Текст книги "Держитесь, маги, вас нашли!"

Глава 27. Не важно, кем тебя считают другие, – важно, кто ты есть на самом деле

Переваливаясь через край обрыва и распрямляясь в рост на горизонтальной площадке горного плато, Данир гордился собой: ни разу за время подъема не натянулся страховочный трос, связывавший его с Ислой. А когда жена, восторженно и изумленно смотря на него, нежно сказала: «Какой же ты у меня упертый!» – Данир возгордился еще больше. Потрясенные взгляды столпившихся рядом женщин его затронули мало.

Потом было шествие вниз по тропе к неожиданно большому городу, вольготно раскинувшемуся по широкой долине. Потом большая толпа встречающих, серьезное лицо пожилой суровой неулыбчивой женщины – аро-леры Сарины Дохран. Две другие Старшие Хранительницы тоже не спешили улыбаться, окидывая Данира внимательными взглядами, а вот множество пестро одетых мужчин восторженно восклицали: «Маг! Третья наследница привела в Город настоящего мага! Это маг, смотрите!» Строго одетые в темные брюки и куртки немногочисленные женщины смотрели сдержанно и бурного ликования при виде мага не проявляли. Сквозь море незнакомых Даниру людей пробилась мелкая девчонка и бросилась к Исле.

«А вот и моя новая дочка объявилась», – смекнул Данир, видя как подхватывает на руки, обнимает и целует белобрысую девчонку с косичками его жена. Заметив смурной взгляд девочки, тайком брошенный в его сторону, Данир мягко, располагающе улыбнулся, но конопатый носик малявки презрительно вздернулся вверх, а потом уткнулся в шею матери.

«Чем она недовольна? – удивился Данир. – Я же еще ничего не сделал, слова ей не сказал! Наверное, это простая детская ревность. Ничего, это пройдет».

Посреди большой площади, запруженной народом, Исла громко представила всем своего мужа, сообщив, что они обвенчаны по законам загорных стран, что ее муж – лекарь-маг, что как только Данир устроится и обживется в ее доме, к нему можно будет обратиться за лекарской помощью, как только будет обустроен его рабочий кабинет. На все эти известия люди ответили приветственными криками и хлопками в ладоши. Правда, некоторые крики слегка удивили Данира: «Полезного мага наследница привела!», «Конечно, он будет лечить, у наследницы не забалуешь!», «Ура Исле Дохран, добытчице магов!»

Данир обратил внимание, как довольно заулыбались тетки Ислы, как сама Исла недовольно поморщилась, и припомнил официальную версию своего пребывания в горной долине: эксперимент по влиянию на мага, который проводит Исла. То, что они женаты, для жителей Города явно значения не имело: у них-то само слово «брак» давно покинуло словарь.

– Извини, – беззвучно шевельнула губами Исла, виновато заглянув в глаза Данира.

– Ничего. Я понимаю, что достойную репутацию среди твоих людей мне еще только предстоит заработать, – склонившись к жене, шепнул Данир.

Прижавшаяся к боку матери малявка скептически хмыкнула – она расслышала слова Данира. Нет, вот что она против него имеет? Данир решил, что время само расставит все по своим местам.

После застолья в большом зале каменного строения на центральной площади (застолья, отличавшегося от подобного же в Тоске только отсутствием рыбы на столах), семью Ислы Дохран отпустили до дому. Даниру было совершенно очевидно: то, что Исла теперь Сартор-Дохран, жители долины и не планировали запоминать.

На пороге двухэтажного бревенчатого дома с высоким крыльцом семью из трех человек поджидал средних лет мужчина и черно-серый огромнейших размеров пес. Мужчина был черноглаз, темноволос, красив неброской мужской красотой. Мужчина смущенно улыбался и с огромным любопытством посматривал на мага. Данир насторожился было и хозяйским жестом притянул к себе жену, обхватив ее за талию, но расслабился от ее радостного возгласа:

– Папа! Привет!

Обняв и расцеловав отца, Исла обернулась к Даниру:

– Вот, папа, знакомься: это мой муж, лекарь-маг Данир Сартор.

