Текст книги "Река времени. Дневники и записные книжки"

***

В молодости главный закон жизни – наслаждение и стремление к наслаждению. В нём тонет всё: и болезни, и страданья. Молодые не понимают, как можно отказаться от наслажденья. А для человека пожившего и узнавшего что-то ещё, оно просто уходит с первого места, и на смену приходит что-то другое.

Само наслажденье остаётся и вкус к нему не утрачивается, но оно уже не господствует над человеком так безраздельно, как в молодости. И это тоже один из видов свободы.

***

Как противна душе всякая муть, всякий обман! Вот мы и отходим, и сторонимся, уступаем дорогу. Уходим туда, куда бесстыжим людям входа нет. Здесь они хозяева, но дорогу в нашу сокровенную жизнь они никогда не найдут.

***

День переменный. Солнце то выходит и набирает силу, то опять скрывается. И так до вечера. К ночи же опять белая заволочь в небе. Ни звёздочки, ни просвета, как будто занавеска задёрнулась, и мы остались одни, разлученные с вечностью.

***

Остро, как в юности, прошла надрезом знакомая боль по сердцу оттого, что не пришло что-то, чего ждал, искал, на что надеялся, во что верил; та жизнь не пришла, то счастье, для которых рождается человек. Может быть, и приходила, да я не узнал, не мог встретить, удержать.

***

Давно уже не смотрю на свою жизнь как на путь к счастью, к славе, а только как на возможность сказать что-то своё людям. Пророков в наши дни много, но я знаю, что у меня был бы свой читатель.

Лишние люди

Несчастий так много, а сил всё меньше. И всё чаще приходит мысль о прекращении жизни. Уйти, как уходит окружённый солдат, оставляющий для себя последнюю пулю в обойме, чтобы не сдаваться, не ведать глумления.

Говорят, в наши дни нет лишних людей. Нет, этот тип вечен. Мы все ругаем Рудиных за слабость, а разве они виноваты, что тратили лучшие силы не на борьбу клыками и когтями, а на служение мечте? Да, этот мир не для мечтателей.

***

Всю жизнь, с самой ранней юности, только и делал, что бился, как рыба головой об лёд, и так и не нашёл лунки. И как мало видел помощи! Ни радости, ни надежды, ничего. Единственное облегчение: сказать об этом. И то только для себя.

Хожу в поисках места. Чиновники смотрят странно, как на человека, свалившегося с луны.

Нервы дошли до того, что воробьиный крик за окном нестерпим. Беспокойство точит и сверлит, особенно ночью.

– У вас трудный характер, ― говорят знакомые. ― Надо меняться.

Странное пожелание: ведь душу перекроить нельзя. И зачем? Для удобства начальников и окружающих? Не понимают, что, требуя этого, впадают в самый тяжкий грех насилия над душой.

***

Человек рождается с задатками характера, больше даже скажу, с задатками судьбы. Всё это в нём свернуто до срока, как в чашечке цветка. И жизнь не что иное, как постепенное разворачивание заложенных качеств.

Есть от природы характеры счастливые, и есть несчастные. Можно помочь человеку жить, смягчить резкие углы, сделать так, чтобы лучшее в нём вышло на свет и расцвело, но изменять основы характера опасно, противоестественно.

Вот говорят о человеке: он хочет быть лучше других. А отчего он хочет этого? Может быть, просто боится, что если станет в ряд, замешается в толпу, то к свету ему уже не пробиться. А без света он жить не может. Вот он и ищет отдельного места и защищает своё право на это.

***

Как мы безжалостны и больше того: жестоки друг к другу. Жестокость наша от грубости жизни, от притупленности чувств, от малодушия.

Бывает такое на душе, так досаждают тебе злыдни и слепни, что появляется мысль: хорошо на этой земле только мёртвым.

***

Всегда рассчитывал на высшее понимание своих поступков, а встречал их низменное толкование. Непонятно, откуда берётся в людях это желание огрязнить, замарать человека? Немного стоят такие люди. Но как тяжело сносить поношение даже и от них! Мне больно не только оттого, что страдает самолюбие, но и оттого, что стыдно глядеть в глаза таким людям, стыдно за них самих. Но они этого даже не понимают.

– Вам дано пострадать, ― говорят верующие люди. ― Радуйтесь, а не ропщите. Не отказывайтесь от креста. За страдания вам воздастся Там, как и вашим обидчикам за обиды.

