Текст книги "Герман Аляскинский. Светило православия"

Должны были признаться, что нет».

«Для нашего блага, для нашего счастья, – говорил отец Герман, – дадим себе обет, что по крайней мере от сего дня, от сего часа, от сей минуты будем мы стараться любить Бога уже выше всего и исполнять Его святую волю!

Мы не в морских волнах обуреваемся, но среди прелестного и многомятежного мира страждем и скитаемся, по апостольскому слову. Хотя и не имеем той благодати, которую имели святые Апостолы, но сражение наше к тем же бесплотным началам и властем, к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным, кои всех путешественников к небесному нашему отечеству стараются перехватить, и удержать, и не допустить. По слову святого апостола Петра, “супостат наш диавол ходит как рыкающий лев кого поглотить”.

Грех любящему Бога, не что иное, как стрела от неприятеля на сражении.

Истинный христианин есть воин, пробирающийся сквозь полки невидимого врага к небесному своему отечеству! По апостольскому слову: “отечество наше на Небесах”. А о воинах говорит: “несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем” (Зф. 6, 12). Истинного христианина делают вера и любовь ко Господу Иисусу Христу. Грехи наши нимало христианину не препятствуют ко слову Самого Спасителя. Он изволил сказать: “Не праведныя приидох призвати, но грешныя спасти”. Радость бывает на Небеси о едином кающемся более, нежели о девятдесяти праведных. Так же и о блуднице, прикасающейся к ногам Его, и фарисею Симону изволил говорить: “Имеющему любовь многий долг прощается, а с неимеющего любви и малый взыскивается”. Сиими рассуждениями христианин должен приводить себя в надежду и радость, и отнюдь не внимать наносимому отчаянию; тут нужен щит веры.

Пустые века сего желания удаляют от Отечества Небесного. Любовь к ним и привычка одевают душу нашу как будто в гнусное платье. Оно вызвано апостолами внешний человек. Мы, странствуя в путешествии сей земной жизни, призывая Бога в помощь, должны гнусности той совлекаться, и одеваться в новые желания, в новую любовь будущего века (стяжание Духа Святого), и через то узнавать наше к Небесному Отечеству или приближение или удаление. Но скоро это сделать невозможно, а должно следовать примеру больных, которые, желая любезного здоровья, не оставляют изыскивать средств для излечения себя. Я говорю не ясно».

Капитан фрегата «Крейсер» Михаил Лазарев отметил, что встреча и этот разговор со старцем Германом остались в душах и памяти морских офицеров на всю их жизнь. Словоохотливый старец говорил умно, дельно и назидательно, более всего о вечности, о спасении, о будущей жизни, о судьбах Божиих. Много говорил он о житии святых, из Пролога. Слушать его было приятно, и беседующие с ним увлекались его беседою и нередко только с рассветом дня нехотя оставляли его.

Креол Константин Ларионов сердцем и душой любил батюшку Германа и писал о нём: «В душеспасительных беседах с гостями отец Герман просиживал до полуночи и даже за полночь. Но ночевать он никогда не оставался и, несмотря на ни какую погоду, всегда уходил к себе в пустынь. Если же по какому-либо особенному случаю и нужно было ему ночевать вне келии, то утром всегда находили постель, постланную для него, совершенно нетронутою, а старца неспавшим. Точно так и в своей пустыни, проведя ночь в беседе, не предавался он отдохновению.