– Очень приятно! – пожимая Даниру руку, ответил отец Ислы. – Меня зовут Исиял. Исиял Дохран.

Потом к Даниру шагнул пес, настороженно его обнюхал и вяло махнул хвостом, когда Исла строго предупредила:

– Ветер, это СВОЙ!

Отец Ислы пришел не с пустыми руками: он принес большой пирог с начинкой из куриного мяса и ключи от дома Ислы, за которым присматривал в отсутствие дочери: топил, убирал, кормил скотину. Исиял торжественно вручил Даниру все ключи от дома, которых оказалось на удивление много. Исиял перечислил: ключ от парадного входа, от черного входа, от сарая, от уличного погреба, от чулана, от чего-то еще, Данир не успел запомнить, да и о назначении большинства помещений он мог только догадываться. Ничего, постепенно разберется.

Исла повела Данира на второй этаж, а Исиял нырнул в кухню: печь затопить, чаю заварить. Вслед за ним исчез в кухне пес, а малявка топала за супругами на расстоянии.

– Вот, это будет твоя комната. – Исла распахнула дверь в комнату средних размеров, окна которой выходили на улицу. В комнате стояла одна узкая кровать, шкаф, стол, стул. Ничего лишнего, как говорится. Нет, Данир был не против аскетизма, то где планирует спать его жена?!

– А твоя комната где? – поинтересовался он у супруги.

– Напротив, – поспешила объяснить Исла и распахнула дверь с другой стороны коридора, – а Кирина комната – следующая.

«Ах, вот как! Помню-помню, мне с самого начала обещали отдельную комнату, еще когда Старшим хранимым назначить обещали. – Данир осмотрел комнату Ислы: она была больше, чем предыдущая, в ней было несколько шкафов, стеллажи с книгами и поделками из дерева, тумбочки, большущий письменный стол, заваленный какими-то чертежами. Только кровать была тоже узкой, ничем не напоминающей большое двуспальное ложе в замке Данира, и оба окна выходили в сад. – Рискну предположить, что наличие у мужчины в доме отдельной комнаты – это некий показатель его высокого статуса среди других мужчин. Ну, мне этот «статус» даром не нужен, у меня всегда будет общая комната с женой!»

Данир кинул свои сумки посреди большой комнаты жены, пораскрывал дверцы всех шкафов, определил платяной шкаф, после чего по-хозяйски сдвинул развешенные на плечиках наряды Ислы и начал распаковывать собственные вещи.

Исла в молчании смотрела, как рядом с ее куртками в шкафу появляются куртки Данира, как на полках поверх ее брюк и рубашек вольготно располагаются брюки и рубашки Данира, как на стеллаже возникают любимые книги мага, захваченные им с собой, а на столе взгромождается большая пачка зачарованных конвертов под магические письма.

– Тебе не понравилась твоя комната? – откашлявшись, решила спросить Исла. – Так другие есть.

– Мне все понравилось, ласточка, но жить мы будем вместе. Ты сама мне это обещала: вместе навсегда, помнишь?

– Но комната…

– И спальня у нас будет общей. Всегда. – В подтверждение своего заявления Данир несколько раз кивнул головой и сурово посмотрел на супругу.

– А-а-а…, – протянула Исла, осмотрелась и поняла, что такое бесцеремонное внедрение в ее личное пространство ничуть ее не возмущает, а наоборот: приятно, что ее вещи смешались с вещами рыжика, что он планирует все свои ночи проводить в ее постели. В их общей постели. В этом было что-то удивительно теплое, родное, близкое… замечательное. – Надо Исияла попросить, чтоб он завтра к хранительнице Самире зашел, попросил, чтоб ее плотники большую кровать сделали, – пробормотала себе под нос Исла.

От двери донеслось тихое злое шипение, и Данир узрел ненавидящий взгляд своей падчерицы.

«Еще одно очко не в мою пользу на счету Киры, – понял Данир, смотря, как девочка скрывается за дверью ее комнаты. – Кире трудно будет смириться с тем, что для ее приемной матери я буду куда более значим, чем ее прежние хранимые».

Исла тоже сделала верные выводы из поведения дочери. Вздохнув, она сказала:

– Устраивайся. Я пойду, отдам Кире ее подарки. Как вещи разберешь – спускайся в кухню.

