Текст книги "100 великих литературных героев"

Русская литература

Митрофанушка

Он глуп. Он ленив. Он – типичное порождение того умилительного века, когда радетели блага человеческого видели панацею от всех зол и бед в двух китах – воспитании и образовании. Прошло два века, прежде чем стало очевидным это наивное заблуждение и выяснилось, что воспитание – лишь шелуха на генетической предрасположенности личности, а поголовное образование в гораздо большей степени усугубляет общественные проблемы, чем помогает преодолевать их. Но Митрофанушка так и остался вечным недорослем – ярчайшим образцом самовлюбленного эгоиста и нахлебника на родительской шее.

Создатель комедии Денис Иванович Фонвизин (фон Визин) (1745–1792) происходил из семьи обрусевших остзейских дворян, перебравшихся в Россию еще при Иване Грозном. Отец его Иван Андреевич служил в ревизион-коллегии в Москве. Он был человеком строгим, искренне верующим, патриотом. В комедии «Недоросль» именно он стал прототипом Стародума.

Первоначально отец сам занимался воспитанием сына, обучал его Закону Божьему, русской грамматике и древнеславянскому языку. В 1755 г. Денис был отдан в только что открывшуюся гимназию при Московском университете, оттуда в 1760 г. его произвели в студенты философского факультета университета, где Фонвизин впервые начал переводить и публиковать произведения западноевропейских авторов. Согласно правилам, университетских гимназистов в обязательном порядке вывозили в Петербург для представления их куратору графу И.И. Шувалову. В столице юный Фонвизин впервые увидел театр и заболел им на всю жизнь.

Через год после зачисления в университет Денис Иванович был вынужден оставить учебу – он стал сержантом гвардии. Когда в 1762 г. Москву посетил императорский двор, Фонвизина определили переводчиком в коллегию иностранных дел, и он уехал в Петербург.

На следующий год молодого человека перевели на должность секретаря к кабинет-министру И.П. Елагину, ведавшему в то время разбором челобитных на высочайшее имя, а с 1766 г. в его же заведование поступили императорские театры. Фонвизин был доволен своей должностью, но вскоре у него начались конфликты с другим секретарем Елагина – драматургом В.И. Лукиным.

И в 1769 г. в результате очередного скандала с Лукиным Денис Иванович был вынужден перейти на должность личного секретаря к Н.И. Панину в Коллегию иностранных дел. По поручению графа Фонвизин разрабатывал проекты конституционных реформ в России. В частности, он предлагал отменить крепостное право, пресечь в стране фаворитизм, предоставить политические права всем сословиям. Когда в марте 1782 г. Панина по велению императрицы отстранили от дел, Фонвизин тоже ушел в отставку и впал в высочайшую немилость.

Но к этому времени он уже был знаменитым драматургом. Еще пребывая под началом Елагина, Денис Иванович написал в 1766–1769 гг. комедию «Бригадир», которая стала первой в истории пьесой на тему русского быта. Поставленная в 1770 г., комедия своей новизной и необычностью произвела на публику ошеломляющее впечатление.

Вершиной творчества Фонвизина стала комедия «Недоросль». Пьеса была написана в 1781 г. и представляла собой жесточайшую сатиру на провинциальные нравы современной Фонвизину России.

Критика нередко указывает на тот факт, что пьеса была создана через пять лет после Пугачевщины и что ее автор явно находился под впечатлением тех кровавых событий. Возможно, но цель Дениса Ивановича заключалась все-таки в том, чтобы драматургически обосновать его идеи о реформировании Российской государственности.

Центральной фигурой комедии, бесспорно, является Митрофанушка, любимое дитя семейства Простаковых-Скотининых, «матушкин сынок» – пятнадцатилетний обалдуй, случайно выразивший смысл своей жизни в знаменитых словах, особо полюбившихся публике:

– Не хочу учиться, хочу жениться![209]209
  Фонвизин Д.И. Недоросль. В кн.: Драматургия русских писателей. М.: ООО «Фирма СТД», 2005.


[Закрыть]

Недоросль уродился не каким-то исключением, он всего лишь утрированная копия своих родителей, которые, в свою очередь, стали утрированными копиями их родителей, и так тянется бесконечная цепочка самовоспроизведения духовных ничтожеств, усугубляющихся в своих потомках. И цепочке сей несть конца. И именно в этом оказался великий смысл пьесы, который она приобрела за двухсотлетний период независимого от создателя существования. Ничтожество порождает еще худшее ничтожество, исключения же из правила случайны и крайне редки.

