Текст книги "Избранные труды"

Далее. Приказное производство гражданского процесса должно иметь своих участвующих в нем лиц. Кто они? Например, ст. 126 ГПК упоминает о сторонах. Статья 38 ГПК содержит общие принципиальные указания о том, что сторонами в гражданском судопроизводстве являются истец и ответчик. Но в приказном производстве таковых нет, и, наверное, в ст. 126 речь идет о «взыскателе» и «должнике». Странно в связи с этим построена ст. 34 ГПК, которая, определяя в общем виде лиц, участвующих в деле, не определяет их состава применительно к приказному производству.

Нет четкого ответа и на такой вопрос: могут ли быть рассмотрены требования, по которым выдается судебный приказ, в порядке искового производства. По нашему мнению, на этот вопрос надо отвечать утвердительно, и это подтверждает содержание упомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ 3/1. Согласно п. 4 этого Постановления иск о взыскании задолженности по требованиям, основанным на протесте векселя и в неплатеже, неакцепте и недатировании акцепта, совершенном нотариусом, может быть предъявлен в суд общей юрисдикции или арбитражный суд в соответствии с установленной подведомственностью в том случае, если истец не обращался с заявлением о выдаче судебного приказа[577]577
  Там же. С. 353.


[Закрыть]. Таким образом, в данном случае подведомственность дела может меняться в зависимости от того, в каком процессуальном режиме будет рассмотрено требование. Выбор этого режима принадлежит лицу, которое обращается в суд.

Согласно ст. 125 ГПК судья может отказать в принятии заявления о вынесении судебного приказа. Некоторые основания, по которым мировой судья отказывает в принятии заявления, страдают сугубой неопределенностью. Например, судья отказывает в принятии заявления в случае, если из заявления и представленных документов усматривается наличие спора о праве. Такая формулировка позволяет судье отказать в принятии заявления по надуманному поводу, констатировав, по его мнению, наличие спора о праве. С другой стороны, из содержания ст. 331 (ч. 1) совершенно не ясно, может ли быть обжаловано определение об отказе в принятии заявления о вынесении судебного приказа в апелляционную инстанцию. Даже если допустить возможность этого обжалования, реализация такого права с практической точки зрения весьма сомнительна – лучше сразу предъявить иск по тому же требованию.

Неясности в правовом регулировании приказного производства дают основания теоретикам и комментаторам для весьма спорных утверждений. Так, Н. А. Громошина в авторитетном учебнике по гражданскому процессу высказывает мнение, что надо рассматривать приказное производство не как вид гражданского судопроизводства, а в качестве допроцессуальной, но в то же время альтернативной процедуры, осуществляемой судьей в целях ускоренной защиты прав кредитора и установления спорности или бесспорности требований. По ее мнению, судебный приказ не акт правосудия[578]578
  Гражданское процессуальное право / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2004. С. 298.


[Закрыть]. Отсюда следует, что приказное производство никакого отношения к гражданскому процессу не имеет. С этим тоже нельзя согласиться. Автору, на наш взгляд, следует более четко разграничить сущее и должное. Сущее – правила ГПК о судебном приказе – не перестает быть таковым потому, что эти правила противоречат должному. Должное, действительно, требует упразднения этих правил и установления порядка, при котором взыскание задолженности по бесспорным требованиям мог бы осуществлять нотариус путем хорошо известной исполнительной надписи, а возникший между заинтересованными лицами спор о праве, основанный на совершенной исполнительной надписи, рассматривался бы судом в порядке искового производства (ч. 3 ст. 310 ГПК). Вот и все! Занимаясь выдачей приказа, суд осуществляет несвойственные ему функции. Согласно ч. 3 ст. 127 ГПК судебный приказ составляется на специальном бланке (и это нечто новое в гражданско-процессуальном регулировании), и эти бланки, по существу, копируют те оттиски со специальных штампов с изображением т. н. исполнительной надписи, которую прикладывают нотариусы. Каждый такой бланк фиксирует результат рассмотрения дела, количество этих дел растет. Только рост этот предопределяется нецелесообразностью правовых постановлений.