Так Данир и поступил: разобрал сумки, написал Рейсу, что добрался хорошо, и отправил письмо в Тавию, выпустив магического вестника в окно. Потом он вместе с Ислой, Кирой и Исиялом чаевничал на кухне, смотря в окно, как Ветер бегает по двору, и слушая последние новости и сплетни долины, которые его жена обсуждала с отцом. Кира тоже частенько встревала в беседу, старательно подчеркивая перед Даниром тот факт, что она-то тут местная, все обо всех знает, а вот сам Данир – всего лишь пришлый маг, совершенно чужой и ненужный в ее маленьком мирке. Предупреждающие взгляды деда и матери девочка игнорировала, прикидываясь ничего не понимающим маленьким ангелочком. Когда Исла отправилась укладывать девочку спать, Исиял наклонился к Даниру и тихо посоветовал:

– Не обращай внимания на Кирины выходки. Она всегда была для Ислы на первом месте, особенно после смерти своей матери, Аси. И мне и Кире известно, что ты значишь для Ислы очень много, вот девочка и тревожится, что станет не нужна приемной матери.

– Я все понимаю, Исиял. Девочка только недавно потеряла одного близкого человека и сейчас не может не переживать за другого. Жаль, что у нее с родным отцом не сложилось близких отношений – ей было бы сейчас чуточку проще.

– В нашем Городе это не редкость. За девочек с самого рождения отвечают матери, их воспитывают матери, а отцы чаще привязываются к сыновьям. У нас жизнь мужчин очень мало переплетается с жизнью женщин, даже собственных дочерей. Ты ведь в курсе, что все другие жители долины, кроме нас и Старших, считают тебя всего лишь подопытным Ислы?

– В курсе, – кивнул Данир, – но мне безразлично, что считают другие. У меня есть своя цель в жизни, и я ее достигну.

Глава 28. Любому принцу очень полезно побыть Золушкой

Первая мысль проснувшейся на заре Ислы была о… кровати. Мысль была такой:

«Зачем мне большая кровать?»

Насущный вопрос!

«Надо отменить этот заказ, сказать отцу, чтоб не ходил к Самире, – решила Исла. – На узкой постели вон как рыжик ко мне прижимается, руками-ногами оплетает, жарко дышит в макушку! Хорошо-о! И вставать не хочется. Но надо. Как бы мне не разбудить свое солнышко, осторожненько выпутаться нужно…»

Исле удалось встать тихо, не потревожив сон Данира: маг только покрутился немного, потом подгреб к себе Ислину подушку, уткнулся в нее носом и снова затих. Одевшись, Исла отправилась на кухню: печь затопить, плиту разжечь, воды вскипятить, чего-нибудь на завтрак найти. Первое и второе дело быстро сделалось, а вот на завтрак кроме вчерашнего пирога с курицей ничего не нашлось. Хорошо, что они вчера сытые были, пирог только чуток попробовали. Исла честно разрезала пирог на четыре равные части, одну из которых скормила верному псу, и уселась завтракать.

Когда девушка уже крепила к поясу оружие, по лестнице спустился встрепанный и заспанный Данир.

– Ты куда уже убегаешь, ясноглазая? – поинтересовался маг и сладко зевнул. – Я с тобой!

Исла полюбовалась своим красавцем-мужем и с огорчением напомнила:

– Вопрос с твоей занятостью еще не решен. Ближайшие дни тебе дома посидеть придется, но в этом есть свои плюсы: с Кирой пообщаешься, хозяйством заниматься поучишься. Кстати, кроме двух последних кусков пирога в доме есть нечего. Я Исияла попрошу к тебе зайти, с готовкой обеда помочь и корову накормить.

– Я сам со всем справлюсь! – возмущенно заявил Данир. – Мы же договорились, что я сам со всеми делами управляться буду! Не нужно мне других мужчин в помощь присылать – они теперь в других семьях живут, у них своих дел хватает.

– Точно справишься? – усомнилась Исла.

