Текст книги "Ванга"

Ванга принимала активное участие во всех делах приемного сына, не только в его учебе. Она попросила знакомую, которой часто гадала, проживавшую в Софии и занимавшую там важный пост, определить его в общежитие. Когда во время учебы Митко женился на студентке Медицинской академии, их с женой переселили в отдельную комнату по содействию той же знакомой. После окончания университета Димитр вернулся в Петрич помогать Ванге. Она все время повторяла: «Он мне опорой будет». Несмотря на такое отношение к Митко, Ванга сначала устраивала ему проверки (видимо, учтя свой предыдущий негативный опыт: а крали у нее из дома не единожды). «Она не раз говорила мне о том, какой он честный и достойный человек, – говорит Атанас Лозанский, также частый гость Ванги. – Рассказывала мне случаи из его детства, когда она умышленно оставляла дома в разных местах деньги, к которым ребенок не притрагивался. С годами доверие к нему крепло и росло, и она была по-настоящему счастлива, когда он занялся организацией создания фонда “Ванга”».

Похожим мнением делится священник Васил Попов, который на протяжении многих лет был не просто духовником Ванги, но и вместе с ней совершал обряды крещения, венчания, молебны. Обычно ритуалы происходили вечерами в доме провидицы в Петриче или Рупите. «Митко был самым близким человеком тети Ванги, – рассказывает священник. – Она ничего от него не скрывала и верила ему безоговорочно. Тетя Ванга вложила всю душу в него и очень гордилась его скромностью, честностью и образованием».

Конечно, Любка и после 1984 года продолжала помогать сестре, ведь Митко не мог постоянно сопровождать Вангу. Например, когда у пророчицы возникли проблемы с желчным пузырем, именно Любка сопровождала ее в больницу. «Тайно их определили с ее сестрой Любкой в одной комнате. И к ней никого не допускали. Чтобы никто не знал – их поселили где-то в конце коридора». Часто Любка выступала в качестве посредника – к Ванге без записи многие пытались попасть через людей из ближайшего окружения провидицы: «Я говорила, что прямого выхода у меня на Вангу нет, – вспоминает Жени Хайтова, – кроме как через ее сестру Любу… В конце концов я позвонила Любе, та переговорила с Вангой, которая и назначила нам приемный день».

Произошедшее оставило глубокий след в душе Ванги: именно после 1984 года состояние ее здоровья резко ухудшилось, а в речах все чаще сквозили печальные, пессимистические нотки. «Она ушла из жизни весьма разочарованной во многих людях и во многом». Было время, Ванга даже подумывала вернуться в Струмицу, хотя было ясно, что такой вариант развития событий не реален, но она пыталась как-то договориться с местными властями, обсуждала свой отъезд со знакомыми. «Знаешь, я уеду в Струмицу, – делилась она с Костой Кынчевым, – перееду туда, откуда я приехала. В Струмице строят новую церковь, мне обещали, что во дворе они построят для меня домик с кухонькой и комнатой. Мне этого достаточно». Конечно, она не стала осуществлять этих планов. Но все больше тосковала. И сама Любка, и другие люди из ближайшего круга подтверждали: Ванга сильно сдала в середине 1980-х, хотя до этого, несмотря на слепоту и болезни, которые ее постоянно преследовали, была весьма энергична.

«Каждый праздник в Петриче мы с Вангой ходили в церковь, а по пятницам, независимо от погоды, посещали маленький монастырь Света Петка за городом, – вспоминала Любка. – Сестра была очень крепкая и сильная физически. Она так быстро шла по шоссе, что я, ведя ее за руку, с трудом поспевала за ней. В 1967 году Совет назначил Ванге охранника, и он везде сопровождал нас. Его звали Атанасом, он был пенсионером, в прошлом сотрудником милиции. Вроде бы натренированный человек, но и ему было трудно за ней угнаться. Ванга не делала это нарочно. Она просто была очень энергичной и всегда ходила быстро». Об активности провидицы говорил и ее шофер, с которым она ездила по всей округе на свадьбы, крестины и другие праздники. «Городской совет выделил ей “Волгу”… Кипела радостная и веселая жизнь: именины, крестины, свадьбы, обрядные угощения из жертвенных животных и разные торжества. О их масштабе можно судить даже потому, что, когда мой отец записал показания счетчика километража, оказалось, что за 40 дней своего пребывания в Петриче я проехал почти 10 тысяч километров. Но такая динамичная жизнь продолжалась до 1984 года, когда у Ванги случилось нечто, похожее на удар и ее лицо искривилось».

