Текст книги "Не выходя из тени. О чем говорит твоя ДНК"

– Лады! – расстегнул пуговицу на плаще-балахоне. – Я – Игорь Олегович Лешечкин. Тысяча девятьсот девяностого года рождения. Санитар городского морга. С чего начать?

– С первого эпизода.

– Ах, с него. – невольно улыбнулся: – Лида. Мне восемнадцать, ей девятнадцать. Мы познакомились с ней случайно, на краеведческом форуме. Мы сразу нашли взаимопонимание. Она слушала меня внимательно, никогда не перебивала. Сама предложила показать ей город. Форум заканчивался, она собиралась уезжать. Хотела увидеть нечто незабываемое. Я отвез ее в танцующий лес. Восторг, куча фото. Небольшой пикник. Все было замечательно, пока я не решился ее поцеловать. Вот тут и началось – вопли сменялись руганью. Я попытался пояснить, мол у меня чувства, давай поженимся хоть сегодня. Она расхохоталась мне в лицо, поднялась, подхватила свою сумку и холодно так бросила: «Ты на себя в зеркало смотрел? Нет, так посмотри и подумай, как я смогу жить с тобой».

Обида от ее слов бросила меня в жар. Я поднялся, взял ее за руку, желая объясниться, а она отпрыгнула, спотыкнулась и упала. Я не сразу смог к ней подойти, так как вокруг ее головы мох стал краснеть. Вот я стоял и как парализованный смотрел на это. Она даже не стонала. Когда же я опомнился, то понял, Лида не дышит. Глаза стеклянные, смотрят в небо. Рот перекосило, словно она ко мне отвращение сдержать не может. Я убежал. Но почти сразу вернулся. Испугался, что на меня подумают, вот и решил ее по-тихому. Лопаты не было. Руками вырыл могилу, на дно цветы положил. Стал землей засыпать и нашел перстень, с огромным камнем. В антикварном его хорошо оценили. Только я не сразу продал его. Домой вернулся под утро. Усталость и сочувствие сморили, а когда проснулся, то понял – это же дуб меня отблагодарил, за жертвоприношение!

– Документы Лиды где? – спросил Клим.

– Так все с ней оставил. И сумочку, и все ее украшения. Мне чужого не надо. А ее тем более. Мне же она нравилась. Только злой оказалась.

– Не снилась?

– Только раз. – замолчал, смотря на свои руки.

Клим тоже не спешил с вопросами, рассматривал его и думал: «Ему же только двадцать девять, а на вид все сорок. Сгорбленный, лицо серое, глаза бегают. Лысина. Зачем-то прячет ее, зализывая волосочки вбок».

– Лида первой была. – напомнил Клим: – Из-за нее в морг работать пошел?

– Ну, что вы, конечно же нет! С Лидой нечаянно произошло. Хотя она меня и обидела, но я бы ни за что ее не смог, сам, ну, того…

– А кого смогли? Кто был вторым?

– Вторая? – прикрыл глаза, вспоминая. – Наташка! У меня был день рождения, девятнадцать лет. Мама посоветовала с друзьями в ресторане отметить. Компания у нас небольшая была, всего четыре человека. Второй курс академии закончили, вот и решили совместить. Там с девчонками познакомились. Быстро парочки образовались, разбежались. Наташка тоже поднялась. Я ей говорю, зачем спешить, у меня день рождения, давай посидим, ближе познакомимся. «Прости, говорит, – мне домой надо, маму не предупредила». Я предложил провести, она не отказалась. Через время случайно встретились, разговорились, я ее снова провел. Не помню точно, сколько прошло времени, как она сама мне позвонила и попросила встретить. Сказала, что родители ее в отъезде, а она с подругами ездила на озеро. Я приехал в назначенное место, а она стоит, в компании ребят и девчат, смеется. Увидела меня и говорит: «Что я вам говорила? Игорек ради меня готов хоть на край света примчаться!» Все начали ржать, а она поцеловала меня в щеку, вручила свой рюкзак и продолжает: «Вези меня, мой верный рыцарь, домой! Только на такси, не хочу в автобусе трястись». Зачем, говорю, такси, если я машиной. Я перед этим перстень тот продал и машину купил. Старенькая, но своя. Наташка давай носом кривить, на стареньких не езжу. Но села. Поехали. На душе у меня неприятно, а тут еще и Лида вспомнилась. Да голос ее так четко слышу: «меня за правду наказал, а эта на смех подняла!» Так больно стало, что чуть не высадил Наташку, но Лида подсказала, мол вези ко мне, а то мне одной скучно. Я Наташке и предложил, красивое место показать. Согласилась, говоря, что скучно одной дома. Приехали. Пока дошли к могилке Лиды, совсем стемнело. Лес такой загадочный. Наташка такая болтливая, всякие небылицы про покойников рассказывает. Я, естественно, опротестовал, мол сколько тут бываю, ни разу не видел. А вот кольцо нашел. Она сама предложила приехать в лес днем и поискать. Отвез я ее домой. Договорились – встретились. Друзьям сказала, я сам слышал, что уехала с парнем на несколько дней. Вот идем мы с ней к тому дубу, а она все насмехается – прическа у меня не такая, не машина, а дрындулет; одеваюсь не модно. Естественно, задался вопросом, зачем тогда, мне звонила и со мной поехала. «По приколу!» – ответила она мне. Как вы думаете, можно такое простить? Никто бы не простил. Я и развернулся, пусть, думаю, сама как хочет выбирается. «Игорек, ты куда?! Ты что, обиделся? Это же я по-дружески, чтобы понял и меняться начал, чтобы вид человеческий приобрел. Игорек, а как же клад? Ты мне обещал.»

