Текст книги "Держитесь, маги, вас нашли!"

Заслоны в сознании этого мужчины разлетались мелкими щепками, но Исла не ощущала своей вины перед ним. Ах, не мужское дело, значит, пироги печь?! Для тебя это станет любимым хобби! Не твое дело горбатиться в кузнице самому, наемные рабочие есть?! Ну, ты начнешь им сильно помогать! Исла, сжав кулаки, стояла на заваленной кучей обломков тропе воспоминаний. Ей казалось, что даже от этих обломком идет гнусный смрад. Боги, какие убогие краски тускло мерцают вдоль тропы воспоминаний: блеклые оттенки презрения ко всем, ленивого прозябания в безделии, мелкого страха (перед магами охраны, не иначе), и мерзкий зеленовато-желтоватый гнойный цвет эйфории от выпивки и выплеснутой на родных агрессии! Что ж, будем надеяться, что теперь жизнь этого индивидуума запестрит новыми красками, а сейчас надо убирать воспоминания о драке и своем воздействии и уходить – больно противно здесь находиться.

Исла выпала из сознания мужчины и отошла от него на подрагивающих ногах. На нее навалилось осознание: она второй раз в жизни смогла сломать заслон, много заслонов! Ее дар начал стремительно развиваться! Надо задержаться в этой деревне и проверить, удержатся ли ее установки, внушенные этому мужчине? А еще интересно: что послужило толчком к развитию дара?

– Думаешь, он выполнит твои приказы? Не сможет им воспротивиться, как я? – как гром с неба прозвучал за спиной девушки голос Данира.

Исла молниеносно обернулась:

– Ой, рыжик! – пискнула она.

Дивное чувство счастья переполнило сердечко девушки. Вспомнил! Пришел! Смотрит нежно.

«Для тебя ключом к дару тоже окажутся сильные чувства», – набатом прозвучали в голове Ислы давние слова Сарины Дохран. Это и есть ответ на вопрос, что послужило толчком к развитию дара? Да ну, не может того быть! Это же просто ее рыжик, просто знакомый говорливый лекарь-маг, находка для нее, шпионки.

Тряхнув головой, Исла обогнула заснеженные кусты смородины: там тихонько скулила на снегу побитая девочка. Покачиваясь, она держала на весу левой рукой правую руку, вывернутую под неестественным углом.

– Что, ясноглазка, опять будешь убеждать меня в том, что ты не добрая? Лишь по злобе своей девочку от избиения спасла? – Данир присел на корточки перед девочкой, осторожно дотронулся до ее плеча, доброжелательно улыбнулся ей. – Я лекарь-маг, не бойся. У тебя сломана рука, я ее сейчас вылечу, и больно больше не будет.

– Я знаю вас, вы лорд-наместник, – прошептала девочка, доверчиво смотря на мага. – Вы добрый, не как мой отец.

Голубоватое полупрозрачное сияние целительской магии заструилось по рукам Данира, переходя на ручку девочки и постепенно охватывая все ее тело. Рука вправилась, бледность и отечность кожных покровов на ней сменилась здоровым розовым цветом. Синяки бесследно сошли.

– Ну вот, все вылечилось. Остается надеяться, что мисс Дохран внятно объяснила твоему отцу, что буянить и поднимать руку на беззащитных женщин нельзя. А если вдруг повторится нечто подобное, то обещаю: его сразу заберут в тюрьму Тоска на исправительные работы. Я предупрежу службу магической охраны, она будет контролировать ситуацию с твоим отцом, – пообещал лекарь-маг.

Не откладывая дела, Данир сразу позвонил лорду Бортелу Мальону и описал происшествие в деревне.

– Понял, ваше высочество, обязательно проследим за дальнейшим поведением этого негодяя, – услышал он в ответ. – Полагаю, мне не следует спрашивать, что вы забыли в этой захолустной деревеньке? Вернее, кого… – В голосе начальника магической охраны прозвучало неприкрытое веселье, которое выплеснулось в заключительной фразе: – Привет невесте передавайте, ваше высочество, скажите, что мы все мечтаем познакомиться с ней! Вот и маги из охраны передают, что мечтают свидеться!

