Текст книги "Любовь под запретом"

– Мадам, я всегда восхищался вами, но сегодня вы просто сразили меня наповал, – наконец выговорил опомнившийся Роджерс. – Вам удалось то, что не удалось даже мне, и это при том, что я без малого целых два года управляюсь с оравой этих разбойников. Ваше самообладание выше всяких…

– Я слышал, что говорил этот Ян, когда выходил из караулки! – нетерпеливо перебил его Сэм. – Он сказал: «Наша хозяйка, заткнет за пояс любого мужчину». Миледи, представляете, как будет удивлен мистер Ред, когда узнает, что вы сумели приручить отпетых бандитов?

– Перестань, Сэм, мне нет никакого дела до того, что подумает твой дорогой мистер Ред… – Виктория прикусила язык, заметив недоуменный взгляд Роджерса: она лишь сейчас осознала, что за последний час раз десять назвала себя женой Шарпа. Глупо же она будет выглядеть, если после этого вдруг начнет утверждать, что вовсе не является таковой. – Как вы полагаете, Френк, эти пятеро больше не будут подбивать людей к бунту? – спросила она чуть погодя.

Управляющий уверенно закивал головой.

– Даю руку на отсечение, что с этого дня все волнения на шахтах прекратятся.

– Ну, а как насчет Сандры? Вы уже послали за ней своих людей? Я собираюсь немедленно допросить ее и узнать, откуда у нее такие сведения. Возможно, все это лишь пустая, ничего не значащая болтовня озлобленной женщины, но она едва не привела к беспорядкам на рудниках, и я не намерена оставлять это безнаказанным.

Ее приказание было тотчас исполнено. Однако, к огромной досаде Виктории, охранники вернулись ни с чем. Сандру не нашли ни в домике ее старой тетки, ни в соседних хижинах, ни где-либо еще. Было похоже, что она попросту сбежала из Риверсайда, испугавшись расправы, и это несколько встревожило Викторию. У нее появилось неприятное подозрение, что квартеронка могла быть как-то связана с Рыжим Саймоном, но подтвердить это никто не мог наверняка. Да и потом… в тот день, когда произошел побег, Сандра все еще оставалась в имении и даже надеялась на взаимность Реда.

Могла ли она навредить ему из мести? Несомненно да, раз она распространяла слухи, которые могли спровоцировать волнения на шахтах. Но было ли у этой коварной женщины возможность предпринять что-то более серьезное? Навряд ли, раз Шарп сейчас находился далеко отсюда. Однако это опасение внезапно заставило Викторию принять решение, о котором еще сегодня утром она даже не думала.

Повернувшись к Роджерсу, Виктория твердо посмотрела ему в глаза.

– Что ж, дорогой мой Френк… – с расстановкой проговорила она, не сразу решившись высказать вслух свои мысли. – Бунт предотвращен, виновница беспорядков находится вне досягаемости, и в данный момент спокойствию Риверсайда ничто не угрожает. В таком случае, думаю, мое присутствие здесь вам больше не понадобится.

Глаза Роджерса вновь округлились от изумления.

– Вы собираетесь уехать, мадам?

Глубоко вздохнув, Виктория прямо взглянула на управляющего.

– Френк, я собираюсь отправиться на поиски отряда Шарпа. Семь дней – немалый срок, за это время можно было если не вернуться, то хотя бы прислать весточку о том, как обстоят дела. Но Ред не сделал ни того, ни другого, и с каждым днем я все больше тревожусь за наших людей. Вдруг с ними что-то случилось и им нужна помощь? А мы сидим тут, под защитой вооруженного отряда, и ничего не делаем!

– Но где вы собираетесь искать их? И кто поедет с вами? У нас и так недостаточно людей, чтобы поддержать в случае чего порядок на рудниках. И… и, помимо всего, это просто опасно для вас, мадам. Столь непредсказуемое и рискованное предприятие не для слабых женщин!

