Текст книги "Зоя Космодемьянская. Правда против лжи"

Перед идеологами антисоветской России немало трудных задач, которые не поддаются внятному решению. Одна из них такая: как объяснить, что в Советской стране, объявленной исчадием ада, появилось вдруг столько героев, которых по прежним меркам в пору святыми провозглашать?

Сперва их попробовали дискредитировать прямой ложью, как это было и с Зоей Космодемьянской. Но правда сопротивлялась, народная память тоже не хотела мириться с искажением до неузнаваемости образов, ставших родными. И тогда прибегли к другому приему.

Мне уже доводилось писать в «Правде» о передаче на Первом канале телевидения, подготовленной некоторое время назад к Дню Победы и получившей название «Страна героев». Приглашение меня, журналиста «Правды», в эту передачу сильно удивило. Ведущим-то назначен одиозный Андрей Малахов, а что у нас с ним общего?

Убедили меня тем, что в центре передачи будет Зоя Космодемьянская. Подумалось: наверное, Зое потребуется защита. С этой мыслью пошел – и не ошибся.

Все получилось именно так. Более того, защищать пришлось не только Зою, а фактически всех наших советских героев. Против хитро, коварно выстроенной концепции, поставившей их под сомнение.

Нет, на сей раз не говорилось, что они не герои. Даже признавалось, что мы были страной героев. Но…

«Но лучше бы мы ею не были. Лучше бы просто жили, трудились, отдыхали, любили…»

Дословно воспроизвожу выступление одной из центральных участниц передачи, явно готовившееся как программное. И сразу стал понятен смысл двух кадров, еще до начала разговора высвечивавшихся в студии на боковых экранах. Это была Зоя под виселицей – известная фотография, снятая немецким офицером, а рядом – улыбающийся Сталин. Разумеется, его улыбка на совсем другом фото никакого отношения к сцене казни не имела, но соединение двух этих изображений придало начинающимся съемкам, а затем и передаче в эфире зловещий смысл.

Что следовало из нее? Герои, конечно, совершали свои подвиги, однако сами они были жертвами. Причем не столько жертвами фашистских захватчиков, обрушившихся на нашу страну, сколько той власти, которая против этих захватчиков их «послала». Обрекая на гибель. Да ведь во всем, что накручено вокруг великой войны за последние два с половиной десятилетия, уже далеко не каждый и разберется. Кто там был захватчик, а кто освободитель…

«Козырной картой» в том выпуске «Пусть говорят» стал для Малахова человек по имени Святослав Чуриков – двоюродный племянник Зои Космодемьянской.

– Вы считаете, образ вашей тети заслуживает такого пристального внимания? – обратился ведущий к мужчине средних лет, сидевшему за моей спиной.

Интонацией ясно давал понять: нет, не заслуживает.

Однако ответ последовал более витиеватый. Дескать, война была выиграна цепью подвигов народа, о чем говорилось долго и туманно, а что касается Зои… Тут напомнил этот Чуриков известный кадр кинохроники, где полностью деморализованный Гитлер обходит ряды немецких подростков, одетых в военную форму, когда советские войска уже близки к Берлину. Вот вам и параллель: не так ли посылали на смерть Зою и ее сверстников?

Напрасно кипела возмущением рядом со мной Клавдия Васильевна Сукачева, тоже оказавшаяся приглашенной на эту передачу. Ей хотелось во всеуслышание сказать, что не по приказу, а добровольно пошли они защищать Родину. Но ни Зоиной однополчанке, ни мне слова уже не дали. Мнение двоюродного племянника осталось главным и решающим.

Вот находят же подобных родственников! Судя по всему, один он такой сегодня в роду Зои Космодемьянской, но, наверное, именно поэтому слово ему предоставляется особенно охотно.

Даже в любовно составленной книге «Памятник матери», которую подготовила и выпустила недавно Екатерина Геннадьевна Иванова, увидел я заметку С. В. Чурикова «Тетя Люба». И каков же взгляд автора на мать Зои? Как воспринимает и трактует он личность Любови Тимофеевны Космодемьянской? А вот как: «Для меня она всегда была несчастным человеком, вынужденным смириться с официально узаконенной, полулживой историей страны».

Оказывается, смирилась во имя детей. Их светлой памяти. «Дети ее росли при “великом Сталине”, в эпоху первых пятилеток, строительства Днепрогэса, перелетов Чкалова, Белякова и Байдукова и помощи сражавшейся Испании. Они, Зоя и Шура, считали себя частью советского общества и менталитета – так же должна была теперь тетя Люба представлять их и всю семью в своем лице».

