Текст книги "Африканский казак"

46

На следующий день, после того как отпраздновали третье замужество Аввы, Раббех встретил Дмитрия в арсенале.

– Все друзья моей дочери еще только глаза протирают, а ты уже за работой.

– Надо разобраться с новой партией винтовочных патронов. Прошлый раз все свалили в одну кучу, а винтовки-то разных калибров. У английских – одни, у французских – другие.

– Да, таких ошибок быть не должно, – согласился эмир. – Твой разгром «конной стены» доказал, что кавалерия может действовать не только мечами и копьями. Хочу создать бригаду конных стрелков, о которой ты когда-то рассказывал. Всех вооружим одинаковыми винтовками и придадим батарею настоящих пушек. Согласен этим заняться?

– С радостью! Это же будет ударная сила, против которой на равнинах саванны никто не устоит! Но всех вооружить по единому образцу будет дорого стоить.

– Это моя забота. Лучше скажи, ты надумал жениться? Ох уж этот африканский владыка! Чтобы добиться своего умеет выжидать, а потом действует внезапно. Настоящий крокодил!

– Как же формирование бригады?

– Одно другому не помешает. Кроме того, после свадьбы будешь раз в неделю делать доклады на моем совете. И не забывай об отчетах своему начальству.

– Ну тогда Амина. Достойная девушка, красивая…

– Отличный выбор. Одобряю.

– Но согласится ли ее отец? Он же эмир, и род их древний.

– Он мой союзник и будет рад оказать такую услугу. Так же как и остальные отцы трех твоих будущих жен.

– Каких еще жен!

– Знаешь сам – у нас мужчина имеет право иметь четырех жен и любое число наложниц. Все мои вельможи, слуги и союзники следуют этому правилу. С наложницами дело твое, а жен должно быть четыре. Пусть все видят, что я могу обеспечить своих людей и в моем дворце служат не бедняки. Знай, за право породниться с галадимой Борну уже давно идет упорная борьба. Для многих семей этот брак высшая награда, а для тебя – приказ!

– Как же я буду жить с четырьмя женами?

– Как все живут. Денег у тебя хватит и на выкуп невест, и на устройство свадеб. Хочу дать совет, у нас ни одна свадьба не обходится без орехов кола. Скоро с юга приходит караван с этим товаром. На четыре праздника закупай орехи оптом, так будет гораздо дешевле!

Как и положено, по обычаю, церемонию бракосочетания начали со встречи родителей жениха и невесты. Правда, роль отца Дмитрия исполнил барде Идрис, а эмира Лере заменил один из дядюшек Амины. В присутствии судьи и свидетелей они заявили о согласии молодых и о том, что для заключения данного брака нет никаких препятствий. Торжественно напомнили о долге мужа кормить и одевать свою жену, о ее праве на отдельную хижину в его доме. Тут же выяснилось, что в новый дом Дмитрия на одной из площадей Диквы, который Раббех подарил ему к свадьбе, вместе с Аминой прибудут не менее двадцати слуг мужского и женского пола, лошади, козы, куры. Сама она еще до начала всех церемоний тайно встретилась с Дмитрием в доме Аввы. Романтических вздохов и клятв в верности не было, просто девушка призналась, что чужеземный воин понравился ей еще при первой встрече. А потом по-деловому попросила познакомить ее с Ахмедом, с которым ей придется иметь много дел по хозяйству. Так что на долю евнуха выпало срочно заняться перестройкой внутренних помещений, чтобы подготовить место для новой большой семьи хозяина.

Тем временем Дмитрию до блеска обрили голову, подровняли и надушили бороду, замотали в цветные халаты и повезли «знакомиться» с невестой. Усадили напротив разряженной Амины, разрешили смотреть на нее и томно вздыхать, но велели молчать. Сами гости ели, пили и вели шумную беседу, слушали певцов и любовались танцорами. В конце встречи, как только жених выложил перед невестой свой свадебный подарок – кошелек с талерами, итальянское зеркало и коробку с египетскими благовониями, его подхватили под руки и увезли.