– Передам, – согласился Данир, а Исла, слышавшая речи мага в амулете, негодующе фыркнула.

На улицу маг и девушка выходили под любопытными взглядами столпившихся у избы селян. Люди сдернули шапки и низко поклонились наместнику. Староста деревни получил от мага суровый выговор, что в охрану не докладывалось о творящемся в семье кузнеца насилии.

– Теперь за ним присмотрят, – сурово предупредил Данир.

Селяне еще раз поклонились, потаращились на Ислу и разошлись, шепотом пересказывая друг другу притчи об удивительнейших умениях невест магов.

В сопровождении мага Исла медленно двинулась в сторону своей стоящей на отшибе избы. Искоса посматривая на Данира, Исла пыталась понять, почему он все время возвращается к ней. Нет, не так! Она пытается понять, как он умудряется все вспомнить!

А маг недовольно хлопнул себя по лбу:

– Вот я растяпа! Про цветы забыл!

– Какие цветы? – не поняла Исла.

– Обыкновенные. Иди сюда.

Данир потянул Ислу к замерзшей клумбе у продуктовой лавки, присел на корточки и вытянул руку. Струя зеленовато-голубого света полилась в землю и в этой святящейся струе проклюнулся, потянулся вверх зеленый росток, и на маковке его расцвел желто-фиолетовый бутон ириса.

– Вот, это тебе! – Данир сорвал цветок и протянул его девушке.

– Спасибо! – Искренне тронутая таким проявлением внимания, Исла поднесла к лицу цветок, понюхала, потрогала хрупкие листочки. – Он лекарственный? Его надо как-то приготовить?

Маг смешался от этого вопроса и озадаченно протянул:

– Э-э, ирис – лекарственное растение, но при чем тут это?

– В смысле – при чем? Хочу знать, для чего ты мне его подарил. Думаешь, я в драке растяжение заработала? Я в полном порядке, честное слово, а с лекарственными растениями все равно обращаться не умею.

Исла не могла уразуметь, от чего Данир так странно смотрит на нее. Вполне логичный вопрос она задала!

– Тебе никогда раньше не дарили цветы? – спросил маг.

– Кому и зачем это могло бы понадобиться? – пожала плечами Исла.

– Мужчины дарят цветы понравившимся им девушкам. Тебе незнакома такая традиция?

– Незнакома. А с какой целью они дарят эти цветы?

– Ну, с этой самой целью и дарят, – сумбурно объяснил маг, – с целью дать понять, что девушка нравится. Так положено, когда за девушкой ухаживают. И с родителями ее переговорить положено – спросить разрешения на ухаживания и убедить их в серьезности своих намерений. Вот сейчас к твоему отчиму пойду, переговорю.

Исла не выдержала и расхохоталась. Рыжик опять в своем репертуаре! Ухаживает он, оказывается! У них в долине ухаживать должна женщина, а не мужчина, и цветочных традиций у них в помине нет. А идти к хранимому, чтобы просить разрешения ухаживать за его хранительницей – полный абсурд, Солонир помрет от потрясения! Но держать в руке этот выращенный в снегу цветок было удивительно приятно. А осознавать, что он выращен специально для нее – еще приятнее. Эх, рыжик, что ты творишь?! Как бы тебе внятно объяснить, что наши дороги не могут слиться в один общий путь?

– Не надо к отчиму, у нас в семье так не принято. У нас главные в доме – женщины, и я сама решаю, кому разрешать ухаживания, – объяснила Исла.

Маг помолчал, серьезно посмотрел на нее, кивнул.

– У тебя дома опять сидят твои родственники? – спросил Данир, а после подтверждающего кивка предложил: – Пойдем к нашей пещерке, там будем только мы вдвоем – ты и я.