На вопрос журналистки, кто причинил Ванге самую сильную боль и разочарование в жизни, она ответила: «Свои, дочка, свои!» И опять знакомые подтверждают: «Она ушла из жизни разочарованной, обиженной на всех и все, ее обидели и ее близкие, и не столько близкие люди». Разочарованием Ванга называла и написанную о ней племянницей Красимирой книгу, хотя Красимира утверждает, что писала ее, советуясь с тетей, задавая ей вопросы по поводу пророчеств – как она «видит», чувствует. Многое в книге записано со слов Любки, которая была свидетелем многих лет жизни пророчицы. Однако Ванге в книге что-то не понравилось. Близкая подруга Ванги Нешка Робева говорит о книге следующим образом: «Я читала первую книгу (Красимира написала несколько книг о своей знаменитой тете, но в основном они вышли уже после смерти Ванги. – В. Б.). В некоторых отношениях она хорошая, учитывая время, когда она была издана (в 1989 году. – В. Б.). В других – отвратительна. Худшее было, когда я поняла, что Красимира даже не попросила согласия тети Ванги. Я никогда не забуду горя, которое вызвала эта книга».

«“Мне очень больно, дочь моя, очень. Если я расскажу все то, что я пережила, у меня не выдержит сердце, – приводит слова Ванги Лили Владинова. – Но запомни то, что я сейчас тебе скажу. Наступит день, и книгу обо мне напишут мои крестники. Они расскажут все про меня”. Разговор закончился, и мы долго молчали. Она сказала: “Я устала, давай ложиться спать”. Но не усталость, а боль мучила ее. Поводом для нашего разговора послужила книга, которую написала о ней ее племянница Краса. Они издали книгу, не спросив у Ванги согласия». Казалось бы, в книге Красимира описывает все кратко и ясно, простым языком, без экивоков. Знаменитостей, посещавших тетю, описывает кратко, так как на этих беседах сама не могла присутствовать. Но к тому моменту о их визитах успела написать пресса, а чем-то Ванга сама делилась в разговорах с племянницей. Тем не менее тоненькую книжку о своей жизни Ванга не приняла. Может, оттого, что к тому моменту версий у некоторых описанных там событий накопилось немало. Не исключено, что Ванга с удовольствием подкорректировала бы старые истории.

Впрочем, пророчица предупреждала племянницу о том, что не очень одобряет написание книг: «Сама Ванга не очень-то подбадривает меня в этом направлении.

– Такая книга не может быть сейчас написана. Как ты опишешь невидимое, как охватишь всемирное, как объяснишь алогичное, как поверишь в нематериальное? – сказала она мне еще в 1979 году», – признавала Красимира.

* * *

Непосредственно связано с происшествием 1984 года и ссорой с Любкой составление Вангой завещания. Слухи о том, что ее заставили подписать (а точнее, поставить на него отпечаток пальца) бумагу уже в больнице, при смерти, судя по всему, не соответствуют действительности. Это подтверждают, как сами свидетели подписания завещания, так и последующие действия Ванги. Итак, она разуверилась в родне, потеряла веру в людей. Оставлять накопления Димитру Вылчеву означало бы навлекать на его голову массу неприятностей. Он работал прокурором города – могли пойти нежелательные слухи в этом направлении. Родственники так или иначе в итоге опротестовывали завещание – выиграть суд у Вылчева было бы куда проще, чем у государства. Он не являлся ни родным, ни официально усыновленным ребенком Ванги. Его честность и бескорыстное служение Ванге тут же бы подверглись сомнению со стороны бывших друзей и совершенно посторонних людей, которые не преминули бы завещание в его пользу поставить ему в вину. Ванга в середине 1980-х сдала: здоровье, как было сказано выше, давало серьезный повод задуматься о будущем. Поэтому провидица решила составить завещание именно в тот момент, а по вышеизложенным причинам, в пользу государства.

