Текст книги "Нарциссизм. Пси-операция"

5.2. Влечение к деструктивному партнеру

Экзистентная тревога влияет на выбор партнера. В легкой форме наблюдается стремление к отношениям, сопряженным с отказом от чего-либо. Жертва, принесенная экзистентно-тревожным нарциссом формально во имя партнера, позволяет решить сразу несколько задач. Во-первых, подкрепляется исходное реальное отрицание. Типичная ситуация: нарциссу просто не хватало сил избавиться от отрицаемого объекта, и новые отношения стали удобным поводом для избавления от вредной привычки, старых вещей или прошлого партнера. Во-вторых, застой превращается в узел эротивного влечения (Рисунок 5.3), что способствует его разгрузке и получению удовольствия. В-третьих, экзистентная тревога на время заземляется, так как субъект получает контроль над отрицающей силой. Нередко после заземления тревоги нарцисс выходит из отношений, сбрасывая добровольно надетые оковы, дышит полной грудью, возвращается к привычному образу жизни. И, если проблема с образованием застоя не была решена на структурном уровне (например, проработана в ходе психоанализа), то тревога возвращается.

Рисунок 5.3. Отрицающий застой в качестве узла эротивного влечения.

Если застой слишком силен, то обычной жертвы недостаточно. Отношения должны превратиться в постоянный источник лишений или опасности. Нарцисс с высоким уровнем экзистентной тревоги ищет деструктивного партнера, который станет живым воплощением отрицающей химеры. Подобная встряска позволяет воплотить застой в реальность и снять источник тревоги.

Человек, чья психика не отягощена застоем, тоже может испытывать интерес к разнообразным опасным личностям. Однако интерес этот, во многом вызванный влиянием культуры (которая, в свою очередь, формировалась как художественное воплощение отрицающих застоев автора), быстро улетучивается после первой же серьезной опасности. Морганатический брак с потерей трона, выбор партнера назло семье с последующим вычеркиванием из завещания, связь с криминальным элементом – все эти сюжеты органичны и притягательны, пока остаются на страницах романов, написанных экзистентно-тревожными фантазерами. Нарцисс же, даже реально страдая в деструктивных отношениях, не успокоится, пока экзистентная тревога не будет в достаточной мере заземлена. Если в этой схватке он не погибнет, то сможет убедиться в своем превосходстве над отрицающей химерой, в своем праве существовать.

По этой причине нарциссических мужчин тянет к шизофреничкам – эти дамы с горящими глазами опасны и непредсказуемы. Они могут ночью зарезать возлюбленного. Или, не дожидаясь его отхода ко сну, устроить танец с саблями. Нарцисс это понимает, но психическое влечение сильнее инстинкта самосохранения.

В японской анимации имеется женский архетип яндере, пользующийся популярностью среди европейских нарциссов и интровертных мечтателей. Согласно интернет-фольклору, «в центре урагана всегда спокойно. Именно этим ураганом и является яндере. Для тех, кто близок яндере, она практически безопасна и даже может казаться вполне нормальной девушкой. Однако всех остальных легко может зашибить летающей в урагане крышей. Попытки сначала сблизиться с яндере, а затем уйти к другой девушке вызовут тот же (разрушительный) эффект. Яндере начинают как нормальные и даже милые персонажи, но в какой-то момент их переклинивает, и поведение кардинально меняется на жестокое и опасное, причём иногда истерикой не обходится, и яндере тянутся к ножам, катанам, кинжалам, мачете, бокскаттерам и другим опасным предметам».

Попытка расстаться с деструктивным партнером порождает другую тревогу – кастрационную, так как планирование расставания помещает застой на отрицаемое место. Гипотетическая потеря проблемного партнера воспринимается как потеря чего-то более важного, провал важного испытания. Надежный диагностический маркер сочетания двух видов тревоги – клиент говорит, что боится потерять не самого партнера (который порядком надоел и создает массу проблем), а некую сложность, интенсивность отношений. Что деструктивные отношения являются чуть ли не единственной возможностью выйти на некий «новый уровень мировоззрения и восприятия», оставить старую жизнь с ее недостатками в прошлом. Разумеется, уточняющие вопросы приведут клиента в замешательство. Но именно в детализации, в ревизии внутренней логики подобных химерических заявлений и состоит работа по диссоциации застоя.