После такого официального знакомства последовало объявление о помолвке, на котором присутствие молодых не предусматривалось. От имени жениха Идрис поднес семье невесты несколько мешков каури, сообщил, что стада эмира Лере пополнились десятками коней и быков, сотнями овец и коз. Без свидетелей намекнул, что во владениях соседнего султана, рьяного сторонника покойного Хайяту, эмир может взять все, что сам пожелает. Для невесты, от имени жениха, передали новый кошелек с талерами, набор изящных туфель из цветной кожи на высоких каблуках, серебряный полумесяц, которым украшают прическу, множество коробочек с краской для щек, ресниц и бровей и несколько рулонов различных тканей. Для раздачи родным и соседям невесты отправили тысячу орехов кола, щедро оделили певцов и музыкантов.

К вечеру вернулся усталый Идрис.

– Радуйся, главное дело сделали, – сообщил он Дмитрию. – Все ахнули, когда я сказал, сколько ты даешь за невесту. Ее дядя только бородой затряс и поспешил заверить, что принимает выкуп и согласен на ваш брак. А судья тут же прочитал молитву. Не беспокойся, они тоже не будут скупиться, еще до свадьбы пришлют посуду, постельные принадлежности и съестные припасы. Показали мне жеребца, которого подарят тебе. Ну и красавец!

– Когда же свадьба?

– По обычаю надо ждать два месяца, но все закончим через три дня. – Идрис с сожалением вздохнул. – Если бы не это тревожное время, мы бы все твои свадьбы праздновали не меньше года. Но Раббех приказал каждую из них закончить не больше чем за десять дней.

День первой свадьбы запомнился Дмитрию на всю жизнь. На рассвете его разбудил Ахмед, слуги поспешно его накормили и одели, а затем увезли из дома и заперли на каком-то дворе за городской стеной. Там уже расположился Айчак с десятком своих соплеменников, которые успели раздобыть барашка и теперь лакомились свежим жарким.

– Глупые обычаи в этих краях, – сказал Айчак, макая кусочек мяса в миску, наполненную солью и тертым перцем. – В день свадьбы жених почему-то должен прятаться, друзья находят его, а потом силой тащат к невесте. Он еще должен делать вид, что собирается от них сбежать. Вот у нас все просто – сговорился со стариками, пригнал отцу невесты десятка два коров, а потом бросил ее поперек седла и готово! Потом все родичи гуляют целую неделю и объедаются бараниной. Скушай и ты кусочек. Они же полдня будут рыскать по всему городу, тебя искать!

Но друзья жениха знали свое дело, и убежище Дмитрия было довольно быстро обнаружено, а его самого облачили в парчовые халаты и через всю столицу повезли к невесте. У ворот ее дома их встретила огромная толпа нарядно одетых женщин и неизменные музыканты. Опять пришлось раскошелиться, раздавать каури и орехи кола. Тем временем конюх, который вел под уздцы коня жениха, потянул его куда-то в сторону. Все расценили это как попытку к бегству и с воплями преградили путь. Пришлось заплатить опять.

Затем жениха, который едва мог передвигаться из-за длинной и тяжелой одежды, стащили с седла и буквально понесли в покои невесты. Амина неподвижно сидела, вся обвешанная золотыми и серебряными украшениями, до глаз закутанная в разноцветные шали. Она весело взглянула на толпу друзей, втолкнувших в комнату ее жениха, и продолжала молча раскладывать на большом медном подносе клубки ниток и кусочки тканей. Всем видом показывала, что занята важным делом – собирается что-то шить. На шумные приветствия вошедших не обратила внимания.

Все расселись вдоль стен, и наступила тишина. Кто-то негромко кашлянул, но невеста продолжала заниматься своим делом.

– Она что – глухая? – удивился один из друзей жениха.

– В Зарии все такие, на ходу спят, – ответил другой.

– Ой, не скажите, – возразил третий. – Слышали историю о купце, который повстречался с девушками Зарии?

– Они его обчистили наголо!

– Вот-вот! Вошел в город с караваном верблюдов, а вышел в одной набедренной повязке!

Все эти шутки прозвучали напрасно, Амина продолжала молчать.

