Текст книги "Гиперборейские тайны Руси"

Этот санскритский корень положен в основу священного индийского имени Рама. Так звали благародного царевича из древнеарийской династии Икшваку, ставшего героем величайшего эпоса «Рамаяна», принадлежащего легендарному мудрецу Вальмики. В центре сюжета «Рамаяны» – грандиозная битва. Рама, его сподвижники и помогающий им сверхсовершенный обезьяний народ сражаются с сонмищем ракшасов (кровожадных демонов) и их предводителем десятиглавым Раваной, похитителем Ситы – блистательной жены Рамы. В общих чертах сюжет с похищением чем-то напоминает «Руслана и Людмилу».

Символом полярной прародины в арийской традиции выступала золотая гора Меру, которая располагалась на Северном полюсе и являлась центром Вселенной. Она упоминается во всех древнеиндийских сказаниях. В окрестностях полярной горы обитали не одни только могущественные боги, но и другие удивительные существа. Среди них целый «обезьяний народ», мудростью своей и могуществом не уступавший самим небожителям. К нему и принадлежал Сугрива – тот самый царь обезьян, который помог великому Раме одержать победу над демоном Раваной, дав в помощники царевичу своего главного советника – мудрейшую из мудрейших обезьян – Ханумана.

Действие «Рамаяны», как известно, развертывается на сугубо индийской почве. Но в ней отчетливо прослеживаются многочисленные северные реминисценции, восходящие к арийскому и доарийскому периоду истории индоевропейцев. Сказанное как раз и относится ко всей «обезьяньей линии» древнеиндийской мифологии. Лишним подтверждением тому может служить и известный эпизод «Рамаяны». Первоначально «обезьяний» царь Сугрива отправляет свое многочисленное войско на поиски похищенной Ситы – жены Рамы – не куда-нибудь, а на Север (!), красочно и довольно-таки точно описав предстоящий маршрут. Сначала спасителям Ситы предстоит преодолеть область ужасного мрака (читай: область полярной ночи). За ней посреди Вечного Океана лежит Счастливая обитель света с золотой горой Меру, где повсюду растут чудесные плоды, реки текут в золотых руслах и царит золотой век. Любопытно, что здесь временное описание заменяется пространственным. Причем эту пространственную последовательность (сначала Царство тьмы – затем Царство света) следует и понимать во временном плане (сначала полярная ночь – затем полярный день). Таким образом, индоарийских сверхсовершенных «обезьянолюдей», в том числе и Ханумана (дословно «Имеющий (разбитую) челюсть» – из-за увечия, нанесенного ему богом Индрой), приходится признать уроженцами Севера.

В основе эпоса о подвигах Рамы, несомненно, лежат архаичные представления древних ариев, некогда мигрировавших с севера на юг. Именно поэтому повсюду на территории Евразии встречаются многочисленные топонимы и гидронимы с корнем «рам». Есть они и на Крайнем Севере, откуда с периферийных прибрежных районов, окружавших погибшую Гиперборею, началось движение древних ариев на юг в поисках земель, более подходящих для жизни. Александр Васильевич Барченко (1881–1938), располагавший какими-то ныне утраченными сведениями и разработавший стройную историософскую концепцию, считал, что арийская миграция началась примерно девять тысяч лет тому назад с Кольского полуострова. Именно здесь, в самом его сердце, сохранилось священое Рамозеро и пирамидальная гора Рамы. И озеро, и гора были обследованы в ходе научно-поисковой экспедиции «Гиперборея-2003» и были обнаружены весьма интересные объекты, включая загадочные надписи (о чем уже было рассказано в предыдущих книгах настоящей серии).

