Текст книги "Завещание доктора Шребера"

3. Нервное сообщество и раздвоение Флексига

Шребер понимает: у Флексига на уме – не то, что на языке. Точнее, на человеческом языке одно, на языке нервов, Nervensprache, на языке, передаваемом по нервной связи, Nervenanhang[151]151
  Эта связь восполняет отсутствующую возможность поговорить. Anhang – это дополнение, добавление, приложение; кроме того, это – связь, которая образует некое множество приверженцев, сообщество последователей, поклонников и даже семью, родственников.


[Закрыть], – другое. В нейронной связи материальная реальность нейронов совпадает с идеальной реальностью мыслей, разума, собственно языка. Шребер как будто описывает мечту ученых xxi века о соединении цифровых сетей с нейронными сетями в единую технологическую Сингулярность, в которой «открывается перспектива чистой мысли: мысли, которая будет „чистой“ в точном смысле прямой связи между разумами без необходимости какого-либо коммуникативного посредничества»[152]152
  Жижек С. Гегель в привязанном мозге. спб.: Скифия-принт, 2020. С. 86.


[Закрыть]. Чистая мысль – мысль без символического опосредования, мысль, оторванная от языка (каким бы чудом это ни было) в телепатической коммуникации, наподобие той, какой пользуется для связи с Флексигом Шребер.

В клинике Флексига пребывают нервнобольные, Nervernkranke. Шребер – один из них, он проводит здесь неделю за неделей в меланхолии, преданный мыслям о смерти. Ему начинает казаться, что у него чума, или проказа; что у него размягчение мозга, что он уже умер и начал разлагаться. Шребер свидетельствует о своей собственной смерти.

За двумя значимыми событиями, отъездом Сабины в Берлин и отводом Флексигом глаз в сторону, наступает решающая ночь, ночь множества поллюций. Именно в эту ночь налаживается связь со сверхъестественными силами. Оккультный дискурс дает о себе знать. Открывается прямой канал связи-переноса с нервами профессора Флексига без какого-либо физического контакта между телами. Профессор отводит взгляд и исчезает совсем, чтобы обрести телепатическое всеприсутствие. Сверхъестественная коммуникация, нервная телепатия отличается двумя чертами. Во-первых, отныне голоса передают по нервному каналу связи сообщения непрерывно: нервная телепатия действует на расстоянии (теле), но расстояния при этом нет, сообщения поступают непосредственно, от нервов к нервам, будто нет между ними пространственной разделенности, будто обеспечены они телепротезами, гарантирующими постоянную включенность в передатчик. Телепротезы образуют некую нервную сеть, организуют нервное сообщество, Nervenanhang. Это соединение нервов – «форма привлечения, ставящая субъекта в зависимость от нескольких персонажей»[153]153
  Лакан Ж. Семинары. Книга iii. Психозы. С. 39. Здесь стоит указать на созвучие Nervenahnang с мечтами строителей Сингулярности из Машины влияния 2000.


[Закрыть]. Собственно, эти персонажи сводятся в первую очередь к двум – Флексигу и Богу. Другое дело, что два персонажа – далеко не только два.

Еще раз стоит отметить, что в переносе Шребер усваивает неврологический язык, Nervensprache Флексига. Язык этот хорошо знаком и Фрейду по написанному им и им же отвергнутому «Наброску одной психологии» (1895), в котором была предпринята попытка описания психических процессов неврологическим языком. Язык этот – еще и язык Бога. Язык нервов приносит с собой долг Шребера стать женщиной. В Мировом порядке отчетливо прослеживается тенденция, повторим мы еще раз,

согласно которой человек («духовидец») при определенных обстоятельствах должен претерпеть «размужчинивание» (превращение в женщину), «Entmannung» (Verwandlung in ein Weib), раз уж он установил неразрывный контакт с божественными нервами (лучами)[154]154
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 33.


[Закрыть].

