Текст книги "Подельница"

11

На пятый день пребывания в больнице Нестор уже самостоятельно мог передвигаться по коридору. Ему уже не требовались утконосы. В палатах, особенно с южной стороны, находиться было невозможно, кроме чугунных радиаторов в окна светило горячее апрельское солнце. Ходячие больные после процедур старались покинуть эту жаровню, и все скамейки, расположенные на территории больницы, уже с утра были заняты пациентами. Двери в палатах были постоянно раскрыты и, прогуливаясь по коридору, Нестор не терял время понапрасну. Сегодня только с южной стороны он приметил пять мобильников, оставленных без присмотра, на тумбочках и на постелях. А еще могли быть в тумбочках, под матрацами и под подушками! Так что по выходу из лечебницы он мог обеспечить свое существование примерно на месяц-полтора. Его беспокоило только одно обстоятельство: обычно пациентов с такими, как у него «болячками», сразу же навещают ментовские представители. Правда, на днях к нему в палату подселили одного тюкнутого топором, вполне возможно, что это и есть мент, уж слишком любопытен. «Надо заглянуть в процедурную, когда его будут перевязывать. Что-то не похож он на тюкнутого, во сне ворочается как слон и хоть бы раз простонал, хотя повязка наложена на все плечо», – подумал Нестор и увидел еще один телефон, одиноко лежавший на тумбочке.

Ольга Сорокина продолжала лежать в стационаре, соблюдая правила маскировки. Пищу ей приносили в палату, на перевязки она ходила в марлевой медицинской маске. Лейтенант Семенов, подложенный к Нестору, по возможности позванивал ей о состоянии здоровья их подопечного. Выудить из того хоть какую-то информацию ему не удалось. Молодой, но хитроумный вор Нестор ссылался на провал в памяти. Ситуация была тупиковой. Единственный плюс был в том, что все палаты были полупустыми – весной народу не хотелось в больницу, народ готовился к дачному сезону. Невыносимая жара подталкивала к кардинальным действиям.

Оля подошла к двери, приоткрыла ее и выглянула в коридор. В середине его санитарка орудовала шваброй, больше там никого не было. Оля вернулась к кровати и, достав из тумбочки телефон, набрала подполковника Аверкина. Он долго не отвечал, она терпеливо ждала. Наконец послышался голос начальника.

– Да, слушаю, – нервно крикнул тот в трубку.

– Добрый день, Алексей Павлович, лейтенант Сорокина беспокоит.

– А-а, Олюшка! Не узнал сразу-то. У тебя телефон новый? Я его пока не зафиксировал. Сейчас зафиксирую, – сменил тон начальник. – Ну, как рука?

– Спасибо, заживает. Скоро выпишусь. Я сейчас по другому вопросу…

– Ну, слушаю, Олюшка, – Аверкин был предельно вежлив с отличившейся сотрудницей.

– Я думаю, не пора ли нам с этим Нестором сыграть ва-банк? Семенов из него ничего не выудил, только зря парится парень. А тот уже самостоятельно передвигается, того и гляди может с крючка сорваться. Охрана здесь, как говорится, только для законопослушных граждан. Боюсь, как бы нам его не потерять.

– Понял тебя… но, думаю, рановато, ва-банк-то. Он еще не окреп, чтобы в бега… А потом, он же вор и на дорожку должен с собой чего-нибудь прихватить… Например, телефон у соседа по палате. Ну, сама понимаешь… лучше, чтоб с поличным, наверняка чтоб. Вот и подскажи Семенову, чтобы свой телефон он на виду оставлял. Ну, там, на тумбочке или на подоконнике… У них в палате еще кто-нибудь есть?

– Нет, – ответила Ольга, удивляясь тому, что начальник в очередной раз разгадал ее замысел насчет задержания с поличным.

– Вот и хорошо. Никто под ногами путаться не будет. Ну, последите еще день-другой. И мы тут подразгребем… Кстати, тебе Вася Мышкин не звонил?

– Нет.

– И мне почему-то не звонит. Потерялся, наверное, в мегаполисе… с непривычки, – сказал Аверкин затухающим голосом. – Ну, давай, Олюшка, поправляйся. Да смотри в оба, от преступника чего угодно ожидать можно. Пока.

