Текст книги "Зоя Космодемьянская. Правда против лжи"

Сама Екатерина Степановна Елина, рассказывая позднее о наиболее памятных моментах войны, всегда называла и тот день, когда в 1943 году в Московском военном госпитале генерал-майор Алексеев вручил ей орден Красного Знамени: «Я была так счастлива! К тому времени я уже научилась ходить на протезах и готова была плясать. Я защищала свою Москву, и меня не забыли!»

Орденом Красного Знамени была награждена и командир группы Екатерина Пожарская.

Ну а Клавдия Васильевна Сукачева, много лет дружившая с Катей Елиной и познакомившая меня с ней уже в 90-е годы, подготовила незадолго до своей кончины волнующий фотоальбом, посвященный боевым товарищам и подругам по в/ч 9903. И вот как завершила там повествование про подвиг Кати Елиной:

«Не могу удержаться от желания рассказать подробнее о дальнейшей судьбе этой замечательной, мужественной, героической женщины. Освоив протезы, в 1947 году она вернулась на завод “Динамо” в отдел технического контроля, откуда в 1941-м уходила на фронт. Активно включилась в общественную жизнь коллектива. Пять лет работала делегатом социального страхования. Когда в доме не работал лифт, Катя поднималась на седьмой этаж к людям, которые нуждались в помощи. А когда она приходила домой и снимала протезы, культи ног были окровавлены, и она испытывала мучительную боль. Но Катюша выдержала, выстояла, душой и сердцем не ожесточилась.

У поэта-фронтовика Неверова есть такие строки:

 
Война нас мяла и давила,
И норовила бить под дых,
И все ж она нас не сломила,
Знать, сил хватило молодых.
 

У Катюши хватило сил. И в награду за ее мужество, упорную борьбу за жизнь она, жизнь, одарила ее счастьем: к ней пришла любовь! Она встретила Михаила Столярова – родилась счастливая семья. Екатерина окружила супруга вниманием, заботой, создав в доме уют и тепло. Они жили полноценной, интересной жизнью, часто путешествовали, хотя на двоих у них была одна здоровая нога. Но у обоих были умные головы, добрые сердца, нежные души, работящие, умелые руки. Тридцать лет они прожили вместе, любя и радуя друг друга. Сильная, добрая, женственная Катя Елина подарила счастье Михаилу Столярову, которого война так же, как и ее, ударила под дых!»

Благодаря кому живет память о них

Одна за другой проходят перед вами судьбы Зоиных однополчан, для которых, как и для всей воевавшей страны, стала она примером патриотизма, мужества и отваги. Но разве мог бы я охватить столько людей, если бы сбор материала о них начинал, как говорится, с чистого листа? Немыслимо, невозможно. И счастье великое состоит в том, что еще много лет назад, вскоре после окончания войны, обрела воинская часть № 9903 своих следопытов-исследователей и заботливых хранителей памяти.

Неподалеку от столичной станции метро «Автозаводская» есть школа. На первый взгляд, обычная, каких сотни в Москве. Была это средняя школа № 15, теперь гимназия № 1272. А необычной оказалась потому, что среди ее учителей была Ольга Алексеевна Гурычева.

Мне о ней говорили: поисковик по натуре. Наверное, так и есть, иначе не создала бы учительница географии группу из ребят-энтузиастов, которая так и была названа – «Поиск». Важно еще, кому и чему этот свой поиск они посвятили. Ольгу Алексеевну, а вместе с ней и школьников, которых объединила она вокруг себя, увлекли разыскания адресов, имен, событий, связанных с той самой воинской частью, бойцом которой была Зоя Космодемьянская.

Почему об этой части, глубоко засекреченной во время войны, по-прежнему было почти никому ничего неизвестно? Они решили, что так не должно быть. И начали огромную работу, продолжающуюся уже более полувека.