Лиды холмик я давно заприметил, мох красный, как пуховое одеяло лежит. – замолчал, вздохнул, потянулся к бутылке, но передумал: – Под ногами, говорю, у тебя клад, наклонись и возьми! «Тут?» – не поверила. Ага, говорю, под мхом. Представляете, она с лопаткой пришла. Сковырнула земельку раз, второй. Блеснул медальончик. Я же все Лиде оставил. Наташка визжит от радости, схватила его, потянула. Шея Лиды показалась. Неприятное зрелище, скажу я вам. В морг лучше поступают. Так вот, Наташка орет от страха. Руками машет, будто от пчел отмахивается. Потом на меня посмотрела, как-то странно. А я стою, молчу, о Лиде думаю. Тут Наташка и выдала: «Я поняла, это ты ее убил! Я всем расскажу!» Не рассказала. Прикопал я ее рядом. Дуб не был больше щедрым, ржавые монеты лишь бросил.

– Наташу искали?

– Ага, приходили ко мне. Только все знали, что она с парнем укатила. А я ее парня не знал.

– Что дальше?

– Ничего. – пожал плечами. – Я ей не такой, а у самой родители алкаши, даже искать отказались. Друзья пошумели немного и так же утихли.

– Ну, а как с последующими, одиннадцатью?

– Одиннадцать?

Лешечкин поднял на Клима глаза, смотрел соображая и замотал головой:

– Двенадцать! Я похоронил двенадцать. Тринадцатую вы не дали. Эти другие. Эти чистые. Прежде чем понять, что и как, я очень долго размышлял, читал, изучал, высчитывал. Я почти получил результат. Ах, зачем вы только вмешались! Все же шло гладко. А главное – правильно!

– Убивать людей – это правильно?

– Да не убивал я, не убивал! Поймите же вы наконец! – он попытался размахивать руками, даже подпрыгнул на стуле, но тут же сник: – Столько работы даром. Теперь все начинать сначала.

– Это вряд ли. Первых два эпизода уже срок, а я так понимаю, после Наташи и Лиды были еще.

Лешечкин махнул:

– Пробные единицы. – снова возбудился: – Вы же слышали про древних прусов? Так вот, все говорят о поклонении, жертвоприношении. Но нигде, никогда не упоминалось, что приносили в жертву. Я испробовал все – собак, кошек, даже козла! Мизерный результат, никчемный. Все больше старинные монеты. И снова мне подсказала Лида, да еще тайну открыла, что именно петух залог успеха.

– Тогда девушки для чего?

– Деревьям нужна душа.

– Бред какой-то! – не сдержался Клим.

– Не скажите. Эти милые, никому не нужные девочки просто бы гнили в земле, а в большинстве случаев их пепел бы кучей лежал на задворках крематория.

– Крематорий закрыт.

– Работает, когда надо. – хмыкнул и хитро сощурил глаза.

– Это когда же?

– По-разному. Когда меня просят.

– Так что там с девушками?