Духовидец Шребер должен превратиться в женщину, и он свой долг исполняет. Здесь не место стыду, достаточно посмотреть на положение сегодняшних дел из будущего, с точки зрения восстановления Мирового порядка. Размужчинивание, комментирует Фрейд, перестает быть постыдным,

оно становится «сообразным мировому порядку», вступает в великую космическую взаимосвязь, служит целям воссоздания погибшего мира людей. «Новые люди из духа Шребера» будут почитать его, мнящего себя преследуемым, как своего предка. Тем самым был найден выход, удовлетворяющий обе противодействующие стороны. Я возместилось бредом величия, а прорвавшаяся женская фантазия-желание стала приемлемой[155]155
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 173.


[Закрыть].

Когда за фигурой Флексига обнаруживается Бог, тогда и происходит достраивание бреда преследования бредом величия. Одно дело подарить наслаждение Флексигу, другое – Богу. Впрочем, Флексиг не уступает место Богу, он остается со Шребером. Любовный треугольник сохраняется.

В результате ночи множества поллюций и отвода взгляда профессора происходит еще одна трансформация. Пауль Эмиль Флексиг расщепляется. В обращенном к нему открытом письме Даниэль Пауль Шребер пишет, что на протяжении нескольких лет пытался примирить две стороны своего доктора. Увы, безуспешно. Идеал одновременно и сохранен, и ниспровергнут. Когда голоса сообщают Шреберу в марте 1894 года о том, что кризис, разразившийся в божественных сферах, случился из-за совершенного кем-то убийства души, то далеко не в последнюю очередь этот кто-то – Пауль Эмиль Флексиг. Фрейд подчеркивает: именно перенос на доктора Флексига ведет Шребера к нервному срыву. Именно в переносе развязывается психоз. Бред преследования разворачивается именно вокруг фигуры этого доктора: «Но виновником всех преследований является Флексиг, и он остается их зачинщиком на протяжении всей болезни»[156]156
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 164.


[Закрыть]. Флексиг – «душегуб», подстрекатель и организатор заговора.

Отдаление доктора приводит к его нервному сверхприсутствию. Удаление доктора приводит к предельному приближению. Результат отдаления – короткое замыкание между Флексигом и Шребером. Весна 1894 года, начиная с середины марта и до конца мая, – особенный период в жизни Даниэля Пауля Шребера; он называет его «святыми временами», heilige Zeit. Это период, когда начинают происходить сверхъестественные события, когда едва ли можно отличить то, что случается наяву, от того, что случается во сне. Святые времена – самые жуткие времена, die grausigste Zeit. Вспоминая их впоследствии, Шребер пишет, что не имел возможности эти весенние события регистрировать, поскольку тогда у него не было никаких письменных принадлежностей. К тому же они не были и нужны, поскольку он не видел, переживая святые времена, никакого смысла в том, чтобы делать какие-либо заметки, ибо полагал, что род человеческий уже исчез с лица земли. На то времена и жуткие-святые, что свидетельствовать о них некому. Кроме Даниэля Пауля Шребера, имеющего прямой доступ к системе записи, способной регистрировать жуткие и святые события; и даже если в эти времена никто к ним доступ не получит. То, что человеческий род исчез, не означает, что он не появится вновь.

Что же случилось в святые времена той весны? В марте-апреле 1894 года Шребер понимает, что Флексигу каким-то образом удалось пробраться на небеса то ли всей душой, то ли частично и возглавить там потоки лучей, стать их предводителем, главнокомандующим, фюрером, Strahlenführer. Именно это и позволяет Флексигу учинить против Шребера заговор, цель которого:

передать меня другому человеку, после того как моя нервная болезнь будет признана якобы неизлечимой, и тем самым моя душа отойдет к нему, но мое превращенное в женское тело – в нарушение выше описанной лежащей в основании Мирового порядка тенденции – будет отдано упомянутому ранее человеку для сексуального непотребства, а затем просто «оставлено», liegen gelassen, иначе говоря, предано разложению[157]157
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 16.


[Закрыть].