Не надо думать, что Митрофанушка – сугубо отечественное явление. Это все тот же мировой герой, но всякий раз со своими национальными нюансами. Однако самое забавное в нем то, как в наших школах «митрофанушки» обличают Митрофанушку перед новой могучей порослью многочисленных «митрофанушек». Нельзя забывать, что в данном герое нашли отражение столь широкие обывательские слои, что его давно следует воспринимать как неизбежную данность и корректировать собственные воззрения на жизнь и человечество с обязательным учетом армии Митрофанов Простаковых. Тем и бесценен шедевр Дениса Ивановича.

Александр Андреевич Чацкий

Трудно найти в русской литературе более ничтожного и бессмысленного героя, чем Александр Андреевич Чацкий (в первой редакции пьесы – Чадский). Даже несимпатичные персонажи из творений Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина или А.П. Чехова оказываются рядом с ним людьми более достойными или даже благородными.

Со школьной скамьи нам внушают, что это первый романтический герой русской литературы, человек очень положительный, противостоящий косной среде окружающего его мира. Но стоит только задать себе и апологетам Чацкого несколько сугубо житейских вопросов и о самом персонаже, и о его поведении в обществе (в котором с детства воспитывался), как все обаяние этой личности рассыпается в прах, а перед нами вырастает центральный вопрос пьесы: «А судьи кто?» Но обращен он прежде всего к самому Чацкому, который в пьесе пытается использовать эту закавыку в целях осуждения других.

Любопытно пронаблюдать историческую эволюцию образа Чацкого. Современники Грибоедова с восторгом приняли поэтическую сторону его сатиры, но саму пьесу – пренебрежительно, как искусно сработанную шалость. В.Г. Белинский в статье 1838 г. «“Горе от ума”. Комедия в 4-х действиях, в стихах. Сочинение А.С. Грибоедова» открыто, чуть ли не по явлениям продемонстрировал несостоятельность драматургии пьесы, и в особенности ее до последнего жеста выдуманного положительного героя. «Чацкий Грибоедова представляет собою… противоречие идеи с формою: он хочет исправить общество от его глупостей, и чем же? – своими собственными глупостями, рассуждая с глупцами и невеждами о “высоком и прекрасном”, читая проповеди и диспутации на балах и всякого ругая, как вырвавшийся из сумасшедшего дома. И его противоречие смешно, потому что оно – буря в стакане воды…»[210]210
  Белинский В.Г. «Горе от ума». Комедия в 4-х действиях, в стихах. Сочинение А.С. Грибоедова. СПб., 1839. Далее статья цитируется по этому изданию.


[Закрыть] А в конце статьи Белинский блестяще охарактеризовал интригу Чацкого: «Да если бы это были и не Фамусовы, не Загорецкие, не Хлестовы, а люди отлично умные и глубокие, и те приняли бы его за помешанного!»

Зато уже глубокоуважаемый критик А.А. Григорьев подчеркнул, что «Чацкий Грибоедова есть единственное истинно героическое лицо нашей литературы».[211]211
  Григорьев А.А. По поводу нового издания старой вещи. В кн.: А.А. Грибоедов. Горе от ума. СПб., 1862.


[Закрыть] А со времен И.А. Гончарова и его бездоказательной, но восторженной статьи «Мильон терзаний» (1872) публика безоговорочно приветствовала в Чацком «нового и деятельного человека». Вершины восторга приходятся на советские годы. Но все ближе и ближе к концу XX столетия критики стали искать зацепки для оправдания Чацкого! Почему? Видимо, потому, что создатель его, будучи дилетантом в драматургии, пошел на поводу у моды и вопреки здравому смыслу именно Чацкого сделал главным положительным героем своей комедии. А еще потому, что направлена комедия была вовсе не против косности, глупости и карьеризма в высших слоях российского общества – это было всегда и останется навечно, с этим всегда боролись и даже сейчас делают вид, что борются. Лучше всего круг лиц, против кого была направлена комедия и против кого гремят пылкие речи Чацкого, обозначил поэт Д.Б. Кедрин в стихотворении «Грибоедов» (1936).

 
Помыкает Паскевич,
Клевещет опальный Ермолов…[212]212
  Кедрин Дмитрий. Русские стихи. М.: Правда, 1990.


