давал повода заметить другим, что он живёт выше своих средств. В особенности следует обращать внимание на несоответствие легальному заработку платья, обуви и т. п.

§ 28. Во время ареста жалованье сотруднику должно быть обязательно сохранено и по возможности даже увеличено. Провалившихся сотрудников следует стараться устраивать на места (кроме службы в розыскных учреждениях) и первое время поддерживать их материально.

§ 29. Расставаясь с секретным сотрудником, не следует обострять личных с ним отношений, но вместе с тем не ставить его в такое положение, чтобы он мог в дальнейшем эксплуатировать лицо, ведающее розыском, неприемлемыми требованиями.

§ 30. Свидания с секретными сотрудниками должны происходить на особых (конспиративных) квартирах. Невыяснившемуся секретному сотруднику не следует показывать «конспиративную» квартиру; лучше иметь для таковых особую квартиру или номер в гостинице или же назначать свидания с такими лицами в ресторанах и т. п. местах.

§ 31. Конспиративная квартира не должна помещаться в таких местах, где удобно установить за ней наблюдение (соседство трактира, сада, мелочной лавочки, стоянки извозчиков, трамвайного павильона, общественного заведения и проч.). Она должна иметь обязательно два входа <.. > не находиться во дворе, быть по возможности ближе к канцелярии и в такой части города, где живёт поменьше революционных деятелей.

§ 32. Конспиративных квартир для свиданий с сотрудниками нужно иметь по возможности больше и на одной и той же квартире назначать свидания в разные дни и часы сотрудникам разных партий, чтобы предупредить не только весьма вредные последствия, но и самую возможность встречи двух сотрудников.

§ 33. Чтобы предупредить возможность встречи двух сотрудников, из коих один пришёл в назначенный час, а другой по какому-либо экстренному делу, квартира должна быть устроена так, чтобы сошедшихся всегда можно было изолировать друг от друга.

§ 34. Хозяином наилучшей конспиративной квартиры может служить безусловно верный человек, служивший в охранном отделении или в жандармском управлении на должности, по которой его мало знали в городе, живущий на покое, в отставке, без прислуги и не имеющий никакого другого отношения к розыскному учреждению.

§ 35. Обыкновенно же конспиративная квартира устраивается у лиц, служащих в отделении или управлении, пользующихся особым доверием, которые не занимают показных должностей (которых меньше знают) и которых никто из служащих, известных в городе, и в особенности в форменном платье, не посещает.

§ 36. Следует принять за правило запирать на ключ комнату, в которой происходит свидание с секретным сотрудником или в которой он находится один. У зеркала или окна сотрудника никогда сажать не следует. Не следует также иметь в комнате, посещаемой сотрудником, никаких бумаг, записок и т. п. документов, относящихся к деятельности отделения или управления. Вообще, в целях предупреждения различных неудач не следует пренебрегать никакими предосторожностями, до мелочных включительно.

§ 37. Самое ничтожное сведение о подозрении в провале конспиративной квартиры должно служить основанием к немедленной её перемене.

§ 38. На каждого секретного сотрудника заводится особая тетрадь (книжка), куда заносятся все получаемые от него сведения. В конце тетради должен быть алфавит, в который заносятся все имена, упоминаемые сотрудником, со ссылкой на страницу тетради, на которой имеются о них сведения. В этот же алфавит заносятся и установки лиц со ссылками на первоначальное имя или революционную кличку.

§ 39. Со всех алфавитов пишутся листки, которые нанизываются на дугу (общий архив) или регистратор всех лиц, проходивших по внутреннему и наружному наблюдению. На каждое лицо может быть несколько листков по различным кличкам и установке, но со ссылкой на другие листки, например “Мортимер” (кличка в организации Самуила Рысса), Регистр. С. Р. т. 1. См. Николаев Иван Петров (нелегальный паспорт Рысса). – См. Рысс Самуил Янкелев – действительная фамилия Николаева (“Мортимера“). См. “Самоня” (имя Рысса в семейном кругу). См. “Берлинский” (кличка наблюдения Рысса) и т. п.

Таким образом, имея отдельный лист на каждую из кличек со ссылкой на остальные, всегда можно по каждому из них найти нужное лицо. На этих листках, кроме кличек и установок и ссылки на регистратор агентуры или № сотрудника, который даёт сведения о данном лице, ничего не пишется.

§ 40. Все сведения об одном лице, поступающие от различных сотрудников, заносятся из книжек на особый лист, на котором сосредоточиваются решительно все агентурные сведения о данном лице. (Форма приложена к инструкции.)

Все листки со сведениями о членах одной и той же организации нанизываются на отдельный регистратор, на который и делается ссылка в листке, находящемся на дуге. (Напр., “Per. С. Р. т. 2”.)

§ 41.0 лицах, бывших секретными сотрудниками и зарекомендовавших себя с отрицательной стороны, следует незамедлительно сообщить в Департамент полиции, а также во все розыскные учреждения и жандармские управления». [1.276]