Такова сложная логическая цепочка, выстраивающая бред преследования. Итак, возглавляющий лучи тайный советник Флексиг признает Шребера неизлечимым, передает его тело на поругание некоему человеку, а душу забирает себе. К цели заговора мы еще вернемся, а сейчас зададимся вопросом: зачем Флексигу несуществующая на его взгляд душа?

У Шребера, разумеется, есть на этот вопрос ответ. Флексиг – прославленный душегуб, Seelemörder, ученый с железными нервами. Душегубу нужны души. Кризис в божественных сферах – кризис власти. И Флексиг – «фюрер лучей», их предводитель и организатор, что неудивительно еще и в том отношении, что господин профессор как раз называет в своих научных статьях отдельные нейроанатомические пути в мозге лучами. Кстати, по мнению Шребера, на роль организатора влияния лучей куда больше подходит фон В., у которого и таланта больше, чем у Флексига, да и хозяин он куда более рачительный, экономный, ведь не зря он держал склад лучей, Strahlenmagazin, и Шребер готов в точности указать на небе место, где именно находилось это хранилище фон В. Впрочем, именно с душой Флексига была налажена телекоммуникация, нервно-лучевая связь, так что ему по логике и быть фюрером лучей. И душегубом.

Понятие «душегуба» связано с охотой за душами, их убийством, Seelnmorde, и их похищением, Seelenraube. Стремление овладеть чьей-то душой, напоминает Шребер в начале второй главы «Мемуаров», описывается в фольклоре и в поэзии как стремление продлить свою жизнь за счет другой души или как способ извлечь из смерти другого самые разные выгоды для себя. Здесь фрейдовское влечение овладевать, Bemächtigunstrieb, находит свое точное нарциссическое выражение: чтобы продлить свою жизнь, нужно овладеть душой другого, der Seele eines Anderen zu bemächtigen.

Душа – товар, ее можно купить, ее можно продать. Шребер напоминает о «Фаусте» Гете, «Манфреде» Байрона и «Вольном стрелке» Вебера. Дело здесь не обходится без Дьявола. Впрочем, Шребер уверен, что Дьявола как могущественного – или даже всемогущего – противника Бога не существует. Зато Шребер верит в истину весьма распространенных легенд о душегубах, убийцах, похитителях и грабителях душ. Чтобы быть преступником, не обязательно работать на Дьявола. Времена изменились. Теперь можно работать на науку. Убийство души теперь проходит по её ведомству. Университетский дискурс берет верх над господским (монархическим, теологическим).

Рассуждая о душе и душегубе, о том, что убийство душ совершалось не раз, Шребер предполагает, что все это могло начаться с ревности и соперничества между душами умерших представителей двух родов, Флексигов и Шреберов. Оба рода принадлежат «высшей аристократии небес», и Шреберы удостоились звания «маркграфов Тосканы и Тасмании», а души, по словам Даниэля Пауля, просто «обожают высокопарные земные титулы»[158]158
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 17.


[Закрыть]. Души умерших по-настоящему одержимы воображаемыми почестями, как и сам Даниэль Пауль.

Голоса информируют Шребера о генеалогическом древе рода Флексига. И сам он в контакте с нервами профессора Даниэля Фюрхтеготта Флексига и Пауля Теодора Флексига. Похоже, связь устанавливается через имена, хотя сам Даниэль Пауль об этом прямо не пишет. Во всяком случае, нервная связь, а в данном случае связь нервно-генеалогическая не обходится без имен. Именно они сидят на ветвях генеалогических деревьев, они передаются из поколения в поколение, они переходят от одного существа к другому. Впрочем, воображаемые имена перемешиваются, путаются, не выстраиваются в диахроническую последовательность, не образуют никакой хронологической связи между поколениями.

4. Учреждение нервной связи и фундаментальный фантазм Шребера

Флексиг на связи со Шребером. И он неизбежно на связи с Богом, поскольку профессор специализируется на нервных заболеваниях. Специалисту по нервам гарантирована нервная связь. Все, что касается нервной системы человека, вызывает, как пишет Даниэль Пауль, у Бога повышенный интерес. Почему? Потому что «усиление нервозности среди людей может нести в себе угрозу Его царству. Психиатрические больницы потому и называются на основном языке „Нервными лечебницами Бога“, Nervenanstalten Gottes»[159]159
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 18.


