Текст книги "Евангелие рукотворных богов"

Чуть дальше, в глубине просматривалось нелепое сооружение – на небольшом пригорке циклопическим нагромождением прямоугольных блоков высилась серая громада театра. Неизвестно, чего добивались забытые теперь зодчие, но храм искусств, многогранно угловатый и практически лишенный окон, больше походил на мрачную цитадель, вырубленную в скальной породе темницу.

– А где там могут быть магазины? – вполголоса, почему-то не хотелось нарушать гнетущее безмолвие, спросил Рус.

– Внизу, где цокольная часть выходит наружу, – ряд павильонов.

– Торговцы в театре?

– Ну, бывали времена, когда купцы не гнушались предлагать свои товары и в церквях.

– Такое было?

– Это из старинной притчи.

Впрочем, Брат слукавил, он знал, что совсем немного не застал времена, когда старые монастыри использовали под амбары или казематы для душевнобольных, а на фундаментах великих храмов строили стадионы. Торговые ряды рядом со сценой – ничто по сравнению с аттракционами на могилах. Иногда Брат мучился вопросом: а может, мир заслужил такой конец? Нет, не заслужил – в его годы, добрые два десятка лет накануне войны, люди медленно учились смотреть вокруг другими глазами. Не успели.

Они приближались к театру, и в пасмурном небе его ровные грани казались творением чуждого разума, заброшенным из иной реальности в этот расползающийся по швам мир. Путники проходили мимо старой церкви; Крестовоздвиженская, вспомнил ее название Брат. Увы, вблизи она оказалась под стать окружающим руинам – осыпавшаяся штукатурка, зияющие прорехами, как лохмотья нищего, купола, слепые проемы окон с остатками пыльных бесцветных витражей и черный зев входа, немо шамкающий сорванными с петель коваными воротами. А театра разруха не коснулась, как будто не было для него войны и хаоса. Словно появился он здесь уже после.

К театру, находившемуся чуть на возвышенности, мрачным приглашением вела широченная каменная лестница. Гигантская печь, подумал Брат, вот что напоминает сейчас это серое здание. Адский крематорий и крошечные фигурки людей у его входа, нависающего идеально прямыми углами. «Оставь надежду всяк…»

– Я туда не пойду. – Стерва кивнула в сторону лестницы.

– И не понадобится, – успокоил бывший горожанин, – лавки там, правее, внизу, подниматься не надо.

Все чаще стали попадаться стаи собак, мало чем отличавшихся по внешнему виду от встреченного раньше пса. Разномастные, одни большие, другие совсем шавки, похожие друг на друга одинаково бешеным блеском слезящихся глаз и безумным оскалом, они, тем не менее, вежливо уступали дорогу, убирались подальше. А потом, издалека, невидимые, затягивали унылую, печальную, многоголосую песнь. Путники не знали, что эта свора – храмовые псы, нежно пестуемые метаморфами. Жалкое подобие тварей, очищающих землю в угоду драконам – стае. Храмовые псы, обязанные в клочья рвать чужаков, посягнувших на святыню. Святыню? Храм?

Маленькая группа отчаянных, бредущая навстречу Судьбе под звуки собачьего воя.

Не дойдя до театра, отряд начал забирать вправо, к магазинам, и только недавняя рабыня, шедшая чуть в стороне, продолжала двигаться по прямой.

– Кэт! – окликнул ее Рус.

Девушка перемещалась как заведенная кукла, словно зачарованная мрачным великолепием, Злом и Тьмой, исходящими от серых стен. Она обернулась. Взгляд осознанный, не затуманенный чужой волей. Понимающий и обнадеживающий. Улыбнулась.

– Похоже, она знает, что творит, – пробормотал Брат. – Идем побыстрее, закончим с делами.

Чуть позже он оглянулся и поразился представившемуся образу. Тонкая, гибкая фигурка медленно плывет вверх по нескончаемой лестнице. Девственница, поднимающаяся на кровавый жертвенник дракона. Вот только бывший когда-то адвокатом, а ставший странствующим проповедником, знал Брат, что вовсе не непорочна, по крайней мере телесно, эта изящная темноволосая девушка. Да и лестница, этот чертов театр, или храм, как подсказывало что-то в глубине души, появились здесь задолго до представляющихся крылатыми ящерами загадочных механизмов…

– Вот, – сказал Брат, остановившись, – это тут.

