Текст книги "Нарциссизм. Пси-операция"

6.5. Отношение к подаркам

Людям доставляет удовольствие дарить друг другу подарки и осознавать, что кто-то искренне радуется теплым носкам или парафиновой лампе.

Акт дарения есть отрицание, где компонентами служат разные состояния одного и того же объекта. Отрицаемое – предмет, которым обладает субъект. Отрицающее – тот же предмет, но которым обладает другой. Сопротивление на потоке от отрицающего к отрицаемому несет дополнительный смысл – заблокировать попытку психики вновь заявить права на подаренную собственность, потребовать дар обратно. Структура отрицания в акте дарения часто становится основой для эдипальной триады (Глава 10), где вершиной становится получатель подарка.

Подарок – отличное средство коммуникации, способ привлечь к себе внимание, убедить человека в хорошем отношении к нему, продемонстрировать статус. У вас был ценный объект, вы добровольно передали власть над объектом другому человеку. В бессознательном остался НЕ – свой объект, который приятно греет душу, напоминая о вашей щедрости и возможностях. Если вы можете что-то подарить, значит у вас что-то есть. Подарить женщине алую розу – заявить о наличии у вас налитого кровью цветущего фаллоса.

Таким образом, дарение можно считать более развитой формой эксгибиционизма, хвастовства. При хвастовстве объект демонстрируется, но не отчуждается, потому что психика еще не умеет отрицать. Позднее НЕ – свои объекты становятся чем-то привычным, и человек соглашается на отчуждение ценного предмета. Хвастовство превращается в дарение.

Ребенок любит хвастаться, но не дарить. Протягивая взрослому некий предмет как бы в качестве подарка, ребенок ждет, что дар будет возвращен после недолгого ознакомления. Если вы попытаетесь спрятать подарок в карман, юный даритель выразит недовольство. Цель этой коммуникации – не отдать или передать, но сделать предмет достоянием совместного внимания, без последующего отчуждения.

Искусству дарения необходимо научиться. Первый форсированный опыт дарения имеет место в период активности анальной фазы. Чем может похвастаться ребенок, который ни читать, ни рисовать толком не умеет? Продуктами жизнедеятельности. Это основной и первый объект для хвастовства, ведь дитя пока не может создать ничего иного. Сильный запах, насыщенный цвет, подходящая для лепки текстура – почему бы не похвастаться? Еще не подарок, но уже источник коммуникативного удовольствия.

Как превратить объект хвастовства в подарок, в НЕ – свой объект? Добавить отчуждение. Юный субъект должен окончательно и безвозвратно лишиться власти над объектом. И его этой власти лишают. В рамках воспитательного процесса ребенку запрещают проводить какие-либо манипуляции с фекалиями. Бескомпромиссной народной рукой выдергивают из-под монарха пластмассовый трон вместе с содержимым. Потом и вовсе пересаживают на трон керамический и показывают кнопку для демократической процедуры смыва старых переваренных кадров в историческую канализацию.

Ребенка хвалят за чистоплотность. Возникает причинно-следственная связь: родители радуются, если в их пользу отчуждаются фекалии.

В период перехода анальной фазы в фаллическую акт дарения рефлексируется, становится темой детского общения. Детская поговорка «подарки не отдарки» знаменует успешное овладение НЕ – своими объектами и операцией отчуждения.

Человек, зрелый физически и психически, знакомится с высшей формой дарения. Он получает удовольствие, доставляя удовольствие партнеру. Но и это не предел. Максимальное эмоциональное напряжение – подарить партнеру само знание об удовольствии, стать первооткрывателем. Поэтому холодность и закрепощенность придают объекту особую привлекательность. Своего рода вызов: сможешь ли растопить лед?

Однако сопряженные с этим издержки часто перевешивают получаемое морально удовлетворение. Первый половой акт (или первые акты) для женщины зачастую оказывается болезненным, завышенные ожидания не оправдываются. И здесь возможны две крайности: либо быстрое охлаждение и расставание с первым партнером, либо эмоциональная фиксация на партнере. Последняя может принять форму как нежной привязанности, так и ненависти.