– Да, отвлеклись. – закивал, посерьезнел: – Их тела питают дерево, оно за это дает их душе вечное пристанище. Это я понял тоже с годами. Прошу заметить, все они были никому не нужны. А я, я сделал им достойные проводы.

– Вы всегда один?

– Теперь да. Попробовал в паре, доверился, а она возьми да скончайся. Пришлось в одну постель сразу двух положить.

– Расскажите мне про десятую.

– Нинка. Эта стерва каких свет не видывал. Через интернет познакомились, долго выпытывала как тут у нас да что. Все больше интересовалась янтарем. Не понял как, но я ей проболтался, что янтарем не занимаюсь, а исключительно беру то, что мне лес дает. Хитрая, жуть. Выведала про цикл, про то в какое время лучше. Я приезжаю, подготовиться к ритуалу, а она капает. Увидела меня и залегла, типа, спряталась. Ну, я плащ на голову, топор достал, мандры выкрикиваю и иду к ней. Воткнул факел, поджог его, смотрю, а она не дышит. Погребальную я ей спел добросовестно, со всеми почестями придал земле. А на следующий день пришел и окропил землю, как полагается. Вот только не дал мне Дуб за нее ничего.

– Ясно! – Клим поднялся, положил перед ним бумагу и ручку: – Пишите все имена и фамилии. И у каждой фамилии место, где захоронили. – вышел.

Трофим стоял и смотрел в окно.

– Сколько лет работаю, такое вижу впервые! – сказал Клим. Выпил воды, сел и потер виски: – Голова болит, словно по ней кирпичом двинули.

– Таблеточку прими. – развернулся к нему Трофим: – Пойду я, друг, домой. Тягостно мне у вас.

– А ведь совсем недавно тут ночевал.

– Было, не спорю. – Трофим протянул Климу руку.

– Как ты его разговорил? – Клим пожал кисть и удержал руку: – Поделись?

– Добрым словом. Ты же там был, разве не понял?

– Слышал и видел, но видно нечто упустил. Так как?

– Гипнозом! – засмеялся Трофим, обнял и насвистывая ушел.

Понедельник, тринадцатое, десять утра. Трофим вернулся в квартиру Изольды, стараясь не шуметь, сбросил вещи в прихожей и определил их в коробки, которые так и стояли с надписями. Изольда не вышла встречать его. Трофим подошел к двери спальни, но глубоко вздохнув, развернулся к кабинету.

– Фима! – позвала Изольда.

– Я тут, милая. – открыл дверь

– Вернулся. – улыбнулась Изольда.

– А ты сомневалась?

– Нет. Просто скучала. И как прошло?

– Ты, правда, хочешь это знать?

– Да! А то моя голова столько навыдумывает.

– Твоя прекрасная голова! – Трофим лег, поцеловал ее. Изольда прижалась к нему, прикрыла глаза. Трофим начал:

– Была у меня одна знакомая, Ирида.

– Эта первая. – уточнила Изольда.

– И да, и нет. Нашли первой, а так десятая. Так вот, из всех легенд она считала правдивой только о танцующем лесе. И лишь ту часть, что ему действительно поклонялись древние и приносили дубам дары. Она упорно искала клад. Расстались мы с ней полтора года назад. Она долго писала на форумах, искала единомышленников. И вот, успокоилась. – Трофим вздохнул тяжело.

– Кто он?

– Ненормальный санитар морга. Он втемяшил в свою голову, что если у дубов сделать жертвоприношение, то они откроют тайники. Не знаю, как ему пришло в голову, но он окроплял землю кровью петуха и хоронил невостребованных девушек в лесу, якобы так их душа обретает покой.

– Обретет. – прошептала Изольда. – И они будут водить хороводы, и играть со странниками ночами.

Трофим приподнялся, очень долго и внимательно смотрел на нее, затем приложил палец к ее губам, и сказав:

– Все! Забыли! – страстно поцеловал.

_________________________________

*Костров В. А.

Часть вторая

«Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить» *

Глава 1

Небольшая паутина, в углу над кроватью, мозолила глаза. Изольда проснулась, сморщилась от яркого света, водопадом струившегося через окно, снова открыла глаза и заметила этот серый, болтающийся кокон из тонких нитей и его, маленького, мерзкого паучка, сидевшего в тени за своей сетью, не прекращающего вязать липкий капкан.

– Дожилась! – воскликнула она, не сдерживая отвращение. – Пауки развелись, на работу не езжу, стариков позабыла!