Различные узоры, различные варианты включения застоя в отрицание не исключают друг друга. Если у нарцисса сформировалось несколько застоев, то некоторые из них могут занять место отрицаемого, другие – отрицающего. Тогда мы увидим два вида тревоги с разными (возможно, пересекающимися) наборами триггеров. Более того: из-за топологических свойств Я один вид тревоги может перетекать в другой.

Пример. Нарциссический клиент находится в длительных отношениях с классической отрицающей дамой. «Она постоянно ревнует, ко всем. Каждый вечер закатывает скандал. Обещает кастрировать меня ножом для колки льда. Утром я счастлив, потому что *** (половой орган) на месте. До нее всегда просыпался с головной болью и ****** (ненавистной) тоской. Всё серое было».

5.3. Предельный случай

Пока речь шла об умеренной деструктивности (буйном нраве партнера, его склонности к криминалу или азартным играм) или необходимости идти на жертвы ради отношений, можно было не учитывать половую принадлежность нарцисса. Однако в патологическом пределе ситуация в корне меняется. При тяжелой экзистентной тревоге нарцисса влечет не просто к деструктивному, но к бионегативному объекту, то есть к носителю дегенерации, чье существование бросает вызов природе. Взращиваемые и оберегаемые современным обществом бионегативные элементы служат живым отрицанием великой силы естественного отбора.

Дегенеративность, проистекая из генетической материи, неразрывно связана с половой принадлежностью носителя дегенерации. В частности, мужчины-нарциссы будут регулярно попадать в плен к женщинам с шизофренией. Почему нарциссических женщин гораздо реже влечет к шизофреникам мужского пола?

Шизофрения5858
  Какая именно форма шизофрении, на какой стадии и т. д. в данном контексте не предполагает уточнения.


[Закрыть], будучи генетическим заболеванием, в среднем по-разному протекает у мужчин и женщин. У мужчин преобладает и быстро нарастает апато-абулический компонент: полное безразличие к реальности, утрата воли, распад личности. У женщин шизофрения может долго никак проявляться, манифестируясь лишь в период климакса. Негативная симптоматика (распад личности) нарастает медленно или вовсе не наблюдается. Со стороны молодая женщина с «легкой степенью шизофрении» выглядит, как девушка-загадка, дама с огоньком.

Мужчины-шизофреники достаточно быстро выводятся из социальной жизни, тем более из полового отбора. Напротив, носительницы шизофрении отличаются повышенным либидо и фертильностью. Они не только пополняют ряды отрицающих объектов, но и снабжают популяцию дефектным генетическим материалом. Шизофрения успешно передается по женской линии. Здесь христиане попали тремя перстами в небо, возложив ответственность первородного греха на женщин.

Влечение к отрицающим объектам не ограничивается выбором партнера. В современном обществе господствует мода на рождение или усыновление детей с криминальными наклонностями и врожденными психическими дефектами. Нарциссическую женщину предупреждают, что не надо рожать или усыновлять олигофрена. Это опасно, особенно когда особь вступит в период полового созревания. Но у дамы отключается критическое мышление. Она уверенно идет на этот риск. Неужели не понимает всей серьёзности ситуации? Бессознательно – прекрасно понимает и именно поэтому не может остановиться. Нарциссизм толкает ее на сожительство с физически сильным, опасным и неуправляемым големом.

Потом нарциссическая дама будет, облизывая от возбуждения губы, гордо жаловаться, как «особенный» подросток караулит ее в засаде и набрасывается с весьма определенными намерениями.

