Текст книги "Взмах черного крыла. Часть 2. Белокрылая императрица"

Глава 17

Хорошо, когда все страхи остаются позади. Но совсем расслабляться было ещё рано. Я отстранилась от Гетера, когда успокоилась и смогла думать. А первая моя связная мысль была о брате:

– Как там Мин?

Гетер шумно выдохнул, заглядывая мне в лицо уже нормальными человеческими глазами.

– Знаешь, эта твоя манера раздавать мои подарки не приводит ни к чему хорошему. Я и думать забыл, что этот амулет на нём. Представляешь, какой у меня был шок, когда мне на руки упала не ты, а твой братец? Конечно же, я его уронил.

Картина происшедшего как наяву предстала перед глазами, и я испуганно ахнула, а отец за моей спиной возмутился:

– Уронил? Боги, он же и так был еле жив! Что с ним? Да говори же ты!

Гетер перевёл взгляд мне за спину, а я вдруг заметила, что драконы приземляются, превращаясь в людей, а у Тарена течёт со скулы кровь.

Я высвободилась из объятий любимого, который изъяснялся с отцом, явно не желая извиняться за свой поступок, и, подойдя к стражу, взяла из его рук платок, аккуратно прижала к изодранной щеке.

– Тарен, ты ранен? Где-то ещё болит?

Я осмотрела чуть потрёпанную одежду юноши, на которой с первого взгляда не было заметно больше никаких следов ранений или повреждений.

– Тина, – строго прикрикнул на меня Гетер, протягивая руку в стремлении меня отодвинуть от стража.

Тарен удивительно легко затолкал меня к себе за спину, а в его руках моментально оказалось копьё.

– Тина! – вновь строго обратился ко мне Гетер. Отец, с трудом стоящий на ослабевших ногах, опирался рукой на каменную стену и ухмылялся, наблюдая за нами.

– Он страж, Тина! – отчитал меня любимый, от злости покрываясь перьями. – Он бессмертный!

– Но, Гетер, у него кровь идёт.

Я кивнула на щёку Тарена, но на ней уже и следа не осталось от раны. Зато платок, который юноша сжимал в руке, красноречиво говорил, что мне не показалось. Указав любимому на испачканную в крови белую ткань, я попыталась, было, выйти из-за спины юноши, вот только страж не давал и шагу ступить. Вообще я не понимала, что происходит между этими двумя. Один слишком дёрганный, другой – холодный и властный.

– Он сейчас опасен для вас, – тихо бесцветным голосом объяснил Тарен свои действия, а я в изумлении воззрилась на советника, который отвернулся и, сжав руки в кулаки, прошёлся вдоль входа в пещеру.

Появление драконов разрядило обстановку. Император Эмбер осмотрел поверженного заключённого, затем с тяжёлым вздохом произнёс:

– Мы упустили последний шанс всё исправить.

Я покачала ему головой и ободряюще улыбнулась:

– Нет, не упустили.

Гетер стремительно приблизился, ревниво оттолкнул Тарена, не обращая никакого внимания на копьё, и встал рядом со мной, рассерженно шипя:

– Ты всем улыбочки раздариваешь?

Я пихнула его локтем в бок, молча состроила возмущённую мину. Нет, ну это несерьёзно! Кто тут государственный муж? Кто должен всегда и во всём держать лицо? Что за странная ревность обуревает его так не вовремя?

– Мой венценосный брат, позвольте представить вам моего первого советника, Гетера Ликарда.

Гетер вспомнил о хороших манерах, поклонился, но не так низко, как того, очевидно, ожидал дракон – недовольство вспыхнуло в прозрачных глазах, но быстро потухло. Я же решила успокоить ящеров, которые сердито зыркали на нас. Все они были взвинчены и в явном отчаянии.

– Я узнала, где раньше был храм.

Свет надежды озарил суровые лица. Я же обернулась на Тарена, который после моего кивка дополнил:

– Полдня лёту к югу отсюда, – и указал направление.

– Не будем тогда задерживаться, – воодушевился император. – Мой дорогой брат Хегорт, ты понесёшь Вестницу Праотца.