Но я хочу справедливости здесь, на земле.

***

После больших обид иногда думается: как жить с людьми, куда идти, и что нет тебе места в жизни. А коли места нет, жить невозможно, бессмысленно.

Самоубийц всегда предавали проклятию. За что? Ведь они убивали себя уже после того, как их убивали другие. И не на них этот грех.

***

Говорят, и уныние грех. Но это душа стонет. Что живая она. Если всё у тебя плохо, а тебе нипочём, ни совесть не болит, не душа не кручинится, значит то и другое мёртво. И это уже грех ни с чем не сравнимый.

***

Зло часто так неожиданно, непонятно, предстаёт в таких разных обличьях, что люди теряются, спрашивают себя: что делать, как отличить чёрное от белого? А когда отличают, не знают, как спастись от зла, которое кажется всесильным. Ответ один: зло не властно над той душой, которая его не признаёт.

Обиды

Не разжигай себя воспоминаниями обид, ибо сердце, полное зла, подобно сосуду с нечистотами. Тотчас прощай и молись за обидевшего тебя, говорят апостолы. И очистишь душу, и исцелишь её ― и победишь зло.

Помни: не ждать от людей воздаянья, не оглядываться по сторонам. Только так можно с достоинством пройти свой крестный путь. Через ошибки, муки, горячность первого чувства. Всё остальное пустяки. Непонимание горько. Но переживи и это. Другого пути нет.

Сторонись ложных пророков. У них место красит человека. Подлинных ценностей не понимают и убивают, не замечая. Убьют и зачеркнут всё что угодно.

***

На мои слова о совести многие смеются и машут рукой. Эк, дескать, чего захотел! Её давно нет. Но ненужность личной совести означает утрату верховного закона, отказ от ясного различения добра и зла. Жить без этого закона нельзя. Восстановление личной совести должно стать задачей современности.

***

Все мировые религии привлекали людей воспитательной основой нравственности. Это отвечает инстинкту стихийного ученичества человечества.

Страдательная и сострадательная этика христианства привлекает людей надеждой на отечески милосердный и справедливый суд, на возмездие за зло, верой в то, что добро не должно быть с кулаками.

***

Взял наугад Т. Манна «Будденброки». Страницы о Ганно. Нет, это роман не о «вырождении буржуазной семьи», как пишут толкователи, а о чём-то более глубоком. Разве тонкость чувств – это вырождение? Если так, то и вся цивилизация с Моцартом и Бетховеном – несчастье и вырождение.

***

Сочувствие и понимание женщин. Удивляюсь, как низко ставят мужчины, в большинстве своём, женщину, не постигая таких её качеств, как сострадание, милосердие, тонкость чувств и ума. Ведь, в сущности, женщина и глубже, и умнее, и благороднее мужчины. Может быть, оттого, что больше любит, а милосердие, сострадание и мудрость берут начало в любви.

Судьба женщины трагична. Душа её, как дерево, растёт вверх, цветёт и источает благоухания, но пора цветения ― это пора завязи, из которой появляется и растёт плод, тяжестью своею клонящий женщину к земле.

Время зрелости

Время проходит у всех по-разному. И не возрастом определяется взросление, а восхождением к истине. Не к истине в светском понимании, а к Спасительной Истине. Время моего язычества прошло, я стал не старее, а старше, и, может быть, в чём-то даже моложе.

Измена

Все мы привыкли говорить: князь Курбский России изменил. Так ли? России ли? Или дурному правлению? Родине он служил, пока мог оставаться человеком. А от холопской жизни да пёсьей службы проку не видел. И о нём ли одном такое сказать можно? А наши эмигранты 19 и 20 столетий? Да и лучшие из нынешних…

Чужая культура

Запоминается то, что часто видишь и слышишь. Но если часто видишь и слышишь чужое, оно становится твоим. Тяга к чужому ведёт к забвению своего. Хорошо, когда чужое ― это забытое твоё. Но если чужое привлекательно только потому, что оно из-за моря? Влечение к такому чужому сродни детскости ума, а то и прямому воровству. Навязывание же чужого есть форма культурной агрессии против самих себя, предательство. В результате – неуважение со стороны и самонеуважение. Не надо способствовать собственному покорению. Чаще обращаться и корням и истокам родной культуры. Это очищает душу.