5.4. Ксенофилия в узком смысле

Активное фантазирование и творчество позволяют нарциссам заземлить экзистентную тревогу, не подвергаясь реальному риску. Тяга к отрицающему партнеру обретает художественную форму. Так возникают фанатские сообщества, объединенные трепетным (вплоть до поклонения) отношением к разнообразным персонажам инопланетного или инфернального происхождения.

Например, Сара Керриган (игровая вселенная Starcraft), подвергшаяся форсированной мутации, движимая жаждой местью, демонстрирующая вероломство и жесткость. Создатели игры умело заставляли публику сопереживать героине, показывая эволюцию ее характера и пробуждение теплых чувств к Джиму Рейнору. Сам ее переход из расы людей в расу зергов был осуществлен силой, отрицающей наши представления о градуализме (непрерывности биологической эволюции). Сара сама стала отрицающей силой для Сверхразума и Абатура, архитекторов ее преображение. Наконец, столкнувшись с аналогом вселенского зла, Керриган и вовсе стала божеством. Просто идеальный набор триггеров для экзистентно-тревожного игрока!

Повзрослевшая Алиса геймдизайнера McGee создает устойчивое впечатление носительницы психической дегенерации. В конце сюжетной канвы нам объясняют, что героиня на самом деле не была безумна. Однако основное впечатление от персонажа формируется в процессе игры, и финальная рационализация вряд ли может поколебать созданный образ. Кроме того, отсутствие психических отклонений не мешает Алисе столкнуть антагониста под поезд – уже в реальном мире, а не в стране чудес.

Современная молодая публика довольствуется и куда более примитивными сеттингами. Так, игра Succubus позволяет создать ручную демоницу, предоставляя игроку достаточно широкие возможности для настройки внешности, одеяния (или отсутствия такового) и жилищного интерьера героини. Геймплей сводится к битвам демоницы с различными противниками.

5.5. Аутоагрессивная мастурбация

При высоком уровне экзистентной тревоги на фоне общего психического истощения субъект переходит к предельно инфантильным механизмам заземления либидо. Самый распространенный механизм – мастурбация. При высоком экзистентно-тревожном фоне мастурбация позволяет субъекту убедиться в отсутствии наказания.

Наказание не сводится к кастрации. За кастрацией стоит нечто большее. Фройду пришлось деконструировать фантазии невротиков, обнажая простой страх наказания за их сложными ритуалами и терзаниями. Анализируя нарциссов, мы проделываем обратный путь, обнаруживая за страхом наказания химерические переживания.

В данном случае под наказанием понимается отчуждение эрогенной зоны, лишение возможности получать аутоэротическое (эротивно-аутистическое) удовольствие. Субъект может лишиться доступа не только к фаллосу, но и вообще к любому объекту. «И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» – сказано в Писании, Мф. 5:30. То же самое сказано относительно правого глаза. Медведю из детской сказки «Липовая нога» отрубили лапу в наказание за помятую репу. При высоком уровне тревоги сила, способная наказать столь радикальным образом, ощущается как неотвратимо грядущая.

Стимуляции любой эрогенной зоны является попыткой протестировать карающую силу, оценить степень ее близости к реальному миру. Разумеется, никакого наказания не следует. Именно из-за этого субъект не испытывает психической разрядки. Его аутоэротические действия приобретают более частый и более агрессивный характер. Чувствительность эрогенных зон при этом значительно снижается. Что происходит? К застою подводится всё больше либидо. Он превращается в узел агрессивного влечения (Рисунок 5.4). Разумеется, возможен обратный порядок событий: застой изначально был узлом входящих потоков, что вызвало к жизни агрессивную мастурбацию.

Рисунок 5.4. Отрицающий застой в качестве узла агрессивного влечения.