Ел старец весьма мало. В гостях чуть отведывал какого-либо кушанья и оставался уже без обеда. В келии очень малая часть небольшой рыбы или овощей составляла весь его обед. Тело его, изнурённое трудами, бдением и постом, сокрушали пятнадцатифунтовые вериги. Одежда отца Германа была одна зимой и летом. Рубашки холстяной он не носил, её заменяла оленья кухлянка, которую он по восьми лет не снимал и не переменял, следовательно, шерсть на ней вся вытиралась и кожа залоснялась. Потом сапоги или башмаки, подрясник, ветхая, полинялая, вся в заплатах ряса и клобук, – вот и всё его одеяние. В этой одежде он ходил везде и во всякую погоду: и в дождь, и в снежную метель. Постелью ему служила небольшая скамья, покрытая оленьей вытершейся от времени шерстью, изголовье – два кирпича, которые под голой шкурой оставались незамеченные (незаметными) для посетителей. Одеяла не было, его заменяла деревянная доска, лежавшая на печке. Эту доску сам отец Герман назвал своим одеялом.

«В бытность мою в келии отца Германа, я, грешный, сидел на его постели, и это считаю верхом моего счастья!» – говорил креол Константин Ларионов.

Ещё при жизни своей преподобный Герман получил от Господа дары прозорливости, исцеления и чудотворения. В молитвенном обращении к Господу он ликвидировал пожары, успокаивал штормовые приливы, менял направления ветров, вызывал и останавливал небесные грозы, гром, дожди и снегопады, предупреждал о землетрясениях и гасил их.

«Его жизнь напоминала жизнь древних пустынников – он был в общении с миром духов и с природой, как будто пребывал в первобытном состоянии – в раю».

«Все местные жители имеют благоговейное уважение к отцу Герману как святому подвижнику, вполне уверены в его богоугодности», – писал епископ Новоархангельский Пётр, викарий Камчатской епархии в своём ответе на письмо игумена Валаамского монастыря Дамаскина, делающего попытки подробнее узнать о деятельности Кадьякской миссии и о жизни старца Германа. На далёком от Аляски островном Валааме знали, что положение православных общин на Аляске крайне тяжёлое: нехватка духовенства, отсутствие средств для постройки и ремонта храмов, удалённость от крупных православных центров усугублялись каноническим хаосом, существовавшим в те годы среди православных в Америке. В это время образ преподобного Германа, пример его самоотверженного подвига во имя утверждения Православия внутренне укреплял христиан Аляски.

«Жаль мне тебя, любезный кум, – говорил отец Герман исполняющему обязанности Кадьякского правителя креолу Александру Кашеварову, поручику корпуса флотских штурманов, у которого он принимал от купели сына, – жаль, смена тебе будет неприятная!»

И действительно, при сдаче своих временных полномочий вновь назначенному правителю, поручик Кашеваров чуть было, по своей простоте и небрежной доверчивости, не угодил под арест. Во время его отправки на остров Ситха – в адмиралтейство, он вспомнил о том, что значила короткая фраза старца Германа…

Потом уже Александр Кашеваров прославил своё имя беспримерным походом во льдах. Летом 1837 года, с отрядом из двадцати человек смелых креолов и алеутов, он, в сопровождении проводника и толмача Феофана Утуктат, ступил на приполярные луга, раскинувшиеся вокруг мыса Лисбурн на севере Нового Света. Показывая рукой на северо-восток, Феофан Утуктат сказал: «Там лежит мыс Барроу».

Они достигли мыса Барроу, который можно было узнать по обилию китовых рёбер, нагромождённых вокруг эскимосских хижин. Александр Кашеваров пробился на восток от мыса Барроу на тридцать морских миль.

На обратном пути, только призывание имени преподобного Германа и молитвенное обращение к Господу нашему Иисусу Христу помогли отряду Александра Кашеварова уйти от опасного преследования воинствующих эскимосов. Александр провёл свой отряд по пути, который указал ему в видении преподобный, – сквозь льды на кожаных байдарах. Опытный офицер Александр Кашеваров вёл опись побережья и во время этого рискованного похода открыл для Отчизны заливы Куприянова и Прокофьева, мысы Степового и Врангеля…

При нашествии французских полчищ Наполеона Банопарта на Россию, преподобный Герман, как ревнитель о благе родного отечества, в уединенном молитвенном обращении к заступнику и молитвеннику земли Русской святому Угоднику Божиему Преподобному Сергию Радонежскому, призывал его не допустить врага до своей Лавры.