Значит, Зоя и Шура не были частью советского общества, а только «считали себя» таковыми? Значит, Любовь Тимофеевна тем более к тому обществу не принадлежала? Хотя ведь была советской учительницей и стала коммунистом. А любимый ее брат Сергей (кстати, дед Святослава Чурикова) был членом РКП(б) с 1919 года и позднее работал в аппарате ЦК ВКП(б), а сестра ее была близка по работе к Надежде Константиновне Крупской…

Все это и многое другое со счетов сбрасывается! Зато на первом плане – гибель свекра Любови Тимофеевна, отца ее мужа, священника, убитого якобы большевиками в 1918 году.

На слове «якобы» делаю ударение. Ибо самые тщательные мои расследования в Тамбове и Осино-Гае, где в храме Знамения Божией Матери служил отец Петр, не дали бесспорных свидетельств в пользу именно такой версии. А вот некоторые другие версии более доказательны. Об этом я подробно писал в своей корреспонденции «Есть в России Осиновые Гаи», опубликованной в «Правде» к 75-летию со дня рождения Зои – в 1998 году.

Прошло пятнадцать лет. Каких-то новых документов на сей счет, как я узнал будучи теперь в Тамбовской области, не выявлено. Однако в 2004 году произошла церковная канонизация отца Петра как местно чтимого святого мученика. Он действительно мученик, ибо смерть его, судя по всему, была насильственной. Но вот то, что она однозначно стала приписываться большевикам, по-моему, дань даже не политике, а политиканству. Знакомое стремление любым способом столкнуть или хотя бы развести судьбу героини и родной для нее страны, которая все-таки была в ее годы большевистской, социалистической, Советской…

Да, время идет, что-то меняется. Но все ли меняется к лучшему? Когда летом 1998-го я был в Осино-Гае, Сергей Иванович Полянский водил меня в дом Зоиных дедушки и бабушки – родителей Любови Тимофеевны, у которых внучка несколько лет подряд отдыхала во время школьных каникул, приезжая из Москвы. Теперь дома того уже нет.

– Вот видите, какие хоромы тут возвели, – с горечью говорит многолетний и преданный хранитель Зоиной памяти в ее родном селе.

Он, конечно, бился за сохранение исторического дома изо всех своих сил. Ведь в тех стенах была живая память: особое настроение охватывало, когда воочию представлялось, что именно здесь росла будущая героиня.

А школа, где она училась? Тоже сегодня уже не та. Здание, в классах которого прошли ученические годы Зои и Шуры Космодемьянских, с 2000 года закрыто «на ремонт». И будет ли оно когда-нибудь вновь открыто, для многих вопрос. Печально бродил я вокруг накрытых зеленой сеткой стен, над которыми, как мне показалось, витает дух обреченности.

Беспокоит и судьба дома Прасковьи Кулик в Петрищеве – того самого дома, где протекли последние часы жизни Зои. Здесь она перенесла жесточайшие пытки. Отсюда ушла на казнь. Разве кому-то не понятна совершенно особая значимость такого памятника? Однако нет никакой гарантии, что он будет сохранен…

Недавно, будучи на Прохоровском поле, президент В. В. Путин говорил о необходимости искать и открывать в архивах новых и новых героев войны, которые до сих пор остаются безвестными. Что ж, верно. Искать надо. Открывать надо. Но не забывать же при этом тех, кто уже много лет составляет славу Отечества!

А что мы имеем в последнее время? К 22 июня 2013 года, накануне 72-й годовщины начала Великой Отечественной войны, правительственная «Российская газета» опубликовала данные, которые сама же назвала шокирующими. Это результаты исследования, проведенного Московским гуманитарным университетом на тему «Отношение современной молодежи к подвигу советского народа в Великой Отечественной войне». Опрос проводился среди студентов целого ряда российских городов, и вот что выяснилось: четверть из них ничего не слышали о Сталинградской битве, а половина не смогли назвать ни одного (!) героя войны.

Почему же так получается? Не потому ли, что подвиг был совершен советским народом, а современная молодежь – уже не советская? Как ни крути, сколько ни изощряйся, чтобы уйти от этого, а факт есть факт.

«Российская газета», комментируя данные социологов, замечает: «Вот тут и вспомнишь добрым словом советские уроки мужества, после которых худо-бедно, но на такие вопросы ответить мог каждый».

