Электронная библиотека » Виктор Еремин » » онлайн чтение - страница 24


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 02:18


Автор книги: Виктор Еремин


Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Кармен

3 марта 1875 г. с треском провалилась премьера оперы «Кармен» в парижской Опера-комик. Через три месяца, 3 июня 1875 г., умер от паралича сердца ее создатель композитор Ж. Бизе, который не смог пережить столь жестокого удара. Через полгода «Кармен» в первоначальной провальной постановке слушал в Париже П.И. Чайковский, который тогда же написал своей покровительнице Н.Ф. фон Мекк: «Кто знает, не неуспех ли так подействовал на него?…Я готов присягнуть, что через десять лет “Кармен” будет считаться абсолютным шедевром… По-моему, это… одна из тех немногих вещей, которым суждено отразить в себе в сильнейшей степени музыкальные стремления целой эпохи».[183]183
  Чайковский и Надежда Филаретовна фон Мекк. Переписка. Книга 1: 1876–1878. М.: Издательство «Захаров», 2004.


[Закрыть]

Предсказание Петра Ильича сбылось: в наши дни «Кармен» стало одним из самых популярных произведений в репертуаре оперных театров мира, конкурируют с ней только «Травиата» и «Аида» Дж. Верди, а сама Кармен вошла в число знаменитейших женских образов мировой культуры – так называемая роковая красавица. Ее иногда даже пытаются объявить мировой героиней, равной Фаусту и Дон Жуану. Однако сделал Кармен таковой не литературный первоисточник, а опера, сюжет которой построен лишь на некоторых вырванных из новеллы фрагментах, отчего Кармен Бизе качественно отлична от Кармен Мериме. К сожалению, обаяние оперы столь грандиозно, что в течение многих лет даже литературоведы невольно подгоняют героиню Мериме под оперную Кармен, всячески оправдывая и маскируя ее от природы жестокую и эгоистичную натуру.

Попробуем отказаться от музыкального гипноза и поговорим о литературной героине. Но прежде небольшая информация об авторе новеллы.

Проспер Мериме родился в 1803 г. в Париже. Родители его были людьми утонченными, если не сказать рафинированными. Отец Жан Франсуа Леонор Мериме был химиком и художником, последователем Ж.Л. Давида. Мать Анна Луиза Моро тоже увлекалась живописью. Дом был пропитан атмосферой атеизма и скептического отношения к общественным устоям. В этой среде и воспитывался мальчик.

В восьмилетнем возрасте Проспера отдали учиться в Императорский лицей, по окончании которого он поступил на юридический факультет Сорбонны.

Уже в университете Мериме активно занимался сочинительством, а после того как летом 1822 г. он познакомился и подружился со Стендалем, жизненные приоритеты молодого человека были определены окончательно. Проспер и Стендаль даже задумали написать в соавторстве пьесу, но план этот не был осуществлен.

В 1823 г. Мериме сдал экзамены на бакалавра и лиценциата права, а затем с головой погрузился в творчество.

В истории французской и мировой литературы писатель прославился прежде всего как великий драматург. В течение 1823–1824 гг. им были созданы пьесы, вошедшие в знаменитый сборник «Театр Клары Гасуль, испанской комедиантки» – знаменитейшая мистификация Мериме. Автором книги была объявлена дочь бродячей цыганки и правнучка «нежного мавра Гасуль, столь известного по старинным испанским романсам».[184]184
  Мериме Проспер. Собр. соч. в 6-ти т. Т. 2. М.: Правда, 1963.


[Закрыть]
Авантюра удалась – издателю поверили, а Клара Гасуль, чей портрет, нарисованный художником Э.Ж. Делеклюзом с Проспера Мериме в женском одеянии, был помещен в книге, была признана читателями выдающимся драматургом. Ее даже называли французской дочерью Шекспира.