[Закрыть]. Шребер находится на территории Бога. И на территории нервных болезней.

Нервная связь установлена, каналы нейрокоммуникации открыты. Кризис разрешается: профессор Флексиг выходит на нервную связь. Больше нет необходимости в опосредованной словами коммуникации. В своей автобиографии Шребер обнажает нервную систему, вскрывает мозг, тем более что принадлежит он клинике Флексига, если не сказать клинике Бога-Флексига. Сообщения передаются по волокнам лучей, которые входят в череп через затылочную область. Лакан, продолжая фрейдовскую традицию движения по обходным путям, отмечает, что сообщения эти движутся не по прямой, а по параболической траектории: «Сообщения эти передаются по нитям (Fäden), материализующим ту параболическую траекторию, по которой они входят через затылок в его череп»[160]160
  Лакан Ж. О вопросе, предваряющем… С. 113.


[Закрыть]. Лакан подчеркивает: сообщения материализуют нити-волокна, по которым они передаются. Сообщение избирает неврологический медиум.

Реальная коммуникация устанавливается благодаря нервным связям. Она же – начало заговора Флексига, начало построения системы Шребера. Установление нервно-телепатической связи – с душой Флексига, напомним, происходит после отъезда Сабины, за которым следует ночь поллюций, о которой речь шла уже не раз. Но важна не столько эта ночь, сколько пробуждение от нее. Ключевой эпизод случается ни во сне, ни наяву. Рано утром, когда Шребер находится между сном и бодрствованием, zwischen Schlafen und Wachen, как подчеркивает Фрейд, у него возникает «представление, что на самом деле хорошо быть женщиной, которая отдается мужчине, ein Weib zu sein, das dem Beischlaf unterliege»[161]161
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 26.


[Закрыть]. Представление это – вероятно, осадок того содержания, которое вызвало поллюции. Представление это – сценарий фантазма. Того самого фантазма, вокруг которого выстраивается бред Шребера. Фантазм этот служит основанием бреда, и потому его буквально можно назвать фундаментальным (даже если он не относится, как например сновидение о волках Человека-Волка, к ранним инфантильным переживаниям). Вокруг этой идеи, этой фразы, этого ядра будет строится бред, вовлекающий всех и вся. Уже осенью начнутся галлюцинации, откроется канал «божественных чудес». Отброшенное приступит к возращению. Это будет потом, а пока судья Шребер отказывается признавать это представление, отбрасывает его. Вот что он пишет сразу за фразой, выражающий фантазм:

Представление это было настолько чуждым всему моему образу мыслей, что я могу сказать, что отверг бы его с негодованием, если бы находился в полном сознании; из того, что я пережил, я не могу исключить возможность того, что представление это было мне внушено каким-то внешним влиянием, äuβere Einflüsse[162]162
  Ibid. S. 27.


[Закрыть].

Хоть и в мягкой форме, но все же Шребер говорит, что эта мысль не его, не может принадлежать ему. Разве такое могло прийти ему в голову? Нет, не могло, но ведь пришло. Как? Извне. Чуждая всему образу мыслей Шребера мысль пришла в силу внешнего влияния. Даниэль Пауль аккуратно вводит причину того, что ему в голову пришло чуждое ему представление. Машина влияния действует посредством внушения. Она близка гипнозу на расстоянии, что указывает на телесвязь с Флексигом, о возвращении к которому Шреберу сообщали его сновидения. Представление о превращении в женщину – это еще и мысль о бегстве преображенным в женщину. Шребер прочерчивает в становлении женщиной линию бегства. Однако бегство это не предполагает возможность побега от возвышающихся над ним/ней фигур. Нервное напряжение, перенапряжение от сверхкультуры, избыточная власть образуют круг, из которого не вырваться. Давление власти смещается от Министра юстиции доктора Шурига к доктору Флексигу, от него к доктору Шреберу-старшему, и обратно по кругу. От них не сбежать. Сбежать от них – значит подчиниться, занять женскую позицию, позицию сестер, например, к воспитанию которых, кстати, Шребер-старший относился без такой беспощадной строгости, как к сыновьям. Бегство в становлении женщиной не обходится без наслаждения. Фантазм прочерчивает параболическую траекторию, и она становится одним из векторов, сверхдетерминирующих задним числом фантазм судьи Шребера.

