Текст книги "Русь: дорога из глубин тысячелетий"

В другой империи, Византийской, к этому времени успели произойти важные перемены. Император Лев IV Хазар продолжал иконоборческую политику отца, Константина Копронима, но царствовал недолго. После его смерти престол достался малолетнему Константину VI при регентстве матери, св. Ирины. А она была убежденной православной. Провела на пост патриарха св. Тарасия. И был подготовлен VII Вселенский собор. Причем его даже не смогли провести в Константинополе – иконоборчеством была заражена армия, столичная чернь, еще недавно оплевывавшая монахов. Собор состоялся в 787 г. в Никее, осудил ересь и утвердил догмат иконопочитания. Любопытно, что сопутствовал Собору эдикт Константина об изгнании из страны всех евреев. Их обвинили в шпионаже и сотрудничестве с арабами. Но дело, очевидно, было не только в этом. А в том, что они составляли опору иконоборцев.

Словом, в Византии восстановилось ортодоксальное христианство. Императрица хотела восстановить единство Церкви, повела переговоры с Римом. Но… получила отказ. Папы уже нацелились на роль мировых духовных лидеров. Константинополь мог стать помехой этим притязаниям. Придравшись к разным мелким формальностям, Рим не признал VII Вселенского собора не признал. Следовательно, Византия оставалась для Запада словно бы «еретической», ее продолжали поносить за иконоборчество. Папскую политику поддержал и Карл Великий. Дело в том, что по тогдашним представлениям император мог быть только один. Вот и пускай константинопольский император останется «еретическим», как бы ненастоящим.

Правда, у Карла Великого возник и другой план. У него умерла жена, и он задумал просить руку и сердце византийской Ирины – вот и восстановилась бы единая Римская империя. Однако положение Ирины было очень сложным. Константинополь во все времена был клубком интриг. А уж эта императрица получила особенно сильную оппозицию. Многие придворные и значительная часть церковной верхушки выдвинулись при иконоборцах, ненавидели ее. То и дело возникали заговоры. Оппозиция вовсю обрабатывала сына Ирины Константина VII.

Его окружили соответствующими «друзьями», и он вырос вздорным, жестоким. Подавляя бунт в армянских владениях, учинил там массовую резню. Без оснований отверг и отправил в монастырь жену, увлекшись другой девицей. А священников, осудивших этот шаг, в том числе св. Федора Студита, подверг истязаниям и ссылке. И вдобавок, Константин склонился к ереси. Перед св. Ириной встал нелегкий выбор – Вера или сын? Она выбрала Веру. В 797 г. Константин был ослеплен и лишен престола. Хотя для оппозиции это дало мощный козырь, теперь она объявляла императрицу «узурпаторшей». Когда к ней прибыли послы Карла и начали тайные переговоры насчет брака, это стало последней каплей – теперь недовольных можно было организовывать еще и под тем предлогом, что замужество императрицы приведет к засилью иноземцев. Очередной заговор достиг цели. В 802 г. логофет (высший советник) Никифор произвел переворот и стал императором. Св. Ирину заточили в монастырь, где она вскоре скончалась.

Проект Карла Великого таким образом лопнул. Неудачей завершился и другой его план – вмешаться в передел «аварского наследства». В 805 г. к нему явился кто-то из уцелевших наследников кагана, принес роскошные дары и униженно просил выделить земли в Паннонии. Император согласился и послал войско под командованием сына Карла Юного на Чехию, захватившую львиную долю владений каганата. Но чехи заключили союз с лужичанами и дали отпор. В 806 г. Карл Юный повторил поход более крупными силами, на этот раз вместе с саксами и ободритами, а другой сын императора, Пипин, ударил на лужичан. В ходе войны чешский князь погиб, его страна подверглась опустошению. Но никаких иных результатов достичь не удалось. Земли для аварского вассала так и не отвоевали. А поражением чехов воспользовались мораване. И в Центральной Европе, подминая соседей, разрослось Моравское княжество.

А затем вдруг заявил о себе Готфрид Датский. В 808 г. он уже счел себя в силе бросить открытый вызов Карлу. Заключил союз с лютичами, глинянами и смольнянами и напал на княжество ободритов. Датское войско прошло Нордальбингию, сжигая славянские города и селения. С других направлений вторглись славянские союзники Готфрида. Ободриты были разгромлены. Датчане осадили крупный город Рерик. Оборону возглавил Годолюб (в немецкой транскрипции Годлав), князь племени рарогов, входивших в ободритскую федерацию. Город был взят штурмом и сожжен. А Годолюб попал в плен, и датский король велел его повесить.

