Текст книги "Руби"

– Это Бо и Мартин! – подпрыгнула Жизель. – Идем!

Она схватила меня за руку и потащила за собой. Ни малейших сожалений по поводу того, что она только что оговорила меня перед отцом и Дафной, Жизель явно не испытывала. Ложь легко и свободно наполняла этот дом.

– На этот раз вы не собираетесь морочить нам голову? – спросил Мартин, распахивая перед нами дверь спортивной машины Бо.

– При дневном свете одурачить вас будет не так просто! – заявила моя сестрица. – Одного взгляда достаточно, чтобы понять: Жизель – это я.

Мартин посмотрел сначала на нее, потом на меня и кивнул.

– Да, ты права, – произнес он таким тоном, что трудно было понять, кто из нас может считать его слова лестными.

Бо расхохотался. Раздосадованная Жизель заявила, что мы с ней поедем на заднем сиденье.

Прижавшись друг к другу, мы кое-как устроились на узком сиденье спортивной машины. Бо так резко сорвался с места, что мы едва успели удержать на голове береты. Машина неслась по улице, мы визжали, причем визг Жизели был куда громче и радостнее моего. Я не привыкла к такой стремительной езде, и при каждом резком повороте сердце мое замирало от страха. Думаю, две совершенно одинаковые девушки с ярко-рыжими волосами, развевающимися по ветру, являлись весьма эффектным зрелищем. Люди провожали нас изумленными взглядами, молодые люди восхищенно присвистывали.

– Тебе нравится, когда на тебя таращатся мужчины? – спросила Жизель.

Мотор ревел во всю мощь, ветер свистел у нас в ушах, и, хотя мы сидели рядом, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Я не знала, что ответить. В бухте, когда я шла по дороге в город, водители проезжавших мимо машин часто присвистывали или окликали меня. Мне это казалось забавным и даже приятным. Но однажды водитель грязного маленького грузовика, замедлив ход, долго ехал за мной вслед, уговаривая сесть к нему в кабину. Он обещал, что всего лишь подвезет меня до города, но взгляд его, полыхающий темным огнем, напугал меня не на шутку. В конце концов я повернулась и со всех ног бросилась домой, а он уехал прочь. Бабушке Кэтрин я ничего об этом не сказала, так как боялась, что она положит конец моим прогулкам в город.

Я знала, многие девушки умирают от желания поймать на себе восхищенный мужской взгляд. Однако, несмотря на все их ухищрения, мужчины даже не глядят в их сторону. Спору нет, мужское внимание казалось мне лестным, но одновременно и пугающим. Что касается моей сестры-близняшки, то она светилась от удовольствия и, судя по всему, не могла понять, почему я не разделяю ее восторга.

Прогулка по Французскому кварталу в обществе Жизели, Бо и Мартина совсем не походила на прогулку с отцом. Хотя мы шли по тем же самым улицам, мне показывали то, чего я не видела раньше. На этот раз мы оказались здесь ближе к вечеру, и наряды женщин, прогуливающихся у дверей джаз-клубов и баров, поразили меня своей откровенностью. На мой взгляд, туалеты этих дам мало чем отличались от нижнего белья, а избыток макияжа делал их похожими на клоунов.

Сегодня музыка играла громче, тени казались гуще, внутренние дворы – таинственнее. В дверях многих ресторанов и баров стояли зазывалы – иногда мужчины, иногда женщины, – приглашавшие прохожих заглянуть на огонек и насладиться лучшим в Новом Орлеане джазом, зажигательными танцами и самой изысканной кухней. Мы остановились у прилавка, чтобы купить сэндвичи с креветками. Хотя никому из нас не было восемнадцати, Бо удалось убедить продавца продать нам четыре бутылки пива. Усевшись на скамейку, мы принялись есть и пить. На другой стороне улицы показались двое неспешно идущих полисменов, и сердце мое ёкнуло. Если они нас арестуют, это будет достойным завершением сегодняшнего дня! К счастью, полисмены нас не заметили или не сочли нужным связываться с богатыми юнцами.