«Да, серьезного разговора, видимо, избежать не удастся, – вздохнула Исла. – Стирать память в четвертый раз бесполезно, он снова все вспомнит, пойдет искать, а это лишнее. Совсем лишнее. Почему он не боится моего дара? В долине его все боятся, хоть я пока никого из своих соотечественников ни к чему не принуждала (кроме Солонира, но он сам разрешил) и без согласия или веских причин в чужую голову не лезла. А Мойру с Норной даже женщины стороной обходить стараются, не то что мужчины. Да и к Сарине без великой надобности никто не приходит. Своих сыновей женщины крайне неохотно отдают в семью Старших Хранительниц – в семью Дохран, – мне и Кирин достался лишь потому, что осиротел незадолго до моего совершеннолетия. Никто не хочет, чтобы их сыновей без нужды «ломали», а этот маг просто не понимает ситуации, думает, что сможет противостоять давлению Дара. Он ошибается и это нужно ему продемонстрировать».

– Вначале цветок в дом отнести надо и в воду поставить – не хочу, чтобы он сразу замерз и погиб, а потом можно и в пещерку, – согласилась Исла.

Глава 14. Самый простой способ узнать человека – заглянуть в его воспоминания

По дороге и Данир и Исла больше молчали. На своей полянке перед пещерой развели огонь на прежнем костровище, повесили котелок с водой, чтобы чаю заварить. Исла вытащила из сумки еще с утра захваченные из дома бутерброды с вяленым мясом, которые так и не удосужилась пока съесть.

Трещал огонь. Вода в котелке пока и не думала закипать. Бутерброды уже кончились.

– Откуда ты? – спросил Данир.

– Издалека, – откликнулась девушка.

– Нет такого «издалека», где были бы в ходу обращения «аро-лера» и «хранимые» с «хранительницами», я узнавал, – сказал Данир.

– Ты просто не в курсе. И те, у кого ты узнавал – тоже не в курсе.

– Мой старший брат знает все о нашей стране и о соседних странах тоже.

– Я не из вашей страны и не из соседних.

Данир задумчиво смотрел на огонь и делал выводы. Выводы он сделал верные, не зря сто тридцать лет на свете прожил.

– Ты пришла в Тоск на разведку. Узнать, кто мы и как тут живем – вот почему ты так мало знала о магах, вот зачем похищала троллей – ты наводила справки, так? У вас магов нет, где бы ни располагалось это «у вас». Зато у вас есть люди с необычными способностями. Способностью взламывать сознание людей. И троллей. Только на мне, маге, это твое умение дало осечку.

– Ты ошибаешься, – сурово известила Исла. – Если бы я захотела тебя «дожать» тогда, то устоять ты бы не смог.

– И тебя бы не остановила мысль об аморальности такого влияния? – Серьезно взглянул на Ислу Данир.

Девушка вновь почувствовала утихшее было негодование:

– Вы много тысяч лет считали, что женщины в принципе не способны противиться влиянию магических феромонов, но это не останавливало вас от женитьбы на человечках. Великая цель, как же, помню. Мой народ много тысяч лет считает, что влиянию Старших Хранительниц в принципе невозможно противиться, и этот факт пока еще никто не опроверг, в моем народе не рождались еще такие уникумы, как леди Таис в вашем. В том случае с тобой я остановилась и прервала внушение. Я. Не ты.

– Тогда попробуй еще раз и не останавливайся, – потребовал Данир.

– Хочешь попытаться стать первым, кто сможет воспротивиться и устоять?

– Определенно хочу, – уверено кивнул Данир. – И точно стану первым. Даже не сомневайся. Я найду способ сосуществовать с твоим даром, не волнуйся, меня тебе не сломать.

– Неужели все маги – такие наивные идиоты? – недовольно заметила Исла. – Данир, я сама начинаю бояться своего Дара, бояться того, что могу сделать с людьми, что мне, возможно, придется с ними делать! А ты – «найдешь способ сосуществовать»… Да мне для самой себя не найти пока способ сосуществовать с моим Даром! С моим чертовым наследием…

– Вместе справимся, – с безмятежной уверенностью ответил Данир. – Я вот не сомневаюсь, что ты с действием моих магических феромонов справишься.

– Прекрати говорить так, будто я дала согласие на брак! Я не дала и не дам такого согласия! А твои феромоны – такая мелочь, что ни говорить о ней, ни сомневаться смысла нет!

– Проверим?