Огненный кивнул и, отойдя в сторону, превратился в дракона, подставляя мне крыло, чтобы я поднялась по нему, как по трапу.

Когда я оказалась на его спине, Гетер и отец в ипостаси воронов приземлились мне на колени, а Тарен, по обыкновению, встал за спиной. Я создала защитный купол и наблюдала, как драконы взмывают вверх.

Лишь чёрные драконы остались возле мёртвого Иоргама. Я, кажется, повидала уже многое с тех пор, как Гетер забрал меня из моего родного мира. Теперь же я стала свидетелем того, как драконы провожают в последний путь своего родича. Молодой чёрный обнял огромными, блестящими на солнце антрацитовыми крыльями тело отца, прощаясь, а затем, когда мы поднялись уже достаточно высоко, отошёл на два шага, взметнул крылья вверх в жесте приветствия и выпустил из пасти огонь, охвативший всё тело покойного. Яркие оранжевые лепестки пламени, обрамлённые кольцами светлого дыма, взметнулись вверх, образовав на фоне тёмной скалы силуэт летящего дракона. Так и оставшийся сидеть рядом с гигантским погребальным костром сын, подняв морду, запел, и в этой песне, слов которой я не понимала, я чувствовала неподдельное горе, слёзы невосполнимой утраты. Искренний плач по любимому, несмотря ни на что, отцу.

Мне было невыносимо жаль молодого дракона. Я помнила, как самоотверженно он пытался спасти отца, в то время как тот считал его предателем. Всхлипнув, я отвернулась, не в силах более смотреть на то, как безутешный сын изливает своё горе над осыпающимся пеплом телом отца.

– Вы удивительны, госпожа, – вдруг отозвался Тарен и протянул мне новый чистый платок.

Я поблагодарила его, чуть смутившись комплимента. Гетер недовольно каркнул, устраиваясь у меня на коленях. Я погладила его, рассматривая игру света на смоляных перьях и наслаждаясь ощущением тепла и мягкости его крыльев. Попыталась притронуться к отцу, но тот деловито отстранился, осадил меня гордым взглядом, а затем и вовсе спрыгнул с колен на спину дракона. Поэтому я весь полёт тискала подобревшего Гетера, якобы грея озябшие руки. Летели мы достаточно долго, а по сторонам особо рассматривать было нечего. В конце концов, у меня в животе заурчало от голода, и Тарен, услышав этот жалобный звук, протянул мне небольшой сверток, в котором оказался ломоть хлеба. Я разделила его на пятерых, предлагая полакомиться не только отцу и Гетеру с Тареном, но и главе огненных, Хегорту. Тот рассмеялся, услышав о моём предложении подкрепиться.

– Я даже не замечу, попала эта крошка в рот или нет. Вы уж попридержите угощение, пока не прилетим. Хочу по достоинству оценить его вкус.

Я аккуратно завернула в платок драконью долю и вернула Тарену с просьбой сохранить до прибытия на место, затем стала кормить Гетера с ладони. Он бережно, стараясь не причинить мне боли, подхватывал клювом раскрошенные кусочки хлеба и проглатывал их. Я жевала и наблюдала за любимым. Даже вороном он казался мне таким красивым, гордым, умным… Я улыбалась ему, подставляя ладонь ближе, пока Ликард, блеснув хитрым взглядом глаз-бусинок, не схватил мой мизинец клювом. От неожиданности я аж взвизгнула, мимолётно удивившись, что даже от такого прикосновения Гетера меня с головой омыла жаркая волна, разжигая кровь. А этот шутник расправил крылья и защёлкал клювом, будто смеясь над моим детским испугом.

– Хвост общиплю, – обиженно пообещала я ему, демонстративно схватила за перья, но не дёргала, а просто держалась. Гетер успокоился и больше не баловался, забрался ко мне поближе к животу и, кажется, задремал, спрятав клюв под крыло.

Полёт драконов был стремителен и не по тенгарски быстр. Поэтому ящерам не пришлось лететь полдня, как сказал Тарен. Страж подал знак чуть раньше, когда я сама задремала, откинувшись на него спиной.