И умная молитва старца Германа была услышана! Французская армия Наполеона, деморализованная, гонимая строгостью Божией, рассеянная, стала позором и презрением на долгие годы в памяти самих же французов…

Удивительно, что задолго до получения в Кадьяке официальных известий о смерти высокопреосвященного митрополита Московского Платона, преподобный Герман сожалел о кончине высокого духовного начальника. Ещё преподобный говорил, что в Америке будет свой архиерей.

Пророчество это сбылось. Епископ Ново-Архангельский Пётр заявил: «Тогда как никто и не думал, что в Америке будет свой архиерей, старец Герман уведомлял».

Всё, что делал батюшка Герман, было делом его христианского просвёщенного ума, доброго сердца и твёрдой воли, сделав его избранным сосудом благодати Христовой…

«Когда преподобный молился, взор его блистал Божественной силой, в его облике всё было небоподобно», – вспоминал Константин Ларионов. – «Слова молитвы всегда были пророческими, вся служба сопровождалась пением и плаканием, чего преподобный не замечал. Сам же он говорил, что в плаче – покаяние! Чем ближе приближался он к Богу, тем более видел себя грешным…» Владея литургическими ходатайственными молитвами святого Василия Великого; святого Иоанна Златоуста, он имел редкий дар непрестанной молитвы. На склоне лет, не имея возможности читать из-за ослабленного зрения, преподобный Герман поучал своих духовных чад, цитируя по памяти многие священные тексты.

Особенно батюшка Герман легко и глубоко читал наизусть подвижнические Божественные наставления из высказываний святого Исаака Сирианина:

«Подвижничество есть матерь святыни; от него происходит первое изведание ощущения Таин Христовых, – что называется первою степенью духовного познания.

Душа осквернённая не входит в чистое царство и не сочетается с духами Святых.

Доброту целомудрия твоего угладь слезами, постами и уединённым безмолвием.

Малая скорбь ради Бога лучше всякого дела, совершаемого без скорби. Что без труда творится, то есть правда мирских людей, творящих милостыню от внешнего, сами же себе ничего не приобретающих. Но ты подвизался сам себе, и постражди Христу, чтобы сподобиться тебе вкусить и славы Христовой. Ум не спрославится с Иисусом, если тело не страждет за Христа.

Два есть способа взойти на крест: один – распятие тела, а другой – восхождение в созерцание; первый бывает следствием освобождения от страстей, а второй – следствием действенности дел духа.

Ум не покоряется, если не покоряется ему тело. Царство ума есть распятие тела: и ум Богу не покоряется, если свобода не покорена разуму. Кто покорит себя Богу, тот близок к тому, чтобы покорились Ему все.

И помни всегда и везде, что враг днем и ночью стоит у нас пред глазами, примечает, выжидает и высматривает, каким бы отверстым входом наших чувств войти ему. И когда допущено нами нерадение в чём-либо одном, тогда этот хитрый и бесстыдный пёс пускает в нас стрелы свои.

Блюдись поблажить себе в малом, и до великих падений. И малая небрежность нередко ведёт к великим опасностям. И в малом и в незначительном быть всегда трезвым, – вот мудрость».

Батюшка Герман держал в своей памяти каждое слово преподобных Каллиста и Игнатия: «Не ищи прежде времени того, что будет в своё время. Иерусалим и Царство Божие, внутри нас сокровенно по слову Господню (Лк. 17, 21), эта область облако есть Божией славы, в которую только чистые сердцем внидут узреть лице своего Владыки».