Простота

О простом, доступном человеке говорят: «Душа-человек». И открытые люди всем нравятся. Но и простота имеет свои границы, иначе это уже не простота, а то, о чем говорят: «Ему хоть в глаза, всё божья роса». Теряя меру, простота становится некрасивой, и широта души делается пустотой.

***

Право на искренность, на откровенность ― одно из самых естественных прав, потребностей человека. А многие ли этим правом в наше время пользуются?

***

Старая радиозапись. Эдит Пиаф ― голос прошедшей эпохи, когда ценилась красота искреннего чувства. На каком резком переломе эпох мы живём!

Пушкин

От стихов Пушкина впечатление такое, что всё ему легко, и нет предельного душевного напряжения. Даже о глубоком как-то вскользь. Будь он Уже, менее блестящ ― и был бы ближе душе. Ведь дорого всегда заветное, одна нота даже. Что удивительного, что радикальная молодежь когда-то кричала: «Некрасов выше Пушкина!» По-человечески, в каком-то смысле, да. Ибо Некрасов сострадал боли каждого, был верен одной идее, нравственным однолюбом.

«Печной горшок тебе дороже», ― писал о таких Пушкин.

«Да, дороже. Я в нём не себе одному, я в нём другому бедняку похлебку варю», ― отвечал Белинский.

В смысле сострадания русская литература начинается, конечно, не с Пушкина, а со «Слова о полку Игореве», протопопа Аввакума, Радищева, Гоголя, Достоевского. Но в смысле красоты душа, конечно, тянется к Пушкину.

***

Пушкин, в известном смысле, действительно, наше всё. Но зачем же носиться с ним, как с писаной торбой? В миф о Пушкине влито столько соков, столько лучших чувств, что он теперь представляется нам полубогом. Но в жизни для своих современников он таким не был. Его сопутники, тем паче противники, принижены.

В строгом смысле академической, то есть, вполне правдивой науки о Пушкине, как и обо всём его времени, всё ещё нет.

***

Одна из гениальных догадок Пушкина ― это «гений и злодейство», перетекающая у Достоевского в формулу «всё позволено». У Пушкина вопрос, у Достоевского разгадка в объемной форме психологического романа. Гений и злодейство в жизни совместны как тень и свет, добро и зло. То и другое есть в каждом человеке. Но гений (понятие античное, не христианское) ― не самый совершенный тип человека. Совершенный – это положительно прекрасный, то есть, духовно светлый человек. У Пушкина Моцарт ― и гений, и светлый человек.

Люди чаще всего злы и завистливы от неталантливости. А если злы талантливые, то не от таланта. Талант как раз то, что освобождает от зла, поднимает над ним.

Пословицы

Кто в мехах, тот в грехах. Новое помело, да на старое повело.

Категоричность

Когда меня упрекают в категоричности, я отвечаю, что всякая мысль категорична в силу своей законченности. Категоричность тона ― другое дело. Она от неумения слушать и уважать чужое мнение. Упреки же в категоричности мысли ― тоже своего рода категоричность, только охранительная. Надо уметь принимать мнения и, не соглашаясь, высказывать что-то равноценное по силе. И тогда победит не категоричность, а более сильный довод. Категоричность законченной мысли ― от веры и определенности. Такова категоричность Льва Толстого.

Юмор

Смех смущает душу, морщит её, как ветер воду. Разве это аксиома, что человек непременно должен быть весёлым и оптимистичным? От печали иногда становится светло, а от смеха грустно. Настоящие юмористы самые печальные люди на свете. (Гоголь, Диккенс).

Ирония

Ирония как защита от скорби и пошлости жизни. Не такова ли она и в литературе?

Интеллигентность

Интеллигент ― это житель гор. Он сильнее и выше духом, чем житель долин. Высокий дух всё преображает. На высоте призраки тьмы рассеиваются, шум и суета остаются внизу. Но к этому, конечно, нужна ещё и доброта. Иначе высота станет высокомерием.

Книга

Постепенно для думающего и читающего человека наступает время, когда книга становится лучшим собеседником. Она не обидится, не обидит, даст все наслаждения чувства и мысли.