– Вы противоречите сами себе, Френк, – с грустной улыбкой возразила Виктория. – Только что вы восхищались моим мужеством и самообладанием. Простите меня, мой друг, но я уже все решила, и вы лишь напрасно потратите усилия, уговаривая меня отказаться от задуманного. А что касается людей… Думаю, трех-четырех человек будет вполне достаточно. Ведь мы пойдем по следам отряда Шарпа, а это означает, что мы почти не рискуем столкнуться нос к носу со сбежавшими каторжниками.

– Хорошо, – наконец сдался Роджерс. – Завтра утром, если до этого времени не будет никаких вестей, я снаряжу вас в дорогу.

– Будем надеяться, что до завтра что-нибудь изменится и мне вообще не придется куда-то ехать, – с наигранной бодростью проговорила Виктория. Однако сама она почему-то вовсе так не думала. Несмотря на только что одержанную моральную победу над каторжниками, дурные предчувствия не покинули девушку. Напротив, они сделались острее, ощутимее, словно беда стала совсем у порога и лишь ждала своего часа.

Глава 25

Наутро небольшой отряд из пяти человек, включая Викторию и Сэма, выехал из Риверсайда. Посовещавшись, всадники решили двигаться строго в том направлении, куда отправился вместе со своими людьми Шарп. Поначалу Виктория опасалась сбиться с пути, но это оказалось невозможным, по крайней мере, в первое время, так как на пути отряда постоянно встречались следы присутствия людей. К тому же проезжая дорога была всего одна. Она тянулась вдоль Демерары, отступая от прибрежных зарослей на полсотни метров, а дальше начиналась полоса непроходимых лесов, углубиться в которые мог только безумец, либо человек, доведенный до отчаяния.

Временами на пути отряда встречались заброшенные плантации и лесопилки. Тогда путники останавливались и тщательно обследовали очищенное от тропических зарослей пространство. Больше всего Виктория боялась увидеть следы столкновения отряда Реда с каторжниками, но ничего похожего им пока обнаружить не довелось. Да и осмелились бы преступники напасть на вооруженный отряд, не будучи вооружены сами? Зная дерзость Рыжего Саймона, этого можно было ожидать. И, все же, Виктория успокаивала себя мыслью, что подобные действия каторжников не могли увенчаться успехом.

Но тогда почему Шарп так долго не возвращается? Возможно, причина в том, что сбежавшие каторжники умудрились уйти слишком далеко, и это не так уж удивительно, учитывая то обстоятельство, что при побеге им удалось прихватить несколько лошадей. Но тогда зачем Ред продолжает их преследовать? По мнению Виктории, было бы гораздо благоразумнее бросить преследование и вернуться в Риверсайд, раз жителям имения ничто не угрожает, и пусть тогда розысками преступников занимается колониальная полиция. Но, очевидно, Ред почему-то считал иначе.

На ночь путники остановились в полуразрушенном доме, некогда принадлежавшем голландскому плантатору. Сэм развел огонь и приготовил на скорую руку немудрящий ужин. Однако не успела Виктория приняться за еду, как ей пришлось спешно бежать во двор, где ее тут же стошнило. Отдышавшись, девушка постаралась успокоить Сэма и попросила его принести воды. Ей насилу удалось отвязаться от расспросов обеспокоенных мужчин. Когда же она, наконец, осталась одна, тревожные мысли набросились на нее, словно рой москитов. Все было слишком очевидным, чтобы продолжать и дальше обманывать себя. Она беременна. И, судя по всему, уже не первый месяц.

Смутное беспокойство по этому поводу Виктория почувствовала вскоре после приезда в Риверсайд. Тошнота по утрам, непривычная усталость, желание поплакать без видимой причины… Однако страхи ее улеглись, как только у нее начались очередные женские недомогания. Они проявлялись не как обычно, но этого оказалось достаточным, чтобы усыпить бдительность Виктории. А потом она на какое-то время и вовсе забыла об этом.

И вот недавно тошнота и плохое самочувствие вернулись. Сначала Виктория связывала это с волнениями, которых так много выпало на ее долю за последнюю неделю. Но сейчас, попытавшись вспомнить свои ощущения, она поняла, что дело совсем не в этом. Сомнений больше не оставалось – она забеременела в ту ночь, которую они провели с Редом в джорджтаунской гостинице. А значит, срок уже подходил к трем месяцам.