Согласно п. 1 ст. 8 Семейного кодекса РФ защита семейных прав осуществляется судом по правилам гражданского судопроизводства, а в случаях, предусмотренных СК, государственными органами или органами опеки и попечительства. Следовательно, в тех случаях, когда защита семейных прав осуществляется госорганами или органами опеки и попечительства, вопрос о подсудности рассмотрения соответствующих правовых вопросов мировому судье, как отмечалось, не может и возникать. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 22 суды рассматривают и разрешают, в частности, исковые дела, возникающие из семейных правоотношений. Согласно п. п. 2–4 ч. 1 ст. 23 ГПК мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции дела о расторжении брака, если между супругами отсутствует спор о детях; дела о разделе между супругами совместно нажитого имущества независимо от цены иска; иные возникающие из семейно-правовых отношений дела за исключением дел об оспаривании отцовства (материнства), об установлении отцовства, о лишении родительских прав, об усыновлении (удочерении) ребенка. Таким образом, значительная часть дел по спорам, возникающим из семейных правоотношений, находится в компетенции мирового судьи[579]579
  См. подробно: Устюжанинов В., Сопожников С. Компетенция мирового судьи по рассмотрению дел, возникающих из семейно-правовых отношений // Российская юстиция. 2003. № 5. С. 41–42.


[Закрыть]. Верховный Суд РФ разъяснял вопросы, связанные с подсудностью семейных дел. Он отмечал, в частности, что, как видно из содержания ст. 23 ГПК, требования, вытекающие из осуществления личных неимущественных прав (родительских прав) и затрагивающие права и интересы ребенка, неподсудны мировому судье и, следовательно, дела по искам отдельно проживающего родителя об определении порядка общения с ребенком, о восстановлении в родительских правах гражданина, лишенного родительских прав, об отмене усыновления, а также дела по искам об определении места жительства ребенка, о передаче ребенка на воспитание, о порядке осуществления родительских прав, об устранении препятствий в общении с ребенком подлежат рассмотрению в районном суде, поскольку они затрагивают права и интересы детей[580]580
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12. С. 26.


[Закрыть].

Согласно п. 5 ст. 23 ГПК мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции дела по имущественным спорам при цене иска, не превышающей пятисот минимальных размеров оплаты труда, установленных федеральным законом на момент подачи заявления. Согласно ст. 1 Федерального закона от 19 июня 2000 г. № 82-ФЗ (в редакции Федерального закона от 29 декабря 2004 г. № 198-ФЗ) с 1 сентября 2005 г. минимальный размер оплаты труда установлен в сумме 800 руб. в месяц[581]581
  Российская газета. 2004. 30 декабря. См. разъяснения Верховного Суда РФ в связи с толкованием данного пункта ст. 23 ГПК // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12. С. 26; 2004. № 3. С. 22.


[Закрыть].

Согласно п. 6 ч. 1 ст. 23 ГПК мировой судья в качестве суда первой инстанции рассматривает дела, возникающие из трудовых отношений, за исключением дел о восстановлении на работе и дел о разрешении коллективных трудовых споров. Согласно п. 1 Постановления № 2 Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции все дела, возникшие из трудовых отношений, за исключением дел о восстановлении на работе и дел о признании забастовки незаконной, независимо от цены иска. При этом необходимо учитывать, что трудовой спор, возникший в связи с отказом в приеме на работу, не является спором о восстановлении на работе, так как он возникает между работодателем и лицом, изъявившим желание заключить трудовой договор, а не между работодателем и лицом, ранее состоявшим с ним в трудовых отношениях.

Мировому судье подсудны также дела по искам работников о признании незаконным перевода на другую работу, поскольку в указанном случае трудовые отношения между работником и работодателем не прекращаются. Все дела о восстановлении на работе, независимо от оснований прекращений трудового договора, включая и расторжение трудового договора с работником в связи с неудовлетворительным результатом испытания, подсудны районному суду. Дела по искам работников, трудовые отношения с которыми прекращены, о признании увольнения незаконным и об изменении формулировки причины увольнения также подлежат рассмотрению районным судом, поскольку, по существу, предметом проверки в этом случае является законность увольнения. Если возник спор по поводу неисполнения либо ненадлежащего исполнения условий трудового договора, носящих гражданско-правовой характер (например, о предоставлении жилого помещения, о выплате работнику суммы на приобретение жилого помещения), то, несмотря на то, что эти условия включены в содержание трудового договора, они по своему характеру являются гражданско-правовыми обязательствами работодателя и, следовательно, подсудность такого спора (районному суду или мировому судье) следует определять, исходя из общих правил определения подсудности дел, установленных ст. ст. 23–24 ГПК[582]582
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 6. С. 3.


[Закрыть].