Новый акт – новая порция либидо – усиление тревоги – усиление потребности протестировать застой на реальность – новый акт. Круг замыкается. Фрустрация от того, что отрицающая сила не опредметилась, сильнее физиологического удовольствия, интенсивность которого снижается из-за частых актов. Чувство вины, опустошенности, экзистентного бесправия закрепляются. Постепенно они обрушиваются на субъекта не после, а непосредственно во время мастурбации (в тяжелых случаях полностью замещая собственно мастурбационные фантазии). Нарастает ангедонизм, стремление к аскезе, неприятие удовольствия как такового.

Каковы сценарии выхода из порочного круга?

Первый сценарий. Актуализация прямого внешнего запрета на мастурбацию. Сценарий, к которому склонны те, кто однажды был наказан за мастурбацию. Из бессознательного возвращается сцена того самого наказания. Прорыв воспоминаний в сознание внезапен и нередко носит эгодистонный характер. Мастурбаторная фантазия прерывается воспоминанием о реальном наказании. При этом возбуждение не спадает. Более того, субъект в какой-то момент понимает, что не может (скорее, не хочет) останавливать процесс. После разрядки субъект испытывает эмоциональный подъем: это естественно, так как отрицающий застой вначале сузился до реального воспоминания о наказании, которое, к тому же, не повторилось.

Легко представить, что после подобного опыта субъект пребывает в замешательстве, основанном на непонимании и чувстве стыда. В дальнейшем субъект может попытаться повторно вытеснить эти воспоминания (полная или частичная неудача этого вытеснения приведет к невротизации).

Подобный опыт нередко является решающей причиной, по которой экзистентно-тревожные субъекты приходят в анализ, желая осведомиться о нормальности и причинах подобного опыта. В этом случае психоаналитику надлежит сфокусироваться на дифференциальной диагностике экзистентной тревоги, оценить общий уровень тревожности клиента, сообщить клиенту базовые сведения о механизмах опредмечивания тревоги. Даже если за эгодистонными мастурбационными фантазиями стояла не только экзистентная тревога (но и, скажем, невротическая готовность), ваши разъяснения дадут клиенту дополнительный ресурс для саморегуляции, структурируют его самоощущения и снизят тревожность. Здесь работает общее правило: тревожным клиентам требуется ресурс в виде вербальных конструкций, способствующих более структурному пониманию и восприятию себя и своего опыта.

Внешний запрет на мастурбацию можно включить в пролонгированную игру между партнерами. В этом случае задачей тревожного субъекта будет осуществить акт мастурбации в тайне от партнера (но при сохранении возможности быть пойманным). Не обязательно, чтобы каждый акт завершался оргазмом – достаточно договориться о символических правилах, по которым акт считается свершившимся. Соответственно, в задачи партнера входит эпизодическое проявление бдительности (вплоть до игровой охоты или выслеживания) и символического наказания в случае поимки с поличным. Сценарий игры можно разнообразить, введя симметрию: пойманным и наказанным может быть любой партнер. В этом случае ведется счет, кому удалось большее число раз тайно совершить мастурбацию; или кто нашел для этого больше нестандартных способов и мест.

Наконец, субъект может следовать внутреннему запрету, если таковой подается как «челлендж», публичное соревнование. Стихийное провозглашение ноября календарным месяцем, во время которого молодым мужчинам запрещено мастурбировать (недрочабрь), является коллективным ответом интернет-среды на повышенную экзистентную тревогу ее фрустрированных обитателей. В этом случае тревога заземляется, когда участник такого «соревнования» нарушает запрет, но продолжает публично заявлять об аскезе.

Женская часть интернета включилась в игру. Девушки начали активно публиковать и распространять короткие провокационные видео, которые адресованы воздерживающимся молодым людям. Целевая аудитория видео прямо артикулируется (в форме текста, появляющегося в кадре), то есть молодые дамы бессознательно берут на себя функцию склонить к нарушению запрета, к преодолению отрицающей силы. При этом видео очень трудно назвать эротическими. Демонстрация тела в сексуальных позах носит символический, а то и вовсе пародийный характер. Таким образом мы наблюдаем интересное явление: создание в виртуальной среде своеобразной системы обрядов, испытаний и инициативных практик.