Магазин являл собой плачевное зрелище. Весь фасад раньше занимала огромная стеклянная витрина, служившая для выставки товаров. Сейчас стекол не было, а усыпанное бриллиантами мелких осколков внутреннее пространство было завалено перевернутой утварью, истлевшей и разграбленной. Покосившаяся вывеска сообщала о названии лавки – «Вертикаль».

– Для нас здесь что-нибудь оставили? – поинтересовалась Стерва.

– Надо внутрь идти, в склады, – ответил проповедник, – погром, ничего удивительного. Но не думаю, что товары представляли для толпы интерес. Поищем, может, чего и сохранилось.

Оставив снаружи Стерву с Ванко, Брат и Рус, вооружившись заготовленными факелами, углубились в темноту подсобных помещений.

– Ключник шатается где-то, Кэт достопримечательности осматривает, – наемница обратилась к мальчику. – А мы-то что здесь забыли?

Ванко пожал плечами.

Вблизи театр оказался не столь грандиозным, но все равно достаточно внушительным сооружением. Цокольное основание значительно превышало по размерам само здание, и окруженная балюстрадой площадь напротив главного входа представляла собой, по сути, крышу нижнего этажа. Кэт поднялась наверх, прошла вдоль каменного ограждения и замерла в дальнем углу, облокотившись о перила. Девушка подставила лицо порывам ветра, отдавая непослушные локоны во власть воздушным потокам, как будто находилась на палубе огромного корабля с гигантской надстройкой-театром в кормовой части. Лестница, ведущая вниз, к магазину, оказалась скрытой углом здания. Неслышно рядом с Кэт материализовался Ключник. Солдат оперся ладонью о камень ограды и попытался проследить направление взгляда девушки. Бесполезно – Кэт смотрела сквозь пространство.

– Плохо, – сказал Ключник ветру.

– Да.

– Ты чувствуешь это место?

– Да.

– Знаешь, в чем дело?

Кэт покачала головой:

– Тут всего намешано…

– Излучение. Жесткое, только почему здесь – ума не приложу.

– Алтарь. Отсюда возносят молитвы.

Ключник помолчал.

– Я упустил гонца. Нам не дадут уйти.

Девушка поежилась и вздохнула, а Рахан начал рассматривать носки своих ботинок.

– Кэт… Группа на крючке. У нас двоих еще есть шанс.

Собеседница никак не отреагировала.

– Девочка, мне дорог мальчишка, я хорошо отношусь к парням и к Стерве, но мы вляпались. Когда я заметил – было уже поздно. Вдвоем мы можем прорваться.

– Тебе решать…

– Ясно… – Ключник с силой опустил ладонь на шершавый камень. – Оставайся тут.

Он бросил к ногам Кэт свой рюкзак, покопался в его внутренностях и рассовал извлеченные предметы по карманам.

– Если что…

Девушка не дала договорить, молча приложив тонкий палец к искривленному рту калеки:

– Молчи.

Солдат недобро ухмыльнулся и так же беззвучно, как появился, исчез за углом здания. А на губах Кэт, уже невидимая Ключнику, блуждала загадочная улыбка.

Из черного нутра лавки доносились радостные возгласы – видно, Брату с Русом посчастливилось. Стерва напряженно всматривалась сквозь остатки витрин наружу – совсем не нравилась ей эта тишина. И когда в зале появились весело переговаривающиеся, груженные всякой всячиной напарники, девушка наконец различила мельтешение среди темных стволов напротив. И со всех сторон.

– Вот черт!

Ловушка захлопнулась.

Метаморфов было много, действительно много, не десять, даже не сто – около тысячи. Разные. Изъязвленные, распухшие, кривые, сгорбленные, передвигающиеся на четвереньках, ползающие, еле переставляющие ноги, прыгающие, с лишними конечностями и с отсутствующими, разумные и явные идиоты, а многие – даже выглядевшие почти нормально. И все они плотным строем, не скрываясь, окружили единственный выход.

– Твою мать! – зашипел Брат, выдергивая из-за спины свое оружие. – Кунсткамера.

– Влипли, – констатировал Рус.