Вспомним слова Шребера о цели заговора, который учинил против него Флексиг. Цель – отдать тело Даниэля Пауля другому человеку для совершения сексуального непотребства. Для осуществления этой цели нужно признать душу неизлечимо больной. И не совсем понятно, является ли целью сексуальное пользование телом Шребера или следующее за ним оставление использованного тела, его предание разложению. Понятно, что вся история с заговором Флексига, а затем и Бога – интерпретация фундаментального фантазма и… фундаментального страха быть оставленным.

Последние месяцы пребывания в клинике Флексига Даниэль Пауль Шребер находится в состоянии непроходящего страха из-за того, как он сам пишет, что связь с лучами стала нерушимой и его телу и душе постоянно что-то угрожает. Что?

Самым отвратительным было представление, что мое тело, после того как оно превратится в женское существо, будет подвержено половому непотребству; в частности, как мне не раз говорили, с этой целью оно будет брошено санитарам больницы. Более того, страх «быть оставленным», Liegengelassenwerden играет главную роль[163]163
  Schreber D. P. Denkwürdigkeiten eines Nervenkranken. S. 72.


[Закрыть].

Так само дисциплинарное пространство клиники становится пространством бреда. Представление о том, чтобы отдаться, подлежать, unterliegen, теперь объясняется, с одной стороны, целью – быть брошенным на сексуальное растерзание санитарам; с другой стороны, целью – быть оставленным, покинутым Богом. Обе цели ведут к предельной пассивности позиции Шребера. Он – объект заговора Флексига-Бога.

5. Грамматика Фрейда

Фрейд рассматривает фразу, прописывающую сценарий фундаментального фантазма, с точки зрения грамматики. Словами Лакана, «Фрейд, желая продемонстрировать направленность отношения к другому у психотика, прибегает для этого к грамматической дедукции»[164]164
  Лакан Ж. О вопросе, предваряющем… С. 97. Напомним, Лакан восхищается Фрейдом-лингвистом, анализирующим текст Шребера, а грамматика – «то, что не обнаруживает себя в языке иначе, как на письме» (Лакан Ж. (1972–1973) Ещё. Семинары. Книга 20. М.: Гнозис/Логос, 2011. С. 55).


[Закрыть]. Для Фрейда «ядром конфликта при паранойе является гомосексуальная фантазия-желание о любви к мужчине»[165]165
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 186.


[Закрыть], и «все известные основные формы паранойи можно представить как возражение тезису “Я (мужчина) люблю его (мужчину)”»[166]166
  Там же. С. 186.


[Закрыть]. Возражения в отношении фразы «Я его люблю», Ich liebe ihn, – это по форме своей различные отрицания, в том числе на юридическом языке, и отрицание ответчиком предъявленного ему иска. Каждое отрицание открывает свой сценарий.

Первый сценарий – бред преследования. Фраза звучит так: «Я не люблю его, а ненавижу», и она не может быть принята сознанием параноика, поскольку проекция замещает внутреннее внешним. Спроецированная фраза как раз и указывает на формирование бреда преследования: «Он меня ненавидит». В развернутой фразе синопсис сценария звучит так: «Я не люблю его – я его ненавижу, потому что он меня преследует»[167]167
  Там же. С. 187.


[Закрыть]. Преследователь, заключает Фрейд, – тот, кого прежде любили.

Второй сценарий – эротомания. «Я не его, а её люблю», и люблю я её за то, что она любит меня. Эротомания, таким образом, связана с влюбленностью, с восприятием себя в качестве объекта любви. Фраза «Я люблю её» высказывает на «основном языке» за счет проекции фразу «Она любит меня». В этом сценарии любовь всегда взаимна, при том что, то ли они любят друг друга, то ли он любит себя через неё.