Второй сценарий сводится к непосредственной разрядке агрессивного влечения. Субъект буквально взрывается гневом, который обрушивается либо на собственное тело (стимуляция эрогенных зон приобретает почти самоповреждающий характер), либо на элементы застоя.

Пример. Клиентка единственная в коллективе пережила массовое увольнение коллег из ее отдела. Причины увольнения остались неизвестными – просто нескольким десяткам сотрудников не продлили контракт. Клиентка была потрясена не столько полным обновлением коллектива, сколько фактом сохранения своего рабочего места. Месяц спустя клиентка заметила, что испытывает сильное эмоциональное и половое возбуждение от общения с лицами (обоих полов), которых ранее считала «непредсказуемыми опасными неудачниками». Спустя еще несколько недель клиентка перестала испытывать удовольствие от мастурбации, каковую привыкла практиковать в качестве еженедельного «самопоощрения и быстрого отдыха». Будучи упорной вплоть до упрямства, клиентка решила «любой ценой достичь оргазма, пусть весь день про***ться (провозиться) придется». По ее субъективным оценкам, процесс длился уже около двух часов, когда «ушла в морок, словила расслабон, а потом такое зло взяло… пришла в себя от боли – клитор прям царапала… пришлось мазь наложить, зато на душе отлегло». «Отлегло» здесь следует рассматривать как разрядку агрессивного влечения, узлом которого стал отрицающий застой, сформированный после массового увольнения коллег и проявляющийся в возникшем влечении к бионегативным особям.

По причинам (лежащим, скорее всего, в гормональной регуляции) первый сценарий наиболее характерен для мужчин, тогда как к чистой агрессивной разрядке наиболее склонны женщины и… птицы.

У одной немолодой дамы был столь же немолодой попугай, которому на старости попугайских лет приспичило впасть в депрессию. Он крыл хозяйку всевозможными ругательствами и выщипывался. Клетка, усеянная перьями, – и расправивший голые крылья вестник смерти. Апофеоз психосоматической войны. Пожилая леди нашла способ усугубить страдания попугая. Она мазала его уцелевшие перья горькой мазью. Попугай прекратил свои аутоагрессивные мастурбационные этюды. Обтирания продолжались. Оперение полностью восстановилось. Птица вернула себе здоровый вид. После чего благополучно издохла, ибо лишилась последнего средства психической разрядки.

Глава 6. Бойся пустоту, дары порождающую

6.1. Нигилянтная тревога

При кастрационной тревоге человека волнует отсутствие объекта. Неважно, по каким причинам объект отсутствует и что предлагается взамен.

При экзистентной тревоге человека волнует компенсация или причина отсутствия какого-то объекта. Неважно, какой именно объект отсутствует.

Третий вид тревоги мы окрестили нигилянтной, потому что человек тревожится из-за отрицания как такового. Он трепещет от одной мысли о том, что нечто в принципе может отсутствовать. Неважно, что именно отсутствует и по какой причине. Отрицание как таковое обрастает коконом мифов, страхов, смутных предчувствий. Догадаться о существовании нигилянтной тревоги было непросто, потому что она порождается узором, который не содержит отрицания (Рисунок 3.11) в явном виде. По сути, узор нигилянтной тревоги образуется до и вместо узора отрицания. Там, где симметрия амбивалентной петли должна быть нарушена всего лишь сопротивлением, возникает застой, разрывающий амбивалентность (Рисунок 6.1).

Рисунок 6.1. Нигилянтная тревога. Застой, разрывающий амбивалентную петлю.