В малоизвестной (на фоне «Тотема и табу») статье «Табу девственности» Фройд подробно разбирает этот вопрос. Контакт с девственницей несет колоссальные риски для «простого» мужчины, поэтому во многих племенах ритуал дефлорации поручали жрецам. Процедура происходила в полной темноте, жрец был в маске. Столь велик был страх перед местью со стороны молодой женщины или ее духов-покровителей. Для ритуала, как правило, использовался искусственный лингам, чтобы отвести кастрационную месть от жреческого органа. Поэтому навязчивое желание вступить в отношения именно с девственницей косвенно свидетельствует о психических проблемах. Например, об экзистентной тревоге, отвечающей за влечение к опасному объекту (при условии, что мужчина уже знает о возможных проблемах с дефлорированной особой).

За фетишизацией девственности нередко стоят и другие причины: от семейных и религиозных традиций до жажды контроля. Поэтому мы не стали вносить фиксацию на девственницах в соответствующую главу. Если же субъект демонстрирует другие, более надежные, признаки экзистентной тревоги, то его отношение к девственницам имеет дифференциально-диагностическую ценность.

Аналогично стоит относиться к избеганию девственниц. Вполне возможно, мужчина не хочет «возиться» с девушкой или чувствовать себя чем-то обязанным. Однако если субъект демонстрирует симптомы кастрационной тревоги, то избегание девственниц получает дополнительную интерпретацию. Кастрационно-тревожный нарцисс боится девственниц, потому что у них отсутствует опыт. Значит, помимо опыта отсутствуют и другие важные качества (4.1) и вообще с ними «что-то не так». Девственницу, даже настойчиво требующую близости, мужчина с кастрационной тревогой будет сторониться.

Что же касается нигилянтно-тревожных нарциссов, то для них важна не девственность как таковая, а опыт и осведомленность партнера. Они не могут адекватно оценить наличие или отсутствие у партнера опыта. Даже легкая наигранная наивность поставит их в тупик. С другой стороны, они будут всеми стараться подарить новые эмоции или ощущения. Именно способность привнести, открыть для партнера нечто новое служит источником психического спокойствия для носителей нигилянтной тревоги. Нигилянтный нарцисс получит максимальное удовольствие, если сможет чем-то удивить партнера, имеющего значительный опыт.

Замечание. Здесь разрешите предостеречь вас от экстраполяции рассуждений за пределы нашей предметной области. Может появиться соблазн дать аналитическую интерпретацию такому опасному дефекту, как педофилия. Будто бы это «всего лишь» крайняя фиксация на акте дарения и инициации. Это крайне безответственно. Я полагаю, что педофилами движет физиологическая патология дегенеративного регистра. Поэтому необходимо пресекать любые общественные дискуссии о «помощи» педофилам средствами одной лишь психотерапии без всестороннего клинического обследования и – если потребуется – хирургического вмешательства. К моему сожалению и ужасу, педофилия всё чаще становится предметом философской и идеологической спекуляции. Я призываю читателей не терять бдительность и прислушиваться (в этом вопросе) исключительно к врачам и силовикам.

Нигилянтный нарцисс испытывает облегчение, когда дарит новые ощущения, знания или опыт. Чем сложнее и необычнее этот нематериальный дар, тем он ближе к застою. Из отдельных раздражителей и информации сплетается причудливая композиция. Цементирующим качеством, превращающим композицию в застой, является ее новизна. Последнее для нарцисса нереально и недостижимо. При всем желании он не может снова впервые постичь то, что уже когда-то постиг. Однако при передаче опыта застой превращается в предмет дарения. Отсутствующую в реальности химеру можно подарить, то есть воплотить в реальность. Тем самым застой перестает быть таковым, низводится до обычного представления, а значит исчезает и сам источник нарциссизма.