В по-весеннему солнечные дни любил батюшка Герман сидеть на пригреве среди своих сирот, ласково поглаживая их по головкам и сказывая слова псалмопевца о солнце: «Небеса поведают славу Божию, и о делах рук Его возвещает твердь. Он поставил в них жилище Солнцу… От края небес исход его, и шествие его до края их, и ничто не укрыто от теплоты его». Братолюбивым детям батюшка говорил с глубокой верой, что человек одинок, особенно русский человек со своей беспокойной душой, от которой все скорби и грех. И не отречься ему от Христа вовеки. Только к Нему приходит русский человек со своими скорбями, всё Ему расскажет, припав к Его ногам и покается, и поплачется. Многое спасает он великим даром покаяния. И тут же приведёт слова канона Андрея Критского: «Погубив первозданную доброту и благолепие моё, и ныне лежу наг, и стыждуся». Утешитель нужен русскому человеку! Спасение Руси Великой – покаянная молитва монашествующих и боголюбивых богомольцев, возносящих сердечный поток любви к Господу, от Него же идущая благодать отпускает грехи человеческие.

Молитва монаха – мощный покаянный поток, устремлённый к Господу в Царствие Небесное, умягчающий волю Его, возвращающееся к людям милостью Божией.

…С первым лучиком света утренней зари, по неоглядным далям Руси молящейся разливается, разливается спасительный благовест монастырских обителей, храмов, соборов, пустынь: «Слава Тебе, Господи! Помилуй, сохрани Русь покаянную!»

Во всей своей Богоугодной жизни, находясь на далёком от ласковой родины островке Руси Православной – Русской Америки, батюшка Герман в нежной памяти своей ежечасно носил образ любимейшей Саровской обители. Казалось бы, не имея возможности в обычной мирской связи получать какие-либо сведения о жизни в Сарове, преподобный же знал всё, что касалось обители приосеняемой Божиею благодатью, процветающей в молитвенных трудах её Чудотворца, Святого Угодника Божьего, Преподобного Серафима Саровского.

Батюшка Герман, находясь в приподнятом настроении, легким поющим голосом красиво и мягко читал на память строки стиха Преосвященного Стефана Яворского, посвященные пустынножителям Саровским:

 
Братие блюдитеся, чёрну нося ризу;
Имейте смирение, око держа низу.
Убегайте гордыни, тщеславия злаго,
Ещё погубляет всем Небесное благо.
 
 
Зависть, славолюбие и гнев отлагайте,
Постом, молитвою оных прогоняйте;
Лицемерства, лености лишитеся тщитесь;
Но смиренно постяся, в молитвах трудитесь.
 
 
Едино и общее всем вам, всем да будет,
Не сумнитесь, понеже Бог вас не забудет.
Вышщей брат над низшим не высокомудрствуй;
Но всегда себе равна быти умствуй.
Сице образ показа и Христос собою,
Аще рек: кто в вас вящщий, да будет слугою.
Сего ради благость, мир в вас да пребывает;
Кротость, воздержание в вас да водворяет.
 
 
Имейте же наипаче любовь между собою,
Истину, а не лестну, совесть благую;
Сия бо вас представить Небесному трону,
И даст некончаемой радости корону.
 

В лике русского святого – в «простоте без пестроты» видится таинственная глубина, в которой раскрывается перед преподобным нещадными видениями не только темных сил, но и силы горения, говорящие с преподобным Германом на языке огня и света. Преподобный точно знал, что ещё во времена преподобного, Святого Угодника Божьего, Богоносного Сергия Радонежского, «этим видениям были причастны и некоторые из учеников Святого – те, которые составляли мистическую группу вокруг него; Симеон, Исаакий и Михей.

Однажды, когда преподобный Сергий совершал литургию в сослужении двух священников, Исаакий и другой ученик увидели сослужащего ему четвертого, светоносного мужа в блистающих ризах. На настойчивые вопросы учеников батюшка Сергий открыл свою тайну:

«О чада любимаа, аще Господь Бог вам откры, аз ли могу се утаити? Егоже видесте, – ангел Господень есть, и не токмо ныне днесь, но и всегда посещением Божием служащу ми недостойному с ним; вы же его видесте, никому же поведайте, дондеже есмь в жизни сей». Тот же Исаакий просил у батюшки Сергия благословения на вечное молчание. И когда батюшка благословил его, он увидел «велик пламень, изшедше от руки его» и окружающий всего Исаакия. Симон же, экклисиарх, рассказывал: «Служащу бо, рече, святому, видел огонь, ходящь по-жертовнику, осеняше олтарь и окрест святыа трапезы окружая; и когда святый хотя причиститися, тогда божественный огонь свится, яко же некая плащаница, и вниде во святый потир и тако преподобный причастися».