[Закрыть]
 

К этому списку добавить еще М.С. Воронцова, и величайшие созидатели Российской империи второй четверти XIX в., именно той России, которой мы сегодня так гордимся, будут в полном составе.[213]213
  Иван Федорович Паскевич (1782–1856) – граф Эриванский, светлейший князь Варшавский, генерал-фельдмаршал; герой войны 1812 г. и битвы при Бородино; наместник на Кавказе в годы Русско-персидской (1826–1828) и Русско-турецкой (1828–1829) войн; с 1831 г. наместник в Царстве Польском; возглавлял подавление Польского восстания (1830–1831) и Венгерской революции (1848–1849); во время Крымской войны был главнокомандующим русской армии на западных границах и на Дунае (1853–1854); четвертый и последний в России человек, имевший орден Св. Георгия всех четырех степеней; был ненавистен русскому либерально-демократическому дворянству, имя его очернено в многочисленных мемуарах и публицистике.
  Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) – генерал от инфантерии, герой Отечественной войны 1812 г. и битвы при Бородино; командующий Кавказским корпусом и главнокомандующий в Грузии во время Кавказской войны.
  Михаил Семенович Воронцов (1782–1856) – великий государственный деятель России, светлейший князь, генерал-фельдмаршал; герой Отечественной войны 1812 г. и битвы при Бородино; новороссийский и бессарабский генерал-губернатор (1823–1844); наместник на Кавказе (1844–1854).


[Закрыть] Другими словами, гениальная поэзия была обращена прежде всего против тех, на ком и по сей день неколебимо стоит слава русского народа.

Теперь кратко расскажем об авторе комедии.

Александр Сергеевич Грибоедов происходил из столбовых дворян. Он родился в Москве в 1795 г. Отец его, отставной секунд-майор Сергей Иванович Грибоедов (1740 – ок. 1815), в жизни сына никакой роли не играл, всеми делами в доме заправляла мать Анастасия Федоровна Грибоедова[214]214
  Родители Грибоедова были родственниками и носили одну фамилию.


[Закрыть] (1768–1839). Она же во всем подчинялась указаниям ее брата Алексея Федоровича Грибоедова (1769–1830), ставшего впоследствии прообразом Фамусова. С младых ногтей мальчика приучали к строгому соблюдению светских обычаев, дабы он не уронил честь рода.

Первоначальное образование Саша получил дома. В 1810 г. пятнадцатилетний Грибоедов поступил в Московский университет на этико-политический факультет.

Когда началась Отечественная война 1812 г., Российское правительство обратилось к студентам с призывом идти в ополчение, и 26 июля Грибоедов по ходатайству дяди вступил в гусарский полк графа Салтыкова, затем перешел в Иркутский гусарский полк в составе резервного кавалерийского корпуса.

В боях молодой человек не участвовал, зато лихо по-гусарски хулиганил и развлекался от души. К счастью, Александр скоро сдружился со своим однополчанином С.Н. Бегичевым (1790–1852), под влиянием которого оставил кутежи и вернулся к литературной работе. В 1814 г. на страницах «Вестника Европы» впервые были опубликованы сразу две статьи Грибоедова – «О кавалерийских резервах» и «О празднике, данном генералу Кологривову его офицерами».

В том же году молодой гусар познакомился с князем А.А. Шаховским (1777–1846), маститым драматургом и театральным деятелем. Под влиянием нового знакомого Грибоедов перевел с французского пьесу «Молодые супруги». Когда Александр Сергеевич вышел в 1816 г. в отставку, он уже всей душой принадлежал театру. По свидетельству С.Н. Бегичева, к этому времени он уже начал сочинять свою бессмертную комедию,[215]215
  Скабичевский А.М. Александр Грибоедов. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1895.


[Закрыть] и работа эта продолжалась более девяти лет, вплоть до 1824 г.

За эти годы Грибоедов успел стать автором нескольких легковесных пьесок; вошел в неразрешимый конфликт с «Арзамасом», нанеся некоторым членам кружка личные оскорбления; в 1816 г. вступил в масонскую ложу Филалетов, члены которой оказали на драматурга значительное влияние, что нашло отражение в «Горе от ума».

В 1817 г. по настоянию матушки и дяди Александр Сергеевич был вынужден поступить на службу в Коллегию иностранных дел переводчиком.

В Петербурге он жил на одной квартире со своим близким приятелем графом А.П. Завадовским (1794–1856), который ухаживал за балериной А.И. Истоминой (1799–1848). Счастливым соперником Завадовского был кавалергард В.В. Шереметев 2-й (1794–1817).