«Осенью 1984 года, примерно в полдень, во время моего очередного приезда в Рупите, я застал тетю Вангу в очень хорошем настроении, – делится Иван Драмов, возглавляющий в наши дни фонд «Ванга». – В ее комнате было семь-восемь человек, с большинством из которых я был знаком. От них я узнал, что она пригласила их присутствовать при составлении ее завещания. Тетя Ванга попросила меня остаться с ними, и спустя немного времени районный судья Петрича в присутствии всех нас, с ее слов, составил завещание. Затем судья поставил под текстом завещания отпечаток большого пальца тети Ванги, а в качестве свидетелей подписались глава муниципалитета Петрича Стоил Божиков и Кирилл Янкулов, которые были очень близкими тете Ванге. Согласно завещанию, тетя Ванга дарила все движимое и недвижимое имущество болгарскому государству. После этого она угостила нас конфетами и начала выполнять свои повседневные обязанности. В тот же день тетя Ванга призналась мне, что когда она составила завещание, с ее плеч словно гора упала, но она не объяснила мне, что именно она имела в виду. Она рассказала мне, что подарила своим близким, что сделала для каждого из них и что не хочет, чтобы после ее смерти возникали споры и ссоры. Она сказала мне, что они получили достаточно и что желает передать остальное людям».

«Она его (речь идет о Димитре Вылчеве. – В. Б.) выучила, женила, купила ему квартиру и помогала ему до конца своих дней, – подтверждает священник Васил Панов. – Точно так же она относилась к Венетке, она вырастила ее как свою дочку. Так же относилась и к своей сестре Любе, но на самом деле больше всех она любила Митко». Основной акцент все близкое окружение Ванги делает именно на ее отношении к Вылчеву. Ванга всегда очень переживала, когда с ним происходили несчастья: тяжелая автомобильная авария, случившаяся в феврале 1981 года и стоившая ему здоровья (Митко потом испытывал постоянные боли в ноге, которые никто не мог ему облегчить), отсутствие детей в течение нескольких лет брака (Вангу страшно раздражало ехидство людей, обсуждавших эту тему – мол, опять она не может помочь близкому человеку, хотя помогает огромному количеству посторонних людей). Весной 1984 года случилось радостное событие, связанное с Димитром, которое подняло настроение Ванги: у него родился второй сын. «Мне трудно описать ту радость, волнение и чувства этой святой женщины, но я убежден, что этот случай помнят десятки людей, несколько дней ожидавших в Рупите ее предсказаний», – вспоминает тот момент Гылыб Зегвелиев.

В свое время интерпретация волеизъявления Ванги звучала согласно веяниям эпохи: «Еще при жизни тетя Ванга убедительно показала, на чьей она стороне. Но она сочла необходимым и документально, завещанием, продемонстрировать свою жизненную позицию. 6 сентября 1984 года она завещала все свое движимое и недвижимое имущество, сберегательные вклады и ценности болгарскому государству в знак признательности и уважения к БКП (Болгарская коммунистическая партия. – В. Б.) и народной власти за заботу и внимание, проявленные по отношению к ней». Сейчас эти слова звучат несколько странно, однако в середине 1980-х такая формулировка выглядела вполне логично. Другое дело, что, судя по всему, Вангу вряд ли кто-то заставлял поступить таким образом (на что делали акцент в суде ее родственники). Позже она много раз имела возможность изменить завещание. Но как мы увидим, делать этого провидица не стала. Димитр Вылчев и сотоварищи получили в наследство гораздо большее: фонд «Ванга», официально распоряжающийся поступающими туда средствами и патронирующий комплекс в Рупите. Комплекс, прямо скажем, выглядит куда более солидным и ухоженным, чем домик Ванги в Петриче. Сестра и племянники не имеют отношения ни к тому, ни к другому.