Когда Карл Великий узнал об этом, он срочно отправил на помощь ободритам войско под командованием Карла Юного. Оно разбило глинян и смольнян, разорило их земли, выбило датчан из Нордальбингии. Но союзников спасти не смогло. Их великий князь Дражко боролся в течение двух лет, потерпел несколько поражений, силы его княжества были подорваны, датчане с лютичами покорили ободритов и обложили данью. А Дражко бежал куда-то к соседям, где и был убит. Карл же вступил с Готфридом в переговоры. Хотя оба монарха вели их только для видимости – старались выиграть время и наращивали силы.

Датский король готовил новое вторжение вместе с лютичами и викингами. Но в 810 г. он был внезапно убит своим телохранителем – то ли сработала агентура Карла, то ли в результате личной мести. Ведь Готфрид был правителем крутым и многим успел насолить. И планы нарушились, наступление началось без участия датчан. После этого Карл Великий заключил мир с Данией. В 811–812 гг. его войска нанесли решительное поражение лютичам. Но от беспокойного севера Карл решил попросту отгородиться. Разгромленную и обезлюженную Нордальбингию он больше ободритам не вернул, а заложил здесь Датскую марку. Кроме того, создавались Саксонский рубеж и Сорбский рубеж – укрепленные линии с городами Бардовиком, Магдебургом, Форгеймом, Регенсбургом, Лорхом, которые одновременно должны были стать местами торговли со славянами. В 814 г. великий правитель и воин Карл умер. Но события, описанные в данной главе, впоследствии оказались вдруг связанными с судьбами Руси…

Глава 32
Хазарское иго

Во второй половине VIII в. облик Хазарского каганата стал постепенно меняться. Как уже отмечалось, сюда бежало много евреев. Их поселения возникли на Севером Кавказе, на землях, опустошенных арабскими вторжениями. Они разводили скот, выращивали сады и виноградники, сжились с местными народами, плечом к плечу с ними отбивались от арабов, перенимали их обычаи. Но по налаженной дорожке, к соплеменникам, легче было переселяться другим евреям. Особенно актуальным это стало после разгрома Согдианы.

Ведь через нее проходил Великий Шелковый путь. Когда центры торговли погибли, он сместился севернее, прошел через низовья Волги. И как раз здесь расположилась новая столица Хазарии, Итиль! Но тут скрещивались и другие трассы международной торговли. Через Оку и Волгу с древних времен вел Янтарный Путь – с Балтики в страны Востока. Если следовать на север, можно было попасть в «Биармию» – Великую Пермь, страну мехов. У воюющих между собой славянских, финских и степных племен можно было скупать подешевке рабов. Для еврейских купцов это было золотое дно.

Чтобы обеспечить собственные выгоды и привилегированное положение, они пристраивались к правящей верхушке каганата. Сделать это оказалось не трудно. Купцы были людьми грамотными, с высокой древней культурой, ездили по разным странам, хорошо разбирались в политике, экономике. Степняки-аристократы охотно брали их чиновниками, дипломатами, советниками. В общем, точно так же, как властители Тюркского каганата использовали согдийских купцов. Но была разница. Согдов интересовали их прибыли и процветание родной страны. У евреев страны не было, и они принялись делать «своей» Хазарию.

В гаремы тюркской знати они направляли красивых евреек. Дети от них наследовали положение отцов. Но по иудейским законам, национальность определяется по матери, и такие дети считались полноценными евреями. Им давали иудейское образование, купеческая община поддерживала их, продвигала в государственной иерерхии. Постепенно в руках этой общины сосредотачивались гражданское управление, сбор налогов, финансы страны. И менялось само государство. Прежде оно было военной структурой, жило за счет натурального хозяйства и трофеев. Теперь каганат превратился в торговую державу. В казну текли прибыли от пошлин, и властители нарадоваться не могли. Надо же, каких они нашли замечательных советников! Деньги идут, строятся красивые дома и дворцы, из разных стран привозят красивое оружие, ткани, украшения для жен.