Грибоедов через Шаховского был хорошо знаком с Истоминой. Однажды после спектакля он пригласил балерину к себе на чай. Истомина согласилась, но, опасаясь ревности Шереметева, попросила Александра Сергеевича подождать ее с санями у Гостиного двора. Так и было сделано, но Шереметев выследил их. Друг Шереметева будущий декабрист А.И. Якубович (1792–1845) уговорил кавалергарда вызвать Грибоедова на дуэль. Тот так и поступил, но Грибоедов согласился стреляться только с Якубовичем. Тогда Шереметев заодно вызвал на дуэль Завадовского и получил согласие.

Первая половина знаменитой в истории четверной дуэли закончилась трагически: Шереметев был смертельно ранен в живот. Престарелый граф Шереметев, понимая вину сына, уговорил императора не подвергать участников дуэли суровому наказанию. Александр I повелел выслать Завадовского за границу, Якубовича перевести из лейб-уланов в драгунский полк и направить служить на Кавказ, а о Грибоедове просто забыл.

Однако сам Александр Сергеевич был потрясен случившимся, у него перед глазами постоянно стоял умирающий Шереметев. Писатель довел себя до такого состояния, что стал искать пути к бегству из столицы. Тут и подвернулся хороший знакомый Грибоедова С.И. Мазарович (1779–1852), поверенный России в делах Персии, который уговорил писателя ехать с ним в качестве секретаря посольства.

Первый раз Александр Сергеевич приехал в Тегеран 8 марта 1819 г. Важнейшим его делом стала борьба за освобождение русских пленных, захваченных в войне 1804–1813 гг. Мазарович от этого дела отстранился. Уже тогда Грибоедов чуть не поплатился головой за свою настойчивость, но уверенно записал в своем дневнике: «Голову мою положу за соотечественников». При этом писатель получал столь мизерный оклад и вынужден был делать столь серьезные расходы, что почти обнищал.

Только в конце 1821 г. вернулся Александр Сергеевич на родину – его направили с поручением в Тифлис. Там-то писатель и познакомился со своей будущей женой, а тогда юной княжной Ниной Александровной Чавчавадзе (1812–1857).

В Тифлисе Грибоедов написал два первых действия «Горя от ума», после чего засобирался в Москву – ему не хватало красок для работы над комедией, слишком притупилась в Персии память об отечестве. Грибоедов приехал в родной город весной 1823 г. и сразу же взялся за доработку пьесы. Прежде всего он стал заядлым посетителем всевозможных светских собраний, балов, пикников, постоянным гостем на частных приемах… А ночами, благодаря вечерним впечатлениям, в один присест писал целые сцены.

Вскоре по Москве поползли слухи, что Грибоедов пишет комедию-пасквиль, в которой даны карикатурные портреты знаменитых московских аристократов. Многие были возмущены, в их числе и ссыльный А.С. Пушкин, который написал из Одессы: «Что такое Грибоедов? Мне сказывали, что он написал комедию на Чаадаева; в теперешних обстоятельствах это чрезвычайно благородно с его стороны».[216]216
  Пушкин А.С. Собр. соч. в 10-ти т. Т. 9. Письма 1815–1830 гг. М.: Художественная литература, 1962. П.П. Чаадаев в то время находился в опале.


[Закрыть]

Зато Петербург встретил комедию Александра Сергеевича с восторгом, благо «Горе от ума» было завершено в 1824 г. Возмущение московской знати невозможно описать. Там даже сообща подзадоривали известного скандалиста Ф.И. Толстого-американца (1782–1846) стреляться с Грибоедовым на дуэли за честь Москвы.

Глубоко были оскорблены и уважаемые старики-аристократы. Время и дела их были запросто очернены бог знает кем. Не будем забывать, что Александр Сергеевич в те годы был всего лишь секретарем посольства во враждебном нам далеком государстве и мог похвастаться только древностью рода и связями при дворе.

Когда драматург стал просить о постановке комедии на столичной сцене, он тут же получил отказ. Но не по политическим причинам, как это пытались представить в советское время. «Горе от ума» никогда не рассматривалось как политическое произведение. Однако император встал на защиту достоинства и чести стариков-ветеранов (уже тогда главный лейтмотив комедии видели, говоря словами Гончарова, в противостоянии «старой силы» и «силы свежей»), да и москвичей следовало защитить от незаслуженных насмешек. Тревожили Александра I и доклады о назревающем среди российской дворянской молодежи антимонархическом заговоре. Восстание декабристов произошло чуть больше чем через год с того времени, как Грибоедов начал чтение своей пьесы в петербургских салонах.