– Что вы стараетесь, она же по-хауса не понимает!

– Ах да! В Зарии никогда не поймешь, о ком идет речь, о мужчине или о женщине.

– Они про всех говорят одинаково – «он», «его», «мой»!

– У них услышишь и такое – «мой жена коза доил, он стоял, его юбка жевал»!

На этот раз Амина не выдержала и расхохоталась. Откинула конец шали и открыла лицо.

– Слава Аллаху! Она услышала нас!

– Теперь, друзья, надо у невесты «купить речь».

– Пусть она хоть слово скажет.

– Молчаливая жена – тихая ведьма!

– Начинайте! Не скупитесь!

На поднос посыпались каури, но Амина в ответ только презрительно поджала губы. Не обратила внимания и на серебряные талеры. Снисходительно кивнула и произнесла слова привета лишь после того, как на этой груде денег засверкали золотые динары и полновесные английские гинеи, которыми купцы расплачиваются за товары на далеком океанском берегу. Воистину, дочь эмира Лере знала себе цену!

От неподвижного сидения в нескольких халатах у Дмитрия свело ноги, пот тек ручьями, во рту пересохло. Вся эта шумная суета уже надоела и начала вызывать раздражение. Тем не менее решил выдержать испытание до конца и соблюсти все приличия. Когда друзья наконец-то вспомнили, что еще предстоит свадебный пир, он, как и положено жениху, сделал попытку уйти вместе с ними. Но его решительно оттолкнули и захлопнули дверь перед самым носом.

Впервые Дмитрий остался наедине с Аминой, с этого момента ставшей его законной женой.

– Дай воды! – прохрипел он, срывая с себя пропотевшие халаты.

– Вот, с медом и лимоном! Подожди, все с себя не снимай. Сейчас тебе надо опять к ним выйти. Показать, какой ты скромный и сдержанный, как соблюдаешь обычаи. Не забудь поблагодарить их и не жалей орехов. Видел, за сколько я свою речь «продала»! Все поняли, что я бережливая хозяйка. Иди к ним. Тебе еще на пиру сидеть, а мне пора перебираться в наш дом.

С пира, который в знак особой милости Раббех разрешил устроить в одном из своих загородных дворцов, Дмитрий вернулся поздно. Весь вечер просидел на почетном месте, как истукан, выслушивал поздравления и просьбы новых родных и знакомых. Непрерывно улыбался и старался не наговорить лишнего, не надавать обещаний, не обидеть отказом. Время от времени прихлебывал кофе. Устал, был голоден и зол.

У дверей на женскую половину его с глубоким поклоном встретил Ахмед:

– В доме все благополучно, господин. Жена ожидает тебя.

– Что это за мешки? Не пройти, весь двор завален!

– Завтра все уберем. Это подарки родителям госпожи. После первой брачной ночи их полагается поблагодарить за воспитание дочери.

– Где она сама?

– Пройди в этот дворик, господин.

Маленький дворик, посредине которого росла раскидистая акация, был устлан циновками и кожаными подушками. Амина в длинной голубой рубашке сидела у небольшой жаровни, где жарилось что-то очень аппетитное. На подносе лежали пшеничные лепешки, овечий сыр, зелень, фрукты. Рядом стоял высокий глиняный кувшин.

– Выпей пива, мой господин, – тихо произнесла Амина. – Я приготовила тебе умыться.

Чуть слышно скрипнула дверь за Ахмедом.

47

Остальные три свадьбы последовали одна за другой с небольшими перерывами. Все церемонии повторились до мельчайших подробностей. Новые жены – Сания, Гимбия и Бабия – очень походили одна на другую. Пухленькие, черненькие, кудрявые, курносые, готовые танцевать и веселиться всю ночь напролет. Так что «сладость меда циновки» Дмитрий изведал сполна.

Скоро он узнал значение и другого выражения – «верблюд для родни».