Здесь мы видим, какую важную роль коммуникация играет в конституировании психики индивида. Одно дело, когда застой сначала воплощается в реальность (например, как предмет творчества) и затем преподносится в дар. Совсем другое дело, когда акт дарения предшествует и предпосылается творению подарка.

Но будьте бдительны. Как мы сказали, нуль-субъектам также присуща нигилянтная тревога. Не имея воли и возможности отрефлексировать свое состояние, нуль-субъект стремится насильно подарить свой негативный жизненный опыт, навязать его повторение следующим поколениям. Для этих целей нуль-субъекты часто используют пассивную агрессию6161
  Чибисов В. В. Вся фигня – от мозга, с. 181—186, М.: АСТ, 2018.


[Закрыть].

Если нематериальные дары помогают воплотить и ликвидировать застой, то материальные подарки таким целительным свойством не обладают. С первых дней отношений нарцисс буквально забрасывает вас подарками, чтобы заполнить пустоту между вами. Да, нарцисс не может окончательно расстаться с подарком, но в данном случае этого и не требуется. Подарок зависает в пустоте между дарителем и одариваемым. Так нарцисс может как бы со стороны созерцать свое творение и тешить себя иллюзией победы над пустотой. Представление «мой объект» превращается не в «НЕ-мой объект», а в «мой НЕ-объект». Крохотный участок психической пустыни отвоеван и освоен. Сделан очередной шаг к овладению НЕ-объектами.

Каждый раз, когда нарцисс ощущает одиночество или надвигающееся расставание, он будет заполнять подарками пустоту между вами. Его ощущения практически не зависят от вашего поведения и намерений. Подарок для нарцисса – цепь, сковывающая двух людей, мост над пустотой. Обнаружив, что ваш нарциссический партнер активизировал беспорядочное дарение, дайте ему понять, что вы рядом и не планируете расставаться. Иначе велик риск, что нарцисс разорвет отношения первым, чтобы опредметить тревогу.

Делая подарок, нарцисс пытается справиться с нигилянтной тревогой. Тревога возрастает, если нарцисс получает что-то в дар. Невинный сувенир или шоколадка, которую вы подарили из вежливости, приводит нарцисса в замешательство. Он попытается уклониться от подарка. С одной стороны он чувствует себя обязанным, с другой – обделенным и даже оскорбленным. Полученный подарок лишний раз напоминает о ненасытности пустоты. Кто вы такой, чтобы пытаться заполнить его пустоту? Что вы вообще знаете о пустоте? Искра радости, которой вы искренне поделились, лишь высвечивает окружающую нарцисса безбрежную нигилянтную тьму.

Наконец, весьма любопытно, как нигилянтный нарцисс проявляет агрессию с помощью подарков. Его поведение значительно отличается от пассивных агрессоров, чьи дары отравлены функцией контроля, и от эпилептоидов, которые обязательно предъявят счет за подарки. При агрессивном влечении либидо приливает к застою, повышая его актуальность, обостряя ощущение пустоты. Последнее и становится ядром агрессивной стратегии.

Нигилянтный нарцисс использует подарок, чтобы напомнить вам о пустоте. Каким образом? Похвастаться, но не подарить? Не совсем. Для нарцисса это слишком просто. Такое поведение подходит скорее людям, застрявшим в доэдипальной стадии. Это, как правило, крайне избалованные особи, не получившие опыт фрустрации и нужды. Над ними господствует та фаза эксгибиционизма, когда не важно, что именно показывать. Поэтому они хвастаются не фаллосом, а потенцией, то есть не конкретным потенциальным подарком, а самой возможностью что-либо подарить.

Нигилянтный нарцисс же хвастается возможностью не делать подарки. Раньше он бескорыстно забрасывал вас дарами, чтобы уберечь от пустоты. Вы его разозлили – и он решил бросить вас пустоте на растерзание. Он бомбардировал вас нежностью, теперь же будет демонстрировать отстраненную заботу и прохладное дружелюбие. Чтобы вы усвоили урок и прониклись нигилянтной тревогой, нарцисс будет перечислять, какие эмоциональные и материальные блага он планировал вам подарить, но передумал. «Я посылку принес, только я вам ее не отдам», – говорит Печкин, чьи посылки всегда пусты.