Так почему же именно Чацкий стал самым спорным героем великой пьесы? Дело в том, что Грибоедов вознамерился соединить несовместимое: в традиционной по форме классической комедии XVIII в., где обязательно присутствует персонаж-резонер, драматург сделал таковым модную в его времена чайльд-гарольдовскую личность Чацкого. Но Чайльд-Гарольд объективно не может стать положительным героем и всегда несет в себе великое зло себялюбия!

По этой причине и выглядит так жалко и ничтожно Чацкий. А если мы вспомним, что события пьесы происходят в Москве примерно в 1819–1820 гг., то он вообще превращается в клеветника и демагога, обличаемые же им люди приобретают совершенно иную суть. Ведь прошло всего семь лет после нашествия Наполеона и великого Московского пожара! И особняк Фамусова, где происходят события комедии, наверняка восстановлен лишь пару лет назад, и служба его вряд ли такая уж праздная. Когда же Фамусов предлагает молодому человеку, три года путешествовавшему неизвестно где:

 
– А, главное, поди-тка послужи; —
 

он получает в ответ от болтуна и лоботряса:

 
– Служить бы рад, прислуживаться тошно.[217]217
  Грибоедов А.С. Горе от ума. В кн.: Драматургия русских писателей. М.: ООО «Фирма СТД», 2005.


[Закрыть]
 

Да кто ж гонит Чацкого прислуживать? Ведь ему отечески посоветовали служить, работать. И тогда Фамусов, спровоцированный хамством воспитанника, вошел в раж и стал доказывать свою точку зрения – пусть глупо, пусть неумело, но ведь все это можно объяснить старческой раздражительностью. А вот списать гордыню Чацкого на юношеский максимализм не получается. Вроде бы и великовозрастный обалдуй, и по свету поездил, а все мнит, будто его умозрительные мечты о правильности превыше реальных дел презираемых им людишек. По ходу пьесы становится ясно, что Чацкий за всю жизнь палец о палец не ударил, а если что-то и намеревался сделать, то непременно дело проваливал.

Кто такие Чацкие, можно увидеть на примере его прототипа – П.П. Чаадаева (1794–1856). Версию о том, что прототипом Чацкого послужил В.К. Кюхельбекер (1797–1846), мы рассматривать не будем, как малодоказательную. Так вот, в начале 1820-х гг., впав в глубокий духовный кризис, для «оживления его прекрасной души» Чаадаев отправился в путешествие за границу. Промотав там огромное состояние, он с легкой душой продал в рекруты своих молодых парней-крестьян, а на вырученные деньги купил шикарную карету для путешествия лежа, которую, впрочем, впоследствии бросил. Вернувшись в Россию, Петр Петрович благородно возмутился нищетой русского крестьянства и стал писать философские письма о превосходстве Запада над Россией.[218]218
  Об этих и еще многих «прекраснодушных» деяниях «великого мыслителя» можно прочитать в книге Б.Н. Тарасова «Чаадаев». М.: Молодая гвардия, 1990.


[Закрыть] В этом и есть внутренняя сущность Чацких со всеми их патриотическими речами против глупых бездельников Фамусовых.

Завершить разговор мне хотелось бы еще одной, довольно большой цитатой из статьи В.Г. Белинского, которая, на мой взгляд, четко расставляет все точки над «и»: «…в комедии нет целого, потому что нет идеи. Нам скажут, что идея, напротив, есть и что она – противоречие умного и глубокого человека с обществом, среди которого он живет… Неужели представители русского общества все – Фамусовы, Молчалины, Софьи, Загорецкие, Хлестовы, Тугоуховские и им подобные? Если так, они правы, изгнавши из своей среды Чацкого, с которым у них нет ничего общего, равно как и у него с ними. Общество всегда правее и выше частного человека, и частная индивидуальность только до той степени и действительность, а не призрак, до какой она выражает собою общество. Нет, эти люди не были представителями русского общества, а только представителями одной стороны его, следственно, были другие круги общества, более близкие и родственные Чацкому. В таком случае зачем же он лез к ним и не искал круга более по себе? Следовательно, противоречие Чацкого случайное, а не действительное; не противоречие с обществом, а противоречие с кружком общества. Где же тут идея?.. Очевидно, что идея Грибоедова была сбивчива и неясна самому ему, а потому и осуществилась каким-то недоноском. И потом: что за глубокий человек Чацкий? Это просто крикун, фразер, идеальный шут, на каждом шагу профанирующий все святое, о котором говорит. Неужели войти в общество и начать всех ругать в глаза дураками и скотами – значит быть глубоким человеком? Что бы вы сказали о человеке, который, войдя в кабак, стал бы с одушевлением и жаром доказывать пьяным мужикам, что есть наслаждение выше вина – есть слава, любовь, наука, поэзия, Шиллер и Жан-Поль Рихтер?.. Это новый Дон-Кихот, мальчик на палочке верхом, который воображает, что сидит на лошади… Глубоко верно оценил эту комедию кто-то, сказавший, что это горе, – только не от ума, а от умничанья».