– И тебе доброе утро! – отозвался Трофим, притянул ее к себе и просто чмокнул в щеку.

– Прости! – прошептала Золя. Она совершенно забыла о его присутствии, хотя с двухметровым ростом Трофима, это трудно было сделать. – Это все из-за него! Мерзость какая. И вот живет же подобное существо, наслаждается, не выходя из тени. Прости, а. – умоляюще посмотрела на любимого мужчину, практически жениха, хотя предложения так и не услышала.

– Сварганишь завтрак, прощу! – хохотнул Трофим, не выпуская ее из объятий. Сам достал мобильный и сделал звонок. – Любонька! Приветик! Ты мне нужна, как женщина. Нет, не дома. Адрес скину смс. Спасибо, родная, спасибо, Любонька! Да. – кивнул. – Подойдет. – отключился и повернул голову к Изольде.

– Какая Любонька?! Ты мне это брось! – она еле дождалась, когда Трофим закончит разговор. – Я и сама могу.

– Можешь и даже очень. Только ты сейчас пойдешь готовить завтрак, затем намарафетишься. Хотя нет, ты же не употребляешь.

– Да ну тебя! – ударила его в плечо и легла надув губы.

– Прости, я просто не знаю, как правильно сказать. Намакияжешься. Так будет верно?

– Я и так прекрасна.

– А вот это бесспорно! Ты – красавица без прикрас. Я говорю это с первой минуты нашего знакомства.

Изольда попыталась подняться.

– Я не договорил. – уложил ее на место: – Завтрак, быстрый сбор, проведываем твоих почтенных стариков и едем в одно замечательное место. Уверен, там ты получишь массу вдохновения для трудов своих правильных. А вот теперь давай, торопись, Любонька приедет через час.

****

Необычная пара неспешно шла по набережной, и все, кто проходил мимо, умилялись ими. Он – высокий и плечистый, с властным лицом и она, едва доставала ему до плеча, хрупкая, с широко открытыми глазами и нежным личиком. Он что-то рассказывал, а она крутила головой по сторонам, кивала, соглашаясь или смеялась, беззаботно и весело. Шли они не в обнимку, а нежно держась за руки. И было в этом столько любви, что прохожие оглядывались.

– Я сейчас рухну прямо здесь! – прошептала Изольда, остановилась, скосолапив ступни.

– Не вздумай! Нам еще столько надо пройти! – по-своему подбодрил ее Трофим, крутя головой. – Спасение! – воскликнул он, увидев одну из старых башен, крепостных сооружений. – Еда!

Они вошли внутрь, разместились за столиком летнего кафе, сделали заказ.

– Люблю здесь бывать. – глубоко вздохнув, сказал Трофим. – Хотя так мало осталось, но все же пахнет историей.

– Какой историей тебе пахнет? – уточнила Изольда. – Юношескими победами над нами, девушками, или еще чем? – ехидно улыбнулась и отвела взгляд, рассматривая стены.

– Историей города, историей замка.

– А! Ты о королевском замке. – прищурила глаз, глядя на него. – Слушай, а ты бывал в подземельях?

– Смотря каких.

– Замка.

– Не довелось.

– Понятно. – ответила Изольда и принялась спокойно изучать посетителей.

Трофим пристально посмотрел на нее. Изольда, на удивление, была само спокойствие.

– Ты сегодня какая-то другая.

– О чем это ты?

– Ни полета фантазии, ни маленького видения. А ведь мы в самом центре исторически-магического места.

– Прости, какая есть, лучше не стану.

Им принесли заказ. Трофим хоть и был ужасно голоден, ел медленно, присматривался к ней, словно только познакомились.

– Сегодня, видно, снова не съезжу к своим. – вздохнула Изольда.

– Это почему же? У тебя есть планы?

– Ты мой план. И судя по тому, куда меня завел, к моим тебе не хочется.

– Очень даже хочется. В приоритете было – найти тебе вдохновение.

– Ты бы еще меня в музей сводил!

– О! А это идея! Надо сводить.

– И что я там не видела? Да, янтарные россыпи – красота. Только я их и зимой могу увидеть.

– А вы, барышня, капризны! – помолчал, прожевал, запил и добавил: – Сейчас вызову машину и отправимся, а то и правда, некрасиво получается.

– Спасибо! – мило улыбнулась Изольда и довольно прикрыла глаза.