– Так, ласточка моя, ты с моими феромонами справилась? Справилась! Теперь моя очередь с твоими тараканами разбираться! Э-э-э, в смысле: моя очередь твоим ожиданиям соответствовать.

– Ты и так им соответствуешь, – нежно заверила Исла, шагнула к мужу и ласково провела рукой по его щеке. – И я ведь понимаю, что ты принц, привык жить с кучей слуг, сам ничего делать не умеешь…

Данир откровенно оскорбился:

– Я все умею!!! Иди на свою работу, без тебя управлюсь: и ребенка накормлю, и корову тоже. Великое дело: обед сварить да животине корма кинуть! Я, может, всю жизнь мечтал без слуг жить!

Исла еще немного потопталась на пороге, но потом решила довериться молодому мужу. Крепко поцеловавшись на прощание, супруги расстались. Исла свистнула пса и отправилась с ним на назначенную вчера Старшей охоту, а Данир пошел на кухню: обозревать фронт грядущих работ.

«Так, огонь в печи уже горит – это хорошо. Плита тоже растоплена – только дровишек подкинуть надо. – Данир подкинул дров и стал обыскивать кухонные шкафы и полки в поисках съестных припасов. – Ну, Исла будто к голодным годам готовилась: куча круп, муки, соли, сахара, сухофруктов каких-то, травок разных. О, эти черные шарики я узнаю́ – это семена весьма полезного лекарственного растения «перец жгучий». И эти травы мне знакомы. Хм, неужели их в еду тоже добавляют? Или это лекарственные запасы? А почему лежат вместе с провизией? И чего так громко мычит корова? О, а это картошка! Так, рисковать ее сразу чистить не буду, вначале сварю, а потом почищу. Чего корова так голосит?!»

Намыв картошки и поставив варить ее «в мундире», Данир обернулся на звук легких шагов: в кухню вошла настороженная девочка с торчащими в разные стороны короткими белыми косичками.

– Доброе утро, Кира! – как можно приветливее улыбнулся Данир.

Девочка посопела, прищурилась на него недовольно, ухватила со стола последний кусок пирога и молча пошла на выход.

«Первый контакт с аборигенами предлагаю считать неуспешным», – вздохнул про себя Данир, но долго размышлять о том, как наладить отношения с падчерицей, ему не пришлось: опять громогласно замычала корова.

В хлеву было тепло и сухо. Корова в нем обнаружилась одна-единственная, та, которая и мычала. Большая черная с белыми пятнами корова повернула рогатую голову к вошедшему в коровник принцу, бесконечно печально посмотрела на него влажными темными глазами и снова протяжно замычала.

– И что ты хочешь мне сказать? – озадачился Данир. У входа мелькнули белые косички и Данир крикнул: – Кира, ты не знаешь, что с коровой делать?

Косички молча исчезли. Данир пожал плечами и направил к корове поток магической силы. Исследование организма животного выявило две проблемы в этом организме: голод и переполненное молоком вымя. Ну, что делать с голодом – оно понятно, а что делать с молоком? Как его достать из коровы?! Принцу Даниру Сартору ни разу в жизни не приходилось доить коров. Лечить их приходилось часто, а вот доить… Он видел пару раз, как это делают крестьянки, но видел издалека, на летних полях, и в детали процесса никогда не вникал.

Присев, Данир обозрел не слишком-то чистое брюхо и вымя коровы и понял: надо мыть, доить и кормить. Правда, корова эти планы не до конца разделяла: как только вооруженный тряпкой и ведром с водой Данир вошел в ее загон, буренка развернулась в сторону вторженца и агрессивно наклонила рогатую голову.

– Стой смирно, – велел лекарь-маг и для пущей безопасности обездвижил корову магией, проигнорировав ее возмущенно-испуганное мычание.

Мытье прошло успешно, а дойка молока в чистое ведро – еще и быстро, причем принцу даже руки утруждать не пришлось: он магией сымитировал процесс сосания молока теленком, и ведро под выменем само собой наполнялось белым парным молоком. Молоко в ведре пенилось под струей и распространяло вокруг теплый и вкусный свежий запах, а Данир сидел рядом на чистой скамеечке и гордился собой.