Евгений Онегин

Как отмечал В.Г. Белинский, «Евгения Онегина» А.С. Пушкин «писал о России для России».[219]219
  Здесь и ниже цитируется по: Белинский В.Г. Собр. соч. в 3-х т. Т. 3. Статьи и рецензии 1843–1848. М.: ОГИЗ, ГИХЛ, М., 1948.


[Закрыть] Утверждение очень важное. Вообще необходимо сказать, что более полного и более точного раскрытия образа Евгения Онегина, чем это сделано Белинским в 8 и 9 статьях «Сочинения Александра Пушкина», найти в критике невозможно. Любое отступление можно отнести скорее к сугубо субъективному дополнению, но никак не к новому взгляду на героя романа. Поэтому не станем городить огороды и возьмем за отправную точку наших рассуждений принципиальный взгляд критика на Евгения Онегина, как на «нравственную физиономию наиболее оевропеившегося в России сословия…» Точнее, Онегин – западник, каковые составляли большую часть декабристов.

Предварительно сделаю важную оговорку. Пушкин писал роман чуть менее одной пятой своей короткой, чрезвычайно насыщенной событиями жизни, и именно в эти годы он прошел великий путь духовной эволюции от наивного западника-оппозиционера до зрелого мыслителя-государственника и действенного патриота своего Отечества; от восемнадцатилетнего автора оды «Вольность» через глубочайшее проникновение в народную душу двадцатишестилетним создателем трагедии «Борис Годунов» к одному из ключевых произведений русской литературы – стихотворению «Клеветникам России», написанному Пушкиным 16 августа 1831 г. на тридцать третьем году жизни, за сорок восемь дней до окончания работы над «Евгением Онегиным». Столь коренные мировоззренческие изменения автора неизбежно отразились и на романе, и на отношении поэта к его главному герою.

Александр Сергеевич трудился над «Евгением Онегиным» с 28 мая 1822 г. до 3 октября 1831 г. При этом сам Пушкин писал, что сочинял роман ровно 7 лет,

4 месяца и 17 дней, однако он не учитывал время, в течение которого осуществил окончательную доработку произведения.

Что происходило в жизни поэта и в судьбах России в эти годы?

Как известно, Пушкин начал «Евгения Онегина» в кишиневской ссылке, под крылышком у генерал-лейтенанта И.Н. Инзова (1768–1845), личного друга покровительницы поэта императрицы Елизаветы Алексеевны (1779–1826). Затем он был переведен в Одессу (1823), а далее отправлен в Михайловское (июль – август 1824), где узнал о кончине Александра I, о восстании декабристов (1825) и о казни их вождей (июль 1826). За это время были полностью написаны четыре главы романа и находились в работе пятая и шестая. Первая и вторая главы сочинялись в Кишиневе и Одессе; третья – в Одессе и Михайловском; четвертая, пятая и шестая – в Михайловском и обеих столицах.

Первая глава «Евгения Онегина» была опубликована в 1825 г., причем в Предисловии к ней сказано следующее: «Она в себе заключает описание светской жизни петербургского молодого человека в конце 1819 г. и напоминает “Беппо”, шуточное произведение мрачного Байрона… Но да будет нам позволено обратить внимание читателей на достоинства, редкие в сатирическом писателе: отсутствие оскорбительной личности и наблюдение строгой благопристойности в шуточном описании нравов».[220]220
  Пушкин А.С. Полн. собр. соч. в 10-ти т. Т. 5. М.: Издательство АН СССР, 1957. Ниже следующие цитаты из романа даны по этому же тому.


[Закрыть] Предисловие было написано самим поэтом. Стало быть, «Евгений Онегин» задумывался как произведение сатирическое или шутливое, а Евгений Онегин предполагался быть персонажем комедийным и «антипоэтическим»? Однако сразу же после публикации первой главы, вопреки собственным словам в Предисловии, 24 марта 1825 г. поэт написал о своем романе А.А. Бестужеву (1797–1837): «Где у меня сатира? О ней и помину нет в “Евгении Онегине”. У меня бы затрещала набережная, если б коснулся я сатиры».[221]221
  Там же.