Экспедиция, походы по местам действий разведывательно-диверсионных групп. Запись воспоминаний местных жителей и ветеранов части. Поиск могил, где похоронены зачастую безымянные герои, а потом возвращение им утраченных имен. Восстановление, казалось, из небытия подробностей множества биографий и боевых операций, которые необходимы для нашей истории…

Постепенно в этой школе, ставшей центром притяжения для всех живущих бойцов в/ч 9903 и потомков многих погибших, собрался колоссальный документальный материал. На его основе открыли музей. Каждый год перед Днем Победы и 5 декабря, в день начала советского контрнаступления под Москвой, ветераны встречались здесь, как в родном своем доме.

Встречаются и теперь, хотя осталось их совсем немного. Решено: традицию будут продолжать дети и внуки. Но самое главное – удалось сохранить и музей, и поистине бесценный архив, собранный поколениями поисковиков.

Я помню, в начале 90-х годов прошлого века, под натиском новых, «демократических» требований, «за ненадобностью» разорялись сотни, тысячи школьных музеев боевой славы, а все, что было собрано усилиями ребят и учителей за долгое время, бесцеремонно выбрасывалось на помойку. Молодцы руководители этой школы! Молодцы Ольга Алексеевна Гурычева и ее ученица, преемница Арина Васильевна Нестерова! Не поддались всяческим разрушительным нажимам и устояли.

А ведь теперь даже страшно подумать, чего мы лишились бы, если бы исчез собранный в школе уникальный материал по истории Зоиной части – воинской части особого назначения № 9903. Вот я упомянул некоторые книги о ней, вышедшие за последнее время: «Военные партизаны» Дмитрия Дмитриева (2006 г.), «Диверсанты Западного фронта» Вячеслава Боярского (2007 г.), «Часть особого назначения» Георгия и Ирины Фроловых (2009 г.), фотоальбом Клавдии Сукачевой (2011–2013 гг.). И все эти авторы во время своей работы по максимуму, что называется, обращались к документам группы «Поиск», бережно хранящимся в московской гимназии № 1272. Все они высказали искреннюю благодарность Ольге Алексеевне Гурычевой и ее соратникам-следопытам за неизмеримый подвижнический труд, результатами которого будут пользоваться и грядущие исследователи Великой Отечественной.

* * *

Радует, конечно, что успели появиться издания, соединившие личные воспоминания ветеранов в/ч 9903 и документальные свидетельства, собранные группой «Поиск» – особенно о тех, кого давным-давно нет в живых и кто сам о себе не успел рассказать и уже никогда не расскажет.

Выделяется в этом смысле книга Дмитрия Мариновича Дмитриева. Он ушел из жизни вскоре после ее выхода – оставил как завещание и как памятник своим боевым друзьям. Объемный труд, почти полтысячи страниц! Очень скрупулезный, стремящийся к предельной точности, выверяющий по разным источникам то или иное события. И вместе с тем, где возможно, опирающийся на личные воспоминания.

Дмитрий Маринович 1924 года рождения. По заданиям в/ч 9903 пробыл в тылу врага в общей сложности более 26 месяцев. Награжден орденами Отечественной войны I степени и Красного Знамени. После войны заочно окончил командный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе и инженерный факультет Военной академии химической защиты. Кандидат исторических наук, доцент. Уволился из рядов Советской Армии в 1984 году в звании полковника и ряд лет был председателем Совета ветеранов в/ч 9903.

Книге своей «Военные партизаны» он дал подзаголовок: «Летопись партизанских действий части особого назначения 9903». И, следуя жанру исторической летописи, избегает чрезмерных эмоций, предпочитает, чтобы больше говорили факты и цифры. Даже о себе рассказывает в третьем лице: «минер Д. М. Дмитриев», «подрывник» и т. п. Но ведь если при этом оживает в душе пережитое, такой рассказ дает нам возможность остро представить и прочувствовать состояние бойца в опаснейшей ситуации. Например, когда надо, чтобы сошел с пути вражеский поезд.