Глава 7. Сигарой в глаз или в самооценку раз?

7.1. Эмпатия

Главной добродетелью XXI века провозглашена эмпатия. Вы должны эмпатизировать слабым, убогим, неполноценным, ленивым, некультурным. Эмпатия к животным (с их последующей гуманизацией) стала лозунгом и визитной карточкой веганов, эко-активистов, зоо-защитников и прочих радикалов.

Если вы не хотите сочувствовать, вам будет предъявлено обвинение в тяжком психическом преступлении – в отсутствии эмпатии. Почему вы не идете на поводу у эмоционирующих особей? Почему вы сохраняете хладнокровие и не торопитесь жертвовать последние деньги на смертельно больных детей? Вы не любите пролетариат? How dare you!

«Конечно, сентиментальность, которая сама никогда не пожертвует собою, первая будет кричать, что во всех случаях человек, не рассуждая, должен жертвовать собою»6262
  Елена Рерих. Письмо от 08.03.1938 // Письма, Т.2


[Закрыть].

Прежде чем отстаивать неотъемлемое право на выборочную и умеренную эмпатию, необходимо дать определение этому загадочному свойству.

Чисто феноменологически, эмпатия – кратковременная идентификация, сопровождающаяся интенсивные эмоциональными переживаниями. Вы не просто слушаете собеседника, но вслушиваетесь. Не просто вникаете в его проблемы и радости, но воспринимаете их как свои. Не просто сострадаете, но погружаетесь в чужое эмоциональное поле. Эмпатию невозможно имитировать. Человек на органическом (внепсихическом) уровне чувствуют, когда кто-то ему эмпатизирует – в результате меняется его поведение и функционирование периферической нервной системы. В медицинской среде ходит максима: хорошему врачу достаточно поговорить с пациентом, чтобы тому стало легче. Здесь речь идет об эмпатическом контакте. Разумеется, эмпатия врача не может заменить традиционного лечения, но позволяет значительно подсластить пилюлю.

Красота, да и только. Но что стоит за этим эффектом? Неужели именно так должен выглядеть результат длительной социальной эволюции? Разве умение прочувствовать другого человека не было известно еще античным поэтам и философам? Да что там философы! Приматы – и те способны к эмпатии6363
  Вааль Ф. Истоки морали. В поисках человеческого у приматов.


[Закрыть]. Значит, и источник эмпатических способностей следует искать не столько в психике, сколько в ее физиологическом субстрате.

Как минимум десять процентов «чистой» эмпатии определяется генами6464
  Warrier, V., Toro, R., Chakrabarti, B. et al. Genome-wide analyses of self-reported empathy: correlations with autism, schizophrenia, and anorexia nervosa // Transl Psychiatry 8, 35, 2018


[Закрыть]. Число устойчивых социальных связей, которые субъект может без усилий поддерживать, зависит от размеров миндалевидных тел головного мозга6565
  Bickart K.C., Wright С. I. et al. Amygdala volume and social network size in humans // Nature neuroscience 14 (2): 163—4, 2010


[Закрыть]. Если миндалины не симметричные, то человек становится чересчур эмпатичным, он приписывает окружающим несуществующие эмоции: агрессию или страх6666
  Donegan N.H. et al. Amygdala hyperreactivity in borderline personality disorder: implications for emotional dysregulation // Biological psychiatry 54 (11), 2003, pp. 1284—1293.


[Закрыть]. Этим объясняется виктимоидное поведение наиболее радикальных феминисток, леволибералов и шовинистически настроенных представителей национальных меньшинств: они эмпатичны и коммуникабельны сверх всякой меры, но используют свою эмпатию для борьбы с выдуманными врагами и иллюзорным угнетением.