– Пока, – ответила Ольга уже в выключенный телефон шефа. «Ну, ладно, Бог терпел и нам велел», – подумала она безрадостно и положила телефон на тумбочку.

Утром следующего дня Семенов, ничего не подозревая, вошел в процедурную для перевязки. Он поздоровался с медсестрой Катей и присел на край кушетки. Катя что-то писала и улыбалась наивности молодого милиционера, игравшего с преступником в кошки-мышки. Дописав, она повернулась к Семенову и, не переставая улыбаться, спросила:

– Ну, сегодня перебинтовывать или как?

– Катюша, зачем переводить бинты на здоровенного жлоба? Они пригодятся серьезно раненым.

Катюша на его ответ заливисто рассмеялась.

– Ну, как хотите. – Она снова принялась что-то писать. Лейтенант Семенов молча сидел и любовался привлекательными чертами лица медсестры. Он и не помышлял о том, что сосед по палате еще ночью провел авторучкой по его забинтованному плечу, и на бинте осталась едва заметная только глазу Нестора синяя полоска.

Вернувшись в палату, Семенов сразу же прилег на свою кровать. Никем не тронутый телефон лежал на тумбочке. Сосед по палате лежа смотрел в потолок.

– Что, перевязали? – спросил он Семенова.

– Угу, – ответил тот, делая вид, что засыпает.

– Народа много в перевязочную? – снова спросил сосед.

– Никого.

– Тоже надо сходить. – Нестор поднялся с постели и окинул быстрым взглядом бинт на плече товарища по несчастью. Едва заметная полоска от авторучки оставалась на месте. «Мент», – твердо решил вор. Еще раз он в этом убедился, когда заглянул в мусорную корзину, в которой грязного бинта с плеча тюкнутого топором соседа по палате не наблюдалось. А вынести его из процедурной до его прихода не успели бы.

– Ну, как, не болит? – спросила Катя Нестора, слегка прикоснувшись к заплате из пластыря под левой лопаткой.

– Не болит, только чешется, – ответил пациент.

– Это хорошо. Чешется, значит затягивает. Если не будешь баловаться спиртным, скоро заживет, – посоветовала медсестра.

– А я думал, наоборот, выпивать в таком случае полезно.

– Щас, полезно! – по-свойски сказала Катя. – Спиртное порождает отрицательную реакцию в организме, и рана начинает гноиться. Потом попробуй залечить. Вон, бомжи… зимой холодно по улицам шастать, они поранятся и живут у нас всю зиму. Только начнет затягивать, он примет за воротник, у него снова гноится. Приходится все по новой начинать.

– А я и не знал об этом. Чем это ты меня таким холодным?.. – спросил медсестру Нестор.

– Это? Перекись водорода. Чтобы пластырь отрывать не больно было. Да и грязь из ранки выйдет. – Недавняя студентка медицинского училища Катя с удовольствием делилась своими познаниями с пациентом. Пациент это усек и продолжал выспрашивать о нужных для скорейшего выздоровления медикаментах.

– А после будешь йодом заливать? Я йодом боюсь, щиплет сильно.

– Нет, йодом заливать не будем. Йодом обрабатывают вокруг раны, а не рану. Запомни это раз и навсегда. – Она отняла пластырь, промочила перекисью марлевый тампон и открыла рану. – Ой, у тебя здесь почти уже все. Еще дней пять, и домой. Сейчас пенкой смажем и заклеим. Ночью не беспокоит?

– Есть немного. А что за пенка? – спросил пациент.

– Пена противоожоговая. Для быстрого заживления. – Катя показала ему баллончик с аэрозолем.

– А-а… потом? – продолжал допытываться о процессе заживления ран Нестор.

– А потом тампон и прижимаем пластырем, – продолжала просвещать Катя.

– Пластыря можно побольше, чтобы не отлипло? – шутливо попросил пациент.

– И так не отлипнет. Все, вставай, готово, – сказала в заключение медсестра и пошла к умывальнику.

– Спасибо, Катя. Век тебя помнить буду. Говоришь, дней через пять?

– Ну, примерно так, – ответила та, намыливая руки.

Нестор с довольным видом вышел из процедурной. Теперь он знал, чем нужно обрабатывать рану и что ему предпринять в недалеком будущем.

Пока Нестору делали перевязку, лейтенант Семенов навестил лейтенанта Сорокину. Беседа была недолгой, но плодотворной. Оля объяснила коллеге задумку подполковника Аверкина и велела немедленно тому возвращаться на прежнее место. Тот шутливо козырнул и шагнул к дверям. Край халата при этом съехал с плеча Семенова, и Оля тут же его окрикнула:

– Постой!

– Есть, – улыбаясь, повернулся к ней коллега.

– Тебя сегодня перевязывали? – морща лоб, спросила Сорокина.

– Ну… как бы да, – ответил тот.

– Что значит как бы!? – спросила Оля серьезно. И Семенов смутился от ее колючего взгляда.

– Ну, а зачем попусту бинты переводить? – пожал тот плечами.

– Попусту, говоришь? А ты знаешь, что твой бинт помечен? У тебя на нем полоса чернильная! И это сделал твой сосед по палате вор-рецидивист, чтобы узнать, кто ты! Все, теперь он знает, что ты мент. Можешь разбинтовываться и вставать дежурным у его палаты.

– А… а зачем? – растерялся Семенов.

– Затем, чтобы он бесследно не исчез!

– Черт, я об этом и не подумал! Что теперь делать? – глядя на Ольгу обреченным взглядом, спросил недавний выпускник школы милиции.

– Иди и не спускай с него глаз. Упаси бог, если он уйдет!

– Есть, – уже без веселого энтузиазма прошептал Семенов и вышел из палаты.

Оля немедленно набрала номер Аверкина и попросила разрешения провести операцию по задержанию преступника.

– Снова Сорокина беспокоит…

– Ну, что? – спросил Аверкин.

– У нас Нестор Семенова раскусил. Разрешите ва-банк?

– Как он его смог?.. – недовольным голосом снова спросил начальник.

– Это теперь не столь важно. Надо бы к их палате дежурного приставить. Пока не пролечится, в сизо его нельзя, а так… уйти может.

– Оля, где я вам наберусь дежурных? Только что Замятин всех людей задействовал. Потапова брать поехали. Вас там двое. Пусть пока Семенов его и попасет, раз засветился. Ва-банк, так ва-банк. А сколько этому ворюге еще лечиться?

– Точно не знаем, но, по словам Семенова, у него уже достаточно сил и энергии, чтобы внезапно покинуть стационар.

– Ладно, Олюшка, действуй по обстановке. Хорошо бы с поличным…

– Постараемся, Алексей Павлович. До свидания, – сказала Ольга и присела на кровать в раздумье. «Так. Не сегодня-завтра он попытается сбежать. Возможно, уже нынешней ночью. А чего ему ждать? Скорей всего так и будет, – раздумывала Ольга. – Плохо, что теперь разрешается лежать в своей одежде. Раньше выдавали халат и тапочки, куда в этом уйдешь? Пока бы переодевался… Эх, Семенов, Семенов! На вид вроде бравый парень, а так облажался». И Семенов словно ее услышал. Раздался звонок мобильника.

– Але… говорит лейтенант Семенов.

– Слушаю, лейтенант.

– Он вышел в коридор. Шастает по палатам. Я за ним слежу.

– Он тебя видит?

– По-моему, нет, – в трубке слышалось взволнованное дыхание Семенова. – Я за дверью, что в коридоре. Наблюдаю в замочную скважину.

– Наверное, телефоны тырит. Не мешай ему – это в интересах дела. Продолжай следить.

– Есть. Ой! – последнее, что услышала Ольга от коллеги, и в телефоне что-то заскрипело и затрещало. Она надела маску и выбежала в коридор. До следующих коридорных дверей было шагов тридцать. Это расстояние она преодолела в несколько секунд. Раскрыв дверь, она увидела Семенова, прикрывающего правый глаз ладошкой.

– Что случилось? – спросила Сорокина.

– Да, вон… санитарка дверь открыла, я же не знал, что она из туалета выйдет. Он сразу тут, за дверью расположен, – сбиваясь, пояснил Семенов.

– Кто?

– Да туалет. Я же в скважину наблюдал. Ее не видно было. Она дверь толкнула и мне ручкой прямо под глаз. Во, смотри, – Семенов отнял от глаза ладонь, показывая сильно покрасневшую подглазицу.

– Первое ранение. Иди в процедурную, пусть бодягу приложат, иначе с бланшем ходить будешь. – Разговаривая с Семеновым, Ольга заметила Нестора, вынырнувшего из чужой палаты и направлявшегося, по всей видимости, в свою. Ее вор скорей всего принял за медичку, потому что, проходя мимо них, он обратился только к своему соседу по палате:

– Что стряслось? – глаза Нестора насмешливо смотрели на Семенова.

– Да вот, в глаз что-то попало, – ответил тот, отворачиваясь от него.

– Так обратись к Кате, она поможет, – посоветовал Нестор и, смерив взглядом Ольгу, скрылся за дверью палаты. Ольга проводила Семенова до процедурной, а сама присела на стул, не спуская глаз с дверей палаты Нестора.

Семенов появился в коридоре с повязкой на глазу. Глядя на него, Ольга рассмеялась:

– Кутузов! Иди, карауль соседа. Аверкин приказал тебя назначить дежурным… Вечным дежурным по вашей палате.

– За что такая немилость к пострадавшему на службе? – попробовал отшутиться Семенов.

– За неоправданное доверие. – Ольга строго на него посмотрела и пошла в свою палату. – На ночь сменю.

Семенов-Кутузов, опустив голову, побрел к себе, расстроенный и униженный. Открыв дверь в палату, он в ней никого не обнаружил. Подбежав к распахнутому окну, он увидел связанные между собой три простыни, прикрепленные одним концом к радиатору отопления. Нижний конец болтался на уровне следующего этажа.

– Ах ты засланец! – психанул Семенов, выскакивая из палаты. Ольга еще не успела покинуть коридор, она шла к себе, словно по подиуму. – Оля, он ушел! – прокричал Семенов. Ольга от его крика вздрогнула и оглянулась. – Он по простыне на следующий этаж спустился! Я его догоню!

Наблюдая, как Семенов пронесся мимо нее к лестничной клетке, Ольга поняла, что если вор действительно спустился этажом ниже, то на этот раз Семенов его уж не упустит. Она быстро дошла до их палаты и остановилась в дверях. Придерживая волосы, Оля заглянула под кровать, что стояла у стенки, и увидела сжавшегося в клубок, притаившегося, словно мышь, Нестора. Не подавая вида, что он обнаружен, Оля подошла к окну, втащила внутрь простыни и закрыла створки на шпингалет.

– Все-таки сбежал, – проговорила она вслух нарочно громко и вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Оля протопала каблуками по коридору до процедурной, взяла одиноко стоявший у дверей стул и на цыпочках вернулась к палате Нестора. Прижав стул спинкой к двери, она уселась на него и достала из кармана телефон. Она позвонила Семенову.

– Да! Слушаю! – кричал запыхавшийся абонент.

– От-бой, – тихо проговорила Ольга. – Он здесь.

– Кто!? Не понял, – кричал в трубку Семенов.

– Семенов – это я, Сорокина. Возвращайся немедленно на исходную, – сказала она уже громче.

– Ага, понял! Иду! Пэпээсников что, отпустить? А то они подъехали уже.

– Как хочешь, Семенов, как хочешь, – прыснула смехом Ольга.

– Понял! Отпускаю.

Вскоре она увидела бегущего к ней по коридору Семенова-Кутузова.

– А он что, вернулся? – спросил Ольгу коллега.

– Ага. В туалет ходил. У тебя удостоверение с собой? – спросила Ольга.

– Нет. Не велели брать с собой.

– Ну и правильно. Оно тебе больше не понадобится. Моя бы власть, я б тебе не только рецидивиста, телят пасти не дозволила бы, – сказала лейтенант Сорокина, глядя коллеге прямо в глаза. Она поднялась со стула, отставила его в сторонку и раскрыла дверь. На них дунуло свежим сквозняком. Окно снова было распахнуто и простыни спущены вниз. Ольга с силой отодвинула кровать от стенки и… Нестора там не обнаружила.

– Вот дура, а!? – воскликнула лейтенант Сорокина, схватившись за голову обеими руками. – Так. Вызывай обратно наряд. Пусть перекроют все выходы из больницы. – Единственный глаз Семенова недоуменно смотрел на Ольгу. – Чего не ясно? Звони! – Семенов начал тыкать дрожащим пальцем в кнопки телефона. Ольга кинулась на нижний этаж…

Семен Львович, еще не успевший остыть от последних событий, утром следующего дня направился к Аверкину. Тот имел усталый вид. Он, не здороваясь, сразу же накинулся на пенсионера:

– Ты что творишь? Если у меня людей не хватает, это не значит, что тебе все дозволено! Ты мне кого привез? Они мне зачем? У нас труп не раскрытый! Вот бы и занимался…

– Так ведь одно за другое и цепляется. Сам не видишь? – поправил Аверкина Замятин. – А то, что эти… как их? Жрицы сутенеру яйца отстригли, так ему и надо! Он их насиловал! В извращенной форме!

– Хочешь соучастником быть? Так это у нас могут! Тебе молчать сейчас надо. А ты еще и митингуешь! У меня вон ни одного работника нет. Сам допрашиваю! Сам протоколы веду! Заберут их дела в прокуратуру, беды не оберешься! Садись и пиши! – Аверкин подвинул на край стола чистый листок бумаги, сверху положил шариковую ручку.

– Чего писать? – спросил Замятин.

– Сначала заявление на работу… наверное, помнишь, как пишется? Потом, как все было. И дай бог, чтобы жрицы эти все тобой изложенное подтвердили. Иначе все! Загремим под фанфары!

– С чего ты взял, что я пойду на работу? Мне и так не пыльно, на десяти тысячах.

– А с того, что ты уже с ума сходишь. Ворон уже каких-то ловишь! А у меня настоящих преступников ловить некому.

– Ладно, хрен с тобой. На работу, так на работу. Только покажи-ка мне дело Потапова. Ну, чтобы без сомнений его…

– Сейчас достану. Сиди, пиши. На работу временно… на год, через год договор перепишешь. – Аверкин поднялся с насиженного места и пошел к большому металлическому сейфу. Он в нем копошился ровно столько времени, сколько Замятин марал бумагу. Закончили свои занятия они одновременно. Аверкин подошел к столу и положил перед Замятиным толстую папку, забрал заявление и кратко изложенную объяснительную записку.

Замятин не стал перечитывать дело. Он и так знал его досконально. В данный момент его интересовало только фото Потапова. Он ткнул пальцем в фотографию и спросил у Аверкина, внимательно изучающего писанину коллеги:

– Я копию сделаю?

– Копию с чего? – оторвался от чтения Аверкин.

– С… с лица…

– Делай. Через десять минут чтобы дело лежало тут, – начальник ткнул указательным пальцем в стол. – И это… еще… анализ того пузырька, не знаешь, сделали? Что в нем было?

– Не знаю. Похоже на морфий. Палыч, ну не все сразу.

Имея при себе фотографию Потапова, Семен Львович заспешил к Толяну в восьмую квартиру. Он, как и в прошлый раз, зашел в продовольственный павильон, купил полторашку пива и тараньку. Толян пребывал в том же расположении духа. Он так обрадовался появлению Замятина, что у порога полез к нему обниматься, назвав его настоящим корешком.

– Проходи, проходи, проходи… – тянул Толян гостя за рукав на кухню. Замятин прошел по липкому полу за хозяином и выставил на стол пиво и рыбку. Сам же Толян грузно присел на табурет у стола и широко улыбался, глядя на гостинец. Замятин вынул из потайного кармана фото и показал Толяну. Тот, морщась, посмотрел на снимок и замотал головой. Потом взял пиво и отвернул пробку.

– Не вижу ни хрена. Щас, погоди, резкость наведу… – Толян налил в давно не мытую кружку пива, выпил половину большими глотками и, вытерев подбородок ладонью, уставился на фото. Он долго морщился, глядя на снимок, прикрывая то один глаз, то другой и наконец серьезно произнес: – Он.

– Кто он? Потапов? – переспросил его Замятин.

– Потапов, сосед мой. Слушай, а чего вы все к нему прицепились? Нормальный мужик…

– А кто все? – спросил Замятин.

– Да к нему все время стали приходить какие-то спецназовцы. Мне в окно все видно. Приедут, у него поторчат до утра и уезжают.

– И часто?

– Ну не часто… за месяц примерно раза три, – боднув головой спертый воздух, промолвил Толян. – Вчера вот были… вечером… а уехали… утром.

– Ну, а сам-то он появлялся дома? – продолжал раскручивать Толяна Замятин.

– Да, появлялся. Так у него же дача. Он то здесь, то там. Чего в этом особенного? Сейчас многие так делают. Вон, глянь – весь подъезд пустой. По стакану бахнуть не с кем.

– А чего Потапова-то не пригласишь?

– Дядю Степу? Так не пьет он.

– Понятно. Так он как появится, ты мне по моему номеру и звякни, лады? – Замятин протянул руку Толяну, снова присосавшемуся к кружке. Тот оторвался от пива, приподнял одну бровь и снова боднул головой воздух.

– Не звякну.

– Почему? Мы же договаривались, – спросил Семен Львович.

– Договаривались. Денег на балансе нету… да и не заряжен он, – пробормотал, запинаясь Толян.

– Так я пополню баланс. Номер твой у меня есть. Ты его только заряди. Где телефон-то? – спросил гость, шаря взглядом по подоконнику.

– Вон, на холодильнике валяется. И зарядное там же.

Замятин поставил мобильник Толяна на зарядку и снова протянул ему руку.

– Ну, в общем, звякнешь, если он появится.

– Стимул будет? – криво улыбнулся Толян.

– Будет, будет, – ответил Замятин, собираясь уходить. Его уже начало подташнивать от разнообразных запахов и горячих батарей. Хозяин протянул ему руку вверх ладонью.

– Давай.

– Давай, – пожал Замятин теплую влажную руку.

– Аванс давай! Прост больно… – уже заплетающимся языком сказал Толян.

– А-а… Сколько?

– Ну-у… три стольника пока хватит, я думаю…

Гость достал из кармана кошелек, отсчитал три сотенных и шагнул было к выходу.

– Стой! – окликнул его Толян. Замятин остановился. – Он сейчас дома.

– Кто, Потапов?

– Ну, кто же еще? – ответил тот, глядя в окно. – И эти там, у него… Спецы.

– А ты, случаем, не бредишь, с запоя-то? – спросил настороженно Замятин.

– Он вчера еще вечером прибыл. Я у него сотню брал. А потом и эти пришли к нему… в форме.

– А когда ушли?

– Да не уходили они. Я же ночью не спал. Не уснуть мне ночью, я днем сплю. Вот ты сейчас уйдешь, я и отрублюсь часа на четыре, – объяснил ситуацию Толян.

– Ну, если это правда, с меня упаковка пива! – сказал, раскрасневшись, Замятин. Он достал мобильник и набрал Аверкина. – Палыч, давай группу захвата на Зарю Свободы! Потапов со товарищи заседают в одиннадцатой квартире.

– Ты откуда вынюхал?

– Старым дедовским способом. Все потом расскажу, давай сюда группу побыстрей. Только без музыки чтоб.

– Ладно, понял, выезжаем!

– А тебе-то зачем ехать? За столом дел мало? – недовольно проворчал Замятин.

– По тебе соскучился, – съязвил Аверкин и выключил телефон.

Толян с раскрытым ртом смотрел на раскрасневшуюся физиономию гостя, горящего нетерпением арестовать соседа. Замятин встал к окну, чтобы было видно выход из подъезда, и глянул на хозяина.

– Да ты пей пиво-то, пей не стесняйся, – с улыбкой предложил гость. Тот опустил голову.

– Сука я! Сука я продажная! – громко воскликнул Толян. – За полторашку пойла такого человека ментам продал! – Он со стуком опустил голову на стол. – Э-эх!

– Ну, уж ты очень-то не расстраивайся. Бандит он, твой сосед. До мозга костей бандит! И место его на лесоповале. А может, ты с ним заодно?

– Кто, я?! Да ты глянь на мои руки! Этими руками половина нашего города построена. Я и на воле пахал не меньше, чем они на зонах. Были у нас в бригаде те, что по УДО пришли. Они над нами зубы скалили, мол, они-то зэки временные, а мы вечные! Так что надо еще подумать, что лучше? Там елки валить с перекурами или здесь, на воле, весь день, не разгибаясь, раствор да кирпич ворочать!

– Да успокойся ты. Никто на твои заслуги не посягает. Лучше слушай! – Толян высморкался прямо на пол, утерся рукавом и поднял взгляд на Замятина. – Сейчас наши ребята подъедут. Я пошел в подъезд, встречу их. Ты пока не закрывайся, понадобишься еще.

– А зачем я вам понадоблюсь? – спросил настороженно Толян.

– Так он же нам не откроет, а тебе… сам понимаешь… а я тебя отблагодарю дополнительной премией. Как, договорились?

– Договорились. Попробуй с вами не договорись, – пробормотал Толян, трезвея на глазах у Замятина.

Внизу показалась машина с группой захвата. Замятин подмигнул Толяну и пошел их встречать. Внизу он распахнул дверь подъезда и прижал ее к стене кирпичом. Микроавтобус сдался к подъезду задом. Дверь распахнулась, и Замятин прижал указательный палец к своим губам. Бойцы его поняли.

– Двое выходи. Вдоль стенки бегом на ту сторону дома, перекрыть отход через лоджию.

– Есть, – кивнули ему бойцы и, прижимаясь к стене, побежали за угол дома.

– Так. Остальные тихо, за мной. – Они поднялись на второй этаж. Замятин поднял руку и остановил бойцов. – Квартира одиннадцать, на следующем этаже, – прошептал он. – Мы с соседом из этой квартиры, – Замятин ткнул пальцем в восьмую, – идем его выманивать. Мне-то он не откроет, а тому может открыть. Там их должно быть четверо. Если не удастся выманить, по моей команде вскрываем дверь и идем на штурм. Вопросы есть?

– Нет, – ответил за всех капитан.

Замятин мышью промелькнул в восьмую квартиру и позвал Толяна. Тот вышел, огляделся вокруг и, ничего подозрительного не заметив, вопросительно кивнул Замятину. Тот объяснил, что надо делать. Поднявшись на третий этаж, Толян подошел к дверям соседа и нажал на кнопку звонка. Замятин стоял, прижавшись спиной к стене, держа наготове свой «Вальтер». Толян звонил еще и еще, но без толку. Он глянул на Замятина и проговорил:

– Не открывает.

– Ты ничего не напутал? – спросил его Замятин.

– Чего путать? Дома он должен быть…

Замятин постучал рукояткой пистолета в дверь.

– Откройте, полиция! – прокричал Замятин на весь подъезд, но за дверями стояла полная тишина. – Ну, смотри, Толян, на кону целая упаковка пива. Ну-ка встань сюда, – подвинул он Толяна в сторонку. – Вперед, ребята!

К изумлению Толяна, с нижнего этажа бесшумно вбежали несколько вооруженных спецназовцев и прижались спинами к стене, держа автоматы наготове. Один, из свисавшей на ремне сумки, изъял целую связку ключей и, недолго поискав подходящий, тихонько отпер замок. Взглянув на товарищей, он резко распахнул дверь и вбежал в квартиру, держа автомат наготове. За ним вбежали и остальные четверо. Замятин вошел последним. Толян остался топтаться на площадке перед входом.

– Пусто, товарищ полковник, – доложил капитан Замятину, положив автомат себе на плечо, словно это была какая-то дубина, а не лучшее в мире оружие.

– Да, вижу, – ответил грустно Замятин.

– Но замок-то закрыт только на защелку, – снова проговорил капитан, закуривая. – Возможно, вышли куда-то ненадолго. Может, засаду оставить?

– Лоджию осмотрели? – Замятин быстро прошел к лоджии и открыл дверь. Осторожно выглянув наружу, он увидел в углу на полу свою клетку со смиренно сидящей в ней вороной. В клетке было накрошено много хлеба и стояла консервная банка, полная воды. Ворона внимательно рассматривала Замятина. – О! Клара! – воскликнул он и, радостный, поднял клетку с пола, показывая ее бойцам. – Знакомьтесь. Это Клара – золотая ручка, воровка-домушница. Последняя кличка – Сыроежка.

– Почему Сыроежка? – улыбнулся капитан.

– Сыр очень любит. За кусочек свежего сыра не только хозяина, мать родную продаст. Правда, Клара? – спросил ворону Замятин. Клара молча, внимательно рассматривала людей. – А что Аверкин не поехал, вроде собирался? – спросил он капитана.

– Да его в управу срочно вызвали.

– Жаль, я бы их познакомил, – сказал Замятин.

– Кого с кем? – не понял капитан.

– Подполковника Аверкина с этой дамой, – он кивнул на ворону. – Редчайший экземпляр. Ну, что, ребята? Ничего не нашли? Не ищите больше, бесполезно. Это не те люди, чтобы хранить что-либо здесь. У них есть еще одно местечко. Уходим. – Замятин для верности заглянул в туалет, в ванную и вышел на площадку. Там ни живой ни мертвый ожидал своей участи сосед Толян. – Что, прикололся и рад? Я вот сейчас определю тебя суток на десять, чтоб в другой раз знал, как полицию обманывать!

– Да были они! – зашептал в свое оправдание Толян. – Вот те крест на все пузо, были! Зачем мне с вами в игрушки играть?

– В общем, телефон мой знаешь. Как появятся, звони. А в этой кто живет? – кивнул Замятин на двенадцатую квартиру.

– Здесь-то? – переспросил Толян, обдумывая ответ. – Бабулька одна жила… года три назад. То ли к сыну уехала, то ли преставилась, точно не знаю. Пустует пещера-то.

– Пустует, говоришь? – осмотрел добротную дверь двенадцатой квартиры Замятин и прижал к груди Толяна клетку с птицей. – Подержи. – Тот обхватил клетку обеими руками, не обращая внимания на исходящий от нее запах. Замятин нажал на звонок. Внутри просвистал соловей. Он проделал это несколько раз, но безрезультатно.

– Может, это?.. – показал капитан связку ключей.

– Не надо. Толян, эта двухкомнатная? – спросил Замятин.

– Ага, как у меня. Аналогичная, – с готовностью подтвердил тот.

– Давай я «волоски» на притвор приклею. Будем знать, приходил кто или нет, – снова предложил капитан.

– Вот это можно. А Толян проследит и нам сообщит. Так, Толян? – забирая у того клетку, спросил Замятин. Толян обреченно пожал плечами и нехотя кивнул:

– Ладно.

Пока капитан возился с волосками, Замятин набрал Семеновну.

– Здравствуй, Семеновна. Как жива-здорова? – спросил в телефон Замятин.

– Здравствуй, здравствуй. Тебе про соседа чего узнать надо? Так нет его. Вчера еще уехал, – с готовностью доложила Семеновна.

– А во сколько, не помнишь?

– Так уж под вечер. Часов около девяти примерно. Ага.

– А на какой машине, не помнишь?

– Как не помню? На черной, – ответила Семеновна.

– Ну, спасибо, будь здорова. – Замятин выключил телефон и посмотрел на капитана, занятого творческой работой. Наконец тот разогнулся. Замятин показал бойцам, чтобы они следовали за ним вниз. Пошел за ними и Толян. Спустившись этажом ниже, Замятин поднял руку вверх. Группа послушно остановилась напротив двери восьмой квартиры. Замятин пальцем подозвал Толяна.

– Ничего, если у тебя подежурит пара бойцов? – спросил он.

– Чего, засада что ли? – снова шепотом спросил Толян.

– Навроде того.

– Пусть сидят, жалко, что ли. Я хоть высплюсь спокойно.

– Капитан, определитесь, кто останется сидеть, – тот ткнул пальцем в бойцов и указал на дверь восьмой квартиры. – Провизией я сам обеспечу, – сказал Замятин капитану. – Ну, принимай гостей. Чего стоишь? – подтолкнул он в спину Толяна. Тот, облегченно вздохнув, открыл дверь, впуская бойцов. – Остальным отбой, – скомандовал Замятин и направился к выходу из подъезда, прижимая к груди клетку с Кларой-Сыроежкой.