Приведу фрагмент как раз на эту тему:

«В начале третьей декады февраля 1943 г. за Днепр был предпринят еще один рейд. На этот раз на более значительную глубину – под Буда-Кошелево Гомельской области (около 160 км от лагеря). Офицеры собирали информацию, опрашивая население и беседуя со встречавшимися партизанами. Через них же была установлена связь с дежурным по станции Буда-Кошелево, который дал ценную информацию по железнодорожным перевозкам, организации службы пути, а также сообщил расписание пассажирского движения. В частности, стало известно, что в 9 часов вечера через станцию проходит пассажирский поезд из Гомеля на Жлобин. Он-то и заинтересовал десантников.

На другой день, 6 марта 1943 г., вечером, группа десантников в составе девяти человек во главе с И. М. Соколовым выехала на санях под Буда-Кошелево. От временной стоянки до намеченного места диверсии было около десяти километров. Но время движения рассчитали неверно. Не доезжая 400–500 метров до дороги, услышали далекий шум поезда. Справа, в одном километре, просматривались контуры поселка и станции. Не беспокоясь о скрытности, десантники погнали лошадей галопом. Минер загнал патрон в патронник пистолета и сунул его за пазуху, забросил автомат за спину и готовил мину. Остановились за одиноким сараем в двухстах метрах от железнодорожного полотна. Соскочив с саней, десантники бросились к полотну, развертываясь в цепь. Этот порядок был оговорен заранее: двое остаются с лошадьми, а семеро идут к “железке”. В середине цепи бежал минер с миной и двое подносчиков заряда, справа и слева, в 25–30 метрах, по одному автоматчику прикрытия. Командир с одним бойцом бежал чуть сзади, за минером. Ни о какой непосредственной разведке думать было некогда: наскочим на пост или патруль – отходим, не будет охраны – минируем без выбора места.

Вот и рельсы. Ни охраны, ни патрулей. Минер Д. М. Дмитриев с подносчиками выбежали на полотно, остальные залегли в 15–20 метрах от него по сторонам или сзади минера. Подносчики бросили рядом с минером заряды – две упаковки по шесть килограммов – и отошли к товарищам вправо и влево. Слева показался силуэт паровоза. Теперь все в руках минера: минировать, отходить или рвать мину вместе с собою, не успев ее установить. В такой ситуации прикрытие отходит. И оно отошло. На пути остались двое соперников: минер и паровоз.

Установить мину нужно было между шпал. В данном случае дело усложнялось тем, что уровень мелкой щебенки между шпалами был низок, ее как бы выдуло. Установленная на этот щебень мина не получила бы нажима ребром колеса. Попытка сгрести в кучку смерзшиеся камешки могла улучшить положение. А паровоз все ближе и ближе, вздрагивают рельсы, или это кажется… А время шло. Собирать щебень было уже некогда. Подрывник выдернул из-за плечевого ремня рукавицу и подложил ее под мину – мало, еще одну рукавицу. Вроде бы нормально. Да, нормально. Теперь уложить впритык дополнительные заряды… Все. А паровоз – вот он…

Подрывник успел отбежать метров на 15, когда раздался взрыв, и тут же вокруг свист и шум осколков. Взрывная волна от тринадцатикилограммового заряда довольно жестко толкнула десантника, словно громадным резиновым мячиком, приподняла и швырнула на неровную вспаханную землю. Автомат, находящийся за спиной, больно ударил через шапку по голове. Одновременно боец почувствовал сильный удар в локтевую часть и кисть левой руки. Руку буквально швырнуло вперед.

Сколько десантник пролежал – трудно вспомнить. Но, видимо, недолго, минуты две-три. Первое, о чем он подумал, когда пришел в себя: цела ли рука, не оторвало ли ее? Правой рукой ощупал левую. Цела, но кисть не чувствует прикосновения. Следующая мысль: что за шум? Почему так долго летят осколки? Да нет, это пар шумит, выходя из паровоза. А рядом вагон, товарный (он был первым за паровозом). Вспыхнула и погасла ракета. Почему-то зеленая. Надо уходить. И побрел в открытую, не оборачиваясь. Тошнило. За сараем стояли одни сани, ждали. На двух санях уже уехали. Подрывник ткнулся в сено, подостланное в сани, и опять забылся…

В результате подрыва перевернулись паровоз и восемь пассажирских вагонов. А подрывник в течение трех недель носил руку на перевязи. Но ушиб прошел без серьезных последствий, так как ранения не было. О прошлом напоминает небольшая контрактура кисти».