Согласно п. 7 ст. 113 ГПК РСФСР 1964 г. к подсудности мирового судьи относились дела об определении порядка пользования земельными участками, строениями и другим недвижимым имуществом. Аналогичному по содержанию положению п. 7 ч. 1 ст. 23 придается более универсальный, принципиальный и логичный характер: мировой судья рассматривает дела об определении порядка пользования имуществом[583]583
  См. комментирующие разъяснения Верховного Суда РФ // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 4. С. 23.


[Закрыть].

В особых отношениях находятся правила о подсудности мирового судьи и районного суда. Это соотношение, как правильно отмечается в литературе, позволяет говорить о существовании т. н. «подвижной родовой подсудности»: принятое к своему рассмотрению и разрешению гражданское дело с соблюдением правил родовой подсудности при его дальнейшем движении может приобрести признаки, относящие дело к подсудности районного суда[584]584
  Гражданский процесс / Под ред. М. К. Треушникова. М., 2003. С. 413–415 (автор соответствующего раздела – И. К. Пискарев).


[Закрыть]. Согласно ч. 3 ст. 23 ГПК при объединении нескольких связанных между собой требований, изменении предмета иска или предъявлении встречного иска, если новые требования становятся подсудны районному суду, а другие остаются подсудными мировому судье, все требования подлежат рассмотрению в районном суде. В этом случае если подсудность дела изменилась в ходе его рассмотрения у мирового судьи, то он выносит определение о передаче дела в районный суд и передает дело на рассмотрение в районный суд.

Правила о территориальной подсудности указаны в ст. ст. 28–32 ГПК. Под территориальной подсудностью понимаются правила разграничения полномочий судов одного и того же звена с одинаковой родовой подсудностью[585]585
  Осокина Г. Л. Гражданский процесс. Общая часть. М., 2003 С. 428.


[Закрыть]. Общее правило территориальной подсудности сформулировано в ст. 28 ГПК – подсудность определяется местом жительства или местом нахождения ответчика. Статьи 29–32 дают основания рассуждать о существовании других видов территориальной подсудности: альтернативной, исключительной, связанной и договорной.

Статья 33 ГПК определяет основания, при которых дело может быть передано в другой суд (кроме тех правил, которые сформулированы в ч. 3 и 4 ст. 23 ГПК). Согласно п. п. 1–3 ч. 2 ст. 33 передачу дела осуществляет суд, принявший дело к производству, на рассмотрение другого суда такого же уровня. Однако согласно п. 4 ч. 2 ст. 33 передачу осуществляет вышестоящий суд. Закон в этом пункте устанавливает, по существу, две группы оснований для такой передачи: а) невозможность замены судьи после отвода судьи, б) другие причины. Сформулированная таким образом вторая причина передачи дела в другой суд противоречит ч. 1 ст. 47 Конституции, игнорирует указания Конституционного Суда РФ, высказанные им в известном Постановлении от 16 марта 1998 г. по делу о проверке конституционности статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статьи 123 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан.

О причинах затруднений в исполнении некоторых решений Конституционного суда РФ

Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений конституционного суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и европейского суда по правам человека.

Сборник научных статей

Краснодар – Санкт-Петербург: Издательство Р. Асланова

«Юридический центр Пресс», 2007.

В отношении решений Конституционного Суда РФ, являющегося по нормативным представлениям в полной мере судебным учреждением, действует ст. 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» об обязательности судебных постановлений и их неукоснительном исполнении. Но даже в учебниках для вузов, посвященных конституционному судебному процессу, отмечается, что не до конца решен вопрос о механизме ответственности за несоблюдение решений Конституционного Суда РФ и не в полном объеме действует норма Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее – Закон), предусматривающая установленную федеральным законом ответственность за неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решений Конституционного Суда РФ[586]586
  Конституционный судебный процесс / Под ред. М. С. Саликова. М., 2003. С. 162 (автор соответствующего раздела – С. Э. Несмеянова).


[Закрыть].

Специальное законодательство об исполнительном производстве не распространятся на решения Конституционного Суда, что предопределено содержанием п. 1 ст. 1 Федерального закона «Об исполнительном производстве». И хотя иногда спокойно констатируется, что отсутствие собственного принудительного исполнения своих решений отражает едва ли не специфику деятельности Конституционного Суда[587]587
  Лазарев Л. Исполнение решений Конституционного Суда РФ // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 19; Тарибо Е. В. Секретариат КС РФ: статус, полномочия, функции // ЭЖ-Юрист. 2006. № 25.


[Закрыть], его Председатель В. Д. Зорькин считает проблему неисполнения решений Конституционного Суда важнейшей[588]588
  Зорькин В. Д. На вершине судебной власти // ЭЖ-Юрист. 2006. № 41.