Но традиции каганата вступали во все большее противоречие с его новой сущностью. Тюрки сохраняли верность союзу с Византией, не прекращали боевых действий против арабов (несмотря на то, что Константинополь не раз их обманывал, заключая сепаратный мир, когда считал это нужным). Для евреев, наоборот, требовалось замириться с халифатом, чтобы открыть себе дорогу на богатые рынки Востока. А греки для них были главными конкурентами на Черном море. Пока в Византии правили иконоборцы, дружба поддерживалась. Даже распространение христианства не встречало препятствий, была образована Хазарско-Хорезмийская митрополия, насчитывавшая 7 епископских кафедр и руководимая из Византии.

Но в 787 г. св. Ирина восстановила Православие и изгнала из империи евреев. Как писал Ибн-аль-Асир, «владетель Константинополя во время Гаруна-ар-Рашида изгнал из своих владений всех живущих там евреев, которые вследствие сего отправились в страну хазар, где они нашли людей разумных, но погруженных в заблуждения, посему евреи предложили им свою религию, которую хазары нашли лучшей, чем их прежняя, и приняли ее». Иудейская партия в каганате оказалась уже очень сильной, под ее влиянием каган принял изгнанников из союзной державы. А отношение этой партии к Византии стало далеко не теплым.

В том же 787 г. хазары помогли Абхазии освободиться из-под власти Константинополя. Но информация о том, что пришлые евреи обратили обратили хазар в свою веру, не совсем точна. Где-то в это время произошло обращение не всего народа, а кагана. Масуди писал о Хазарии: «Царь принял иудейство во время правления халифа Гарун-ар-Рашида» (768–814 гг.). Хотя мы не знаем, каким именно образом случилось это «обращение». Возможно, купцы-советники с помощью раввинов, перебравшихся из Византии, растолковали кагану, что греки ведут себя нечестно по отношению к союзникам (а доказать это было не трудно, империя всегда понимала союзы сугубо односторонне), что распространение христианства ведет к зависимости от Константинополя, уговорили обрезаться и убедили, что с этого момента каган – иудей. Хотя могло быть и иначе – что на престол взошел царевич, рожденный от еврейки. То есть уже иудей. Во всяком случае, известен лишь результат. Как сообщал Иегуда бен Барзилай: «Хазары стали прозелитами и имели царей прозелитов» (иудаизма).

Противоречия между каганатом и империей возникли и в Северном Причерноморье. Каган стал сдавать налоги на откуп тем же иудейским купцам, они обдирали население, разоряли торговых конкурентов. И от каганата решили отложиться крымские готы, попросились под власть Византии. Хазары сурово усмирили их, взяли город Дорас и покарали непокорных. Готы взывали о помощи к грекам.

Но в противоборство вмешалась и третья сила. Где-то в конце VIII в. русичи под руководством князя Бравлина совершили массированный набег на Крым. «Житие св. Стефана Сурожского» сообщает: «Приде рать велика русскаа из Новаграда князь Бравлин силен зело». Его упоминает и «Велесова книга»: «И был князь Бравлин, который поборол эллинов у берегов морских» (I 8б). Эта рать опустошила побережье от Херсонеса до Керчи и после десятидневной осады взяла г. Сурож (Сугдею). Но согласно «Житию св. Стефана Сурожского», у гробницы святого князь раскаялся, вернул награбленное, отпустил пленных и принял крещение.

Какие именно русичи предприняли набег, не совсем ясно. Может быть, ладожане – в источниках последующих времен их часто обозначают «новгородцами». Может быть, северяне из Новгорода-Северского. Не ясна и причина похода. То ли это был обычный пиратский рейд. То ли русичей подстрекнули к нападению хазары. Существует и версия, что Бравлин потом никуда из Крыма не ушел, а сделал захваченную Сугдею своей базой и осел здесь с частью воинов. Поселения русов-«сурожцев» в Крыму известны, и нельзя исключать, что они возникли в результате этого похода. Но в любом случае, в выигрыше остались хазарские купцы. Ряд греческих городов был порушен, их хозяйство подорвано. А после восстановления они попали в зависимость от каганата, перехватившего первенство в черноморской торговле. Греческий Пантикапей превратился в хазарский Самкерц (Керчь), на месте небольшой Фанагории разросся город Таматарха.