Пробуждение вообще вышло странным. Открыв глаза от тихого шёпота Тарена, я не сразу сообразила, почему он обнимает меня, а я, прижимая к себе спящего ворона, лежу практически на плече стража.

– Я подам знак императору куда лететь, – шепнул страж и усадил меня, отодвигая от себя за плечи. – Я быстро, – заверил он и растаял.

А я поймала себя на мысли, что в голове у меня блуждают романтические глупости, которых быть не должно. И что ворон на моих коленях не спит, а следит за мной, приоткрыв глаз. Я, кажется, покраснела, к щекам прилила кровь. Нет, определённо, со мной не всё в порядке. И чего я смутилась, словно меня Ликард застал за чем-то непристойным.

– Тина, – подал, наконец, голос злой ворон. – Он страж. Он не живой и не мёртвый. Он просто твоя тень. Он практически дух. Не очеловечивай его.

– Гетер, у духов нет плоти и крови, а у Тарена есть.

– Он страж, – категорично каркнул Ликард, превращаясь в человека. Любимый удивительно ловко разместился между шипами дракона и, нежно обхватив моё лицо ладонями, принялся сердито читать нотацию:

– Тина, послушай меня внимательно. Это уже не Тарен, не тот мальчик, с которым ты познакомилась в академии. Он по своей воле перешёл за грань. Его служение – защищать не тебя, Тину, а свою императрицу. Не более того. Он не сможет сделать тебя счастливой…

Я прижала свои пальцы к губам любимого, запечатывая их.

– Не выдумывай того, чего нет. И не надо указывать мне, как правильно вести себя с моим стражем. Я это сама решу, – для начала надо было объяснить любимому, что командовать мной ему не удавалось ни тогда, когда я была его наложницей, ни тем более сейчас, когда я его же стараниями стала императрицей. Да и вообще, я тоже умею злиться! – Да что с тобой происходит? – спросила у него, яростно прожигая взглядом.

– А что со мной может быть не так? – мягко шепнул в ответ Гетер. – Подумаешь, очнулся один, на горе, в снегу… Пока разбирался с повстанцами и придворными, пока успокаивал народ… А тут от тебя приходит сообщение: «Прости». И всё. Просто «Прости» и ничего больше. И что я должен был подумать? Что у моего птенчика всё плохо? Или же наоборот – всё просто восхитительно: она встретила дракона, не устояла перед его красотой, и теперь живёт с ним долго и счастливо, как и утверждала когда-то? – Гетер всё сильнее сжимал мои щёки, притягивал к себе ближе и продолжал отчитывать, не обращая внимания на проснувшегося отца. – И первый, и второй вариант, непоседа, меня категорически не устраивали. И когда я разделался со всеми проблемами и готов был отправиться вылавливать тебя, любовь моя, срабатывает моя защита на амулете. Но вместо тебя появляется твой полудохлый заноза-братец. И в этот момент я понимаю, что твоё «Прости» было не чем иным, как прощанием, так как у тебя всё плохо! И скажи мне, милая, что я должен делать и думать, появившись на спине у дракона, который собирается тебя сожрать? Да я чуть не умер от страха за тебя! И после этого ты ещё чем-то недовольна?

Я растрогалась. Вот просто не могла сдержать слёз. Обняла Гетера за шею и всхлипнула.

– Я тоже испугалась. Я думала, что всё, сейчас умру. И сбежать нельзя, не могла бросить отца. О, Гетер, я так рада, что ты появился. Я же думала, что ты меня не простишь за то, что я усыпила тебя.

Любимый погладил меня по волосам, тихо успокаивая.

– Сначала думал, что ты сбежала, бросила. Потом понял, зачем ты это сделала, разозлился за то, что решила всё за меня. Но когда получил сообщение, опять стал сомневаться. Я ни в чём с тобой не уверен, Тина. Я знаю, что ты меня любишь, но порой мне кажется, что ещё больше ты меня ненавидишь.

После этих слов плакать сразу расхотелось. Ну вот опять пытается манипулировать мной и пользуется моим состоянием. Он ждёт от меня признания? Какой хитрый. Я сама ещё не уверена ни в чём, особенно в том, что происходит между нами. Да и вообще слушателей слишком много, чтобы продолжать такую щекотливую тему. Я рукавом стёрла слёзы, насупившись, поглядывала на Гетера, который, вроде, больше не злился, но превращаться снова в ворона не собирался. Зато понял, что ничего от меня не дождётся, ловко перебрался ко мне за спину и свесил ноги.