Покончив с едой, мы принялись бродить по магазинам – любоваться сувенирами, игрушками и всякими новинками. Жизель потащила нас в маленький магазинчик, который при ближайшем рассмотрении оказался секс-шопом. Объявление у входа сообщало, что заходить в этот магазин разрешается только лицам, достигшим восемнадцати лет. Тем не менее продавец не стал гнать нас прочь. Бо и Мартин, хихикая и подмигивая друг другу, принялись листать иллюстрированные журналы, а Жизель, толкнув меня в бок, указала на здоровенный резиновый пенис. Когда она попросила продавца показать его поближе, я сломя голову выскочила из магазина.

Все остальные, хохоча, последовали за мной.

– Неужели папа не сводил тебя сюда, когда вы гуляли по Французскому кварталу? – осведомилась Жизель.

– Какая гадость! – выдохнула я. – Зачем люди покупают подобные вещи?

Этот вопрос вызвал у Жизели и Мартина очередной взрыв хохота. Бо лишь слегка улыбнулся.

На углу Мартин попросил нас подождать, а сам подошел к какому-то парню в черной кожаной жилетке, надетой на голое тело. Руки и плечи парня сплошь покрывали татуировки. Мартин что-то сказал ему, тот кивнул, и оба скрылись в переулке.

– Куда это пошел Мартин? – спросила я.

– Хочет нам кое-что принести, – загадочно сообщила Жизель и взглянула на Бо, который молча улыбнулся.

– Что за «кое-что»?

– Увидишь, – бросила Жизель.

Тут появился довольный Мартин:

– Ну, куда двинем сейчас?

– Давайте покажем ей Город сказок, – предложила Жизель.

– Может, лучше пройдемся по шикарным магазинам и погуляем по галерее над океаном? – возразил Бо.

– Ну, это вряд ли ее поразит. Кроме того, необходимо ее немного просветить, она ведь такая дремучая. Ей теперь предстоит жить в Новом Орлеане, и она должна знать все главные городские достопримечательности, – настаивала Жизель.

– Что это за Город сказок такой? – спросила я, рисуя в воображении что-то вроде огромного магазина, где продаются книги, игрушки и сувениры в виде персонажей знаменитых сказок. – Что там продается?

Услышав это, вся троица снова заржала.

– Не знаю, почему любой мой вопрос кажется вам смешным, – раздраженно процедила я. – Уверена, если бы любой из вас приехал в нашу бухту, идиотским вопросам не было бы числа. И уж конечно, вы растерялись бы куда сильнее, чем я сейчас.

Слова мои возымели действие. Хохот прекратился.

– Она права, – заметил Бо.

– Глупости! – пожала плечами Жизель. – Во-первых, у меня нет ни малейшего желания ехать в эту дурацкую бухту. Во-вторых, сейчас она живет в городе, а значит, ей пора забыть про свои обожаемые болота. Пойдем! – Она схватила меня за руку. – Сейчас ты увидишь Город сказок своими глазами и скажешь нам, что, по твоему мнению, там продается.

Мартин снова улыбнулся, но Бо выглядел обеспокоенным. Не в силах противиться собственному любопытству и натиску Жизели, я послушно следовала за ней. Вскоре мы оказались на улице, вдоль которой стояли нарядные разноцветные дома.

– Это что, магазины?

– Сейчас сама увидишь.

Она указала на внушительное белоснежное здание с огромными окнами и стеклянным куполом на крыше. Роскошный лимузин остановился у тротуара, шофер поспешно выскочил и открыл дверцу перед весьма представительным пожилым джентльменом. Джентльмен поднялся на крыльцо, позвонил в колокольчик, и почти сразу входная дверь распахнулась.

Мы стояли так близко, что слышали музыку, долетавшую из глубины дома, и видели женщину, открывшую дверь. Высокая, оливково-смуглая, она была одета в платье из блестящей красной парчи, на руках и на шее у нее сверкали фальшивые бриллианты. Я решила, что они фальшивые, так как для настоящих они были слишком велики. Что самое удивительное, на голове у дамы красовался плюмаж из красных перьев.

В дверном проеме я разглядела роскошный зал, хрустальные люстры, зеркала в позолоченных рамах, бархатные диваны. Чернокожий пианист лениво перебирал клавиши. Прежде чем дверь закрылась, я успела заметить девушку, которая несла поднос, уставленный бокалами с шампанским. Наряд ее состоял из кружевных трусиков и лифчика.