Третий сценарий – бред ревности. Формула его звучит так: «Не я люблю мужчину, а она». Каждый сценарий не противоречит другим, скорее его дополняет. Исходная фраза фантазии-желания «Я люблю его» претерпевает различные грамматические преобразования: бред ревности отрицает субъект (не я); бред преследования – действие, глагол (любить превращается в ненавидеть, преследовать); эротомания отрицает объект (не он – объект любви).

Лакан, комментируя грамматическое расследование Фрейда, говорит о двух этапах образования отрицательного суждения. На первом «меняется на противоположное либо значение глагола (я его ненавижу), либо род действующего лица или объекта (это не я, или это не он, а она – или наоборот); а на втором меняются местами субъекты (он меня ненавидит, это она его любит, это она меня любит)»[168]168
  Лакан Ж. О вопросе, предваряющем… С. 97.


[Закрыть].

По словам Лакана, Фрейд, который в каждом сценарии говорит о проекции как основном механизме образования симптомов при паранойе, сам «признает механизм проекции для объяснения данной проблемы непригодным»[169]169
  Лакан Ж. О вопросе, предваряющем… С. 97.


[Закрыть]. Во всяком случае, механизм этот не объясняет образование паранойи Лакану, да и Фрейд действительно говорит, во-первых, что проекция играет разную роль в разных случаях паранойи и, во-вторых, проекция «встречается не только при паранойе»[170]170
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 189.


[Закрыть].

Учтем в разговоре о проекции и вытеснении и то, что принципиальная мысль Фрейда заключается в том, что болезнь Шребера есть попытка его исцеления. То, что принято считать болезнью в рамках координат норма/патология на деле оказывается выходом из, казалось бы, безвыходной ситуации, разрешением конфликта, своего рода исцелением. Реконструкция предполагает восстановление отношений с окружающим миром, с окружающими людьми. Вытеснение прекращается, и либидо вновь обращается к тем, от кого оно прежде отвернулось. За счет чего прекращается вытеснение? Понимаемое обычно под проекцией движение изнутри вовне оказывается более сложным. Фрейд, говоря о проекции, подчеркивает обратное направление. Проекция – не только перенос представлений изнутри вовне, но и обратное движение возвращения представлений извне:

Неправильно было бы говорить, что внутренне подавленные ощущения проецируются вовне; скорее мы видим, что внутренне снятое возвращается извне, das innerlich Aufgehobene von außen wiederkehrt[171]171
  Там же. С. 193. Перевод изменен.


[Закрыть].

Проекция, таким образом, представляет собой петлю, включающую в себя интроекцию. Содержание проекции – «внутренне снятое» в смысле гегелевского диалектического снятия, Aufhebung. Направление проекции – возвращение извне.

Итак, проекция, для Фрейда, указывает на реконструкцию, на возврат вытесненного как на попытку исцеления. Задолго до случая Шребера, в 1895 году, Фрейд пишет: «паранойя имеет намерение защититься от невыносимого для я представления проецированием его фактических обстоятельств во внешний мир»[172]172
  Фрейд З. Манускрипты 1892–1897 годов из переписки с В. Флиссом. Ижевск: ergo, 2020. С. 69.


[Закрыть]. Возврат спроецированного-вытесненного – третья фаза вытеснения. Именно вытеснение – ключ Фрейда к пониманию самых разных душевных состояний, и не только невротических: «в общем и целом мы выводим патологические феномены из вытеснения»[173]173
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 190.


[Закрыть].

О вытеснении Фрейд пишет в своих самых ранних теоретических разработках, но именно в случае Шребера он различает в процессе вытеснения три фазы. Фрейд напоминает, что в психоанализе все патологические феномены являются производными от вытеснения (тем самым патология перестает быть патологией в силу универсальности). Процесс этот заключает в себе три фазы.