Вопреки прежней политике войн с арабами Хазария стала склоняться к замирению. Надо сказать, к этому имелись и объективные причины. Союзница-Византия, как всегда, вела себя эгоистично. Когда считала нужным, заключала с халифатом сепаратный мир, предоставляя хазарам сражаться одним. И каганат тоже попытался проводить собственную линию, наладить дружеские связи с подконтрольным арабам Закавказьем. Прошли переговоры с местной знатью, дочь кагана была помолвлена с армянским князем Бармакидом. Но из этого ничего не вышло. Жених, выехав навстречу невесте, внезапно умер. И хазары, заподозрив отравление, в 799–800 гг. обрушились на Закавказье очередной войной.

Однако государственные структуры и традиции каганата входили во все большее противоречие с его новой сущностью торговой державы. Правящей верхушкой оставались тюркские беки, еврейское купечество могло существовать только «при» них, на втором плане. А хотелось, конечно, на первом. Те и другие являлись для коренных хазар чужаками. Но отношения были разными. Тюрки командовали войсками и ценили воинскую доблесть. Обеспечивали безопасность подданных. Жили скотоводством, «подрабатывали» добычей в набегах. Хотя от этой добычи перепадало и рядовым воинам-хазарам. По сути, тюркская знать объединила исторические судьбы, свою и простонародья.

Еврейская купеческая верхушка была замкнутой и с народом свои интересы никак не соотносила. Византия являлась для нее врагом, греческие торговцы – конкурентами. А вражда с арабами перекрывала выходы на богатейшие рынки Востока. И в руководстве каганата шла борьба тюркской и еврейской партий, что и выразилось в попытке укрепления связей с Закавказьем. Но для тюрков смерть Бармакида стала поводом мстить. А с купеческой точки зрения война была совершенно бессмысленной. Если князя и отравили, так его все равно не вернешь. Зачем же отношения портить? Впрочем, набеги на многократно разоренное Закавказье и для хазар давали добычу все более сомнительную. Никакая внешняя опасность каганату не угрожала уже полвека, хазары привыкли к миру и благополучию. Поэтому причины ценить военную знать исчезли. Зато евреи для многих становились «благодетелями» – работодателями, скупщиками винограда, скота, рыбы. И люди перенимали их взгляды, политические оценки.

В 808 г. произошел переворот. Осуществил его один из высших сановников каганата Обадия. Он был вторым лицом в государстве, верховным судьей и командующим войсками, носил титул «бек» (князь). Иудейские хроники сообщают, что «он был человек праведный и справедливый, он поправил царство и укрепил собрания, и дома ученых, и собрал множество мудрецов израильских, дав им много золота и серебра, и они объяснили ему 24 книги, Мишну, Талмуд и весь порядок молитв, принятый у хаззанов. Он боялся Бога и любил закон и заповеди».

Обадия фактически отстранил от власти кагана, но сохранил его в качестве своей марионетки. Опираясь на его авторитет, временщик сверг тюркскую знать. Разгорелась гражданская война, которая велась с крайним ожесточением. Следы ее обнаружены, например, в виде остатков замка у станицы Цимлянской, принадлежавшего кому-то из тюркских беков. По заключению археологов: «В жилищах и вне их во дворе Правобережной крепости обнаружены скелеты, главным образом женщин и детей, перебитых врагами, ворвавшимися в крепость, разграбившими и сжегшими находившиеся внутри постройки. В некоторых жилищах наблюдались целые скопления скелетов, вырезанных беспощадными победителями» [110].

Очевидно, сторонники новой власти тоже несли серьезные потери. Во всяком случае, их правители в этот период погибали очень быстро. Точная хронология остается нам неизвестной, но зафиксирован порядок смены различных лиц на царстве. После Обадии власть получил его сын Езекия. Потом внук Манассия, а потом – брат Обадии Ханукка. То есть, брат был еще жив и вполне дееспособен после смерти внука. Хотя кто знает, может быть цари погибали не на войне, а в результате интриг внутри самой иудейской группировки?

Но борьбу с тюркской знатью эта группировка все же выиграла. Остатки прежней аристократии и их дружин ушли к своим старым союзникам мадьярам. Константин Багрянородный писал: «Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх, и одни из них были перебиты, другие убежали и поселились с венграми в печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название кабаров». К 812–813 гг. территория каганата раскололась. Мадьяры и кабары, ставшие теперь ярыми врагами Хазарии, контролировали степи от Днестра до Дона, а иудейское правительство – от Дона до Урала и Северный Кавказ. Отпала от каганата и Крымская Готия, перекинувшись к грекам.