– Что это за место? – изумленно прошептала я.

– Дом Лулу Уайт, – ответил Бо.

– Там что, вечеринка?

– Можно и так сказать. Только гостям здесь приходится платить, – ухмыльнулась Жизель. – Это бордель, детка. Дом, где живут проститутки, – пояснила она, снисходя к моей непонятливости.

Я потрясенно уставилась на закрытую дверь. Не сколько секунд спустя она распахнулась вновь. На улицу вышел еще один джентльмен, сопровождаемый девушкой в ярко-зеленом платье с вырезом чуть ли не до пупа. Лицо девушки было закрыто веером из белых перьев. Когда она опустила руку, у меня отвисла челюсть. Девушка проводила клиента до машины и поцеловала на прощание. Машина сорвалась с места, а девушка обернулась и увидела нас.

Это была Энни Грей, моя недавняя попутчица, отыскавшая адрес отца с помощью магии вуду. Она тоже узнала меня.

– Руби! – воскликнула она и помахала рукой.

– Ого! – хмыкнул Мартин.

– Откуда она тебя знает? – спросил потрясенный Бо.

Жизель от удивления лишилась дара речи.

– Привет! – откликнулась я.

– Ха, да ты никак прибарахлилась? Родственнички помогли? – осведомилась Энни.

Я кивнула, чувствуя, что язык прилип у меня к нёбу. Энни махнула рукой в сторону белоснежного дома:

– Там работает моя тетя. Я пока в помощницах. Но скоро начну вкалывать по-настоящему. И папаша нашелся?

Я кивнула.

– Привет, мальчики! – расплылась в улыбке Энни.

– Привет, – промямлил Мартин.

Бо едва заметно кивнул.

– Мне пора, – сказала Энни. – Скоро вы обо мне узнаете. Вот увидите, я буду петь в каком-нибудь шикарном клубе!

Помахав рукой на прощание, она взбежала на крыльцо и исчезла за дверью.

– Вот так номер! – обрела наконец дар речи Жизель. – Ты что, с ней знакома?

– Мы с ней вместе ехали в автобусе и… – начала объяснять я.

– Мисс Святая Невинность знакома с проституткой! – перебила Жизель. – Зачем же ты притворялась, что не знаешь, чем занимаются в Городе сказок?

– Я и в самом деле не знала!

– Подумать только, какие бывалые подруги у на шей маленькой скромницы! – обратилась Жизель к молодым людям.

Бо и Мартин пялились на меня как на великую диковину.

– Мы вовсе не подруги! – воспротивилась я.

Жизель расплылась в насмешливой улыбке.

– Я же сказала, мы ехали вместе в автобусе!

– Идем отсюда, – проронила Жизель.

В молчании мы двинулись по улице. Мартин то и дело бросал на меня многозначительные взгляды и качал головой.

– Куда поедем? – спросил Бо, когда мы подошли к машине.

– Ко мне домой, – сказала Жизель. – Папа наверняка еще не вернулся из офиса, мама на чайной вечеринке.

– И что мы будем делать? – поинтересовалась я.

– Увидишь, – ответила Жизель, и добавила, повернувшись к мальчикам: – Да, напрасно я рассчитывала, что бедняжка будет шокирована. Она, оказывается, прожженная! Водит дружбу с проститутками!

– Я же сказала, никакие мы не подруги! В автобусе мы сидели рядом и… – в очередной раз пустилась в объяснения я.

– Для случайной попутчицы она слишком хорошо осведомлена о твоих делах, – отрезала Жизель. – Она даже знала, что ты приехала в Новый Орлеан искать своего папочку. Сознайся, вы работали вместе?

Мартин, слушая ее, давился со смеху и, похоже, умирал от любопытства.

– Прекрати, Жизель! – взмолилась я.

Бо включил мотор, и машина понеслась под аккомпанемент хохота Жизели. Вскоре мы оказались дома. Эдгар приветствовал нас у дверей.

– Мама уже вернулась? – спросила Жизель.

– Нет, мадемуазель.

Жизель бросила взгляд заговорщицы на Бо и Мар тина и повела нас в свою комнату.

Придя к себе, она сорвала с головы берет и распахнула окна настежь. Бо повалился на кровать; Мартин, устроившись на табуретке у туалетного столика, смотрел на меня, глупо ухмыляясь.