На этом Мериме не остановился. В 1827 г., тщательно изучив нравы южнославянских народов, их легенды и поверья, он сочинил и опубликовал книгу «Гузла». В этот раз переводчиком и издателем был объявлен некий полуфранцуз-полуитальянец. (Создается впечатление, что писатель отчаянно боялся выйти на публику с открытым лицом.) В сборник вошли двадцать девять прозаических баллад, сочиненных самим Мериме, и одна поэма – перевод сербской народной песни. «Мистификация Мериме увенчалась блестящим успехом. Пушкин и Мицкевич приняли стихи “Гузлы” за творения славянской народной поэзии и сочли возможным некоторые из них переложить на родной язык. (Мицкевич перевел балладу “Морлак в Венеции”, а Пушкин включил в свои “Песни западных славян” переработку одиннадцати поэм “Гузлы”)».[185]185
  Виппер Ю.Б. Проспер Мериме. М.: Правда, 1986.


[Закрыть]

Весной 1828 г. перед публикой наконец-то предстал настоящий и уже великий без всяких преувеличений писатель Проспер Мериме. 5 марта вышел в свет роман «1572. Хроника времен Карла IX».

А затем пришло время новелл. «Матео Фальконе», «Видение Карла XI», «Взятие редута», «Таманго», «Федериго» и другие принесли Мериме большое всеевропейское признание.

В 1830 г., уже будучи широко известным писателем, он отправился в свое первое путешествие по Испании. Как оказалось, эта поездка сыграла огромную роль в судьбе писателя. В Испании Мериме познакомился с семейством графа де Теба, в том числе с его четырехлетней дочкой Евгенией. «Господин Мериме» произвел на маленькую девочку такое сильное, на всю жизнь запомнившееся впечатление, что когда в 1853 г. она стала всесильной французской императрицей Евгенией, жестко державшей под каблуком своей изящной туфельки Наполеона III, писатель до конца его дней был осыпан почестями и привилегиями.

Путешествие длилось с июня по декабрь. Мериме изучал нравы и обычаи испанского народа. Ездил он в дилижансе или верхом; останавливался, где придется; ночевал в бедняцких лачугах, где делил скудный ужин со своими случайными попутчиками, беседовал с погонщиками мулов, контрабандистами, тореадорами и фермерами. Так был собран неисчерпаемый фактический материал для будущих произведений.

Пока писатель путешествовал, во Франции произошла революция. Едва Мериме появился в Париже, как друзья сразу же устроили его на государственную службу. В последующие годы Мериме занимал должности в Морском министерстве, в Министерстве торговли, был специальным комиссаром по борьбе с холерой в Париже, наконец, в мае 1834 г. его назначили инспектором исторических памятников. Необходимо отметить, что парламентаризм как таковой писатель глубоко презирал и называл его не иначе, как «…господство 459 бакалейщиков, каждый из которых думает лишь о своих частных интересах».[186]186
  Виппер Ю.Б. Указанное сочинение.


[Закрыть]
Это не помешало Мериме всей душой отдаться заботе о сбережении исторических памятников, по причине чего в течение нескольких лет ему просто некогда было писать. Публиковал он преимущественно заметки о своих многочисленных путешествиях. Только в 1840 г. писатель выступил с очередной новеллой «Коломба», через четыре года появилась новелла «Арсена Гийо» и, наконец,

1 октября 1845 г. читатели смогли познакомиться с новеллой «Кармен».

«В те времена – тому уже пятнадцать лет – я был таким нехристем, что не отшатнулся в ужасе, увидев рядом с собой ведьму. “Что ж! – подумал я. – На той неделе я ужинал с грабителем с большой дороги, покушаем сегодня мороженого с приспешницей дьявола. Когда путешествуешь, надо видеть все”».[187]187
  Мериме Проспер. Новеллы. М.: Художественная литература, 1978.


[Закрыть]
Так рассуждал герой новеллы Проспера Мериме при первой встрече с цыганкой Карменситой, более известной нам сегодня под кратким именем Кармен.

Отметим, что этот молодой герой намеревался откушать мороженого, а Кармен преднамеренно заманивала парня в ловушку, где ему должны были перерезать глотку. Не за что-то, а просто подвернулся цыганке под руку.

Мериме был жестким реалистом и показал в новелле то мерзкое самовлюбленное отродье, которое и права-то не имеет именоваться женщиной – худшая из убийц, лживая, коварная, не знающая ни любви, ни жалости, готовая ради минутной забавы исковеркать судьбу каждого, кто имеет глупость довериться ей… Единственное, что действительно поражает в образе Кармен, так это тот философски-патетический шабаш, которые курится вокруг этого ничтожества либерально-гуманистической компанией интеллектуалов всех мастей.