Быстрый прыжок мужчины, секундная заминка женщины – и Исла лежит под тяжелым телом Данира. Ее руки сцеплены за головой и удерживаются сильной мускулистой рукой. Вторая мускулистая рука (откуда у лекаря такие бицепсы?!) медленно и искушающее забирается под короткую меховую охотничью курточку, движется к тяжело вздымающейся девичьей груди.

– Исла, – стонет маг и касается губами волос девушки, опустившихся век, бровей, скользит вдоль изящной линии скул. – Ласточка моя перелетная, ясноглазка моя.

Шум в ушах мешал Исле слышать сбивчивый горячий шепот Данира. По ее телу разливался небывалый жар, хотелось стиснуть в объятиях этого мужчину, зацеловать, позволить ему все, что только ему захочется сделать с ее покорным пылающим телом. Пальцы мужчины расстегнули пуговки на рубашке, горячая ладонь обхватила холмик обнаженной груди, сжала, и Исла не удержала стона.

«Это безумие, – стучало в висках Ислы, – это надо остановить».

С невероятным усилием открыв глаза, девушка поймала замутненный страстью взор мужчины.

– Отпусти… меня…, – скользнув на переливающуюся золотыми всполохами тропу воспоминаний, потребовала Исла.

Порывы ледяного псевдо-ветра на тропе остудили ее разгоряченную голову, и Исла упрямо повторила:

– Отпусти.

Рык, руки Данира сжались сильнее и… исчезла перед глазами Ислы тропа воспоминаний. Точнее, перед глазами Ислы все исчезло! Она ослепла?!

– Временно, – проворчал рядом голос Данира. – Не ори так, а то оглушишь меня навсегда, хоть я и лекарь-маг. Не вскакивай и не размахивай кулаками, в костер упадешь! Исла, паралич тебе устрою, если не угомонишься! А будешь такими грязными ругательствами сыпать – язык онемеет!

– Верни мне зрение! – напряженно потребовала застывшая на месте Исла. – Зачем ты это сделал?!

– Ищу способы сдержать твое воздействие, чтоб ты не боялась, что сможешь меня «сломать», – пробурчал маг. – Эта твоя боязнь единственное, что мешает нашему браку, верно?

– Единственное?! Далеко не единственное, чурбан березовый! Верни мне зрение, ты, несуразное создание!

– Кто бы говорил о несуразности…

Зрение вернулось. Рыжий маг сидел у рыжих всполохов костра и хмуро смотрел на Ислу:

– Извини, не удержался, очень хотелось прикоснуться к тебе. Давай, пробуй ломать, для чистоты эксперимента я не стану использовать магию.

– Ты больной? – дрожащим голосом спросила Исла. Он действительно настроен преодолеть непреодолимое, испытать при этом сильную боль, лишь бы стать ее хранимым?!

– Лекарь-маг быть больным не может в принципе, если только не истощил полностью свой резерв: магические силы сразу нейтрализуют вредоносное влияние микробов, вирусов и бактерий и уничтожают опасные микроорганизмы и вещества, если те как-то попали в тело мага, – менторским сухим тоном ответил Данир. – Исла, или ты меня ломаешь, или я тебя целую – выбирай! Лично я предпочитаю второе, но готов согласиться с твоим вариантом.

Закипевшая вода с шипением полилась на раскаленные угли горящего костра. Смотря, как невозмутимо маг заваривает чай, Исла ошеломленно думала о том, что ей реально предлагают провести эксперимент. Эксперимент с живым настоящим магом! Сарина придушит ее, если узнает, что Исла отказалась. А есть ли смысл отказываться от эксперимента? А есть ли смысл отказываться от такого мужчины, даже если он не сможет противостоять ее воздействию? Она же не собирается стирать его личность, как сделала Мойра с Арианом, рыжик ей и так нравится. Ну и пусть он ничего по дому делать не умеет – у нее еще восемь хранимых есть, те и так со всем управляются, еще и бездельничать успевают. А Данир ее любимым мужчиной станет, она его холить, нежить и лелеять будет, никому его в обиду не даст! При воспоминании о недавних ласках мужчины по телу Ислы прошла жаркая дрожь разбуженной страсти. Девять хранимых – не так уж много, на самом-то деле… Вдруг, она больше никогда в жизни не встретит мужчину, к которому бы ее тянуло так, как к рыжику? Она вот прям уверена, что не встретит!