– Закрой дверь! – приказала Жизель.

Я повиновалась. Жизель кивнула Мартину, и тот вытащил из кармана несколько сигарет, по виду похожих на самокрутки дедушки Джека.

– Сигареты? – Я подавила вздох облегчения.

Многие ребята в бухте начинали курить лет в десять-одиннадцать. Иные родители даже не особенно возражали, хотя, конечно, не поощряли юных курильщиков. Я пробовала курить несколько раз, но ощущение того, что рот мой превращается в пепельницу, показалось мне не слишком приятным. Запах сигаретного дыма, исходивший от одежды некоторых моих одноклассников, раздражал меня, и я всегда морщилась, когда они ко мне приближались.

– Это не сигареты, – пояснила Жизель. – Это косяки.

– Косяки?

Мартин прыснул со смеху. Бо поднял голову и с любопытством взглянул на меня.

– Ты не знаешь, что такое марихуана? – спросила Жизель.

Разумеется, я слышала о марихуане, хотя ни разу не видела косяков своими глазами. В некоторых барах нашего городка продавались подобные штуковины, но бабушка Кэтрин строго-настрого предупредила меня, чтобы я не пробовала эту дрянь ни при каких обстоятельствах. Разговоров о марихуане в школе ходило предостаточно, некоторые ребята хвастались, что курили ее. Но среди моих друзей таких не было.

– Конечно знаю, – ответила я.

– Но ни разу в жизни не пробовала покурить?

Я покачала головой.

– Поверим, что по этой части она действительно неопытна? – повернулась Жизель к Бо.

Тот пожал плечами.

– Клянусь, никогда не пробовала! – заявила я.

– Значит, сейчас попробуешь в первый раз, – ухмыльнулась Жизель. – Мартин!

Мартин протянул нам всем по сигарете. Я замешкалась, прежде чем взять свою.

– Смелей, смелей! Косячок тебя не укусит! – подбодрил Мартин. – Тебе понравится, вот увидишь!

– Если хочешь общаться со мной и моими друзьями, не строй из себя праведницу! – заявила Жизель.

Я вопросительно взглянула на Бо.

– Разок можно попробовать, – кивнул он.

Я неохотно взяла сигарету. Мартин дал каждому закурить. Я втянула дым и тут же выдохнула его.

– Нет, нет! Косяк надо курить по-другому, не так, как обычную сигарету! – возмутилась Жизель. – Ты что, притворяешься или правда полная тупица?

– Я не тупица, – обиделась я и оглянулась на Бо.

Растянувшись на кровати, тот с удовольствием потягивал марихуану. Несомненно, у него имелся немалый опыт.

– Это довольно приятно, – поделился он ощущениями.

– Надо вдохнуть дым и задержать во рту, – наставляла меня Жизель. – Только тогда поймаешь кайф. Давай, пробуй.

Она стояла рядом с видом надсмотрщицы, вперив в меня ледяной взгляд. Мне оставалось лишь повиноваться.

– Вот теперь правильно, – заметил Мартин, который курил свой косяк, сидя на полу по-турецки.

Жизель включила музыку. Все смотрели на меня, и я продолжала послушно втягивать дым, задерживать его во рту и выдыхать. О том, что происходит, когда куришь марихуану, я не имела ни малейшего понятия. Вскоре голова моя стала удивительно легкой. Я закрыла глаза, и мне показалось, что я медленно взлетаю и парю под потолком. Наверное, выражение блаженства, появившееся на моем лице, было очень забавным, потому что вся троица захохотала. На этот раз я присоединилась к ним и тоже зашлась беспричинным смехом. Хохотала я до колик в желудке, и чем ощутимее становились эти колики, тем сильнее я хохотала. Иногда мне удавалось успокоиться, но, стоило мне взглянуть на Жизель или кого-нибудь из мальчиков, накатывал новый приступ.

Вдруг, неожиданно для меня самой, смех мой перешел в рыдания. Сама не зная почему, я залилась слезами. Усевшись на пол, я рыдала как ребенок и не могла остановиться.

– Пожалуй, с нее хватит. – Бо вытащил окурок из моих пальцев и отправился в туалет, чтобы его выбросить.