Далее, медленно следуя с Севера на Юг и подолгу задерживаясь в местах, казавшихся им подходящими, индоарии оставили множество топонимических и гидронимических следов, в которых навсегда увековечено имя их легендарного предводителя. Действительно, и в Европе и в Азии нетрудно отыскать на карте названия городов, рек и озер с корневой основой «рам»: например, города Рамбуйе во Франции, Рамсгит в Англии, Рамсдорф в Германии, Рамигала в Литве, Рамади в Ираке, Рамла в Марокко и Израиле, Рамаллах на территории Палестинской автономии, Рамо в Кении, остров Рам близ побережья Шотландии и др. С учетом чередования гласных «а», «о», «и» можно и имя города Рима (Roma) интерпретировать как производное от общеиндоевропейской лексемы «рам». А значит – и большую группу романских языков, в которых очень много слов с той же корневой основой (например, франкоязычные или испаноязычные имена и фамилии – Рамо, Раме, Рамбо, Рамадье, Рамон, Рамос, Рамирес и т. д.)[49]49
  Занимаясь в первую очередь историей и географией России и их арийского фундамента, я не ставлю перед собой задачу проследить распространение лексемы «рам» по всему миру. Но не могу не обратить внимание читателей на то, что она часто встречается в Библии – в частности, в названиях гор и холмов, ибо по древнееврейски рама означает «высота». В разных книгах Ветхого и Нового Заветов упоминается множество различных возвышенностей, а также города Рама, Рамафем, Рамафаим Цефим, Рамат Лехи, Рамат Мицфа. Значение «высокий» сохранилось и в ряде библейских имен: например, Рам и Рамаи. На традиционных библейских территориях и поныне сохранились топонимы с той же сакральной основой: например, Рамон — гора и одновременно русло высохшей реки. Однако древнееврейский иврит — всего лишь один из языков весьма разветвленной семито хамитской языковой семьи, в которую входят также арабский и древнеегипетский. В последнем достаточно привести распространенное имя египетских фараонов – Рамсес. Что касается арабского языка, то здесь также большое разнообразие слов с корневой основой «рам». Ее можно обнаружить и в многочисленных топонимах, и в названии священного для мусульман месяца рамадан, и в арабском наименовании созвездия Стрельца – Рами.


[Закрыть].

Но и на русской почве прижилось и получило дальнейшее развитие множество слов с такой же древнеарийской основой, особенно топонимов и гидронимов. В русском языке в прошлом слово «рама» (а также другие производные от него понятия) имело много значений.

Согласно Словарю Владимира Даля, «рама» (помимо «оконной обвязки», означает: «межу, границу, обвод, обход участка владения; край, предел, конец пашни, которая примыкает к лесу или расчищена среди леса». Отсюда «рамень» (или «раменьё») – «лес, примыкающий к пашне», или же «густой, дремучий лес, чернолесье». Соответственно «раменка» означала «лесной клин или остров», а «раменный» – «лесной, боровой»[50]50
  Диалектные словари и словарь народных говоров дают примерно такую же картину: «рамень, раменье» в большинстве областях означают «большой дремучий лес», «заболоченный лес», «опушку леса» и т. п.


[Закрыть]. Есть еще два любопытных значения: «рамо» («рамена») – «плечо – от шеи до локтя» и «рамен» («ромен») – одно из народных наименований цветка ромашки. Это все – по Далю, который составлял свой словарь в первой половине XIX века. Смысловой диапазон слов с лексемой «рам» (который к началу XIX века уменьшился) еще более широкий: «рамяно» («рамено») – «сильно», «решительно», «громко», «быстро, стремительно», «строго, сурово», «чрезвычайно, очень»; «рамянство» – «сила, крепость»; «рамянный» – «сильный», «жестокий, тяжкий», «скорый, быстрый», «стремительный, неукротимый», «решительный, настойчивый», «великий, выдающийся, ревностный»[51]51
  См.: Словарь русского языка XI–XVII вв. Т. 21. С. 268–270.


[Закрыть].