– Эй вы, там! – недовольно проворчал Хегорт, оборачиваясь к нам. – Я вам не ездовой дракон, у вас у самих крылья есть.

Я постаралась уменьшить свой вес с помощью магии, так как лететь самой ужасно не хотелось, да и не догоню я ящеров. Вон они какую скорость развили.

Отца в ипостаси ворона сдувало, а всё потому, что кто-то больно гордый вышел из-под защитного купола и теперь демонстративно держался лапкой за шип дракона, чтобы не свалиться. Я без улыбки не могла на него смотреть. Этакий суровый птичий капитан, бесстрашно взирающий в лазурную даль и направляющий дракона вперёд к великим свершениям.

Место, где раньше стоял храм и куда привёл нас Тарен, оказалось прилично большим скалистым островом. Иоргам не обманул, храма здесь не было и в помине. Ровное плато, поросшее травой. Словно по камушкам разобрали. Я огляделась, пытаясь представить древний храм.

Взобравшись на небольшой холм, обернулась. Драконы беспокойно передвигались по плато и что-то вынюхивали, как собаки. Магии здесь не было так же, как и в аномальной зоне у храма на Тенгаре, и ящеры нервничали, чувствуя себя неуютно и беззащитно.

Тарен встал рядом со мной, чуть позади.

– И где искать статую? – тихо спросила я у стража, наблюдая, как к нам подходит сердитый Гетер.

Я протянула ему руку, чтобы помочь взобраться, любимый взялся за неё и резко дёрнул на себя, от чего я оказалась в его объятиях. Ликард победно улыбнулся, наблюдая за тем, как я барахтаюсь в его руках в безуспешных попытках встать прямо. Но ноги упрямо не хотели находить опору. Отец на мой вскрик обернулся и осуждающе каркнул. Он разговаривал с Эмбером, сидя на каменистом выступе неподалёку от нас. Никто из-за отсутствия магии сменить ипостась не мог. Только мы втроём – Гетер, Тарен и я – разгуливали в обликах людей.

– Непоседа, не пора ли нам домой? Храма нет, драконы на взводе. Как бы нас не обвинили в своих несчастиях. С них станется.

– Мы должны помочь, – возразила я в ответ.

– Мы и так достаточно помогли, – несогласно отозвался Гетер.

– О чём вы спорите, моя венценосная сестра, – вдруг прервал нас белый дракон, бесшумно для своей комплекции приблизившись к нам. – Надеюсь, вы не собираетесь так быстро покинуть наш мир. Вы не можете сделать этого сейчас. Только не в такой ответственный момент.

Опять эти замаскированные ультиматумы! Ну почему все так любят ставить мне какие-то условия? Неужели нельзя просто по-человечески попросить?

– А чем, собственно, мы вам можем помочь? – взял слово Гетер, вспоминая, что он мой советник. – Как видите, храма нет, значит, вы в первую очередь должны его воздвигнуть, чтобы было куда возвращать зерно.

Остальные драконы услышали ответ Ликарда, и, кажется, им он понравился.

– Да, – я обвела рукой плато, – вам нужно объединиться, всем кланам, и построить храм. Всем вместе. Сообща. Только так вы научитесь мириться друг с другом.

– Поверьте, такое значительное предприятие, осуществлённое под вашим мудрым руководством, только укрепит ваш статус, – чуть тише добавил Гетер, явно не обрадовавшись моей поддержке.

Дракон же кивнул и обернулся к главам кланов.

– Братья мои и подданные, Вестница Праотца права. Мы слишком долго жили для себя, пришло время объединить усилия и строить наше совместное будущее.

– А если не получится? – возразил водный дракон. – Вестница должна остаться с нами, пока не подтвердятся её слова.

– Да, вдруг она нас обманула? – опять завёлся огненный.