Положив руки на живот, Виктория попыталась сосредоточиться и определить, произошли ли с ней какие-нибудь изменения. Так и есть: живот действительно стал немного плотнее и слегка увеличился. Еще немного, и ее положение станет очевидным для всех. А Редьярд Шарп, непосредственный виновник происшедшего, даже ни о чем не догадывается!

Вспомнив о Реде, Виктория ощутила минутный прилив негодования против этого человека. Почему он не позаботился о том, чтобы этого не случилось? Виктория не раз слышала от своих всезнающих лондонских приятельниц о том, что близость между мужчиной и женщиной далеко не всегда приводит к появлению детей. Напротив, «умный» мужчина бережет женщину от этой напасти, исключая случаи, когда необходимо появление на свет наследника. Но далее такого вывода познания Виктории не шли. Иначе она бы уж позаботилась о том, чтобы не допустить никакой беременности.

Но Ред… Он-то не мог не знать всех этих тонкостей! Тогда получается, что он намеренно не берег ее? Хотя как раз это и имеет логичное объяснение. Он хотел любым способом заставить ее стать его женой, а лучшего способа, чем этот, подсказанный самой природой, просто невозможно придумать. Она оказалась в ловушке, из которой мог быть только один выход: стать женой человека, от которого предстоит родить ребенка. Конечно, если она выйдет за Шарпа, путь в высшее лондонское общество может оказаться для нее закрыт. Но если она родит ребенка, вообще не будучи замужем, для нее будет закрыт путь в любое приличное общество! Об этом даже бессмысленно думать…

Внезапно позади Виктории скрипнула половица, и девушка испуганно обернулась. У нее вырвался вздох облегчения, когда она увидела Сэма.

– Черт бы тебя побрал, проклятый сорванец, ты напугал меня до полусмерти! – гневно набросилась она на него. – Что за привычка подкрадываться сзади, словно вор!

– Миледи, я хотел всего лишь узнать, как вы себя чувствуете, – в голосе Сэма было столько участия, что гнев Виктории мгновенно угас. – Я подумал, что раз вам так плохо, может, нам лучше вернуться в Риверсайд и прекратить поиски мистера Реда?

Слова Сэма подействовали на Викторию отрезвляюще, и она медленно поднялась на ноги. Боже, чем она занимается весь последний час? Что толку осыпать Реда мысленными упреками, когда он находится далеко от нее и ему грозит опасность? Это не поздно будет сделать и потом, когда они встретятся. Главное, чтобы с ним все оказалось в порядке.

– Нет, Сэм, – твердо сказала она, – мы не вернемся в Риверсайд. Я запрещаю тебя даже говорить об этом! А что касается моего недомогания, то, уверяю тебя, оно уже давно прошло. Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы завтра продолжить путь.

Утром Виктория действительно почувствовала себя немного лучше. Наспех перекусив, отряд вскочил на лошадей и двинулся прочь с плантации. Но далеко отъехать ему не удалось. Едва путники поднялись на пологий холм, как заметили впереди людей. Несколько человек, одежды и лиц которых невозможно было разобрать, притаились внизу по обеим сторонам дороги, окруженной зарослями густого кустарника. Сомневаться в их намерениях не приходилось – это явно была засада. Но на кого?

Ответ на этот вопрос стал ясен минуту спустя, когда из-за поворота показалась вереница всадников. Со своего места – из укрытия за двумя небольшими валунами – Виктория не могла разглядеть лиц проезжавших, но, судя по костюмам, это были довольно приличные мирные люди. Вдобавок ко всему, двое из них были одеты в форму колониальных военных частей.

– Генри, мы должны предупредить их! – Виктория нетерпеливо обернулась к Генри Эштону, старшему из своих спутников, отставному военному. – Нельзя допустить, чтобы шайка бандитов перебила порядочных людей.

– Да, мадам. – Генри приложил руку к глазам и пристально всмотрелся в притаившихся за кустами бандитов. – Ого, я, кажется, узнаю кое-кого из старых знакомых!