Одним словом, у русской «рамы» ярко выраженный «лесной смысл», и, судя по всему, именно в этом архаичном значении оно сопряжено с санскритом. Не знаю как кому – а мне видятся в этом вербальные следы движения индоариев через лесные массивы Евразии. Неудивительно, что топонимы с такой основой распространены в лесных и лесостепных областях России. В Брянской области есть поселок Рамасуха, в Смоленской – Рамоны, в Воронежской – райцентр Рамонь. На карте Вологодской области одноименных топонимов Раменье целых двенадцать, а есть еще Раменниково, Рамешка и Рамешки (дважды). И т. д. и т. п.

Марина Борисенко, ответственный секретарь научно-поисковой экспедиции «Гиперборея», которая давно интересуется этим вопросом, насчитала только в близлежащих к Москве областях более десятка топонимов с корневой основой «рам», включая Раменки – городской район в самой столице. Только поселков и деревень с названием Раменье и Раменское в центральных областях около десяти. Безусловно, двенадцать вологодских «рамений», а также их близнецы-бартья (или сестры) в других областях России (включая Московский регион) – это не прямое следствие прохождения именно здесь в далеком прошлом индоарийских племен во главе с Рамой (или почитавших его в качестве первопредка), а по большей части результат позднейших наименований. В народе, дававшем подобные названия, конечно же имели в виду месторасположение новопоселений по отношению к лесу или каким-то связанным с лесом особенностей. Никто даже и не подозревал об арийском субстрате в словах с корнем «рам» (практически никто не задумывается об этом и сегодня). Но, как говорится, из песни слова не выкинешь: раз русский язык древнейшего индоевропейского происхождения, значит, в нем имеется санскритско-арийская подоплека.

Данная лексема одна из самых распространенных в санскрите, что обусловлено древнеиндийскими мифологическими традициями. В «Законах Ману» nвrв – одно из наименований Высочайшей Души. Согласно «Махабхарате» и другим классическим источникам, после того как ведические боги обрели бессмертие и победили своих сводных братьев, они отдали напиток бессмертия амриту на сохранение одному из божественных мудрецов (о чем достаточно подробно уже рассказывалось выше). В индуистских мифах хранителем божественного напитка бессмертия чаще всего называется Нара. Он – один из семи древнеиндийских мудрецов.

Однако Нара может выступать и как собирательный образ, олицетворяя одну из ипостасей Брахмы (Праджапати), последний в обиходе нередко зовется Нараяна. Нара в ведической и последующих индийских мифологиях – индуистской (шиваистской и вишнуистской), джайнистской, буддистской, сикхской – означает водную стихию вообще. В «Вишну-пуране» читаем: «Воды именуются “нара”, потому что воды – потомки Нары; Брахма, по традиции, зовется Нараяной, потому что (в водах – “нара”) в древности произошло его первое побуждение к творению – аяна. Когда мир был единым Океаном, Владыка познал, что в водах находится Земля. Поразмыслив, Парджапати захотел ее поднять. <…>».

Аналогичную смысловую нагрузку понятие «нара» имело и во времена нерасчлененной индоевропейской и доиндоевропейской этнолингвистической общности, а также во времена ее распада и миграции арийских и неарийских племен с Севера на Юг. Вот почему остались повсюду гидронимические следы с корневой основой «нар»: скажем, реки Нара в Подмосковье и Нарва в Прибалтике. Арийские прапредки современных народов прошли и надолго задержались здесь многие тысячелетия тому назад. Они давно уже исчезли с лица земли. А река Нара все так же несет свои небыстрые воды близ подмосковного города Наро-Фоминска, напоминая о древнеарийском божестве Нараяне (Наре) и его водной ипостаси.