В нашу задачу не входит рассудить многолетний спор, давнюю ссору между двумя лагерями. Наверное, у каждого из них своя правда, и здесь приведено мнение обеих сторон. Впрочем, Ванга четко показала, чью сторону приняла лично она: это люди, которые вошли в ее круг в те годы, когда она дружила с Людмилой Живковой, друзья Димитра Вылчева и он сам. Смогли бы родственники поддерживать музеи в должном состоянии, правы ли они, когда утверждают, что на Вангу окружение оказывало определенное влияние, пытаясь поссорить с ними, какими побуждениями руководствовались все эти люди? Вопросов возникает много, но, скорее всего, мы уже не узнаем на них ответы. К сожалению, распри с родней не улучшали настроения Ванги. «Все это зло в человеке… – говорила она. – Помни, хороших людей не бывает – люди же… Хотя где-то, может, и есть, может, где-то и уродились они. Но это большая редкость».

Глава вторая
Новая эра. Рупите

1985 год – это новая веха в истории Болгарии и всех стран социалистического блока. Составив завещание, Ванга словно провела жирную линию, отчеркнув большой период в своей жизни и жизни целых народов. Грянули перестройка и гласность: два слова, настолько сложно передававшие суть происходивших перемен, что их даже не стали переводить с русского языка. Perestroika, glasnost стали быстро понятны людям, говорившим на самых разных языках. Но процессы, которые запустил Михаил Горбачев, везде шли по-своему. В Болгарии, например, Тодор Живков сначала пытался все оставить, как было, не делая резких движений. Он сохранял свой пост до конца 1989 года, когда его все-таки отстранили от власти и исключили из партии. С 1990 по 1996 год Живков находился под домашним арестом. Потом его освободили. Надо отметить, что бывшего руководителя страны и сейчас многие вспоминают добрым словом, считают, что он много сделал для Болгарии.

В первые годы перестройки люди испытывали массу трудностей: переход на новую экономику никому не дался легко, без потерь. Но очередь у домика Ванги не уменьшалась, а наоборот, все увеличивалась – известно, что в тяжелые, нестабильные времена к ясновидящим, экстрасенсам идут гораздо чаще. Мария Коева, которую Ванга венчала, вспоминала ситуацию в Рупите: «Ходил даже автобус из Петрича в Рупите, на котором приезжали многочисленные нуждающиеся в ее помощи. Стоял гвалт, но как только в 10 часов из города приезжала ее машина, толпа затихала… В Рупите и окрестных селах ожидающим порой не хватало мест для ночлега. Люди спали в бунгалах, на вокзале, в бывшей казарме и где придется. А мне с моим тогдашним молодым человеком как-то раз даже пришлось всю ночь просидеть на трубах, по которым протекала минеральная вода, чтобы не замерзнуть… Преобладал трагизм, ведь люди, как правило, шли к Ванге от горя, как к последней инстанции».

Рупите Ванга себе облюбовала еще в 1960-х: горячие источники, которые там находятся, издавна считались лечебными. Само поселение находится на месте потухшего вулкана Кожух, и проживает в селе всего чуть более тысячи человек. У болгарского Рупите есть тезка в Испании – такой же крохотный городок Рупит, что на латыни значит «скалы». Оба поселения возникли на месте потухшего вулкана. Изначально Ванга, как и все, ездила туда лечиться. Никаких условий для этого в Рупите не создавали: люди приезжали с палатками или на один день, сидели прямо на земле. И сейчас комплекс Ванги по сути единственный небольшой ухоженный оазис в районе. Неподалеку, уже в наши дни, начались раскопки: стоит одинокий вагончик со смотрителем, кошкой и доской с магнитиками для редких туристов. Рядом с самим комплексом расположена небольшая стоянка для машин, на нескольких десятках метров перед входом торговцы ставят свои столики с нехитрым товаром. Венетка, приемная дочь Ванги, вспоминает, что первое время в Рупите они жили в палатке – домик еще не построили. Ванга там редко ночевала, а прием приходилось вести в «полевых» условиях.