– Сбежавшие каторжники?! – испуганным шепотом выдохнула Виктория.

Эштон медленно кивнул.

– По крайней мере, некоторые из них. А вон того, высокого, я что-то не припомню. По одежде он смахивает на джентльмена, но разве джентльмен станет якшаться с отбросами общества?

– Все ясно, Генри, – голос Виктории зазвучал так решительно, что все четверо мужчин как один послушно повернулись в ее сторону. – Мы атакуем эту бандитскую шайку, а те, внизу, нас поддержат, когда поймут, в чем дело. Взвести курки! Приготовиться! Открывать стрельбу по моей команде!

Спешившись, люди Виктории приготовили оружие и заняли удобные позиции за валунами. Подняв пистолет, несколько тяжеловатый для ее руки, девушка тщательно прицелилась. На какое-то мгновение ей стало не по себе, оттого что приходилось целиться по живым мишеням. Но стоило Виктории подумать о том, что эти самые люди могли уже отправить на тот свет Реда и его товарищей, как жалость тут же уступила место гневной решимости. Выбрав для себя мишень, Виктория сделала один за другим два выстрела и тут же снова укрылась за валунами рядом с товарищами. Тотчас, вслед за ней, прозвучали подряд еще шесть выстрелов. И снова защелкали курки.

Кавалькада остановилась, всадники начали недоуменно озираться вокруг, пытаясь определить источник пальбы. Но, как успела заметить Виктория, некоторые из них быстро оценили обстановку и сами взялись за оружие, не зная, правда, еще, против кого его применить. Что же касается бандитов, то среди них поднялся настоящий переполох. Многие, растерявшись от нападения невидимого противника, начали выскакивать из своих укрытий, обнаружив до времени свое присутствие. Напрасно высокий человек в одежде джентльмена пытался призвать шайку к порядку. Перепуганные каторжники в панике бросились наутек, устремляясь в направлении густых зарослей кофейных деревьев, где Виктория лишь сейчас заметила привязанных лошадей.

Похоже, всадники на дороге наконец сообразили, что к чему. Они попытались преследовать убегающих бандитов, однако их кони быстро завязли в непролазных дебрях окружавшего дорогу кустарника. А когда всадники спешились, преследовать было уже некого – как только каторжники оказались на лошадях, их и след простыл. Правда, Виктория успела заметить, в каком направлении они удаляются, но сейчас это ровным счетом ничего не давало. Следовало осмотреть место побоища, оказать помощь раненым и допросить оставшихся в живых бандитов. Да и познакомиться со спасенными Виктории тоже не терпелось.

Опьяненная легкой победой, Виктория ловко вскочила в седло и в минуту спустилась с холма, обогнав своих людей. Еще на ходу она успела отметить, что из незнакомцев никто серьезно не пострадал.

Один из них, молодой мужчина в добротном дорожном костюме, слишком нарядном для данной местности, где все привыкли одеваться удобно и просто, выехал ей навстречу. Как только они с Викторией поравнялись, он, не слезая с лошади, приподнял шляпу и отвесил в сторону девушки галантный поклон. А затем выпрямился и хотел что-то сказать, да так и застыл на месте с приоткрытым ртом. Впрочем, и сама Виктория на время лишилась дара речи. Это казалось невероятным, но перед ней находился не кто иной, как Стюарт Филдинг.

Изумление Виктории было столь велико, что она так и не сдвинулась с места, пока не подъехали ее люди. Между двумя отрядами началось оживленное обсуждение происшедшего. Наконец опомнившись, Филдинг приблизился к Виктории и, еще раз поклонившись, восхищенно посмотрел на девушку.

– Леди Джемисон! – вымолвил он, изумленно покачивая головой. – Вот так неожиданность! Признаться, вы последний человек на земле, кого я ожидал встретить в этих забытых богом местах. Да еще и в роли предводителя мужского отряда!