Пустоты

Из нашей памяти на несколько десятилетий были изъяты мысли и чувства, выражавшие духовные особенности нашего народа, высшие его достижения. Не издавались многие страницы Достоевского, Андреева, Бунина, славянофилы, религиозно-нравственные сочинения Л. Толстого, философы и сама Библия, весь «Серебряный век»… Образовались пустоты. Пророками стали второстепенные умы. Но теперь, когда многое к нам возвращается, эти маленькие пророки отодвинулись, потускнели и уже ничего не могут сказать нам о нас самих. Промежуточный этап культуры миновал. Перевязанные сосуды освободились, и задержанная кровь вновь пошла по капиллярам. Постепенно она дойдет и до сердца народа и поднимется к разуму.

Сон разума

Кто-то сказал, что детство ― это сон разума. Но такой сон должен быть и у взрослых. День сменяется ночью, и бодрствование – отдыхом. И это совсем не обязательно приводит к дикости и невежеству. Бывают сны-мечты, сны-предчувствия и сны-пророчества. Ночь минет, настанет день, и человек проснётся с памятью о том, что видел во сне, и будет долго носить это в себе и в жизни искать. Не все сны плохи, есть среди них и «золотые», нужные душе как воспоминания о счастье. Надо радоваться, что бывают такие сны. Проснуться никогда не поздно.

Равнинный характер

У П. Я. Чаадаева нашел объяснение русского характера и нашей истории. Всё: от географии до этноса обещало создание равнинного характера, склонность к крайностям. И особый тип христианства: православие с его культом Воскресения в отличие от западного Рождества.

Надо бы упомянуть и о широте души, и об особом чувстве времени.

Здесь до Чаадаева был Гоголь, писавший где-то о единстве географии и характера народа.

Помню, когда в девятом классе высказал в сочинении на свободную тему такую мысль, учитель разгневался и поставил мне единицу.

Анкетный вопрос

«Что бы вы взяли с собой на необитаемый остров, какие три книги?»

Я взял бы дневники Пришвина, что-нибудь из Бунина и «Тихий Дон» Шолохова. Но вообще-то нет такой книги, включая Библию, которая заменила бы мне все остальные.

Жизнь и свобода

«Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой…» Великая мысль. И народ становится великим, когда она делается его достоянием.

Сколько людей читали и читают эти строчки Гёте, но мало кто сознает их подлинный, глубокий и трагический смысл. Ведь свобода достигается иногда ценой жизни. Ты погиб, а народ живёт. И не так уж важно, помнит ли он тебя, хвалит или порицает, как в сказке Горького о Данко.

***

Самое дорогое – быть самим собой. Право это добывается в жизни каждый день заново. Если в человеке, в целом народе живо это чувство, всё остальное они добудут сами. Но чтобы быть самим собой, надо опять-таки мужество. Путь к себе полон трудностей и опасностей. Не все могут дойти до заветной цели и открыть её. Многие выбирают другую дорогу: одурманиться, забыться, уснуть. И так в полудрёме прожить всю жизнь. Если так век за веком, поколение за поколением, то сколько же тьмы вокруг и как мало света!

***

В конце концов, здоровые люди всегда становятся борцами. Можно не победить, не получить награды, но и не уйти без борьбы. Без неё просто нет жизни.

***

Есть разные способы движения. Бывает так, что никаких практических результатов мы не видим, но это не значит, что человек стоит на месте. Не надо бояться, что ты отстанешь от века, не надо гнаться за скоростью. Всё твое движение внутри тебя.

Вера

Без веры сердце засыхает, как дерево без дождя. Когда в душе нет потребности верить, человеку некуда идти, нет радости, нечем жить. Если говорить просто, то вера ― это чувство. Она идет рядом с надеждой и заканчивается любовью. Всякая вера лучше безверия. Вера ― это обещание. Ничьё сердце не остается равнодушным перед обещанием.

***

Время от времени возвращается загадка религиозного сознания: откуда оно в человеке? Думаю, во все времена обращение к религии было спасением от идиотизма жизни, единственным способом обрести равновесие, внутреннее достоинство, свободу. Не этим ли путем пришли к религии многие наши вольнодумцы (Достоевский, Толстой).