– Отличная штука! – довольно изрек Мартин. – Но чертовски дорогая.

– С ней нужно что-то делать! – заявил вернувшийся Бо, взглянув на меня.

Я не только не перестала плакать, но, напротив, заливалась слезами еще пуще. Плечи и грудь мои сотрясались от рыданий.

– С непривычки ее здорово пробрало.

– Ну и чем я могу ей помочь? – пожала плечами Жизель.

– Попытайся ее успокоить.

– Вот сам и успокаивай, – буркнула Жизель и растянулась на ковре.

Мартин, хихикая, пристроился рядом с ней.

– Хорошо, попробую, – кивнул Бо.

Он подошел ко мне и взял меня за руку повыше локтя:

– Идем, Руби. Я отведу тебя в твою комнату. Тебе лучше лечь.

По-прежнему всхлипывая, я с помощью Бо поднялась на ноги и побрела к дверям.

– Это твоя комната? – спросил он, подведя меня к соседней двери.

Я кивнула. Оказавшись у себя, я растянулась на кровати, закрыв глаза ладонью. Рыдания мои постепенно стихли, сменившись слабым хныканьем. Но тут пришла новая напасть – я начала икать. Бо сходил в ванную и принес мне стакан воды.

– Выпей! – приказал он, усевшись на кровать рядом со мной и приподняв мою голову.

Я послушно сделала несколько глотков.

– Спасибо, – пробормотала я и снова начала хохотать.

– О нет! – простонал Бо. – Умоляю тебя, Руби, попытайся взять себя в руки. Успокойся!

Я хотела сдержаться, но смех рвался наружу, мешая мне дышать. Внутри у меня порхали тысячи бабочек, и я хохотала и хохотала, извиваясь от щекотки. Наконец, совершенно изнуренная, я стихла, допила воду и закрыла глаза.

– Прости, – прошептала я. – Мне так стыдно.

– Ничего страшного. Я слышал, что некоторые люди реагируют на марихуану именно так. Но своими глазами вижу такое в первый раз. Тебе лучше?

– Да, намного. Только я очень устала, – пролепетала я, опуская голову на подушку.

– Ты удивительная девушка, Руби, – заметил он. – В чем-то дашь Жизели сто очков вперед, а в чем-то совершенно неопытна.

– Я не врала.

– Ты о чем?

– Я не врала. Та девушка… проститутка… я правда познакомилась с ней в автобусе, когда ехала сюда.

– Понятно.

Несколько минут Бо молча сидел рядом. Вдруг я почувствовала, как рука его тихонько погладила меня по волосам, а губы его коснулись моих губ. Я не стала открывать глаз. После, вспоминая об этом поцелуе, я не могла сказать с уверенностью – произошел он в реальности или же был галлюцинацией, возникшей в моем затуманенном марихуаной мозгу.

Бо встал. И не успел он закрыть за собой дверь, как я уже спала.

Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо так яростно, что вся кровать ходила ходуном. Открыв глаза, я увидела Жизель.

– Мама послала меня за тобой.

– Что?

– Тебя ждут ужинать, кретинка!

Я медленно села, протерла глаза и взглянула на часы:

– Неужели я так долго спала?

– Дрыхла как убитая, – усмехнулась Жизель. – Смотри не вздумай рассказать, чем мы тут занимались, понятно?

– Понятно.

– Вот и молодец.

Она пристально посмотрела на меня, и губы ее тронула хитрая улыбка.

– Бо, похоже, в тебя втрескался. Он так переживал, что ты расклеилась.

Я уставилась на нее, не находя слов.

– Мне он уже начал надоедать, так что все складывается очень удачно, – пожала плечами Жизель. – Может, я тебе его уступлю. А ты потом тоже окажешь мне какую-нибудь услугу. Давай поторапливайся! – добавила она и вышла из комнаты.

Несколько мгновений я сидела не двигаясь. Разве может парню нравиться девушка, которая так мало ценит его привязанность? Девушка, которая готова уступить его другой, потворствуя собственной прихоти, и отправиться на поиски новых поклонников.

А может, Жизель просто блефует, уступая мне то, что уже потеряла? И самое главное – хочу ли я принять этот подарок?