– Уж поверьте мне, лорд Филдинг, я удивлена не меньше вашего, – усмехнулась Виктория, машинально поправляя съехавшую набок широкополую мужскую шляпу. – Может, вы, наконец, удовлетворите мое женское любопытство и объясните, каким ветром вас занесло в эти края? Признаться, я просто умираю от нетерпения. Не могу взять в толк, что за причина побудила вас оставить Лондон с его веселыми балами, томными красавицами и столь любимыми вами игорными домами.

Стюарт вспыхнул и на мгновение опустил глаза, поняв намек. Но вслед за тем он поднял голову и твердо посмотрел на девушку.

– Я приехал за своим братом, миледи, – сказал он. – Хочу попытаться уговорить Реда вернуться в Англию и принять часть состояния нашего отца.

От изумления Виктория даже присвистнула, но тут же спохватилась, вспомнив о хороших манерах.

– Вот как, – вымолвила она после небольшой паузы. – Значит, в вас наконец-то проснулась совесть?

Стюарт резко вскинул голову, и его синие глаза полыхнули сдержанным гневом, как бывало в иные минуты у Реда. Но он так же быстро взял себя в руки.

– Совесть? – переспросил он, взволнованно подергивая поводья. – Да если хотите знать, миледи, моя совесть в этом случае чиста, как алмаз! Уж если кого она и должна мучить, так это моего братца, этого упрямого осла! И не смотрите на меня с таким удивлением, я еще не сошел с ума.

– Но как же… – растерянно начала Виктория, но Филдинг нетерпеливым жестом оборвал ее возражения.

– Вы считаете, что я такой бессердечный негодяй? – воскликнул он, все более горячась. – Купаюсь в роскоши, разбрасываю направо и налево отцовское богатство, в то время как мой брат вынужден пробивать себе дорогу тяжким трудом? До чего же легко мы все выносим приговор другим людям! Вы же ничего не знаете о наших отношениях с Редом, леди Джемисон, а уже осудили меня.

– Тогда расскажите мне об этом, лорд Филдинг.

– Хорошо. – Он посмотрел в сторону остальных. – Только сперва нужно решить, что делать с убитыми и ранеными бандитами. Не можем же мы оставить их вот так валяться на дороге!

Кивнув, Виктория направила лошадь к своим товарищам. Оказалось, что в результате перестрелки каторжники понесли довольно значительные потери. Четверо из них были убиты наповал, еще двое – ранены. Генри Эштон, один из начальников охраны на шахтах, сразу опознал этих людей, и, как только с перевязками было покончено, немедленно приступил к допросу.

Результат беседы с пленными членами шайки ошеломил Викторию. Все оказалось гораздо серьезнее, чем она могла предположить. Выяснилось, что сбежавшие вовсе не были неорганизованной безоружной толпой. У них имелся предводитель, и это был отнюдь не Рыжий Саймон, как была уверена Виктория до сегодняшнего дня. Человека, организовавшего побег каторжников с рудников, звали сэром Адамом. А после того, как пленные подробно описали своего главаря, последние сомнения Виктории рассеялись – предводителем бандитской шайки являлся ее хороший знакомый и давний враг Реда – Адам Колтмен.

Ему принадлежала одна из брошенных голландцами ферм, откуда он и совершал свои разбойничьи вылазки. Два раза банда Колтмена нападала на отряд Шарпа, но, как уверяли пленные каторжники, оба столкновения закончились ничем. Однако куда подевались Ред и его люди после второй стычки с бандитами, оставалось неясным. Напасть же на группу мирных всадников Колтмен решил для того, чтобы завладеть лошадьми и оружием, которого в банде не хватало. Что он намеревался делать с людьми, пленные каторжники не знали, но можно было предположить, что никого из спутников Филдинга не собирались оставлять в живых. Вряд ли Колтмен решился бы отпустить свидетелей своего очередного преступления.

Теперь Виктория поняла, почему мужчина в одежде джентльмена, организовавший засаду, показался ей странно знакомым. Однако в те минуты дальность расстояния и густые заросли помешали ей как следует рассмотреть его. Да и могла ли она хоть на миг предположить, что благородный английский джентльмен станет заниматься разбоем на больших дорогах? Что побудило его встать на этот преступный путь? Вспомнив ту нежданную встречу у водопада, Виктория напрягла память и попыталась припомнить в малейших подробностях весь свой разговор с Колтмеыом. И тут же в сильнейшей досаде хлопнула себя по лбу.