Вчитайтесь в следующие строки: «Она не может не лгать и не обманывать, она готова принять участие в любой воровской авантюре. Но в противоречивом внутреннем облике Кармен таятся и такие прекрасные душевные качества, которых лишены изнеженные или очерствевшие представители господствующего общества. Это искренность и честность в самом сокровенном для нее чувстве – любви. Это гордое, непреклонное свободолюбие, готовность пожертвовать всем, вплоть до жизни, ради сохранения внутренней независимости».[188]188
  Виппер Ю.Б. Указанное сочинение.


[Закрыть]
Или: «Кармен – цыганка. У нее нет ни отечества, ни родителей, ни даже сородичей.

Она всем в равной степени чужая и всем одинаково близка. Кармен свободна. Она не знает ни дочерней привязанности, ни долга. Ей чужда мещанская мораль, и она не признает иных законов, кроме своей воли. Кармен своенравна, коварна и жестока. Она совершает предательства, лжет и обманывает. И лишь любовь к свободе, независимость и нетерпимость к деспотизму и угнетению возвышают ее и оправдывают. Отвращение к насилию над свободной волей – вот ее единственная логика. Кармен не изменяет ей и в любви, и в ненависти».[189]189
  Авессаломова Г.С. Проспер Мериме (1803–1870). На сайте http: //www.auportal.ru/ocherki/36.php.


[Закрыть]

Эти рассуждения по поводу литературной Кармен на самом деле относятся к Кармен оперной, откуда было выброшено бандитское начало и перед зрителем предстала горделивая рабочая девица с неуравновешенным характером. Что же касается Кармен литературной, то подобные заявления не имеют границ по ханжеству и беспределу безнравственности. Вспомним, как с умыслом цыганка Кармен устроилась работать на табачную фабрику в Севилье, где сразу же настроила против себя всех местных работниц. Острая на язык, она грязно оскорбила одну из женщин, а та не стала молчать и ответила тем же. Считавшая себя безнаказанной и «в праве», Кармен взбесилась и изрезала женщине лицо кинжалом, изуродовав ее на всю жизнь. Преступницу схватили и отправили в тюрьму. Но «свободолюбивая» Кармен не могла допустить, чтобы ее держали за решеткой! Она заговорила молодого ефрейтора Хосе – идальго-баска из глухой деревни, – подзадоривая его националистической неприязнью к испанцам, и он доверился цыганке, помог ей бежать, чем поломал себе всю судьбу. Хосе разжаловали, посадили в тюрьму. И тут вновь объявилась «свободолюбивая» Кармен, которая не признавала «мещанской морали» и была «возвышенно» «нетерпима» «к угнетению и деспотизму», а потому предложила Хосе бежать в разбойники. Парень отказался, однако мертвой хваткой вцепившаяся в него цыганка со временем все-таки втянула безумно влюбившегося в нее Хосе в банду, сделала убийцей и вором. Лишь дважды посягнул беглый солдат на свободу «возвышенной» Кармен: когда пытался спастись от неминуемой смерти и умолял цыганку бежать с ним в Америку, где можно было бы начать нормальную жизнь. Но Кармен предпочла личную «свободу», которая и привела Хосе на гаротту. И даже любовь, которую во все трубы нынче воспевают литературоведы, Кармен, по ее признанию, испытала в жизни лишь несколько мгновений – к пикадору Лукасу и чуть больше мгновений, именно мгновений, – к Хосе.

История давно показала нелепость абстрактно-гуманистических рассуждений о бандитке Кармен, однако ничему не научила либеральную интеллигенцию. Число таких «свободолюбивых» девиц растет в мире не по дням, а по часам, но многомудрые мужи и жены продолжают гневное обсуждение «гнета мещанской морали».