Два видения в житии принадлежат самому преподобному Сергию, но в них участвуют и его ученики… Однажды ночью в своей келии преподобный слышит голос, называющий его по имени: «Сергие!» Открыв окно, он видит необычный свет в небе и множество «зело красных птиц», слетевшихся над его монастырём. Небесный голос даёт ему обетование: «Им же образом видел еси птица сиа, тако умножится стадо ученик твоих, и по тебе не оскудеют, аще восхотят стопам твоим последовати».

Преподобный Сергий Радонежский первый из русских святых имел видение Богоматери. Вот как оно описано у биографа его – инока Троицкой обители Епифания Премудрого:

«Однажды блаженный отец молился по обычному своему правилу перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа. Отпев благодарственный канон Пречистой, присел он немного отдохнуть и сказал ученику своему Михею: “Чадо, трезвисъ и бодрствуй, ибо чудное и ужасное посещение готовится сейчас нам”. И тотчас послышался голос: “Се Пречистая грядёт”. Святой же, услышав, заторопился из келии в сени. И вот величий свет осенил святого паче солнца сияющего, и видит он Пречистую с двумя апостолами, Петром и Иоанном, блистающих неизреченной светлостью. И как только увидел, пал ниц святой, не в силах терпеть нестерпимую зарю. Пречистая же Своими руками коснулась святого, сказав: “Не ужасайся, избранник Мой, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках, о которых ты молишься, и об обители твоей. Не скорби уже: ибо отныне она всем изобилует, и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоём к Господу неотлучна буду от обители твоей, подавая потребную неоскудно, снабдевая и покрывая её”.

И сказав сие, стала невидима. Святой же, в исступлении ума, одержим был великим страхом и трепетом. Понемногу придя в себя, нашёл он ученика своего лежащим от страха, как мёртвого, и поднял его. Тот же начал бросаться в ноги старцу, говоря: “Поведай мне, отче, Господа ради, что это было за чудное видение, ибо дух мой едва не разлучился от союза с плотью из-за блистающего видения”.

Святой радовался душою, и лицо его цвело от этой радости, но не мог ничего отвечать, кроме одного: “Потерпи, чадо, ибо и во мне дух мой трепещет от чудного видения”.

Так они стояли и дивились про себя. Потом он сказал ученику своему: “Чадо, позови мне Исаака и Симона”. И, когда они пришли, он рассказал всё по порядку, как видел Пречистую с апостолами, и какие чудные обещания изрекла Она святому. Услышав, они исполнились неизреченной радости; и все вместе отпели молебен Богоматери и прославили Бога. Святой же всю ночь оставался без сна, помышляя в уме неизреченном видении».

Но в свете этих видений вполне позволительно указать на родственность духовной жизни преподобного Сергия современному мистическому движению на православном Востоке. Это известное движение исихастов; практиком «умного делания» или умной молитвы, идущие от святого Григория Синаита с середины XIV столетия. Новую мистическую школу Синаит принёс с Крита на Афон, и отсюда она широко распространилась по греческому и юго-славянскому миру.

Святой Григорий Палама, Тырновский патриарх Евфимий, ряд патриархов Константинопольских были её приверженцами. Богословски эта мистическая практика связывалась с учением о Фаварском свете и божественных энергиях. (Федотов Г. П. Преподобный Сергий Радонежский. Сергиев Пасад, 1992. С. 30–31.)