У двери квартиры, прежде чем нажать на звонок, Изольда глянула на Трофима, он безразлично рассматривал потолок. Дверь открыл Леонид Федорович, радушно улыбаясь, пригласил войти. Агна Августовна задержалась, щелкая выключателем, а свет непослушно гас.

– Я завтра починю. – сразу же заявил Трофим.

– Спасибо! – обрадовалась бабушка Изольды, Агна Августовна.

– А ты и это можешь. – хмыкнула Золя.

– Так руки вот, из плеч растут. – бросил Трофим, ответив ей той же монетой.

– А мой, все никак не сделает. – обнимая внучку, сказала бабушка и добавила: – Поможешь?

Удалились. Леонид Федорович пожал Трофиму руку:

– По стопочке?

– Не откажусь. Вкусна, ваша наливочка.

Изольда помогала бабушке сообразить на стол, прислушиваясь к разговору деда с Трофимом.

– Контролируешь? – усмехнулась бабушка.

– Что? – не расслышала Золя.

– В Москву, говорю, не спешишь?

– Нет. Мы здесь записали одну программу, жду одобрения. Надеюсь, записать целый блок.

– Радостное известие. – Агна даже вздохнула с облегчением. – А то все думаю – уедешь, а мы и преставимся.

– Типун тебе на язык!

Замолчали, и к ним донесся разговор мужчин.

– Ну, а по жизни, чем заняты, Трофим? С нашей Золей трудитесь?

– Нет. Я историк. Увлекся с детства и вот, недавно, погрузился с головой и в удовольствие.

– Преподаете?

– Когда приглашают. – уклончиво ответил Трофим. – Иногда в экспедиции езжу. Хочется наш край миру открыть.

– Похвально! Мы, с женушкой, тут с рождения и, знаете ли, затишье убивает. А раньше, бывало, наш край был ярким и прежде всего людьми.

– Да, много знаменитостей родила земля наша.

– А какие личности приезжали! Но это лучше к Агнии. Она у нас в этом специалист.

– Так вот в кого Золя! – голос Трофима прозвучал с восхищением. Изольда смутилась, бросила на бабушку взгляд, но та была занята своими думами. Тем временем Трофим спросил: – Если не секрет, вы в какой сфере трудились?

– Нет секрета, как и чего-либо интересного. Я все по государственным делам.

Голоса их притихли, и Изольда вздохнула с облегчением.

Без спешки погостили у них до позднего времени. Старики не хотели отпускать, но Трофим осторожно намекнул Изольде на поздний час.

На следующий день Трофим, как и обещал, отремонтировал свет в прихожей. Оказалось, что есть еще чем помочь, и они стали приезжать к родне Изольды каждый день, на часик-два.

Агна Августовна привязывалась к Трофиму, это было заметно, так как в ход пошли ее лучшие блюда – пироги, запеканки и даже гусь с яблоками. Что же до Леонида Федоровича, то он нашел себе равного собеседника. Изольда была счастлива и даже задумываться стала о детях. Но сама же останавливала свои мечты веским аргументом – предложения не было.

– Хороший парень! – шепнула ей как-то бабушка. – Вот бы дожить до правнука.

– Это не ко мне. Руку мою не просили.

– Так ты же женщина! Немного хитрости, смешанной с обаянием и пониманием – без тебя жизнь не та.

– Нет, бабуля, не буду я даже намекать.

– Любишь! – поняла бабушка. – Так он же тоже.

– Знаю. – кивнула Золя. – Но вот тут, – постучала себе по груди, – неспокойно.

– Время откроет все тайны.

****

Жаркая ночь пробудила Изольду и она, выскользнув из объятий любимого, вошла в ванную, умылась холодной водой, прислушалась к себе, глядя в зеркало – сердце непонятно чего колотилась, вошла в кухню, наполнила стакан водой, сразу же выпила половину и в ужасе замерла. На стене отображались яркие вспышки. Повернула голову, а на ее окне, четко вырисовывались огненные буквы – ДНК. Минутный шок, рука задрожала, обливая себя водой, допила и, поставив стакан, бросилась к окну. Здание на противоположной стороне улицы украшал яркий рекламный плакат – «Думай, как хочешь! Не жалей, сделав! Кайся – молясь!»