[Закрыть].

Ф. X. Мухаметшин и В. Н. Демидов пишут, что отсутствие законодательных механизмов исполнения решений конституционных (уставных) судов субъектов РФ приводит на практике к невозможности реализации в полной мере конституционной ответственности, позволяет растянуть исполнение судебного акта на неопределенное, зачастую длительное время, что весьма отрицательно сказывается на авторитете конституционной власти[589]589
  Мухаметшин Ф. X., Демидов В. Н. Конституционная (уставная) юстиция как фактор развития российского федерализма // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 1. С. 126.


[Закрыть]. Этот вывод относится и к деятельности Конституционного Суда РФ.

Следует отметить, что 1 июля 2005 г. Государственная Дума обратилась с парламентским запросом к Председателю Правительства РФ о необходимости принятия Правительством РФ мер по внесению изменений в законодательство РФ во исполнение решений Конституционного Суда РФ[590]590
  Парламентская газета. 2005. 13 июля.


[Закрыть].

В запросе со ссылкой на общеизвестные нормы (ч. 6 ст. 125 Конституции РФ, ст. 79 Закона) констатировалось, что акты или отдельные положения, признанные Судом неконституционными, утрачивают силу, а его решения действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами. Но в запросе речь идет не об этих актах и решениях, а о решениях, в которых Конституционный Суд указывал на необходимость законодательного урегулирования вопросов, являющихся предметом рассмотрения Конституционным Судом. Это прямо следует из содержания третьего абзаца данного документа. Но на какого рода нормативных основаниях даются такого рода указания Конституционного Суда? В самом запросе эти основания не приводятся.

В монографии Н. С. Бондаря, посвященной анализу многих проблем конституционного правосудия, один из разделов называется так: «Конституционно-судебные рекомендации Конституционного Суда законодателю обязательны»[591]591
  Бондарь Н. С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений Конституционного Суда РФ). М., 2006. С. 97.


[Закрыть]. В этом названии можно зафиксировать лингвистическое и логическое противоречие (рекомендации не могут быть обязательными). Противоречия мы обнаруживаем и в самом тексте. Н. С. Бондарь пишет: «Специфической формой воздействия конституционно-судебного правосудия на правотворческий процесс является формулирование Конституционным Судом по итогам рассмотрения тех или иных дел рекомендаций законодателю, которые, хоть и не имеют непосредственно обязывающего значения для нормотворческих органов, ориентируют их на последовательную и систематическую реализацию конституционных принципов и норм в текущем законодательстве»[592]592
  Там же. С. 97.


[Закрыть]. Выясняется, таким образом, что и с юридической точки зрения рекомендации Конституционного Суда РФ для законодательной и исполнительной властей не обязательны, хотя их неучет и игнорирование могут быть нежелательными. Авторская позиция не отличается здесь твердостью и достаточно уклончива: Н. С. Бондарь, анализируя рассматриваемый запрос, приходит к выводу, что, если Дума посчитала необходимым внести изменения в законодательные акты в соответствии с рекомендациями Конституционного Суда, она могла бы это сделать и сама, не ожидая инициативных действий со стороны Правительства[593]593
  Там же. С. 100.


[Закрыть]. Но и позицию законодателя автор не склонен подвергать жесткой критике, он пишет: «Оценивая реализацию законодателем обращенных к нему рекомендаций Конституционного Суда РФ, приходится констатировать, что данный процесс не имеет устойчивого характера»[594]594
  Там же. С. 97.


[Закрыть].

В некоторых случаях признание нормативного акта неконституционным может создать пробел в правовом регулировании. В первоначальной редакции Закона устанавливалось, что если признание нормативного акта неконституционным создало пробел в правовом регулировании, непосредственно применяется Конституция РФ. В действующей редакции ст. 79, 80 Закона фиксируется процедура устранения пробелов такого рода. Таким образом, пробел устраняется в том случае, если нормативный акт признается неконституционным. Если акт признается конституционным, Конституционный Суд не имеет права фиксировать пробел и давать другим ветвям власти рекомендации по его устранению.

Судебная власть самостоятельна, этот тезис не вызывает сомнений. Но нельзя согласиться с утверждением о самостоятельности законодательной и исполнительной власти по отношению к судебной. Судебная власть также может нарушать ст. 10 Конституции. Если при этом законодательная власть не может оспорить положения судебной власти, то она, тем не менее, может отреагировать на эти решения судебной власти, блокируя их неисполнением. Конституционный Суд должен это помнить и прислушиваться к предостерегающему пожеланию «самоограничить» свои полномочия (один из разделов монографии Т. Я. Хабриевой так и называется – «Проблема самоограничения Конституционного Суда РФ»)[595]595
  Хабриева Т. Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М., 1998. С. 214.