Пока Дмитрий праздновал свадьбы, формирование бригады шло своим ходом, и благополучные отчеты регулярно оглашались на советах у Раббеха. Но оказалось, что на это время Айчак и все старые командиры отпросились на отдых к своим новым семьям, а их заместители набрали в бригаду таких людей и лошадей, что воинская часть потеряла всякую боеспособность. Учения свелись к обычной перекличке, о чистке оружия все позабыли. В кормушках лошадей вместо обычного корма оказалась сенная труха, а для очередной выплаты жалования денег не нашлось.

Пришлось срочно наводить порядок. Прежде всего были срочно возвращены в строй все командиры. Казначея Дмитрий лично отхлестал плетью, а все его помощники получили по сотне палок. Бригада немедленно отправилась на двухнедельные полевые учения, после чего вернулась в сокращенном составе. Треть людей была уволена из-за неспособности к военной службе.

Когда Дмитрий вернулся на побывку, то изумился переменам, произошедшим в его доме. Все комнаты оказались заселенными незнакомыми женщинами, многие из которых имели маленьких детей. Все непрерывно что-то обсуждали, спорили, пели песни, варили, мыли, толкли зерно, переругивались с уличными торговцами. Одним словом, помогали вести большое семейное хозяйство. Вскоре пожаловали гости, многочисленные почтенные старцы и дородные мужи, оказавшиеся родственниками его жен, которые проживали в провинции и не успели вовремя прибыть на свадебные торжества. В самой столице пришлось посетить дома родителей своих жен – все как один знатные вельможи из древних родов, поговорить о пустяках и погоде, встретиться с почтительными молодыми людьми, братьями и родственниками родственников его жен, готовых проявить себя на службе эмира. К счастью, вести о новых порядках в конной бригаде уже не для кого не были секретом, поэтому речь шла только о дворцовых должностях. Просьбы о денежной помощи поступали постоянно. Бесчисленная родня активно справляла свадьбы, рождения детей, отмечала их совершеннолетие и похороны. Человек, владеющий землями, стадами и занимающий важный государственный пост, был просто обязан исполнить свой долг в отношении родни.

В довершении всего Ахмед, сокрушенно вздыхая, доложил, что истрачены все деньги, предназначенные для домашнего хозяйства. А после того, как купцы прислали образцы своих товаров и жены, не желая отстать одна от другой, набрали тканей, ожерелий и прочего, образовался и некоторый долг. Да еще приближается большой праздник Ид-эль-Кебир. За день до него хозяин обязан каждому, кто живет в его доме, подарить рубашку, платок или просто кусок ткани, а потом устроить угощение. На праздник придут нищие, следует что-нибудь подать им и хорошо накормить.

Так вот они и сидели с Ахмедом в углу дальнего двора, отгороженные от всех плотной соломенной циновкой, без помех советовались и сверяли счета. Положение невеселое – на свадьбы и разные подарки ушли почти все деньги. С пожалованных эмиром деревень до нового урожая ничего не получишь. Просить в долг? Или продать что-нибудь? Вспомнились жалобы других военачальников, которые совсем запутались в денежных делах и с надеждой на новую добычу постоянно заводили речь о новых походах.

– Конечно, родню без помощи оставлять нельзя, но надо сокращать расходы, – наконец произнес Дмитрий. – Не хочу залезать в долги.

– Все это можно уладить, траты на дом сократим, долг выплатим с урожая. Еще можно… – но кончить Ахмед не успел. Во дворе послышались громкие женские голоса, смех и топот ног.

– Это Сания и Бабия. Выкупались перед сном и теперь шалят, – безошибочно определил евнух. Сам Дмитрий еще с трудом различал голоса своих супруг. Недовольно нахмурил брови – нигде в доме нельзя спокойно поговорить о делах. Но Ахмед в ответ только хитро улыбнулся и приложил палец к губам.

– Ну, угадай, к кому сегодня хозяин придет ночевать? – спросила одна из жен.

– Да о чем гадать, будет спать с теткой Аминой!

– На этой неделе ночевал у нее уже четыре раза, а нам подарил только по одной ночи.

– Теперь она и хвастается, что видела во сне, как ее ужалила змея!

– Значит, точно забеременила. Такой сон – верная примета!

– Эта старуха совсем возгордилась!