Наша задача сейчас – отделить эмоциональный стержень эмпатии от ее изображения в современном дискурсе. Попытки разных людей поделиться интроспективным опытом эмпатии имеют общую черту. Они похожи на сбивчивый рассказ о сильных импульсивных эмоциях, как будто связывающих воедино рассказчика и мишень его эмпатии. Этого достаточно, чтобы сконструировать диаграмму эмпатии.

Во-первых, если речь идет о сильных эмоциях, то перед нами аффектное взаимодействие.

Во-вторых, один из участников этого взаимодействия, очевидно, – самость.

В-третьих, раз объект вызывает отношение «как к самому себе», то он представлен не одним представлением, а их композицией. Притом композиция структурирована, как самость.

В-четвертых, сильная эмпатия возникает, когда объект обладает каким-либо специфическим свойством (беспомощность, слабость, бедность). Значит, аффект возникает между самостью и каким-то одним представлением объекта.

Сводя воедино вышесказанное, получаем достаточно простой узор (Рисунок 7.1) и формальное определение. Эмпатия – это аффект между самостью и любой полносвязной композицией представлений, отличной от самости. Всего лишь. Никакой духовной или нравственной работы за эмпатией не стоит. Только чистые эмоции и случайное возникновение полносвязной композиции. Последняя есть пример типичной топологии развитого целостного Я. Человек расплачивается за высокий уровень развития повышенной сентиментальностью и неразборчивым сочувствием.

Рисунок 7.1. Эмпатия – аффект между самостью и полносвязной структурой, отличной от самости.

Замечание. Вопрос, принимает ли самость участие в аффекте как целое или «подставляет» лишь одно из представлений, не имеет особой важности в силу высокой плотности потоков либидо через самость. Скорее, мы вольны с помощью этого критерия разделить примитивную и более зрелую эмпатию. Примитивная ее вариация предполагает, что самость целиком вовлекает в аффектное взаимодействие: субъект крайне эмоционален и не склонен к рефлексии. При зрелой эмпатии человек выбирает один из аспектов самости в качестве рационализаторского зерна и одновременно аффектного моста. Например, говорит: «так как я слишком богат, то обязан озаботиться проблемами бедных». Здесь аффект возникает между элементом самости «я богат» и представлением «бедность» в композиции, репрезентирующей эмпатическую мишень.

Что делать психике, не желающей растрачивать либидо на жалость ко всем вокруг? Специально ничего делать не нужно. Всё происходит само, благодаря способности психики к самоорганизации. Чем чаще человека провоцируют на интенсивную эмпатию, тем выше плотность аффектных импульсов. Как только их плотность достигает некоторой критической отметки, переносимое ими либидо не может полностью вернуться в Оно и частично конденсируется в форме застоя (Рисунок 7.2). Застой берет на себя функции Оно (выступает как эрзац-Оно), участвует в организации аффектного взаимодействия, поглощает избыточное либидо.

Рисунок 7.2. Перенасыщенный эмпатический контакт. Самость и полносвязная композиция (отличная от самости) обмениваются аффектом через застой.

С этого момента человек не перестает сопереживать другим, однако сопереживание носит интеллектуализированный, эмоционально выхолощенный характер. Такова нарциссическая эмпатия. Нарциссы эмпатичны, но по-своему. Они могут разумом понимать, что другому плохо. И рады бы испытать острое сочувствие, которое испытывали когда-то, но их аффекты преломляются призмой застоя и лишены природной благости. За дымкой застоя больше не видно ни звездного неба надо мной, ни морального закона во мне6767
  «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Иммануил Кант.


[Закрыть].

Субъект может, но не хочет тратить ресурсы на эмпатию. Филантроп, длительно и без охраны пообщавшись с подопечными, за один вечер может превратиться в мизантропа и циника.