[Закрыть]

Когда же Пушкин говорил правду? Скорее всего, он проговорился в Предисловии, а затем постарался сгладить нежелательный эффект от такого заявления. Косвенным доказательством тому может послужить письмо поэта к А.И. Тургеневу (1784–1845) от 1 декабря 1823 г.: «Я на досуге пишу новую поэму, “Евгений Онегин”, где захлебываюсь желчью».[222]222
  Там же.


[Закрыть] Пушкиноведы обычно объясняют эти слова тем, что поэт описывал во второй главе страдания крепостной деревни. Правда, ни в законченном романе, ни в подготовительных черновиках ничего подобного не найдено. А вот сарказма и по поводу главных героев «Евгения Онегина», и в отношении дворянских и помещичьих нравов и быта тех времен предостаточно.

Есть элементы сатиры и в начале третьей главы, но закончена она была уже в Михайловском, где интонация романа постепенно меняется, становится серьезнее… До письма Татьяны глава создавалась еще в Одессе, затем Пушкин был вырван из привычной среды молодых аристократов – бездельников и балаболов – и отправился в псковскую деревню, где остался один на один с самим собой, русской крепостной деревней, о которой до ссылки знал преимущественно из разговоров друзей, и «Историей государства Российского» Н.М. Карамзина (1766–1826) (первые тома ее вышли в марте того же 1824 г.). Там, в Михайловском, произошло переосмысление поэтом судеб русского народа и его властителей. Это заметно отразилось на романе – «Евгений Онегин» стал жестче и суровее, а его главный герой приобрел драматический характер. Не будем забывать, что третью главу поэт закончил в начале октября 1824 г., а уже в ноябре, параллельно работая над четвертой главой, он приступил к созданию «Бориса Годунова».

Четвертая глава, по признанию самого Пушкина, во многом автобиографична. Но последнюю ее строфу поэт сочинил в самом начале 1826 г., уже после того, когда 17 декабря 1825 г. в Михайловское пришло известие о восстании декабристов. Неудивительно, что последующие пятая и шестая главы, писанные соответственно в 1826-м и частично в 1827 г., приобрели трагическое звучание. Можно сказать, что для поэта в определенном смысле это было время душевного смятения. Свидетельством тому служит знаменитый сон Татьяны из пятой главы, где ветряная мельница – символ революции – сидит за одним столом с якобы чудовищами, а на самом деле – с русскими императорами, начиная с Петра I, ибо Пушкин последовательно перечислил придворные прозвища венценосцев и лиц из их ближайшего окружения.[223]223
  См.: Викторова К.П. Неизвестный Пушкин. СПб., 2000.


[Закрыть] Интересно, что в хижину Татьяну притащил Медведь – прозвище Николая I, а в окружении императоров и императриц сидит Евгений Онегин, оевропеившийся дворянин, он даже оказывается главарем этой банды. Видимо, тогда-то и возникла у поэта идея, вылившаяся позднее в часто цитируемую фразу, сказанную им на балу 22 декабря 1834 г. великому князю Михаилу Павловичу: «…все Романовы революционеры-уровнители».[224]224
  Дневник Пушкина. 1833–1835. М. – Пгр., 1923.


[Закрыть]

Другими словами, Онегин[225]225
  К.П. Викторова утверждает, что под Онегиным Пушкин с самого начала подразумевал императора Александра I.


[Закрыть] в сне Татьяны оказывается в обществе революционеров пред очами самой революции, причем он не просто революционер, но и возглавляет шайку. Татьяну можно рассматривать как народ-жертву, которому Медведь пытается открыть глаза на истину. Скорее всего, уже при написании пятой главы Пушкин твердо укрепился в мнении, которое молвой было вложено в уста находившегося на смертном одре Н.М. Карамзина, якобы сказавшего императору о декабристах: «Ваше величество! Заблуждения и преступления этих молодых людей суть заблуждения и преступления нашего века!»[226]226
  Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1984.


[Закрыть]

Парадокс, но уже с пятой главы в «Евгении Онегине» поэтом последовательно проводится тема осуждения декабризма как явления, что особенно ярко выражено в главном герое романа.

Однако современники поэта и отечественное литературоведение упорно желали и желают видеть в Пушкине апологета декабристского движения, скорбевшего о неудаче восстания 1825 г.