– Подумаешь, на год старше нас и отец эмир из Джоса.

– Ха! В тех горах эмиров больше, чем шакалов!

– Мой отец, хотя и ведает ремонтом дворцовых крыш, но чести ему больше. Каждое утро при встрече с нашим эмиром в четырех шагах от него стоит!

– А мой всегда при деньгах, в Борну все торговцы солью ему подчиняются.

– Это у нашей Гимбии отец всего лишь помощник барде Идриса.

– Тише ты, при ней язык не распускай. Ее отец любое слово наизнанку вывернет, а из змеиного яйца цыпленок не вылупится.

– Знаю, не дура. Меня мать не днем зачала.

– Тогда придумай, как Амину послать ночью за водой к колодцу.

– Зачем?

– Разве не знаешь, что в темноте у беременной додо подменяет плод и она рожает уродов.

– Ха-ха-ха! Тогда господин станет к ней равнодушным.

– Будет смотреть на нее, как на спину своей бабушки, а то и совсем из дома прогонит!

Женщины с хохотом убежали, а Дмитрий сидел красный от гнева. Не мог вымолвить ни слова, лучше бы всего этого и не слышать.

Ахмед горестно покачал головой, осторожно дотронулся до руки хозяина.

– Успокойся, Альхаджи Муса. Для тебя это новость, а в гаремах такие разговоры обычное дело. Жены твои молодые, без детей им скучно, вот они и бесятся. Хочешь я их выпорю, а потом засажу за какую-нибудь работу. Хоть бы за вышивку рубашек? Этот товар можно выгодно продать…

– Если бы знал, ни за что бы не согласился… Хватило бы и одной жены, – произнес Дмитрий, думая о своем… Недавно начальство прислало новый запрос. В Питере захотели узнать, зачем в Сенегале собралось до десяти тысяч французских солдат? Почему Великобритания также шлет своих военных в этот же регион? Не зреет ли в Африке новый конфликт между двумя державами? Вот о чем теперь следует думать. А не решать, как мирить своих баб!

– Правильно, первая жена всегда самая красивая, – продолжал евнух. – У нас говорят, без женщин нет дома, а где их много – он рушится. Поэтому в гареме нужна строгость, нельзя допускать, чтобы соперничество женщин наносило ущерб мужу и всему дому. Прежде всего, хозяин, объяви одну из жен старшей. Для этого Амина подходит лучше всего. И самое главное, надо их всех засадить за работу. Везде в гаремах женщины не сидят без дела…

Закончить свои рассуждения Ахмед опять не успел. По всему дому раздался зычный голос привратника, который звал хозяина.

– Гонец из дворца!

По вечерним улицам столицы Дмитрий гнал вскачь, так что все встречные шарахались с его пути. Зло стуча сапогами, прошел по дворцовым переходам. Еще не остыв, не вошел, а ворвался в знакомую сводчатую комнату, где над разостланной картой из козьей шкуры склонились Раббех и Идрис.

– Что с тобой? – удивился эмир. – Или «мед циновки» горчит?

– Ничего особенного, – пробурчал Дмитрий.

– Теперь знаешь, что приходится терпеть многоженцам. У меня их целая тысяча… Ладно, поговорим о деле. Французы перешли Нигер, теперь они на нашем, восточном берегу.

– Навстречу им послан Хасан со своими людьми, – добавил Идрис.

– Но там может понадобиться твоя помощь, – сказал Раббех.

– Много их? – оживился Дмитрий. Кажется уже сейчас можно получить ответы на вопросы из Санкт-Петербурга.

Идрис взглянул на эмира, тот кивнул. Перед Дмитрием появился листок бумаги с перечислением французских гарнизонов в Западной Африке.

– Какие силы у англичан?

Опять последовал кивок, и на новом листке, исписанном другой рукой, можно было прочесть перечень английских частей.

– Откуда это? Сведения надежные?

– Англичане сообщили о французах, немцы об англичанах. Золото из Мандара любят все.