При всей сдержанности этого повествования, кажется, мне еще не доводилось читать столь пронизывающего описания действий десантника-подрывника, выполняющего боевое задание на железнодорожном пути. А в книге Д. М. Дмитриева схожих по силе впечатления страниц немало. То есть он воссоздает и летопись родной части в обширном объеме, и личные чувства все-таки в нее привносит.

* * *

Личные чувства трепещут и бьются на страницах фотоальбома, подготовленного в конце жизни Клавдией Васильевной Сукачевой. Она постаралась собрать как можно больше фотографий боевых друзей и воспроизвести их со своим сопроводительным текстом. Эпиграф из Давида Самойлова:

 
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые…
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
 

Действительно, какие молодые, какие прекрасные, вдохновенные лица ребят и девчат! А Клавдия Васильевна пишет (год 2011-й): «Нас, участников этих величайших событий, осталось очень мало, да и возраст-то у нас уже критический: кому за 80, а кому и за 90 лет. Поэтому, уходя из жизни, мы должны рассказать правду о войне, о величайшем патриотизме, о героизме своих боевых друзей…

Семьдесят лет прошло с тех пор.

В жизнь вошло поколение, которое воспринимает годы Великой Отечественной войны из бурным потоком льющейся современной информации, а она, к сожалению, бывает абсолютно недостоверна. С развалом Советского Союза появились новые историки, точнее – лжеисторики, которые ужасающе искажают историю Великой Отечественной войны. С лютой ненавистью пишут и говорят они о годах Советской власти, поливая грязью руководителей Советского государства, Коммунистическую партию, наших героев войны и труда…»

Вот что более всего ее терзало, как и многих других ветеранов! Вспомните мой рассказ в одной из предыдущих глав о нашей совместном с Клавдией Васильевной пребывании на Первом канале телевидения в 2009-м, когда в малаховском цикле «Пусть говорят» снималась передача под названием «Страна героев». Невыносимо было участвовать в этом, особенно потому, что говорить нам с ней фактически не дали. И Клавдия Васильевна через «Правду» ответила тогда на извращение военной истории своей статьей «С гневом и пристрастием», которую в этой книге вы могли прочесть.

Но ей хотелось еще и еще предъявлять всем реальные свидетельства героизма комсомольцев-добровольцев. Отсюда идея ее завещательного фотоальбома, за который взялась уже тяжело больная, совсем незадолго до ухода из жизни. Потому что в душе неизбывно жило это:

 
И шагнула молодость в огонь.
В час, когда гремели грозно пушки,
Парни со студенческой скамьи,
Школьницы, девчонки-хохотушки,
Отложив мечтанья о любви,
Слов прощальных не сказав и маме,
По полям заснеженным ползли
В тыл врага морозными ночами.
 

Для нее это была не просто «возвышенная поэзия», «красивая литература», а самая что ни на есть подлинная, собственная жизнь. Потому на одной из первых страниц альбома о товарищах и подругах той поры от себя имела право поставить вопрос и ответить на него:

«Что такое боевой рейд в тыл врага для бойца разведывательно-диверсионной части?

Это тяжелое физическое испытание и моральное напряжение.

Это холод, насквозь промокшая и оледеневшая одежда, невозможность переодеться и переобуться.

Это скудное питание.

Это постоянная угроза смерти, жестоких пыток, страшного увечья.

И комсомольцы шли на это добровольно, во имя жизни, во имя торжества Добра над Злом, во имя Свободы своего народа!»