Я пишу эти строки, а перед глазами стоит недавний телевизионный сюжет. В России была обезврежена шайка преступников, которые выслеживали крепких здоровых девушек, вламывались к ним в квартиры, зверски насиловали их, снимая весь процесс на кинокамеру, а в конце оператор кромсал несчастным лица бритвой так, что никакая косметическая операция уже не могла помочь. Параллельно грабили. Как оказалось, оператором была главарь шайки – молодая женщина, которая таким образом мстила миру за то, что ее муж ушел к другой. Кличка у нее была Кармен, и она очень мучалась оттого, что была не в силах выносить решетки и несвободу. Фильм был посвящен ей – страдалице, восставшей против мещанской морали общества.

Не буду рассуждать о том, до какой низости может опустить человеческая глупость или, что еще страшнее, корысть любые самые благородные идеи и порывы. Кармен уже в XIX в. стала жупелом либеральной интеллигенции в борьбе за права человека, правда, на расстоянии – как только бандиты заденут интересы очередного «благородного» защитника свободы личности, визги поднимаются на весь мир. Нормальные же люди прекрасно понимают, что общественные устои и общественная мораль формировались в течение тысячелетий не по чьей-то прихоти, а во имя выживания всего рода людского, то есть вопреки личной воле и корыстным интересам индивидуума. Для того и существуют нравственные законы, отрицание которых ради собственного удовольствия является посягательством на судьбы миллионов. Нет и не может быть никаких оправданий таким персонажам, как грабительница и убийца, подсадная потаскушка Кармен. Потому и казнил ее Проспер Мериме как душегубку – без сострадания, без могилы, без слез сожаления.

Эсмеральда и Квазимодо

Трудно найти в мировой литературе героев, кто бы столь противоположно воспринимался разными кругами читателей, как Эсмеральда и Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго.

Для одних они предстают несправедливым контрастом между ангелом чистой красоты во всех отношениях – и внешне, и душевно – и ангелом красоты душевной, волей судьбы заключенной в уродливое тело. Молодые люди преследуемы роком, и только трагическая гибель, после которой не остается ни телесной красоты, ни телесного уродства, объединяет их. Так считают сентиментальные люди, более склоняющиеся к либерально-демократическим и абстрактно-гуманистическим воззрениям, либо просто чуждые историческому пониманию бытия.

Для других Гюго представил в идеальном и безобразном обликах гремучую антихристианскую смесь цыганки-колдуньи, козлища, нежно именуемого козочкой Джали, а на деле являющегося одной из ипостасей дьявола, и урода-нехристя, которого по законам Средневековья считали отмеченным клеймом дьявола и потому, разрешая жить при церкви, не крестили, ибо рожденный в уродстве должен был проводить свою жизнь в покаянии. И даже при этом условии все равно он нес на себе печать злодейства.

Чтобы понять причины столь противоположных и далеко не неоправданных суждений, надо четко понять следующее: Виктор Гюго – один из самых политизированных писателей в истории, всю свою жизнь и весь свой гений он публично поставил на службу мировому масонству и идее всеразрушающей мировой революции (не в марксистском, а именно в масонском понимании). Поэтому нельзя, да и невозможно разобраться почти ни в одном произведении и ни в одном художественном образе, созданном Гюго, отказавшись принимать их прежде всего как порождение политических воззрений автора, и вне его масонской деятельности. Любая попытка представить творчество писателя нейтральным или общечеловеческим несерьезна, и рассматривать героев Гюго как сентиментальные символы или, еще смешнее, – как реальных людей, чревата самообманом идеалиста, ищущего ограненные бриллианты в куче прожженного шлака.

Виктор Мари Гюго родился 26 февраля 1802 г. в Безансоне. Его отец Жозеф Леопольд Сижисбер Гюго был лотарингским крестьянином, но в годы революции и империи Наполеона выслужился до чина генерала. Незадолго до рождения Виктора он был назначен в Безансон командиром 20-й армейской полубригады. Мать писателя – урожденная Софи Франсуаз Требюше – происходила из рода бретонских мореходов и судейских чиновников. Виктор стал третьим ребенком в семье, у него были старшие братья – Абель и Эжен.

Родители не ладили между собой и развелись вскоре после рождения Виктора. Мать почти сразу сошлась гражданским браком с генералом Виктором Лагори, жестким противником Наполеона. Дальнейшая жизнь семьи Гюго сложилась таким образом, что родители то сходились, то вновь расходились, а дети кочевали между отцом и матерью и никак не могли осесть на одном месте. Только в 1810 г. в Мадриде, где тогда служил отец, мальчики смогли какое-то время учиться в коллеже Сан-Антонио Абад.