– Это что? – ее начало трясти. Изольда, отрицательно мотая головой, попятилась, шепча: – Не заводись. Главное – не накручивай себя. Утром все прояснится. – она шла в спальню, освещаясь повторяющимися, яркими вспышками ДНК, ДНК…

Легла, Трофим сразу же обнял ее, закрывая от злобного мира и она, замерзнув от ужаса, прижалась к нему, спряталась за ним, как маленькая улитка в своем панцире.

Утро следующего дня. Изольда проснулась от толчка памяти. Открыла глаза, уставившись в потолок. «Думай, как хочешь. Не жалей, сделав. Кайся – молясь» – повторила она ночное послание. – «ДНК».

Трофим отвернулся и похрапывал. Изольда вымученно улыбнулась, вылезла с кровати и осторожно, плотно прикрыла дверь.

– ДНК! С чего это я завелась?! Паранойя! Я начала шарахаться от рекламы! – вошла в кухню, выискивала среди соседних зданий рекламный щит, но не могла найти. – Может мне это приснилось? Нет, нет! Я видела! – напилась воды, ушла в ванную.

– Вот где ты прячешься! – Трофим открыл дверь душевой и зашел к ней. – Сбежала.

– Ты так сладко спал.

– Да, когда ты рядом, так и есть. – обнял, развернул к себе, поднял ее голову за подбородок, собираясь поцеловать, но нахмурился: – А с глазами что?

– Шампунь, наверное.

– Ну-ну. – протяжно произнес и прищурил глаз. – Делиться не будем.

– Будем! – взяв себя в руки, бойко заявила она. – Первое – как насчет второй программы? Есть предложения? Второе – ты точно не хочешь съездить со мной в Москву? И третье, главное – что с нашим ДНК?

Трофим отодвинулся от струи:

– На какой вопрос ответить первым и нельзя ли на сухую?

– Да ну тебя! – отмахнулась Изольда, но его руки уже скользили по ее телу.

****

Собранный рюкзак Трофима валялся у входной двери. Изольда посматривала на него и морщила нос. Трофим либо не замечал ее недовольства, либо делал вид. Они пили утренний кофе, хотя время давно перевалило за полдень. Наконец она не выдержала и спросила:

– Ты куда-то собрался?

– Ага, надо по делам, домой наведаться и вообще. – умолк.

Изольда застыла с открытым ртом, ожидая пояснения этого «вообще». Трофим сгрыз сушку, взял вторую.

– Что значит, твое «Вообще»? – поняв, что продолжения не будет, спросила Изольда.

– Междометие и вводное слово.

– Не умничай! Я знакома с грамматикой.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Это не я спрашиваю, а ты сказал! – Изольда повысила голос. Трофим наморщил лоб. Изольда принялась теребить уголок скатерти и не контролировала тон: – Ты сказал: «по делам, домой и вообще!»

– Ааа… – протяжно начал Трофим: – Ты об этом. Прости, отвлекся. Золя, давно хотел сказать. Сколько мы еще будем жить у тебя? Это, как минимум, неправильно. У меня есть квартира. И по русским традициям девушка должна жить у мужчины.

– Не у мужчины, а у мужа! И ты уверен, что это именно русские обычаи? И не говори мне, что ты только русских кровей!

– Стоп! Тебя какая муха укусила?

– Ты!

– Из твоих слов напрашивается вопрос – я назойлив и навязчив?!

– Я этого не говорила. – надула губы, отвернула от него голову.

– Тогда что тебя раздражает?

– У меня все гладко.

– Спасибо хоть не параллельно.

– И не фиолетово.

– Золя! – позвал тихо, все еще не нарушая ее пространства. – Говори.

– Нечего!

– Так уж. – не отставал Трофим.

– Одно не понятно. Почему так долго не приходят результаты.

– Давно пришли. – Трофим сказал это настолько просто, словно было неким пустяком. Вот только Изольда вскочила со стула, словно ее ошпарили.

– И ты молчишь?! Это… это… – она задохнулась и закашлялась. – Да как ты мог? – отдышавшись, спросила она.

– Золя! Ты же не хотела их сдавать. Ты пошла исключительно потому, что я настоял. Ты столько раз мне говорила, что для тебя это не важно. Вот я и смолчал. Не хотел напоминать.

Изольда кивнула, соглашаясь с его словами. Правда, на глазах накатились слезы. Все раздражение как рукой сняло, и она прошептала:

– И что там?