– Большие силы французов собираются к югу от нас. Их огненные суда могут пройти вниз по Шари до самого озера Чад, – продолжал Раббех. – Это главная опасность. Поэтому ты оставь бригаду на Идриса, а сам тайно отправляйся на запад. Ты знаешь язык, проникни в лагерь французов под видом купца. Подумай, как можно остановить этот их отряд.

– Отправлюсь немедленно. Только почему тайно? После этих шумных свадеб все обратят внимание на мое внезапное исчезновение. Пойдут разговоры, догадки, расспросы. Лучше я с женой открыто поеду к ее отцу, эмиру Нуху Лере. Познакомлюсь с ним, поблагодарю за воспитание Амины. Кто любит родню, дальней дороги не боится! Разве не так?

Услышав это, Идрис тихо захихикал, а эмир задергался и громыхнул лающим смехом. Да таким, что великан Суруру выскочил из какого-то тайника, сжимая в руке книжал. Решил, что хакиму угрожает опасность.

– Ох, Альхаджи, ты все наши тайны узнал!

– И в совете, и в казначействе!

– Даже в гареме!

– Ну-ка, скажи, какое у нас самое ласковое слово для жены?

– «Аромат дома»!

48

Южные склоны плато Джос крутыми уступами обрывались в долину. Густо поросшие лесом, издали они казались нагромождением подушек, обшитых зелено-голубым плюшем. По ним медленно сползали вниз волны белых облаков, за которыми открывались причудливо изломанные линии дальних хребтов, увенчанных скалистыми пиками. Небольшой караван, Амина взяла с собой несколько служанок и телохранителей фити, а Дмитрий, для охраны вьючных быков, десяток конных стрелков, довольно быстро двигался на запад.

По узким тропинкам поднимались с перевала на перевал, шли сквозь густые заросли и перебирались через стремительные речушки с крутыми берегами. Мимо нагромождений исполинских черных валунов, иные с желто-бурыми пятнами лишайников, иные, блестевшие от воды стекавших по ним ручьев, а затем выбрались на плато, покрытое низким кустарником и пучками почти белой, выгоревшей на солнце травы. Все чаще стали встречаться кучки приткнувшихся друг к другу хижин, острые соломенные крыши которых торчали из-за сложенных из камней оград, и лоскутки крестьянских полей, обсаженные по краям для защиты от нашествий скота и диких животных толстыми молочаями с длинными колючками.

Резиденция эмира Нуху Лере нависла над небольшим городком, окруженным рядами лавок и мастерских ремесленников. Толстые стены и узкие окна делали ее похожей на настоящую крепость. У ворот караван встретил сам эмир. Высокий и худой, с короткой седой бородой и длинным горбатым носом. Такой же смуглолицый, как и тот курдский бек, которому Дмитрий, вместе с драгунским ротмистром, возил подарки питерского начальства куда-то к югу от горы Арарат. По случаю приезда гостей эмир был одет в дорогую синюю рига – широкую одежду с разрезами по бокам и с богатой вышивкой вдоль ворота и на груди. На голове имел огромный тюрбан, на который ушло много локтей той блестящей черной ткани, что умеют делать только в славном городе Кано.

На глазах у всего населения городка торжественно обменялись приветствиями и чинно вошли во внутренние покои дворца. Только здесь эмир дал волю чувствам. Обнял дочь и дрогнувшим голосом произнес:

– Слава Аллаху, ты благополучно вернулась!

Сразу стало заметно, как согнулась его спина и вздрагивают руки.

– Она у меня только одна и осталась, – как бы извиняясь за свою слабость сказал он Дмитрию. – Когда уезжала, думали, что начнется война. А она у меня смелая, решила выступить за честь рода, не захотела сидеть дома. Все ее братья погибли, она последняя. Войско из похода вернулось, а она осталась в Борну. Теперь вот вернулась, привезла мужа, славного воина… По нашим обычаям, она теперь твое собственное поле. Засевай его, снимай урожай…

– Отец, – Дмитрий почтительно склонил голову. – Пусть это будет поле «ганду», урожай с которого идет в общий амбар и служит на благо всей семьи.