– Ладно, давай проведем эксперимент, – облизнув пересохшие губы, выбрала Исла.

Данир оживился, отставил на камень котелок с заваренным чаем. Ура, дело сдвинулось с мертвой точки: его девушка готова рассмотреть саму возможность их совместной жизни! Данир читал книгу леди Таис, читал про то, как она сама предложила мужу провести эксперимент по противодействию зависимости, а в его жизни складывается сейчас обратная ситуация: ему, магу, предстоит устоять перед воздействием невесты-человечки. Это эффект высшей справедливости настиг магов, не иначе.

– Что мне сделать надо? – с полной готовностью спросил обнадеженный Данир.

– Хороший вопрос. – Исла задумалась. Про фобии Солонира ей было все известно, а вот о неприемлемых для ее рыжика вещах она ничего не знала. – Расскажи, какой поступок ты точно никогда не совершишь?

– Еще вчера я бы сказал, что никогда не наврежу ни одному разумному существу, – покаянно произнес Данир, – но сейчас я в этом уже не уверен: я был готов искалечить того пьяницу, когда увидел, как он бросается на тебя с кулаками. Однако запрет на насилие с рождения заложен в любом лекаре-маге: мы в десять лет даем клятву никогда не причинять вред разумному существу, и это связано не только с профессиональной этикой, это заложено в нас от природы. Существует даже древняя легенда, что лекарь-маг, преступивший эту клятву, лишается магической силы навсегда.

Липкий страх прошел по сердцу Ислы. Нет, такой моральный запрет она ломать не готова ни ради эксперимента, ни ради чего-либо другого. Лекарь в самом деле не должен нести зло, а доброта – главная черта характера ее рыжика, и ей очень нравится эта черта.

– Давай выберем другой вариант, – глухо откашлялась Исла, – не связанный с существенными чертами твоей личности.

Ужас, написанный на лице девушки, лучше любых слов убедил Данира в исключительной серьезности предстоящего опыта. Исла всей душой верила, что способна сделать из него злобного монстра?! В голову Данира впервые закрались подозрения, что он несколько переоценивает собственные силы. Но в отношениях с его девушкой может быть только два исхода: либо они оба справляются с влиянием друг на друга, не теряя себя, либо расстаются навсегда. От последнего варианта Данира кинуло в холодную дрожь.

– Тебе уже приходилось кого-то «ломать», да? – прошептал маг. – Кого и по какой причине?

– В первый раз – моего отчима. Без причины, просто ради тренировки дара. Он мне сам разрешил! – выкрикнула Исла последние слова. – Но потом пожалел об этом… Я не меняла что-то важное, он просто терпеть не мог сушеных лестерок, а я это изменила. Ну, а про того пьяницу ты сам все слышал, но об этом воздействии я не жалею! Это пока все.

Исла с вызовом посмотрела на мага, скрестив руки на груди.

– И я не жалею и надеюсь, что твои установки в его голове сохранятся надолго, – миролюбиво улыбнулся Данир.

– У моей тети, Старшей Хранительницы, они сохраняются до скончания дней человека, – предупредила Исла, но маг не дрогнул.

– Я терпеть не могу сырую рыбу, – признался Данир. – Можешь «ломать» этот внутренний запрет.

Исле вспомнился сотрясающийся от рвотных позывов Солонир, и на душе у нее стало тошно. Один эксперимент – и на тропе воспоминаний мага яркие желто-золотые вспышки сменятся темными багровыми сгущениями страха. Страха перед ней.

Почему от такой перспективы ей хочется кричать? Ну, не было у нее будущего с рыжиком, и дальше не будет. Она столько лет прожила без любимого мужчины, уже привыкла быть одиночкой, несмотря на своих восемь хранимых.

Сглотнув вязкую горькую слюну, Исла кивнула и молча отправилась к реке.

Рыба была разделана и нарезана тонкими ломтиками. Данир морщился, смотря на предстоящий обед, но сбежать не пытался.