Император обернулся ко мне и подмигнул, прежде чем с огромным удовольствием сообщить ящерам:

– Вестница Праотца, наша венценосная сестра, императрица Тенгара, несомненно, погостит в моём гнезде, пока мы не восстановим храм, и она же окажет нам великую честь – собственноручно вернёт богине зерно.

«Вот спасибо», – чуть не вырвалось у меня. Такой подставы от императора я не ожидала.

– А сколько лет вы собираетесь строить храм? Я ведь императрица, у меня там народ бастует, реформы тормозятся, налоги не взимаются… А я тут, у вас в гостях, – особенно подчеркнула последнее слово.

Драконы рассмеялись, но Эмбер всё-таки соизволил ответить:

– Три дня. Основное сделаем на материке, там есть магия, а здесь только соберём. Так что ваши верноподданные и соскучиться по вас не успеют, не переживайте, сестра моя.

Гетер тяжело вздохнул, но промолчал. Мы вновь взобрались на спину огненного дракона, когда покидали остров Роданы. Отец опустился чуть впереди нас, опять ухватившись одной лапкой за шип, распустил крылья, и ветер теребил его перья.

Гетер крепко обнимал меня и тихо уговаривал сбежать.

– Им нельзя верить, Тина. А ты опять совершаешь эту ошибку. Драконы очень коварны, а ты, наоборот, наивна. Сначала они будут строить храм, потом император придумает что-нибудь другое. Он всеми силами будет удерживать тебя возле себя.

– Но зачем ему это? – удивлённо уточнила.

Гетер развернул меня к себе лицом, ласково провёл костяшками пальцев по щеке и тихо переспросил:

– Ты честно не понимаешь, какая ты красивая? Ты не замечаешь, каким взглядом он смотрит на тебя?

Я покачала головой, пойманная жарким волнующим взором чёрных, как сама ночь, глаз. Они чуть блестели, словно в них искрились звёзды, и хотелось раствориться в этой тьме, почувствовать, как она проникает в меня, обволакивает.

– Непоседа, дай-ка мне амулет.

Я недоумённо моргнула, понимая, что млела тут только я. Стало вдруг обидно. Он требует от меня признаний в любви, а сам ведёт себя более чем странно: то ревнует, то даже поцеловать не хочет.

Я стянула последний оставшийся амулет и положила его в протянутую ладонь Ликарда. Отец поглядывал на нас, смешно приоткрывая клюв. Сумерки стремительно сгущались на горизонте, и поднимался ветер. Я честно хотела обидеться, но Гетер не дал мне и шанса.

– Запоминай, – строго приказал он в своей обычной менторской манере, – драконы никогда не упускают шанс заполучить что-то драгоценное, например, единственную и неповторимую Вестницу Праотца. Поэтому не верь императору. Я чувствую, что он хочет присвоить тебя.

Я смотрела, как из-под пальцев Ликарда вырывался свет, как ловко и быстро они шевелились, плетя заклинание, цепляли его на амулет, а также на меня, окутывая голубым свечением, которое быстро впитывалось в кожу. Из аномалии мы выбрались, и теперь магия легко поддавалась его воле.

– Я не смогу остаться с тобой, хотя очень хочу.

– Я понимаю, – тихо отозвалась, с любопытством наблюдая, как Гетер строит минипортал такой силы, что хватит не на одну меня или не на один раз пронзить пространство.

– Если бы ты понимала, непоседа, то не сбегала бы от меня с упрямым постоянством. И ещё, не дразни императора, будь скучной, унылой, вялой. Не привлекай его внимания к себе. Чем быстрее он потеряет к тебе интерес, тем лучше для тебя. И когда ты вернёшь зерно, прямо в храме активируй амулет, я поймаю тебя, запомнила? Сразу как положишь зерно, тут же активируй.

Я кивнула в ответ. Гетер закончил колдовать и повесил амулет на мою шею, а сам камень опустил в ложбинку между грудей, ласково напоследок провёл пальцем по нежной коже, вызывая во мне бурю наслаждения. Словно тёплой волной ласкового моря окатило.

Ликард крепко обнял меня, прижимая к себе.

– Я буду скучать, любимая.