Она не была писателем, публицистом, ей было уже 90, но долг перед погибшими товарищами и перед новыми поколениями молодых заставлял ее браться за перо, словом и собранными в альбоме фотографиями восстанавливать память для тех, кто это забыл или вообще не знал. И она сообщала:

«15 октября 1941 года первая группа комсомольцев-добровольцев, прошедших через комиссию ЦК ВЛКСМ, прибыла на базу воинской части 9903, которая располагалась на станции Жаворонки. В числе прибывших были сорок москвичей, тридцать шесть ярославцев, шестнадцать латышей…

Фашистские войска были на подступах к Москве, и командование после соответствующей кратковременной учебы стало комплектовать разведывательно-диверсионные группы. Уже 20 октября несколько групп было переброшено в тыл врага.

Переходить линию фронта приходилось под минометным и пулеметным огнем, по минным полям. А возвращаться и того труднее, часто уже обнаруженными фашистами.

Жертвы были неизбежны.

В тылу врага в районах Подмосковья при выполнении заданий погибли 431 человек, из них 348 пропали без вести. (Большое количество пропавших без вести объясняется тем, что мы уходили в тыл врага без документов и медальонов).

Наша однополчанка Антонина Могилевская-Горькова в своем стихотворении, посвященном матери Сони Пашуканис, которая получила извещение, что ее дочь пропала без вести, написала так:

 
Неизбывна матери боль,
И не властно время над ней.
Перед ними мы в вечном долгу
За «без вести» пропавших детей.
Не без вести пропали они,
А страну заслонили собой,
Даже имя свое не назвав,
С ходу бросились в смертный бой.
Сколько их, патриотов страны,
Грудью вставших ее защищать,
Жизни отдали под Москвой,
Чтоб не смог ее враг топтать.
 

Война родила сотни тысяч героев.

Имена многих из них узнал весь мир, имена других известны только узкому кругу людей или вообще остаются пока неизвестными.

Хочется верить, что поколение XXI века воскресит имена неизвестных героев.

Не должно быть без вести пропавших!»

Так написала ветеран воинской части 9903 коммунист Клавдия Васильевна Сукачева. Выше эта тема – пропавших без вести – в книге уже прозвучала, и надо еще раз отметить, что сами они, ветераны, вместе с Ольгой Алексеевной Гурычевой и ребятами замечательной школьной группы «Поиск» очень многое сделали, чтобы число бесследно пропавших сократилось и неизвестные герои стали известными.

Вот и альбом, подготовленный Клавдией Васильевной, свидетельствует об этом. Она составила его из трех разделов – по адресам основных действий бойцов в/ч 9903 во вражеском тылу: Подмосковье, Брянская и Смоленская области, территория Белоруссии. Наверное, серию таких альбомов намеревалась она продолжить, отразив в них и другие адреса, но смерть в феврале 2014 года прервала ее работу.

Однако вновь и вновь обращаясь к подаренному ею заветному труду, листая такие волнующие страницы фотографий и текста, я каждый раз убеждаюсь, сколько сил и души в этот труд вложено, сколько героических имен и судеб здесь запечатлено.

Кое-что отсюда о комсомольцах-добровольцах в Подмосковье я уже приводил. Хочется добавить о них хоть немного и в связи с действиями на Брянщине, Смоленщине, в Белоруссии. Слово Клавдии Васильевне Сукачевой:

«Антонина Могилевская-Горькова, наша поэтесса, в одном из своих стихотворений пишет:

 
Лес брянский, ночь черным-черна,
Кусты нас за ноги хватают.
Наш путь без края и конца,
Кишки пустые “марш играют”.
Не чуешь рук, немеют ноги,
Мешок прилип к твоей спине…
Да, были тяжелы дороги
На проклятущей той войне.
Но рядом Муськино плечо,
А впереди шагает Клава.
А Аня шепчет горячо:
“Держись, недолго до привала,
Конины сварим, и Наташка
Тебе уделит мосолок
И поровну на всех разделит
Ржаной заветный сухарек”.
Единый жар сердец горячих
Нас грел, а песня единила.
И отступала прочь усталость,
И тело наливалось силой.
 

Муська – это Мария Гусева, Клава – Клавдия Акифьева, Аня – Анна Юрова, Наташка – Наталья Кузнецова.

Девиз комсомольцев-добровольцев воинской части 9903:

 
Лучше смерть на поле,
Чем позор в неволе.
Лучше злая пуля,
Чем раба клеймо.
 