Любка тоже рассказывала о том времени, когда Ванга только начинала там вести прием: «Когда решили переселиться в Рупите, то стали задумываться, где нам раздобыть холодную воду. Дело в том, что в этих местах бьют горячие минеральные источники. Не всем полезно пить эту воду, да и для приготовления еды она не годится. Пища приобретала совсем иной, не слишком приятный вкус. Однажды Ванга сказала: “Возьми меня за руку, я покажу место, где есть холодная питьевая вода”. Прошлись немного, Ванга остановилась и, топнув ногой, сказала: “Вот тут, под нами есть холодная вода”. И действительно. Пробурили скважину и на глубине 6 метров нашли воду». В Рупите построили в итоге два домика рядом: для Ванги и Любки. Но Люба не очень одобряла этот переезд, говорила, что в Петриче сестре было лучше: они там любили встречаться с подругами, болтать о том о сем: «Мы часто виделись, пока сестра не переселилась в Рупите. О чем мы только не говорили. Ванга по-настоящему отдыхала, так как никто не приставал к ней с просьбами». Сестра не очень понимала, зачем Ванга хочет обосноваться в Рупите – Ванга уехала из обустроенного дома в Петриче, «переселилась на болота в Рупите. Почему она это сделала, мне до сих пор не понятно». Люба признавалась, что ее лично «это место подавляет, угнетает, и так же оно действует на многих других людей. Но Ванга говорит, что там она слышит голоса, которые ей рассказывают о многом. А там, где стоит ее домик, по ее словам, расположен центр, связывающий святилища, находившиеся неподалеку еще в древние времена».

Ванга объясняла переселение двумя главными причинами: в Петриче на нее жаловались соседи и в Рупите было магическое место. Первая причина кажется вполне разумной: соседей, действительно, раздражала толпа людей, вечно собиравшаяся возле дома Ванги. Нормальной жизни там не было – то журналисты приезжали, то машины с «шишками», а то и попросту среди людей возникали ссоры и споры. В Рупите было куда больше места, никаких соседей рядом с домиком Ванги не проживало (ближайшее поселение находилось и находится на довольно приличном расстоянии от комплекса «Ванга»). Вторая причина не для всех выглядела однозначно правильной. Болотистые земли Рупите многих отталкивали, а по легенде, души погибших там при извержении вулкана могли вселяться в приезжавших туда людей (вот и городок в Испании имеет прозвище «город ведьм»). Многие легенды противоречили друг другу: в некоторых, напротив, говорилось о святости этого места. Ванга так и порешила – здесь ей следует «раскинуть лагерь». Она не поселилась в обжитой местности. Нет, провидица в прямом смысле слова обживала чисто поле. Поэтому и палатки вначале ставили, и воду добывали, и добирались до Рупите на перекладных.