Владея алеутским языком, батюшка Герман ограждал своих пасомых от сект, шаманов, колдунов – страх Божий побуждал его к хранению заповедей и посредством заповедей создавался дом душевный. Имея страх Божий и любовь к Богу, он поступал со всеми по чистому свидетельству совести. От каждого его действия исходила благодать Святого Духа, просвещающая его неизреченным светом.

Преображение Господа на горе Фавор: «И быша ризы Его, блещущие яко снег, и ученицы его от страха падоша ниц». – Таким образом благодать Всесвятого Духа Божия является в неизреченном свете для всех, которым Бог являет действие её.

А ещё Господь говорит: «Вся простота суть обретающим разум»… Находясь в этом разуме, и апостолы всегда видели, пребывает ли Дух Божий в них или нет, и, проникнувшие им и видя сопребывание с ними Духа Божиего, утвердительно говорили, что дело их свято и вполне угодно Богу. Этим и объясняется, почему они в посланиях своих писали: «Изволися Духу Святому и нам», и только на этих основаниях и предлагали свои послания, как истину непреложную, на пользу всем верным, – так святые апостолы ощутительно сознавали в себе присутствие Духа Божиего.

И невольно открывается суть истинного явления, в котором Бог слово, Господь Иисус Христос уподобляет жизнь нашу торжищу, и дело жизни нашей на земле именует куплею, и говорит всем: «Купуйте, дондеже прийду, искупующе время, яко дние лукави суть», – то есть выгадывайте время для получения небесных благ через земные товары-добродетели, даваемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа, без Которого и спасения никому нет и быть не может, ибо: «Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется троическим единством священнотайне».

Сам Дух Святой вселяется в души наши, и это самое вселение в души наши Его, Вседержителя, и сопребывание с духом нашим Его Троического Единства и радуется нам лишь через всемерное с нашей стороны стяжание Духа Святого, которое и подготавливает в душе и плоти нашей престол Божиему Всетворческому с духом нашим сопребыванию, по непреложному слову Божиему: «Вселюся в них и похожду и буду им в Бога, и тии будут людие Мои». Конечно, всякая добродетель, творимая ради Христа, даёт благодать Духа Святого, но более всего даёт молитва, потому что она как бы всегда в руках наших, как орудие для стяжания благодати Духа. Захотели бы вы, например, в Церковь сходить, да либо Церкви нет, либо служба отошла; захотели вы нищему подать, да нищего нет, либо нечего дать; захотели бы девство соблюсти, да по сложению вашему или по усилиям вражеских козней, которым вы по немощи человеческой противостоять не можете, сил нет этого исполнить; захотели бы и другую какую добродетель ради Христа сделать, да тоже сил нет, или случая сыскать не можно. А до молитвы уже это никак не относится: на нее всякому и всегда есть возможность – и богатому и бедному, и знатному и простому, и сильному и слабому, и здоровому и больному, и праведному и грешнику. Велика сила молитвы, и она более всего приносит Духа Божиего, и её удобнее всего всякому исправлять. Молитвою мы с Всеблагим и Животворящим Богом и Спасом нашим беседовать удостаиваемся, но и тут надобно молиться лишь до тех пор, пока Бог Дух Святой не сойдёт на нас в известных Ему мерах небесной Своей благодати. И когда благоволит Он посетить нас, то надлежит уже перестать молиться. Что же молиться тогда Ему: «Прииди, и веселися в ны, и очисти ны от всякие скверны, и спаси, Блаже, души наши», когда уже пришёл Он к нам, всё же спасти нас, уповающих на Него и призывающих Имя Его святое во истине, то есть с тем, чтобы смиренно и с любовью встретить Его, Утешителя, внутрь храмин душ наших, алчущих и жаждуюших Его пришествия. – Стяжевайте благодать Духа Святого всеми добродетелями ради Христа, торгуйте теми из них, которые вам большой прибыток дают. Собирайте капитал благодатных избытков благодати Божией, кладите их в ломбард вечный Божий и не по четыре или по шести на сто, но по сту на один рубль духовный, но даже ещё того в бесчисленное раз больше. Примерно: даст вам более благодати Божией молитва и бдение, бдите и молитесь; много даёт Духа Божиего пост, поститесь; более даёт милостыня, милостыню творите, и таким образом с всякой добродетели, делаемой Христа ради, рассуждайте.