На кухне, куда лекарь-маг принес молоко, его ожидал пренеприятный сюрприз: по помещению плыл сизый дым, отвратительно воняло гарью, а позабытая на плите картошка недовольно трещала и время от времени выстреливала вверх горелыми ошметками. Данир чертыхнулся, ухватился за ручки кастрюли, чертыхнулся громче и залечил свои обожженные руки магией. Сдернул с крючка большое полотенце, скрутил его, подхватил кастрюлю и выставил ее на крыльцо. Дыма в кухне меньше не стало, так как разлившееся по плите грязно-серое пятно продолжало шипеть и пригорать. Данир посмотрел, как весело трещит огонь под плитой, и задумался над извечным вопросом всех времен и народов: «что делать?» Ясно, что пока огонь горит, плиту не вымыть. И что делать?!

Тут истошно замычала голодная и все еще парализованная корова, так что решение к Даниру пришло само: пусть на кухне все прогорит, а он потом все отмоет и заново приготовит, а пока надо помочь мучающемуся животному.

Выскочив на крыльцо, Данир споткнулся ногой о горячую кастрюлю с горелой картошкой, и все ее содержимое высыпалось на снег, шипя, чадя и воняя.

– У вас пожар? Помощь нужна? – участливо спросил мага молодой мужской голос у калитки.

Скачущий на одной ноге Данир отвлекся от лечения своей пострадавшей конечности и посмотрел на спрашивающего. Мужчина за калиткой стоял не один – там собралась приличная толпа, глазеющая на мага.

– Нет, спасибо, все хорошо, – быстро протараторил Данир.

Рефреном к его словам горько замычала корова. Из окна кухни вырвался новый сизый дымок. Данир проглотил очередную порцию ругательств и скрылся от множества сочувствующих взглядов в хлеву. Вослед ему донеслись шепотки:

– Совсем Старшие Хранительницы озверели: это ж надо – на одного-единственного мужика весь дом и хозяйство взвалить, да еще и с ребенком малым в придачу! Жалко мага, помрет он у третьей наследницы…

Даниру стало бы смешно, не будь все так грустно. Ничего, он со всем справится, со всем разберется. Ему всяко проще, чем Исле было, ему с наркотической привязкой бороться не надо, всего-то: с хозяйством управиться. В Тавирии любая крестьянка с хозяйством своим управляется, да еще и не с одним дитем, а с пятью-десятью ребятишками в нагрузку! И коров по несколько штук имеет, и коз, и овец к ним!

Расколдовав корову и отскочив от нее подальше (на всякий случай, уж больно злой у буренки взгляд был – она явно догадалась, кто это тут ей паралич всех ног устроил), Данир стал решать вопрос с кормлением скотины. Лекарю-магу было отлично известно, какие вещества вредны и опасны для коровы, поэтому с выбором корма он не затруднился: вырастил прямо на полу хлева под носом у коровы два красивых цветистых розовых куста.

– Ешь, – щедро разрешил корове маг, махнув рукой в сторону кустов. – Если не хватит – еще выращу.

Корова подозрительно покосилась на кусты, поводила носом, и тут в хлев заглянула любопытная курица.

– Кыш! Ты откуда взялась тут? – Данир выскочил из хлева и узрел, как десяток кур клюют на крыльце и возле него рассыпанную картошку. Грязные и мокрые куриные следы шли с крыльца вглубь дома. – Я же закрывал дверь! – непонимающе вскричал маг и бросился в дом.

В гостиной кур было мало, а вот на кухне… На кухне кур было много, и они деловито копошились лапами и клювами в распотрошенных мешках с зерном: дверцы одного из шкафов были распахнуты настежь.

– Как это курицы умудрились… – начал было Данир и завопил: – КИРА!!!

В гостиной раздалось шуршание, а потом дробный топоток детских ножек. За окном мелькнули косички, и девочка сбежала со двора.

Данир вздохнул и принялся за работу: выгнать кур, насыпать им в корыто испорченного зерна, сметенного с пола кухни, вымыть остывшую плиту, протереть пол в гостиной и кухне, очистить крыльцо от ошметков картошки, метнуться к тоскливо мычащей корове и обнаружить, что кусты она жевать не стала, а еще – что у коровы дикая жажда… Маг схватил ведро и побежал к колодцу. Странное приспособление рядом с колодцем он рассматривать не стал, а принялся таскать воду в хлев: три ведра, судя по магически определенным потребностям коровы.