Когда мы к ночи добрались до материка, нам с ним предстояло расставание. Я прекрасно понимала, что оставаться здесь со мной Гетер не мог. Они вместе с отцом должны были вернуться в Тенгар, а я остаться в качестве заложницы доброй воли. Но со мной был Тарен, и я доверяла Эмберу, хоть Гетер и твердил, что делать этого нельзя.

Глава огненных, стоило ему обернуться красивым экстравагантным брюнетом, предпочитающим броскую одежду всех оттенков воплощения огня, потребовал обещанное угощение. Я обернулась к Тарену, поймав краем глаза явную тоску в чёрных глазах Ликарда. Отдав хлеб дракону, я забыла обо всём на свете, уткнулась в ткань туники Гетера, пропитанную самым соблазнительным для меня и волнующим ароматом.

Как же сложно разомкнуть объятия, как же тяжело сказать «До встречи» любимому. Я пыталась не плакать, а бодро улыбаться, стоя возле начерченной пентаграммы. Император стоял рядом, так как явно не доверял ни моему отцу, ни Гетеру. И в какой-то мере он был прав – меня так и подмывало плюнуть на всех этих высокомерных недоверчивых ящеров и рвануть в портал. Просто сделать шаг следом за любимым, который на прощание на глазах у всех собственнически поцеловал и шёпотом напомнил про амулет. Теперь я знала, что в случае опасности магия вернёт меня к Гетеру, где бы он ни находился. Я поглаживала ровные грани нагревшегося амулета и сквозь слёзы смотрела, как схлопнулся междумирный переход.

– Не стоит так переживать, моя дорогая, – по-отечески посоветовал Эмбер. – Таким, как ваш советник, порой нужно почувствовать, что не всё идёт так, как они запланировали. Он удивительно сильный маг, поэтому слишком самонадеянный. Но я увидел в нём любовь к вам, настоящую любовь. Так что не переживайте, венценосная сестра моя. Сердечные переживания лишь укрепят любовные узы. Ему полезно.

Возможно, дракон и прав, вот только на сердце было неспокойно. Опять расставание. Словно рок какой-то.

Зря Гетер переживал по поводу императора. Он все эти три дня не предпринимал каких-либо попыток сблизиться. Он вообще был крайне занят строительством храма. В первый день мы с ним обсуждали внешний вид здания. Тарен показал мне, а я уже Эмберу, как раньше выглядел разрушенный храм и, главное, статуя самой богини. Это не заняло много времени, и после обеда до самого ужина я была предоставлена самой себе и развлекалась тем, что заставляла Тарена читать мне про ментальную магию, даже пару раз попробовала простейшие заклинание. Но, увы, либо у драконов сильные щиты, либо у служанок не было ни одной мысли. Все мои старания уходили в пустоту. На второй день я вообще виделась с Эмбером лишь в обед. Зато главе огненных драконов удалось уговорить меня выйти с ним на прогулку. И я, наивно полагая, что мы идём смотреть на цветы, с удовольствием приняла его приглашение – засиделась я во дворце, хотелось пройтись, насладиться видами удивительного сада. Да только слуги перехватили нас ещё у фонтана и попросили вернуться во дворец, так как император пожелал меня срочно увидеть.

А войдя в кабинет Эмбера, я была вынуждена выслушать неприятные нравоучения от вновь приобретенного старшего «братика».

– Дорогая моя сестра, – теперь именно так он любил меня называть, – я понимаю, что вы скучаете, и что порой вам хочется прогуляться в моих садах. Но мой вам совет: выбирайте в сопровождение горничных или попросите какую-нибудь леди. Только не оставайтесь наедине с этим сердцеедом Хегортом. Он славится тем, что ни одна девица не сумела отказать ему.

Я даже приоткрыла рот от возмущения. Да, конечно, я не спорю, что Хегорт в человеческом обличии весьма колоритен и привлекателен, особенно его удивительные красные глаза, но я любила другого, и моё сердце было занято.

– Простите, моя дорогая, но вы просто не понимаете, на что способен мой брат. Он весьма изощрён в вопросе обольщения, и это были лишь цветочки…

Мне надоело слушать этот ласковый покровительственный тон. Я даже разозлилась и прервала императора:

– Вот именно, цветочки! Он позвал меня посмотреть на уникальный сорт роз, который растёт только в вашем саду.