Неочевидно, почему именно этот узор должен ассоциироваться с отрицанием, которое здесь так и не возникает. Какая сила вообще может заставить человека отрицать отрицание? Притом не так, как это совершается в формальной логике, где повторное применение отрицающего оператора попросту возвращает нас к исходному утверждению. И не так, как в логике диалектической, где отрицанием отрицания является синтезис, то есть нечто большее относительно и тезиса, и антитезиса. Нет. Отрицание самой возможности полноценного отрицания, отказ отрицать, отказ мириться с отсутствием чего бы то ни было. Только параллельное исследование такого феномена, как страх пустоты, позволило нам разглядеть недостающий фрагмент мозаики в знаниях из совершенно другой области, полученных совершенно не психоаналитическими методами5959
  Чибисов. Пустота порождающая


[Закрыть].

Мы утверждаем, что за нигилянтой тревогой прячется страх пустоты, которая не сводится к абсолютному отрицанию или отсутствию, но к которой абсолютное отсутствие, безусловно, приближает. И, коль скоро застой нивелирует дискретность своих элементов, то и при нигилянтной тревоге должна возникать неразличимость каких-то аспектов отрицания.

При кастрационной тревоге отсутствие любого представления застоя означало отсутствие всей застойной композиции. При экзистентной тревоге аналогичному амальгированию подвергались все возможные причины и компенсации отсутствия чего-либо.

Чего же не может различить человек при нигилянтной тревоге? Ответ: степени отрицания. Вспомним (3.9), что сопротивление на одном из потоков амбивалентной петли играло роль регулирующего клапана, не позволяя сознанию свободно переходить от отрицающего к отрицаемому. При этом никакого абсолютного запрета на этот переход не накладывалось. Сознание, пусть и усилием воли, могло вернуться к отрицаемому. На бессознательные процессы сопротивление вовсе не оказывало никакого влияния.

Здесь мы должны вспомнить (3.1), что каждая диаграмма строится как усредненный результат длительного наблюдения. Сопротивление могло возникать не при каждом переходе от отрицающего к отрицаемому, а лишь в статистически значимой доле таких переходов. Далее, каждый раз сопротивление могло иметь разную силу. Строго говоря, за «стрелкой с жирной точкой» мы должны видеть суперпозицию однократных переходов, каждый из которых мог сопровождаться сопротивлением разной силы (или вовсе проходить без сопротивления). Этому соответствует умение различать оттенки отрицания и отсутствия. Человек может категорически отказываться от какого-то предложения, но на следующий день готов идти на компромисс. Нехватка света в помещении заставляет вкрутить более яркую лампочку, но не смотреть на прожектор ночью. Нечто может отсутствовать или быть неосуществимым по целому ряду причин, каждая из которых вносит свой отрицающий вклад. В конце концов, отсутствие объекта в данный момент времени в данном месте не исключает его присутствия в другом месте.

Если мы теперь посмотрим на каждый психический акт переживания отрицания как на отдельную амбивалентность, один из потоков которой отягощен отдельным сопротивлением, то смысл нигилянтного узора станет очевидным. Говоря о структуре и свойствах застоя, мы неоднократно обращали внимание на то, что застой – это характеристика не самих представлений, а потоков либидо между ними. Следовательно, при попытке психики просуммировать все асимметричные амбивалентности может получиться не простое усреднение (то есть обычное отрицание), а застой на отягощенной ветви. Переходы теряют взаимную независимость. То, что было лишь теоретическим результатом суперпозиции и усреднения, врывается в практическую реальность. Каждый одиночный отрицающий переход вызывает к жизни все остальные.

Нигилянтный застой означает амальгамирование степеней отрицания. Столкновение с отрицанием любой степени и формы актуализирует в психике химерическое представление об отрицании как таковом, которое включает все его степени вплоть до абсолютной. Неразличимость степеней отрицание уже доставляет немало проблем. Включенность же в эту амальгаму ее предела, абсолютного отсутствия, наполняет нигилянтную тревогу дополнительным содержанием: намеком на ощущение пустоты. Что делать с этим намеком, совершенно не ясно. Не может быть психоаналитической ясности, когда речь заходит о пустоте. Психоанализ оперирует в категориях представлений и либидо. Пустота же непредставима. Здесь мы подходим к границам применимости классической и неоклассической теории психоанализа.