А я вспоминал, какие бои приходится выдерживать сегодня даже за употребление самого слова «советский». Вот вам пример из родных мест Зои. В Тамбове на одной из центральных улиц города продолжительное время был установлен транспарант со словами «Подвиг советского народа бессмертен!» Расположение не случайное – поблизости памятник в честь танковой колонны «Тамбовский колхозник», построенной на средства здешних тружеников села в суровые военные годы. Так представьте себе, однажды последовало распоряжение изменить текст на транспаранте, чтобы там был просто народ – не советский.

Надо воздать должное тамбовским ветеранам: лозунг на красном кумаче они отстояли в соответствии с исторической истиной. Но ведь с острым чувством обиды за наших героев, за нашу Зою отмечаешь, как упорно искажаются и вытравливаются в посвященных им книгах, статьях, телепередачах важнейшие понятия, неотделимые от них, но ставшие ныне почти запретными для употребления в положительном смысле: советский, комсомолец, коммунист, Коммунистическая партия…

А без этого новым поколениям не понять, откуда вдруг взялся такой небывалый, массовый героизм в годы Великой Отечественной войны, каков главный секрет воспитания этого героизма. Я прочитал несколько сочинений о Зое, написанных в школах Тамбовской области и в московской гимназии № 201. Лучшие из них радуют искренностью: все-таки нравственная высота подвига покоряет молодых, даже вопреки прагматической, эгоистичной и корыстной доминанте нынешней жизни. Однако мало кто, при всем восхищении характером героини, добирается до истоков его, до сути.

Молодец юная тамбовчанка Екатерина Ходаева, выделившая, пожалуй, самое основное: «Зоя любила читать книги, в которых автор зовет читателя не к своему собственному счастью, а к счастью всенародному, учит бороться за это счастье…»

О том же – десятиклассница Елена Фомина из Моршанска: «Любимым писателем Зои был А. Гайдар с его кристально чистым отношением к жизни, с идеей борьбы за всенародные интересы. Ее потрясла биография Н. Г. Чернышевского, и его жизнь стала для нее высокой мерой поступков и мыслей».

Но разве есть сегодня в школьной программе Чернышевский? Разве читают «Как закалялась сталь» и «Рожденные бурей», того же Аркадия Гайдара и многое другое, на чем была воспитана Зоя? А если даже что-то читают, то на какую почву это теперь ложится?

Меня поразило, например, в одном из сочинений следующее «открытие»: оказывается, при решении вопроса, зачислить Космодемьянскую в партизанский отряд или нет, секретаря Московского горкома комсомола А. Н. Шелепина «смущали ее происхождение и дружеские отношения Зои с опальным (?) писателем Гайдаром». Откуда же это взялось?! Поражаешься, но не удивляешься: предела нет причудливым нынешним фантазиям на темы советского бытия…

Высокую правду о советских героях несли в советское время такие книги, как «Повесть о Зое и Шуре» Любови Космодемьянской, «Повесть о сыне» Елены Кошевой, «Четвертая высота» Елены Ильиной и многие другие. Но где эти книги теперь? Их не переиздают. Да и ни в коем случае не включат ни в какой рекомендательный список для молодых по одной очевидной причине: они – советские, «прокоммунистические».

В какой-то мере компенсируют отсутствие этих книг издания, осуществляемые подвижниками и энтузиастами на местах. Зое повезло на таких подвижников в родной Тамбовской области. Отличную книгу «Ты осталась в народе живая…» составили выдающийся здешний журналист-коммунист Иван Игнатьевич Овсянников (увы, теперь уже покойный) и талантливый поэт Валентина Дорожкина. А недавно ее удалось переиздать с помощью спонсора еще одной хранительнице памяти о Зое – педагогу Лидии Алексеевне Шебуновой, создавшей в селе Борщевка близ Тамбова народный исторический музей имени Героя Советского Союза Зои Космодемьянской. Очень жаль только, что по непонятной причине имя одной из составителей книги – Валентины Тихоновны Дорожкиной теперь не упомянуто. Надо в будущем это непременно поправить!

Имя Зои требует кристально чистого и самоотверженного отношения ко всему, что с нею связано. Для меня образец такого отношения – уже упоминавшаяся Клавдия Васильевна Сукачева, ее однополчанка и настоящий коммунист. Несмотря на более чем 90-летний возраст и тяжелое состояние здоровья, она продолжает выступать со страстными статьями в «Правде», а недавно подготовила уникальный альбом с фотографиями и своим волнующим рассказом о боевых товарищах по воинской части особого назначения 9903, бойцом которой была Зоя.