[Закрыть]. Но настоящая беда состоит в том, что Конституционный Суд видит иногда пробелы там, где их нет. Легко и поспешно он толкует не только конституционный текст, но и отраслевое законодательство, в положениях которого сам Конституционный Суд не усматривает противоречия Конституции. В некоторых случаях подвергаются «кодификации» весьма спорные теоретические постулаты.

В связи с этими рассуждениями показательно содержание известного Постановления Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. № 1-П по делу о конституционности положения п. 2 ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова[596]596
  СЗРФ. 2001. № 7. Ст. 700.


[Закрыть]. Согласно второму предложению п. 2 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Принципиальным моментом при толковании данного текста является понятие «осуществление правосудия». И. А. Тактаев, достаточно внимательно анализировавший данное постановление Конституционного Суда, отметил, в частности, что КС РФ воспринял высказанное А. Л. Маковским предложение рассматривать понятие «правосудие» не как любое действие судьи, совершаемое в порядке конституционного, гражданского, административного, уголовного судопроизводства, а как деятельность по рассмотрению и разрешению в судебных заседаниях гражданских и уголовных дел[597]597
  Тактаев И. А. Отдельные виды ответственности публично правовых образований за вред, причиненный их органами и должностными лицами // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. О. Ю. Шилохвоста. М., 2003. Вып. 7. С. 290, 291.


[Закрыть]. Однако в указанном И. А. Тактаевым источнике А. Л. Маковский был крайне осторожен в своем выводе и писал, в частности, так: «Сложнее ответить на вопрос, что следует считать осуществлением судьей правосудия. С учетом ст. 118 Конституции России осуществлением правосудия в широком смысле слова, по-видимому, может быть признано любое действие судьи, совершаемое им в этом качестве в порядке конституционного, гражданского, административного или уголовного судопроизводства»[598]598
  Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Под ред. АЛ. Маковского. М., 1998. С. 110.


[Закрыть]. И хотя в конечном итоге А. Л. Маковский посчитал более правильным исходить из понимания правосудия как главного полномочия судебной власти, выражающегося в осуществлении судом подзаконной деятельности по рассмотрению и разрешению в судебных заседаниях гражданских и уголовных дел, сам стиль изложения свидетельствует о том, что автор видит слабые моменты в своей аргументации.

Однако Конституционный Суд не воспринял те выводы, к которым пришли авторы, специально анализировавшие понятие правосудия под углом зрения принципов конституционного права. Так, В. М. Савицкий считал, что правосудие как вид государственной деятельности наделяется следующими признаками: 1) оно осуществляется специальными государственными органами – судами и от имени государства; 2) в ходе правосудия рассматриваются в судебных заседаниях гражданские, уголовные и иные дела; 3) рассмотрение проходит в установленной законом процессуальной форме. И всякая деятельность коллегиального или единоличного судьи, отвечающая этим признакам, является правосудием[599]599
  Конституция Российской Федерации: Комментарий / Под ред. Б. Н. Топорнина, Ю. М. Батурина, Ю. Г. Орехова. М., 1994. С. 499, 500 (автор соответствующего раздела – В. М. Савицкий). См. также: Конституционные основы правосудия в СССР / Под ред. В. М. Савицкого. М., 1981. С. 16–19 (автор соответствующего раздела – А. А. Мельников).


[Закрыть]. Несмотря на это, в рассматриваемом постановлении Конституционный Суд констатировал, что п. 2 ст. 1070 ГК РФ не противоречит Конституции, если толковать его текст так, как предлагает Суд: вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, поскольку на основании этого положения подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу.

Это принципиальная ошибка, основанная на искусственном противопоставлении понятий: «осуществление правосудия посредством гражданского судопроизводства» и «осуществление гражданского судопроизводства».