– Где этот сраный Ключник?! – закричала Стерва.

Ключника не было, только мутанты.

– Эй! – Из толпы выбрался мужчина преклонного возраста.

Раковые наросты картофельными клубнями украшали серое лицо, но в целом метаморф был похож больше на человека, чем на экзотическое чудище.

– Эй, вы там! Выходите по-доброму!

– И что? – отозвался Брат.

– Два варианта – праведная смерть или членство в нашей достойной общине.

– Может, мы просто уйдем?

– Вы пересекли границу – обратной дороги не существует, увы.

– А как мы будем выбирать варианты?

– Очень просто – прошедшие небольшое испытание станут нами, не прошедшие – умрут.

– Не думаю, что нас устраивает такая альтернатива.

– Это наша земля и наши законы.

– Мы будем сопротивляться.

– Глупо. Многие из нас и так долго не протянут – днем раньше, днем позже. Мы завалим вас трупами. По сути, нам ведь нужна лишь ваша женщина.

– Женщины, которая вам нужна, с нами нет, – ответил Брат.

– Ох уж эта Кэт, – пробормотала Стерва, – свет на ней клином, никто без нее не может.

– Лжешь! – взвизгнул кто-то из толпы. – Я чую запах самки, она среди вас!

– Видишь. – Голос предводителя был полон укора. – Некоторые метаморфы неприглядны с вашей точки зрения, но определенные способности в разной мере присутствуют у всех. А унюхать детородную самку, поверь, могут очень многие.

Рус повернулся к Стерве:

– Уродам не хватает здоровых женщин.

– Детородных, – поправил Брат.

– И что теперь? – возмутилась Стерва. – Меня променяете?

Рус фыркнул, Брат по-отечески покачал головой, а Ванко горделиво расправил плечи.

– Джентльмены, – горько усмехнулась девушка, – если это поможет, я…

– Поторгуемся? – прищурился картофелелицый.

– Уж лучше вместе подохнуть, – сквозь зубы сплюнул Рус и вскинул арбалет.

Толпа угрожающе зашевелилась…

– Стоять! – трубным гласом сверху звучит приказ.

Передние подаются назад, некоторые падают, подпираемые со спины, но колышущаяся масса замирает.

– А ты кто такой будешь? – Метаморф поднимает уродливое лицо.

– Не важно. Смотри сюда, узнаёшь?

– Видел когда-то. Давно.

– У меня их много.

– Нам это без надобности.

– А я и не предлагаю. Просто уж очень кучно вы собрались – я сейчас такую мясорубку устрою…

Стоящий внизу явно беспокоится. Из помещения магазина, конечно, не видно, кто разговаривает с метаморфами, но, даже не узнав голос, непривычно властный, легко догадаться, кто стоит наверху за балюстрадой. Вот только чем так озаботил Ключник предводителя мутантов? Ванко, впрочем, припомнил бы в небрежно подбрасываемом на ладони предмете зеленую банку размером с кулак, которую подобрал когда-то Рахан возле мертвого разбойника в разграбленном доме брата Слава. Вот только в единственном экземпляре.

Из толпы, мелькнув оперением, резко взмывает стрела.

– Еще раз выстрелишь, – предупреждает лучника непринужденно увернувшийся Ключник, – и вокруг тебя на двадцать шагов все умрут. Ну?

Сзади к колеблющемуся предводителю проталкивается мутант со свежими следами побоев и шепчет что-то на ухо. Взгляд предводителя меняется, становится заинтересованным, и что это – искра надежды?

– Ты убил Вия?

– Ты не представляешь, сколько на мне трупов. Я у них имена не спрашиваю.

– Это наш жрец. Мне говорят, ты отрубил ему голову.

– Раз говорят, наверное, я. И что теперь?

– И он назвал тебя братом?

– Он ошибся.

– Он назвал тебя измененным братом. Он, обращавшийся к нам как к детям!

– Послушай! Меня не заботят предсмертные бредни какого-то урода!

– Это ты послушай! Из-за тебя мы рискуем потомством! Если Вий назвал тебя братом, значит, он видел то, что другие видеть не в состоянии. Кто бы ты ни был и как бы мы к тебе ни относились, мы отпустим твоих спутников, если сможешь нам помочь!