«Я должна быть здесь, – заявила в 1988 году Ванга. – Те, кто приходит ко мне, заплутали в пути, и я должна напутствовать их. Одни затем находят верное направление, другие же вообще не могут нащупать его. Я – представитель! – подаю заблудшим и отчаявшимся руку и указываю им, куда идти!» – вот так, ни много ни мало, видела свою миссию в Рупите пророчица. Более того, Ванга сложила собственную легенду о том, кто жил в тех местах в давние времена, до извержения вулкана. Провидица утверждала, что извержение произошло тысячи лет назад (по мнению археологов, это случилось сотни лет назад) и похоронило под лавой прекрасный город, вследствие чего погибли все его жители. «Они были высокими, крупными и одевались в одежды тонкие и блестящие, как фольга. Люди эти были очень образованными. Река, протекавшая через город, была золотоносной, и каждого новорожденного ребенка окунали в ее воды. Городские ворота были украшены большими позолоченными крылатыми фигурами животных… Огненная бездна, поглотившая этот город, сейчас посылает нам свои теплые пары для нашего лечения. Это вздохи невинно погибших людей». Ванга не только придумала свою легенду, но и установила дату для праздника – 14 октября, когда якобы и случилось извержение. «Моя просьба ко всем вам – приезжайте и будущем отмечать этот день, почитать всех погибших во все времена». Истоки для легенды Ванги ее почитатели видят в историях, которые рассказывают о фракийцах, что вполне возможно, так как все «видения» пророчицы, связанные с космосом, инопланетянами и странными древними жителями Рупите, появились после семидесятых, когда она получила массу информации от Людмилы Живковой и ее окружения…

Добраться от Петрича до Рупите было не просто, а вроде что за расстояние – чуть более семи километров. Но тем не менее, когда еще в распоряжении Ванги не было машины и ее подвозили знакомые, ей приходилось пользоваться местным «маленьким поездом», который шел от Петрича до деревеньки Припечене. Вагоны были рассчитаны максимум на 30 человек, но частенько ехало куда больше, и тогда некоторые пассажиры висели на ступеньках, подставляя лицо ветру. Особенно разогнаться не удавалось: от Петрича, по свидетельству очевидцев, поезд шел с черепашьей скоростью 20–30 километров в час, а обратно, так как дорога шла под гору, замедлялся и вовсе до пяти километров. Поэтому по мере надобности пассажиры могли соскакивать на ходу, не дожидаясь станции. Кроме того, «люди носили с собой дорожную одежду, так как обильный дым беспощадно проникал в вагончики и от него не было спасения». На станции народ быстро бежал умываться, а потом прятался в кустах, переодеваясь. Про туалет Владимир Дайреджиев с юмором вспоминает: «Самое удивительное было то, что в этих маленьких вагончиках были даже туалеты, но туда мог войти только человек с невыносимым состоянием желудка».

Первые годы Ванга добиралась до Рупите именно этим видом транспорта. «Когда она пожелала проводить больше времени в Рупите, из-за нее и ее посетителей сделали промежуточную остановку “Рупите”… Ванга садилась в поезд, люди окружали ее, чтобы поздравить или дотронуться до нее, так как считалось, что это сделает их день удачным… Пока поезд ехал, ее вагончик был переполнен… На станции она осторожно сходила, и только после того, как она отходила на безопасное расстояние от поезда, дежурный поднимал сигнальный жезл к отъезду… А потом она бодрым шагом шла по тропинке к минеральным источникам с теплой водой». Позже Вангу стали привозить в Рупите на машине. «По приезде Ванга внимательно осматривала цветы, деревья, весь двор, после чего садилась на скамью и подготавливалась к приему людей, ожидающих у забора».

Нельзя не привести здесь красочного описания того, как подолгу люди ждали Вангу, Димитра Томова: «Полдень незаметно перешел в вечер. На широкой, ровной поляне раскинулся целый бивак: телеги, возле которых кротко паслись распряженные ослы и кони, автомобили, которые с грехом пополам доехали сюда, и лишь их шоферы знали, смогут ли они возвратиться обратно. Всюду сновали люди. Одни брели по складкам горы Кожух, другие у самой ее подошвы погружали ноги и руки в теплую зеленую воду, третьи – разворачивали куски ткани, всякие покрывала и ставили палатки – сооружали себе какой-никакой приют. Собирали нехитрую трапезу на ковриках, кусках брезента или полиэтиленовой пленки, даже на измятых газетах, либо прямо на земле: баночки, котелки, ведерки, тазики, бутылки, местами поднимался дым костров и жаровень. Весь этот пейзаж напоминал оживший зал ожиданий некоей огромной железнодорожной станции. Все ждали и надеялись, что мимо них пройдет Нечто, из-за чего они и приехали сюда». Похожее, но куда менее романтическое и более короткое описание дает Тома Томов: «Рупите были как бы Болгарией в уменьшенном виде. Бедность. Две горячие лужи оккупировали цыгане. Из автобусов час за часом высыпали люди с разных концов Болгарии, Македонии, Греции, России и плотно занимали позиции за проволочной оградой. Передние держались, вцепившись пальцами в квадратики металлической сетки, и порой пинали соседей в борьбе за право войти в первых рядах».