Сопредельные державы в эти события не вмешались. У них хватало своих проблем. Византию вовсю теснила Болгария. Царь Крум, помогший Карлу Великому разгромить Аварский каганат, присоединил территории по Дунаю, подчинил земли к северу от него вплоть до Днестра, распространил влияние на сербов и хорват. И раз за разом бил греков. С востока возобновили наступление арабы. А вдобавок, император Лев Армянин стал инициатором нового внутреннего потрясения для империи – реанимировал иконоборчество. Опираясь на армию, которая все еще была заражена этой ересью, хранила память о победах царей Исаврийской династии, Лев в 815 г. издал эдикт о запрете почитания икон. Церковь, вооруженная против ереси решениями VII Вселенского Собора, отказалась повиноваться. Но на нее обрушились репрессии, затмившие безобразия Копронима. Монахов и священников истязали, топили в море, замуровывали в стенах. Громились храмы и монастыри.

Все это могло бы привести к совсем плачевным последствиям для империи. Но болгарский царь Омортаг, преемник Крума, не был настроен продолжать войну. И заключил с Византией 30-летний мир. В таких условиях переменилась вся система международных связей в Восточной Европе. Византия сохранила прежнюю дружбу с хазарскими тюрками и мадьярами. Но ни малейшей поддержки им не оказала, а только старалась использовать их в своих интересах. Они согласились, стали совершать нападения на болгар. Ну а новый Хазарский каганат подсуетился наладить контакты с Болгарией. Во-первых, через ее территорию, по Дунаю, шел самый удобный путь в Западную Европу. А во-вторых, она воевала с мадьярами.

Возможно, иудейские купцы и дипломаты помогли Омортагу деньгами – он строил новую великолепную столицу, Преславу. Во всяком случае, постарались подтолкнуть его действия в нужном для себя направлении. Омортаг, отказавшись от дальнейшей экспансии на Балканы, перенес вдруг усилия на северо-восток. Развернул наступление на мадьяр и славян. Его войско заходило довольно далеко. Надпись, датируемая 818–820 гг., сообщает, что болгарский воевода Окорс утонул в Днепре. Но успехов здесь Омортаг не добился никаких, получил отпор. Не исключено, что и Окорс утонул отнюдь не в результате случайности, а потерпев поражение и отступая. Зато в крупном выигрыше оказалась Хазария. Силы ее врагов были связаны на болгарском фронте, они несли потери. А каганат получил передышку и привлек в союз печенегов. Им хорошо приплатили, денег у купцов хватало. В 822 г. на венгров обрушились удары с востока. Они были разбиты и оттеснены за Днепр.

Сам же каганат в это время совершенно преобразился. Сразу после переворота Обадии в нем была ликвидирована Хазарско-Хорезмийская митрополия, а позже вообще запрещена церковная организация христиан, на них последовали гонения. Господствующей религией стал иудаизм. Но отнюдь не религией народа, а только правящего меньшинства. Ибн-Русте сообщал: «Верховный глава их исповедует веру еврейскую; той же веры равным образом как царь, так и военачальники и вельможи, которые состоят при нем: прочие же хазары исповедуют религию, сходную с религией турок» (мадьяр). А более поздний автор Аль-Бекри писал: «Большинство хазар мусульмане и христиане. И есть между ними идолопоклонники. И самый немногочисленный класс у них евреи». В отличие от тюркской верхушки, никакого смешения иудеев с коренным населением не было. Арабские путешественники четко разделяли хазар на «черных» и «белых».

А в государственных структурах было установлено «двоевластие». Номинально трон занимал великий каган из династии Ашина – узурпаторы учли ее популярность в народе. Формальная «легитимность» обеспечила их победу в гражданской войне. Но теперь кагану придавались чисто символические функции. Он объявлялся чуть ли не земным воплощением Бога, ему воздавалось поклонение по сложным ритуалам. Выезжал он из своего дворцового комплекса лишь раз в год, причем весь народ в это время должен был лежать ниц, а видеть его простым смертным не дозволялось. Любого, кто во время выездов бросал даже случайный взгляд на «живое божество», немедленно казнили.