– А может, мне лучше забросать вас своими игрушками?

– У тебя она одна, но не будем спорить – мое предложение взаимовыгодно.

– Я тебе не верю.

– Он не врет. – Рядом с Ключником колышется на ветру тонкая фигура Кэт, и непослушная девушка кладет руку на плечо солдата. – Им нужна помощь.

Рахан переводит взгляд с девушки на предводителя метаморфов:

– Поднимайся, поговорим. Один. Да, и скажи своим, чтобы не нервничали.

Чуть позже Ключник окликнул Брата со спутниками, а метаморф распорядился беспрепятственно пропустить маленький отряд наверх.

– Ого, – присвистнула Стерва, увидев почти мирно общающихся противников, – уже спелись.

Действительно, было что-то умиротворяющее, ностальгическое, сказал бы Брат, в расслабленных позах трех людей. Кэт сидела на перилах, положив под зад ладошки, Рахан рядом на корточках, прислонившись спиной к камню ограждения, а метаморф на балюстраде в позе мыслителя подпирал висок кулаком.

– Тарас, – представил Ключник собеседника. – Вы останетесь здесь на некоторое время… пока я не вернусь.

– Откуда?

– Оттуда. – Калека кивнул в сторону серой громады.

– А в чем проблема? – спросил Рус. – Вместе пойдем.

– Нет.

– Нет, – повторил уродливый Тарас, – там невозможно находиться больше часа, а вам, пожалуй, вообще не стоит.

– А ему?

– Почем я знаю? Вий назвал его братом, а он мог находиться внутри сутки напролет.

– Ладно, – прервал Ключник обоих, – я сейчас по-быстрому осмотрюсь, потом поговорим.

– Хорошо, – согласился метаморф.

– Тебе точно помощь не нужна? – Рус перекинул глевию из руки в руку.

– Пока нет.

Рахан пружинисто вскочил на ноги и прихрамывая пошел к темному провалу главного входа в театр. Когда-то остекленные, а теперь пустые металлические скелеты дверей со скрипом раскрыли свои объятия перед солдатом и жадно сомкнулись за его спиной.

– Что там? – обратился Брат к Тарасу.

– Алтарь.

– Какой?

– Разве тебя интересуют наши боги?

– Но почему возле него нельзя быть долго?

– Кумир метафорфов источает гнев. Гнев божий – благодать, но не больше положенного.

– Что ж ты сам не идешь?

– Вкусивший от чаши гнева обретет благословение, но пресытившийся умрет.

– И?

– Там надо… найти то, что оставил Вий. На это нужно много времени. Те, кого посылал я, не вернулись.

– Полагаешь, Ключник сможет?

– Не думаю. Но это наш последний шанс. Вий назвал его братом. Вий видел пределы допустимого каждого.

Брат про себя усомнился в словах метаморфа, но, вспомнив, как легко подавил волю двух опытных бойцов большеголовый немощный урод, лишь вздохнул. Неспокойные времена всегда изобилуют шарлатанами, но намного чаще, чем обычно, находится место и настоящему чуду.

– Ваши боги жестоки.

– Нет, наши боги честны. Смотри, он возвращается.

Рахан находился внутри недолго, но вид у него был утомленный.

– Ну вы… – тяжело дыша, он смахнул со лба бисеринки пота. – Это же реактор.

– Ты нам льстишь, – улыбнулся Тарас. – Так берешься?

– А есть возможность выбирать?

– Нет. И ты дал слово.

– Мое слово, – Ключник посмотрел в глаза с холодным безразличием, – меня не связывает. Но у нас сделка, и я предлагаю немного изменить условия.

– Насколько?

– Если я не возвращаюсь до утра, вы все равно отпускаете моих спутников.

Тарас задумался:

– Это справедливо. Согласен.

– Всех, – подчеркнул Ключник.

– Всех, – оскалился Тарас. – А мое слово меня связывает?

– Конечно, ведь они будут вооружены, и ты оставишь с ними пятерых женщин, способных плодоносить. Если все будет по-честному, ты ничего не потеряешь.

Долгие мгновения собеседники буравят друг друга взглядами.

– Принято, – наконец кивнул головой метаморф.

– Я знал, что тебе можно доверять. Мне необходимо немного приготовиться, а ты пока приведи своих дам.