Правосудные правила определяют реакцию судов на заявления о защите права. Эти правила (при разрешении дела) предполагают неизбежное применение норм материального права (ст. 11 ГПК РФ). Но и рассмотрение дела без его разрешения – также правосудная деятельность. Это прямо следует, например, из текста ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которой при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Судья отказывает в возбуждении гражданского дела (ст. 134–136 ГПК РФ), обеспечивает иск (гл. 13 ГПК РФ), завершает гражданское дело без принятия решения (гл. 18, 19 ГПК РФ), выносит судебный приказ (гл. 11 ГПК РФ), принимает важнейшие решения в стадии исполнительного производства (разд. VII ГПК). Если вред причинен такого рода акциями, то, по мнению Конституционного Суда, второе предложение п. 2 ст. 1070 ГК РФ применяться не должно. Судя по всему, к незаконным судебным актам, разрешающим спор по существу, Конституционный Суд (теперь уже приходится толковать тексты самого Конституционного Суда) не относит апелляционное решение (ст. 329 ГПК РФ), кассационное определение об изменении или отмене решения суда первой инстанции и принятии нового решения (ст. 361, 366 ГПК РФ), определение или постановление суда надзорной инстанции об отмене либо изменении судебного постановления суда первой, второй или надзорной инстанции и принятии нового судебного постановления (ст. 388, 390 ГПК РФ)[600]600
  О форме и содержании судебного акта см. также: Рожкова М. А. Судебный акт и динамика обязательства. М., 2003. С. 32.


[Закрыть]. Здесь не применяется и ст. 1070 (п. 2) ГК РФ, тем не менее, вред возмещению подлежит в том новом нормативном режиме, которое определит Федеральное Собрание в соответствии с постановлением Конституционного Суда.

Но законодательная власть может резонно констатировать, что никакого пробела нет, ибо любой вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства (вовсе не обязательно только при принятии решения в рамках ст. 194 ГПК РФ), подлежит возмещению только в том случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Конституционный Суд может возражать против такого подхода, но оснований для включения процессуального механизма для исполнения решений Конституционного Суда, определенного ст. 79 и 80 Закона, нет. Правительство и Федеральное Собрание молчат!

В связи с этим обратим внимание и вот на какое обстоятельство. А. Барак пишет в своем исследовании: «Я намечаю направления мысли, которые ориентируют судью при решении трудных правовых проблем, имеющих более одного законного решения. Мой основной исходный пункт заключается в том, что существуют ситуации, когда судья по своему усмотрению делает выбор между несколькими линиями действия, из которых все законны»[601]601
  Барак А Судейское усмотрение. М., 1999. С. 6.


[Закрыть]. Это неожиданный для российского читателя вывод. Равным образом возможны разные, но одновременно законные решения законодательной власти.

Рассуждения Конституционного Суда даже по характеру изложения материала в рассматриваемом постановлении напоминают хорошую научную статью. В нем много такого, что вызывает сочувственные «поддакивания». Благожелательным может быть даже отношение к позиции Ю. Н. Андреева, который, критикуя отдельные положения постановления Конституционного Суда, пишет, что никого задания Федеральному Собранию можно было и не давать, и считает, что за вред, причиненный правосудием (не при принятии незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу), нужно отвечать в ординарном режиме ст. 1069 ГК РФ[602]602
  Андреев Ю. Н. Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам. СПб., 2006. С. 181, 182.


[Закрыть].

Доводы Ю. Н. Андреева не кажутся нам убедительными (с ними, видимо не согласен и Конституционный Суд). Но этот взгляд доказывает, что законодатель решал тяжелую проблему, оптимальный выход из которой весьма проблематичен, и любой подход к ее разрешению может вызвать критику. Однако ясно, что ни один из спорщиков не может навязывать свое мнение, используя принадлежащие ему властные полномочия. И если такими же полномочиями по их юридической и политической силе наделяется и оппонент, то подвергается дискредитации уже государственная власть, ветви которой вступают в открытое противостояние и не желают исполнять постановления друг друга.

Могут ли суды выступать субъектами деликтной ответственности при осуществлении правосудия? Давая положительный ответ на этот вопрос, Парламент и Конституционный Суд, тем не менее, по-разному видят основания и пределы этой ответственности. Что делать в этой ситуации? Отвечая на один из «неудобных» вопросов Л. Те лень. Председатель Конституционного Суда В. Зорькин остроумно (и умно!) заметил: «Выражаясь словами одного известного политика, я бы сказал участникам спора: "И вы правы, и вы тоже правы"»[603]603
  Телень Л. Суд: первый после Высшего // Большая политика. 2006. № 7–8. С. 38.


[Закрыть].

Постановление Конституционного Суда от 25 января 2001 г. № 1-П значится в парламентском запросе как неисполненное. Не реагирует на него исполнительная власть и до сих пор. Можно предположить, что оно и не будет исполнено. Но винить в этом Правительство и Государственную Думу мы бы не решились.