Император усмехнулся, отвёл взгляд. Затем рассмеялся и посоветовал, прямо как Гетер:

– Не доверяйте этому прохвосту. Вы слишком юны, чтобы почувствовать исходящую от него опасность. Поверьте, цветами дело обычно не заканчивается, как, впрочем, и поцелуями. Поэтому я и держу его подальше от моего гнезда, а он всё лезет, выискивает ту, что подарит ему потомство. Его род вымирает. А в вас огненная магия, словно живой цветок. Она манит его.

– Я поняла, – остановила я новый поток нравоучений. Возможно, Гетер прав. Нужно следить за собой, я наивна и опять слишком расслабилась.

– Не переживайте, венценосный брат мой, у меня есть страж, который в случае опасности обнажит своё копьё, если потребуется защищать мою девичью честь.

Эмбер прыснул со смеху, а затем и вовсе рассмеялся, откинувшись на спинку кресла. Я не стала ждать, когда он успокоится, так как не видела повода для такой бурной реакции. Я верила, что Тарен защитит меня, он это уже не раз доказывал.

После этого разговора даже на ужин вышла с неохотой, а после него и вовсе заскучала. Хотелось поскорее вернуться домой к Гетеру. С ним спокойнее.

– Тарен, а ты можешь мне сыграть? – тихо спросила я у стража, когда примостилась на подоконник, рассматривая, как дворец загорается фонарями и светом из окон. Жизнь драконов не прекращалась с приходом ночи, особенно в человеческой части. Я слышала, как дети, радостно вереща, продолжали бегать по коридору, а их терпеливые няньки следовали за ними по пятам, умоляя быть аккуратными.

Страж появился из ниоткуда, держа в руках гитару. Он улыбнулся мне уголками губ.

– Колыбельную? – бесстрастно уточнил, напоминая, как мы с ним встретились в академии.

Я кивнула, грустно улыбаясь. Почему-то кажется, что это было в прошлой жизни. Стоит только куда-то уехать, даже, например, в другой город, и жизнь словно делится на до и после. Моя же жизнь уже разбита на куски: детство, колледж, горная резиденция Гетера, академия, вновь родной город и вот Ассгардар. И в каждом куске словно оставляешь часть души, и тоска наваливается.

Тарен тронул струны, а я, вглядываясь в тёмный горизонт, затянула нашу с Мином песню, вспоминая маму. Как она там одна? Во всей этой истории мне было очень жалко именно её: за её любовь, за её неисполненные чаяния о счастливой семейной жизни с любимым. Она терпеливо сносила все тяготы жизни, храня верность, любя нас, своих детей. Она, словно воплощение богини Роданы, продолжала любить, несмотря ни на что, не обижаясь и не злясь.

Слёзы стекали по моим щекам, а голос подводил. Но я упорно продолжала петь, повторяя за далёким голосом матери из моих детских воспоминаний. Она всегда пела нам на сон грядущий, особенно когда мы болели. Всю ночь не отходила от кровати, так и спала на полу, оберегая нас от кошмаров, навеянных хворью. Любовь матери, той, что не делает различий между своими детьми – вот что предали забвению драконы. А материнские руки – самые тёплые и ласковые. Материнские глаза – самые грустные, но самые светлые. А сердце её – всепрощающее, не хранящее в себе обиду и злость на нерадивых детей.

– Госпожа, – тихо позвал меня страж, когда песня закончилась, и звуки музыки замерли в тишине гостевой комнаты.

Я обернулась на Тарена, печально улыбаясь ему.

– Пора спать, – сообщил он.

Я взглянула в окно: на небе появилась яркая россыпь звёзд, наступило время сновидений. Я с помощью юноши спрыгнула с подоконника, чувствуя, что отсидела себе всё, что только можно было. Чуть кривясь от неприятных ощущений пониже спины и в ногах, направилась в спальню, пожелав Тарену сладких снов.

– Стражи не дремлют, моя госпожа. Но мне приятна ваша забота.