Фух! Утерев пот со лба, Данир заметил, что солнце уже давным-давно перевалило за полдень, печь и плита потухли, а обед еще и не начинался вариться. И корова до сих пор голодная. Может, он цветы ей не той окраски вырастил? Может, белые розы ей понравились бы больше? Ребенок, кстати, тоже голодный и вообще исчез в неизвестном направлении.

Итак, Данир вернулся к прежнему вопросу: что делать? Искать ребенка, варить обед или кормить корову?!

Отдав приоритет ребенку, Данир выскочил из дома, ведомый остаточным следом жизненной энергии девочки. Быстро шагая по городку, Данир с любопытством посматривал по сторонам, замечая такие же любопытные взгляды в свою сторону, которые, осмотрев его с головы до ног, почему-то быстро становились сочувствующими. Встречались преимущественно мужчины и дети, взрослых женщин, бравым шагом маршировавших куда-то по явно срочным и важным делам, Данир увидел лишь пару раз. Национальные одежды этих горных жителей потрясли воображение мага: мужчины были разнаряжены, как пестрые павлины, их костюмы поражали обилием разноцветных шарфиков, шнурочков и самоцветов. Драгоценные камни украшали не только многочисленные браслеты, кольца и кулончики, нацепленные поверх курток, но и вышивку на этих куртках, брюках, шапках и даже на сапогах! Да что там: у большинства мужчин даже перчатки были расшиты мелким речным жемчугом. А вот одежда женщин напоминала строгие мундиры военного образца и была темных оттенков без всяких блестящих украшений. То же самое относилось и к детской одежде: мальчонки щеголяли кружевами и каменьями, а девочки носили брючки, к поясам которых были приторочены ножи в ножнах, и вовсю командовали мальчишками. Дома все как на подбор были большие, бревенчатые, добротные, двухэтажные, с палисадниками и большим подворьем: за домами виднелись коровники, курятники, бани, колодцы, сады и покрытые снегом огороды. Дом Ислы ничем не отличался от остальных, и только в центре Города стояли каменные большие строения, не похожие на прочие. В одном из этих строений Данир опознал храм, а еще одно большое трехэтажное здание, на первом этаже которого за огромными окнами просматривались просторные помещения, явно предназначалось для сборов людей и административно-управленческих нужд. Собственно, в этом здании их вчера и кормили обедом по прибытии. Насколько запомнил Данир, это здание называлось «Дом Дохран» и было местом обитания аро-леры.

Кира нашлась неподалеку от храма: в веселой компании своих сверстников под восторженный свист мальчишек, она соревновалась с пятью девчонками в стрельбе из лука.

– Всем доброго дня, – вежливо обратился Данир к разудалой компании. – Кира, пошли домой: скоро мама вернется.

Белобрысая девчонка и ухом не повела, продолжая целиться в мишень. Вот тренькнула тетива, и стрела вонзилась точно в центр деревянного круга, висящего на заборе соседнего дома. И болельщики Киры, и ее соперницы одобрительно загомонили.

– Кира, пойдем, – настойчиво повторил Данир.

Вредная девчонка опять его проигнорировала, а окружающие ее детишки зашептали:

– Кира, это тот маг, которого твоя мама из-за гор притащила? А чего это он тобой командует?! А правда, что теперь у вас только один хранимый в доме – вот этот? А почему он так плохо одет – его специально «в черном теле» держат, да? Его так воспитывают? А чего он может, этот маг? Ты видела, как он волшебством занимается, а? Прикажи ему – пусть он нам магию покажет!

Последнее предложение Киру явно заинтересовало, она развернулась к Даниру, презрительно поджала губки и надменно процедила:

– Давай, намагичь чего-нибудь!

– Сейчас, намагичу! – рассвирепел Данир. Непослушная хамка эта Кира, куда только Исла смотрит! Совсем воспитанием дочери не занимается!