К подножию театра спустились вместе. Тарас с не очень довольным выражением на распухшем лице и Ключник, буркнувший спутникам, что находиться им вблизи открытого входа в логово, куда и сами метаморфы заглядывали с опаской, не следует.

Тарас приказал своим смотреть в оба, чтобы гости не разбежались, и растаял за их спинами.

Рахан предложил отряду вновь расположиться внутри магазина:

– Побудете здесь до завтрашнего утра. – А потом обратился к Брату: – Отойдем.

Они немного прошли в сторону вдоль ропщущей толпы мутантов, пока проповедник первым не нарушил молчание:

– Что там?

– Хреново. Фонит сильно. Аж воздух горячий.

– Почему?

– Эти безумцы хлама натаскали из эпицентра, прям светится.

– Божий гнев. Благодать.

– Ага, пятнадцать минут побыл, а голова уже раскалывается. Проклятие.

– Не иди.

– Я должен. – Ключник досадливо, сейчас завоет, посмотрел куда-то сквозь Брата.

Ему трудно было объяснить появившееся недавно осознание необходимости то ли искупить нечто, то ли отработать когда-то давно наложенное бремя ответственности.

– Мы никому ничего не должны, – несколько неуверенно заявил Брат; им тоже с некоторых пор овладело ощущение предначертанности, что ли, эпичности происходящего.

– Должны, Брат. На, возьми. – Ключник протянул предмет, которым угрожал Тарасу. – Помнишь, как пользоваться?

– Естественно. – Оружие тут же скрылось за пазухой. – Она у тебя одна?

– Конечно, держи, вот еще.

Из рук в руки перекочевал еще один образец военной мысли предков. Тот, что когда-то выхватил из ослабевших пальцев работорговца Лекарь, спасая Ванко. Потом переданный Ключнику во время памятной встречи на хуторе, когда два бывших соратника не знали, обнимать друг друга или браться за ножи. Предмет, вскоре пригодившийся Рахану в противоборстве с мастером клинков Серым, потерянный и вновь вернувшийся к солдату в Осетрово.

Брат взялся за удобную рукоятку и левой рукой не очень умело, а может, он просто позабыл, как это делается, потянул на себя стальной кожух, скрывающий внутренние механизмы. Оружие плотоядно клацнуло.

– Необычный образец.

– Осторожнее, на предохранитель поставь. Это «Грач» – такими только специалисты пользовались. Ума не приложу, откуда он в этой глухомани всплыл.

– Спасибо. Ты все отдал – думаешь, не вернешься?

– Не знаю. Если эти уроды не смогли, им-то должно быть попривычнее…

– Не факт, их организмы ослаблены.

– Все может быть. В любом случае позаботься о Кэт. Рядом с ней я начинаю задумываться о том, во что не верю. А сейчас возвращаемся, попробую хоть немного обезопаситься.

Они вернулись обратно в магазин, где Ключник, не стесняясь, разделся догола и начал рыться в ворохе полуистлевшего тряпья, бывшего некогда товаром. Стерва вновь поймала себя на заинтересованном разглядывании сухощавого, но словно отлитого из каучука, иссеченного шрамами тела. Тем временем Рахан нашел необычное одеяние, в котором брюки переходили в куртку, яркое, шуршащее, с торчавшей сквозь расползающиеся швы ватой, и облачился в него. Потом подобрал с пола громадные, плотно прилегающие очки-маску, обмотал лицо ошметками шарфа, закрывая нос и рот, натянул на голову капюшон. А сквозь толпу уже шел навстречу Тарас в сопровождении женщин. Пятерых дам, прилично, по сравнению с остальными мутантами, одетых и достаточно ухоженных, но с невыносимой, адской тоской в глазах. За исключением, впрочем, одной, плоское лицо, широкие скулы и непосредственный взгляд раскосых глаз которой выдавал в ней идиотку. Все пятеро выглядели почти естественно, лишь с незначительными отклонениями от нормы. Племенные самки.

– Ты подготовился, – проскрипел Тарас. – Иди.

– Хорошо.

– Я проведу? – спросил Брат.

– Не надо, – остановил его Ключник.

– Тогда удачи.