Но уже в 1812 г. мать увезла сыновей в Париж, поручив их образование домашнему преподавателю. Только после падения Наполеона вернувшийся в 1815 г. во Францию генерал Гюго определил мальчиков в пансион Кордье, где они и учились до 1818 г.

Несмотря на неустроенную жизнь, уже в коллеже Виктор начал серьезно заниматься литературой и пристрастился к поэзии. Здесь необходимо оговориться: во Франции Виктор Гюго по сей день считается прежде всего гениальным национальным поэтом, писавшим интересную прозу.

В 1817 г. юноша получил на свои стихи поощрительный отзыв Французской академии, а в 1819 г. за оду «Восстановление статуи Генриха IV» ему присудили Золотую лилию – награду Академии цветочных игр в Тулузе.

Отец был против литературных занятий Виктора, мать же его всячески поддерживала. Окончив коллеж, Виктор переехал жить к матери и с декабря 1819 г. начал выпускать монархический журнал «Литературный консерватор». В 1820 г. вышел его первый поэтический сборник «Оды».

Далее события развивались весьма стремительно. В 1820 г. был опубликован первый роман писателя «Бюг Жаргаль», в июне 1821 г. умерла его мать, ровно через год Гюго получил ежемесячную королевскую пенсию в 1000 франков и осенью того же года женился…

Видимо, к этому времени относится появление интереса к Гюго у масонов, которых он привлек своим выдающимся талантом и полным хаосом идей в голове. По крайней мере, именно этим интересом обычно объясняют образование в 1826 г. кружка писателей-романтиков «Сенакль», который и возглавил Виктор. В кружок вошли такие выдающиеся и очень разные по своим талантам люди, как Ш.О. Сент-Бёв, А. Мюссе, П. Мериме, А. Дюма-отец и другие. Как раз в это время Гюго резко перешел на антимонархические и атеистические позиции. Наверное, стоит упомянуть одну характерную деталь: в результате бесконечной тяжбы между родителями Виктора Гюго не крестили, и всю жизнь он относился к вере, мягко говоря, с пренебрежением.

Как бы там ни было, уже с 1826 г. Гюго стал убежденным и активным борцом за демократию. Не зря с 1844 г. и до кончины в 1885 г. он являлся великим магистром «приората Сиона», которому ныне приписывают знаменитые «Протоколы собраний Сионских мудрецов». Правда, если принимать этот документ за подлинник, то создан он был уже при преемнике Гюго на посту великого магистра – композиторе Клоде Дебюсси.

В последующие годы Виктор Гюго сочинил ряд поэтических сборников, повесть «Последний день приговоренного к смерти» (она стала одним из главных литературных аргументов в борьбе гуманистов за отмену смертной казни в Европе), драмы «Кромвель», «Марион Делорм», «Эрнани».

Одновременно Гюго собирал материалы для большого исторического романа из времен французского Средневековья. Знаменательно, что писать «Собор Парижской Богоматери» он начал 25 июля 1830 г., за два дня до начала Июльской революции, когда была во второй раз и окончательно свергнута династия Бурбонов и на престол взошел Луи-Филипп Орлеанский, ставленник масонов и крупного капитала. Книга вышла в свет 16 марта 1831 г., в тревожные дни холерных бунтов и разгрома парижанами архиепископского дворца.

События романа происходят в Париже конца XV в., в последний год правления короля Людовика XI. Центральной же идеей его стала борьба противоположностей – добра и зла, милосердия и жестокости, сострадания и нетерпимости…

Все положительные качества, разумеется, с отступлениями для придания образам правдоподобности, сосредоточены в Эсмеральде и двадцатилетнем уроде Квазимодо, все отрицательные с теми же допущениями – в архидьяконе собора Парижской Богоматери Клоде Фроло, в его младшем брате красавчике-школяре Жеане (юношу можно рассматривать как антипода Квазимодо – приемыша того же Клода Фроло и почти ровесника школяра) и аристократе капитане Фебе де Шатопере.