16. В новой школе

Через несколько дней каникулы закончились и возобновились занятия в школе. Папа заверял, что все будет отлично, Бо обещал помощь и поддержку, Нина дала мне талисман на удачу. Несмотря на все это, ночью накануне первого школьного дня заснуть мне не удалось. Новая школа, предназначенная для отпрысков богатых семей, не имеет ничего общего с той, где я училась прежде, – мысли об этом не давали мне покоя. Я невольно трепетала, представляя встречу с новыми одноклассниками.

Бо должен был отвезти в школу Жизель. Мне предстояло ехать с отцом и Дафной, которые собирались уладить все формальности с моим зачислением.

Я позволила Жизели выбрать мне юбку и блузку. Она снова решила надеть кое-что из моего гардероба – пока ей еще не удалось заставить Дафну накупить ей кучу обновок.

– Мы с тобой не сможем сидеть рядом, – сообщила она, прежде чем выбежать навстречу Бо. – Мальчишки сражаются за место рядом со мной, и некоторые скорее умрут, чем его уступят. Но не переживай. За обедом мы будем сидеть за одним столом. Разумеется, в компании Бо.

До нас донеслось нетерпеливое бибиканье, и Жизель выскочила из комнаты. Она уже успела сообщить мне, что по ее милости в этом месяце они с Бо опаздывали трижды, а значит, при очередном опоздании оба будут наказаны.

– До встречи! – крикнула я ей вслед.

От нервного напряжения у меня немели кончики пальцев. Я бросила на себя последний взгляд в зеркало и спустилась вниз. У лестницы меня поджидала Нина, которая вручила мне новый амулет – кость черной кошки, убитой ровно в полночь. Я поблагодарила ее и сунула подарок в карман сумки, туда, где уже лежала кость, подаренная Энни Грей. Ну, с таким количеством талисманов мне ничего не страшно, храбро сказала я себе.

Несколько минут спустя появились отец и Дафна. Дафна, с зачесанными назад и заплетенными в косу волосами, как всегда, казалась воплощением элегантности. На ней было платье цвета слоновой кости с высоким воротом и широкими манжетами, в ушах посверкивали золотые серьги в виде колец. Разумеется, туфли и маленькая сумочка идеально сочетались с платьем. Она походила скорее на даму, собравшуюся в гости, чем на мамашу, которой нужно записать дочь в школу.

Отец сиял улыбкой, но Дафна выглядела серьезной и сосредоточенной.

– В школе уже известна твоя история, – наставляла она меня в машине. – Последние дни все разговоры за карточными, чайными и обеденными столами в Садовом квартале вертелись вокруг тебя. Ты непременно окажешься в центре внимания, будь к этому готова. Не забывай, что теперь ты носишь имя Дюма. Любое твое слово, поступок отразятся на репутации семьи. Помни об этом всегда. Ты поняла меня, Руби?

– Да, мэм. То есть я хотела сказать, мама, – торопливо поправилась я.

Меж бровей у Дафны на мгновение залегла складка, которая тут же разгладилась, когда я исправила свою ошибку.

– Уверен, все будет отлично, – вставил отец. – Ты быстро со всеми перезнакомишься и заведешь столько новых друзей, что собьешься со счета. Главное, не волнуйся.

– Помни, в выборе друзей ты должна быть очень осмотрительна, – продолжила свои наставления Дафна. – В последние несколько лет среди жителей нашего квартала появилось немало людей весьма сомнительного происхождения. Про них никак нельзя сказать, что они происходят из хороших креольских семей.

Мною овладел приступ паники. Интересно, каким образом я буду отличать отпрысков хороших креольских семей от людей неясного происхождения. Дафна заметила мое замешательство.

– Если у тебя возникнут какие-либо сомнения, посоветуйся с Жизелью.

Школа, где училась Жизель и где предстояло учиться мне, носила имя генерала Борегарда, командовавшего частями Конфедерации во время Гражданской войны. По всей видимости, большинство учеников о заслугах этого генерала имело весьма туманное представление. Памятник во дворе, изображавший генерала в виде древнего героя с воздетым мечом, многие годы являлся излюбленной жертвой юных вандалов. Постамент сплошь покрывали надписи и рисунки, проказливые руки школьников ухитрились отбить от статуи здоровенные куски.