И еще один образец, которым я искренне восхищаюсь, – коммунист, фронтовик, многолетний убежденный борец за честь имен И. В. Сталина и З. А. Космодемьянской Иван Тимофеевич Шеховцов. Волею судьбы он живет сейчас на Украине. Так вот недавно произошло знаменательнейшее событие: украинским коммунистам удалось установить в Запорожье памятники Сталину и Зое Космодемьянской. Рядом. Глубоко символически. Помните, что Зоя сказала перед казнью? «Сталин придет!»

Знайте: обе скульптуры изготовлены и установлены в значительной мере на личные сбережения коммуниста Ивана Шеховцова. В годы войны советские люди так же отдавали свои сбережения на строительство танков и самолетов. Во имя Победы.

Образ Зои, как и образ Сталина, зовет нас к борьбе за Победу сегодня.

Петрищево. Ноябрь. Дыхание памяти

Как мы знаем, в этой подмосковной деревне Зою Космодемьянскую казнили холодным днем 29 ноября 1941 года. Теперь 2013-й. Семьдесят лет и еще два года прошло. Помнят ли люди? Едут ли сюда? Всегда ли будут помнить это место, где восемнадцатилетняя девушка, почти девочка, простилась с жизнью, предпочтя смерть предательству?

Она совершила свой подвиг ради людей, близких и дальних. Умерла за свой народ. А сегодня благодарная память в нашем обществе борется с беспамятством, признательность – с глумливым двоедушием, высокая правда о героизме – с низменными фальсификациями, извращенческим вымыслом, расчетливой клеветой.

Для меня Петрищево давно стало местом святым, как и та, которая сделала эту небольшую русскую деревню известной всему миру. В советское время приезжал не раз, чтобы поклониться памяти любимой с детства героини. Однако настали другие времена, и потребовалось быть здесь не только в благоговейном поклоне, но и по зову той самой борьбы за правду.

Отзвуки ее читатели «Правды» явственно уловили и в вопросах американского профессора Джонатана Платта, который пишет книгу и снимает фильм о Зое (об этом читайте дальше, в следующей главе). Вопросы, опубликованные в нашей газете, вызвали столько взволнованных откликов, подняли в душе столько воспоминаний, что, побывав в год 90-летия героини еще раз на ее родине и в ее школе, не мог я опять не отправиться туда, где 72 года назад встретила она свою смерть и откуда ушла в бессмертие.

Итак, я еду в Петрищево. Ранний можайский поезд с Белорусского вокзала довезет через полтора часа до станции Дорохово, а уж оттуда восемь километров автобусом. Знакомая дорога…

В темени проплывают за окнами поля, леса, огоньки домов. Где-то незримо пересекли рубеж, за которым в 1941-м уже были враги. В такую же темь уходила на задание Зоина группа. А полвека спустя, в 1991-м, ровно в это время ехал я к месту ее казни, чтобы вступить в схватку с тем, что казалось совершенно немыслимым: «Зоя – это не Зоя, и подвиг ее – не подвиг».

Так утверждала газета «Аргументы и факты», и радостно подхваченное новыми врагами карканье это широко понеслось. Словно предвестие уничтожения великой страны под названием Советский Союз.

Более ужасного времени я в своей жизни не знаю. Даже когда немцы совсем близко подошли к нашему рязанскому селу, детское чувство твердило: «Не возьмут!» И не взяли. И не одолели страну. А тут вдруг враги оказались в руководстве государства – сознание этого было невыносимым.

Каким же застал я тогда музей Зои Космодемьянской в Петрищеве? Ведь перед отъездом многие мне говорили, что судьба его решена, музею этому теперь уже не бывать. Но он работал! Было отключено отопление, и в комнатах стоял мороз, все сотрудники не снимали пальто или шубы. Однако сразу же поделились своей профессиональной радостью. Недавно пришло письмо из Воронежа. Автор его, юрист Игорь Юрьевич Дубинкин, прислал фотографию, которая осталась от его умершего отца – ветерана войны, работавшего в саратовской областной газете. Так вот, на фото этом, доставшемся, видимо, от убитого немца, воспроизведен еще один, ранее неизвестный ракурс Зоиной казни.

Со священным чувством склонились мы все над трагическим снимком. И я подумал: кто-то делает сейчас все, чтобы уничтожить светлую память о героине, а другие бережно собирают ее и хранят.

Потом снова и снова приезжал я в Петрищево. Музей пытали холодом и безденежьем. Проблемой было сделать самый элементарный ремонт. Сотрудникам платили в полном смысле нищенскую зарплату, да и ту с задержками. Но никто из них не ушел! Не бросили свою боевую вахту. Выстояли и сохранили музей.