У начала лестницы проповедник вновь окликнул солдата, тот обернулся, сверкнув стеклами.

– Рахан, чем они там занимаются?

Сквозь вылезающий ворс шарфа прозвучал печальный, без тени иронии ответ:

– Селекцией.

Десять шагов на эшафот. Или сколько там ступеней на каменной лестнице? Брат знал точно – тридцать три. Немного, скажете вы, тем не менее – прежде чем спуститься, надо подняться, и каждому уготовано свое лобное место, своя Голгофа. Бывший адвокат еще раз бросил взгляд на здание театра. Крематорий? Печь? Точно сказал Ключник – реактор. Топка, питающаяся душами и извергающая убийственные испарения.

– Селекцией? – Брат схватил за рукав попытавшегося двинуться в противоположном направлении Тараса. – Что это значит?

– Вий умел управлять трансформациями, предугадывал и дозировал. Он редко ошибался. И все делал сам. – Метаморф вырвал руку и ретировался, бросив напоследок: – Даже если ваш справится, все равно сдохнет потом в страшных муках.

– Что он имел в виду? – поинтересуется Стерва несколькими мгновениями позже.

– Он прав, – вздохнув, ответит Брат, – зараза, которая там, убивает. Рано или поздно. Но – всегда.

А Ключник вернулся. Только начали собираться сумерки, он появился в сопровождении четырнадцати кутающихся в покрывала женщин.

– Смотри, они ведь все в тяжести, – шепнула Стерва Русу.

Действительно, в фигурах несчастных угадывались различные сроки беременности.

Ключник устало брел последним.

Практически сразу среди терпеливо стерегущих отряд метаморфов оказался Тарас. Он пересчитал спасенных и кивнул:

– В расчете.

Ключник не отреагировал – запотевшая маска и толстый шарф все так же скрывали лицо.

– Отпускай заложниц. Я сдержу слово, потому что даже если ты не был измененным, то теперь стал им.

Ключник не отреагировал – похоже, все его силы уходили на сохранение равновесия. Мутанты забрали женщин, тех, кого привел Рахан, и тех, кто оставался для обеспечения безопасности отряда, и побрели на север, в центр города.

Удалившись на приличное расстояние, Тарас обернулся:

– Так издохни теперь в корчах, проклиная тот миг, когда появился на свет!!!

Тут Ключник засмеялся. Глухо, словно материал шарфа плотным кляпом забил рот, как будто изнутри настойчиво рвалось наружу впитанное телом зло.

Тарас сплюнул и пропал во тьме, а Ключник закашлялся.

– Что там было? – почти хором спросили Брат и Стерва, когда скрылась из вида спина последнего метаморфа.

Ключник покачал головой.

Когда-нибудь потом, если останется жив, он расскажет. Расскажет об одном из ликов ада. Сейчас он не хочет. Не хочет и не может.

Ключника повело, солдат схватил руками воздух и рухнул бы навзничь, не окажись под ладонью хрупкого плеча Кэт. Поэтому он просто упал на колени. К нему бросились все, и быстрые пальцы девушек уже сорвали маску, открыв безжизненно бледное лицо, опухшие слезящиеся глаза и кровоточащие ноздри. Рахан прохрипел бескровными синими губами, чтобы друзья держались от него подальше, и белесые волдыри лопались на его щеках, источая бесцветную жидкость. Потом был спотыкающийся бег через кладбище-парк, когда Брат с Русом тащили калеку под руки, Кэт на ходу сдергивала с него одежды, а Стерва с Ванко двигались в отдалении, подчиняясь распоряжению проповедника. Парк, улица, дамба над застоявшейся мутной жижей, отматывается назад череда событий, аллеи острова Юность и песчаный пляж, ласкаемый относительно чистыми водами реки. Там нагого Ключника ввели в поток, и Кэт, прогнав остальных на сушу, долго совершала омовение. Она то поддерживала солдата, то опускала в воду, бросала в лицо пригоршни брызг, шепча нараспев незнакомые молитвы, очищая плоть в извечном обряде от въевшейся скверны.

Позже на покачивающейся лодке отряд переправился на другой берег и остановился в небольшом, неплохо сохранившемся домике. Именно там и тогда Кэт впервые отвела Ключника в отдельную комнату и оставалась с ним всю ночь…