– Давай, – выдохнул он. – Я к этому готов!

«Но я-то не готова!» – осознала Исла, ныряя в сознание мага.

«Золотого цвета появилось больше, – оглядела Исла знакомую тропу воспоминаний. – И тепло здесь, хорошо… А будет… будет… На кой мне сдался этот эксперимент?! Не хочу!»

Данир моргнул. Почему Исла отвела взгляд? Неужели все? Он лишь на миг ощутил приятное тепло ее присутствия в своем сознании, даже сосредоточиться на сопротивлении не успел и никаких болезненных ощущений не испытал.

Посмотрев на рыбу, Данир понял: не все. Фу, какая гадость эта рыба! И пахнет жуть как противно!

– Ты не стала… Почему?

– Не хочу!

Данир разозлился:

– Я хочу! Давай! – И дернул отвернувшуюся девушку на себя.

Пылающие карие очи впились в его глаза. О, вот теперь от ее визита в его голову стала распространяться тупая боль, но эта боль была единственным следствием, действий девушки маг ощутить не мог. Как же сопротивляться тому, что не чувствуешь, не видишь?

В лицо Ислы хлестал ветер. Озвученное требование полюбить сырую рыбу и съесть ее вызвало появление на тропе двери. Хлипенькой такой двери, куда менее внушительной, чем у Солонира. Распахнуть ее оказалось несложно…

Исла внимательно смотрела на подопытного мага. Данир мигнул, потянулся к кускам сырой рыбы и начал методично жевать их, по очереди отправляя в рот. Потом мигнул еще раз, замер и выдал нечто маловнятное:

– Не уловил.

– Тебя не тошнит? – забеспокоилась Исла и протянула магу кружку с чаем.

– А должно? – удивился маг. – Мне же теперь реально нравится эта рыба.

Он отправил в рот еще один кусочек.

– Если чуть подсолить, еще вкуснее будет, – с явным удовольствием заметил маг.

– Я могу вернуть, как было, – растеряно пролепетала недоумевающая Исла, но Данир отрицательно затряс головой:

– Ни в коем случае! Мне, как наместнику, это отвращение к сырой рыбе частенько доставляло неудобства, так как у троллей, живущих на побережье, блюда из сырой рыбы – обязательный элемент национальной кухни и ими угощают каждого гостя, особенно во время официальных визитов. Мне приходилось всегда брать с собой в поездки лорда-мага Мальона – он стихийник и в последний момент перед тем, как рыба попадала ко мне в рот, он ее хорошо прожаривал и быстро охлаждал, так чтобы тролли не заметили этого изменения в обязательном этикете.

Кажется, он взаправду доволен ее вмешательством! Успокоение, которое принесло Исле это заключение, было полным и невероятным. Будто огромный камень с девичьей души упал… Данир не начал ее бояться, хоть эксперимент, безусловно, провалил.

– Давай, запеку остатки рыбы, – облегченно перевела дыхание Исла.

– Как хочешь, – пожал плечами Данир и весело подтрунил над девушкой: – Тебе не нравится сырая рыба?

– Я ем все, – проворчала Исла, но сделать голос грозным и поучительным ей не удалось. – Просто горячая еда зимой предпочтительней. – И тоже не удержалась от подтрунивания: – Тебе, как лекарю, это должно быть известно!

Глаза Данира наполнились теплом:

– Мне известно, что ты невероятная, – шелковым голосом высказался он, и у Ислы голова пошла кругом, а колени ослабели. Вот ведь, заноза рыжая, творит, что хочет, одним только голосом! И без всякой магии.

– С чем теперь экспериментировать будем? – деловито поинтересовался Данир, закидывая форму для запекания горячими углями.

Исла поперхнулась чаем.

– Ты намерен продолжать?! Но у тебя же не получилось сопротивляться, совсем не получилось! Ты хоть отдаленно представляешь, какие последствия могут иметь такие эксперименты? Это распахнутую дверь можно закрыть обратно, а сломанные заслоны не восстановишь! Никогда! Это универсальный закон: то, что сломано в сознании, восстановлению не подлежит!