– Не знаю, не смотрел. Конверт лежит в кабинете поверх твоих бумаг.

– Значит давно пришли. – задумчиво повторила она. Горько вздохнула и опустила голову.

– Золь, ну теперь ты мне скажешь, что произошло? – взгляд Трофима изменился – посерьезнел, можно даже сказать – похолодел. Стал сосредоточенным и пронзительным. Изольда не спешила отвечать. Она по-прежнему не смотрела на него.

– Ничего. – повторила она, но прозвучало уже неуверенно.

– Мы вроде как договорились. – не переставал настаивать Трофим. Изольда молчала. Поднялся, передвинул стул к ней ближе и, как повелось между ними с первого дня знакомства, нежно касаясь ее щек, поднял голову: – Тебе снова писали? – она замотала головой. – Звонили? – снова попыталась отрицать. – Тогда что? Я посланий не видел, а ведь был всегда с тобой!

– Их не было.

– Изольда! Мы хоть вместе всего чуть больше месяца, но я достаточно хорошо тебя знаю. Нервозность тебе не свойственна, но овладевает тобой в моменты страха. Как и желание работать, а еще, прости, ненасытность. Так что, выкладывай.

– Никто мне ничего не писал. Просто. – снова вздохнула горько. – Реклама завела.

– Какая реклама?

– В доме напротив. Я бы ее не заметила, только заглавные буквы, сменяясь, ярко горели.

– Горели буквы? – переспросил Трофим.

– Ну, да! – Изольда рассердилась, не понимая, как можно ее не понимать, стала жестикулировать, говоря: – Д…Н…К!

– Где это было?

– Где-то там! – махнула на окно.

– Ты сказала – реклама. Рекламировали эти три буквы?

– Нет же! Трофим, не мучай меня.

– Даже не думал. Выдохни и скажи, освободись от бремени.

Послушалась, выдохнула и сказала:

– «Думай, как хочешь. Не жалей, сделав. Кайся – молясь»! А у меня на стене лишь – ДНК!

Трофим подошел к окну.

– Нет там ничего. – вздохнула Изольда и тут же добавила дрожащим голосом: – Но я не придумала! И мне не приснилось!

– Я верю. – повернулся к ней, глянул на часы: – Золь, могу попросить?

– Попробуй.

Бросил короткий смешок и произнес:

– Рискну. Мне надо уехать, дня на два. Поезжай к своим.

Изольда замотала головой.

– Золя, пойми.

– Нет! Я не стану их напрягать своими проблемами. И потом. Это мой дом!

– Ну да, как же я забыл. Мой дом – моя крепость!

– Именно.

Трофим обнял ее крепко, прижался губами к макушке.

– Я на связи двадцать четыре часа. Звонишь – я возвращаюсь.

– Хорошо.

Трофим расслабил объятья, заглянул ей в глаза и сделал шаг в сторону:

– А что это ты так радуешься? Намекаешь, что надоел или ждешь кого?

– Не говори глупости.

– Эх, Изольда! – поцеловал и пошел к двери. Всунул ноги в кроссовки, надел рюкзак, взял шлем и оглянулся: – Если сможешь, давай откроем конверт вместе.

Изольда молчала. Махнул рукой и закрыл за собой дверь.

Отвернувшись от входной двери и не спеша к окну, как делала всегда, Золя стояла в прихожей и смотрела на дверь кабинета. Мелкая дрожь пробежала по всему телу, в горле пересохло, но Золя продолжала стоять. Тишина квартиры давила на уши. Изольда подняла руку, потянулась к ручке двери. Рука была тяжелой, на полпути упала плетью. Золя прикрыла глаза. Постепенно к ней начали доходить звуки. «Тик-так, тик-так» – отбивали часы. С их стуком к Золи вернулся слабый гул холодильника, голоса соседок, на лавочке у подъезда, птичье пение и… звонок мобильного. Золя тряхнула головой и поплелась в кухню.

– Да! – ответила с трудом, язык все еще был сухим.

– Золька, ну не заставляй меня волноваться, прогуляйся к бабушке.

– Не командуй мной!

– Понял – не буду! Не муж же.

– Никогда не командуй! – вздохнула: – Я подумаю над твоим предложением.

– Не скучай. Целую.

– И я тебя. – отключилась, снова вздохнула и решительно вошла в кабинет.

Письмо лежало там, где сказал Трофим. Положила на конверт ладонь, прикусила губу, резко развернулась и закрыла за собой дверь.