Мы прибыли, когда первый звонок возвестил начало нового школьного дня. Красное кирпичное здание показалось мне огромным и мрачным, тенистый двор, в котором росли магнолии, дубы и сикаморы, – угрюмым, несмотря на обилие цветочных клумб. Мы оставили машину на стоянке и направились в кабинет директора. В приемной сидела пожилая секретарша, судя по всему чрезвычайно занятая особа. На столе у нее громоздились кипы бумаг, не переставая звенел телефон, а школьники осаждали ее со всех сторон, требуя решить самые разные вопросы. Кончики пальцев у секретарши посинели от печатания бесчисленных копий на мимеографе, и даже на подбородке темнело чернильное пятно. Несомненно, пожилая леди выглядела безупречно, когда прибыла на свое рабочее место, но сейчас из прически у нее уже выбилось несколько седоватых прядей, а очки съехали на кончик носа.

Увидев нас, она начала торопливо приглаживать волосы, но, заметив запачканные пальцы, оставила это занятие и спрятала руки под стол.

– Добрый день, мадам Дюма! Добрый день, мсье! А это, насколько я понимаю, наша новая ученица? – с улыбкой посмотрела она на меня.

– Да, – кивнула Дафна. – Доктор Шторм назначил нам встречу на восемь. – Она взглянула на стенные часы, стрелки которых как раз приближались к восьми.

– Я сообщу ему, что вы уже здесь, мадам.

Секретарша встала, постучала в дверь кабинета и, чуть приоткрыв ее, проскользнула внутрь. Школьники в приемной глазели на меня, словно я была сплошь покрыта узорами. Делая вид, что меня это совершенно не волнует, я сосредоточенно рассматривала книжные полки и афиши, извещавшие о школьных спектаклях и спортивных мероприятиях. На специальных стендах были перечислены правила пожарной безопасности, а также правила поведения учащихся в школе и за ее пределами. Я узнала, что курение здесь находится под строжайшим запретом, а любые акты вандализма караются исключением. Странно, что, несмотря на столь строгие меры, здешние сорванцы ухитрились так отделать несчастный памятник.

Тут дверь распахнулась, и секретарша возвестила:

– Доктор Шторм ждет вас.

Директор восседал за столом, а напротив были приготовлены для нас три стула. Стоило мне войти, в животе вновь запорхали знакомые назойливые ба бочки. Я с завистью взглянула на Дафну, которой никогда не изменяли хладнокровие и самоуверенность.

Доктор философии Лоренс П. Шторм – полное его имя я прочла на табличке на дверях кабинета – встал, приветствуя нас. Это был невысокий плотный мужчина с круглым лицом, выдающимся подбородком, толстыми губами и карими глазами навыкате, напоминавшими рыбьи. Позднее Дафна, которая, судя по всему, знала подноготную любого, занимавшего хоть сколько-нибудь значительное положение, сообщила мне, что доктор Шторм страдает болезнью щитовидной железы. Впрочем, по словам Дафны, это никоим образом не мешало ему прекрасно исполнять свои обязанности.

Доктор Шторм протянул отцу пухлую руку, и тот крепко пожал ее.

– Рад вас видеть, мсье Дюма, мадам Дюма, – изрек директор. – Вы оба прекрасно выглядите.

– Спасибо, доктор Шторм, – улыбнулся отец.

Дафна, которой не терпелось решить проблему, приведшую нас сюда, сразу перешла к делу.

– Доктор Шторм, мы хотим записать в вашу школу нашу вторую дочь, – сообщила она. – Не сомневаюсь, вам уже известны некоторые печальные обстоятельства ее жизни.

Мохнатые брови доктора Шторма зашевелились, как две гусеницы.

– Да, мадам. Прошу вас, садитесь.

Мы уселись, а директор принялся перебирать бумаги на столе.

– Все документы уже подготовлены. Если я не ошибаюсь, ваше имя Руби? – спросил он, впервые за все время взглянув на меня.

– Да, мсье.

– Доктор Шторм, – поправила Дафна.

– Доктор Шторм, – эхом повторила я.

Губы директора тронула едва заметная улыбка.