И Квазимодо, и Эсмеральда – люди, живущие зовом сердца и неосознанным стремлением к добру. Им противостоит главное зло мира – рациональный, но бессердечный ум Клода Фроло. И все они подвержены единому року, который олицетворяет в романе собор Парижской Богоматери – вселенская церковь как идеология догм, причем возведена она не кем-то, а самим народом, его рабским трудом.

Прототипом горбуна стал живший в Париже в XV в. звонарь церкви Сен-Жак, построенной на деньги гильдии мясников, Шарль Иар по прозвищу Квазимодо. Само прозвище происходит от названия первого воскресенья после Пасхи – этот день у католиков начинается мессой «Quasi modo».[190]190
  Как бы (лат.).


[Закрыть]

Маргарита Готье

Маргарита Готье, более известная нам как Дама с камелиями, или Травиата,[191]191
  Травиата (итал. la traviata) – падшая, заблудшая женщина.


[Закрыть]
– одна из любопытнейших литературных героинь. Сам ее создатель, Александр Дюма-сын, сказал по этому поводу так:

– Через пятьдесят лет никто не вспомнил бы о моей «Даме с камелиями», но Верди обессмертил ее.

Великая музыка и впрямь сделала героиню банального любовного романа бессмертной, а сын гениального отца и автор многочисленных романов и пьес благодаря единственному своему произведению вошел наравне с Дюма-отцом в ряды классиков французской литературы XIX в.

Александр Дюма-сын родился 27 июля 1824 г. Он был внебрачным ребенком тогда еще никому не известного двадцатидвухлетнего чиновника и начинающего писателя Александра Дюма и белошвейки Катрины Лабе. Жениться на Катрине писатель не пожелал, но на содержание обожаемого сына средств не жалел, хотя законно признал его своим ребенком только в марте 1831 г. По французским законам того времени мать незаконнорожденного младенца тоже должна была его усыновить. Катрин об этом не знала, а когда узнала, оказалось, что уже поздно – женщина усыновила собственного сына в апреле 1831 г. Поскольку право первенства осталось за отцом, Дюма-старший отнял Дюма-младшего у матери. Психическая травма от этой истории сохранилась в душе Дюма-сына до конца его дней. В возрасте сорока двух лет он признался своему другу, что «так никогда и не простил отца».[192]192
  Моруа Андре. Собр. соч. Т. 1. М.: Пресса, 1992 (в дальнейшем: Андре Моруа).


[Закрыть]

Отец передал воспитание сына своей любовнице госпоже Крельсамер, на что мальчик ответил бунтом. Взбешенный отец поместил Александра в пансион, навсегда разлучив его с матерью. Страдания ребенка были невыразимыми. В пансионате его подвергали различным оскорблениям и унижениям, всячески глумились над его матерью-белошвейкой и незаконным рождением. Но отцу до этого не было никакого дела. «Травля ожесточила характер мальчика и подорвала его здоровье. Он стал мрачным, подозрительным и страстно мечтал о мести».[193]193
  См.: Моруа Андре.


[Закрыть]

Как говорят биографы, со времен пансиона Дюма-сын был захвачен темой соблазненных невинных девушек и незаконнорожденных детей.

Выйдя из пансиона, юноша погрузился в мир развратных соблазнов, каковым можно считать дом Дюма-отца. Он стал завсегдатаем у девиц легкого поведения, в восемнадцать лет завел роман с замужней женщиной, у молодого человека появились серьезные долги. Отец не спешил Александру на помощь, только посоветовал зарабатывать на жизнь литературным трудом. Дюма рассчитывал, что сын станет одним из его литературных рабов. Но не тут-то было.

Через некоторое время знакомые уже начали называть их Александр Дюма-отец и Александр Дюма-сын, что очень обижало старшего Дюма. Однажды он написал сыну:

«Вместо того, чтобы подписываться Алекс(андр) Дюма, как я, – что в один прекрасный день может стать причиной большого неудобства для нас обоих, так как мы подписываемся одинаково, – тебе следует подписываться Дюма-Дави. Мое имя, как ты понимаешь, слишком хорошо известно – и на этот счет двух мнений быть не может, а прибавлять к своей фамилии “отец” я не могу: для этого я еще слишком молод…»

И здесь Дюма-младший не пошел на уступку.