И, попадая в безвыходное положение, они проявляли чудеса храбрости, стойкости, самопожертвования, героизма.

Комсомольцы Виктор Черняев и Сергей Жижикин при выполнении боевого задания были обнаружены и окружены немцами. Ребята приняли решение вступить с фашистами в бой. Они захватили здание станции и вели по немцам прицельный огонь. Тогда немцы подожгли здание, но ребята не покинули его и в огненном кольце продолжали обороняться. Около часа длился бой двух комсомольцев со 150-ю фашистами. Виктор Черняев и Сергей Жижикин погибли, но в последний час своей жизни они уничтожили около 40 врагов.

А другая группа наткнулась на засаду немцев. Пришлось принять бой и отходить к лесу. В бою погибли Лида Новикова, Соня Пашуканис, Таня Орлова. Тяжелораненый Николай Орлов прикрывал отход группы бойцов. Когда фашистские солдаты вплотную подошли к нему, Коля взорвал гранату. Так героически погиб Николай Орлов, взорвав вместе собой несколько фашистских солдат. А было Коле всего 16 лет. Боевые друзья нежно называли его Орленком.

В июле 1942 года Антонина Штырова в составе группы партизан была направлена на подрыв железнодорожного полотна. Тоня приступила к минированию на отведенном ей участке. Но что-то у нее не получалось, а железнодорожный состав был уже виден… Тоня продолжала работать. Когда мина была установлена, железнодорожный состав был всего в нескольких метрах от Тони. Взрыв был такой силы, что он разорвал вагоны, разорвал и нашу Тонечку.

В это же время, в июле 1942-го, группа подрывников получила задание – заминировать железнодорожное полотно в районе станции Сельцо. Несколько попыток не имели успеха – кругом патрули и подойти к полотну было невозможно. Когда на рассвете показался поезд, комсомолец Анатолий Коршунов с зарядом взрывчатки на виду немецкого патруля бросился под колеса паровоза. Раздался сильный взрыв. Так Анатолий, пожертвовав своей жизнью, не пропустил к фронту воинский эшелон с фашистскими солдатами и боеприпасами.

А какие мучения, какие страдания переживали тяжелораненые в тылу врага! Рядом нет ни врачей, ни медикаментов. Возвращаясь на базу партизанского отряда после выполнения задания 13 октября 1942 года, Василий Бирюков попал на немецкую мину, и ему раздробило ногу. Боевые друзья на руках донесли его до базы. Медицинская сестра обработала его страшно раненную ногу. Но через несколько дней началась газовая гангрена, срочно нужна была операция. А хирурга нет. Медицинского инструмента, необходимого для операции, нет. Человек погибает. Тогда сделать операцию решился местный фельдшер. Пилу, которой пилили дрова, прокипятили в бочке, затем обработали ее спиртом. Василию дали выпить стакан водки. И приступили к операции. Два здоровых, сильных парня держали Васю за плечи, чтобы он не шевелился. Два других партизана прижимали к столу его здоровую ногу. Василий испытывал мучительные боли, искусал губы, но выдержал «муки ада». Операция закончилась благополучно. Жизнь Василия Бирюкова была спасена».

Да, что ни страница в этом труде, то герой или сразу несколько! А когда Клавдия Васильевна переходит к действиям в Белоруссии, куда за три года фашистской оккупации были десантированы 22 боевые группы в/ч 9903, наглядно видишь, как вступали они в эпопею повсеместной партизанской войны и какой существенный вклад в нее вносили.

Вспомните славу Героя Советского Союза Елены Колесовой и ее подруг. Но ведь и одновременно с ними, и позднее в разных районах на белорусской земле вершили свой подвиг сотни отважных посланцев этой особой воинской части.

Итак, две страницы их героической борьбы в изложении Клавдии Васильевны Сукачевой.

* * *

«В конце сентября 1942 года Аня Анисимова окончила разведшколу и готовилась к отправке на задание в тыл врага.