7.2. Аутизм

При отрицательной эмпатии любой контакт с реальность является болезненным для субъекта. Если это качество генетически обусловлено, то говорят о расстройствах аутистического спектра. В отличие от многих других диагнозов, наследственный характер этих расстройств – не повод опускать руки. Так, в спорной и местами устаревшей, но обстоятельной работе Бруно Беттельхайма «Пустая крепость» показано, как специальная среда обеспечивает компенсацию при расстройствах аутистического спектра.

На этой теме паразитирует множество леволиберальных активистов, которые агрессивно продвигают антинаучную и антипсихиатрическую повестку. Эти господа осуществляют свою деятельность под лозунгом «инклюзивного общества» и борьбы со стигматизацией. Они обманывают несчастных родителей, внушая, что аутизм якобы не является диагнозом, что ребенок «просто особенный». Как следствие – массовый отказ от реабилитации и лечения, что ведет к устойчивой десоциализации детей с аутизмом.

Не поддавайтесь на провокации. Необходимо твердо уяснить, что диагностика и нозология принадлежат области классической медицины, но никак не политики. Нельзя допускать, чтобы дети, тем более с врожденными отклонениями, превращались в разменный политический капитал. Сами посудите. Если ваш ребенок простыл, вы ведете его к педиатру – и никому не придет в головы объявлять поход к врачу чем-то постыдным. Чем же психиатр, получивший достойное образование и практику, хуже других врачей? Никакое лечение, в том числе психиатрическое, не может считаться «стигматизацией». Наоборот, отсутствие адекватного лечения или клинического сопровождения прямо ведет к десоциализации и настоящей стигматизации.

Чем нарциссы отличаются от носителей генетических особенностей? У нарциссов аномальная эмпатия является реакцией на внешние обстоятельства, то есть их симптоматика выполняет важную психическую функцию. Психика вынуждена идти на крайние меры, чтобы уберечь самость от истощения. Отгородившись от мира, нарцисс пытается перегруппировать душевные силы для дальнейшей борьбы за психическую столицу. Рано или поздно его спецоперация увенчается успехом, и надобность в бесчувственности отпадет. Принуждение нарцисса к эмпатии чревато развитием более тяжелой симптоматики.

Еще одно отличие от врожденных «антиэмпатов» в том, что у нарцисса есть жизненный опыт доразвития симптоматики. Аутисты с рождения болезненно реагируют на окружающий мир и потому беспомощны. Нарциссы же далеко не сразу стали нарциссами. В их распоряжении сравнительно богатый арсенал коммуникативных навыков, которыми они активно пользуются. Со стороны кажется, что они насмехаются над собеседниками и его моралью, пируют на руинах старого порядка. Проблема в том, что к кратковременным триумфам нарциссы идут наощупь, руководствуясь старыми (когда-то расставленными) ориентирами.

Это хорошо видно, если нарциссизм вызревал, пока субъект находился в одном и том же коллективе. В привычном социальном кругу такой нарцисс уверенно манипулирует коллегами, друзьями или родственниками. Но стоит нарциссу оказаться в новом коллективе, как он демонстрируют беспомощность и коммуникативную слепоту. Смена окружения заставляет человека прекратить подавление эмпатии и эмоционально прощупывать новую социальную среду. Нарцисс собирает информацию.

Я полагаю, что именно этим механизмом объясняется эффективность групповой терапии для нарциссов. Сама по себе терапия не помогает. Но нарцисс, стремясь утолить идентификационный голод, не останавливается и меняет одну терапевтическую группу на другую, снова и снова. С каждой итерацией происходит перераспределение потоков либидо на границе самости (переобучение сети зеркальных нейронов). Ни одна терапевтическая группа, взятая сама по себе, для нарцисса не эффективна. Эффективна именно последовательная смена нескольких подобных групп.

Если сниженная эмпатия носит врожденный характер, то наблюдается обратный эффект – новый коллектив вызывает устойчивое обострение аутистических симптомов. Симптоматика смягчается только когда аутист возвращается в привычную среду, минимизирует внешнее воздействие.