Я покачала головой, не понимая этих тенгарцев. Сколько трогательной благодарности, словно в моём пожелании кроется что-то большее, чем обычная вежливость.

Утро третьего дня знаменовалось практически пустым дворцом. Основная масса драконов отправилась на остров. Я совершенно не знала, чем заняться, поэтому полностью погрузилась в изучение ментальной магии. Тарен подсказывал мне, читая инструкции по правильному применению заклинания. Я практиковалась на служанках, которые оставались возле меня и выполняли любое поручение. Матина и Фериа оказались достаточно живыми и интересными собеседницами и с большим энтузиазмом взялись помогать мне осваивать ментальную магию, которая никак не хотела даваться. И она не устояла перед нашими совместными усилиями, или же до меня, наконец, дошло, как правильно её использовать, но ближе к ночи я научилась слышать мысли дракониц и даже отдавать мысленные приказы.

После ужина я отпустила девиц, а сама с Тареном продолжила изучение учебника, и так до самой ночи. А почитать было что, как и подумать. Например, о несправедливости. Она бывает разной, то, что одни считают вынужденной мерой, другие воспринимают как вопиющий случай эгоизма. А эгоизм моего собственного отца зашкаливал. Я была не согласна с тем, что он отобрал у Мина детство, и решение этой проблемы было, оно созрело в голове после прочтения учебника, одолженного у императора драконов. Я долго заставляла себя выучить заклинание и даже попыталась попрактиковаться на Тарене, который снисходительно поглядывал на мои потуги и изредка напоминал, что на него ментальная магия не действует.

Завтра должно всё решиться, и я вернусь в Тенгар. Сомнения вновь разбередили душу. Что меня ждёт в будущем? Да и вообще, чего я, собственно, сама хочу? За этими мыслями меня и застал император, который вернулся глубокой ночью. Он попросил спуститься в гостиную, где вроде как ненавязчиво похвалился, что храм готов, так же, как и статуя самой богини. А еще он рассказал, что решил устроить небольшой праздник в честь этого исторического события, и заверил, что зерно в целости и сохранности ждёт своего часа в его сокровищнице. Даже обсудил со мной мой наряд.

Я видела, как воодушевлён Эмбер, и была рада, что смогла вернуть ему уверенность в светлом будущем его народа. Мне бы кто подарил такую же радость. Что мне делать с Гетером? Как с ним вести себя? Хотелось бы, чтобы он уже смотрел на меня не как на свою наложницу, а как на равную. Я императрица всё же, а он запрёт во дворце и будет командовать? Может, отречься от престола и сбежать домой? Зачем мне такой мужчина, как Ликард, я не дотягиваю до него. Он слишком значимая фигура, я не подхожу ему.

– Что-то я смотрю, моя дорогая сестра, вы совсем меня не слушаете и печальны. Я вижу, что утомил вас разговорами. Так что давайте закончим на этом. Завтра мы с вами должны блистать.

– Мы? – нахмурилась я, обратив внимание на неправильность этого «мы». – Вы хотели сказать «вы»? – переспросила с улыбкой. – Ведь это вы должны блистать, чтобы ваши верноподданные прониклись к вам любовью и доверием.

Император поднялся со стула, бросая салфетку на стол, протянул мне ладонь, желая проводить до моих покоев, как не раз делал. Его внимательные светлые глаза словно заглядывали в душу. Я за эти несколько дней забыла, как император умеет смотреть. С трудом сдержалась, чтобы не передёрнуть плечами от неприятного озноба.

– Вы не правы, Тина, это наш с вами праздник. Если бы не вы, заверяю, мы бы не справились. А теперь осталось дело за малым: вернуть розовый бриллиант и выпросить прощение у богини. Я уже назначил жриц, завтра они будут помогать вам.

Я встала из-за стола, поблагодарив за поздний ужин, хоть ничего и не съела. Мысль о том, насколько быстро Эмбер всё организовал, уколола меня, как острая шпилька. В Тенгаре ведь тоже храм разрушен. И работы предстоит много, а я всё о побеге думаю. Пора уже стать взрослой и добиваться всего самой. Раз я хочу, чтобы Гетер во мне видел равную, значит, пора и вершить дела, достойные его уважения.