Характеристика на красноармейца А. Анисимову:

«За время пребывания в разведшколе хорошо овладела навыками конспиративной и подпольной работы, дисциплинированна, сообразительна, хорошо развито чувство интуиции, здорова, вынослива. В быту скромна, правдива и честна. Ведет себя естественно.

Работать на оккупированной территории радистом может».

Вот строки из дневника Ани: «Каким должен быть разведчик? Находчивым, смелым, не теряться в трудные минуты».

Аня стремилась изучить материальную часть рации так, чтобы любую неисправность могла найти и устранить.

Ей присвоили имя «Ванда», а позывной – «Ласточка».

Аня-Ванда хорошо знала немецкий язык, и это помогло ей в Могилеве быстро устроиться на работу в Управление железной дороги.

Обосновалась она в доме Степана Фурсова, который имел связь с командиром разведывательно-диверсионной группы в/ч 9903 И. Г. Наумовичем. Хозяйка дома сказала соседям, что к ним приехала ее племянница. Соседи видели, как каждое утро эта тихая девушка спешит на работу, после работы копается в огороде. Но такой она была для окружающих людей. А на самом деле жизнь Ани была боевой, тревожной, опасной, в постоянном психологическом напряжении. Хозяин дома Фурсов дал ей список связных, с которыми она стала ежедневно встречаться, получать от них важные разведданные и передавать их командованию. Ее донесения шли одно за другим.

«Вчера, 15 октября, из Могилева отправился эшелон немецких танков – 26 платформ, 20 «тигров» и три самоходки. Ласточка».

«Сегодня, 21 октября, в направлении Минска тремя эшелонами ушел пехотный полк. Ласточка». И так каждый день, точнее – каждую ночь.

Были предприняты все меры предосторожности. Антенну растянули в сарае, замазали глиной, забили досками. В комнате куски провода на стене заклеили газетами. Прибили полочку, на которую сложили посуду. В глиняном полу выдолбили яму. «Закончишь передачу – ящики с рацией закладывай сюда и замазывай глиной. Затем пройдись горячим утюгом, и пол быстро высохнет», – напутствовал ее командир группы Наумович.

Но, несмотря на все предпринятые меры предосторожности, начались аресты связных. В соседнем доме появились нездешние люди. Степана Фурсова это встревожило, и Ванда перебралась в другую часть города, в дом Полины Комаровской. Рацию перенесла сама, в свертке с бельем. Каким мужеством, бесстрашием обладала эта девочка! В доме Комаровской рация хранилась на чердаке. Отсюда же велась передача, здесь же Аня-Ванда шифровала и расшифровывала радиограммы.

При выполнении очередного задания командования 13 сентября 1944 года «Ласточка» – московская комсомолка Аня Анисимова – погибла.

Жизнь ее была короткая, но яркая, светлая!

* * *

3 февраля 1944 года командованием была начата операция «Иволга».

Героями этой операции стали Раиса Владимировна Минаева, имевшая уже большой опыт работы в разведке, и Галина Степанишина, которая до этого почти год работала в тылу врага на Смоленщине радисткой-разведчицей.

Операция готовилась тщательно. В поселке Колодищи была найдена семья, согласившаяся принять в своем доме наших разведчиц с радиостанцией. Это семья Борщевских. Глава семьи – Надежда Феликсовна, с которой жили две дочери – Люба и Ира с сыном. Старший сын Николай жил своей семьей и был старостой поселка, занимая эту должность по поручению партизан. Средний сын Михаил воевал в партизанском отряде.

Командир воинской части 9903 Артур Спрогис лично давал нам напутствие и проверял готовность каждой группы, уходящей в тыл врага. И неоднократно повторял: «Кто ищет громкой славы, особых наград и боится рисковать, тот не должен служить в разведке, так как это удел смелых и бесстрашных».

По легенде, Раиса Владимировна и Галина Степанишина – мать и дочь, родственники отца Борщевских, преданные немецкому режиму люди, вместе с немцами отступающие от Смоленска.