Мысленно я еще тогда назвал их: «три богатыря». Хотя это совсем не богатырского сложения женщины, имена которых снова произношу с величайшим почтением и сердечной благодарностью. Поблагодарите и вы их. Это Надежда Серафимовна Ефименкова, Татьяна Григорьевна Тенькова и Надежда Владимировна Савосина.

Своей любовью и верностью они достойны той, чьей памяти служат.

Вот и в этот раз встретили меня все трое. Впрочем, совсем недавно к ним прибавилась четвертая. Дело в том, что Надежда Серафимовна, работающая в музее без малого три десятка лет и почти два из них – директором, попросила себе более молодую смену. И с 16 сентября 2013 года на должность директора назначена Ольга Валентиновна Полякова, бывшая до этого учителем школы в поселке Космодемьянском.

Уверен, ей очень хорошо помогут освоиться здесь. Ведь Надежда Серафимовна не ушла из музея, она осталась работать экскурсоводом. А какой огромный опыт у научного сотрудника Татьяны Теньковой, чей стаж приближается уже к сорока годам, и у главного хранителя Надежды Савосиной, отметившей ныне 35-летие своего служения. «Пришла сюда сразу после школы, – говорит она, – так что вся жизнь в музее». Каждая из них называет музей своим вторым домом.

Естественно, прежде всего им хочется рассказать гостю, что нового появилось в этом доме за последнее время. Поводов для радости немало. Скажем, Татьяне Григорьевне удалось разыскать и приобрести уникальное собрание плакатов Великой Отечественной войны. Драгоценный подарок от ветерана труда Веры Алексеевны Ермаковой – сохраненные письма с фронта от ее отца и любимого, ставшие основой экспозиции «Фронтовые письма». А вот работы учащихся Кулюбакинской детской школы искусств, составившие выставку «Война глазами детей».

Кто только и чем не пополняет фонды музея Зои! Поисковики из Вяземского района Смоленской области поделились своими находками – остатками советского и немецкого оружия, найденного на местах боев. Или буквально на днях посетитель из Киева по фамилии Разумный преподнес объявление, которое вывешивалось во время гитлеровской оккупации. Зловещий орел с распахнутыми крыльями, свастика в круге и отпечатанный текст: «Внимание! В этом доме живут немцы. Кто будет нарушать их покой, будет расстрелян». Такие объявления могли быть и в этой деревне, потому вполне правомерно поместили его музейщики на стенд «Фашизм в Петрищеве». И в тот же день я видел, как внимательно, с посерьезневшими лицами, читали его юные экскурсанты…

Да, это замечательно, что музей пополняется новыми экспонатами. Пусть будет так и дальше. Но все время, пока был я в Петрищеве, не отпускала меня одна мысль. Наверное, сегодня для любого музея и вообще памятного места, наряду с поиском каких-то «новых», то есть дотоле неизвестных материалов о былом, особенно важно сохранение того, что условно можно назвать «старым». Потому что модернизация с политической (прямо скажем, антисоветской) направленностью приняла за последнюю четверть века опаснейший характер. Главная опасность – что новые поколения лишаются возможности увидеть прошедшее время таким, каким оно было.

Знаете, что больше всего обрадовало меня в Петрищеве? Изображение комсомольского значка, сохраненное над входом в музей. Красный флаг с ленинским профилем и эти пять букв: ВЛКСМ. Кто-нибудь скажет, что ничего особенного. Неправда! Ведь комсомол – это суть Зои. Уберите упоминание о нем, и уйдет суть ее личности, сформированной временем. Уйдет само время. Замените комсомольский значок здесь, над входом, другим символом – скажем, двуглавым орлом (в теперешнем духе, что делают сплошь и рядом), и получится искажение образа во времени, или, попросту говоря, вранье.

– А вам не предлагали снять этот значок? – спрашиваю Надежду Владимировну Савосину, которая сопровождает меня в небольшой экскурсии по музею и деревне.

– Да мы ни в коем случае не согласимся! Насмерть будем стоять. Как можно искажать память?

И она рассказывает мне то, что рассказывают здесь всем посетителям. Сперва был после войны «Уголок памяти», посвященный Зое, и находился он в сельсовете. А потом комсомольцы решили построить этот дом для музея. То была настоящая комсомольская стройка. В 1956-м музей принял первых посетителей.

Понятно, что-то за прошедшие почти шесть десятилетий менялось. Но надо отдать должное хранителям памяти: в угоду конъюнктуре не поступились ничем. И представленные в витрине номера «Пионерской правды», в том числе с Павликом Морозовым, и «Комсомольская правда», которую читала Зоя, да все, что удалось собрать, сохранить, выставить, несет дыхание времени.