– О боже, Генри, какой же я оказалась растяпой! – с мучительным стоном воскликнула она. – Ведь этот негодяй еще тогда, при нашей последней встрече, обмолвился, что в Риверсайде скоро произойдут страшные события. Но я, как последняя глупая ворона, не придала должного значения его словам. А потом мне пришлось спасать Сэма от мерзавца Саймона, и я совсем забыла об этом.

– Святая дева, да о чем вы таком говорите, мадам? – недоуменно пробормотал Генри. – Разве вы встречались с этим человеком после приезда в Риверсайд? Как, где…

– Что, черт возьми, здесь вообще происходит? – нетерпеливо перебил Филдинг. – Леди Джемисон, не будете ли вы так любезны, чтобы, наконец, рассказать нам все по порядку? Право, в последние полчаса я только и делаю, что диву даюсь!

Вопрос был задан вполне резонно, и Виктория быстро и обстоятельно обрисовала Стюарту и его спутникам сложившуюся ситуацию. К ее огромному облегчению, раздумывали они недолго. Решение объединиться с отрядом Виктории и без промедления броситься вдогонку за бандой Колтмена было принято в считанные минуты. Способ избавиться от обременительной поклажи тоже нашелся легко – ее оставили в полуразрушенном доме, где отряд Виктории провел сегодняшнюю ночь. А пленных каторжников решили прихватить с собой, дабы они указывали дорогу в логово главаря. Последним Виктория пообещала простить побег, если они будут способствовать поимке Колтмена.

Отдавая очередное распоряжение своим людям и спутникам Филдинга, Виктория заметила, что Стюарт посматривает на нее с удивленной, чуть насмешливой улыбкой. Это задело ее, и, когда отряд, наконец, выступил в путь, она подъехала к молодому человеку и тихо, с легким вызовом сказала:

– Я вижу, лорд Филдинг, что вы не осознаете всей сложности нашего положения. Судя по вашей усмешке, вы считаете все происходящее не более чем забавной игрой.

– Ради бога, не сердитесь на меня, дорогая невестка, – ответил он, примирительно тронув ее за руку. – Я просто еще не могу привыкнуть к вашему новому образу. Когда я видел вас на лондонских балах, вы казались такой хрупкой, такой чувствительной и беззащитной леди…

– Так благодарите же бога, милорд, что на самом деле я оказалась совсем другой! – процедила Виктория, сверкнув в его сторону глазами. – Иначе кормить бы вам сейчас крокодилов в прибрежных зарослях Демерары.

Лицо Стюарта вмиг стало серьезным.

– Это правда, – сказал он. – Мы все действительно могли сегодня погибнуть, если бы не помощь ваших людей. И, поверьте, я никогда не забуду этого, дорогая невестка.

– Не называйте меня так я вовсе не ваша невестка! Видите ли, лорд Филдинг, мы с Редом не являемся мужем и женой, – пояснила Виктория, заметив его недоуменный взгляд. – Но все здесь думают иначе, и сейчас не время разубеждать их.

Стюарт удивленно покачал головой, осмысливая эту неожиданную новость.

– Вот как… – протянул он, глядя на Викторию с некоторым сочувствием, причину которого она поняла не сразу. – Простите, леди Джемисон, я этого не знал. Мне казалось, что Ред не способен поступить дурно с доверившейся ему девушкой.

– О чем это вы, граф?

Филдинг чуть заметно покраснел.

– Я неприятно удивлен, что Ред не женился на вас…

Поняв наконец, о чем он говорит, Виктория громко расхохоталась, окончательно смутив своего собеседника.

– Так вот что вы подумали о наших отношениях! – воскликнула она, перестав смеяться. – До чего же все мужчины самоуверенны! С чего вы взяли, милорд, что это Ред не женился на мне? Напротив: это я отказалась выйти за него. И не смотрите на меня так, будто я сошла с ума! Дело в том, что ваш любезный братец… – И она кратко поведала ему историю своего похищения.