Руки Данира засветились светло-синим светом. Пасс руками – и Кира застыла столбом и начала медленно заваливаться на бок. Данир подхватил ее закаменевшее тело, сунул его подмышку и потащил к дому, как мраморную статую. «Статуя» начала сыпать грязными ругательствами в адрес мага, но ее язык тут же онемел, и Кира вынужденно замолкла.

– Вот расскажу Исле, как цветисто ее дочь выражаться умеет! – пригрозил Данир.

Стайка пораженных ребятишек проводила мага до самого дома и там рассыпалась на отдельные элементы, быстро разбежавшиеся по домам – разносить последние новости.

– Значит так, – поставив девочку в гостиной на пол, сказал Данир, – будешь пакостничать, как сегодня, – выловлю и вот так столбом в гостиной поставлю, для украшения интерьера, ясно?

Кира зло сверкнула глазками, все еще крепко связанная магией. Желая наладить диалог с падчерицей, Данир «разморозил» ее язык.

– Ты чего так агрессивно против меня настроена? – с недоумением спросил маг у девочки.

Пропустив мимо ушей порцию грубого и красочного национального жаргона, Данир услышал наконец ответ:

– Из-за тебя папа ушел в другой дом, и дедушка Жигер ушел, и дедушка Исиял, и Солонир! Все ушли! Вот когда ты уйдешь – они вернутся. И живешь ты в комнате у мамы, а так не положено! – проявила себя в последнем восклицании детская ревность.

Данир вздохнул. Объяснять пятилетней девочке, что этот массовый исход родных из ее дома был спровоцирован обыкновенным недопониманием между ним и Ислой, смысла не имело. Кто ж знал, что значение слова «хранимый» куда шире смысла слова «муж»! Он-то никак этого знать не мог! Данир и так чувствовал свою вину, что отец, пожилой отчим и братья Ислы ушли из-за него из родного дома. Но теперь еще рано что-то менять, ему пока и в самом деле лучше одному на хозяйстве побыть, всему научиться, раз тут в долине так принято. Он же не против родным Ислы помогать, если потребуется!

Рассуждения Данира прервали два звука одновременно: громко замычала голодная корова и стукнула калитка. Данир развеял заклинания, удерживавшие Киру, девчонка злобно зашипела и понеслась вверх по лестнице, а на порог ступила Исла вместе со своим пушистым псом, который прямой наводкой двинул на кухню.

Проводив взглядом умчавшуюся на второй этаж дочь, Исла спросила у мужа:

– Как прошел день?

– Ругаться можно?

– Нет.

– Тогда – все хорошо.

Опровергая слова Данира, с кухни донесся злобный лай пса: он обнаружил свою пустую миску. Исла озадаченно моргнула и продолжила диалог с мужем-принцем:

– Обед сготовил?

– Нет.

– А почему?

– Потому… – Данир вспомнил запрет на ругань и развел руками: – Все хорошо! Именно потому, что… все хорошо!

Исла всмотрелась в грустное и расстроенное лицо супруга, решительно шагнула к нему и обняла за талию, прижалась крепко. Сильные длинные пальцы Данира запутались в ее волосах, вытаскивая пряди из зажимов, распуская волосы по плечам.

– Исла, – прошептал Данир, и девушка подняла голову, подставляя губы для поцелуя. Сладкого и долгожданного поцелуя.

– В рабочем кабинете зелья варить легче было – все знали, что тревожить меня нельзя, кроме как в случае страшных катаклизмов и внезапных эпидемий, а в хозяйстве приходится сразу несколькими делами заниматься, да еще и в разных местах, – вздохнул Данир, размыкая объятия.

Оторвавшись от мужа, Исла осмотрелась: в доме чисто, ничем горелым не пахнет. Только холодновато тут и корова громко голодно мычит. Хм, желудок ее мужа тоже голодно бурчит…

– Что ты сегодня ел? – обеспокоилась Исла и услышала в ответ:

– Тот кусок пирога, что ты утром оставила. И Кира тоже…

Тихонько простонав про себя и убедившись, что на кухне ничем съестным даже не пахнет, Исла порадовалась, что пришла домой пораньше – еще лавки открыты. Крикнув Кире, чтоб ждала их дома, хранительница потащила своего хранимого в центр Города: покупать в лавке пироги, блины да булки. Ничего, один день и на сухом пайке продержаться можно.