Встреча «родственников» была разыграна артистично. Хозяйка дома Надежда Феликсовна так естественно охала, сокрушалась о том, что они пережили, похудели, изменились, вспоминала каких-то общих знакомых, спрашивала о ком-то и старалась скорее увести «родственников» от любопытных глаз соседей.

Дом Борщевских стал поистине родным домом для Раисы Владимировны и Галины, а все члены этой замечательной семьи – их основными помощниками.

Мария, старшая дочь Надежды Феликсовны, работала на пункте приема молока от населения и ежедневно давала нужную информацию. Через руки Иры, которая работала у начальника станции Колодищи, проходила вся документация, и она тоже приносила очень важные сведения. Галина и Люба устроились на работу в штаб полка охранной дивизии. Они много видели и слышали, что давало полезную разведке информацию. Короче, информация потекла непрерывным потоком. Раиса Владимировна обобщала ее и готовила к передаче.

Условия радиосвязи были очень тяжелые. Под печью была вырыта яма. Здесь установили сундук, в котором хранились рация и питание к ней. Готовя рацию к работе, Галина отгребала верхний слой земли, открывала сундук и, подключив антенны, начинала связь, согнувшись в три погибели в своем тесном «кабинете». Просиживала таким образом иногда по четыре-пять часов, чтобы передать одну радиограмму.

Бывало, когда Галина после работы сидела под печкой и передавала очередную радиограмму, у дома собирались немцы. Тогда Люба и Ира организовывали танцы, включив на полную мощь патефон, а Надежда Феликсовна суетилась у печки, гремя посудой, чтобы заглушить писк морзянки. Закончив передачу, Галина переодевалась и влетала в круг танцующих, веселая, беззаботная.

Командование было довольно работой «мамы и дочки» и не раз благодарило их за важные разведданные.

В селе Колодищи было относительно спокойно. И вдруг пронеслась страшная весть – арестовали связного одного из партизанских отрядов. Вскоре арестовали Любу и Иру. Центр приказал Раисе Владимировне и Галине уйти к партизанам, оставив на месте рацию. Но Галина решила, уходя из поселка, рацию забрать с собой. В опасный путь собирала Галину Надежда Феликсовна. Она положила рацию в большую сумку, накрыла ее пестрой тряпкой и сверху положила бутылку молока для маскировки. И Галина отправилась в путь.

Она шла по улицам поселка, а навстречу ей громыхали танки, машины, шли солдаты. Но Галина была смелой, отважной девушкой. Даже когда ей грозила смертельная опасность, она шла с гордо поднятой головой, с веселой, обольстительной улыбкой. Галина спокойно прошла почти весь поселок. Осталась еще одна улица, на краю которой стояла школа, и поселок заканчивается, дальше – пост. Галина невольно замедлила шаг. «Только бы не проверили сумку», – в тревоге думает она.

И вдруг на крыльцо школы выходит знакомый немецкий офицер из местного гарнизона. Увидев Галину, он заулыбался и пошел ей навстречу. Галина опускает свою тяжелую ношу на землю. «Сегодня день рождения фюрера, в гарнизоне будут танцы. Я приглашаю вас!», – говорит он Галине. Поднимает с земли ее сумку и несет, идя рядом с Галиной. Солдаты на посту берут под козырек, приветствуя офицера, а Галина небрежно кивает им головой. Дойдя до первых кустов, офицер прощается с Галиной. «Пронесло!» – думает она.

Но впереди еще одна деревня. И опять повезло: немцев здесь не было, а за деревней начинался лес, где Галю ждали ее «мамочка», которая выходила из поселка на день раньше, и партизаны. Про таких «везучих», как Галина, говорят: «В рубашке родилась».

После войны Галина вышла замуж и стала Галиной Романовной Старовойтовой. Закончила педагогический институт, некоторое время работала в школе преподавателем русского языка. И затем много лет – в Московском городском институте усовершенствования учителей. Активно участвовала в военно-патриотическом воспитании молодежи. Часто встречалась со школьниками и студентами. В 2004 году Галина Романовна, не справившись с тяжелым заболеванием, ушла из жизни.