Огромный наплыв посетителей в Рупите сказался и на доходах Ванги: они заметно увеличились. Но провидице, на самом деле, чужды были крохоборство, стремление к жизни в роскоши. У нее, конечно, существовали желания, которые она, наконец-то, могла начать осуществлять, однако они были весьма скромными. На что Ванга действительно тратила деньги, так это на праздники. Она всегда любила повеселиться вместе с людьми, выпить немного, спеть и даже потанцевать (сохранились фотографии, на которых она в хороводе, поддерживаемая за руки с обеих сторон). В Рупите место вполне позволяло принимать большое количество людей – к Ванге приезжали на праздники все ее крестники, друзья, те, кого она венчала, лечила, короче говоря, все, кто мог, стекались в такие дни к домику ясновидящей. Ванга отмечала основные церковные праздники, устраивала традиционные болгарские Курбаны и Мясопуст. Многие гости приходили не с пустыми руками: пироги приносили, другую домашнюю выпечку. Столы сколачивали из досок, накрывали бумагой, но, по воспоминаниям очевидцев таких праздников, места всем все равно не хватало – многие стояли с мисками в руках.

Курбаны – это обрядовые угощения из жертвенных животных. Готовилось угощение с приправами, овощами. Трапеза всегда сопровождалась речами Ванги. «Слышали бы вы, как она высказывалась на этих торжествах, – делится Лили Владинова, многолетняя почитательница ясновидящей. – Она просвещала нас и говорила вселенские истины. Даже самый лучший оратор не мог бы сравниться с ней. Она говорила: “Запомните от меня, здесь будет болгарский Гроб Господень! Когда сюда будут приходить больные, они будут уходить отсюда здоровыми!”» Вот так, ни много ни мало – Ванга уже не выглядела несчастной, слепой женщиной. Ее внутреннее одиночество и нехватка человеческого тепла теперь компенсировались тем, что ее слушали толпы народу, ей верили, хотя часто многого из речей Ванги не понимали.

Про Мясопуст рассказывает крестница Ванги так: «В Мясопуст мы зажигали большой костер. Все мы вместе с тетей Вангой водили хоровод вокруг костра. Потом желающие перескакивали через костер. Мы считали, что крестная не сможет перескочить костер. Но она сама выбирала место и с исключительной точностью перескакивала через огонь, а мы удивлялись и радовались за нее. Потом мы танцевали – вальс, танго. А тетя Ванга награждала лучшие пары. Лучшие танцоры вальса получали в награду грушу, а лучшие танцоры танго получали яблоко». Несмотря на эти празднества, близкие постоянно повторяют, что «она очень редко бывала веселой»…