Так и извольте торговать духовно добродетелью. Раздавайте дары благодати Духа Святого требующим, по примеру свещи возженной, которая и сама светит, горя земным огнём, и другие свещи, не угасая своего собственного огня, зажжает в светление всех в других местах. И если это так в отношении земного огня, то что мы скажем об огне благодати Всесвятого Духа Божия?! – Душеполезную беседу с Боголюбивым человеком о стяжании благодати Духа Святого вел преподобный Серафим, Саровский Чудотворец, а так как преподобный Герман и преподобный Серафим были величайшими «собеседниками», то естественно знали всё друг о друге, хотя никогда не виделись воочию. Раскрыть тайну этого общительства, видения и чувствования любящих друг друга святых старцев невозможно, так же как в своё время сложившиеся отношения преподобного Сергия Радонежского и святого Стефана Пермского: им не пришлось встретиться, но вот – пример случая: «…От Перми до Москвы верст столько же, сколько от Москвы до Царьграда, если не считать гаковой разницы… С молитвами, с Божией помощью дорога северная намного короче, чем южная. Дорога северная – буранная, долгая… Добрался святой Стефан до пределов Московского княжества, в нескольких верстах от Свято-Троицкого монастыря остановил кибитку, встал, и, преклонив колена, с молитвенным словом на устах, приветственно поклонился собеседнику своему любезному преподобному Сергию, игумену Радонежскому.

А святой Сергий в сию минутку остановил трапезу, вышел из-за стола, осенил себя крестным знамением и прозорливым взглядом обласкал святого Стефана».

Вот уж поистине – для святых нет предела расстояний.

Преподобный Герман по полноте беседы, по благодати Божией, знал, о чём шла речь старца Серафима Саровского, говорящего:

«Мы в настоящее время по нашей почти всеобщей холодности к святой вере в Господа нашего Иисуса Христа и по невнимательности нашей к действию Его Божественного о нас промысла и общения человека с Богом до того дошли, что, можно сказать, почти вовсе удалились от истинной христианской жизни. Нам теперь кажутся страшными слова Священного Писания, когда Дух Божией устами Моисея говорил: “И виде Адам Господа, ходящего в рай”, или же когда читали у апостола Павла: “Идохом в Ахаию и Дух Божий иде с нами”.

Неоднократно и в других местах Священного Писания говорится о явлении Бога человекам.

Вот некоторые и говорят: “Эти места непонятны, неужели люди так очевидно могли видеть Господа?” А непонятного тут ничего нет. Произошло это непонимание оттого, что мы удалились от простора первоначального христианского ведения и под предлогом просвещения зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимо то, о чём древние до того ясно разумели, что им и в обыкновенных разговорах понятие о явлении Богу не казалось странным.

Бога и благодать Духа Его Святого люди не во сне видели и не в мечтании, и не в исступлении воображения расстроенного, а истинно в яви.

Очень уж мы стали невнимательны к делу нашего спасения, отчего и выходит, что мы и многие другие слова Священного Писания приемлем не в том смысле, как бы следовало. А всё потому, что не ищем благодати Божией, не допускаем ей по гордости ума нашего вселяться в души наши, и потому не имеем истинного просвещения от Господа, посылаемого в сердца людей, всем сердцем ждущих и жаждущих правды.