– Воистину, ты знаешь наши обычаи! Лучшего ответа я не мог услышать и от собственного сына. – Старый эмир был растроган. Без стеснения громко всхлипнул и смахнул набежавшую слезу. – В Борну тебе дали титул галадима?

– Да, отец.

– У нас его дают только евнухам. Жалую тебе звание мадаваки! Это главный советник эмира, который командует всем его войском.

Услышав это, Амина захлопала в ладоши и бросилась на шею отцу, потом обняла мужа. Радостно воскликнула:

– Теперь наш сын станет наследником Лере!

– Ты, дочка, не испортила нашу породу, – торжественно произнес старик и пояснил Дмитрию: – Мы ведем свой род от Гунгума, сына Баво, внука Баяджида. Поименно помним о более чем шестидесяти эмирах, которые правили в Зарии. И мы всегда брали в жены непорочных девушек из знатных родов арабов или фула. Все они высокие и стройные, со светлой кожей!

– Прости мое невежество, отец, но объясни – чьи славные имена ты сейчас произнес?

– В наших старинных летописях сказано, что много сотен лет назад на краю Сахары правила смелая охотница Даура. Ее народ возделывал землю, пас скот и торговал с купцами, чьи караваны приходили из далеких стран. Но случилось так, что огромный змей поселился в единственном колодце ее города. Он нападал на жителей, и они могли набрать воды только раз в неделю, пока он спал. Многие богатыри пытались убить чудовище, но все они погибали в поединке с ним. Но однажды в город приехал бесстрашный воин Баяджид, сын халифа Багдада. Он странствовал по Сахаре, в которой в старину росли леса и зеленели луга. Даура попросила его спасти народ от гибели. Витязь смело вступил в бой и зарубил змея своим мечом, а потом он женился на Дауре. Позднее их сын Баво стал правителем всего края и вместе со своими шестью сыновьями построил семь главных городов народа хауса. Братья договорились, что их подданные будут заниматься определенными видами торговли и ремесел. Наш предок Гунгума обосновался на южной границе, стал воином, отбивал нападения соседей и сам ходил в походы, приводил братьям пленных. За это они его и прозвали «повелителем рабов».

Все, присутствующие в покое, благоговейно внимали старому эмиру, старательно делали вид, что о многом слышат в первый раз. В конце его рассказа один из сановников поспешил громогласно объявить о том, что Амина ничем не хуже своей прародительницы Дауры. Она также вышла замуж за иностранного витязя, слава о воинской доблести которого уже гремит от Нила до Нигера. Услышав это, эмир с гордостью взглянул на всех и торжественно заявил, что такое важное событие следует отпраздновать.

Праздник устроили на славу. После обильного угощения последовали танцы, а бродячие музыканты исполняли старинные баллады, прославляли подвиги древних героев. Голосистый запевала, отбивая такт на маленьком ручном барабане, восславил былые победы эмира Нуху, пропел здравицу его красавице дочери. Не забыл и о ее супруге, но, как и подобает поэту, не обошелся без прикрас в описаниях подвигов «чужеземного богатыря, решившего отдохнуть на сладостных холмах Зарии». К счастью, Дмитрий понял далеко не все, остальные слушатели проявили похвальную сдержанность, хотя некоторые старушки неодобрительно покачивали головами. Но веселые куплеты на местные темы были встречены с бурным восторгом. Все знали о незадачливом земляке, купившем осла по цене коня, о подравшихся женах городского стражника и других событиях, вместе с музыкантами подхватывали припев и отбивали такт, хлопая в ладоши и топая ногами. Каури, медные браслеты и орехи кола так и сыпались в широкую корзину у ног запевалы. Не отстал от остальных и Дмитрий – расщедрился на несколько талеров.

Затем последовало выступление дрессировщика, попугай которого время от времени звонко кричал: «Слава эмиру!» Ученые обезьянки проделывали уморительные штуки и вызвали всеобщий хохот. Но люди замолчали, когда перед ними встали шесть гиен. По команде хозяина они начали выть, вставать на задние лапы, кувыркаться и прыгать друг через друга. Раздались возгласы удивления, после того как на одну из них уселась верхом обезьяна и проскакала по кругу.