13 июля 1826 г. состоялась казнь декабристов. Пушкин узнал об этом 24 июля, а 28 августа, во время коронационных торжеств, Николай I повелел вернуть поэта из ссылки. 8 сентября того же года Александр Сергеевич был доставлен в Москву, прямо в Кремль, где был сразу принят императором, и состоялась та знаменитая беседа, во время которой Николай взял на себя роль личного цензора Пушкина.

В последующих седьмой (1827) и восьмой[227]227
  Перипетии с восьмой, девятой и десятой главами рассматривать в данной статье нецелесообразно.


[Закрыть] (декабрь 1829 – сентябрь 1830) главах Онегин перевоплотился из просто трагического героя в трагического злодея!

 
…Чудак печальный и опасный,
Созданье ада иль небес,
Сей ангел, сей надменный бес…
 

В восьмой главе Пушкин открыто (хотя только для посвященных, среди которых, однако, был и Николай I) связал Онегина с декабристами. Ни о чем подобном в начале работы над романом он и не помышлял – тогда Онегин был просто бесившимся с жиру дворянским оппозиционером.

Однако вспомним следующие строки:

 
«Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?»
Князь на Онегина глядит.
– Ага! давно ж ты не был в свете.
Постой, тебя представлю я. —
«Да кто ж она?» – Жена моя. —
«Так ты женат! не знал я ране!
Давно ли?» – Около двух лет. —
«На ком?» – На Лариной. – «Татьяне!»
– Ты ей знаком? – «Я им сосед».
– О, так пойдем же. – Князь подходит
К своей жене и ей подводит
Родню и друга своего.
 

Онегин – родня[228]228
  Остается открытым вопрос о том, по какой линии приходится Онегин родственником князю, – по кровной с Романовыми или по иной.


[Закрыть] князю, жена которого, Татьяна, была на светском балу в малиновом берете![229]229
  Согласно трактовке К.П. Викторовой, малиновый берет указывает на то, что под именем Татьяны Лариной Пушкин скрыл подлинную героиню «Евгения Онегина» – императрицу Елизавету Алексеевну.


[Закрыть] Согласно установлениям императорской России XVIII–XIX вв. на малиновый цвет в одежде имели право только аристократы, состоявшие в кровном родстве с Романовыми, и их супруги. Таковых было очень мало, но в числе наиболее знатных родичей царя числились и князья Трубецкие, а С.П. Трубецкой (1790–1860), как известно, был героем 1812 г. и являлся диктатором восстания декабристов. Да и описываемые события происходят, по указанию самого автора, в начале 1825 г.

Таким образом, мы встречаем в романе как минимум четырех Евгениев Онегиных, сменяющих друг друга по мере мировоззренческих изменений, происходивших с Александром Сергеевичем. Герой эволюционирует от самовлюбленного эгоиста-позера, забавляющегося игрой в духовную фронду с незамысловатыми, приземленными и, скорее всего, напуганными им провинциальными помещиками, в начале романа, до революционера-разрушителя, который, пройдя через убийство юного друга, во имя собственной страсти готов развалить все и вся (и прежде всего моральные устои), но при этом неспособен разобраться даже с собственными мелкими неурядицами и, в конце концов, получает достойную нравственную порку от некогда презиравшейся им наивной деревенской девчонки, ставшей под конец великосветской дамой.

В общем-то, поркой этой и завершается роман. Финал для творчества Пушкина 1830-х гг. вполне логичный, иначе и быть не могло.[230]230
  Десятую главу, в которой много говорилось о декабристах, Пушкин сжег в Болдине 19 октября 1830 г., это был день очередной лицейской годовщины.


[Закрыть] Потому и не далось поэту продолжение, и бессмысленно в угоду любителям романтических историй рассказывать о том, какой видел поэт будущую судьбу своего героя.[231]231
  Существуют две версии того, каковым якобы Пушкин намеревался сделать завершение романа: Онегин либо должен был уехать добровольцем на Кавказ и погибнуть в сражении, либо он участвовал в восстании декабристов, был сослан на Кавказ и, опять же, погиб.


[Закрыть] А главным трагическим лицом «Евгения Онегина» стала Татьяна Ларина, Онегин же и в отчаянии своем остался злодеем с благородными поступками и повадками. И даже бедняга Ленский, убитый по глупости за собственную глупость, оказался никому не нужным и всеми забытым, не жертвой, а брошенной игрушкой судьбы.