– Что ж, Руби, я рад приветствовать вас в нашей школе. Надеюсь, годы, которые вам предстоит провести здесь, станут не только полезными, но и приятными для вас. Вы будете учиться в одном классе со своей сестрой, так что она поможет вам освоиться. Впоследствии мы попытаемся получить копии документов из школы, где Руби училась прежде, – вновь повернулся он к отцу. – Буду очень благодарен вам за любую информацию, которая может ускорить решение этого вопроса.

– Да-да, конечно, – закивал отец.

– В этом году вы посещали школу, Руби?

– Доктор Шторм, я всегда посещала школу.

– Очень хорошо.

Доктор Шторм сцепил свои пухлые пальцы и подался вперед, так что пиджак его натянулся на круглых плечах:

– Но я полагаю, моя дорогая, что программа нашей школы несколько отличается от той, где вы учились прежде. Школа Борегард по праву считается одной из лучших в Новом Орлеане. У нас работают прекрасные учителя, и благодаря этому мы получаем впечатляющие результаты. – Директор довольно улыбнулся. – Стоит ли говорить, что ваша ситуация относится к числу исключительных, Руби. Не сомневаюсь, в течение некоторого времени вы будете, так сказать, притчей во языцех. Вам придется столкнуться с назойливым любопытством, сплетнями и прочими не слишком приятными вещами. Конечно, все это несколько затруднит процесс вашей адаптации. Но я уверен, вы справитесь, – быстро добавил он, заметив выражение ужаса, мелькнувшее на моем лице. – Со своей стороны, я всегда готов оказать любую необходимую помощь. Вы можете смело приходить в этот кабинет в любое время.

Толстые губы директора растянулись в улыбке до такой степени, что кончики их едва не касались ушей.

– Вот расписание ваших занятий. – Он протянул мне лист бумаги. – Я уже попросил одну из лучших учениц вашего класса помочь вам освоиться. Опекать новеньких – обязанность наших лучших учеников, – пояснил он, поворачиваясь к отцу и Дафне. – Конечно, помогать Руби могла бы Жизель, но я решил, что это привлечет к ним обеим излишнее внимание. Надеюсь, вы одобрите мой выбор.

– Разумеется, доктор Шторм.

– Вы понимаете, по какой причине у нас нет документов, необходимых для записи в школу, – подала голос Дафна. – Все произошло так внезапно…

– Не волнуйтесь об этом, – заверил доктор Шторм. – Подобно Шерлоку Холмсу, я использую всю информацию, которой вы располагаете, и в конце концов все необходимое окажется в наших руках.

Он откинулся на спинку кресла и снова устремил взгляд на меня.

– Так как вы, Руби, не знакомы с нашими законами и обычаями, я приготовил для вас вот это. – Он протянул мне несколько листов, скрепленных степлером. – Здесь вы найдете все необходимое: дресс-код, правила поведения, систему оценок. Иными словами, это что-то вроде путеводителя по стране, в которой вам отныне предстоит жить. Не сомневаюсь, – продолжал он, вновь расплывшись в широчайшей улыбке, – что соблюдение этих правил не будет представлять для вас ни малейшей трудности. У нашей школы чрезвычайно высокий уровень, – добавил он другим, более жестким тоном, – и все наши учащиеся должны этому уровню соответствовать. Вы поняли меня, Руби?

– Да, сэр.

– Доктор Шторм, – поправил меня сам директор.

– Доктор Шторм.

– Что ж, не вижу более причин откладывать ваше знакомство с новой школой.

Директор поднялся, направился к двери и приоткрыл ее.

– Миссис Элтц, будьте любезны, пошлите за Каролиной Хиггинс, – обратился он к секретарше.

Руби сейчас пойдет на занятия, а мы с вами попытаемся собрать воедино все известные сведения, – сказал он отцу и Дафне, вернувшись за свой стол. – Полагаю, излишне говорить, что вся по лученная от вас информация будет содержаться в строжайшем секрете.

– Боюсь, мы вряд ли сумеем сообщить вам то, чего вы еще не знаете, – ледяным тоном изрекла Дафна.

Доктора Шторма словно окатили холодной водой. Под высокомерным взглядом Дафны он как-то съежился и мгновенно превратился из всесильного босса в мелкого служащего. Нервно ерзая на стуле, он принялся перебирать бумаги и вздохнул с облегчением, когда миссис Элтц сообщила о приходе Каролины Хиггинс.