– Не знал, что эти животные способны на такое, – тихо сказал жене Дмитрий. – В походе мы их опасались, видели, как они отбивали добычу у львов.

– Приручить гиен очень трудно, – ответила она. – Но некоторые занимаются этим не просто ради забавы. Таким образом получают чутких и преданных сторожей, более быстрых и сильных, чем собаки. Гиены отлично видят в темноте, бегают бесшумно, хорошо плавают – вору невозможно от них спастись. А еще из волос гривы гиены плетут талисманы верности – их самцы никогда не бросают свои семьи.

Праздник завершили выступления акробатов на ходулях, скачки и кулачные бои, в которых местные юноши проявили большое мастерство. Всадники лихо носились на своих резвых конях и самым ловким из них, действительно, удавалось, свесившись с седла, ловить лягушек, которых специально выпускали на поле. А пешие бойцы смело шли друг на друга, и при этом каждый пытался левой рукой ухватить соперника, а правой, обмотанной полосками бычьей кожи, нанести ему решительный удар.

На следующий день, чтобы не бездельничать и оправдать свой новый титул, Дмитрий решил ознакомиться с состоянием вооруженных сил эмирата Лере. Установил, что вся обороноспособность держится на дедовских традициях и уверенности в непобедимости двухтысячного ополчения и неприступности горной страны. Ревизия арсенала показала, что здесь умеют делать вполне приличный порох, но забывают о чистоте ружей. А вот пули льют самым примитивным способом. Поэтому пришлось отправиться к старшине кузнецов и объяснить, как эта операция проводится в Борну. Его быстро поняли, на другой день успешно провели первую плавку и пообещали, что теперь мушкетеры Лере получат достаточное количество боеприпасов и больше не будут использовать вместо пуль кусочки железа и мелкие камешки.

В кузнеце Дмитрий увидел связанные в пучки тонкие металлические прутики. Взял один из них и с удивлением понял, что это олово.

– Откуда это у вас?

– Толчем вот эти камни, а потом плавим их с древесным углем, – ответил старшина и указал на куски темно-бурой породы, состоявшей из мелких кристаллов. – Получаем такую вот «соломку» и делаем из нее украшения. Но большую часть этих пучков продаем.

– Кому?

– Купцы приходят с юга. Знаем, что наше олово пользуется спросом везде, где умеют плавить «красное железо» или бронзу. Особенно во владениях оба2626
  оба – титул правителя государства Бенин, существовавшего в XII—XIX веках в дельте Нигера


[Закрыть] Бенина. Там, говорят, во всех дворцах и богатых домах листами бронзы покрыты все стены. Тамошние язычники не верят в Аллаха и, – даже страшно подумать об этом! – отливают из бронзы изображения людей и животных.

Дни шли за днями, с севера приходили тревожные вести. Приносили их торговцы и странствующие музыканты – народ бродячий, большие любители сочинять небылицы. Не хотелось верить их рассказам о грозных полчищах, которые наступают на западе, жгут селения, убивают и грабят жителей. Во дворце появлялись немногословные доверенные гонцы из Борну и вестники от Хасана, подтверждали прежний приказ – Дмитрию сидеть на месте и ждать своего часа.

Наступил сухой сезон, и ветер из Сахары прогнал дождевые облака и принес тучи мельчайшей пыли. Теперь дальние хребты утонули в буром тумане, а по утрам вместо солнца над горизонтом поднималось белесое пятно. Ночью становилось холодно, и укутавшиеся в плащи и попоны сторожа до рассвета грелись у костров. В домах начали топить очаги. От них теплый воздух шел по глиняным трубам, специально уложенными под широкими лежанками, на которых теперь спали целыми семьями.

Как-то ранним утром Дмитрий вышел во двор и замер. От его дыхания поднималось облачко пара, самый настоящий иней покрыл груду камней в углу двора! Пахло печным дымом, орали петухи… Все это напомнило родную станицу… Детство… Поеживаясь от непривычного холода, поспешил домой и нырнул под плотное одеяло, к теплому боку жены. Быстро заснул…