****

Июнь был жарок с первого дня. Трофим задерживался уже на сутки. Изольда поглядывала на телефон, но удерживала себя от звонка ему. Перечитывая по нескольку раз последнее смс Трофима, прятала телефон в карман и снова доставала.

День скатывался к закату. Изольда открыла настежь окно и уселась на подоконник, запрокинув голову, рассматривая ленивые, совсем редкие облачка. В кармане завибрировал мобильный. Изольда сначала даже не поняла, что ей звонят. Достала телефон, увидела имя и растерялась, да так, что уронила мобильный, потянулась за ним и свалилась на пол.

– Да! – ответила, потирая коленку.

– Привет, Несмеяна!

– У меня новое имя?

– Золенька, буду через час.

– Ужин, красную дорожку. Что еще пожелаете?

– Лишь тебя, да в платье. Идем в театр.

– С корабля да на бал!

– Как-то так получилось.

– Я не готова.

– Ты всегда прекрасна.

– А ты не думал, что я могу не хотеть.

– Думал. Но не можешь. Первое – сегодня закрытие сезонна. И теперь главное – ты же не хочешь расстроить Агну.

– Кого?! – воскликнула Золя. – А она тут причем?

– Ты что, забыла? Это же ее желание было. И она уже собирается. Так что я заеду, и мы сразу рванем за ними.

– Спасибо, великодушное! – буркнула Изольда. – Соберусь к указанному времени.

– Скоро буду, соскучился жуть!

– Оно и видно. – сказала Золя, уже отключившись.

Собралась быстро. Идя к выходу, замерла у зеркала:

– Без сомнения – я красавица! Кому не понравится, пусть предупреждают заранее.

Едва зазвонил мобильный, Золя не отвечая, закрыла дверь и сбежала по ступенькам. Трофим как раз вышел из своего авто, с букетом ирисов:

– Золька! – улыбнулся: – А я так спешил, думал хоть обнять без свидетелей. – протянул ей букетик, тут же обнял за талию, поцеловал.

– Не заметно, что спешил. Цветы. Жалко, завянут.

– Агне подаришь. Тебе новые купим. – открыл перед ней дверь, помог присесть и сразу же помчался со двора, говоря: – Золька, как же я соскучился.

– Не заметно.

– Прости, не было возможности позвонить.

– Так я понимаю – автоматы же не на каждом углу, а мобилки еще не изобрели.

– Ага. А те, что изобрели, имеют привычку разряжаться в неподходящий момент. Не сердись.

– И не думала.

– А о чем ты думала?

– Где ты решил посадить моих старичков, в своей спортивной машине.

– Друг подгонит другую. Ты бы слышала, как Агна обрадовалась.

– Меня там не было.

– А вот если бы поехала, то была бы. Золь, ну что не так?

– Все так. Вон, твоя Агна уже у подъезда. – заметив бабушку, с сияющими глазами, Золя даже устыдилась. Трофим глянул на нее, взгляд был холоден. Изольда приняла это как укор. – Прости. Просто все неожиданно.

– Проехали. Цветы не забудь.

– Не забуду. – взяла букетик, вдохнула: – Ее любимые. И откуда ты знаешь?

– Знаю что? – идя на шаг позади, уточнил Трофим, Изольда оглянулась и стала ясно – он все прекрасно слышал и понял.

Поздоровались. Агна глянула на машину.

– Транспорт прибыл! – объявил Трофим, въезжающему во двор авто. – Прошу!

Подъехали к театру. До начала еще было время, поэтому неспешно шли ко входу. По привычке, Трофим, прежде чем убрать ключи, покрутил их на пальце и подбросив, убрал в карман. Изольда хмыкнула, но промолчала.

На последней ступеньке, у основания колоны, стоял гном и нагло пялился на Изольду. Если бы не его пряжки, сверкающие на солнце и бросающие отблеск ей в лицо, Изя бы даже не повернула голову. Она шла, угрюмо опустив голову. Гном сделал шаг к ней, выходя из тени, скорчил мину, снял шляпу и поклонился. Изольда широко открыла глаза, а гном, напялив шляпу, выставил руки вперед. Изольда ощутила резкую боль и схватилась за голову. Трофим, взяв ее под локоть, остановил:

– Что такое?

– Голова разболелась.

– Давай подышим минут пять, время еще есть.