Реакция Стюарта, однако, оказалась совсем не такой, как ожидала Виктория. Когда его первоначальное удивление прошло, он вдруг надменно вскинул голову и посмотрел на девушку так, будто она оскорбила его в лучших чувствах.

– Простите меня, миледи, но я не могу осудить брата за этот поступок, – сказал он с легкой прохладцей. – А вот ваше поведение только подтверждает мое убеждение в том, что все женщины – легкомысленны, непостоянны и склонны к совершению нелогичных поступков. Судите сами – сначала вы подставляете под удар свою репутацию, защищая Реда на маскараде у Лестера, а потом отказываетесь выходить за него замуж! Право же, я не вижу никакой логики в ваших действиях.

Упоминание об инциденте в игорной комнате всколыхнуло в душе Виктории давнюю обиду на Филдинга, и она гневно воскликнула:

– А как расценивать ваше поведение по отношению к родному брату?! Боже, да меня до сих пор трясет от негодования, когда я вспоминаю, как отвратительно вы вели себя тогда в доме Лестера! Как вы могли так поступить с Редом, милорд? Те пятьдесят тысяч фунтов, что были поставлены на кон в финале игры, наверняка составляли все его состояние. Вы могли оставить его нищим, в то время как для вас, при вашем богатстве, эта потеря не являлась столь уж значительной.

– Черт возьми, да как же еще я мог заставить его пойти со мной на мировую?! – с неожиданной горячностью воскликнул Стюарт. – Клянусь вам памятью моих покойных родителей: если бы Ред проиграл в тот вечер все свои деньги, я на другое утро пришел бы к нему и предложил их обратно. Я так надеялся, что это поможет нам помириться, но этот проходимец снова провел меня!

Виктория удивленно покачала головой. Ей с трудом верилось в то, что говорил Филдинг, но, похоже, все это было чистой правдой. Иначе Стюарта Филдинга просто не было бы сейчас здесь, рядом с ней.

– А вы не боялись, что Ред мог до утра пустить себе пулю в лоб? – спросила она, невольно содрогнувшись от этого чудовищного предположения.

Стюарт посмотрел на нее со снисходительной усмешкой, снова напомнив ей Реда.

– Ред никогда не совершил бы такой глупости, – убежденно сказал он, – потому что не относится к числу малодушных слабаков. Проклятье! – воскликнул Филдинг с прорвавшейся досадой. – Я всегда так хотел быть похожим на него – такого сдержанного, уверенного в себе, бесконечно обаятельного. А он отталкивал меня, словно какую-нибудь назойливую муху.

– Но почему?!

Стюарт тяжко вздохнул.

– Это все из-за нашего отца. Вы будете удивлены, миледи, но именно отец когда-то и познакомил нас с Редом. Это было лет девять назад, я помню, что мне тогда только исполнилось пятнадцать и Ред подарил мне Феба, породистого арабского скакуна. Не знаю уж, откуда у него нашлись деньги на такой дорогой подарок, но в те дни подобные вопросы не приходили мне в голову. Конечно же, я сразу полюбил Реда – я так мечтал иметь брата или сестру, но моя мать была болезненной женщиной и рано умерла. Ред тоже был одинок: он только что лишился матери и стоял на пороге взрослой жизни, не зная, в какую сферу деятельности направить свою энергию. Наша дружба продолжалась где-то около двух лет. Ред научил меня фехтовать, стрелять без промаха с тридцати шагов и распознавать все уловки карточных шулеров…

Филдинг смущенно взглянул на Викторию, опасаясь, что она вспомнит, как он когда-то необоснованно обвинил Реда в мошенничестве.

– А потом Ред рассорился с отцом, и тот запретил мне с ним общаться. Я слышал их последний разговор, хотя и не все из него мог тогда понять. Но отчетливо помню, что отец предлагал Реду деньги, довольно значительную сумму, а тот отказывался их взять. Он сказал, что воспользуется предложенной помощью только в том случае, если отец публично признает его своим сыном.