Помимо чисто индоевропейских гидронимов Нарев (приток Вислы), Нарочь (озеро в Белоруссии), Наррагансетт (залив Атлантического океана), Нарын (река в Киргизии), норвежского города Нарвик, – можно привести такие северные топонимы, как Нарым в Приобье (откуда – Нарымский край) и Нарым-Булак в Забайкалье, Нарьян-Мар на Печоре, Норильск на Таймыре (в названии этого современного города непроизвольно заложена архаичная евразийская лексема «нор», означающая либо «болото», либо «наполненный водоем»). Таким образом, Нарым в Западной Сибири и Нарын в Киргизии – отнюдь не случайные совпадения гидронимов, а неизбежные и закономерные отголоски продвижения гиперборейских мигрантов с Севера на Юг). В монгольском языке нор означает «озеро, но гидронимы с такой огласовкой встречаются повсюду: достаточно вспомнить озеро Неро в европейской части России, где расположен город Ростов Великий, или правый приток Индигирки Нера (кстати, и название самой восточносибирской реки образовано с помощью ностратической корневой основы «инд»).

Данная лексема на первый взгляд представляется чужеродной в русском языке. Многие русские слова с корнем «сар» объясняются этимологами как заимствованные, главным образом, из тюркских языков – например, сарафан, сарай, саранча, сарыч и др. Определенная истина в таких этимологических параллелях, безусловно, есть, но только не вся, не полная и не окончательная. Дело в том, что лексема «сар» более древняя, существовавшая задолго до того, как началась лингвистическая дифференциация языков и выделение из общего праязыка, единого для всех протоэтносов, отдельных языковых групп и семейств.

Впоследствии корень «сар» стал базисным во множестве географических понятий: Сарды (столица древней Лидии), Саркел (столица Хазарского каганата), Сарай (столица Золотой Орды), города Сараево и Сарагоса, Саар – река во Франции (отсюда Саарский угольный бассейн), Саргассово море, Саронический залив в Эгейском море, эстонский остров Сааремаа в Балтийском море, в России – города Саров, Саратов, Саранск, Сарапул и т. п. Тот же корень положен в основу личных имен: Саргон и Сарданапал (библейская вокализация царских имен правителей Ассирии), Сардури (царь в Урарту), Саркис (древнеармянское божество), Сарра (распространенное еврейское женское имя; дословно – «знатная», «княгиня»); названий древних племен: сарматы, сарацины, сарды (от последнего – современное название Сардинии) и других понятий.

От лексемы «сар» произошло и древнее карело-финское название Лапландии – Сариола (известное по «Калевале»), и имена архаичных индоарийских женских божеств – Сарасвати и Саранью. Сарасвати – священная река древних ариев, ставшая богиней и женой бога-творца Брахмы. Ее речная и шире – водная – сущность (имя Сарасвати так и переводится – «относящаяся к воде») сопрягается с лапландскими мифологическими и реальными реками. Так, река Сара, которая фигурирует в «Калевале», относится именно к Лапландии-Сариоле. Порожистая река точно с таким же названием – Сара – известна и сегодня в Русской Лапландии, она впадает в Ловозеро (здесь же находится и Саранчозеро). Есть все основания полагать, что и в данном случае гидронимы Кольского полуострова сохранили следы древнейшего мировоззрения и взаимодействия пракультур, впоследствии сделавшихся самостоятельными. Значение другой ведической богини – Саранью – в структуре индоарийского пантеона не меньшее, чем у Сарасвати. Саранью – дочь одного из космических демиургов – Тваштара, жена первосоздателя людей – Вивасвата, мать бога Подземного царства Ямы, его сестры Ями и светлоликих близнецов Ашвинов. Она тесно связана с архаичным солярным культом, и поэтому неудивительно, что именно ее следы обнаруживаются в краю древнего солнечного божества – Колы, по имени которого названы и река Кола, и сам Кольский полуостров.