В сентябре 1844 г. отец и сын поселились на вилле «Медичи» в Сен-Жермен-ан-Лэ. Однажды во время конной прогулки в Сен-Жерменском лесу Дюма-сын встретил своего приятеля Эжена Дежазе, и они в поисках приключений отправились в театр «варьете», где можно было запросто найти девиц легкого поведения, в том числе так называемых «высокопоставленных кокоток» – содержанок богатых людей.

В одной из лож авансцены Александр впервые увидел Альфонсину Плесси, которая предпочитала именовать себя Мари Дюплесси. «Она была, – пишет Дюма-сын, – высокой, очень изящной брюнеткой с бело-розовой кожей. Головка у нее была маленькая, продолговатые глаза казались нарисованными эмалью, как глаза японок, только смотрели они живо и гордо; у нее были красные, словно вишни, губы и прелестнейшие на свете зубки. Вся она напоминала статуэтку из саксонского фарфора…»[194]194
  См.: Моруа Андре.


[Закрыть]

Несмотря на восторженные описания Дюма, практически все предки Альфонсины были лакеями и крестьянами, за исключением одной бабки-дворянки. В пятнадцать лет отец продал девушку цыганам, которые отвезли ее в Париж и отдали на обучение к модистке. Фактически Альфонсина стала проституткой в злачных местах. Однажды девица приглянулась ресторатору Пале-Рояля, и он снял ей небольшую квартирку, но не надолго. Вскоре ресторатору пришлось уступить уже Мари Дюплесси светскому льву – молодому герцогу Аженору де Гишу. И уже через неделю весь парижский свет судачил о юной красавице – любовнице распутного герцога. Случилось все это в начале 1840-х гг.

Мари увлекались самые блестящие мужчины Парижа. От знатных любовников девица переняла изящные манеры и образование, пусть и поверхностное, но все же весьма выгодно отличавшее ее от других дам подобного рода. Дюплесси прекрасно знала произведения Рабле, Сервантеса, Мольера, Вальтера Скотта, Дюма-отца, Гюго, Ламартина и Мюссе. Ее обучали музыке, и она с чувством играла на пианино баркаролы и вальсы.

В 1844 г. Мари Дюплесси уже считалась самой элегантной женщиной Парижа. В ее салоне часто бывали Эжен Сю и Альфред де Мюссе…

И все равно Мари Дюплесси оставалась проституткой, поскольку была бедна. При этом она уже привыкла тратить не менее ста тысяч франков золотом в год.

Ко времени знакомства с Дюма-сыном Мари была неизлечимо больна туберкулезом, но пока еще не знала о смертельности своей болезни. Находилась она тогда на содержании у престарелого графа Штакельберга, бывшего русского посла. Мари сильно напоминала барону его умершую дочь.

Мы столь подробно остановились на рассказе о жизни Альфонсины Плесси, поскольку она и является прототипом Маргариты Готье, а на самом деле Дюма-сын просто описал свои личные отношения с этой женщиной в последние годы ее жизни.

Роман фактически и начинается со встречи в театре. Только вместо графа Штакельберга писатель ввел в сюжет престарелого герцога.

Во время реальной первой встречи Александр был потрясен и опечален контрастом между явно возвышенной душой Мари и ее неестественным поведением: женщина много пила, ругалась, как грузчик, и громко смеялась над непристойными шутками. К концу ужина, на котором оказался и Дюма-сын, она зашлась в кашле и убежала, поскольку у нее началось кровохарканье.

Но как бы там ни было, Мари Дюплесси стала любовницей Александра Дюма-сына, причем ради него женщина бросила почти всех своих богатых любовников, оставив только старика Штакельберга и молодого богатого графа Эдуара Перрего. Как признавался сам писатель, Дюплесси хотела, чтобы Аде – такую ласковую кличку она ему дала – стал ее кавалером де Грие.