Первая фаза – первовытеснение, Urverdrängung. Эта фаза «заключается в том, что психическая репрезентация влечения (представление) лишается доступа к сознанию»[174]174
  Фрейд З. (1915). Вытеснение // Зигмунд Фрейд. Психология бессознательного / Под ред. А. М. Боковикова и С. И. Дубинской. М.: стд, 2006. С. 117. В случае Шребера Фрейд пишет не о первовытеснении, а о том, что первая фаза заключается в фиксации.


[Закрыть]. Это лишение доступа создает фиксацию, которая предшествует собственно вытеснению, и является его «предтечей и залогом». Фиксацию «можно свести к тому, что влечение или компонент влечения не развивается предусмотренным образом и вследствие этой задержки развития остается на инфантильной стадии. Данное либидинозное течение относится к последующим психическим образованиям как принадлежащее системе бессознательного, как вытесненного»[175]175
  Фрейд З. Психоаналитические заметки… С. 190.


[Закрыть]. Первовытеснение предшествует собственно вытеснению. Однако первовытеснение обретает свой статус после собственно вытеснения. Первовытеснение не может являть собой вытеснение в собственном смысле слова, поскольку забвению подлежит то, что никогда не было осознано, так что и о забвении говорить нельзя. Исходя из первовытесненного как невспоминаемого незабвенного и конституируется бессознательное, конституируется вокруг – в терминах Лакана – пропажи первоозначающего: «Прошу заметить, насколько необходим логически тот момент, когда в силу Urverdrängung, неизбежной пропажи первого означающего, складывается, в качестве Х, субъект»[176]176
  Лакан Ж. (1964). Четыре основные понятия психоанализа. Семинар. Книга xi. М.: Гнозис/Логос, 2004. С. 268.


[Закрыть]. Принципиально важно то, что первовытеснение не подразумевает некой вытесняющей инстанции, уже существующей разделенности инстанций, сознательного и бессознательного. Первовытеснение не предполагает субъект, оно – та первонегативность, которая лежит в основании субъективации. Первовытеснение задает то расщепление, в котором рождается субъект.

Собственно вытеснение – вторая фаза. Подобно пустому центру, предшествующему собственно вытеснению, первовытеснение производит психические отпрыски, Abkömmlinge. В этих отпрысках бессознательное, как пишет Фрейд в одноименной статье, продолжает свое существование, прорастая в сознание, требуя вторичного вытеснения. Эти отпрыски – посредники между инстанциями бессознательного и предсознательного-сознания. Появившиеся в результате первовытеснения, можно сказать, ex nihilo, посредники дифференцируют инстанции. В начале были посредники! Таков парадокс: сначала – производное, Abkömmlinge, затем – производитель, бессознательное.

Собственно вытеснение – удаление от осознания того, что уже было когда-то достоянием сознания. Формула Фрейда обретает следующий вид: «собственно вытеснение оказывается еще и послевытеснением, eigentliche Verdrängung ist also ein Nachdrängen»[177]177
  Фрейд З. Вытеснение // Психология бессознательного. С. 117.


[Закрыть]. Иначе говоря, вытеснение в собственном смысле слова – вытеснение в последействии.

Отталкивание и притяжение совместными усилиями могли бы придать этому процессу катастрофический характер, если бы не третья фаза. Поскольку вытеснение не разрушает (патогенные) невспоминаемые воспоминания, они готовы к возврату. И они возвращаются.

Третья фаза – возврат вытесненного. Возврат вытесненного означает провал вытеснения, или, как пишет Фрейд в случае Шребера, это – «фаза неудачи вытеснения»[178]178
  Фрейд З. Психоаналитические заметки... С. 191.


[Закрыть]. Прорыв вытесненного производится оттуда, где когда-то произошла фиксация, и вызывает регрессию, в результате которой либидо возвращается на соответствующую фазу становления. При паранойе этот возврат осуществляется в виде проекции. Таким образом, проекция – восстановление возвращенного вытесненного.

В следующей главе мы вернемся к проекции Лакана, а сейчас продолжим разговор о Фрейде и еще об одном механизме, на его взгляд, принципиальном в случае Шребера. А именно – о переносе.