– Ты видишь в сознании разумных существ двери и заслоны? – живо заинтересовался лекарь-маг. – Или это просто фигура речи?

– Настоящие заслоны, в виде стен, я видела только в голове сегодняшнего пьяницы-садиста, – признала Исла, – а у тебя дверь была, у Солонира тоже.

Отвертеться от подробных объяснений Исле не удалось: Данир сам был исследователем, причем исследователем увлеченным и дотошным, а тут такой непознаваемый для магов-лекарей объект, как разум. Конечно, Данир пристал к девушке, как репей, и допытывался до мельчайших подробностей ее прошлых опытов с использованием Дара. И настойчиво просил продолжить эксперименты с ним.

– Тьфу на тебя! – недовольно отодвигалась от мага девушка. – Доиграться хочешь? Как в той страшилке про магический институт, что в газете недавно опубликовали в рубрике «Студенческий юмор»:

– А это, юные лорды-маги, экспериментальная лаборатория стихийников. Ее бывший заведующий сильно увлекался опытами со стихиями.

– О-о-о! А то пятно на потолке – результат его экспериментов?

– Нет, это тот самый бывший заведующий.

Данир рассмеялся. Исла заворожено смотрела, как от его глаз разбегаются лучики морщинок от смеха, как раздвигаются в доброй улыбке полные, красивой формы губы. Он слишком добрый, милый и хороший для ее Города. И для нее тоже.

Пытливо взглянув на враз погрустневшую девушку, Данир спросил:

– У вас уже случались плачевно закончившиеся эксперименты?

Случались?! Теперь рассмеялась Исла, но смехом отнюдь не добрым и не веселым.

– У нас большинство «экспериментов» сознательно и намерено ведут к плачевному результату, – жестко отрезала Исла. – Повторяю: у нас правят женщины, во всем. Несогласных с этим мужчин ломают сильно и необратимо, ясно? Ты сам видел итог такого изменения: Ариан, который живет сейчас со мной.

– Да, очень странный малый, – задумчиво согласился Данир. – И что с ним сделали?

– Стерли его личность. – Исла сглотнула. – Полностью. Безвозвратно. Его пожизненным «лаприкорием» стал дом Старшей Хранительницы.

– Вот оно как…

– Ты не можешь представить, как это на самом деле. Это гораздо хуже всего, что ты можешь себе представить. Серая однородная муть по обе стороны какой-то пыльной тропы воспоминаний. Ни тени сопротивления вторжению. Гора обломков. Тоска и безнадежность.

– А у меня какая тропа воспоминаний?

– Очень яркая, разноцветная, теплая, живая, – подобрала максимально близкие описания Исла. – Я не встречала другой настолько же красивой тропы. Ты очень хороший человек. То есть, маг.

«Вот оно как… Пришло время обобщить все известные сведения о жизни моей ясноглазки, – сосредоточился Данир. – Она пришла из какой-то небольшой и удаленной ото всех общины. Общины, которая много веков существовала изолированно от остального мира, в которой сложился совершенно уникальный жизненный уклад человеческих семей, развились небывалые способности у женщин. Такая неведомая никому община могла сформироваться либо на неизвестном нам острове далеко в море, либо в укрытой высокими западными горами долине. Учитывая умение Ислы ползать по горам, охотиться на горных зверей и жить в пещерах, выбираем второй вариант. С этим ясно. Община большой быть не может: в горах сильно ограничены пищевые ресурсы. Полагаю, что женщин с даром стирать память, как у Ислы, тоже очень мало, иначе они не отправили бы на разведку молодую девушку, прислали бы женщину старше и опытней. Логичнее даже предположить, что наследниц Дара, как она выразилась, всего несколько человек и все они из правящей семьи, иначе никто не стал бы рисковать юной наследницей. А то, что Исла из правящей семьи, мне уже с первой встречи ясно было. Ну, тогда все просто: мне нужно научиться противостоять талантам моей ясноглазки, чтоб она не боялась, что может ненароком (или намерено) полностью подчинить меня себе и «стереть» мою личность, а потом наведаться в их долину, провести переговоры с их «аро-лерой», связаться с Рейсом и наладить дружеский контакт с горной общиной на самом высоком уровне. Рейс не будет против их полного суверенитета – пусть живут, как жили, а я буду жить с моей ясноглазкой. Я могу и у нее в горах жить, я за двадцать лет уже привык к горам, а на место наместника кандидатов много найдется. А в далеких неведомых горных долинах наверняка новые виды растений и животных найдутся…»