Но властью каган не обладал ни малейшей. Согласно арабским источникам, «он не издает ни приказов, ни каких-либо запрещений, и не принимает решений по государственным делам». А настоящий правитель сохранил за собой скромный титул «бек», должен был входить к великому кагану смиренно, босиком. Но арабские и персидские авторы, чтобы отличить властителя от обычных беков, чаще именуют его «малик» – «царь». Или «каганбек». Власть его стала наследственной.

Царь «руководил армией и управлял делами в государстве, именно ему соседние цари выражали свою покорность». При нем сформировалась свита из «четырех тысяч мужей». Они-то и были подлинными вершителями судеб страны. А великий каган должен был «находиться в распоряжении царя», не мог «ни выезжать, ни появляться перед ближними и народом, ни покидать свое местопребывание». Мало того, его использовали в качестве своеобразного «козла отпущения»! В случае голода, поражений и других бедствий признавалось, что каган неугоден Богу, и царь выдавал его на растерзание народу. Впрочем, даже и в тех случаях, когда в стране все обстояло благополучно, судьба марионеточного властителя была незавидной. При его возведении на престол разыгрывался странный ритуал. Кагану накидывали петлю на шею, душили и спрашивали: «Сколько лет желаешь царствовать?» Сколько назвал, столько лет жизни ему отмеряли. Если же назвал слишком много, его все равно убивали по достижении сорокалетнего возраста и заменяли новым.

Отсюда, кстати, следует любопытный вывод. Власть в Хазарии захватили не ортодоксальные иудеи, а каббалисты. Ведь они существенно дополнили свою религию «тайными знаниями» из гностических теорий и древних темных культов Востока. А в этих архаичных культах действительно существовала концепция, что царь – магическая фигура, олицетворяющая все государство. Поэтому если царь «неудачный», если он заболел или состарился, требовалось его менять, чтобы и государство не ослабело.

А купеческую верхушку подобные теории вполне устраивали. При «магическом» великом кагане, выполнявшем чисто ритуальные функции, она получила неограниченную власть. Главным фактором, определяющим внешнюю и внутреннюю политику, стала прибыль иудейской верхушки. Одной ее статьей был транзит шелка в Западную Европу. А товарами, хлынувшими из Хазарии на персидские и арабские рынки, стали меха и рабы. Спрос на невольников здесь был огромным. Женщины шли в гаремы, мужчины требовались для строительных и ирригационных работ, для обслуживания вельмож. Из рабов халифы и эмиры формировали личную гвардию – после многочисленных переворотов и заговоров «своим» они уже не доверяли.

И Хазария стала одним из главных поставщиков рабов в страны ислама, там даже выделялась особая категория живого товара – «аль-Хазари». В нее входили представители степных народов и горцы Кавказа, постоянно воевавшие между собой и сбывавшие пленных. И славяне тоже. Первые сообщения о массовых появлениях на восточных рынках рабов «сакалиба», т. е. славян, относятся к началу IX в., ко времени гражданской войны. Вероятно, кто-то из славян участвовал в ней на стороне тюркской знати.

Изменилось и положение рядовых хазар. Прежде в Хазарском каганате, как и в Тюркском, налоговое бремя было довольно тяжелым, но касалось оно только покоренных народов. Сами тюрки и хазары, налогов не платили. Вместо этого они по призыву кагана обязаны были являться на службу. Армия каганата представляла собой народное ополчение, формирующееся вокруг дружин тюркских беков, которые сами расплачивались со своими воинами за счет добычи. Еврейская купеческая верхушка была отделена от народа. Ставила во главу угла только собственные материальные выгоды, и опираться на вооруженных подданных для нее было бы рискованно.

Поэтому ополчение заменили наемниками, набиравшимися из хорезмийцев. Был создан постоянный профессиональный корпус в 7–12 тыс. воинов, «ал-арсиев», который при необходимости дополнялся наймом степняков. А хазар обложили налогами. Причем очень высокими. Теперь нужно было платить наемникам и кочевникам, содержать кагана и царя с их дворами и гаремами, вельмож, чиновников, оплачивать строительство дворцов, караван-сараев, синагог. А что касается продукции садоводства, земледелия, скотоводства, рыболовства, то зачем платить дорого, если пребывание у власти позволяет брать дешево или даром? Для хазар новая система стала разорительной. А за неуплату податей их продавали в рабство вместе с семьями – с точки зрения правящих олигархов это тоже оказывалось выгодно.