Жизнь с Мари Дюплесси требовала от Дюма-сына огромных затрат. Таких средств ни у молодого человека, ни у его отца не было. Не выдержав столь унизительного положения, 30 августа 1844 г. Александр написал возлюбленной письмо следующего содержания:

«…Дорогая Мари, я не настолько богат, чтобы любить вас так, как мне хотелось бы, и не настолько беден, чтобы быть любимым так, как хотелось бы вам. И поэтому давайте забудем оба: вы – имя, которое вам было, должно быть, почти безразлично; я – счастье, которое мне больше недоступно. Бесполезно рассказывать вам, как мне грустно, потому что вы и сами знаете, как я вас люблю. Итак, прощайте».[195]195
  См.: Моруа Андре.


[Закрыть]

Почти сразу после это отец и сын Дюма ушли в загул, а через год отправились в путешествие по Испании и Алжиру.

После разрыва с Дюма-сыном у Мари Дюплесси был бурный роман с композитором Ференцом Листом, после разрыва с которым она наконец вышла замуж за Эдуара Перрего и стала графиней. Однако у нее уже была последняя стадия чахотки.

Возлюбленная Александра «умерла 3 февраля 1847 г., в самый разгар карнавала, за несколько дней до Масленицы, которую Париж в те времена бурно праздновал. Шум веселья врывался в окна маленькой квартирки, где лежала в агонии Мари Дюплесси».[196]196
  См.: Моруа Андре.


[Закрыть]

В эти дни в Париже побывал Чарльз Диккенс, который оставил следующую запись о кончине Мари Дюплесси:

«…все это избранное общество… исполненное симпатии и трогательного сочувствия к судьбе девки… Говорят, она умерла от разбитого сердца.

Что до меня, то я, как грубый англосакс, наделенный малой толикой здравого смысла, склонен думать, что она умерла от скуки и пресыщенности. Глядя на всеобщую печаль и восхищение, можно подумать, что умер национальный герой или Жанна д'Арк».[197]197
  См.: Моруа Андре.


[Закрыть]

Александр Дюма-сын узнал о смерти Мари в Марселе и впал в отчаяние. В мае 1847 г. писатель отправился на прогулку в Сен-Жермен и предался воспоминаниям. Впечатленный ими, он тут же снял комнату в отеле «Белая лошадь», перечитал письма Мари и в кратчайший срок написал о ней роман под названием «Дама с камелиями».

Камелии были любимыми цветами Мари Дюплесси, поскольку она не любила запаха цветов, а камелии не пахнут. В обществе она всегда появлялась с букетиком камелий, приколотом к ее платью. Причем двадцать пять дней в месяц цветы были белоснежными, а пять дней – кроваво-красными. Современники не знали причину такого чередования, но высказывалось предположение, будто белым цветом камелий Мари Дюплесси сообщала о ее готовности принять романтическое предложение, а красным – предлагала потерпеть.

В романе «Дама с камелиями» Маргарита Готье, парижская куртизанка, отказалась от веселой парижской жизни и уехала в деревню со своим молодым любовником Арманом Дювалем. Там молодые люди жили в сельской идиллии, пока не приехал отец Армана. Он тайно посетил Маргариту и уговорил ее бросить Армана, чтобы сохранить доброе имя их семьи, ведь невозможно найти подходящую партию для юной сестры Армана, пока сын сожительствует с гулящей женщиной.

Маргарита согласилась прогнать любимого, которому заявила, что предпочитает ему знатного богача. Возвращение в Париж и веселый образ жизни быстро подточил силы больной чахоткой куртизанки. Арман слишком поздно узнал об обмане, но успел приехать и заключить в объятия впадающую в беспамятство Маргариту. Женщина умерла прощенной и, как любят писать критики, счастливой.

Роман вышел в свет в 1848 г. и тут же стал сенсацией. Александр Дюма-сын поспешил сделать по книге пьесу. Но здесь коса нашла на камень: власти не позволили постановку в связи с безнравственностью сюжета. Разрешение было получено только через четыре года.

В 1852 г. на сцене парижского театра «Водевиль» состоялась премьера «Дамы с камелиями», которая и прославила драматурга Александра Дюма-сына. Именно с этой пьесы принято начинать отсчет школе сценического реализма, начало жанра «пьесы о нравах» и о социальной морали. «Дама с камелиями» стала тем фундаментом, по схеме которого писалось большинство пьес XIX в. вплоть до шедевров Генрика Ибсена.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации