Текст книги "Герман Аляскинский. Светило православия"

Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое окружает благоухание Святого Духа Божия. Внутренняя теплота в нас самих есть та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы заставляет нас вопиять ко Господу: “Теплотою Духа Твоего Святого, согрей мя!” Его-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, будучи одеваемы, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную. Благодать Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: “Царство Божие: внутрь нас есть”. Под Царствием же Божиим Господь разумел благодать Духа Святого. Вот это Царствие Божие внутри нас находится, а благодать Духа Святого и от вне осиявает и согревает нас и, преисполняя многоразличным благоуханием окружающий нас воздух, услаждает наши чувства пренебесным услаждением, наполняя наши сердца радостью неизглаголанною, про которую апостол говорит: “Царство Небесное, Царство Божие нестъ пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе”. Вера наша состоит “не в убедительных человеческие мудрости словесах, но в явлениях духа и силы”. Об этом состоянии Господь сказал: “Суть нецыи от зде стоящих, иже не имуть вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие, пришедшее в силе”.

У Бога взыскуется правая вера в Него и Сына Его Единородного. За это подаётся обильно свыше благодать Духа Святого. Господь ищет сердце, преисполненное любовью к Богу и ближнему, – вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. “Сыне, даждь ми сердце твоё, – говорит Он, – а всё прочее Я сам приложу тебе”, ибо в сердце человеческом Царствие Божие. “Близ Господь всем призывающим Его в истине, и несть у Него зрения на лица, Отец бо любит Сына и вся даёт в руце Его”, лишь бы только мы сами любили Его, Отца Нашего Небесного, истинно по-сыновнему. Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные, и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели бы в Него веру, хотя бы “яко зерно горушно”, и оба двинут горы. “Един движет тысящи, два же тьмы”. Сам Господь говорит: “Вся возможно верующему”, а батюшка святый апостол Павел всегласно восклицает: “Вся могу с укрепляющем мя Христе”. Не давнее ли ещё этого Господь наш Иисус Христос говорит о верующих в Него: “Веруй во Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит, и больше сих сотворит, яко Аз иду ко Отцу Моему и умоляю Его о вас, да радость ваша исполнена будет. Доселе не просите ничесоже во Имя Мое, ныне же просите и примете”… Всё, о чем бы ни просили у Господа Бога, всё восприимите, лишь бы только то было в славу Божию, или на пользу ближнего, потому что и пользу ближнего Он же к славе Своей относит, почему и говорит: “Вся, яже единому от меньших сих сотворите. Мне сотворите”. Так не имейте никакого сомнения, что Господь Бог не исполнил ваших приношений, лишь бы только они шли к славе Божией, шли к пользам и назиданию ближних относились. Но если бы даже и для собственной вашей нужды или пользы, или выгоды вам что-либо было нужно, и это даже всё столь скоро и благопослушливо Господь Бог изволит послать вам, только бы в том крайняя нужда и необходимость настояла, ибо любит Господь любящих Его; благ Господь всяческим, волю же боящихся Его сотворит и молитву услышит».

Наглядное свидетельство о Духе Святом в неразрывной связи с опытом вечного блаженства было дано преподобным Серафимом Саровским игумену Иоасафу, который передаёт об этом в следующих словах:

«Вот я тебе скажу об убогом Серафиме, – сказал мне старец. – Некогда, читая в Евангелии от Иоанна слова Спасителя, что в дому Отца Моего Его обители многи суть, я убогий остановился на них мысленно и возжелал видеть сии небесные жилища. Пять дней и ночей провёл в бдении и молитве, прося у Господа благодати того видения. И Господь действительно, по великой Своей милости, не лишил меня утешения по вере моей и показал мне сии вечные кровы, в которых я, бедный странник земной, минутно туда восхищенный (в теле или бестелесно, не знаю) видел неисповедимую красоту небесную и живущих там: великого Предтечу и Крестителя Господня Иоанна, апостолов, святителей, мучеников и преподобных отец наших: Антония Великого, Онуфрия Великого, Марка Фраческого и всех святых, сияющих в неизреченной славе и радости, каких око не видело, ухо не слышало, и на помышления человеку не приходило, но какие уготовал Бог любящим Его».

Перед Господом должна быть зажжена свеча доброго дела – в зависимости от сил и возможностей приходящего. Так как дух наш всегда с нами, то, естественно, первой и всегда надлежащей жертвой должна быть сама обращённость духа к Богу. А это и есть молитва. Если у человека может и не быть «свечи под рукою, то сам он всегда может стать свечой, горящей огнём молитвы». И ответом на этот огонь является вся мощь Фаворского света, превращающая небольшое пламя тварного света в блеск нездешнего Солнца. Вместе же со светом приходят и все прочие дары: мир, тишина, сладость, благоухание, теплота. Доброе дело начинает благоухать и сиять красотой.

Но условие одно: свеча должна гореть перед Господом Иисусом Христом. Потому что «Отец любит Сына и всё дал в руки Его». Отвергающий Сына отвергает и Отца.

Как бы велико ни было доброе дело – оно несоизмеримо с Даром Духа Святого. Поэтому Господом принимается не количество, а качество. В акафисте Иисусу Сладчайшему говорится: «Приими малое сие моление наше, яко же приял еси вдовицы два лепта!» Этим и указывается на жертвенный характер молитвы: «Воздеяние руку моею жертва вечерня», то есть воздеяния рук моих как вечерняя жертва (Пс. 190, 2).

Преподобный Герман Аляскинский и Преподобный Серафим Саровский в едином звучании показывают и свидетельствуют при каких обстоятельствах конечная, условно-возможная ценность времени и во времени (доброе дело) возрастает в бесконечность, в действующую ценность, пребывающую вовеки.

Но для того чтобы эта свобода реализовалась, стала действительностью, то есть вошла в личное обладание, приобрела персональный лик, необходимо сочетание с Абсолютной Истиной, сочетание со Христом – совершение доброго дела во Имя Христа, как Абсолютная Личность реализует персональную возможность абсолютной ценности в данной эмпирической личности, сотворяя в ней обитель со Отцом и этим водворяя в ней Царство Отче-Сыновней Любви, то есть Царство Духа Святого.

Царство же Духа есть вместе с тем и Царство Свободы, которое легко аргументируется Священным Писанием: «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8), то есть царство Духа есть царство свободы. Вне Духа нет свободы, ибо «так бывает со всяким рожденным от Духа». Но сама свобода даётся лишь познанием Истины, потому что она (свобода) как частное благо исходит от Блага Верховного – от Предвечной Истины. Истина даётся только через Христа, – так как она пребывает в Нём: «Если пребудете в слове Моём, то вы истинно Мои ученики. И познаете истину, и истина освободит вас» (Ин. 8, 31–32); Вне истины нет свободы, а есть только рабство: «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8, 34). Таким образом, по Христову учению, свобода и необходимость (рабство) не суть равноправные, через отрицание соотносящиеся понятия, как пример полярные сияния Севера и Юга, а разнокачественные состояния, выражающие пребывание в различных планах, в различных мирах, в подлинном вечном бытии и небытии. Познающая свобода в истине и заблуждающееся рабство во грехе – вот эти уклоны. Первый приводит к возрастанию во блаженстве, второй – к уничтожению в муках.

Опыт дают только Истина и Праведность. Зло же не дает и познания своей собственной сущности. Находясь в зле, «лёжа во зле», не приобретают и «знания зла» (греха). Самопознание зла через зло – заведомое внутреннее противоречие. Чем грешнее разумное существо, тем менее оно осведомлено о смысле им творимого, путаясь лишь в собственном эгоизме, душевных переживаниях злой воли, злой эмоции, которую правильно было бы назвать злым безволием. Опыт есть только у сочетавшихся с Истиной – Христом и в высочайшей мере у Самого Бога – Слова. С высоты Своей познающей и всезнающей любви Оно и сказало: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят» (Лк. 23, 34).

Опыт содержится только в совершенной любви, ибо познать что-либо – это значит полюбить.

«Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой. И, договорившись с работниками по деньге на день, послал их в виноградник свой. Вышед около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно. И им сказал: “идите и вы в виноградник мой и, что следовать будет, дам вам”. Они пошли. Опять вышел около шестого и десятого часа, сделал то же. Наконец вышел около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: “что вы стоите здесь целый день праздно?” Они говорят ему: “никто нас не нанял”. Он говорит им: “идите и вы в виноградник мой, и, что следовать будет, получите”. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника правителю своему: “позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых”. (И пришедшие около одиннадцатого часа получили по деньге.) Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по деньге. И получивши, стали роптать на хозяина дома. И говорили: “эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной”. Он же в ответ сказал одному из них: “друг! Я не обижаю тебя; не за деньгу ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе, разве я не властен делать в своем что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?” Так будут последние первыми и первые последними…» (Мф. 20, 1–10).

Разрешив загадку жизни, Богодуховный отец Герман деятельно нёс Христовы заповеди на пользу своим ближним, и, вдохнув чувство нравственной бодрости, духовной крепости в народы Русской Аляски, вступил на путь старчества.

Как бы велико ни было доброе дело – оно несоизмеримо с Даром Духа Святого. Преподобный Герман и преподобный Серафим в едином звучании показывают и свидетельствуют, при каких обстоятельствах конечная, условно-возможная ценность времени и во времени возрастает в бесконечность. История их союза, их взаимной любви удивительна, загадочна. Через огромный океан и земное пространство: один – на острове Еловом, другой – на заснеженном островке в дремучих лесах Сараклыча, они постоянно встречались мысленно и знали всё друг о друге. Это великая тайна святых угодников Божиих сокрыта от ума и глаза мирского.

Всю долгую зимнюю ночь на 2 января 1833 года о. Герман стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном обращении. Его тихий напев душевной ласковостью творил: «Радуйся, в молитве пред иконою Богоматери умилённый дух твой Богу предавый, радуйся неболезненным исходом прерочения твоя исполнивый. Радуйся венцем бессмертия от рук Вседержителя увенчанный. Радуйся блаженство райское со всеми святыми унаследованный… – И как бы в один голос со всею Церковью пел: Честна пред Господом смерть преподобных Его и радуется в день представления Саровского угодника так же, как и в день его рождения…»

Переход преподобного Серафима Саровского в иной мир не означал оставление не только своего «собеседника», но и тех, кто с верой и любовью приходил к нему, ибо Господом нашим Иисусом Христом было сказано: «Не оставлю вас сиротами; приду к вам» (Ин. 14, 18). Старец Герман «видел» всю высоту блаженной, славной кончины, которую в полной мере можно отнести как «успение» и «представление», ибо кончину отца Серафима, Саровского Чудотворца, он относил как рождение в свет незаходящего солнца, начало «невечереющего дня»… Ясным сделался смысл и цель жизни: достигнута непрестанными трудами и суровой борьбой со злом исключительной близости к Богу, «сокрушив главы невидимых змиев», созрев для Царствия Божиего и Небесного, старец Герман, предаваясь молитвенным подвигам, стал обнажать думы о часе смертном:

«После смерти моей, – говорил он, – будет повальная болезнь, и умрет от неё много людей, и русские объединят алеутов».

«Хоть и много времени пройдёт после моей смерти, – говорил старец Герман, – но меня не забудут, и место жительства моего не будет пусто. Подобный мне монах, убегающий славы человеческой, придёт и будет жить на Еловом, и Еловый не будет без людей». «Пройдёт тридцать лет после моей смерти, все живущие теперь на Еловом острове перемрут, ты останешься жив и будешь стар и беден, и тогда вспомнят меня», – говорил старец Герман ученику своему, алеуту Игнатию Алиг-яге; а у двенадцатилетнего креола Константина спрашивал: «Миленький, как ты думаешь, часовня, которую теперь строят, останется ли втуне? Дитя мое, помни, – несколько помолчав, продолжал старец, – что на этом месте со временем будет монастырь».

«Когда я умру, вы похороните меня рядом с отцом Иоасафом, – говорил преподобный Герман своим ученикам. – Моего быка убейте; он мне довольно послужил. Похороните же меня одни и не сказывайте о моей смерти в гавань: гаваньские не увидят моего лица. За священником не посылайте и не дождетёсь его: не дождётесь. Тела моего не обмывайте, положите на доску, сложите на груди руки, закутайте в мантию, её воскрылиями и клобуком покройте моё лицо и голову. Если кто пожелает проститься со мной, пусть целует крест, лица моего никому не показывайте. Опустив на землю, покройте меня бывшим моим одеялом».

Духовный отец и наставник для жителей острова Кадьяк, их кормчий в океане житейских проблем, – а сущность своего пастырского служения старец Герман выразил удивительными словами: «Я – нижайший слуга здешних народов и нянька», – в один из дней промозглого ноября приказал ученику своему Герасиму зажечь свечи перед иконами и читать Деяния Апостольские. Через некоторое время лицо его просияло, и он громко произнёс:

«Слава Тебе, Господи!»

Пребывая в спокойствии, в легкой умиротворённости, он попросил остановит чтение Деяний Апостольских и объявил, что Господу было угодно ещё на неделю продлить его жизнь.

Прошла неделя. По его прошению были зажжены свечи. Его келия засияла. Ученики старца Германа читали Деяния святых Апостолов…

Тихо преклонил старец свою голову на грудь ученика Герасима. Келия наполнилась благоухания. Его по-детски мягкая улыбка лёгким штрихом коснулась губ, и затихающий голос сладко творил последнюю молитву:

«Буде благословен день и час, в оньже Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие претерпе и смертию пострада. О, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, в час смерти моея прийми дух раба Твоего в странствии суща, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен еси во веки веков, аминь».

Лицо батюшки Германа просияло, и он тихо почил и мирно о Господи сном праведника. А в это же мгновение над островом Еловый в небо устремился светящийся столб, по которому в лучистом сиянии спокойно поднимался человек. В селении Катани на Афогнаке люди поражались видением, а поражённые чудесным явлением креолы супруги Герасим и Анна Вологдины в молитвенном творении произнесли: «Видно, отец Герман оставил нас».

Бык отца Германа на другой день по его смерти ударился головой о дерево и свалился на землю мёртвый.

Несмотря на предсмертную волю отца Германа, ученики его не решились хоронить его без представителей из гавани Кадьяка. Посланный с печальной вестью возвратился из гавани, сообщив, что правитель колонии Кашеваров запретил хоронить старца до его приезда. Там же, в гавани, был заказан для усопшего гроб, который должен был доставить на остров Еловый священник. Но все эти распоряжения были противны воле батюшки Германа.

И вот подул ураганный ветер. Полил ледяной дождь. Забурлил штормовой океан. Из гавани острова Кадьяк до острова Елового два часа пути на вёслах, но никто не решился пуститься в море в такую погоду. Штормовой океан оставался грозным целый месяц. И хотя всё это время тело старца Германа лежало в тёплом доме его воспитанников, лицо его не изменилось и от тела не было ни малейшего запаха.

Наконец с опытным мореходом Козьмою Училищевым гроб был доставлен; из гавани острова Кадьяк от управления колонии никто не приехал, и жители острова Еловый одни предали земле бренные останки святого старца. Так исполнилось последнее желание отца Германа. Похоронив его, ученики поставили над его могилой простой деревянный крест.

Земля Русской Америки освятилась стопами и деяниями своего первого Просветителя, Апостола Саровской пустыни на Святой Руси, кроткого миссионера Германа, Аляскинского Чудотворца.

Здесь, достигнув святости у Господа, блаженно почил он в благоухании своих чудотворных мощей. Его ревность по Боге простирается на всех его последователей, покрыв вдохновенным покрывалом, а его душевные слова искренним и покаянным молением к Господу, спрашивая: «Господи, уязвленные Твоей любовью, живя по Твоим заповедям, мы всецело отдаёмся Твоей воле, с полной решимостью готовы потрудиться на Твоей благодатной, давно пожелтевшей Ниве. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и благослови!»

Преподобный Герман умер среди своих сироток-алеутов в сиянии небесного Фаворского света при благоухании надмирного фимиама в первый день Рождественского поста – 15 ноября 1836 года. Вся его убогая келия засияла изнутри как бы в утешение его осиротевшим ученикам, собранным им ради Христова учения о мире и человеческом благоволении.

Слово Божие говорит, что вся «суть» у Триединого Бога – бессмертие, истина, сокровища духовной жизни. Человеку невозможно постичь Его умом, если не откроет Себя Сам Бог. Его любовь и милосердие бесконечны. Он Сам зовет людей к Себе: «Прийдите ко Мне, вси труждающиеся и обременении» творить волю Божию в жизни, благостную и святую. Он требует одного – смирения души, как добродетели Божественной, которую Сам явил Своим воплощением.

На земле Русской Америки просиял святой великий праведник и благоухает неистощимой Божественной благодатью и милостию.

Святой Герман Аляскинский предстаёт в очах веры молящихся как ходатай и скорый предстатель пред Всеблагим Господом за своё духовное стадо, за всех чад церковных, которых он обещался посещать благодатною помощью в многотрудных обстоятельствах жизни.

Само место моления святого старца вдохновляет душу и сердце и много говорит уму, к святым помышлениям. На острове Еловом преподобный неотступен духом своей любви. Каждый кустик, деревце, ручеек и камешек, каждая травинка, ягодка были благословлены им в дневных и ночных молитвах. Это священное место на крохотном клочке земли стало местом общения с небесным миром.

Неустанно собирая закона Христа жемчужины в бурном океана чудес, батюшка Герман щедро раздавал эту святую драгоценность всем, с кем имел духовные сношения. Пути же Господни требуют от человека двух вещей: милости и истины – «Вси путие Господни милость и истина» (Пс. 24, 10), то есть – все желающие непорочно проходить пути Господни, должны оказывать всякую милость и снисхождение по отношению близких, хотя бы и согрешающих, а от себя требовать исполнения всякой истины, всякой законной правды. По отношению к себе мы должны быть твердыми судьями, все свои поступки должны строго выправлять по заповедям закона Божьего, а к близким быть всегда милостивыми и снисходительными.

Носитель Саровского и Валаамского духа – духа истинного монашества, которое есть не что иное, как совершенное христианство, преподобный Герман, как столп благочестия и исповедник веры Христовой, свидетельствовал, что святость – это не удел избранных, а жизненный идеал, к которому стремится каждый христианин по заповеди Господа: «Да освятитеся и будете святи, яко свет есмь Аз Господь Бог наш» (Лев. 11, 44).

Все, кто имел с глубоко почитаемым старцем беседу, получали утешение, помощь и пророчество, которое исполнялось. Превознося разум человека, воспевая радость земной жизни в собирании плодов духовных, отец Герман определял предмет этики, сообразуя с требованием времени…

Велик и дивен был старец. В нём почивал Дух Святой, и он по праву назван великим светильником и столпом Православия, ибо никогда не колебался в единстве Церкви и всегда верен был Московской Патриархии.

Вся Святая Русь чтит и помнит старца-подвижника и помощника в нуждах житейских, верит, что душа его праведная, вселившаяся в Небесные Обители, ходатайствует пред престолом Господа Вседержителя, молит о спасении верных чад Православной Веры и Церкви.

Истинный разум, сила русской жизни, существо народности стоит в неразрывной связи с основным богатством отечества, с высокой идеей наследия – сохранить Россию.

И от святого места в холодных водах Аляски на хмуром берегу лесного острова Еловый, где блаженно почивают нетленные останки святого монаха Германа, через всю светлую, Богомольную Русь протянулся ясный свет угодника Божьего к жемчужному поясу Царицы Небесной Пресвятой Богородицы – к родниковой журчинушке Оке. На её речных печальных, но светлых песчаных берегах, согретых теплом благовеста от Высоцкой Афанасиевой обители, где расправил святой Герман могучие ангельские крылья для высокого вечного святительского полёта над хранимым Господом отечеством именуемым горько-сладостным словом – Россия.

Вечная память тебе, батюшка Герман, Аляскинский Чудотворец, добрый и смиренный труженик и исповедник на Ниве Божией. Тебя не забудет покаянная матушка Русь.

Тропарь, глас 1:

 
Лозу Православия принесл еси в Америку из России благочестивыя
и, удобрив корень постническими трудами
и напоив обильно молитвенными слезами,
плоды принесл еси – виноград возлюбленный,
Германе преблаженне отце наш.
Тем же и Бог тя прослави, яко апостола преподобнаго,
нетлением мощей и благодатию чудес,
от них же почерпающе благодеяния, восхваляем тя:
слава Давшему ти крепость,
слава Венчавшему тя,
слава Даровавшему тя Америце светило Православия.
 

Кондак, глас 8-й:

 
Валаама пострижник,
честный возлюбленник Божией Матери бывый,
ревнитель подвигов древних подвижников новый,
молитву, яко копие и щит, приемый,
страшен демоном и тьме язычестей ставый,
Германе преподобие, моли Христа Бога спасти
души наша.
 

Стихира, глас 5-й Подобен:

«Радуйся Живоносный Кресте…»

 
Радуйся Живоносный Кресте,
благочестия непобедимая победа,
Тобою бо отверзеся дверь райская
и даровася новым землям озарение,
и тля идольская упразднися
и попрася смертная держава,
и земнороднии возносятся к небесным.
Радуйтеся вернии и веселитеся,
Яко слава Живаноснаго Креста,
Новых мучеников,
и преподобнаго Германа упование,
в страде новой провозглашается
и всем верным подает
велию и богатую милость.
 

Стихира, глас 8-ой Подобен:

«О преславнаго чудесе!»

 
О преславнаго чудесе!
Новая страна освящается,
ибо чудотворец Герман на высоту возносим,
является днесь:
дивен Бог во Святых Своих,
с нами Бог, разумейте языцы!
Православию от отца Германа научитеся,
его же молитвами, Христе Боже,
спаси души наша.