В перестроечные годы появилась возможность проехаться не только в Софию по вызову высокопоставленных гостей или в Рильский монастырь по знакомой, проторенной дорожке вместе с соседями по Петричу, но и в другие, более экзотические для незрячей Ванги места. В какой-то момент она попросила Митко отвезти ее к морю. Желание для многих вполне осуществимое, особенно учитывая тот факт, что море в Болгарии совсем рядом по отношению к любому населенному пункту. Но для Ванги море оставалось мечтой долгое время по совершенно объективным причинам. «Митко организовал поездку к Черному морю вместе с другом, который должен был отвезти всех туда на своей машине. Перед поездкой Ванга попросила нас никому не говорить о поездке, потому что ей хотелось хоть бы несколько дней покоя. После того, как они доехали, она попросила Митко, чтобы они пошли на следующий день на пляж во время восхода солнца. Приближаясь к воде, Ванга несмело сделала несколько шагов вперед и когда вошла в воду по колено, остановилась… В каком купальном костюме была она? Да в самом обычном платье, слегка намокнувшем в воде». Гораздо позже, в 1990-х, Ванга планировала еще раз выехать к морю, но уже за границу. Митко оформил ей загранпаспорт, но эта мечта не осуществилась из-за состояния ее здоровья. «Митко, хотя и был в полной мере осведомлен о проблемах с ее здоровьем, все-таки верил, что Ванга преодолеет это… и подготовил все к поездке».

Среди незначительных «излишеств», которые позволяла себе провидица, были ее любимые напитки. В основном она предпочитала виски. Посетители об этом знали и привозили его с собой в подарок. Петр Баков с юмором вспоминает слова Ванги: «Ну-ка, налей анисовой водочки, да немно-о-о-жко мятной наливочки – выпьем за Богово здравие и жизнь, – и смеется, смеется. Что ж тут такого? Радостно ей. Она точно ребенок. Дитя вечности. Э-э-эх, выпивали мы с ней время от времени, изредка, верно… Не было у нее, несчастной, времени на еду из-за проклятого гадания. Все кому-нибудь гадала и предсказывала. Даже не спала. Ее третий глаз не закрывался».

Со своими знакомыми и друзьями Ванга общалась уже несколько иначе. Она не просто «глаголила истины», но смело просила об одолжениях, корила, если те делали что-то не так, как ей хотелось. В определенный момент вокруг нее образовался большой круг приближенных, как при дворе королевы, которые каждое слово Ванги воспринимали словно Божью истину, а просьбы обязательными к исполнению. «Мы должны были найти и привезти цесарок, которые были характерным атрибутом для двора около ее домика в Рупите. Этот особый вид птиц мы с большим трудом нашли в районе реки Дунай, в Северо-Западной Болгарии. В другой раз из двух бочонков полынного вина из села Осмар она приняла только один, так как в другом не было трех из десятков лекарственных трав, на которых настаивают данный напиток. Она поняла это, даже не попробовав вина. В третий раз она упрекнула академика Сендова в том, что приготовленные им лично голубцы не соответствуют классическому рецепту – в них вместо жира использовано сливочное масло».

Сестра Любка также вспоминает и про собачек, которые стерегли домик в Рупите. Они отлично знали свою хозяйку, встречали ее и провожали обратно в Петрич. «В Рупите было три собаки. Каждая из них играла собственную роль. Песик издалека встречал машину, на которой Ванга ехала из Петрича. Каждый день он ждал на определенном месте, далеко от ее домика, и как завидит машину, бежит перед ней до тех пор, пока машина не остановится во дворе. Там он ждал выхода хозяйки из машины и, как только та входила в дом, снова убегал на поляну. Вечером, когда уезжали обратно в Петрич, собака опять бежала перед машиной и провожала до того места, где встречала утром. Однажды собачка провожала нас до шоссе, но не вернулась, как всегда, обратно в Рупите, а продолжала лаять и бежать за нами. Я велела шоферу остановиться, потому что собака явно чего-то хочет. Открыли дверцу, чтобы посмотреть, что случилось, а в это время собачка прыгнула на руки Ванги. Опять лает и не выходит. Ванга сказала: “Ну, ладно, ладно!” Собака выскочила из машины, но к дому возвращаться не стала, а осталась лежать на обочине. Оказалось, Ванга забыла в Рупите ключи от дома в Петриче. Мы вышли из машины, а шофер один поехал назад, чтобы забрать ключи. Завидев машину, собачка вернулась в Рупите и осталась там сторожить дом».