В хронике готского средневекового историка Иордана «О происхождении и деяниях гетов» рассказывается об эпохе, когда славянские племена в преддверии нашествия гуннов попали под германское иго. Последний властитель готской оккупационной империи – Германарих – был смертельно ранен (мечом – в бок) двумя русскими витязями, которые мстили за поруганную честь и смерть сестры (сам Германарих вскоре скончался от полученного увечья, а его лоскутная держава распалась под ударами восставших славянских племен и гуннской орды). Имя одного из мстителей было Сар. Считается, что данное имя собственное породило русское слово «царь». В некоторых северных диалектах (и соответственно – в фольклоре) «царь» так и произносится – «сар» (например, некоторыми сказителями-старообрядцами Русского Устья на Индигирке): «Жил-был сар. У сара три дочери». И т. д.

Сказанное помогает разгадать и значение этнонима «сарматы», приблизить его к общеиндоевропейскому и общемировому лингвистическому первоисточнику. Если «сар» означает «царь», а «мат» – «мать», то «сар» + «мат» означает «царская мать». Напомню в данной связи и верного слугу Индры из собачьего тотема – Сараму, чье имя также можно интерпретировать в указанном смысле. Возможно, оно напрямую связано с индоевропейским этнонимом «сарматы».

Следы пребывания древних ариев, мигрировавших 10—5 тысячелетий тому назад с Севера Евразии на Юг, сохранились повсюду, в том числе и в Волжском регионе. Есть здесь речка Сурья. Достаточно заглянуть в любой санскритский словарь или пособие по индийской мифологии, чтобы убедиться, что название ее один к одному соответствует имени ведического краснолицего солнцебога Сурья, от которого возникло славянское понятие «красное солнышко» и русское название красно-коричневой краски – сурик (должно быть, слова «суровый» и «с(у) рьезный» того же происхождения)[52]52
  Кое кто поспешит заметить, что, исходя из анализа современных языков, уместно предположить, что названия таких рек, как Сура и Сурья, восходят к финно угорской протолексеме сура, означающей «реку». Однако скорее всего данная языковая и понятийная константа возникла в недрах древнейшего нерасчлененного праязыка, общего источника будущих финно угорских, индоевропейских и прочих языков. Что касается возможной сопряженности реки и солнца, то она также имеет вполне приемлемое объяснение: в древнейших мифологиях предполагалось, что солнечное божество перемещается по Небесной реке в сакральной ладье. И имя этого египетского солнцебога, как мы помним, соответствовало наидревнейшему названию Волги – Ра. Лишь впоследствии, на более поздней стадии общественного развития, по мере одомашнивания животных, ладья была заменена – сначала возом с впряженными быками, а затем и колесницей, запряженной конями, на которую пересел и солнцебог Сурья.


[Закрыть].

В санскрите лексема kur в изолированном виде встречается очень редко, однако входит в состав таких, вне всякого сомнения, древних слов, как kurkura – «собака», kuranga – «антилопа» и kurara – «морской орел». Кроме того, Kuru – имя древнего царя, основоположника рода Куру – героев «Махабхараты» Кауравов. Поле великой битвы также носит название kuru-kрetra.

В данной связи, кстати, в печати высказывалось оригинальное предположение, что все это происходило в окрестностях будущего города Курска, так как его название как раз и происходит от имени поля Куру. Вполне возможно, если иметь в виду эпоху миграций с Севера на Юг, когда арии оказались в районе современного Курска. Возможно, даже можно говорить о Прохоровском поле, где спустя тысячелетия произошла другая великая битва.

Лексема «кур» одна из древнейших в мире, она встречается практически во всех живых и мертвых языках. Так, клинописный знак, который читается в шумерском языке как «кур», обозначает «горы». Известен шумерский цикл мифов, повествующий о грандиозной битве между богами в различных «курах», то есть в «горах» или «горных землях». В других клинописных текстах постоянно упоминаются некоторые загадочные объекты, именуемые по-шумерски Е.КUR (дословно – «дом как гора»). Захария Ситчин предположил, что здесь имеется в виду «пирамида». Причем из контекста шумерской поэмы вытекает, что речь идет о пирамиде верховного бога Энлиля в Нинпуре, вокруг которой и развернулась грандиозная битва богов.