Данир присмотрелся к лавкам: они мало чем отличались от лавок в Тавирии, только что все продавцы были мужчинами. Эти мужчины почтительно кланялись Исле, а на Данира смотрели с уже привычным сочувствием. Дома Исла показала Даниру, какие ключи на связке от погреба, из которого они достали одиноко лежавшую там домашнюю колбасу (загодя оставленную заботливым Исиялом) и варенье. Затем супруги дружно растопили печь и вскипятили чай. Кинули Ветру обрезки колбасы и много кусков хлеба. Налив себе чаю, а Кире – молока, семейная чета уселась обедать, хотя точнее сказать – ужинать.

– Ну, рассказывайте, что тут у вас происходило, – велела Исла, когда все заморили первый голод.

Данир сухо и без подробностей перечислил все события, не упомянув, что виновницей нашествия кур в дом стала Кира. Впрочем, Исла и сама догадалась об этом по виноватому лицу дочери, но промолчала.

– Корове сена надо было кинуть, оно в сеннике хранится – это такой большой сарай, из досок сколоченный, – подсказала Исла на будущее своему мужу-принцу.

– Я думал, что свежий корм питательней и полезней, – вздохнул маг. – Почему она кусты объедать не стала? В них ничего ядовитого для нее не было…

– Ну, в твоей вареной рыбе тоже ничего ядовитого не было, но есть ее невозможно было, – с усмешкой напомнила Исла давний случай.

В коровнике Исла с восторгом осмотрела дивный куст ярко-красных роз.

– Какое чудо! – выдохнула она и сорвала три цветка. – В кувшин поставлю. У вас ведь принято женщинам цветы дарить – вот пусть и стоят в доме.

– Я для тебя и другие выращу, – смущенно пообещал Данир. Эх, опять он маху дал: корове розы вырастил, а жене – забыл!

– Не надо другие, эти хороши! В хлеву тепло, этот куст тут не замерзнет, а на улице розы за одну ночь от заморозка погибнут. Буду в хлев за букетами ходить! – весело ответила Исла.

Романтику момента испортило тоскливое голодное мычание.

«Ой, какой у буренки взгляд злобный и мстительный, – подумал Данир, обратив внимание на уставившуюся на него корову. – Нет, это мне кажется – коровы на редкость миролюбивые животные. Сено – это сухая трава, так может ей просто свежей травы нарастить? Семян травы тут в земле много, да и почва в хлеву отличная, удобренная».

Подумано – сделано. Земляной пол хлева покрыла густая, высокая, сочная зеленая трава. Корова сперва боязливо попятилась, когда у нее вокруг копыт трава полезла, потом ухватила охапку молодой зеленой поросли, пожевала задумчиво… ее взгляд из злобного стал откровенно влюбленным, когда она обратила его на мага. Свежая сочная трава, когда зимний снег еще не распрощался с долиной! Тут у любой коровы сердце бы растаяло!

Данир успокоился, видя, как жадно набрасывается на траву домашняя скотинка. Вот и накормили. Кто ж знал, что обычная трава нравится коровам больше, чем розы! В магической школе таких важных практических сведений магам не дают!

Когда Исла с розами в руках и с мужем за спиной вернулась в дом, ее уже ожидал отец. В руках у Исияла была корзина, в которой обнаружились: большой горшок с теплым мясным рагу, очередной пирог и книга рецептов.

– Дедушка, ты самый лучший хранимый в мире! – заявила Кира, накладывая себе полную тарелку рагу и щедро наполняя им же миску крутящегося возле ее ног и просительно подвывающего пса. – Очень жаль, что ты теперь не наш хранимый! Наш-то все сухомяткой потчует.

Исла посмотрела, как поникли широкие плечи любимого, и взяла на заметку поведение дочери. Оставив мужчин обсуждать рецепты завтрашнего обеда (Данир взялся записывать их на листок, так как не знал рунической письменности долины), Исла повела объевшуюся дочку укладываться спать.