Лев Толстой

Синод осудил в Толстом его личную дерзновенность, дух сомнения и обличения. Он объявлен ложным пророком и предан отлучению от церкви. Он расходится с синодом и постановлениями соборов догматически. Но для нас главное не это. Учение его выстрадано. И никто не вдохнул в наши глухие десятилетия атеизма больше жизни в христианство, чем это сделал Толстой. Мы узнавали о Боге из его сочинений, когда все другие источники были закрыты. В церковь нас не пускали дружинники и старушки. Мы были настолько невежественны, что автограф из «Анны Карениной», который не посмела снять цензура: «Мне отмщенье, и аз воздам», был нам непонятен, но намекал на тайну, которую мы пытались истолковать. Давно пора бы снять анафему с этого человека и предать ей тех, кто гнал и гонит Христа.

Совесть народа

Хороших писателей много. Великих единицы. Есть что-то больше таланта. Может быть, это совесть. Таков Лев Толстой.

***

Непротивление Толстого каждый понимает по-своему. Большей частью, буквально. При этом забывают о смысле целого выражения: «Непротивление злу насилием». Сопротивление злу тут есть (на этом построено учение: на борьбе со злом), но не оружием, а добром и неучастием во зле. Противоречие тут есть, но оно есть и в учении Христа.

Всё сказанное ими не надо принимать буквально, как последнюю истину, но как путь к истине.

Всё, что думал и говорил об этом Толстой, правильно, и надо подходить к этому без пиетета, но с любовью.

Литература

Литература, даже самая хорошая, захватывает только часть души. Бывает и так, что написанное художником, и вовсе неприложимо к той модели жизни, внутри которой мы живём.

Вот почему нельзя жить только в воображаемой сфере литературы, в её замкнутом пространстве. «Читали? Видели? Слышали?» Нельзя быть всё время под воздействием чужих мыслей, вкусов и чужого опыта.

Выбор

Личная свобода проявлялась во все времена в выборе между добром и злом, между другом и врагом, между честным и подлым поступком. Сложных узлов было меньше. Теперь человеку труднее разобраться в том, что ему выбрать. Поток чужих воздействий стал гуще и сильнее и всё нарастает. Тысячи радиостанций и газет вбрасывают в сознание человека нескончаемый поток самых разных сведений. И нет времени разобраться.

***

Свобода состоит в возможности пользоваться своими способностями. Это и есть основное право человека. Если оно нарушается, все разговоры о правах ― пустая болтовня. Человек не может найти себя, если не знает своих возможностей.

Дворянское воспитание

В редакции, заговорив с молодой сотрудницей, встал.

– У вас дворянское воспитание, ― сказала она. ― Наши никогда не встают.

Между тем, что могло быть естественнее?

И так всегда. Как только человек естественен, говорят о его будто бы особом воспитании. Думаю, дело не столько в воспитании манер, сколько в чистосердечии. Поступай, как чувствуешь, – и выйдет всегда хорошо. Разумеется, если чувства изначально не искажены. Чистосердечие ― это тот источник, из которого мы черпаем понимание добра и зла, красоты и безобразия.

Чистоту сердца и надо прежде всего беречь в себе.

Письма Чехова

Где-то в письмах А. П. Чехова есть строки о том, что он не заслуживает дурного к себе отношения, так как никогда не клеветал на коллег, не злобствовал по поводу чужих неудач, не лез в двери издательств и вообще старался не появляться в тех редакциях, куда его не звали. В его писаниях есть ошибки, слабости и противоречия. Но это объясняется размерами его дарования.

Если бы хотя бы половина из ныне пишущих могла бы сказать о себе что-нибудь подобное…

***

Если бы меня спросили, какие завоевания за последние 70 лет представляются мне особенно важными, я бы ответил, что главное «достижение» эпохи: усреднённый человек, не способный на яркие чувства и поступки, боящийся правды. Даже самых стойких из нас постепенно склонили к согласию с тем, во что в глубине души они не верят. И второе «достижение»: мы научились лицемерному языку.

Эпоха трагического макиавеллизма, обернувшаяся всеобщим разочарованием. Никто не может ни говорить, как думает, ни чувствовать, как хочет, да уже и не умеет.

Мы приобретали и теряли, вернее, у нас отнимали. Крестьяне приобрели и потеряли землю, рабочие приобрели и потеряли политические права, интеллигенция получила и потеряла свободу мысли, а все вместе что-то очень важное. Выиграла только власть. Но, съев всё это, она потеряла разум.

Возвратилось то, что было когда-то при татарах: неспособность к действию, к волеизъявлению, нечто близкое к явлению паралича или летаргического сна. Если это так, что может вывести нас из этого состояния?