Любопытно, что в саамском языке также имеются слова со сходным звучанием и с аналогичным смыслом: курр – «ущелье»; курп – «холм». Между прочим, тот же корень и в русском слове «курган» (в прошлом оно означало не только «могильный холм», но и «крепость»).

В «Калевале», между прочим, тоже есть персонаж по прозвищу Кура – вместе с Лемминкяйненом этот богатырь отправляется в первый (неудачный) поход против народа Похъёлы. Наконец, нельзя не вспомнить о древних прибалтийских курах – впоследствии территория, где они обитали, была названа Курляндией. В трансформированном виде лексема «кур» входит в состав слова «якорь». Она встречается еще в договоре 907 года Олега с греками, восходя к общему лексическому источнику: почти во всех индоевропейских языках оно звучит как «анкор».

В древнерусском языке понятие «кур» многозначно. Основные смыслы связаны с разжиганием огня (глагол «курити», который в XIX–XX веках наполнился совершенно иным содержанием), а также с архаичным наименованием петуха – «кур», которое в современном языке относится лишь к женской особи – «курица». В апокрифе «О всей твари», включенном в рукописный сборник XVI века, хранящийся в Троице-Сергиевой лавре, сохранились отголоски древнейших гиперборейских представлений о космическом солнечном петухе (по-древнерусски – «кур»), который живет на далеком океане (а море ему по колено) и каждый день рождает светлый день:

«Солнце течет на воздухе в день, а в нощи по окияну низко летит, не омочась, но токмо трижды омывается в окияне. Глаголят писания: есть кур [петух], ему же глава до небеси, а море до колена. Егда же солнце омывается в кияне, тогда же акиян всколебается [в оригинале тройное написание слова “океан”: через “о”, через “а” и вообще без начальной гласной. – В.Д.] и начнут волны кура бити по перью, он же очютив волны и речет “кокореку! ”, протолкуется: “Светодавче Господи! Дай же свет мирови! ” Егда же то воспоеёт, тогда все кури воспоют в един час по всей вселенней».

Между прочим, есть все основания полагать, что название древнего русского города Курск (как и подмосковного города Куровское) возникло в незапамятные языческие времена и происходит (вопреки домыслам этимологов) от арийского солнечного петуха – кура.

В процессе расщепления праязыка происходила фонетическая и лексическая трансформация внутри обособленных языковых семей, и первичные фонемы могли эволюционировать каким угодно образом. Например, имя верховного монгольского бога – Небесного владыки Хормуста-тенгри по-тувински звучит как Курбусту, а по-алтайски – Уч Курбустан. Нельзя не вспомнить и имя объединителя волжских булгар – хана Курбата, богатейшее захоронение которого было обнаружено на Полтавщине еще в начале ХХ века. Здесь налицо переходы гласных «о» – «а» и согласных «х» – «к». Исходя из этого, архаичные корневые основы «кур», «кар», «кор» («хор») в их проекции на древний праязык можно считать тождественными.

Так, в эту этимологическую и топонимическую цепочку можно вставить, к примеру, Карское море. Происхождение наименования этого действительно русского моря более чем просто: от названия впадающей в него реки Кары. Лексема же «кар» наверняка не только индоевропейского, но и доиндоевропейского происхождения. В русском языке данная корневая основа образует слова «карать – кара», «карга» и др. В свою очередь, понятие «кара» созвучно фонетически и близко по смыслу древнеиндийской кар[м] е – неотвратимой судьбе, року. В санскрите слово kа-ra означает «дело», «работа», а kа-rа– «тюрьма», «тюремное заключение» (последнее значение сопряжено с русским понятием «кара»). Можно вспомнить и Карну из «Слова о полку Игореве». Но индоарийское слово «кара» сопряжено по своей вокализации и с тюркским словом «кара» – «черный», являющимся составной частью множества названий: каракурт, каракалпаки, Кара-Кумы, Карадаг, Караганда и др.