Когда Господь наш Иисус Христос изволил совершить всё дело спасения, по воскресении Своём дунул на апостолов, возобновив дыхание жизни, утраченное Адамом, и даровал им эту самую адамовскую благодать Всесвятого Духа Божиего. В день Пятидесятницы торжественно ниспослал Он им Духа Святого в дыхании бурне в виде огненных языков, на каждого из них сшедших, и вошедших в них, и наполнивших их силой огнеобразной Божественной благодати, росоносно дышащей и радостворно действующей в душах, причащающейся Её силе и действиям. И вот эту-то самую огневдохновенную благодать Духа Святого, когда она подаётся нам всем верным Христовым, в таинстве Святого крещения, запечатлевают в главнейших, указанных Святою Церковью местах нашей плоти как вековечной хранительницы этой благодати. Говорится: “Печать дара Святого Духа”. Печати эти кладём мы, убогие, печати свои на сосуды, хранящие какую-нибудь высокоценимую нами драгоценность. Что же может быть выше всего на свете и что драгоценнее Даров Духа Святого, ниспосылаемых вам свыше в таинстве крещения, ибо крещенская эта благодать столь велика и столь необходима, столь живоносна для человека, что даже от человека еретика не отъемлется до самой его смерти: то есть до срока, обозначенного свыше по Промыслу Божию для пожизненной пробы человека на земле – на что-де он будет годен и что-де он в этот Богом ему дарованный срок, при помощи свыше дарованной ему силы благодати, может совершить. И если бы мы не грешили никогда после крещения нашего, то вовек пребывали бы святыми, непорочными и изъятыми от всякой скверны плоти и духа угодниками Божиими. Но вот в том-то и беда, что мы, преуспевая в возрасте, не преуспеваем в благодати и в разуме Божием, как преуспевал в том Господь наш Иисус Христос, а напротив того, развращаясь мало-помалу, лишаемся благодати Всесвятото Духа Божиего и делаемся в многоразличных мерах грешными и многогрешными людьми. Но когда, кто, будучи возбуждет ищущей нашего спасения Премудростью Божией, решится ради неё на утренневание к Богу и бдения ради обретения вечного своего спасения, тогда тот, послушный гласу её, должен прибегнуть к истинному во всех грехах своих покаянию и к совершению противоположных содеянным грехам добродетелей, а через добродетели Христа ради к преобретению Духа Святого, внутри нас действующего и внутри нас Царство Божие устраивающего. Благодать Духа Святого, несмотря на грехопадения человеческие, несмотря на тьму вокруг души нашей, все-таки светится в сердце искони бывшим Божественным светом бесценных заслуг Христовых. Этот-то Свет Христов, при обращении грешника на путь покаяния, совершенно изглаживает и следы содеянных преступлений, одевая бывшего преступника снова одеждой нетления, сотканной из Благодати Духа Святого.

Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Господь сказал ученикам Своим: “Мир Мой даю вам, не яко же мир дает, Аз даю вам. Аще бы от мира бысте были, мир убо свое любил бы, но Аз избрах вас от мира, сего ради ненавидит вас мир. Но дерзайте, яко Аз победил мир”. Этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа, и даёт Господь тот мир, чего творит в сердце тишину. “Мир”, по слову апостольскому, “всякий ум преимущий” (Флп. 1, 7). Сладость, про которую говорится в Священном Писании: “От тука дому Твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши Я”. От этой сладости сердца как будто тают, и мы исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может, ибо когда Дух Божий снисходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостью, потому что Дух Божий радостно творит всё, к чему бы он ни прикоснулся, это та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своём: “Жена, егда рождоет, скорбь имать, яко прийде год ея; егда же родит отрока, к тому не помнит скорби да радость, яко родился человек в мире. В мире скорбни будете, но егда узрю вы, возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто не возьмет от вас”. Но как бы ни была утешительна радость эта, всё-таки она ничтожна в сравнении с тою, про которую сам Господь устами Своего апостола сказал, что радости той “ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготова Бог любящий Его”. Предзадатки этой радости даются нам теперь, и если от них так сладко, хорошо и весело в душах наших, то что сказать о той радости, которая уготована на Небесах плачущим здесь на земле?!