«Я не прошу, чтобы вы отдали мне титул, полагающийся старшему сыну – пусть он останется у Стюарта, ему это нужнее, чем мне, – говорил он в тот день. – Но имейте же мужество признать меня своим ребенком перед всем обществом. Если нет, то и говорить не о чем. Я уже сказал вам однажды, милорд: все или ничего, на меньшее я не согласен. Помощи от постороннего человека я не приму».

– А что было потом? Вы встречались с Редом в дальнейшем? – нетерпеливо спросила Виктория, когда Стюарт, погрузившись в воспоминания, на время замолчал.

– Да. После того, как я вернулся в Лондон, отучившись три года в Кембридже. Но это были лишь случайные встречи, где-нибудь в загородном парке или на балу. Дело в том, что я боялся нарушить запрет отца, а Ред не любил кому-то навязываться.

– Я это знаю, – с грустной улыбкой подтвердила Виктория.

– Когда отец умер, я попытался снова сблизиться с Редом. Результат получился самый неожиданный – мы рассорились в пух и прах. Причина все та же. Я настойчиво хотел поделиться с Редом своим наследством, а он отказался что-то взять. Сказал: мол, раз, отец ничего ему не оставил, то и у меня он ничего не возьмет. Я тогда сильно вспылил, наговорил ему всяких неприятных вещей. С тех пор мы вот уже почти три года ведем себя как заклятые враги. По крайней мере, внешне все обстоит именно так.

– А на самом деле каждый переживает из-за разрыва. Боже, какие же вы, мужчины, все-таки глупцы! Но Ред действительно очень упрям, – согласилась Виктория, вспомнив, с каким отчаянным упорством он добивается ее любви. – И все же, мне кажется, я понимаю его, – прибавила она задумчиво. – Он очень гордый, как, наверное, и все Филдинги. А положение незаконнорожденного и необходимость постоянно доказывать свою значимость еще больше обострили в нем эту черту характера.

Стюарт пристально посмотрел на девушку.

– Похоже, вы неплохо знаете Реда, Виктория. Обещайте, что уговорите его помириться со мной!

– Обещаю, Стюарт. – Виктория улыбнулась, заметив, что они как-то непринужденно перешли к простой форме обращения. Но ее глаза тут же вспыхнули тревогой, стоило ей вспомнить, куда и зачем они едут, и что Ред находится в опасности. – Только бы нам найти его, только бы с ним ничего не случилось, – пробормотала она упавшим от волнения голосом.

Твердая ладонь Филдинга в успокаивающем движении легла на ее руку.

– Мы найдем его, Виктория, – заверил он с ободряющей улыбкой. – Обязательно найдем. Ведь не спроста же мы встретились на этой дороге и вышли целыми и невредимыми из стычки с бандитами!

Виктория надеялась, что они достигнут убежища Колтмена довольно скоро, однако все оказалось не так просто. Где-то в середине дня путь им преградил неширокий, но довольно глубокий ручей. Возле него торчали остатки деревянного моста, без сомнения, совсем недавно разрушенного убегающими от погони каторжниками. Перейти ручей в этом месте оказалось невозможным. Пришлось искать брод, что заняло почти весь остаток дня: местность вокруг водоема была сильно заболоченной и кишела кайманами, от которых испуганно шарахались лошади.

За этот день Виктория не раз порадовалась, что Стюарт Филдинг оказался не из пугливых. По крайней мере, он-то не боялся кайманов, которые в этой местности были слишком малых размеров, чтобы напасть на человека. И вообще с ним было легко и надежно. Только сейчас Виктория поняла, что затея отправиться на поиски отряда Реда, имея с собой лишь четырех спутников, один из которых был подростком, являлась крайне необдуманной. Сейчас ей было страшно представить, что могло произойти, если бы Колтмен и его головорезы выследили ее отряд и напали из засады. Им просто повезло, что они встретили Филдинга с десятью сопровождающими. Если бы еще повстречать и Реда с его людьми! Тогда им, наверное, не составило бы труда справиться с плохо вооруженными беглецами. Но, увы, где сейчас Шарп и что с ним, никто из спутников Виктории знать не мог.