Ученый-исследователь в Данире довольно потер ручки и вдохновенно согласился следовать за девушкой мечты куда угодно. Разложив для себя все по полочкам, Данир посмотрел на девушку и залюбовался ею: такое милое личико, все время старательно удерживающее маску суровости и неприступности. Эта маска уверенной в себе и все знающей и умеющей женщины слетает на миг только при его внезапных появлениях и ее возгласах: «Ой, рыжик!». В этот миг видно, что она рада его приходу и он ей нравится, несмотря на то, что явно не соответствует ее представлениям о том, каким должен быть мужчина. Судя по ее прошлым поступкам, странным репликам, рассказам, поведению ее родственников – у них в общине принято, чтобы домашнее хозяйство вел муж, а пропитание добывала женщина. Ну, это мелочи, вместе они со всем разберутся. В конце концов, что такого сложного в том, чтобы сварить кашу? Он тысячу зелий с закрытыми глазами сварить может, так неужто обед не сварит? В вопросах варки рыбы он уже вообще эксперт! А раз магов у них в общине нет, то ему, как магу-лекарю, там много работы найдется, на шее у жены он сидеть точно не будет.

В общем, Данир не предвидел никаких особых сложностей в своей будущей семейной жизни. Осталось убедить в том же свою будущую ясноглазую супругу.

– Так, давай еще раз обговорим все моменты проведенного испытания, – вернулся к насущной проблеме Данир. – Тебе не трудно было «открыть мою дверь»?

– Легче легкого. Я могла бы сразу сообразить, что ты сам мечтаешь избавиться от этого неприятия сырой рыбы. Заслон был очень хлипкий: дунешь – распахнется.

Данир даже обиделся немного:

– Этот хлипенький заслончик мне много нервов помотал, между прочим! Но я совершенно не уловил момента твоего воздействия. Почувствовал твое присутствие в моем сознании, потом недолгая тупая боль, потеря ориентации и точно провал в памяти, а потом очнулся – и почувствовал, что жую рыбу. Очень трудно сопротивляться тому, что не имеет каких-то конкретных проявлений кроме небольшой боли.

– Когда Старшая занималась со мной, она говорила, что для воздействия на разум мне нужно научиться визуализировать объект воздействия. Тропа воспоминаний у всех женщин с Даром визуализируется сама собой, а вот над остальным нужно работать. Я давно пробовала снимать заслоны, но мне не удавалось этого сделать до тех пор, пока я не смогла представить себе двери и стены. Раньше, как я уже говорила, ветерком повеет и все, сложные значимые установки мне задавать не удавалось, люди выполняли лишь те команды, что и без внушения были готовы сделать. Ну там, полить цветы, выпить воды, рассказать сказку… Про стирание памяти тоже уже рассказывала тебе: я представляю темную ткань, которой закрываю участок памяти, – подробно повествовала Исла.

– Хм, визуализировать, значит. А как это сделать?

Исла с искренним огорчением развела руками:

– Понятия не имею. У меня это получается как-то вдруг и само собой. – Тут Исла вспомнила про слова Старшей о влиянии на развитие дара сильных чувств и покраснела.

– Давай попробуем поэтапно, – предложил Данир. – Просто постой на моей тропе, а я для начала постараюсь визуализировать тебя.

«Всегда пожалуйста, – хмыкнула про себя Исла, ныряя в сознание мага, – на такой тропинке постоять – одно удовольствие. Эх, подсмотреть бы его давние воспоминания – как он жил тут до встречи со мной? Наверняка я так много сведений о магах получу, разведданные соберу, так сказать. Да, трудно врать самой себе: меня куда больше интересуют его прошлые увлечения, а сведений о магах я и так собрала более чем достаточно».