Как показали археологические данные, коренные хазары начали отселяться подальше от таких властителей, на окраины государства [13, 62]. Очевидно, уходили и к русичам. И славяне, кстати, разделяли настоящих хазар от «новых хазар». В былинах среди киевских богатырей действует Михаил Козарин – фигура, которая, по мнению исследователей, «принадлежит к числу наиболее архаичных в русском эпосе» [110]. В былине сообщается, что родители по каким-то причинам глубоко возненавидели его и хотели погубить, поэтому он и ушел на Русь «от своего рода-племени». Стоит отметить, что никакие бедствия, связанные с хазарским игом, образ Михаила Козарина не омрачили – он остался одним из популярнейших народных героев. Но в былинах описывается и битва с могучим великаном Жидовином, приехавшим «из этой земли из Жидовския» в степи Цецарские под гору Сорочинскую. И вот с ним-то Илье Муромцу приходится сражаться не на жизнь, а на смерть после того, как великан побил других богатырей.

Да, столкновение иудейской Хазарии с Русью произошло. Но славянам пришлось воевать не только с хазарами. Мадьяры, оттесненные к западу, лишились привычной системы жизненных связей и тоже повели себя агрессивно. Начали существовать за счет соседей. Союзниками мадьяр стали поднестровские тиверцы и уличи, которых прижимали болгары. А другие окрестные племена венгры совершенно достали. Согласно Ибн-Русте, они «поработили славян, которых считали своими рабами и от которых получали продовольствие», а Гардизи сообщает, что «венгры – огнепоклонники, и ходят к гузам, славянам и русам, и берут оттуда пленников, везут в Рум и продают», «мадьяры правили славянами, своими соседями, и накладывали на них такую тяжкую дань, как будто славяне находились в положении военнопленных». Из того, что пленников везли в Рум (Византию), а не в Хазарию, видно, что совершалось это уже после отделения от каганата.

Хроника «Венгерские деяния» короля Белы сообщает о мадьярских победах над киевлянами и даже их подчинении.

Тем временем испортившиеся отношения Хазарии с Византией стали налаживаться. В Константинополе снова правили иконоборцы, ни о каких гонениях на иудеев больше речи не было. А с точки зрения купцов вести конфронтацию с такой державой было невыгодно. Зачем закрывать себе дополнительные пути и рынки? Но и для Константинополя дружба с Хазарией была важной. Иконоборческие кампании ослабили державу, она на всех фронтах терпела поражения. Императоры искали союзников где угодно. Михаил II принялся наводить мосты и с хазарами, шел на любые уступки. А ну как помогут? Возобновят прежние удары по арабским тылам? Дал привилегии иудейским купцам, по византийским городам снова пышно разрослись их кварталы и подворья. А его преемник Феофил откликнулся на просьбу каганата прислать инженеров для строительства крепости Саркел на Дону.

В 834 г. сюда были направлены лучшие специалисты во главе с Петроной Каматиром. Кстати, этот архитектор обнаружил, что значительная часть населения на Дону – христиане. Это еще раз подтверждает, что хазары бежали от гонений на окраины государства. И Каматир запроектировал в Саркеле строительство церкви. Но власти каганата наложили на это строгий запрет, привезенные для храма колонны и капители были брошены в степи, где их и нашли археологи в 1935 г. Словом, хазарская верхушка была себе на уме. Уступки византийцев охотно принимала, но идти на ответные не спешила. И с арабами ссориться не стала. Они же были главными торговыми партнерами Хазарии.

В результате Византия еле-еле отбивалась от врагов на нескольких фронтах. Арабы разгромил ее армию у Дазимона, захватили второй по величине город империи Аморий. В Болгарии пришел к власти новый царь Маламир, расторг мирный договор и двинулся на Константинополь. Спасли греков лишь союзники-венгры, прорвали северные болгарские границы, вышли к Дунаю. А в дополнение к этим напастям на Византию обрушилась новая. Русичи. В 840 г. случилось их нашествие на черноморское побережье Малой Азии. Они взяли и разграбили г. Амастриду и два года опустошали земли от Синопа до Босфора. Как сообщают византийские источники, «все лежащее на берегах Эвксина и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов. Народ же рос – скифский, живущий у Северного Тавра, грубый и дикий». Однако в 842 г. ситуация неожиданно переменилась. Русы вдруг заключили с Византией мирный договор, и уплыли, вернув пленных и часть добычи…